Денис Сергеевич Кореев
Нежеланная мечта. Том 1
4
Лондон. Город невероятных возможностей. Второй самый крупный город после Нью-Йорка. Этот город очаровал меня с первого взгляда. Он был на порядок выше по уровню, чем все остальные города. Множество заводов, каменные сооружения, железная дорога, биржа. Здесь было всё, о чём только можно было мечтать. И мне нравилось движение этого города. В определённых местах всё было быстро и стремительно, но в других же всё было тихо и спокойно. Мне нравилась такая атмосфера. Всё решает лишь твоё настроение.
Сначала мы остановились в отеле. Я сразу же нашёл людей, которые помогли с документами. Теперь у нас были официально все необходимые бумажки, паспорта, свидетельства и прочая чепуха. Я стал Дэном Блэком, а моя жена Екатерина Блэк. Как только у нас появились паспорта, то я сразу же обменял все наши талеры на фунты. С этим всё было легко, курс почти что 1 к 1, так что мы были счастливыми обладателями 50 тысяч фунтов. Почти все деньги я вложил в золото и оставил на распоряжение банка, за это они пообещали мне 10% прибыли в год, благодаря манипуляциям на биржевых рынках. Я оставил 10 тысяч нам на жизнь. Первой же вещью, которую мы сразу захотели купить стала квартира.
Прошла неделя и вот мы заехали в превосходную двухэтажную лондонскую квартиру, за которую мы отдали 5 тысяч. Даже не знаю, как её описать. Тут достаточно представить обычный лондонский многоквартирный дом с картинки, где несколько узких входов. Когда я увидел впервые этот дом, то мне показалось, что там будет мало места, но вот мы зашли туда и перед нами предстало огромное пространство, а ещё и второй этаж и даже чердак. Мы сразу же поняли, что хотим здесь жить. Продавцами была семейная аристократическая пара, которая хотела перебраться за город. Так что перекинувшись пару партий в блэкджэк с хозяином, за сигарами и джином, я сумел убедить его оставить нам всю мебель абсолютно бесплатно. Его жена была невероятно зла, но слово английского джентльмена – закон. Я же не был джентльменом и потому постоянно банковал так, как мне то было нужно. Катя даже похвалила меня за то, что я так отлично играю.
Наша жизнь начала потихоньку становится скучной и однообразной. Мы познакомились с соседями и плавно вошли в круг безродных богачей. Если у тебя нет длинного списка всех твоих благородных предков, то не важно насколько ты богат, или интересен, в аристократический круг тебе ни при каких условиях не попасть. Но даже безродные все были крайне воспитаны и учтивы. Я стал перенимать их привычки. Утро начинается с газеты и чая. При поднятии бокала мизинец всегда смотрит вверх. Крепкий алкоголь пить только разбавленным. При встречах желать всем доброго времени суток, снимать шляпу и кланяться. Прилагательные говорить в строгой последовательности и ещё много прочего бреда.
Катя стала учить Английский. В основном с гувернанткой, нанятой специально для этого, но и я ей активно помогал. Она тоже прониклась лондонским духом. Утрами готовила мне завтраки, пока я читал газету. Стала вести себя как подобает истинной леди. Увлеклась искусством. И была примерной женой. Кроме тех моментов, когда мы были с ней в кровати. Тогда она давала себе волю и была настоящей дьяволицей.
Мы часто ходили по разным светским тусовкам, по ресторанам и гостям. И каждый раз, когда мы где-то оказывались, то находили скромный уголок, где шёпотом по-русски обсуждали как было бы здорово ограбить это место. Но Лондон должен был стать для нас домом. Тем местом где нас никто не будет разыскивать, где мы будем счастливы и куда мы будем постоянно возвращаться.
Нам часто намекали на детей. Да, будь у нас дети, то это была бы истинная идиллия. Но мы посмеивались, говори о своих свободных взглядах и о том, что пока что хотим пожить в своё удовольствие. Для местных людей это было дикостью.
Я вступил в один клуб. В этом городе их было невероятно много, но вся их суть, независимо от названия, заключалась лишь в выпивке, игре в карты, чтении газет и обсуждении политики. Для мужчин это был способ отдохнуть от своих женщин, но мне было не от кого отдыхать, так что для меня это стал способ регулярного получения дохода. Ставки здесь были достаточно крупными, порой доходили до тысячи, так что на эти деньги мы с Катей и стали жить.
Единственное, что мне не нравилось здесь, так это отношение к женщинам. Они были кем-то вроде рабынь. Они не смели выйти из дома, чтобы развлечься, без мужа и должны были лишь всегда хранить домашний очаг. Я всегда считал, что для Кати это очень скучно, хотя она никогда мне об этом не говорила. Но и я в свою очередь старался сделать всё, чтобы ей не приходилось скучать.
Когда английский Кати был в хорошей степени для разговоров, то мы принялись учить французский. Оба мы в нём нечего не понимали и нам пришлось нанять учителя. Это был уже четвёртый язык, который мы учили и третий произошедший из латыни, потому давался он нам очень легко.
Мы встретили рождество и принялись из-за дня в день мечтать о том, как с первыми мгновениями весны отправимся в Париж, а там дальше начнётся наш криминальный тур по всей Франции. Мы мечтали напугать каждый город в этой стране и стать самыми разыскиваемыми и опасными преступниками. В Пруссии у нас это получилось и за наши головы назначили по 10 тысяч талеров. Мы даже слышали, как двенадцать человек казнили, подозревая их в наших преступлениях, но преступления всё не прекращались и не прекращались. У нас была странная цель, напугать всю Европу, и мы оба страстно желали этого. Пара любовников, промышляющая ограблениями, мы были словно Бонни и Клайд, только в 19 веке.
5
Вот и наступила весна, значительно потеплело, и мы отправились во Францию. Мы прибыли в ближайший портовый город Кале.
Франция не произвела на нас особого впечатления после Пруссии и Англии. Она мало чем отличалась от остальной знакомой нам Европы. Разве что люди были более открыты. Но мы не могли пока познать этого в большой степени, потому что наш Французский был ещё очень плох. Но с первого же дня во Франции у Екатерины стало появляться множество поклонников. Я знал о Европейских взглядах на жизнь, жен здесь берут ради денег, а любовниц заводят ради удовольствия, и я не был против, но Катя была против этого, ей хватало и меня.
С первого же дня мы занялись промыслом, особенно учитывая, как жадно мы желали этого. И у нас всё получалось весьма хорошо. После Кале был Бетюн, затем Сент-Кантент, дальше Реймс и наконец-таки мы прибыли в Париж уже с достаточно крупной суммой франков. Но нас совершенно не интересовали ни архитектура, ни история, ни природа, вообще нечего кроме наших опасных дел. Мы стали приобретать нашу славу во Франции. И как только преступления связали с Пруссией, то нас стали считать самыми опасными преступниками на которых объявили активную охоту. Но точно так же, как мы были самыми опасными, мы были и самыми удачными. От части удача, от части мой ум способствовали множеству хороших дел. Но удача постоянно плохо на нас сказывалась, и мы становились всё расслабленее и расслабленее.
Париж не произвёл на нас какого-то особенного впечатления хотя бы потому, что там ещё не было известной всему миру Эйфелевой башни. И это был для нас всего лишь очередной город, который мы хотели ограбить.
По прибытию в город мы сразу же решили ограбить ресторан. У нас ещё не было знакомых в этом городе и это было очень хорошо. План был до ужаса прост, я увидел его однажды в сериале «По волчьим законам» и всегда хотел осуществить. И вот когда мы в Пруссии сделали это, то я осознал на сколько же он прост и лёгок, главное в нём это выбрать подходящее место, где много богатых людей.
Однажды мы поужинали в ресторане, и я сразу же понял, что это наша цель.
На следующий день мы принялись осуществлять задуманное. Катя пошла в ресторан одна, под платьем у неё скрывался револьвер и заряженный пистолет на всякий случай, в этом не было необходимости, но это была одна из мер предосторожности. Мы готовились к каждому новому делу, как к последнему и потому наши кони были снабжены всеми вещами и готовы в любой момент покинуть город.
Я скрылся за рестораном через полчаса после того, как Катя туда вошла. Я переоделся там в свою одежду, вооружился револьвером и парой пистолетов. Чем больше пистолетов, тем лучше, потому что в экстренных ситуация они не годятся ни на что больше, чем на один единственный выстрел. Однажды я даже видел человека, на котором было открыто видно шесть пистолетов, скорей всего под одеждой пряталось ещё несколько, и я понял, что он был нашим коллегой.
Привязал коня к столбу возле ресторана. Теперь со мной не было Фаунда и потому коней приходилось постоянно привязывать. Первый же конь, которого я выкрал в Кале сбежал от меня прямо во время дела и с тех пор я постоянно привязывал их.
Я вошёл в ресторан, Катя сидела за ближайшим столиком к выходу, я схватил её за волосы, прижал к себе, наставил револьвер ей на голову и прокричал:
– Это ограбление! Сохраняйте спокойствие и тогда все останутся живы! А теперь пройдите в дальний угол ресторана!
Но видимо я не учёл то, какой контингент здесь собрался. Никого из присутствующих не волновала бедная женщина и я сразу же увидел, как трое мужчин наставляют на нас свои пистолеты, не заботясь о том, что я могу её убить. Я выстрелил в одного, но тут раздался выстрел кого-то ещё. Я повалил Катю на пол.
– Нам насрать, что ты с ней сделаешь! Это ты тот ебаный грабитель и мы убьём тебя прямо здесь! – Прокричал на французском тот, кто только что стрелял.
Ещё один выстрел в нас. Я был шокирован. Нам ещё никогда не приходилось встречаться с подобным. Но я быстро понял, что это были наёмники. Я опрокинул один стол, и мы скрылись за ним. Путь к выходу был для нас закрыт. Если бы мы встали, то стали бы отличными мишенями для этих ублюдков. Я высунул голову, что бы оценить обстановку и в меня раздался выстрел. Я моментально спрятался за столом. Потом достал пистолет и произвёл выстрел наугад, чтобы к нам не осмеливались подойти.
Как и обычно в таких делах, повсюду царили крики ужаса и отчаяния, слёзы, мольбы и прочие атрибуты хаоса. Но люди как-то быстро осознали происходящие и после моего выстрела умолки и попрятались под столами.
– Что делаем? – Спросила меня Катя по-русски.
– Будем отстреливаться, а потом уходим, – быстро ответил я.
Катя уже вынула пистолет и револьвер и была наготове. Этой девушке не занимать в храбрости. Я высунулся из-за стола, огляделся и произвёл выстрел в потенциальную цель, но не попал, этому свидетельствовало молчание.
– Дай мне пистолет, я прикрою, а ты спрячься за стойкой, там безопаснее и веди оттуда обстрел на сколько хватит пуль, сказал я Кате.
Она молча передала мне свой пистолет.
– Пошла! – Крикнул я ей.
Я поднялся над столом и увидел, что у бармена в руке пистолет, но тот не знал в кого стрелять и потому испуганно смотрел по сторонам. Он представлял угрозу для Кати, и я выстрелил в него не задумываясь. Катя быстро перебралась за стойку и была готова стрелять. Тут раздался выстрел в меня, я скрылся за столом, как только увидел опасность. Пуля пробила стол прямо в том месте, где только что сидела Екатерина. Это была чистейшей воды удача, что я отправил её отсюда. Она выстрелила. Раздался крик. В кого-то она точно попала, и тот человек теперь стонал от боли. Я возненавидел Париж. Первое дело и уже чертовски сложное. Самое сложное из всех, что были. А самое обидное было в том, что мы теперь не унесём из этого города ничего.
Я как-то внутренним чувством ощутил страх и волнение присутствующих. Они считали, что эта девушка жертва, а тут она вдруг стреляет из револьвера по людям.
– Сдавайся, придурок! Нас трое, а ты один! – Прокричал наёмник.
Вновь раздался выстрел, и он вновь пробил стол. Пуля прошла в паре сантиметров от моей головы. Катя выстрелила в ответ, но тоже ни в кого не попала. Нужно было срочно уходить.
– Уходим! – Крикнул я по-русски и поднялся над столом, отодвигаясь к двери.
Катя поняла меня, и поползла к выходу.
– Хрен тебе, а не уходим! – Раздался голос с ломаным русским.
Из-за столика поднялся человек и выстрелил в меня прежде, чем я успел прицелиться. Жизнь перед глазами – это полная чепуха. Меня разразила жгучая и ужасная боль в области живота. Я опустил голову и увидел плавно выбегающую кровь. Мои ноги подкосились, и я упал на колени. Катя произвела пугающий выстрел и бросилась ко мне. В боевиках, после попадания у людей остаются силы отстреливаться и бежать, в жизни всё не так, я не мог пошевелиться. Катя забыла обо всех предосторожностях и подбежала ко мне.
– Что делать?
– Выведи меня отсюда и бежим, – с трудом проговорил я. – Обернись, дура! – Выкрикнул я, как увидел поднявшегося над столом наёмника.
Она молниеносно обернулась и удачно выстрелила, тот упал, не успев произвести выстрел. Катя схватила меня за спину правой рукой и подняла. Я обхватил её, кое-как получилось подняться. Мои руки с трудом поднимались, и я сказал:
– Возьми револьвер. Заряжен. Три патрона.
Она выхватила револьвер своей правой рукой и стала держать его наготове у моего бока. Мы постепенно отодвигались к двери.
– Вы не уйдёте, суки! – Прокричал наёмник.
Он начал вставать из-за стойки, но Катя выстрелила. Хоть она и не попала, но он спрятался. Из меня потихоньку вытекала кровь, и я всё больше и больше слабел.
Мы покинули ресторан и Катя потащила меня к коням, обернувшись спиной к опасности. У меня не было сил что-то говорить, чтобы предупредить её. Она подвела меня к Хэлифу и сказала:
– Забирайся!
Сама она обернулась в сторону ресторана и произвела выстрел в дверь, как только та начала открываться.
Всё на что у меня хватило сил, так это закинуть руки на спину коню. Мне вспомнилось как прежде я без помощи стремян запрыгивал на Фаинда, пока пребывал в плену адреналина. Сейчас же у меня не хватало сил даже поднять ногу. И тут словно Хэлиф понял мою слабость и слегка нагнулся. Это было странно. Катя быстро втащила меня на коня. Затем она отвязала животных, запрыгнула на моего и пустилась на запад. Привычка убегать на запад осталась у нас из Пруссии, мы постоянно ехали на запад там. Хэлифа не нужно было держать за поводья, он сам всегда двигался за своей хозяйкой. Это упростило задачу моей жене по отходу. Она произвела пару выстрелов, оборачиваясь. Сам же я не мог ничего делать. Я лежал на коне, стараясь сжимать рану левой рукой, а правой держаться за шею животного, дабы не упасть.
– Что нам делать?! – Выкрикнула Катя.
– Не давай мне заснуть и постарайся найти хорошее место за городом, – ответил я полушёпотом.
– Но как?
Я молчал. Я начинал потихоньку засыпать. Она поравнялась со мной и толкнула меня в плечо.
– Не спи!
Это придало мне немного сил, но лишь на пару секунд и я вновь принялся отключаться. Не так, как это обычно бывает перед сном, или не так как это представляется в книгах и фильмах. Жизнь не мелькала у меня перед глазами. Никаких мыслей тоже не было. Было ничего. Я просто закрывал глаза и ощущал пустоту. Без картинок и без мыслей.
Не знаю, как долго мы ехали. Катя периодически толкала меня, кричала на меня, обливала водой. Но всё это переставало действовать. И вот мы остановились. Она пыталась плавно спустить меня с лошади, но я упал и кровотечение возобновилось. Я этого не видел, только чувствовал. Это было единственное, что я чувствовал. Катя со всей силы влепила мне пощёчину.
– Что мне делать?! – Прокричала она, плача.
– Ты… – Я пытался найти в себе силы, чтобы что-нибудь сказать, но выходило с трудом. – Ты должна… Вытащить пулю… И прижечь рану… – Проговорил я кое-как.
– Я не смогу! Не смогу! – Прокричала она, она била меня кулаками по груди, чтобы я не засыпал.
– Тогда… Тогда… Останови кровотечение и скачи в город… За доктором.
Это было всё, что я смог сказать. Всегда, когда я что-то говорил она замолкала и внимательно прислушивалась ко мне…
Больше я нечего не помню. Я просыпался, когда кто-то меня лизал. Ещё, от ужаса и боли. Было что-то ещё, из-за чего я проснулся, но я не помню. А потом я начал ощущать ужасную адскую боль. Невыносимую. Я чувствовал кто-то издевается надо мной, ковыряется в моей ране и целенаправленно пытается причинить мне множество страданий. Потом я заснул окончательно уже ничего не чувствуя.
***
Мне было невероятно страшно. Страшно остаться без единственного человека в моей жизни. Без самого любимого человека. Я боялась за его жизнь. Я не хотела, чтобы он покинул меня.
Мы часто обсуждали самое худшее, что могло с нами случиться во время работы и потому я представляла, что нужно было делать в общих чертах. Но лишь в общих. Я всегда считала это пустыми разговорами и не верила, что это может когда-нибудь случиться с нами, поэтому не придавала этому большого значения. Я быстро стянула верхнюю одежду с Дэна. Я разорвала его рубаху на несколько кусков, один приложила к ране. Другие я быстро связала между собой и перевязала ими рану, крепко завязав повязку. Что делать дальше я не знала.
Я подошла к Халифу и сказала ему:
– Пожалуйста, не давай ему заснуть. Делай всё что угодно, только не давай ему заснуть.
После этих слов я быстро запрыгнула на другого коня и помчалась как можно быстрее на запад. Возвращаться в Париж мне было нельзя, там наверняка меня уже разыскивали. Я не щадила коня и гнала его галопом из-за всех сил.
В каждой деревне, где я была я спрашивала у прохожих где я могу найти доктора, но все они как на зло, говорили, что его нет и я ехала дальше. Через час я прибыла в какой-то более-менее крупный город. И там я кидалась на каждого прохожего с расспросами о докторе. Меня направили в больницу. Куда я прискакала невероятно быстро.
Я забежала в здание и громко выкрикнула:
– Где здесь доктор?! Мне срочно нужен доктор!
Какая-то девушка подошла ко мне и невероятно медленно начала говорить:
– Здравствуйте, мадмуазель. Что у вас произошло?
– Доктора! Скорее! Это очень важно!
Мне было не до светских приличий, и я кричала на неё, чтобы она поторапливалась. Она куда-то пошла, и я поспешила за ней. Мы вошли в кабинет. Она начала что-то говорить, но я её перебила.
– Вы доктор? Мне срочно нужен доктор!
– Да, я доктор, – спокойно начал говорить мужчина преклонного возраста. – Что у вас произошло?
Как же меня бесило его спокойствие и медлительность, ведь на кону стояла жизнь моего любимого.
– Пулевое ранение! Мой муж! Он лежит за городом и истекает кровью! Нужно спешить! Я заплачу любые деньги! Только скорее!
– Скажите, где он?
– Сука! – выругалась я по-русски. – Он там, по дороге на восток, примерно час езды! Срочно!
– Сейчас, мне нужно взять всё необходимое.
– Да поторапливайтесь же! Он там умирает! Важна каждая минута!
Доктор начал собираться, но делал всё очень спокойно.
– Я готов, – сказал он, когда собрал какой-то рюкзак.
Я схватила его за руку и потащила к выходу. Мне было наплевать на приличия. Как только мы вышли из больницы, я спросила:
– У вас есть конь?!
– Нет, я надеялся, что мы поедем на вашей повозке.
Времени думать не было, я схватила его чемодан и закинула к себе в седельную сумку. Потом отвязала стоящего рядом коня и крикнула на него:
– Забирайтесь!
– Что вы делайте, мадмуазель? – Удивился он.
– Нет времени на разговоры! Нужно спешить!
Я уже была на коне и была готова ехать. Доктор же медленно сел на коня и отправился за мной.
Я скакала, не жалея сил, но доктор постоянно отставал. Мне приходилось снижать скорость и кричать на него, чтобы он двигался быстрее. Мы прибыли к месту.
Доктор увидел Дэна и спросил:
– Что произошло?
– Вы должны ему помочь! Нет времени объяснять!
– Это важно! – Сказал он грубым голосом.
– В него стреляли! Пуля у него в животе! Он остановил кровотечение. Потом оно возобновилось. Я перевязала рану и отправилась за вами. Это всё!
Доктор достал свой чемодан из моей сумки, я уже и забыла о том, что он там. Потом он сказал мне:
– Разведите костёр. Вы ведь умеете.
Я начала разводить костёр и постоянно следила за действиями доктора. Мне было невероятно страшно за жизнь Дэна. Сначала доктор промыл все свои инструменты каким-то раствором, а потом принялся извлекать пулю. Он делал всё невероятно медленно. Меня это раздражало. Хотя, наверное, это было необходимым, чтобы всё прошло хорошо. Как только, доктор вогнал пинцет в живот Дэна, тот очнулся и начал громко материться по-русски. Вот пуля уже была вынута, но Дэн продолжал кричать.
– Это хороший признак. Значит он ещё жив, – спокойно сказал доктор.
Потом он промыл рану. Кровь продолжала бежать. Он прижал её чистой тряпкой, которая была у него в чемодане. Потом взял иглу с ниткой и зашил рану, потом обратился ко мне:
– Теперь рану необходимо прижечь. Отыщите какую-нибудь палку, вставьте её в рот этому молодому человеку, чтобы он не откусил себе язык и держите его как можно сильнее.
Я выполнила всё, что мне сказал доктор. Он же раскалил какой-то нож на костре, обмотав его тряпкой и поднёс к Дэну.
– Готовы? – Спросил он.
– Да делайте уже! – Крикнула я на него со злостью.
Дэн начал кричать и дёргаться. Всё остальное время он был спокоен и мне казалось, что силы настолько покинули его, что он уже нечего не сможет делать. Когда доктор закончил прижигать, то в воздухе почувствовался сладковатый запах жжёной кожи. Он вновь прибегнул к чемоданчику, вынул оттуда какой-то пузырёк и влил его в рот Дэна. После этого он отошёл и сказал мне:
– Я не хочу знать, что произошло. Я всего лишь выполнил свой долг. Но должен вам сказать, что он лишился большого количества крови и я не уверен выживет ли он. Теперь всё в руках господа. Но ему нельзя передвигаться, и он должен много спать и отдыхать, чтобы всё зажило как можно скорее. Но для этого потребуется не одна неделя. Я дам вам немного морфина, когда он будет просыпаться, то давайте ему его и он заснёт. Если потребуется ещё, то вы вероятно сможете приобрести его в аптеке. На этом всё.
– Спасибо вам огромное, доктор. Я не знаю, как вас благодарить.
– Я всего лишь выполнял свою работу.
– Сейчас подождите.
Я подбежала к коню, достала из сумки столько денег, сколько поместилось ко мне в руки и отнесла их доктору.
– Ну что вы не стоит.
– Если этого мало, то я дам ещё.
– Этого достаточно.
Я вновь бросилась к коню, не смотря на слова доктора, я вынула из сумок ещё денег и отнесла их доктору.
– Это вам за то, чтобы вы никому не говорили о произошедшем. Пожалуйста.
Этому меня научил Дэн. Он говорил, что нужно платить в равной степени как за работу, так и за молчание, если оно тебе необходимо. Но никогда нельзя верить этому молчанию. Я понимала, что следует убить этого доктора, но сейчас мне этого не хотелось. Он всё-таки помог нам. А мы никогда не были жестокими, чтобы убивать просто так.
– Хорошо, я буду молчать, – согласился доктор.
Он передал мне лекарство, а затем сел на коня и уехал, предварительно спросив у меня дорогу.
Я поняла, что нужно разбить лагерь и занялась этим. Потом я перетащила Дэна в палатку. У меня не было больше сил не для чего, и я легла на его грудь и заплакала. Доктор сказал, что он может умереть, но я этого не хотела. Эти слова были словно выстрел в упор. А я не хотела, чтобы Дэн покидал меня, я не могла себе представить эту жизнь без него. Он должен быть всегда рядом со мной. Я начала молиться богам, о которых он мне рассказывал. Я надеялась на то, что они окажутся добры и помогут нам, хотя и знала, что так делать не следует. «Те, кто больше всего чего-то ждут от богов, получают ровно обратное» так мне говорил Дэн.
Я не могла заснуть и думала о нём. Я поняла, что совершенно его не знаю. Не знаю кто он, не знаю откуда он. Я вообще ничего не знаю о его жизни, до того момента как мы встретились, и он практически нечего не говорил. И я решила, что как только он очнётся, то сразу же разузнаю о его прошлом.
