Борис Ярне
Свобода
– 48 –
– Он сдался, – проговорил Ислам, выведя Оксану с Андреем из оцепенения. – Это не его вина, но он сдался.
– Уже трое, – грустно произнес Андрей. – И нас трое осталось. Нужно двигаться дальше, пока и мы не начали ломаться.
Оксана взяла Андрея за руку и крепко ее сжала.
Днем стало известно, что предполагаемый водитель, которого Оксана нашла на сайте «BlaBlaCar», перенес поездку на неделю.
– Последуем совету Славы? – спросила Оксана.
– Попробуем, – согласился Андрей. – Посмотрим, что тут у нас.
– Я с тобой, – решительно сказал Оксана.
– Будем вместе бегать от проводников? – Андрей задумался. – Кстати, нам придется придумать какую-то фантастическую легенду относительно того, что мы не можем купить билет на пустой поезд, в то же время, предлагая деньги проводнику или машинисту. Отсутствие паспорта это не аргумент. Мы не выглядим бомжами. Да еще Ислам с его колоритной сибирской внешностью подбавит вопросов… Я, в принципе, согласен, что вариантов не так много, но это опять же риск.
– Ты становишься мнительным, Андрей. У нас что ни день, то риск.
– Но когда на нас настучат в полицию, либо тот, либо другой, будет не до смеха. Мы не для этого залезли в такую глушь.
– Что ты предлагаешь? Ты же сам говорил, что на месте разберемся. Вот мы на месте. Давай разбираться! Что с тобой, Андрей?
– Прости, Оксана, как-то нелепо выходит… где-то прокол, где-то я не додумал, или, вообще, не подумал. Слава… да, он, конечно, прав, это наиболее оптимальный вариант, но…
– Андрей, я с тобой. Идем.
– А где Ислам?
– Ислам?
До вечера Андрей с Оксаной слонялись вокруг вокзала. Пассажирского поезда до Нерюнгри не было. По расписанию он должен был быть только на следующий день, со стоянкой более часа. Еще один поезд, Анапа – Тында, должен был быть только через четыре дня. Стояло два грузовых состава без локомотивов, и один локомотив без вагонов.
– Как воспримут наш вопрос о том, когда тронется поезд и когда, вообще, появится машинист где-нибудь? – задался вопросом Андрей.
– Что делаем? – спросила Оксана.
– Ждем. Мы, кстати, можем на электричке добраться до станции Кюхельбекерская, это какой-то поселок Янчукан, но дальше встрянем. А поезд там стоит с минуту. Нам либо тут оставаться и ждать у моря погоды, либо…
– Либо что? – оборвала его Оксана.
– …Только ждать. С другой стороны, если мы подсядем где-нибудь на полпути, проводнику будет удобнее объяснить, что нам нужно.
– Ты так думаешь?
– Вот, станция Таксимо, та, докуда мы намеревались на машине добраться. Стоянка поезда почти час. А расстояние от Северобайкальска до Таксимо это почти треть всего пути…
Андрей примолк.
– Что-то со мной не так… Просто, Оксана, я тебе честно скажу, что-то толкает меня отсюда. Не могу тут находиться. Не потому, что не нравится, а тянет вперед, скорее вперед. Почему, черт его знает.
Оксана ласково взглянула на Андрея и взяла его за руку.
– Все получится, милый. У меня предложение.
– Деловое?
– Что ни на есть, деловое. Чтобы не мозолить глаза проводникам, давай менять поезда. По времени мы не сильно ограничены пока. Составим график, отталкиваясь от времени стоянки поезда, и будем по обстоятельствам решать. Повезет с проводником – протянем до конца, нет, будем перепрыгивать. Одним словом, как договоримся. Повезет с машинистом, вообще, красота. Мы на грузовом поезде куда уехать сможем?
– До самого конца, до порта Ванино. Тихий океан.
– Андрюша! Я об этом даже не думала. А от порта?
– Все! К нашей конечной точке, Курилы и, прощай, родина.
– Так это же идеальный маршрут! Вот только бы с машинистом повезло! Ты, да ты гений, Андрюша!
– Я не уверен в том, что пересаживаться не нужно будет, но это уже не важно. Нам… нам сейчас важно с места сдвинуться…
– Я тебя поняла, Андрюша. Подождем немного, если чего другого не подвернется. Хозяин дома готов нас тут хоть месяц держать.
– Хорошо, подождем, пока не подвернется, – улыбаясь, согласился Андрей.
Но долго ждать не пришлось. Когда Андрей с Оксаной вернулись домой, Ислама еще не было. Хозяин дома сказал, что не видел его весь день.
– Что-то не так, – обеспокоенно сказал Оксана.
– Черт меня возьми! – воскликнул Андрей.
– Тише, Андрей, что такое? – спросила Оксана, выводя Андрея из дома. – Давай подальше отойдем. Что ты?
– Ислам! У него девушка в ауле осталась, – упавшим голосом произнес Андрей. – Я тебе не сказал в прошлый раз. Он никогда о ней не говорил, лишь один раз, когда мы вас со Славой ждали – вы Машу провожали. Он говорил, что собирается ее забрать, после того, как разберется со своими шайтанами. И…
– Ты думаешь…
– Он увидел, что сделал Слава и…
– Но он же сам сказал, что Слава сдался. Тут другое. А он не может сдаться. Он горец, и он сам не раз об этом говорил, ты же помнишь. Да и как он мог уйти, все вещи его на месте.
– Он-то мог уйти и так. В порыве… но, вот черт… действительно, как-то скомкано получается. Согласен, согласен, не вяжется… Что за день такой? – Андрей постарался рассмеяться. – Итак, город, конечно, немаленький, но… Короче, я пойду его искать.
– Что значит, я! – возмутилась Оксана. – А я дома буду сидеть?
– Не надо меня искать, – раздался голос Ислама.
– Ислам! – хором вскричали Андрей с Оксаной.
– Мне нужно вперед! Мне очень нужно вперед! – серьезно проговорил Ислам.
– О чем ты? – удивленно спросил Андрей.
– Слава сдался, шайтаны набираются сил. Мой шайтан уже ждет меня. Мне нужно побороть его и вернуться в аул. Мне нужно вперед. Завтра утром едем вперед.
– Куда вперед, Ислам? О чем ты говоришь? – спросил Андрей.
– Туда! – Ислам махнул рукой на восток. – Там судьба, я это знаю. Там я должен победить и освободиться!
– Ислам, тебя не просто понять, – в замешательстве проговорил Андрей. – Куда туда, кого ты там собрался побеждать? Как? Что ты говоришь?
– Я… я еще сам не знаю, но это шайтан, это черные псы, они ждут меня. Они ждали Славу, но он отказался от борьбы, они перехитрили его, он был вынужден сдаться, а я… Я никогда не сдамся, я буду сражаться с черными… – У Ислама перехватило дыхание. Он был так возбужден, что дрожал всем телом.
– Тиши, тише, Ислам, пойдем в дом, выпьем чаю, успокоишься. Мы еще не знаем, как нам добираться вперед, мы разработали приблизительный план…
– Я знаю! – воскликнул Ислам. – Я нашел машину, она завтра утром выезжает туда. Я сказал, что вы подойдете и все скажете, что у вас есть деньги…
– Ну, тут ты молодец, Ислам, – в сторону пробормотал Андрей.
– Она едет за золотом, и может взять нас с собой. Нужно идти сейчас, поговорить, водитель ждет вас, я ему сказал, что вы сейчас подойдете…
– Андрей? – Оксана удивленно смотрела на Ислама.
– За золотом? – переспросил Андрей.
– Идемте, прямо сейчас, идемте! – настаивал Ислам.
Это был грузовик, ЗИЛ с тентованным кузовом. Водитель был веселый мужичок, лет шестидесяти, весь пропахший маслом и бензином.
– Да не вопрос! – радостно кричал он. – Я всегда попутчиков беру. Деньги, они не лишние, да и так, на пустую лапу могу, лишь бы, не скучно было.
Ехал он в Бодайбо, на прииски.
– Только есть грех у моей малютки, – говорил он, гладя капот грузовика, – барахлит, старушка. Еду и боюсь, боюсь, но еду. Порой сутками приходится ждать помощи. Пока пришлют за мной. А парк не обновляют, вот так и живем мы с ней. А вроде как, на золоте сидим. Эх-ма! Но, сейчас, слава богу, погода, что надо, можно и переждать в пути. Главное на медведя не нарваться. – Мужичок расхохотался. – Кстати, Степаном меня зовут!
– На Бодайбо он сворачивает как раз перед Таксимо, – говорил Андрей Оксане, когда они лежали в постели, – это там, где пассажирский поезд час стоит, и это та самая треть пути.
– Я запомнила, Андрюша, – отозвалась Оксана. – Вот мы и тронемся вперед, как тебе не терпелось. Видишь, как все складывается?
– Да, милая, только я не могу понять, что у меня такое с головой произошло, когда я письмо Славы прослушал. Что-то снова меня ударило. И никакого ни логического, ни этого, черт меня побери, мистического, объяснения я отыскать не могу. Словно меня, как Ислама потянуло вперед, чтобы как можно скорее сразиться с этим, шайтаном, черным псом… чтобы освободиться? Но, я же иду к ней, итак иду, мы идем. И эта небольшая остановка не может так ударить в мозг.
– Может, это из-за Славы? Я тоже была шокирована… Да и до сих пор не могу прийти в себя. Ведь он, вслед за Машей обрек себя. Он? Что он сможет сделать? Ты думал об этом?
– Я только это и пытаюсь представить. Вернее, представить не могу. Если его не повяжут по пути, то в Волгодонске его тут же накроют. Ведь это бессмысленно!
– Любовь, – прошептала Оксана.
– Любовь, – повторил Андрей.
Оксана отвернулась от Андрея и несколько раз прокашлялась в подушку.
– Ты простудилась, маленькая? – спросил Андрей.
– Да нет, так… хотя, может на катере просквозило, ничего страшного.
– Нам бы лекарствами запастись. Впервые об этом подумал. Петра Ильича нет, никто об этом не напоминает.
– Да, ну, брось ты!
– Ну, хорошо.
– Ислама будто подменили, – вдруг произнесла Оксана. – Ты видел его взгляд? Какой-то бешеный! Боже, там целый букет! В его взгляде какая-то, – я даже не знаю, как это описать, как назвать, – и нечеловеческая радость… и страсть, и боль, и восторг! И… ненависть! Понимаешь, ненависть! Мне стало страшно, мне сейчас страшно. Он таким никогда не был. Это все после того, как я прочитала письмо Славы. Не на одного тебя оно странно подействовало. Для него это словно сигнал к чему-то. Я не понимаю, что он говорил про черных псов, про то, что ему нужно сразиться с шайтаном, со своим дядей. Я не раз это слышала, но я ничего не могла понять.
– Это все у него внутри, где-то глубоко внутри. Именно там он намерен себя освободить. Там он намерен сразиться. И ведь… он уверен в своей победе.
– Но его взгляд, Андрей, что это за взгляд? Ислам словно где-то не здесь…
– Возможно, так оно и есть. – Андрей обнял Оксану.
– Что ты говоришь?
– Он между мирами, – вкрадчиво произнес Андрей. – Это то, о чем говорил полковник, как-то вскользь. Мир, сквозящий через мир наш. Ислам рассказывал о том, что как-то видел этот мир, когда сидел в своей яме после того, как его избивали у столба, где-то далеко, сквозь тьму, через которую лежала дорога в тот мир, дорога, соединяющая наши миры. И вот между этими мирами он видел черных псов… Или шайтанов, я забыл, как он их называл. И эти шайтаны держат нас всех под контролем, на цепи, что нас здесь, в этом мире, что в остальных мирах. И Ислам должен сразиться со своим шайтаном, чтобы освободиться от цепей. А после вернуться свободным в свой аул и забрать свою любимую. Вот так.
– Красиво, – прошептала Оксана, – и страшно. Обними меня крепче…
1 апреля 1965 Че пишет прощальное письмо детям: «Ваш отец был человеком, который действовал согласно своим взглядам и, несомненно, жил согласно своим убеждениям. Будьте всегда способными самым глубоким образом почувствовать любую несправедливость, совершаемую где бы то ни было в мире».
Весной 1965 Эрнесто Че Геваро негласно покидает Кубу.
– 49 –
Рано утром ЗИЛ с пассажирами на борту выехал из Северобайкальска. Андрей с Оксаной разместились в кабине. Ислам же забрался в кузов и категорически отказался меняться местами с Андреем на протяжении всего пути. Степан был полон решимости добраться до Бодайбо к ночи. Но, как только он заявил о своем намерении и повернул ключ зажигания, из-под капота раздались неприятные звуки, заставившие его вылезти из кабины и успокоить свою «старушку».
– Главное, чтобы осень не наступила раньше времени, – смеясь, заметил Степан, – а то не раз бывало, что в районе Таксимо дорога уходила под воду, Муя, речка там такая, из берегов выходила – приходилось вплавь добираться. Да по пути туда ручьи вброд переходить нужно будет. Бывало так, что по несколько дней ждать приходилось, прежде чем переправиться, а то и неделю. Такая тут жизнь! Но, погода этим летом сухая, теплая погода. Хотя сегодня, слышал, похолодает чутка, да и дождик обещали на днях. Но, бог не выдаст, а свинья не хрюкнет! – Степан рассмеялся.
– Вы как будто нас готовите к переходу через Альпы вместе с Суворовым, – настороженно проговорил Андрей.
Оксана засмеялась, Степан последовал ее примеру.
– Прорвемся, молодежь, где наша не пропадала! – решительно заявил Степан и нажал на педаль газа.
Через час, прощаясь, помахали в окно Байкалу.
– А если ехать дальше, на восток, от Таксимо можно найти машину, не скажете? – спросил Андрей Степана. – Автостопом хотим по тайге.
– Да все можно! – весело воскликнул Степан. – Русский мужик, а уж тем более, сибиряк, может все. Вот только, нужно чтобы повезло с попутками. И, я вам уже говорил, что тут за дороги, это до Таксимо, а дальше… Бог ты мой! Тут не так часто катаются. Тайга, дорог-то дальше нет толком. Вот, на вездеходе можно было бы, а так… Вы, я смотрю, молодежь рисковая, глядишь, на авось и выскочите. А куда путь-то держите? Докуда путешествуете?
– Да пока не надоест, – ответил Андрей.
– До Владивостока добраться хотим, – вставила Оксана.
– Ну, вы прям комсомольцы! И по БАМу! – Степан разразился громким смехом. – Вы только в тайге не балуйте – от трассы или от железки не уходите в сторону. Вы не таежники, ничего не смыслите в этом. Только, чур, не обижаться. Вы городские, по лицу вижу. Сгинете. Это тайга! Это Сибирь!..
Еще в Иркутске Андрей накупил подробные карты Бурятии, Иркутской, Амурской областей. Во всех вариациях. Надеяться на GPS тут было бессмысленно. Компас у него был, даже два. Но, Андрей думал, что до этого не дойдет.
Пейзаж, мелькавший за окном, потрясал своим волшебством и дикостью. Поездка же настораживала своей перспективой. Сама по себе дорога желала лучшего. Хоть и было сухо, но ухабы заставляли трястись так, что становилось страшно за Ислама, подпрыгивающего сзади, в кузове.
– Это еще что! – смеялся Степан.
Минуя Новый Уоян дорога была особенно плоха. Трижды мотор глох. Особенно, когда приходилось подниматься, или пересекать ручьи.
Тайга завораживала, горы, синевшие невдалеке, сводили с ума. Порой встречались деревья, увешанные разноцветными ленточками.
– И тут бурханят! – воскликнула Оксана.
Дорога пестрела за окном, грузовик шел вперед, стекла дрожали.
– Вон там дорога должна пойти ровнее, сам не знаю, почему так, – сказал Степан, указывая вперед. – Видите, виднеется разъезд! Вон, все, пропал за лесом. Муякан. А там вам останется совсем чуть, и вы в Таксимо, а я дальше, в Бодайбо. – Степан взглянул на часы. – Пятый час. Эх, ночью приеду, видать…
Но приехать ночью ему не удалось, равно, как и добросить путешественников до Таксимо. Почти сразу за переездом через железную дорогу, немного не доезжая до разъезда «1441 км» «старушка» заглохла и больше не подавала признаков жизни, как только Степан не колдовал над ней.
– Вот ты ж, зараза! – наконец выкрикнул он, с грохотом захлопывая капот. – Все, приехали! Совсем немного осталось же…
Андрей с Исламом пытались как-то помочь, пока Степан возился с машиной, бегая между кабиной и открытым капотом, но скорее мешали.
Стояли полукругом, глядя на печальную морду ЗИЛ.
– Остается ждать помощи, – глухо произнес Степан.
– А позвонить? – робко спросила Оксана.
Степан рассмеялся, глядя на часы.
– Даже если позвонить, раньше, чем через сутки никто не пошевелиться. Простите, дети, подвел вас.
– Да ладно, с кем не бывает, – отозвался Андрей. – Мы можем чем-то помочь?
– Пожелать удачи. – Степан опять рассмеялся.
– Сколько осталось до Таксимо? – спросила Оксана.
– Километров тридцать, – ответил Степан.
– Да, где-то так, – подтвердил Андрей, разглядывая карту. – Это, если по трассе, а если по прямой, то намного меньше. Разъезд совсем рядом. Там могут помочь?
– Да что там могут? Приютить, если только. Да я свою «старушку» не оставлю. А вы что хотите делать?
– Мы дальше пойдем, вперед, – уверенно сказал Ислам.
Андрей с Оксаной переглянулись.
– Да, так и сделаем, – подтвердил Андрей. – Заодно почувствуем тайгу…
– Ну, как знаете, – опустив руки, произнес Степан, – может, попутка какая будет. Но с тайгой не глупите, я вас предупредил.
– Мы запомнили, – улыбаясь, сказала Оксана.
– Спасибо вам за компанию, – проговорил Степан. – Деньги я вам сейчас верну. – Степан направился к кабине.
– Да бросьте вы! – воскликнул Андрей. – Что вы такое говорите?
– Ну, спасибо, молодежь.
– Счастливо вам, Степан. Удачи!
Разобрав рюкзаки, компания выдвинулась в путь.
Часа через полтора мимо них, в сторону Северобайкальска, пронеслась электричка.
– Это что такое? – удрученно произнес Андрей.
– Да ладно уже! – смеясь, сказала Оксана. – Идем дальше.
Шли молча. Ислам шел впереди, за ним едва поспевала Оксана, из-за чего Андрей не раз просил того не торопиться так, будто он опаздывает на собственную свадьбу.
– Ислам, ты, конечно, у нас самый молодой, – смеясь, говорил Андрей, – но ты же не хочешь нас таким образом угробить?
Ислам был невозмутим. Он, молча кивая, смотрел либо вниз, либо вперед.
Солнце все слабее грело спину, а вскоре и вовсе скрылось за деревьями. С востока, совсем вдалеке было видно, как надвигаются тучи. Шли вперед. Оксана заметно слабела, а Андрей все чаще слышал ее кашель. Андрей с Исламом давно уже опустошили рюкзак, висевший у нее за спиной и, насколько это было возможно – сколько могли – переложили к себе.
По пути не попалось ни одной машины, хотя навстречу как-то протарахтела старенькая «Лада».
Сделали уже три привала. Начало темнеть, заметно похолодало.
– Мы еще далеко? – останавливаясь и тяжело дыша, спросила Оксана и вдруг закашлялась, сбросила рюкзак и села на дорогу.
– Ты в порядке? – обеспокоенно спросил Андрей, доставая карту.
– Все хорошо, на катере продуло, на катере, – снова сказала Оксана, – еще в тот же день как-то некомфортно было, я, кажется, говорила уже. – Оксана постучала по груди. – А с вечера в горле першит.
– А надо было что-то от простуды взять все же, – произнес Андрей. – Так, мы десять с лишним километров махнули. Ай да мы. Все целы? Оксана, вопрос к тебе?
– Все хорошо! Что ты пристал? – Она рассмеялась, но тут же опять закашлялась. – Хотя…
– Оксана? – настаивал Андрей. Он заметил, что Ислам с каким-то жутким любопытством смотрит на Оксану.
– Хотя… ладно, если честно, что-то мне не очень, – призналась она.
Андрей присел рядом.
– Оксана? – заботливо спросил он.
– Дышать трудно. Устала я… не выйдет из меня путешественник.
– Это они, – еле слышно пробормотал Ислам.
Андрей с Оксаной взглянули на него.
– Они не пускают нас вперед. Оксану не пускают, Андрея не пускают. Они нас губят. Шайтан рядом… совсем рядом.
– Скоро наступит ночь, – пропустив замечание Ислама, сказал Андрей. – Ночевать будем в лесу. Утром двинемся дальше. Завтра к обеду будем в Таксимо.
– Нам нужно идти вперед, – твердо произнес Ислам.
– Сейчас, Ислам, подожди. – Бросив взгляд на Ислама, он встретился с тем же безумным выражением глаз, что Оксана заметила накануне. – Время девять. Дойдем до железнодорожного переезда через речку, там остановимся на ночлег. Вдоль путей будет еще километров десять. В обход раза в полтора больше. Нужно успеть, пока совсем не стемнело. Ислам?
– Хорошо, – также твердо сказал он, глядя вперед.
– Оксана?
– Далеко до перехода? – спросила она.
– Пара километров, милая. Перейдем на ту сторону, и остановимся. Или…
– Нет, идем, я смогу.
– Передохнем минут пять?
– Хорошо, дорогой.
Ислам оставался стоять и смотреть вперед.
– Не хочешь присесть, Ислам? Ты не устал? – спросила Оксана.
– Шайтан не устает, и я не должен, – продолжая смотреть вперед, ответил он.
Андрей забрал у Оксаны рюкзак и пошел с ней рядом.
Менее чем через час дошли до реки Муя. Здесь дорога делала резкий поворот и уходила на север. Через реку был перекинут железнодорожный мост, по которому и перешли на другой берег. Прошли еще с километр вдоль путей и свернули в лес, уйдя метров на триста в глубину, пока не нашли подходящего места для стоянки.
Стемнело. При свете фонариков, набрали хвороста и разожгли костер. Поставили палатки. В небольшом озерце, возле которого разбили лагерь, набрали воды. Пока Оксана занималась приготовлением ужина, Андрей с Исламом набирали дров на всю ночь, обещающую быть прохладной.
– Что ты говорил про шайтанов? – не удержавшись, спросил Андрей Ислама.
– Мне показалось, что Оксану не хотят пускать дальше, как и Машу.
– Показалось?
– Ее хотят сразить болезнью, у нее забирают воздух, – серьезно проговорил Ислам. – Она уже очень слаба…
– Ислам, это всего лишь болезнь, – улыбаясь, возразил Андрей.
– Он здесь, – твердо проговорил Ислам, не обратив внимания на слова Андрея.
– Черный пес? – робко поинтересовался Андрей, жестом предлагая Исламу вернуться в лагерь, поскольку руки обоих были доверху завалены хворостом.
– Я не буду спать, – все также, не обращая внимания на Андрея, произнес Ислам.
– Ты не сможешь завтра пройти еще десять километров, если не отдохнешь. И еще не ясно, что будет дальше. Будем меняться. Мы, как-никак, в тайге, тут медведи.
– Я не буду спать.
– Ислам?
– Я жду его…
Сказав это, Ислам тронулся в сторону лагеря.
– Ты как, милая? – спросил, вернувшись, Андрей.
– Я кашу сварила. У нас хлеб заплесневел, только сухари остались. И чай… – Оксана закашляла.
– Я укутаю тебя всем, что только у нас есть. Повезло, что теплой одеждой запаслись, и одеялами. Места, черт бы их побрал, много занимают, но очень оказались кстати. Спасибо, тебе, майор. Настоящий пограничник.
– Где Ислам? – спросила Оксана.
– Как? Только тут был. – Андрей осмотрелся, после наклонился к Оксане и прошептал: – У нашего джигита активно башню сносит.
– Шайтаны? – шепотом спросила Оксана.
Андрей кивнул.
– Ислам! – крикнул он. – Ужин готов!
Во время ужина, Андрей все пытался заговорить с Исламом, но никак не мог найти, с чего начать.
– Светает часа в четыре, в пять. Так что, Ислам, можешь, если так хочешь, до рассвета посидеть у костра, а утром поспишь, сколько захочешь. Ну, ночью ты наш сон постережешь, а потом уже… ну, ты…
– Ты мне не веришь, друг, – бросил Ислам.
– Ты о чем?
– О том, что я видел в яме. О том, что жду своего шайтана, моего дядю, который всю мою жизнь держал меня в яме и приказывал привязывать к столбу и избивать, который издевался и унижал меня. И который, став шайтаном там, во тьме, удерживает меня на цепи.
– Ислам… – начала Оксана.
– Я должен сразиться с ним, я должен его победить! Только так я избавлюсь от цепи, от ямы, от столба! Только сразившись с ним, только победив его, я смогу вернуться и сказать всем, что я больше не раб!
– Ты не раб, Ислам! – возразил Андрей.
– Нет, то, что я вырвался из аула, вы меня вырвали и увезли оттуда, то, что мы убили всех негодяев, тех, что меня угнетали, еще не значит, что я перестал быть рабом. Я… это у меня еще здесь. – Ислам ударил себя в грудь. – Я должен изгнать его оттуда. Сделать я это могу, только убив своего шайтана.
– Ислам, мы… – начала Оксана.
– Это мой черный пес, – грустно улыбнувшись, произнес Ислам. – Ложитесь спать. Я буду на страже.
Андрей извлек из рюкзака автомат.
– Господи, пора от этого избавляться, – заметил он, – такая тяжесть. Это, если медведь заглянет. Вообще, я слышал, что к трассам звери не любят близко подходить, но, это тайга, как говорил Степан.
– Я не упущу его, – твердо произнес Ислам.
– В этом мы не сомневаемся, – мягко проговорила Оксана.
– Если начнет морить – буди, не стесняйся, я сменю, – сказал Андрей.
– Ничего, – ответил Ислам.
Оксана подошла к нему и нежно поцеловала в щеку.
– Ты справишься со своим шайтаном, мы тебе поможем, – сказала она. – Ты хороший, Ислам, настоящий горец.
– И ты должна справиться, – ответил он, – не сдавайся! И… – Ислам запнулся.
– Что, Ислам?
– Ты красивая…
– Спасибо! Спокойной ночи.
Андрей с Оксаной устроились в палатке. Андрей укутал Оксану, обнял ее и тут же провалился в сон. Пеший переход дал о себе знать.
Всю ночь Ислам просидел, не смыкая глаз и почти не двигаясь, лишь изредка он поднимался со своего места и подбрасывал хворост в костер. Раз он расслышал, как железнодорожный состав прошел где-то совсем рядом, за лесом.
Тайга молчала. Молчала напряженно и загадочно. Под утро стало совсем холодно. Ислам не шевелился. Костер догорал. Начало светать. Небо было затянуто тучами, пришедшими с востока, и спрятавшими восходящее солнце в своих серых лапах.
Ислам подбросил хвороста и пошевелил угли. Было светло. Тишина.
Ислам сидел, глядя перед собой. Он замер. Он ждал…
Вдруг он ощутил порыв слабого ветра, коснувшегося его правой щеки. Ветер уколол его холодом. Ислам медленно повернул голову в ту сторону, откуда подул ветер. Невдалеке что-то хрустнуло. Послышался звук хлопающих крыльев. Тишина. Опять хруст, уже дальше. Ислам медленно поднялся со своего места, выпрямился, кинул взгляд на палатку, где спали Андрей с Оксаной, и сделал шаг в ту сторону, откуда послышался хруст.
Ислам шел, неслышно ступая, аккуратно раздвигая перед собой ветви кустарника. Он почувствовал, как участилось его дыхание, как заколотилось его сердце. Он был напуган, и в то же время, решителен. Шаг за шагом он расчищал себя тропу от зарослей, встававших перед ним сплошной стеной. Вот он заметил просвет. Видимо, это была небольшая поляна, или опушка леса. Еще несколько шагов, еще немного.
Шаг, другой. Вот последняя завеса из ветвей. Он раздвинул ее и сделал шаг вперед. Он вышел на поляну, со всех сторон окруженную зарослями.
Он сделал шаг. Он смотрел на поляну. Смотрел на этот чистый от тайги круг.
Он смотрел в центр круга.
Он видел того, кто стоял в центре круга.
Это был огромный сибирский лесной волк. Волк был черного цвета.
Ислам почувствовал, как кровь врезалась ему в лицо, налив глаза, но не дрогнул.
– Черный пес, – еле слышно прошептал он, – шайтан… вот я тебя и дождался…
Волк стоял, не двигаясь с места, на широко расставленных лапах, высоко задрав морду, и сверля Ислама своими большими пронзительными желтыми глазами.
Ислам сделал шаг в его сторону, заведя руку за пояс. Волк не шевельнулся. Ислам сделал еще шаг. Волк стоял, беспристрастно наблюдая за ним. Ислам немного пригнулся, сделав еще один шаг. Его глаза впились в глаза волка, словно стараясь разглядеть за ними зло, преследовавшее Ислама всю жизнь, проведенную у своего дяди. В яме, у столба. И в цепях…
Ислам замер, не доходя до волка нескольких шагов. Он впился в глаза волка, волк впился в его глаза. Их взгляды слились. Их взгляды пытались проникнуть в души друг друга, в жизни друг друга, в сознания, в миры.
Воздух вокруг поляны побагровел.
Ислам не выдержал. Выхватив из-за пояса кинжал, он бросился на врага…
Все мгновенно закружилось в сумасшедшем вихре! Обнявшись, словно братья, враги катались по поляне, передавая друг другу импульс напряженных до отказа мышц. То волк навалится своей огромной тушей на тело Ислама и придавит его к земле, стараясь вцепиться тому в горло, то Ислам, проскользнув по черной шерсти, окажется сверху, пытаясь вонзить в сердце волка кинжал.
Это был танец! Жуткий танец на выживание. Исламу чудилось, будто вокруг него звенят цепи, его цепи, цепи, которыми он до сих пор был прикован к этому волку, этому шайтану, олицетворяющему собой все его позорное рабство.
Они кружились, как в танце, в сумасшедшем, немыслимом танце.
Силы сдавали. Силы кончались. Танец заканчивался…
Танец закончился…
Ислам одолел своего врага.
Ислам порвал свои цепи.
Ислам победил свое рабство.
У волка было проколото сердце и перерезана глотка. Кровь хлестала, украшая алым цветом лоснящуюся черную шерсть.
Ислам сразился и победил шайтана, свое рабство, свое зло… но…
Ислам лежал, раскинув руки и глядя широко открытыми глазами в серое небо. На его лице застыла еле заметная, но счастливая улыбка. Он был спокоен.
У Ислама было разорвано горло. Его больше не было здесь…
Но он порвал цепи…
