Артур Саянов
Неоправданная ставка
– Как может реальность быть другой, Майкл? Реальность та, в которой мы находимся, а всё остальное человеческая фантазия, в том числе и сон.
– Я пока не могу объяснить этого, но мне кажется, что где-то параллельно существует другой мир. Мы не можем видеть его, но он существует и, быть может, даже не один. Мы живем параллельно, мы сосуществуем, но никогда не пересекаемся, и потому думаем, что реальность одна. Я сейчас расскажу тебе о том, о чём никогда ни с кем не разговаривал. Единственный раз попытался рассказать Эдварду, но он не принял мои слова всерьёз. Пообещай мне, что не будешь смеяться, и никому не расскажешь.
– Я обещаю тебе, – клятвенно приложив руку к сердцу, с улыбкой ответила Луиза.
– Несколько лет назад я увидел сон, персонажи которого появляются в моих снах по сей день. Понимаешь, – Майкл сделал паузу, обдумывая, как более доходчиво объяснить желаемое, – я как будто вижу события, которые происходили очень давно, и между тем происходят сейчас. Словно время там повернулось вспять и каким-то невообразимым способом проходит через мои сны. Ты знаешь, почему я так увлечённо занимаюсь картами? В это невозможно поверить, но карты точно воспроизводят происходящие события. Я сейчас постараюсь показать тебе это.
Майкл остановил коляску и, достав из кармана колоду карт, разделил её на четыре части.
– Предположим, четыре стопки – это четыре разных города. Каждая карта – это фигура, живущая в этом городе. Мы берём одну карту, достаём её из стопки, кладём рядом, и начинаем раскладывать оставшиеся карты. Какая-то из этих карт является персоной, а какая-то является действием. Я пока не могу доподлинно рассказать всё происходящее, но кое-что постараюсь. Перебирая карты можно предположить, что в этом доме некая дама проявляет особый интерес, допустим, к бубновой двойке, я уже несколько лет называю эту карту Джозефом, но об этом позже… Так вот, дама – это не обязательно карта дама, это может быть любая из карт, шестёрка или девятка, при этом другая шестёрка показывает её путь, а десятка показывает её интерес. Это довольно сложно, но я надеюсь когда-нибудь с этим получится разобраться.
– Это действительно очень интересно, Майкл! Я хочу, чтобы ты рассказывал мне о своих снах, – нежно произнесла Луиза, заглядывая в глаза юноши.
Внезапно раздались удары грома, от которых девушка вскрикнула и прижалась к Майклу. Небо быстро затянулось серыми тучами, и через несколько минут пошёл сильный дождь. Майкл развернул коляску и поехал в обратную сторону. Добравшись до дома Сентина, он высадил Луизу и, договорившись о скорой встрече, поехал домой. Дома Майкл распряг Ветерка, почистил его щёткой, завёл в стойло и, насыпав овса, отправился в библиотеку. Забрав свою книгу и карту, он направился на чердак, где сразу же взялся за чтение.
Первые же прочитанные им строки книги навели на неожиданную мысль: в книге описывается продолжение событий, происходивших во сне. За чтением он задремал, и уронив книгу откинулся на подушку.
Глава VII
Восхождение Рудберга
Аббат Рудберг, дядя Вильгельма и родной брат Рудберга-старшего, жил в большом портовом городе, и Вильгельм, которому на тот момент исполнилось четырнадцать лет, поселился у него. Дом аббата стоял на одной из центральных улиц города, примыкавших к дворцовой площади. Дворец короля с фонтанами и иллюминацией был виден из спальни Вильгельма, и он вечерами любовался этими чарующими картинами королевской жизни. Он много читал, изучал правила этикета. Дядя нанял племяннику учителя танцев, и в течение двух последующих лет Вильгельм обучался всем тонкостям придворного этикета. Король был молод. Ему едва минуло семнадцать, и основные интересы сводились к охоте, танцам и дамскому полу. Первый раз Рудберг увидел короля, когда тот почтительно поклонился аббату, проезжая мимо, и бросил короткий взгляд на юношу. Второй раз был судьбоносный.
Рудберг в лесу бросал острый кинжал настолько точно, что порезы на дереве были только в одном месте.
– Я хочу научиться бросать так же – услышал Вильгельм за спиной голос короля.
– Я всегда к вашим услугам, – поклонившись ответил Рудберг.
– Через пару дней будьте ко двору. Архайские купцы, обещали непередаваемые ночные краски – произнёс король. – Эй кто-нибудь…. Из леса выехали два конных воина.
– Мою лошадь, – приказал король и, ловко вскочив в седло, ускакал прочь, сопровождаемый охраной.
Неожиданное знакомство, приглашение в замок короля… У Вильгельма закружилась голова.
Это был случай, который стоил многого и, несмотря на свой молодой возраст, Рудберг полностью осознавал возможности причастности к королевскому окружению.
На следующий день он посетил лучшего портного, и к утру назначенного дня блистал в новом костюме тёмно-синего цвета с золотой перевязью чёрного плаща. Широкополая чёрная шляпа с большим белым пером придавала новому образу некую таинственность.
Юноша заранее нанял экипаж и с наступлением вечера отправился ко двору.
За воротами королевского замка мир превращался в сказку. Стриженый высокий газон, образовывал живые коридоры, скрытые от посторонних глаз. Благоухающие цветами клумбы, окружали увитым цветами беседкам. Вечерами зажигались факельные фонари, таинственно скрывая в тени удалённые участки, где любили находится влюблённые пары. В дворцовом пруду, плавали рыбы, которых раньше Вильгельм не встречал. Большие белые хвосты красных рыб плавно, подобно шлейфу, скользили под водой. В воздухе витал запах духов, многочисленных дам, прогуливавшихся по аллеям королевского парка. В просторных шатрах столы ломились от многочисленных яств. Кругом слышались приглушённые разговоры многочисленных придворных.
Увидев наконец короля, Рудберг решительно направился в его сторону, и сняв шляпу, грациозно поклонился. Он оттачивал этот жест несколько месяцев. В нём чувствовались глубокое почтение и между тем какая-то неприкрытая дерзость.
– Этот юноша поразил меня своим умением метать нож, – улыбаясь, произнёс король. – Могли бы вы здесь продемонстрировать своё мастерство? – высоко вскинув брови, поинтересовался король.
Вильгельм ждал подобного вопроса, а точнее, готовился именно к этому, для чего прихватил с собой кинжал, с которым обычно упражнялся долгими днями. Метанию ножа Вильгельма обучил один странствующий человек, встреченный в лесу несколько лет тому назад. Они занимались целое лето и, уходя, странник взял клятву с Вильгельма, что он обязательно научит этому искусству своего сына. Рудберг взялся было обучать Фредерика Дэльмера, но тот быстро потерял интерес, и Вильгельм занимался один, доведя свое мастерство до совершенства. Он мог легко пригвоздить к дереву большого жука, ползущего по стволу, с расстояния в несколько метров.
– Да, Ваше Величество, – вновь поклонился Рудберг, – укажите цель.
Король поднял палец и после небольших раздумий указал на деревянную балку шатра, находящегося в шести-семи метрах от стоявших.
– В каком месте Вы хотите видеть этот клинок? Ведь балка достаточно длинная, – спросил Вильгельм.
Король, улыбнувшись, указал на большую белую розу.
Когда кинжал вонзился в балку, роза, срезанная клинком, отскочила и упала в графин с вином.
Вокруг раздался громкий возглас удивления.
Король обнял Рудберга за плечи и, глядя в глаза, произнёс:
– Я хочу видеть вас при дворе, – а затем повернулся к окружающим, продолжая обнимать плечо юноши, – а теперь давайте праздновать.
Громко заиграла музыка, закрутились фейерверки, люди оживились, подтягиваясь поближе к шатрам. Смех и веселье наполнили парк.
Король в сопровождении нескольких особо приближенных придворных ужинал в шатре у самого большого озера парка. Он отломил кусок фазана и, без интереса поглядывая на воду пруда, начал нехотя жевать. Весёлое настроение пропало после того, как к нему в руки через доверенного человека попало письмо следующего содержания:
«Ваше Величество! Будьте осторожны. Ваш преданный слуга!»
Это письмо настолько встревожило молодого короля, что он потерял всякий интерес к происходящему вокруг.
Если это заговор, и его жизни угрожают, от кого он исходит? Кто за всем этим может стоять? Вопросов было много, ответов не существовало вообще.
На всякий случай король приказал удвоить охрану и поручил нескольким тайным агентам заняться поиском заговорщиков.
Рудберг решил не отягощать на первый раз внимание короля своим присутствием и прогуливался по парку. За осмыслением произошедшего он не заметил, как зашёл в самый дальний уголок парка. Развернувшись в обратную сторону, юноша успел сделать шаг, когда услышал возбуждённые, но приглушённые голоса. Говорящих было двое, и Рудберг даже смог рассмотреть одного из них сквозь кусты живой изгороди при свете луны. Это был молодой человек лет двадцати пяти с характерно крючковатым носом. Второй стоял в тени дерева и виден не был.
– Я рискую быть обезглавлен, если что-то пойдет не так. – говорил крючконосый. – Любая ваша ошибка будет стоить мне головы. Вы говорили, что это произойдёт во время поездки короля, а сегодня я узнаю, что все планы изменились. Нет-нет-нет, и ещё раз нет. Вы далеки от этих мест, и при необходимости поднимете паруса, а я не смогу бежать. Здесь мой дом, положение при дворе. Я не знаю, могу ли осуждать поступок моей жены, когда король осыпает меня милостями. В конце концов, её чрево пользует достойнейший из достойных, а не какой-то там пустоголовый щеголь-придворный. Вы заставили содрогнуться моё эго, и я даже вознамерился отомстить его величеству, но сейчас хочу просить вас оставить всё как есть. Я вас умоляю, найдите для этого кого-нибудь другого. Я не смогу.
– Замолчите, – грубо прошипел второй. У вас нет выхода, и вы будете делать так, как я вам скажу. Затем послышался глухой удар и раздалось хрипящее дыхание. Судя по следующим затем звукам, было понятно, что первого держат за горло, и тот едва может говорить.
– Я всё сделаю, не убивайте меня, я всё сделаю – хрипел крючконосый.
– Вот так-то лучше. Завтра в таверне, что на Кривом утёсе, тебя будут ждать в десять вечера. Если ты даже в мыслях надумаешь отказаться, я убью тебя или отдам на растерзание королевской охране. Сделаешь всё правильно, останешься жив, и будешь иметь достаточно золота, чтобы встретить старость. А теперь прощай и помни: я всегда за твоей спиной.
Послышался удаляющийся стук каблуков и выдох облегчения обречённого вельможи.
Рудберг осторожно отошёл от места разговора и направился к центральной аллее, где разворачивалось какое-то театральное действо. Он надеялся отыскать этого крючконосого придворного и постараться как можно точнее разузнать о его намерениях.
Прогуливаясь недалеко от театральной площадки, Вильгельм обратил внимание на человека, следовавшего к каретам с прикрытым плащом лицом. Садясь в карету, незнакомец громко сказал кучеру: «Гони к дому!» Кучер ловко махнул хлыстом, издавшим тонкий свист, и с характерным окриком «тррр-я-ха» тронул карету.
– Чей это экипаж? – поинтересовался Вильгельм у одного из многочисленных слуг, снующих среди гостей.
– Это экипаж барона Круазье, а господин, изволивший уехать, его кузен, – поклонившись, ответил слуга.
«Силён, – подумал Рудберг, – Если в королевском окружении таких большинство, значит, король Уильям должен иметь в самых близких друзьях барона Рудберга, чтобы остаться живым». Размышляя о дальнейших действиях, Вильгельм покинул королевский замок и вернулся в дом дядюшки.
События следующего дня навсегда определили будущее. Вильгельм оделся, как простолюдин, и направился к озвученной таверне немного раньше срока встречи. Он внимательно осматривал всех проходящих и наконец выделил из толпы человека в шляпе с пышными перьями. Этот район был основательно наполнен портовыми разбойниками, и немногие вельможи позволяли себе вот так открыто разгуливать здесь в вечерние часы.
Человек в шляпе спокойно прошагал мимо и вошёл в широкие двери таверны.
Вильгельм, стараясь не привлекать внимания, вошёл в просторный зал таверны и, оглядевшись, направился в сторону вошедшего господина, сидевшего спиной ко входу в конце зала. На счастье Рудберга, в полуметре от стола, где сидел интересующий Вильгельма господин, стояло несколько больших винных бочек. Рудберг подошёл ближе и, понимая, что не привлёк ничьего внимания, нырнул за винные бочки. Фортуна благоволила ему. Одна из бочек была пуста и без крышки лежала на боку. Свозь пробочное отверстие бочки весь стол был как на ладони. Прошло совсем немного времени, и появился крючконосый. Он осторожно присел за стол и с некоторой боязнью в голосе произнёс:
– Сударь, я не совсем уверен, но мне кажется, что вы именно тот человек, с которым я должен встретиться.
– Вы не ошиблись, барон. Ваше имя мне ни о чём не говорит, меж тем как обо мне знает каждый, кто хоть раз появлялся в водах этих морей. Присаживайтесь за мой стол, и давайте для начала разговора выпьем по бокалу хорошего вина, – заключил, незнакомец в шляпе поднял руку вверх, и в ту же минуту около стола появился трактирщик.
– Принеси нам вино, которое выгружали сегодня из наших трюмов, – скомандовал он.
Трактирщик исчез за дверью кухни, и через несколько минут на столе перед гостями таверны стояли несколько блюд и большая бутылка вина.
Господин в шляпе, так и не назвавший своего имени, вытащил из-за пазухи большой кожаный кошель и небрежно бросил его на стол. Судя по произведённому звуку, вес кошелька был немалый.
– Сейчас сюда придёт один человек, – сказал он, – передашь ему половину содержимого этого кошелька и скажешь, что вторую половину он получит после сделанного дела. Когда придёт срок, я отблагодарю тебя, а пока делай что тебе говорят.
Допив до конца большой винный кубок, господин в шляпе встал и неторопливо вышел из таверны.
Барон опустил мешок на лавку, ловко пересыпал половину содержимого в другой кожаный кошелёк и оба мешочка запихал за пояс камзола.
У Рудберга уже затекли все мышцы от сидения в бочке, но он хотел узнать всё до мельчайших подробностей и не собирался покидать своего укрытия. Наконец через несколько томительных минут в таверне появился человек с перевязанным глазом и, сняв морскую кожаную шляпу, сел за стол барона.
– Гонорар при вас? – не здороваясь, поинтересовался Одноглазый.
– Да, у меня всё готово, – пролепетал барон, передавая Одноглазому один из кошельков, – вторую половину получите, когда закончите дело.
– Да ты что? – возмутился Одноглазый и, приблизившись к уху барона, добавил, – или я получаю всё, или ищи дураков в другом месте. Думаю, что больше желающих убить короля ты вряд ли сумеешь отыскать.
Крючконосый испуганно посмотрел по сторонам, нет ли случайных слушателей.
– На другие условия я согласится не могу – пытался протестовать он.
– В таком случае наш разговор окончен, – вставая из-за стола, сказал Одноглазый, – а это мне за проделанную ранее работу.
Переговоры заходили в тупик.
– Какие гарантии вы можете дать, если получите всё золото? – тихо спросил окончательно растерянный барон.
– Гарантии, – рассмеялся Одноглазый, – у меня есть моё имя и моя работа. Если кто-то усомнится в моих возможностях, не будет ни того, ни другого.
–Хорошо, – произнёс удовлетворённый ответом барон. Вы получите свои деньги, но учтите, с нами такие игры не проходят, – добавил он осмелевшим голосом и передал в руки Одноглазого второй кошель.
Проводив взглядом своего визави, крючконосый сделал глоток вина и очень скоро покинул таверну.
Вильгельм дождался, пока вельможа выйдет из таверны, и вылез из бочки, разминая затёкшие мышцы. После он вернулся в дом аббата и стал размышлять над тем, что ему удалось узнать. Тайна была страшной: от рук наёмных убийц должен был погибнуть сам король.
Любой другой человек должен был бы пребывать в состоянии шока от услышанного, но Рудберг был рождён, чтобы стать канцлером. Он написал королю письмо, приехал ко дворцу и за солидное вознаграждение вручил послание одному из слуг, приближенных к Его величеству. Письмо было следующего содержания:
«Ваше Величество, я не могу назвать своего имени, но очень прошу Вашей аудиенции. Ваша жизнь в опасности. Отправьте Вашего человека в полночь к большому пруду».
Вильгельм ничуть не сомневался в том, что король назначит аудиенцию, и только от его чутья будет зависеть, как она пройдёт. В назначенный час послышались быстрые шаги, и в свете луны показался невысокий юноша. Королевский посланник привёл Рудберга ко дворцу и, предварительно завязав глаза, повёл тайными коридорами. После получасового перехода повязку сняли с глаз Вильгельма.
Он оказался в большой комнате, освещаемой огнём камина.
– Вы не перестаёте удивлять меня, но при этом пугаете? – поднимаясь с кресла, сказал король. Он подошёл к Рудбергу и приставил острый клинок к горлу. – А не вы ли хотите лишить меня жизни?
–Ваше Величество, Вы знаете мои способности и незаслуженно говорите такие слова человеку, пришедшему спасти вашу жизнь. – спокойно ответил Рудберг.
Король опустил клинок и пригласил пришедшего присесть в кресла, стоящие неподалёку от пылающего камина. Слуга налил в бокалы вино и по приказу короля удалился.
– Ваше Величество! – пристально глядя в глаза королю, начал говорить Рудберг, —волею случая я стал негласным очевидцем заговора против вас…
Вильгельм решил несколько сгустить краски. Возвращаясь после первого свидания с королём, он споткнулся и плечом упал на острую ветвь, торчавшую из земли. Рана была неглубокой, но достаточно кровоточила. На следующий день она вполне сходила за рану от клинка.
– Я после встречи с вами пошел прогуляться по дальним уголкам вашего парка, – продолжал Рудберг, – и случайно услышал приглушённый разговор. Я не из тех людей, которые берутся подслушивать чужие разговоры, я дворянин, но отдалённость данного участка парка и моё острое чутьё заставили меня сделать это.
Затем он подробно рассказал о том, что слышал в саду, и как потом видел передачу денег, забравшись в бочку, но в завершение произнёс:
– Когда я увидел, что они вышли, то бросился следом, переполненный гневом, что кто-то осмелился поднять руку на короля…Я пошёл за тем, который взял деньги, и в одном темном переулке настиг его. Но, к моему сожалению, негодяй почувствовал, что за ним следят, и напал первым. Мне чудом удалось увернуться, и его удар пришёлся в левое плечо. Свой клинок, как Вы помните, я оставил торчать в балке вашей террасы. Я ударил этого человека ногами, он отлетел на некоторое расстояние, но, вместо того, чтобы опять напасть, бросился убегать. Я был ранен и не смог догнать его, прошу Вас простить меня.
Король слушал Рудберга, и было видно, что его обуял ужас от услышанного. Он отпил из бокала и ответил:
– О чём вы говорите, друг мой? Сейчас вас осмотрит мой доктор, я вам стольким обязан. Вы ещё совсем молоды, но ваш поступок вне всякой похвалы. Отныне я хочу видеть вас в своём окружении. Сейчас расскажете всё, о чём поведали мне, моему начальнику охраны.
– Благодарю вас Ваше Величество, – слегка поклонившись, ответил Рудберг, – это большая честь, служить Вам. Могу ли я испросить разрешения лично помочь вашим людям в поимке этих негодяев?
Король вопросительно вскинул брови, и, слегка улыбнувшись, добавил:
– Такое рвение похвально. Когда заговор будет раскрыт, мы подумаем о вашем будущем.
С этой минуты будущий канцлер Рудберг фактически взял бразды управления охраной короля в свои руки. Он сумел отыскать барона Круазье, который, особо не задумываясь, отдал Рудбергу своего заговорщика-кузена. Ещё через пару дней в подвал королевского замка доставили крючконосого вельможу. Последний, тихо подвывая от страха, сидел связанный на голом полу и обливался горючими слезами Из его сбивчивого рассказа выяснилось, что он вознамерился убить короля из-за своей жены, которая последние месяцы часто посещает королевские покои в ночное время, а его сердце каждый раз разрывается от унижения.
Рудберг был немало удивлён услышанным. Крючконосый, проявляя несвойственное мужество, рассказывал заготовленную легенду, не сдавая при этом своих единомышленников, до тех пор пока Рудберг не приказал ввести кузена Круазье. Увидев своего злополучного единомышленника, крючконосый издал длинный гортанный звук и упал в обморок.
Кузена барона Круазье по приговору королевского суда казнили, а крючконосому, по просьбе Рудберга, оставили жизнь. Более того он стал в последующем работать на Рудберга в одном из портовых отделений торгово-судоходной компании. Барон Круазье под страхом разоблачения стал самым преданным соратником будущего канцлера. Рудбергу понадобилось чуть больше полугода, чтобы целиком завоевать доверие короля и влиять на все последующие процессы, происходящие в государстве.
Глава VIII
ЛУИЗА
Майкл, как это часто бывало в последнее время, проснувшись, восстанавливал увиденные события и размышлял. «В том, что это – не сумасшествие, я не сомневаюсь, раз в состоянии рассуждать и принимать адекватные решения. Сон – это фантазия, отдых для мозга. Но то, что мне видится ночью, никак не может быть сном, потому что события развиваются не хаотично, а последовательно, идут своим чередом. Маркиз Лотти о котором упоминал тот рудокоп – герой книги. Надо прочитать книгу до конца и узнать, то же будет дальше. Что будет происходить во сне, если все заранее известно? Может ли сон идти по заданному сценарию? Пока это вопросы без ответов, но когда-нибудь обязательно всё узнает». Он достал схему и вслух произнёс:
– А может быть, ты просто исчерченная бумага, и я по своей наивности думаю, что ты открываешь мне тайны другого мира. Если ты позволишь мне хоть на секунду усомниться, брошу тебя в камин безо всякого сожаления. Майкл достал колоду и скинул первые пять карт. Туз треф.
– Так вот ты кто, туз треф, ты канцлер Рудберг. Или ты король Уильям? Или ты просто нарисованная карта. Карта! – вдруг вспомнил он и вытащил из-под матраса, сложенную вчетверо морскую карту, найденную в книге.
Развернув её, он некоторое время рассматривал надписи, но так и не найдя ответа, засунул карту обратно.
Посидев в раздумьях ещё несколько минут, спрятал свою тайную схему в тайник и начал одеваться.
За действиями брата через замочную скважину наблюдал Рэм, который давно заметил странности в поведении Майкла. Увидев, что Майкл выходит, Рэм быстро спустился на первый этаж и присел у камина.
– Доброе утро, Рэм!
– Привет-привет! А я думал, что, пока отца нет, ты будешь спать до обеда.
– А где он?
– Ещё засветло уехал в город. Кстати, он сказал, чтобы ты съездил на плантацию и посмотрел, как идут дела.
– Насколько я помню, Рэм, это твоя обязанность.
– Сегодня отец дал мне другое поручение, ведь я, в отличие от тебя, встаю с восходом солнца.
– Рэм! Скажи мне, почему ты так злобно относишься ко мне и Эдварду? Ведь мы родные братья. Вчера ты сжёг письмо Эдварда, не дав мне прочитать его. Почему?
– Да потому что Эдвард такой же слюнтяй, как и ты. Выставлял себя главным, пока дом не сжег, а теперь присмирел, указывать перестал. Я и сам не хуже его знаю, куда надо идти и что делать. И письма пишет отцу, потому что боится. Про тебя спрашивает, а про меня хоть бы словом обмолвился. Я давно понял: ни тебе, ни ему я не нужен. Вы всегда шушукались у меня за спиной. И ты ждешь, чтобы я к тебе по-доброму относился?
– Рэм! После пожара Эдвард очень переживал, а ты, вместо того чтобы поддержать его, постоянно издевался над ним, отпускал свои тупые шуточки. Зачем ты при всех называешь его пожарником?
– А ты хотел, чтобы я ему дифирамбы пел? Он семью без крыши над головой оставил.
– На улице ты не остался, спал в тепле и ел вдоволь. Откуда такая ненависть?
– Не надо читать мне мораль, я и без тебя знаю, что хорошо, а что плохо. Тебе пора ехать на плантацию.
– Хоть ты и старше меня на год, Рэм, но сознание у тебя как у десятилетнего ребёнка.
– Давай, умник, делай, что отцом сказано, а мы ещё посмотрим, у кого ума больше.
Майкл вышел из дома и направился на конюшню. Ветерок в предвкушении лакомства и прогулки кивал головой, бил копытом и пофыркивал. Майкл всегда угощал жеребца пшеничным хлебом и кусочками сахара. Накинув хомут и затянув ремни, Майкл выехал за ворота дома и легонько встряхнул вожжи. Ветерок, понимающе махнув гривой, начал, прихрамывая, разгоняться. Юноша гордился небольшой двуколкой, которую смастерил вместе с отцом. Сделанная из тонких металлических прутьев, коляска была относительно лёгкой. Сиденья они набили конским волосом и обтянули чёрной кожей. Выехав из городка, Майкл пустил Ветерка в галоп и вскоре был на плантации, где его приезду немало удивились.
– Что-то случилось? – спросил его старший из работников, по имени Вилли,.
– Рэм сказал, что отец велел мне сегодня быть здесь, – ответил Майкл.
– Твой брат, верно, разыграл тебя. Я сказал мистеру Эпштейну, что здесь пока всё идёт, как положено, и помощи не требуется, – рассмеявшись, произнёс Вилли. – Но на таком скакуне одно удовольствие прокатиться.
– Да, мой Ветерок – лучший конь во всей округе, – похлопывая коня по шее, довольно ответил юноша. – Если во мне нет никакой нужды, я, пожалуй, поеду. Всего доброго, мистер Вилли.
– Счастливой дороги, Майкл.
Обратно Майкл ехал не торопясь, а потому решил завернуть к реке и искупать коня. Он начал распрягать Ветерка, когда услышал в зарослях чей-то смех. Подойдя поближе, юноша раздвинул ветви кустарника: в небольшой заводи, скрытой от посторонних глаз густым ивняком, купались две девушки. В одной он узнал Луизу, дочку водителя Сентина, вторая была ему незнакома. Девушки купались абсолютно голыми. Густая краска залила лицо Майкла: обнаженное женское тело он видел впервые.
Юноша выбрался из кустов и, вскочив на неоседланного коня, стал спускаться к воде. Ветерок зафыркал от удовольствия. В реке Майкл спрыгнул с коня и стал обмывать ему спину и бока.
Девичий смех прекратился, и через несколько минут из-за кустов показались любопытные девичьи головы.
– Здравствуй, Майкл! – весело произнесла Луиза. – Мы так испугались, услышав похрапывание, а это, оказывается, ты привёл искупать свою лошадку.
– Здравствуй, Луиза! Вот, решил Ветерка искупать, – ответил Майкл, краснея от смущения и удовольствия.
– Ну да, искупать и на нас посмотреть! – хихикнула незнакомка.
– А ты не согласишься нас подвезти? Если, конечно, у тебя есть место в коляске, – перебивая подружку, спросила Луиза.
– Конечно, подвезу, вот только Ветерка искупаю, и поедем.
Ехали не спеша. Майклу и самому хотелось побыть с девушками подольше. Луиза очень нравилась ему, но её откровенный флирт и открытость в некоторой степени отталкивали его. Он стал все реже приходить в дом Сентина и довольствовался лишь случайными встречами. Луиза всегда была в центре внимания, а в доме Сентина часто слышались пение и смех местной молодежи. Большое увлечение Майкла книгами многие воспринимали за странность и подшучивали за его спиной, считая его зазнайкой, несмотря на то, что подобное качество абсолютно отсутствовало в характере и поведении юноши.
– Если хочешь, приходи вечером к нам, будет весело, – кокетливо улыбаясь, сказала Луиза.
– Если не будет никаких дел, приду.
– Я знаю, ты не придёшь Майкл. Рэм говорит, что книги для тебя важнее любых отношений.
Майкл ничего не ответил, остановил коляску у дома Сентина и, попрощавшись кивком головы, поехал к дому. Когда он распряг коня и зашёл в дом, Рэма не было. Через полчаса он появился.
– Ты обманул: отец и не думал отправлять меня на плантацию, – сказал Майкл, глядя на брата.
– Я пошутил. Зато ты любимого коня проветрил, – смеясь, ответил Рэм. – А то сидел бы, киснул со своими картами. Вот я отцу намекну, чем ты занимаешься, картёжник. И твой Джозеф тебе не поможет.
– Что ты сказал? Повтори, что ты сказал? – не веря своим ушам, спросил Майкл. – Ты копался в моих вещах?
– Я просто хотел посмотреть, что ты так усиленно скрываешь от нас. Белиберда какая-то, – произнёс Рэм, бросив Майклу схему.
– Какая же ты злобная тварь, – произнёс Майкл, чувствуя, как обида подступает к горлу. – Я покажу тебе, как лазить по чужим вещам. Майкл схватил кочергу, стоящую у камина. В эту минуту вошёл отец.
– Что тут происходит? Я вижу, вам нечем заняться, – строго сказал он.
– А ты посмотри, что делает по ночам этот картёжник, – наябедничал Рэм. – Вон у него в руках какие-то записки карточные. Может, он уже на деньги играет? Вот это было у него, – сказал Рэм, доставая из кармана доллары.
– Откуда у тебя деньги, Майкл? – спросил Эпштейн-старший.
Майкл молчал, склонив голову.
– Ты плохо меня слышишь? – в голосе отца прозвучали металлические нотки.
– Я нашёл их, когда перебирал книги в библиотеке.
Отец пристально посмотрел на него:
– А вот я за свою жизнь ни разу не находил денег, ни на дороге ни в книгах.
– Да врёт он всё, – подзуживал Рэм.
– Разве я спрашивал твоего мнения? – Эпштейн бросил на Рэма строгий взгляд.
– Отец, я действительно их нашёл. Сентин может подтвердить, – повторил Майкл.
– Хорошо, я спрошу у него. А это что такое? – спросил он, разворачивая схему.
– Это схема, отец.
Эпштейн покрутил лист и вернул Майклу, а Рэму пригрозил:
– Если будешь совать нос в чужие тайны, накажу. Ты понял меня?
– Понял, отец, – чуть слышно ответил Рэм.
Майкл поднялся в свою комнату. Следом вошёл отец:
– Вот, возьми. Раз нашёл, пусть хранятся у тебя. Может, они на удачу, – сказал он, протягивая Майклу доллары. – Когда-то я нашёл свой амулет и свято верил в его силу. А деньги… деньги имеют сумасшедшую силу, её надо уметь сдерживать, но это дано не каждому.
– Спасибо, отец, – ответил Майкл, не поднимая головы.
Он не хотел, чтобы отец видел его слёзы.
Мысли о том, что Сентин ответит отцу, весь день не давали покоя, и, когда солнце начало опускаться за горизонт, Майкл направился к дому водителя. Сентин сидел на крыльце и пил кофе.
Увидев Майкла, он обрадовано произнёс:
– Майкл! Ты пришёл попробовать кофе, который я готовлю? Садись, сейчас я напою тебя божественным напитком. Луиза говорила, что ты обещал прийти. Вот и ты взрослеешь, раз собираешься на вечеринку.
– Сентин, отец не спрашивал тебя про деньги?
– Это которые ты нашёл в библиотеке? Спрашивал, я и сказал, что ты их нашёл.
– Спасибо тебе, Сентин!
– Да что ты, Майкл! Благодарить за такие мелочи. Ты очень хороший человек, и у тебя большое будущее.
Майкл вошёл в дом и увидел Луизу около дверей, выходивших в сад.
– Майкл? – удивилась девушка. – Ты пришёл? А Рэм сказал, что ты наказан и сидишь дома.
– Рэм здесь?
– Да, он там, в саду, сидит с нами.
– Прости, Луиза, мне пора.
– Куда же ты, Майкл? Тебе не хочется посидеть с нами? – кокетливо склонив головку, спросила она.