Бауыржан Чердабаев
Золотая лодка
За раздумьями Камбар начал погружаться в сон. Засыпая, он успел подумать: нужно будет отпроситься у Сахиба и съездить с ребятами на месторождение за образцами белой глины.
Тем временем, Отто, находясь в комнате караван-сарая, ворочался в своей постели и долго не мог уснуть. Его терзали сомнения.
Вскоре он вскочил и, одевшись, отправился в степь. Там он спустился в овраг и к своему ужасу обнаружил, что золотой лодки не оказалось на месте.
Глава 19. Казнь Абу Али.
Весна 1395 года. Сарайджук. Золотая Орда.
Наступил день казни.
Профессор Горин сидел в цепях на сыром полу зиндана80 и, глядя куда-то вверх, бормотал под нос молитву. Он все еще надеялся на чудо, не веря, что совсем скоро лишится жизни.
Вдруг сверху раздалась возня и послышался стук.
Абубакир Алиханович инстинктивно сжался. «Вот и всё! – с испугом подумал он». И только его сердце принялось учащенно биться в груди, как он услышал знакомый голос.
«Абу Али, – кто-то тихо позвал его сверху и чуть погодя снова повторил, но уже громче: Абу Али!»
– Малика ханум? – удивленно спросил Горин и заерзал, словно перед ним свесилась тонкая спасительная нить, за которую нужно было аккуратно ухватиться и тянуть, но так, чтобы ненароком не оборвать её. – Это вы?
– Абу Али! – радостно воскликнула Малика и, всхлипнув, запричитала:
– Абу Али, родной мой, умоляю вас, простите меня! Мне не удалось уговорить хана!
Услышав эти слова, профессор Горин опустил голову и горько заплакал. Ему стало очень жалко себя, настолько, что он не стеснялся реветь на глазах у ханской дочери.
Малика принялась утешать его. Она говорила с ним, рассказывала ему о себе, о своём детстве, о том, что сейчас происходит в городе, пытаясь отвлечь его, хоть как-то ненадолго, от мыслей о предстоящей казни. У неё это вскоре получилось, и Абубакир Алиханович стал успокаиваться.
– Малика ханум, – произнёс он и, загремел цепью, вытирая рукой глаза:
– А помните, как я вас лечил? Помните, вы лежали в капсуле?
Малика промолчала. Ей и без того было неловко за то, что она не могла помочь ему.
Абубакир Алиханович выдержал паузу и принялся снова аккуратно тянуть на себя эту невидимую спасительную нить:
– А помните Роба? Увидев вас тогда в лечебной капсуле, он сказал, что вы похожи на спящую красавицу!
– Прошу вас, Абу Али! – взмолилась Малика. – Не мучайте меня! Я этого не вынесу…
Но ханская дочь не успела договорить. Наверху снова послышалась возня, раздались мужские голоса, похоже, это были ханские нукеры.
– Абу Али, – проговорила она. – Мне нужно идти.
– Нет! – громко взвизгнул он. – Подождите! Не оставляйте меня!
– Я буду сопровождать вас до площади! – воскликнула Малика, еле сдерживая плач. – Буду с вами до последнего!
Она ненадолго замолчала и перед тем, как уйти, вспомнила:
– Абу Али, я же принесла вам то, что вы мне дали в прошлый раз у пруда, когда вас схватили нукеры – ваш камешек!
– Пульт управления! – вскрикнул Абубакир Алиханович. – О, боже, я совсем забыл о нём! Кидайте сюда скорей!
И ханская дочь не раздумывая бросила магу прибор.
Между тем близился полдень. Несмотря на моросящий с раннего утра прохладный дождь, народ всё же собирался на площади. Люди толпились – ведь не каждый день доводилось видеть, как казнят мага – стражникам пришлось расчищать путь для проезда конвоя с осуждённым и оттеснять народ от помоста, где шли приготовления к волнующему зрелищу.
Со вчерашнего вечера старик Камбар, узнав о предстоящей казни Абу Али, планировал ещё с раннего утра зайти в караван-сарай, чтобы застать там Отто и проследить за ним. Прихватив с собой Дикого, путешественники уже собирались выходить из мастерской, но как нарочно появился Сахиб. Увидев образцы белой глины, он нескрываемо обрадовался – глина обладала уникальными свойствами: повышенной жирностью, особой тяжестью, была податливой, упругой, с твёрдым характером, так необходимым в гончарном деле, чтобы выдерживать заданную мастером форму. Вручив Камбару свой именной драгоценный перстень, дававший право отлучаться в город в любое время суток, Сахиб не отпустил их сразу, пожелав своими глазами увидеть место залегания глины.
Камбар вынужден был подчиниться. Не мешкая, они запрыгнули в арбу Сахиба и выехали за город, направившись по степной дороге на юго-запад. Месторождение глины находилось в часе езды от Сарайджука, ближе к Каспийскому морю.
Вскоре они подъехали к заболоченному берегу, изрезанному водными протоками и мелкими островками дельты Яика, впадавшего в море. Камбар не ошибся: белая глина, залегавшая неглубоко от поверхности, местами выступала наружу.
Сахиб выскочил из арбы и ринулся к ближайшему пласту. Он вынул кинжал из ножен, висевший у него на поясе, и, присев, принялся ковыряться в земле.
– Камбар ага! – воскликнул он обрадованно и, держа в руке кусок белой глины, глянул на старика. – Какой же вы молодец!
Отщипнув небольшой кусочек от породы, он понюхал его, затем положил в рот, и, пожевав, добавил:
– Ума не приложу, как это я мог упустить из вида это место!
Камбар улыбнулся в ответ и, когда Сахиб отвлёкся, вкладывая кинжал в ножны, тяжело вздохнул. Он боялся опоздать.
Но, словно услышав его мысли, счастливый Сахиб велел возвращаться и Камбар погнал арбу в город.
Оказавшись в городе, путешественники заехали в шахристан с центральных ворот и без промедлений направились к площади, где расстались. Сахиб отправился искать своих приятелей. А Камбар и мальчики поспешили в сторону восточных ворот, соединявших шахристан с рабадом.
В этот момент из южных ворот ханской крепости выехал обоз с заключённым и конвоем. Повозок в обозе было больше, чем предполагал Мартин. За впередиидущей двухколесной арбой с двумя конвоирами, один из которых выполнял функции арбакеша81 – сидя на запряженной в повозку лошади он умело управлял ею – показалась такая же двухколесная арба, в которой находился закованный по рукам и ногам Абубакир Алиханович. Свесив голову, профессор сидел позади вооруженного наездника. Он держал пульт управления от золотой лодки за пазухой и терпеливо выжидал удобного момента, когда его привезут на открытое пространство. За ними, не отставая, следовала ещё одна двухколесная арба с ещё двумя конвоирами. Далее шла накрытая пологом четырехколесная повозка ханской дочери. Изредка, Малика выглядывала оттуда, пытаясь разглядеть своего мага в передней повозке, и по её лицу было заметно, что она находилась в расстроенных чувствах. Этим утром она отказывалась ехать на казнь, но хан настоял, и ей пришлось смириться с решением отца, но перед этим она все же вымолила у него одно условие – что ей дадут немного времени проститься с Абу Али. Хан согласился с желанием любимой дочери, но повелевал визирю, чтобы её сопровождали самые лучшие нукеры. Визирь учел это – обоз замыкался ещё одной четырехколесной повозкой, в которой находилась охрана принцессы.
И когда, пройдя через площадь, Камбар с ребятами приближались к тому месту, где вчерашним утром встретили у тандырной лавки Мишаньку, вдруг раздался гулкий топот лошадиных копыт о каменную мостовую, разносившийся эхом по кварталу, и вскоре из-за здания библиотеки показались повозки, нёсшиеся прямиком к восточным воротам.
Неожиданно на дороге, перед самыми копытами первой лошади, появился маленький мальчик, лет семи, не больше. Перебегая улицу, он случайно выронил одну из своих игральных костей-асыков и, опомнившись, ринулся обратно.
По чистой случайности рядом оказались Камбар и ребята.
– Стой! – вдруг крикнул Мансур, увидев мальчика, и бросился за ним на дорогу.
Всё произошло молниеносно. Мансур схватил мальчика в охапку и, отпрыгнув вместе с ним к обочине, упал на спину.
Не останавливая арбу, арбакеш злобно гаркнул на них и, с размаху хлестнув лошадь плетью, понесся дальше. За арбой пронеслись остальные повозки. И Дикий, яростно залаяв, помчался за ними вдогонку, но, услышав окрик хозяина, вернулся, продолжая недовольно рычать.
Малика, выглядывавшая всё это время из-за полога повозки, смотрела на Мансура. Её лицо осветилось от восхищения.
Мансур успел обратить внимание на девушку. Ему показалось, что она была похожа на его одноклассницу Асем. Он вынул из-за пазухи её фотографию, которую в тайне от всех носил всегда с собой.
«Не может этого быть, – подумал он. – Скорее всего, мне показалось».
Камбар с Баубеком перебежали улицу и помогли Мансуру подняться.
– Ну ты герой! – Баубек радостно хлопнул друга по плечу, – но я так испугался за тебя!
Мансур ухмыльнулся и, поглаживая ушибленный бок, спросил:
– А где же мальчик?
Успев отбежать, тот стоял в сторонке и растерянно смотрел на них.
– Вон он стоит, – проговорил Камбар, махнув мальчику, чтобы тот уходил. – Отделался, похоже, легким испугом.
Баубек с Мансуром негромко засмеялись. И старик сказал им:
– Айда, пошли отсюда. Нужно торопиться.
Они снова заторопились к воротам. Спасённый мальчик увязался за ними.
Между тем, Отто немного нервничал. Находясь в засаде у восточных ворот вместе с Мартином и остальными бандитами, он издалека разглядел небольшой переполох у здания библиотеки и подумал, что их плану пришел конец.
Но обоз стремительно приближался. И нападающие приготовились.
Первая арба с конвоирами пролетела в ворота. За ними проследовала вторая арба, в которой находился Абубакир Алиханович. И тогда створы ворот захлопнулись, отсекая третью повозку с конвоирами, и люди Мартина набросились на охрану.
Перебив конвоиров, нападавшие схватили профессора, выволокли его из повозки и на руках утащили в переулок. На все это ушло с полминуты. И если бы они промешкали хоть на чуток, то нукеры из охраны ханской дочери, появившиеся почти сразу – они с легкостью перемахнули через ворота – порубили бы их саблями.
Похищение Абубакира Алихановича произошло на глазах у Камбара и ребят. До ворот им оставалось совсем немного, когда вдруг они увидели, как внезапно ворота закрылись перед одной из повозок, и двое нукеров бросились на помощь конвоирам.
Толпа зевак собралась мгновенно. Стали идти разговоры, что за дело теперь возьмется служба безопасности хана. Поговаривали, что они начнут перекрывать улицы и останавливать подозрительных людей. Меньше всего Камбару хотелось столкнуться с людьми из спецслужбы, пусть даже и ханской, а не нацистского гестапо, от этого они не стали бы добрее и снисходительнее. Почему-то он был уверен, что первые и вторые не особенно отличались. Поэтому, недолго думая, Камбар решил поскорее убраться. Он поспешно вывел мальчиков из опасного места и повел в мастерскую Сахиба, не замечая – даже Дикий не почуял этого – как за ними, крадучись, шёл мальчик.
Камбар по дороге думал:
«Кажется, я теперь понимаю, для чего Отто понадобился этот маг. Он хочет воспользоваться золотой лодкой и с помощью Абу Али попасть в другое время – возможно, до начала или во время Великой Отечественной войны, чтобы изменить её ход. В противном случае, для чего Отто рискует собственной жизнью, сунувшись второй раз в средневековье?»
Камбар улыбнулся. Отныне он был уверен в своей правоте. Он ещё раз улыбнулся – на этот раз улыбка сделалась хитрой и даже злорадной:
«Теперь-то золотая лодка у нас, а без неё Отто не сможет уйти никуда!»
Тем временем, люди Мартина, недолго пропетляв по переулкам, притащили профессора Горина в заранее подготовленное место – они арендовали подвал в одном из доходных домов82, расположенных недалеко от городской площади, в таких домах селились бедняки, жили скученно, затеряться легко. Оставив там Абу Али, они получили от Отто щедрое вознаграждение. Тот не поскупился и, как обещал, заплатил серебром.
Мартин оставался рядом с Отто. Не мешкая, они приступили к допросу узника.
Абубакир Алиханович сидел на деревянной скамейке в центре большой пустой комнаты с низким потолком, освещавшейся парой масляных лампад, было прохладно и пахло сыростью.
Отто поднял валявшийся на полу у входа тюрбан Абубакир Алихановича и, нахлобучив ему на голову, спросил:
– Откуда вы здесь появились?
Одновременно с этим, он глянул на Мартина, ожидая, что тот начнёт переводить. Но профессор, не дожидаясь, ответил:
– Я из две тысячи девяносто пятого года.
– О, а вы неплохо говорите по-немецки! – воскликнул Отто, глянув на Горина:
– Хотя, чему удивляться – мне и раньше попадались азиаты, хорошо говоривших на языке моей нации!
Мартин оглядел их обоих ничего непонимающим взглядом.
Отто продолжил:
– Так, значит вы из будущего?
– Да, прибыл сюда по делам: проводил одно историческое исследование.
– А как так получилось, – спросил его Отто, стоя перед ним со сложенными на груди руками, – что вам удалось познакомиться с ханской дочерью?
– Ах, – слегка ухмыльнулся профессор Горин, бросив на Отто беглый взгляд. – Как-то, появившись в Сарайджуке, я услышал, что ханской дочери нужна была помощь и решил ей помочь.
– Но, сдаётся мне, – Отто, подойдя ближе к пленнику, чуть поправил тюрбан на его голове, – что вы не искали знакомства именно с ней.
Отто обошёл вокруг Горина, словно стервятник, кружащий над своей добычей, и встал перед ним со сложенными на груди руками:
– Скорее, вам нужен был её отец. А через неё вы надеялись найти к нему подход. Не так ли?
Профессор посмотрел на Отто и, немного помедлив, глубоко вздохнул:
– Когда ваши люди схватили меня и притащили сюда, я готов был целовать им ноги за то, что спасли меня от казни. Я и сейчас готов сделать это. Но, каждый ваш следующий вопрос начинает напрягать меня не меньше, чем несостоявшаяся казнь.
Отто проигнорировал слова профессора и крикнул:
– Отвечать на вопрос, болван!
Абубакир Алиханович от неожиданности вздрогнул:
– Не соблаговолите ли назвать своё имя? Кто вы и откуда? Уверен, нам будет проще договориться, если я буду знать, с кем имею дело.
Отто поиграл желваками, несколько секунд пристально разглядывая человека из будущего:
– Хорошо, – и представился полным именем и званием.
Профессор несколько растерялся:
– Мне раньше никогда не приходилось встречать немецких офицеров, но таких как вы я видел в старых фильмах о Третьем рейхе.
Он ненадолго замолчал и, посмотрев на Отто взглядом наполнявшимся нескрываемым восхищением, добавил:
– Ваша выправка и манера поведения говорят сами за себя.
Отто уже абсолютно успокоился:
– Я вас недооценивал. И судя по всему, вы далеко не тот, за кого себя выдаёте.
Отто снял с головы берет. Поправив рукой на голове свои редкие волосы, он сунул берет за пояс и спросил:
– Как вас зовут и кем вы являетесь на самом деле?
– Моё имя Горин Абубакир Алиханович. Я являюсь профессором-астрофизиком.
– Профессором! – воскликнул Отто. – Это впечатляет!
Абубакир Алиханович сделал вид, что не обратил на сказанное внимания и, всё же, еле заметно надув щёки, произнёс:
– В моем времени, мир не похож на тот, что был в ваше время. Люди устали от бессмысленных войн и распрей. Многие страны давно находятся в содружестве, и граждане этих стран очень тесно сотрудничают во многих сферах человеческой деятельности.
Абубакир Алиханович глянул на Отто и, набравшись смелости, продолжил:
– Вы, господин штурмбанфюрер, как я погляжу, своими действиями хотите вернуть этот мир снова в средневековье, так что ли?
Отто язвительно ухмыльнулся. Он снял с себя ганзейский камзол и бросил его Мартину. Тот поймал верхнюю одежду своего предводителя и, положив на колени, принялся наблюдать за происходившим дальше.
– А вы, как я погляжу, очень талантливый лицемер, профессор! Ведь вы сами-то для чего сюда прибыли – вряд ли для того, чтобы спасти человечество от тех же войн и распрей? – язвительно заметил старый эсэсовец.
Абубакир Алиханович внезапно умолк. Он увидел под мышкой у Отто холодное оружие, и его маленькие глазки нервно забегали за толстыми линзами очков.
Отто посмотрел на него с отвращением и пренебрежительно спросил:
– Откуда вы знаете немецкий язык? Ведь не все профессора могут говорить на иностранных языках.
– Я знаю несколько языков, – подавленно ответил Абубакир Алиханович. – В том числе и немецкий. У меня есть друзья в Германии, там в будущем, с ними я сотрудничаю по работе.
Сказав об этом, профессор Горин вздохнул, задвигав скованными руками:
– И вообще, это нормально знать несколько языков в нашем времени. Нас этому обучают ещё со школы.
Но Отто снова проигнорировал сказанное профессором:
– Вас должны были казнить. Хотя, вы это сами прекрасно знаете. Но вы не знаете о том, что я прибыл из будущего на золотой лодке, на которой вы путешествовали до того момента, пока не попали в ханский зиндан.
На лице Горина заскользила тень ужаса. Отто заметил это и продолжил давить на него:
– А узнал я о золотой лодке из средневековых рукописей летописца князя Витовта.
Отто умел нагонять страх на людей, вынуждая их сотрудничать. Не зря ведь он был одним из лучших диверсантов Третьего рейха.
Абубакир Алиханович заметно обмяк и приуныл.
– Я понимаю, – сказал он тихо. – Мне надо будет сейчас во всем вам признаться, чтобы спасти себя.
Он поднял голову. Его глазки испуганно глядели на Отто.
Тот в ожидании смотрел на него, и он продолжил:
– Я нашёл золотую лодку в болотах под Москвой.
Вдруг Отто перебил его:
– Опять под Москвой! – воскликнул он. – Прямо, дежавю какое-то! Наверное, не зря говорят, что история любит повторяться!
Абубакир Алиханович с недоумением посмотрел на него и продолжил:
– С тех пор я часто путешествовал во времени. Сделал много научных открытий. Изучал алхимию, пытался научиться делать золото.
Тут профессор Горин снова замолчал и чуть погодя добавил:
– Да, вы были правы, когда называли меня лицемером. Многие научные открытия я просто-напросто безбожно своровал из прошлого. Но это всё я делал для того, чтобы завоевать мир.
Абубакир Алиханович взглянул на Отто, сверля его своими глазками из-под очков.
– У вас ведь та же самая цель – или я ошибаюсь?
На лице Отто появилось явное удивление. Но он ничего не сказал и внимательно слушал профессора.
– В городской библиотеке Сарайджука, – сообщил тот, – хранятся книги и рукописи античных времен. Насколько мне известно, в них есть секретные формулы для изготовления золота в огромных количествах. Если вы поможете мне достать эти книги, то я непременно изготовлю и для вас много золота. Согласны?
– Золото меня интересует постольку-поскольку, – ответил Отто, прохаживаясь перед профессором, словно обдумывая сказанное. – А вот как правильно управлять золотой лодкой я бы хотел узнать!
– Так значит, мы договорились? – обрадовался Абубакир Алиханович.
– Хорошо, я задержусь в Сарайджуке, – ответил Отто и, остановившись перед сидевшим, добавил:
– И у меня даже начал зарождаться план по этому поводу.
– Да вы что! – заинтригованно воскликнул профессор. – Вы поделитесь им со мной?
Отто задумчиво кивнул:
– Возможно, вы не в курсе, но на город в скором времени нападёт эмир Тимур.
– Отчего же! – воскликнул Абубакир Алиханович. – Я в курсе!
– Так вот, нам нужно будет использовать эту ситуацию с нападением на город в нашу пользу.
– Как? – спросил Абубакир Алиханович.
– Не скрою, – ответил Отто. – В данном случае, риск, конечно же, огромный. Я не до конца уверен, что план сработает, но попытаться воспользоваться всеобщим замешательство стоит. И как только в городе начнётся паника – а она начнётся обязательно – мы ворвёмся в библиотеку и вынесем нужные книги.
Профессор Горин довольно улыбнулся. Отто, повернувшись к Мартину, обратился к нему:
– Господин Фон Клаус, вы не снимете кандалы с нашего друга?
– Слушаюсь, господин штурмбанфюрер! – обрадованно произнёс Мартин и, вскочив со стула, подбежал к Абубакиру Алихановичу. – Будьте покойны, сию же минуту! У предусмотрительного Мартина оказались с собой необходимые инструменты, повозиться пришлось, но вскоре, освобождённый от пут профессор, встал со скамейки и, потерев запястья, вынул из-за пазухи пульт управления от золотой лодки и протянул его Отто.
Тот принял странный предмет, похожий на крупную морскую гальку, и, увидев мигающую точку на её крохотном экране, спросил:
– Что это такое?
Абубакир Алиханович ответил спокойным голосом:
– Это поисковый маячок от золотой лодки.
Глава 20. Ханская дочь Малика.
Весна 1395 года. Сарайджук. Золотая Орда.
Поздним вечером того же дня Отто все ещё находился в подвале, куда его подельники притащили спасённого от казни профессора. Он держал в руках поисковый маячок и изредка поглядывал на мерцавшую на экране прибора точку. Точка светилась неровным, колеблющимся, желтоватым светом, словно манила его сию же секунду ринуться к золотой лодке в степь.
Мартин с профессором Гориным находились в соседней каморке и о чём-то оживлённо беседовали.
Но вскоре они заглянули к Отто, и Мартин, словно угадав мысли своего предводителя, проговорил:
– Господин штурмбанфюрер, я бы не советовал вам выходить в город. Ханская секретная служба не дремлет. Будет лучше, если мы отсидимся тут ещё некоторое время. Не хотелось бы попасть к ним в железные лапы!
– Странно, – произнёс с иронией Отто. – Почему тогда они нас до сих пор не нашли, раз уж они такие могущественные?
Мартин замешкался с ответом, и Отто, улыбнувшись, сказал:
– Не беспокойся, господин фон Клаус. Конечно, я понимаю, у ханской спецслужбы дел и без нашего сейчас предостаточно, ведь на город надвигается враг. Но мы обязательно дождемся штурма города эмиром Тимуром и будем действовать дальше по плану.
Сказав об этом, Отто подбросил поисковый маячок и, поймав, протянул его Абубакиру Алихановичу:
– А сейчас, дабы скоротать время, я бы попросил нашего профессора рассказать нам как эта штуковина функционирует.
Абубакир Алиханович поспешил к штурмбанфюреру и, взяв прибор, произнёс:
– Это автономное поисковое устройство, или просто – поисковый маячок. Он указывает местоположение лодки, где бы она ни находилась. Объясню на пальцах: между лодкой и ее проекцией во времени происходит связь через определённый канал. Этот канал невидим глазу, он гравитационный и соединяет собою обе лодки. Если одна из золотых лодок и тот, кто путешествует на ней с маячком, находятся в одном времени, скажем в прошлом, где отсутствует система навигации, то сигнал от лодки на поисковый маячок поступает от второй лодки, которая продолжает оставаться в будущем. И так как местонахождение лодок является одним и тем же – что в том времени, что в другом – то путешественнику несложно будет отыскать свою лодку.
– Тоесть, – перебил его Отто. – Вы хотите сказать, что в обычное или наше время сигнал идёт через спутниковую систему, находящуюся в космосе?
– Совершенно верно, – ответил Абубакир Алиханович и взволнованно продолжил:
– Но так как такая система навигации отсутствует в прошлом, то происходит, как бы, зеркальная передача сигнала из будущего сквозь гравитационный канал, и на экране прибора безошибочно высвечивается местоположение золотой лодки в прошлом. Собственно, маячок показывает местоположение лодки, оно вневременное. Так понятно?
Абубакир Алиханович взглянул на Отто и тут же перевел взгляд на Мартина и, не давая проронить им ни слова, добавил:
– Да, кстати! Чем ближе путешественник с поисковым маячком к золотой лодке, тем интенсивнее начинает мигать точка на экране прибора.
Отто посмотрел на него и довольно улыбнулся.
Тем же вечером, как только гончары закончили работу и разошлись по домам, Камбар с Мансуром и Баубеком принялись за свою первую тренировку. И вот уже второй час старик обучал мальчиков искусству владения боевым холодным оружием. Он наскоро смастерил из древесины муляжи удлиненных кинжалов с прямыми клинками, длиной около полуметра, рассчитав на тот случай, если им придётся орудовать и мечами, и саблями.
И вот, то громко хохоча, то весело хихикая, то злясь, то ругаясь и порой даже всхлипывая от боли, Мансур с Баубеком стремительно передвигались по центру комнаты и, размахивая деревянными кинжалами, с силой ударяли и тыкали ими друг друга. Порой в мастерской становилось настолько шумно, что Камбару приходилось останавливать бой и, после короткого передыха, начинать всё заново.
– Тут главное, – говорил он, – необходимо быть спокойным и хладнокровным. Покажете врагу свои эмоции, он быстро вас раскусит и, подцепив за них, без особого труда вытянет прямо на острие своего ножа.
Ребята понимающе мотали головами и затем в очередной раз сходились в схватке. Было видно, что ни Мансур, ни Баубек не хотели проигрывать, а из-за этого то один, то другой начинали торопиться, пытаясь задеть деревянным клинком друг друга, но, теряя бдительность, подступали ближе и получали неожиданный укол в бок или рубящий удар сверху по плечу. А порой доходило и до того, что один из них, выдыхаясь, начинал паниковать, бояться, что его снова заденут по голове деревянным оружием и становился легкой жертвой в поединке.
Тогда старик Камбар снова останавливал их и принимался глубже объяснять теорию ближнего боя.
За всем этим делом незаметно прошёл ещё один час. Близилась ночь.
И вдруг Дикий глухо зарычал, похоже, учуяв кого-то во дворе. Оттуда донеслись еле слышные звуки. Кажется, кто-то подкрадывался к мастерской.
Камбар насторожился. Глянув на ребят и Дикого, он поднес указательный палец к губам, давая понять, чтобы оставались в центре комнаты. Сам же вынул из-за пояса настоящий кинжал и юркнул в тёмный угол, находившийся справа от входной двери. Старик проделал это настолько быстро и бесшумно, что Мансур с Баубеком, переглянувшись, только рты разинули.
Спустя секунды, входная дверь, тихо скрипнув, отворилась.
– Бұл тағы сенсің бе?83 – удивленно произнёс Мансур, увидев того, кто показался в дверном проёме, освещаемом лунным светом, и, выдохнув, спросил:
– Что тебе здесь нужно?
Это был тот самый мальчик, которого он спас днем. Мальчик осторожно ступил через порог и на секунду растворился в темноте прихожей. Выйдя на свет, исходивший от масляной лампы, стоявшей на рабочем верстаке, он остановился, глядя на них.
Из темноты появился Камбар. Старик спрятал за пояс кинжал и неслышно, подошёл к ночному гостю.
Увидев старика, тот встрепенулся. Глядя на него испуганными глазами, сомкнул ладони перед собой и жалостливо произнёс на кыпчакском:
– Дяденьки-родненькие, не прогоняйте меня.
Камбар присел перед ним на корточки и воскликнул:
– Успокойся, никто не собирается прогонять тебя!
Мансур тут же схватил лампу и, бросив на верстак свой деревянный кинжал, подошёл к ним.
Подошёл и Дикий. Виляя хвостом, тобет ткнулся мордой в мальчика и принялся облизывать его лицо. Похоже, мальчику стало щекотно, он засмеялся от такого чрезмерного к себе внимания.
Не отгоняя пса, Камбар взял мальчика за руки и, глядя ему в глаза, спросил:
– Ты, вообще, откуда взялся-то такой чумазый и где твои родители?
– Сирота я, – ответил мальчик и, протирая нос рукавом своей грязной рубахи, добавил:
– Нету у меня никого на этом белом свете. Один только я!
Мансур, вспомнив о чём-то, глянул на Баубека и, передав тому масляную лампу, ринулся вглубь комнаты. Чуть погодя он вернулся с небольшим свертком в руках. Развернув его, он вынул оттуда два белых крупных шарика курта84, изготовленных из сушеной сузьмы, которые он успел купить сегодня на площади у торговца, и протянул их мальчику.
Тот глянул на Мансура благодарными глазами. Камбар спросил его:
– А звать-то хоть тебя как?
– Меня зовут Валид, – ответил мальчик, посмотрев на старика, и, надкусив один из шариков, поморщился от кисловатого вкуса:
– Моё имя значит – маленький мальчик или просто дитя.
– А так бы мы не поняли, что ты дитя, – сухо произнёс Камбар и, погладив его по голове, вздохнул:
– Нам ещё тебя здесь не хватало!
Он встал и распорядился:
– Надо срочно искупать его. Мансур, сбегай-ка во двор, посмотри, если в печи жар не остыл, то быстренько согрей воду и принеси её сюда в кумане85.
Затем он перевёл взгляд на Баубека:
– А ты, Баубек, принеси мне полотенце и что-нибудь из нательного белья. Там, – Камбар указал вглубь комнаты, – у меня среди одежды должна быть чистая рубаха.
Мальчики побежали исполнять поручение Камбара.
Вскоре Валид, довольный, распаренный и румяный, сидел в чистой одежде на верстаке перед стариком с ребятами и доедал второй шарик курта.
– А вы что, – обратился вдруг он к ним, и хитрый огонёк пробежал в его глазах, – собрались с кем-то воевать?
– Так, ведь, это самое…, – замешкался с ответом Мансур, переглядываясь с Камбаром и Баубеком, – Ты и сам, наверное, видел сегодня, как у ханских конвоиров выкрали мага.
– И не только видел, – ответил тем же спокойным голосом Валид. – Но и знаю, где его скрывают.
– Неужели!? – воскликнул Камбар, нескрываемо радуясь, – Ты нам покажешь это место?
– Покажу, – ответил Валид. – Сегодня, проследив за вами и, узнав, где вы живёте, я снова вернулся в город…
– Ну даёт! – одновременно воскликнули Мансур с Баубеком. – Он ещё и следил за нами!
Валид глянул на них и, улыбнувшись с той же хитрецой в глазах, продолжил:
– В городе я прошёлся по своим приятелям и узнал, куда бандиты увели Абу Али. Он сейчас находится недалеко от площади, в квартале северных купцов, в подвале одного из домов. Рядом с ним остались двое человек: белобрысый старик и другой помоложе с косынкой на голове.
Сказав об этом, Валид соскочил с верстака и, подойдя к Дикому, лежавшему поблизости, оседлал его. Тобет, открыв глаза и снова закрыв их, даже не шелохнулся, будто так это было издавна заведено между ними обоими.
– Поглядите, какой чертяга! – удивленно воскликнул Мансур. – И даже Дикий к нему спокойно относится!
Не обращая внимания на то, как Валид дёргал и крутил ему уши, – не сильно, а так, просто, играючи – Дикий продолжал безмятежно лежать на полу с некоей глубокой важностью в полузакрытых глазах, словно единение с этим мальчиком стало для него тем самым глубоким смыслом всей его собачьей жизни.
Сидевший на нём Валид обратился к Мансуру.
– И ещё, – сказал он негромко. – В городе ходят слухи, что ты приглянулся Малике.
– А это кто ещё такая? – вопросил Мансур и, на всякий случай, оглянулся.
Камбар копошился в дальнем углу мастерской, а Баубек принялся стелить постель.
– Это дочь хана, – ответил, улыбнувшись, Валид.
– Принцесса! – тихо воскликнул Мансур и, вспомнил о своём сне. – Принцесса и золотая лодка!
Он не забыл девочку, которую увидел в повозке. Она ведь была так похожа на Асем!
Мансур снова огляделся вокруг и, наклонившись к Валиду, шёпотом спросил:
– А ты бы смог отвести меня к ней? Ты, наверное, знаешь, как пробраться ко дворцу и попасть в её покои?
– Угу, – ответил, не раздумывая, Валид. – Я знаю туда короткую дорогу и отведу тебя к ней. Ты ведь для меня теперь за старшего брата!
Мансур искренне улыбнулся и тем же тихим голосом произнёс: