Джули ТИ
Тайга
Глава 4
Ангелина
Три дня за стенами шатра бушевала метель. Страшная буря со снегом и свирепым ветром. Мне строго-настрого запретили выходить из жилища. Вот и пришлось в одиночестве куковать в убогой палатке. Этот шатёр немногим отличался от того, где я очнулась. Разве что здесь было две кровати, стоявшие друг напротив друга. А так он полностью копировал дом бабушки Ефании: стол в углу, два табурета, сундук напротив. Скудно и уныло. Обстановка тяготила, я привыкла к более роскошному существованию. По сравнению с этим жилищем моя комната – просто дворец. Огромная кровать с мягким матрасом. Как же я скучала по ней. Панорамное окно с видом на тайгу, из которого я любовалась рассветами и закатами. Мне не хватает этого вида. Терраса с мягким диваном и шезлонгами. Как же мне хочется домой. Надеюсь, эта буря не продлится ещё неделю, и я наконец окажусь в уютной комнате, в тёплых объятиях мамы.
Дни тянулись невыносимо долго. Я вконец измаялась. И лишь болтовня Забавы отвлекала, хоть временами больше раздражала. Девчушка почти без умолку говорила о всякой ерунде. Порой я даже не слушала её, но была благодарна, что не совсем одна.
– А ты когда-нибудь целовалась с парнем? – очередной вопрос от Забавы.
– Да, бывало, – безразлично ответила я.
– И как это? – девушка уселась на мою кровать и подвинулась ближе, протянув горячий травяной чай.
– Мокро, – фыркнула я, всем видом показывая, что не настроена на разговор.
Мне было тоскливо от однообразия дней. Если в первые часы я изводила себя мыслями о Макарии и не замечала назойливой Забавы, то к концу третьих суток она откровенно начала доставать. Ей было интересно всё. Она задавала миллион вопросов, не скрывая своего любопытства. Но если учесть, что кроме неё больше со мной вообще никто не разговаривал, я, как могла, терпела её назойливость. Ну и за стенами бушевала стихия и вырваться в ближайшие часы из «заточения» мне вряд ли удастся. Поэтому приходилось смиренно поддерживать разговор и не думать о том, что этот шалашик унесёт куда-нибудь в горы. Вообще удивительно, как стены этого «дома» могли устоять в подобных условиях. Они опасно содрогались от каждого порыва ветра, не пуская его внутрь. Сохраняли тепло, которое поддерживал очаг в центре. Его нужно было пополнять углями и это делали мужчины, которые периодически появлялись под сводами шатра. На меня они даже не смотрели, а Забаве от души улыбались и обещали, что скоро буря закончится. Однажды я задала вопрос одному гостю о Макарии. Так он пропустил мою реплику мимо ушей. Забава потом сказала, что не стоит мне с ними говорить, они все равно не ответят.
– А почему местные избегают меня? – вспомнив недавний инцидент, спросила я.
– Ты чужая, – пожала плечами Забава.
– Но ты-то болтаешь со мной без умолку?
– Я верю брату.
– Забава, а что с ним произошло? – зацепилась за разговорчивость девушки. – С ним всё было хорошо, а потом он упал и потерял сознание.
– Не стоит расспрашивать об этом, Ангелина, – отвела взгляд девушка.
Плечи её сгорбились, она прижалась к стенке шатра и поджала ножки к груди. Эту тему она не хочет обсуждать, но я выложила чуть ли не всю свою биографию, поэтому ей придётся ответить.
– Почему? – недоумевала я. – Это как-то связано с его волком? – Забава подняла на меня испуганные глазки. Значит, я на верном пути. – Он так распереживался за него, что потерял сознание?
– Не надо, – промямлила девушка.
– Забава, с ним всё было хорошо, а потом он вдруг рухнул. Люди не падают просто так в обморок! – наступала я.
– Ты чужая! – воскликнула девушка. – И тебе не понять.
Забава вскочила с кровати и кинулась к столу. Начала что-то нервно перебирать на нём. Вещи валились из её рук. Вот и чашка с остатками чая рухнула на мягкий пол. Девушка всхлипнула и кинулась стирать с меховых шкур остатки напитка. Я заметила, как задрожали её плечи, дыхание стало прерывистым. Наверное, я расстроила её своими расспросами.
Забава производила впечатление доброй и открытой девушкой. И хоть она раздражала своими расспросами, она была единственная, кто хорошо относился ко мне в этой деревне. Мне стало совестно. Поднялась со своей кровати и принялась помогать ей. Подняла чашку, поставила на стол и, налив свежую порцию ароматного травяного напитка, протянула его Забаве.
– Знаешь, если парень по-настоящему тебе нравится, то поцелуй с ним – это волшебно.
Она подняла покрасневшие глазки на меня. Пыталась не заплакать?
– А тебе нравился кто-то по-настоящему? – шмыгнув носом, спросила она.
В шатре было на удивление жарко. Тусклый свет лучины разбавлял полумрак вечера, навивая чувство таинственности. Забава долго смотрела на меня. Я ей улыбнулась, и в ответ уголки её губ дрогнули. Она мне нравилась. В ней не было фальши. Все эмоции как на ладони. Она даже не пыталась их скрыть. И это располагало к откровенности.
– Сложно сказать… Но симпатия возникала. И когда в такой момент ты целуешь парня, ноги подкашиваются, в животе просыпается трепет и ты утопаешь в избытке нежности.
– Ого! – восторженно проговорила Забава и уселась на кровать, поджав под себя ножки. Я расположилась на противоположной. – А эта симпатия возникает сразу или должно пройти время?
– По-разному. Я читала, что бывает, видишь человека и сразу понимаешь, что он твой единственный. Ты не способна отказать ему. Всем нутром тебя тянет к нему.
– Вот бы встретить такого, – мечтательно проговорила девушка.
– Да уж, только так бывает редко. Обычно люди знакомятся, начинают общаться. Потом происходит первая близость и вскоре эйфория уходит, остаётся быт и всё рушится.
– Рушится? – нахмурилась девушка. – Но как?
– Очень просто, – пожала плечами. – Он встречает другую. Или просто уходит, заявив, что ты невыносима.
– Нет. Человеку, которому я отдамся, суждено прожить со мной долгую и счастливую жизнь.
– Замечательный план, – улыбнулась я. – И знаешь, что?
– Что?
– Я от всей души желаю, чтобы у тебя так и было.
Я наклонилась к девушке и сжала ее маленькие ладошки своими. Она смутилась, но мило улыбнулась. И в этот момент к нам в шатер зашёл человек. Сложно было понять, кто это. В руках он держал металлическое ведёрко с углями. И, прошагав к центру жилища, наполнил очаг красными огоньками. Стало ещё теплее. Но после того, как он стянул капюшон с меховой опушкой, Забава, слегка смутившись, улыбнулась.
– Здравствуй, Мирослав, – поздоровалась она.
– Привет, девчонки, – широко улыбнулся симпатичный молодой человек. – Сплетничаете?
– А что ещё остаётся? – ответила я. – Хочешь чаю? Забава сама заварила, свеженький и очень вкусный.
Забава, расширив глазки, испуганно взглянула на меня. Девушка искренне удивилась. Может, потому что я заговорила с незнакомцем первая, несмотря на её предупреждения? Или потому что он ответил мне лёгкой улыбкой? Другие даже не смотрели в мою сторону.
– Не откажусь, – ответил Мирослав и взглянул на Забаву, та сконфуженно поджала ножки к груди.
И тут я всё поняла: молодой человек ей нравится. Отсюда смущение, нерешительность и стеснение. Что ж, пора девчушке учиться общаться с парнями.
Мирослав стянул заснеженный тулуп и уселся на полу возле очага, протягивая руки к теплу. Забава поднялась с кровати и наполнила ещё одну чашку чаем. С опущенным взглядом она протянула напиток парню и тот забрал его из рук девушки, задевая тонкие пальчики. Щёчки Забавы тут же налились багровым румянцем, и она неуверенно подняла густые реснички, взглянув на Мирослава. А он хитро ей улыбнулся, будто понимая, что ещё больше смущает девушку. Хотя кого я обманываю, парень точно знал, какое впечатление производит на Забаву. Он смотрел на нее, не отрываясь, и продолжал улыбаться. Девушка отступила назад, отвернувшись к столу.
– Буря почти стихла, – сказал Мирослав, отпивая тёплый напиток. – Ветер надул удивительные сугробы. Может, мы прогуляемся с тобой, когда стихия угомонится? – спросил он у Забавы.
– Мне нужно спросить Макария, – неуверенно ответила девушка, копошась на столе и не глядя на парня.
– С ним я договорюсь, – ещё шире улыбнулся парнишка, когда Забава удостоила его коротким взглядом через плечо.
Это было мило и забавно. Я видела, как на лице девушки вспыхивает неуверенная улыбка, подогревая интерес Мирослава. Он, хлебая чай, с любопытством рассматривал её и, будто хотел подойти, но робел.
– А бабушка Ефания разрешит его навестить? – спросила Забава, оборачиваясь к парню.
– Он пришёл в себя вчера вечером. Конечно, Макарий ещё слабоват, но уже рвётся в бой.
– Я бы хотела его увидеть.
Глазки Забавы блеснули, отражая красные блики угля, когда она села напротив Мирослава у очага. Она переживала за брата. Я тоже беспокоилась за Макария, но упорно молчала. Мне было интересно узнать, как он себя чувствует, но задавать вопросы я не решалась, боялась, что не услышу ответа. Мирослав первый, кто находился в нашем жилище и не отводил от меня глаз. Но всё же его интересовала Забава, а на меня он лишь украдкой поглядывал.
– Ему нужно время восстановиться, поэтому давай дождёмся завтра и вместе навестим его, – ответил Мирослав, а Забава покорно кивнула.
– А я могу пойти с вами? – решилась подать голос.
Мирослав нахмурился, сжал кружку в руках и буркнул, не поднимая глаз:
– Не думаю.
– Я просто хочу узнать, как он себя чувствует, – настояла я.
– Он в порядке, – снова последовал сухой ответ, но это уже что-то. Другие и вовсе игнорировали меня.
– А что с ним произошло? – набралась смелости и задала вопрос, мучавший меня всё это время.
Мирослав оторвал взгляд от горящих углей и взглянул на меня. Так строго и пугающе. Он буквально вонзил в меня свои голубые глаза. Макарий делал также, только с любопытством, а не с плохо скрываемой ненавистью.
– Не надо задавать вопросов, на которые не получишь ответов, – строго сказал Мирослав. – Завтра ближе к вечеру я зайду за тобой, – обратился он к Забаве. Та снова кивнула в ответ.
Лицо парня в момент преобразилось, стоило ему взглянуть на Забаву. Взгляд смягчился, на губах появилась лёгкая улыбка. Мирослав поставил пустую чашку на пол, поднялся, подмигнув девушке, и, накинув тулуп, ушёл.
– Не понимаю, что такого я спросила? – пробормотала себе под нос.
– Я же говорила, что тебе не стоит болтать с местными, – поднимая кружку Мирослава, Забава поставила её на стол и уселась на свою кровать.
– Чувствую себя прокажённой какой-то, – насупилась я и, стянув свитер, улеглась под тёплое одеяло.
– Мы быстро привязываемся. Тебя избегают, чтобы было проще отпустить.
– Сомневаюсь, – отвернулась к стенке и закрыла глаза.
Забава лишь тяжело вздохнула и тоже улеглась на кровать. Больше мы не разговаривали, но сейчас мне бы хотелось, чтобы она порасспрашивала меня. Хотелось отвлечься и не думать о Макарии. Его милое и улыбающееся лицо стояло за закрытыми веками. Его блестящий взгляд, кривая улыбка. Я чувствовала его тёплые руки, слышала его голос. Так и уснула с мыслями о нём.
А на следующий вечер в нашем доме вновь появился Мирослав. Больше он не обращал на меня внимание. Даже не смотрел в мою сторону, будто меня и не было. Он помог одеться Забаве и увёл из жилища. Забава на прощание махнула мне рукой и мило улыбнулась. Только легче не стало. Я всегда была в центре внимания. Люди боролись за право провести вечер в моей компании, а здесь меня будто не считали за человека. Это жутко злило и поэтому, когда я услышала, что кто-то зашёл в дом, даже не обернулась. Я лежала на кровати, подтянув ноги к груди. Какой смысл обращать внимание на гостя, если он снова отнесётся ко мне, как к пустому месту?
– Скучаешь, Златовласка? – вдруг услышала голос Макария и вмиг обернулась. Ошарашенно глядя на него, вскочила с кровати и так обрадовалась, что кинулась на его шею.
– Макарий! – воскликнула я, повиснув на высоченном парне.
– Ого! Не думал, что ты настолько мне обрадуешься, – хохотнул молодой человек.
– Я так испугалась за тебя. И никто не хотел говорить, как ты.
– Я в порядке.
– Хорошо, – почему-то смутилась и, отступив назад, присела на кровать.
Макарий принялся раздеваться. Стянул меховую шапку и кинул на стул у входа. Дальше расстегнул пуговицы пальто и остался в белом свитере и чёрных штанах. Я, видя парня только в верхней одежде, предполагала, что он большой и сильный, но чтобы настолько! А ещё парень оказался по-настоящему красив: неестественно голубые глаза, длинные густые ресницы, тёмно-каштановые волосы завиваются крупными кудрями. Толстый свитер нисколько не скрывал мускулистых плеч и груди Макария. Узкий таз. И когда молодой человек обернулся к столу, я увидела шикарный и подтянутый зад. Не удержавшись, я приоткрыла рот в изумлении. Как же он хорош. Таких мне ещё не доводилось встречать. Хотя нет. Это не совсем правда. Я видела много красивых мужчин. И с моделями общалась. Но все они были надменными и зазнавшимися, пафосными и эгоистичными. И это портило впечатление. Макарий же другой. Он добрый и открытый. С шикарной и добродушной улыбкой. От этих мыслей я смутилась ещё больше. Кровь прилила к щекам, и резко стало жарко. Мозг отключился и поэтому, когда парень обернулся и что-то сказал, я не расслышала.
– Эй, ты что, в космос улетела? – со смехом спросил Макарий.
– М? – только и выдавила из себя.
– Возвращайся на землю. Я принёс тебе еду.
Он протянул большой деревянный поднос. На нём дымилась горячая похлебка из мяса с овощами, травяной чай и пшеничная лепёшка.
– Спасибо, – ответила я и взялась за деревянную ложку.
Только еда не лезла в рот. А все слова застряли где-то в пищеводе. Он странно действовал на меня. Я сразу вспомнила растерянную Забаву, когда у нас гостил Мирослав. Неужели сейчас я выглядела так же? Смущённая дурочка, не в состоянии связать и пары слов.
– Кушай, Златовласка, завтра тяжёлый день, – нежно произнёс Макарий.
И голос его ещё больше околдовал меня. Низкий, чувственный. Я читала о чём-то подобном в книгах и видела в фильмах, только не предполагала, что сама испытаю. Взглянув в голубые и добрые глаза, я почти прошептала:
– А что будет завтра?
– Завтра мы с Тихомиром проводим тебя домой.
– А буря?
– Уже кончилась, – улыбнулся он. От этой улыбки было сложно оторваться, и я замерла.
– Кушай и ложись спать. Тебе понадобятся силы, – добавил парень и кивнул в сторону горячей еды.
После всего одной ложки навязчивый туман тут же рассеялся. Это было вкусно. Никогда не ела ничего подобного. Нежнейшее мясо с картошкой и вялеными томатами. Хрустящий свежий хлеб и невероятно ароматный чай. Я забыла обо всём, уплетая вкусную еду, но вдруг вспомнила о доме и стало так тоскливо.
– Хорошо, что буря кончилась, и я смогу отправиться домой, а то я уже с ума схожу от болтовни твоей сестры.
– А я с ней живу, представляешь! – рассмеялся парень.
– Это твой дом? – удивилась я.
– Да, и ты сидишь на моей кровати.
– Оу, – охнула, вновь растерявшись. – Тогда мне, наверное, стоит освободить твоё место.
– Ты хочешь спать на шкуре у двери? – озорно блеснул глазами парень.
– Нет, – приступила к тёплому и ароматному чаю. – Просто мы же… ну… где ты будешь спать?
– Не волнуйся, меня приютит Тихомир. Он хоть и храпит, как медведь, зато у него самая удобная лежанка.
– Что ж, тогда спокойной ночи.
– Спи и набирайся сил, – Макарий поднялся с табурета, на котором удобно располагался до этого, и медленно побрёл к выходу.
– Макарий, – окликнула парня.
– Да? – обернулся.
– Сон совсем не идёт. Может, ты что-нибудь расскажешь мне? – почему-то я испугалась, что он уйдёт, а мне так хорошо в его компании.
– Ну, только если ты ляжешь и закроешь глазки, – улыбнулся Макарий.
– А ты расскажешь мне сказку, – не сдержала ответной улыбки и улеглась на кровать.
– Сказку так сказку, – задумчиво сказал парень и вернулся к табурету. Только в этот раз он предпочёл расположиться на полу, устеленном мягкими шкурами у подножья кровати, на которой лежала я. Он находился очень близко. Голубые глаза с озорными чертятами с любопытством смотрели на меня. И снова мне стало как-то не по себе, поэтому я укрылась одеялом до самого подбородка. А Макарий положил руки на кровать и лёг на них головой, приблизившись ещё ближе. Это было слишком. Но, похоже, его это совсем не смущало. Я перевернулась на бок, оперевшись спиной о стену, и заглянула в голубые глаза. Лёгкая улыбка тронула губы молодого человека.
– Это не совсем сказка, скорее легенда, – начал он рассказ, приподнимая голову. – Много лет назад житель Северного племени по имени Дарен отправился в лес на охоту. Это было привычное дело для него. Годами, день за днём он рыскал по лесам, находя добрую добычу. Но тот день не заладился. Дарен повредил ногу и возвращался домой с пустой поклажей, когда наткнулся на голодного волка. Что говорить, парень жутко испугался и замер на месте. Бежать и со здоровой ногой от голодного зверя бессмысленно, а тут сразу можно сдаваться и не вступать в бой. И тогда Дарен решил проявить смекалку: он откинул в сторону оружие так, чтобы зверь увидел это, и опустился на колени. Взглянул прямо в глаза зверя и сказал: «Я в твоей власти, великий волк». И, к удивлению Дарена, зверь понял каждое его слово и отступил. В тот миг в голове парня прозвучал ответ зверя: «Спасибо, человек, что не тронул».
– Твои глазки до сих пор открыты? – заметил Макарий, прервав рассказ.
– Очень интересно, продолжай.
– Закроешь глазки – продолжу, – очаровательно улыбнулся он. Я вздохнула и послушно прикрыла ставшие тяжёлыми веки, а волшебный голос Макария продолжил рассказ.
– После Дарен ещё не раз встречал этого волка. Духи будто специально сталкивали их. И каждый раз молодой человек всё четче понимал мысли зверя. С каждым новым днём их связь крепла. Человек и животное теперь намеренно искали встречи. Каждому мир другого был интересен, и жажда познать его манила. В одну из таких встреч Дарен прикрыл глаза, представляя мир глазами волка. И каково было его удивление, когда он и вправду помчался сквозь чащобы леса, видя мир глазами зверя, слыша ушами зверя, чувствуя дуновение ветра шкурой зверя. Так Дарен открыл великий дар переноса сознания. С тех пор души волка и человека объединились. Человек мог видеть и чувствовать, как зверь, и это принесло много благ его народу. Позже Дарен поделился своим умением с братьями. Каждый из них смог воплотиться в зверя. Братислав принял сущность лиса. Властимир – бурого медведя, Есений – беркута. Четыре брата стали главами селений. Дарен – Северного. Братислав – Южного. Властимир – Западного. А Есений – Восточного.
– Это легенда вашего народа? – сонно прохрипела я.
– Это сказка, Златовласка. Ты ещё не спишь?
– Нет, – распахнула глаза и столкнулась с голубым, улыбающимся взглядом.
– Закрывай глазки: завтра тяжёлый день, – проговорил Макарий.
– И почему мне не хочется, чтобы это завтра наставало? – вдруг пробормотала я, сама удивившись своей фразе и проваливаясь в сон.
– Спи, Златовласка, – нежно коснулся моих волос, погладив по голове. А после я перестала его чувствовать.
– Макарий? – открыла глаза, но его уже не было.
В эту ночь я видела дивные сны. Густые леса с высоты полёта беркута. Волшебные, сказочные, завораживающие. Мне снился полёт. Словно в детском сне, я парила в небесах, беспечно наблюдая за жизнью дикой природы. Рыбалка бурых медведей у подножья реки. Могучие мускулистые звери обладали грацией гепарда в просторах водного бассейна. Охота серых волков. Удивительно слаженной командой загоняли дичь, радуясь победе. Я летела над верхушками деревьев, наслаждаясь тёплым солнышком и пением птиц. Мой глаз был способен подмечать мельчайшее шевеление там, внизу. И, увидев рыжего бельчонка, я кинулась в атаку. О, это великое чувство полёта! А утром я проснулась с тяжёлым сердцем. И вроде сегодня я отправлюсь домой. В уютный дом и мягкую постельку. К любимой маме и привычной жизни. Вот только там мне ещё никогда не снились столь дивные сны.
Я снова закрыла глаза, стараясь продлить сказку хоть ненадолго.
Глава 5
Макарий
Утром, получив наставления от старейшин, я направился к шатру, где ещё спала Ангелина. Больше всего на свете я не хотел расставаться с этой девушкой. Но оставаться ей было нельзя. Она чужая. Из другого мира, который очень манил меня. Больше, чем нужно. Больше, чем позволено. Он запретный и желанный. Я знал многое о мире людей больших городов. И никто из селения даже предположить не мог, как желанен этот запретный плод. Как мне хочется прикоснуться к нему. А Ангелина – частичка этого мира. И не самая плохая, надо заметить.
Оказавшись в жилище, я взглянул на спящую сестру и, убедившись, что сон её глубок, перевёл взгляд на Ангелину. Такую необычную девушку. Блондинку с изумрудным взглядом. Её глаза навеки останутся в моей памяти. Её нежный голос, запечатлённый в моём сознании, я ещё долго буду слышать в своих снах. Она не чужая. Она другая. Я не видел таких раньше. Но как бы мне не хотелось, ослушаться старейшин я не посмею. Завтра я попрощаюсь с ней навсегда.
Присев на корточки у лежанки Ангелины, я невольно улыбнулся. Светлая, притягательная, красивая. Вдруг и вправду ведьма? Ведь у обычной девушки просто не может быть столь манящих губ, гипнотизирующих глаз и фарфоровой кожи. У обычной девушки обязательно должен быть изъян, но только не у неё. Всё привлекало мой неискушённый взгляд.
Не удержавшись, я лёгким движением смахнул прядь белёсых волос с прекрасного лица. Девушка вздохнула, облизала алые губы, на миг приоткрыв ротик, и распахнула изумрудные глаза. Моя улыбка стала шире.
– Доброе утро, Златовласка. Я принёс завтрак. Ты как следует подкрепись, оденься потеплее и выходи. Мы с Тихомиром будем у кострища.
– Привет, – залилась она лёгким румянцем. Это было так мило. – Спасибо за заботу.
Я ничего не ответил. Лишь загадочно улыбнулся и покинул шатёр. Страшно было оставаться так близко к ней. Я с ужасом представлял, как поведу её через лес к дому. Но я сделаю это. Я должен.
Вернулся на поляну у большого костра и с тяжёлым вздохом уселся рядом с Тихомиром на бревно.
– Что-то не так, братишка? – поинтересовался друг.
– Нет, всё просто замечательно, – глубоко вздохнул и закрыл лицо руками.
Стараясь сохранить внешнюю невозмутимость, я разрывался изнутри. Душа ныла. Как же отпустить её? Мы не были близки, мы толком-то и не общались, но сознание стремилось к ней. Я пытался бороться с этим, но, похоже, проигрывал бой.
– Макарий, – окликнула меня бабушка Ефания. Я поднял на неё глаза. – Давай, внучок, пройдёмся и побеседуем.
Делать нечего, я поднялся и послушно побрёл вслед за старушкой. Она отошла в сторону, где нас никто не мог услышать, обернулась и мило улыбнулась.
– Я понимаю твои чувства, внучок, – начала она. – Ты в смятении. Тебя тянет к этой девушке.
– Нет, что вы, бабушка, – занервничал я. – Меня просто страшит долгий путь с ней. Она неумёха. Медленная и быстро устаёт.
Бабушка улыбнулась шире.
– Ты можешь обмануть себя, но не меня. Мне знаком этот взгляд, – ткнула мне в лицо пальцем. – Она симпатична тебе. Даже больше: ты влюбился.
Я отрицательно замотал головой.
– В этом нет ничего страшного. В твоём возрасте это нормально. Но понимаешь… эта девушка никогда не поймёт тебя. Она не сможет жить твоей жизнью. А уйдя, ты потеряешь связь с духами. Ты готов на такую жертву?
– Никуда я не уйду, – раздражённо фыркнул в ответ.
– И это правильное решение. Перед тобой возникло испытание. Тебе всегда с лёгкостью давалось искусство переселения сознания. Может, сейчас настал момент побороться за свою сущность? Может, духи намеренно показали её тебе, чтобы проверить твою верность и стойкость?
– Я сделаю всё как надо! – решительно заявил бабушке. – Я отведу её домой и дело с концом.
– Вот и хорошо. Это твой мир, а она здесь чужая, – добавила бабушка и пошла назад к Тихомиру и Доброгневу. Последний подошел пока нас не было для последних наставлений.
Я помедлил всего секунду, обдумывая решение. Я не потеряю свой мир, даже из-за Ангелины.
Ангелина
Завтрак получился славным. На удивление каша из крупы, название которой я не знала, оказалась вкусной. Свежевыпеченный хлеб с домашним маслом и травяной чай с мёдом. В жизни, к которой я привыкла, завтраки были иными: яйцо пашот, бутерброд со спелым авокадо и тонким ломтиком красной рыбки и, конечно, чёрный кофе (без этого напитка я была не способна здраво мыслить). Здесь же, то ли из-за свежего воздуха, то ли из-за крепкого сна я просыпалась бодрой и весёлой.
С полным желудком и хорошим настроением я приняла решение, что пора одеваться. Вот только одежды своей не обнаружила.
– Забава, а где мои вещи? – спросила я.
– Так вот они, – указала девушка на гору тряпок, в которых ходили местные.
– Нет. Я про те, в которых попала сюда.
– Её забрал Макарий. Тебе лучше надеть нашу одежду, а перед городом переодеться. Наше одеяние приспособлено для длительного нахождения в зимнем лесу. В своём же ты продрогнешь до костей.
Я хотела возмутиться: мол, ничего ты не понимаешь! Соболиная шубка просто не может быть холодной! Но почему-то с Забавой спорить не хотелось. Пусть она болтушка и надоедлива, но эта девушка так мила и добра, что обижать её не хочется. Да что не хочется! Это просто преступление – обидеть столь обаятельное создание.
– Я поняла, – улыбнулась девушке. – Спасибо тебе, Забава, за всё. Я буду скучать.
– И я, – хныкнула девушка и без предупреждения прыгнула на мою шею.
Её эмоциональность, открытость и непосредственность подкупали. Таких искренних людей я ещё не встречала. Эта девочка, вдруг стала такой родной, что сердце болезненно сжалось. Но все вокруг правы: мне здесь не место. Эти люди наивны. Их мир другой. В нём нет места фальши. Я к такому оказалась не готова. И пусть остальные избегали меня, не общались и обходили стороной, но эта девочка стала очень близка мне за какие-то считанные дни. И поняла я это в ту секунду, когда она обняла меня, хлюпая носом.
– Спасибо за тёплый приют, но мне пора, – сказала я. Забава лишь кивнула, стирая слезинку.
– Ну, не плачь, – я вдруг сама сжала в объятья эту хрупкую и чересчур эмоциональную девушку. – Надеюсь, ты будешь счастлива, а Мирослав поможет тебе с этим.
– Конечно, – обаятельно улыбнулась Забава и схватила меня за локоть, – пойдём, я провожу тебя.
Я кивнула в знак согласия, и мы под ручку направились к центральной поляне, где меня ждали Макарий и Тихомир. Парни сидели в кругу старейшин, те им что-то вещали, а ребята с интересом это слушали.
– Они дают последние наставления, – подала голос Забава. – Дорога дальняя и может быть опасной.
– Опасной? – встрепенулась я и замедлила шаг.
– Не волнуйся, с моим братом и Тихомиром тебе нечего бояться, – уверенно проговорила Забава.
– Надеюсь.
К парням мы подошли со спины, они нас не видели. У каждого на плечах висело по мешку с привязанными к нижним уголкам и горловине верёвками, чтобы можно было надеть их подобно рюкзакам, и длинные палки, похожие на посох.
– Вам пора, – сказал пожилой и седой мужчина с трубкой в руках. – Девушка готова.
Они дружно оглянулись. И тут же я столкнулась взглядом с Макарием. В его голубых глазах забегали озорные чертята. Парень ослепительно улыбнулся и замер на мгновение. Он не отрываясь смотрел на меня, снова смущая. Но как только к нам подошла бабушка Ефания, растерянно отвёл взгляд в сторону.
– Удачной дороги, Ангелина, – сказала она, положа руку на моё плечо, – и во всём слушайся паробъков.
– Хорошо, – ответила я.
Она обняла меня. Как родную, притянула к своей груди, и слезинка застыла в уголке моего глаза.
– До свидания, – проговорила я.
– Прощай, милая. И пусть духи тебе всегда помогают.
Оторвавшись от добрых глаз бабушки Ефании, я увидела рядом Макария. Он нервно теребил верёвку, служившую лямкой мешку.
– Готова? Пошли, – коротко пробормотал он и, резко развернувшись, пошёл по направлению к лесу.
Тихомир устремился вперёд, а я ещё раз оглянулась, широко улыбнулась и помахала на прощание Забаве, бабушке Ефании и остальным, а затем бодрой походкой устремилась за парнями. Но только зайдя в лес, я поняла: это будет непросто. Утопая в сугробах, я старалась поспеть за ребятами. И хоть ступать по их следам было проще, чем прокладывать путь самостоятельно, всё равно идти было чертовски тяжело. И всё усугублялось упорным молчанием парней, уверенно двигавшихся вперёд.
– А далеко нам идти? – нарушила я молчание.
– Город в двадцати километрах, – сухо ответил Макарий.
– Я чем-то тебя обидела? – спросила я, заметив резкую перемену в настроении парня. Больше он не улыбался. Шёл вперёд не оглядываясь.
– Нет, – снова короткий ответ.
Я нахмурилась и помолчала секунду.
– Двадцать километров – это много, – заметила я.
– До ночи мы сможем проделать лишь полпути, – ответил парень, не оборачиваясь. – По сугробам передвигаться тяжело, а ты неопытна в этом. Поэтому ночью мы заночуем в доме моих родителей, а там отец отвезёт тебя в город.
– У родителей? – удивлённо уточнила.
– Да, и хватит болтать. Не трать понапрасну силы.
Снова тон, от которого моё сердце сжалось. Что-то не так. Что-то в нём переменилось. И, похоже, не в лучшую сторону. Но делать нечего, я послушно следовала за парнями, больше не задавая вопросов. Хотя язык чесался и удержаться было сложно.
Это утро выдалось тихим и солнечным. Природа будто отдыхала после свирепой бури. Нетронутый снег серебристым ковром лежал под нашими ногами, переливаясь искрами в лучах солнца. Я приноровилась и уже ловко ступала след в след за своими провожатыми, и любовалась дикой природой.
С утра прихватил мороз и ветви обнажённых деревьев покрылись инеем. Словно прячась от холода в снежных шубках, они замерли в ожидании прихода весны. Над лиственными деревьями возвышались могучие сосны, низко опуская свои заснеженные лапы к земле. Я словно очутилась в сказочном лесу. Зимнем лесу. И из-за сосен и ёлок вот-вот должен был показаться Морозко.
Тихий, уснувший лес завораживал своей нетронутостью, девственностью. В эти места не ступала нога человека. Ну, разве что нас, неспешно пробирающихся через глубокие сугробы. Мы шли друг за другом. Тому, кто шёл первым, было сложнее всего. Он пробивал путь. Поэтому парни периодически менялись, по очереди возглавляя колонну. И я старалась не отставать, но силы нещадно покидали. На меховые сапожки налип снег, и они стали совсем неподъёмные. Будто к ногам привязали стокилограммовые гири. Каждый шаг как пытка. Дыхание углубилось. Морозный воздух проник в лёгкие, и я закашлялась, давая себе столь необходимою передышку. Всего секунда, чтобы перевести дух. Только мгновение и я догоню ребят. Но как же я ошибалась.
Уняв приступ кашля, я оглянулась и поняла, что осталась одна посреди заснеженного леса. Совсем одна. Опять. Я кинулась вперёд по следам, оставленным парнями, но быстро поняла, что догнать их просто не в состоянии. Передо мной шёл Тихомир. Он даже не понял, что меня больше нет позади.