Артур Саянов
Неоправданная ставка
– Карамо! Мой друг Карамо! – закричал Гром, разражаясь весёлым смехом, – я всегда знал: если ты целишься правильно и в нужном направлении, то либо кто-то появится на свет, либо покинет его.
Акула скомандовал поднимать паруса. Снасти «Посейдона» заскрипели под давлением ветра, и корабль, набирая скорость, вышел из бухты в открытое море.
***
Ром сыграл свою роль, и банкир окончательно успокоился.
– Вы знаете, господа, я хотел бы рассказать о том, что меня немало удивило на том корабле, который теперь покоится на дне океана. Находясь в отведённой мне каюте, в одном углу я обнаружил дыру, куда свободно мог пролезть. По всей видимости, корабль принял бой, получил пробоину, и это место залатали снаружи, но до конца не доделали внутреннюю часть каюты. Протиснувшись, я оказался в трюме, затем добрался до лестницы и выглянул на палубу. «Бриджитта» шла под всеми парусами, но на палубе не было ни души. Вдруг прямо над моей головой я услышал голоса. Я так боялся быть обнаруженным, что почти не дышал и, если бы они не отошли, наверное, задохнулся бы. Спустившись в трюм, я пролез обратно в свою каюту. Не успел залезть в гамак, как открылась дверь, и один из матросов принес мне ужин. Сделав вид, что страдаю от морской болезни, я просил меня не беспокоить. Хочу заметить, что обращались со мной почтительно… Вы не могли бы налить мне ещё рома? «In vino veritas! Ergo bibamus!»
Банкир долго пил, слегка причмокивая. Этот тщедушный человечек, живущий в мире цифр и золота, являлся нечаянным хранителем тайны, которая переполняла его паническим страхом. Несчастный относился к той категории людей, которые от полноты чувств выкладывали всё самое сокровенное, стараясь таким образом пробудить у окружающих сострадание.
– Вы знаете, господа, какой красивый у меня сад? – спросил банкир, икнув. – Мне кажется, мы уже засиделись.
Несколько минут он блуждал по каюте затуманенным взглядом, пока наконец не сказал:
– А знаете, друзья мои, давайте возьмём экипаж и поедем ко мне. В моих погребах есть чудное вино… – тут он обмяк, и через пару минут раздался храп. Стресс и ром так подействовали на беднягу, что он потерял чувство реальности и абсолютно перестал осознавать, где находится.
– Поместишь нашего гостя в отдельную каюту, а потом спустишься ко мне, – сказал Акула.
Банкир оказался довольно тяжёлым, и Сэмуил не без труда перетащил его в кубрик, служивший продовольственным складом, после чего поднялся на палубу. Ночь была ясной, но ветер с каждым порывом крепчал. Будучи юнгой, Сэм не раз проходил здесь. При таком ветре к утру они войдут в зону штормов, где южное течение встречается с северным. Огромные куски льда, принесённые с севера, в тумане различить трудно, и многие корабли нашли свою гибель в этих широтах. Сэмуил поднялся на корму и присмотрелся к волнам. Белые барашки на кончиках волн пенились и закручивались. Надвигался шторм.
Глава XII
РЭМ ЭПШТЕЙН
У Рэма не было конкретных планов, чем он будет заниматься, и он не торопился покидать родные стены.
– Я смотрю, ты не собираешься уезжать? – спросил Ричард вошедшего сына.
– Я приехал за своими вещами и хотел ещё раз поговорить с тобой, отец, – произнёс Рэм, переминаясь с ноги на ногу на пороге кабинета.
– Что же, давай поговорим, если раньше у тебя не было времени. Проходи, садись. Я слушаю тебя очень внимательно.
– Я должен тебе честно признаться, что у меня нет конкретных планов, чем я хотел бы заниматься. Я не знаю, как выполнить твое поручение, а просто так проболтаться неизвестно где не хочу.
– Когда я стал замечать, что своё скудоумие ты компенсируешь хитростью, я решил, что из всех зол это не самое худшее. В конце концов, ты можешь жить тем, что найдёшь умного человека, и он будет думать за тебя, но я не учил тебя подлости, Рэм.
– В чём же ты видишь мою подлость?
– Почему ты не сказал об этом, когда здесь были твои братья? Ты уехал вместе с ними, вернулся назад и говоришь: Отец, подскажи, что мне делать! Но чем ты лучше Эдварда или Майкла? Они поехали навстречу судьбе, не спрашивая у меня, что им делать. Моё решение было именно таким, потому что я не собираюсь отдавать предпочтение кому-то из вас. Вначале я посмотрю, на что вы способны, и только потом приму решение, кто будет управлять нашими финансами. Ты можешь никуда не ехать, но учти, что это будет признанием в твоей несостоятельности. Ты выбываешь из числа претендентов. Если это всё, что ты хотел мне сказать, то я вернусь к работе: в отличие от тебя, у меня очень много незаконченных дел.
Рэм вышел от отца растерянным, но после нескольких минут, проведенных в саду, ему в голову пришла блестящая, на его взгляд, идея. Он, недолго думая, собрал вещи и попросил Сентина отвезти его в город. Идея Рэма была очень простой. Он решил поехать к банкиру и вступить с ним в союз. Зная отношение Гифорда к деньгам, Рэм рассчитывал на него, так как их союз, в случае победы, принесет банкиру хорошую прибыль. Сентина он отпустил в двух кварталах от банка и направился на встречу. Гифорда не было на месте, а его помощник сказал, что управляющий будет только на следующий день. Рэм остановился в отеле, где думал хорошенько выспаться. В родительском доме был жесткий распорядок, не позволяющий нежиться в постели до обеда. Провалявшись в кровати без малого девять часов, Рэм проснулся с чувством сильного голода и спустился в ресторан, располагающийся на первом этаже отеля. В зале сидели несколько человек. Пожилой джентльмен с дамой, две молодые пары и грузный бородач с сигарой, потягивающий коньяк у стойки бара и выпускающий клубы вонючего сигарного дыма. Рэм присел за столик у окна и, сделав заказ, стал рассматривать припаркованный у обочины автомобиль. Ярко-красный, он горел на солнце и притягивал взгляд Рэма.
«Купить себе машину да закатиться куда-нибудь на юг, а через три месяца приехать и сказать отцу, что пал жертвой каких-нибудь мошенников… Поди проверь, правда это или нет, – думал Рэм. – Всё равно тягаться с братьями бесполезно. Наверняка Эдвард со своей щепетильностью и дотошностью добьётся лучшего результата. Майкл скорее всего тоже отсидится где-нибудь, а потом вернётся и поплачется, что ничего не получилось. Пусть Эд и управляет, а он и так проживёт. Когда не станет отца, он выбъет свою долю из брата, и будет жить самостоятельно».
Мысли Рэма прервал официант:
– Пить что-нибудь будете?
«Вот оно, первое проявление свободы», – подумалось Рэму.
– Да, пожалуй, принесите виски, и хорошо прожаренный стейк
От мысли о вседозволенности слегка закружилась голова.
После первого глотка по телу разлилась приятная истома. Доселе незнакомое ощущение понравилось, и юноша заказал ещё один стакан крепкого напитка.
Через час изрядно захмелевшего посетителя, администратор, поддерживая под руки, увёл в номер.
Утром Рэм проснулся от жуткой головной боли. Он встал с постели и, пошатываясь, прошёл в ванную комнату. Холодная вода немного ослабила головную боль, но отвратительная тошнота не проходила. Юноша не раз слышал на плантации, что лучшее средство от похмелья – это несколько глотков того же напитка, от которого болит голова, и продолжительный сон. Спустившись в бар, он заказал себе виски, но, как только поднёс ко рту стакан и почувствовал запах спиртного, к горлу подкатился тошнотворный комок, и не получилось сделать даже одного глотка. Раздосадованный своей беспомощностью, Рэм поднялся обратно в номер, но, немного подумав, решил, что лучше будет чувствовать себя на свежем воздухе.
Прогуливаясь берегом реки, от которой в знойный день исходила приятная прохлада, он обратил внимание на девушку, сидящую на расстеленном полотенце у края воды. Бросались в глаза её пышные рыжие волосы. Немного поразмыслив, Рэм подошёл к девушке и, поздоровавшись кивком головы, сел в двух метрах, опустив ноги в воду.
Некоторое время они сидели молча и украдкой посматривали друг на друга. Вода приятно охлаждала, и Рэм решил искупаться. Он разделся и прыгнул в воду, подняв фонтан брызг. Вдоволь наплававшись, юноша вылез из воды и подошёл к рыжеволосой незнакомке.
– Как тебя зовут, прекрасная незнакомка?
– Патрисия.
– Какое редкое у тебя имя. Меня зовут Рэмул. Может быть, ты составишь мне компанию?
– Может быть, – рассмеявшись, ответила Патрисия.
– У меня есть одно очень важное дело, а по его завершению, я приглашаю тебя на ужин. Как ты на это смотришь?
– Мой вечер ничем и никем не занят, – улыбаясь, ответила девушка.
– В таком случае, в девятнадцать ноль-ноль я жду тебя в ресторане отеля «Лапинедо», тот, что на центральной площади.
Договорившись с Патрисией, Рэм направился на встречу с банкиром. Мистера Гифорда удивил приход юноши, но, как члену семьи Эпштейнов, он уделил Рэму достойное внимание.
– Мистер Гифорд! Я буду краток и сразу изложу цель моего прихода, – начал юноша заранее заготовленную речь, – Вы знаете условия, поставленные нашим отцом?
– Да, наслышан. Некоторые моменты мы обсуждали. – улыбаясь, ответил банкир.
– Я небольшой специалист в сфере бизнеса и хочу обратиться к вам со следующим предложением. В случае моей победы, то есть удачного вложения и победы в нашем пари, я увеличу ваш годовой доход в несколько раз.
Гифорд выдержал паузу, после чего произнёс:
– Мистер Эпштейн! Вы проявили невиданную проницательность и деловую хватку, обратившись ко мне. Я бесконечно благодарен вам за оказанное доверие, но, боюсь, что ваш отец меня неправильно поймет.
– Вы вправе выбирать между мной и моим отцом, но одно я могу сказать точно, зная отношение отца к своему состоянию: ваш годовой доход останется таким же, каким является сегодня. Я же предлагаю вам свою дружбу и покровительство в обмен на ваши знания. В том, что возглавлять семейный бизнес буду я, с вашей помощью или без неё, вы можете не сомневаться. Итак, ваше решение, мистер Гифорд?
Рэм так пылко произнёс свою речь, что банкир решил обдумать его предложение.
– Хорошо, мистер Эпштейн. Я обдумаю ваше предложение, и завтра мы обсудим условия нашего договора. Жду вас завтра в десять часов утра.
Всё последующее время Рэм провёл с Патрисией и, чтобы произвести на девушку впечатление, пригласил её утром прокатиться с ним до банка. Гифорд, оценив выгоды, которые сулит ему предложенная Рэмом сделка, принял последнего с особым радушием.
– Я подумал над вашим предложением, мистер Эпштейн, – делая ударение на последних словах, произнёс банкир, – и принял единственно правильное решение, как для вас, так и для себя. Вкратце изложу суть наших дальнейших действий. Один мой знакомый решил уехать в другую страну и выставил на продажу свой ресторан, дающий стабильную прибыль последние несколько лет. Это заведение пользуется большой популярностью из-за своего местоположения. Днём там обедает большая часть городских клерков, а вечером с завидным постоянством собирается весёлая публика. Вне всякого сомнения – это лучшее питейное заведение города, и о его приобретении мечтают многие рестораторы. Сумма, выделенная вам для развития, не покрывает его стоимости, но у меня есть предложение, которое устроит и вас, и меня. Как я уже говорил, о его приобретении мечтают другие владельцы, и у меня на этот счёт есть некоторые соображения. Мы можем предложить им долевое участие. Ваша доля будет составлять пятьдесят один процент, то есть вы будете основным правообладателем, имеющим право первого голоса. Что это даёт, и в чём основные преимущества? Прежде всего, участие людей, ведущих подобный бизнес не первый год, освобождает вас от его глубокого изучения, потому что ваши будущие компаньоны знают все тонкости. Вы в любой момент сможете продать свою долю за внушительную сумму или, напротив, выкупить доли остальных участников. Этот бизнес приносит неплохую прибыль, потому что люди всегда будут есть и будут выпивать. При желании вы можете расширять свои территории. Получаемая прибыль позволяет открыть ещё несколько подобных заведений. И, самое главное, в чем я ничуть не сомневаюсь, зная вашего отца – ему понравится такой деловой подход.
– Теперь я понимаю, за что вас ценит мой отец, мистер Гифорд! Вы действительно деловой человек. Я даю своё полное согласие и все необходимые полномочия. Единственное, что мне необходимо уточнить в данный момент, так это сумму, на которую я могу рассчитывать. Надеюсь, вы понимаете, что я должен на что-то жить. Всё остальное я поручаю вам, и твёрдо верю в наше плодотворное сотрудничество в будущем. Итак, мистер Гифорд, я ещё раз повторюсь. В случае моей победы оплата ваших услуг вырастет в несколько раз. Вы помогаете мне, я обеспечиваю ваше финансовое благополучие.
– На ваше содержание я выделю две тысячи в месяц. Думаю, этого вполне хватит. Об остальном можете не беспокоиться.
Рэм и Гифорд крепко пожали руки и, осчастливленный неожиданным удачным ходом событий, юноша в сопровождении Патрисии вышел из банка.
На девушку поездка в банк произвела неизгладимое впечатление. Во время разговора она сидела за стеклянной перегородкой в комнате секретаря. О чём шла речь, она не слышала, но учтивый приём и уважительное отношение не ускользнуло от её внимания. Из смазливого юноши Рэм в её глазах превратился в здравомыслящего делового мужчину, уверенного в завтрашнем дне.
– А ты вовсе не такой, каким показался на первый взгляд, – произнесла она, восхищённо глядя на Рэма.
– Я не оправдал твоих надежд?
– Нет, напротив. У тебя далеко идущие планы, ты уверенно смотришь в завтрашний день.
– В таком случае, я предлагаю тебе место в моём завтра, – с наигранной простотой произнёс Рэм.
– Мы знакомы один день и одну ночь, а ты уже предлагаешь мне стать твоей женой? – наивно поинтересовалась девушка.
– Разве я что-то сказал о женитьбе? – серьёзно посмотрев на неё, сказал Рэм.
– А как понимать твои слова «место в моём завтра»?
– Так и понимать. Я предлагаю тебе стать моим помощником, и ты будешь иметь столько денег, сколько не имели за всю жизнь твои мать и бабушка, и родители бабушки, и вообще весь твой род.
– Не надо говорить таким тоном о моих родных: они небогатые, но гордые и честные люди, – обиделась Патрисия.
– Да ладно, вся гордость сходит на нет, когда начинают шуршать купюры.
– Давай ты отвезёшь меня домой и забудешь о моём существовании, – со слезами на глазах произнесла Патрисия, – мне не нравится подобный тон.
– Ну, ладно, перестань обижаться, я вовсе не хотел обидеть дорогих тебе людей. Я хотел сказать, что обеспечу тебе достойное будущее, если ты будешь со мной работать.
– В чём будет заключаться моя работа?
– Будь рядом, и больше мне ничего не требуется, – глядя в глаза девушке, сказал Рэм и поцеловал её.
Патрисия помолчала, улыбнулась и ответила:
– Обещай, что никогда не будешь отзываться пренебрежительно о моих родственниках.
– Ладно, обещаю, – смягчился Рэм, – но и ты не будь такой обидчивой, а то мы быстро поругаемся, и наш роман закончится, не успев начаться.
На следующий день Рэм ещё раз встретился с банкиром, получил причитающиеся ему деньги, и они с Патрисией поехали в маленький курортный городок на морском побережье, находящийся в трёхстах километрах.
Рэм купил железнодорожные билеты, и счастливая пара отправилась в своё первое путешествие.
***
Майкл за несколько дней своего пребывания на побережье, сильно загорел, и теперь мало чем отличался от местных жителей, имеющих постоянный характерный жителям этой местности, загар. Он продолжал чертить свою схему, то подписывая имена карт, то удаляя их. В некоторых он был уверен, а иные переписывал по нескольку раз. Зная особенности читаемой книги, юноша старался не читать в местах необорудованных для сна, и старался делать это в номере своего отеля. Утром он гулял по набережной, купался, и загорал лёжа на прибрежной песке, затем обедал в облюбованном ресторанчике, после чело поднимался в номер и читал полюбившийся роман. Майкл неоднократно порывался пойти в казино, но каждый раз останавливаясь перед дверью, поворачивал обратно. Он отчётливо понимал, что пока полностью не готов вступить в игру, боясь допустить грубую ошибку. Окончательно уверовав в реальность своих видений, юноша решил ждать часа, когда будет на сто процентов уверен в состоятельности своего предприятия.
Обстоятельно подкрепившись он поднялся в номер и взял в руки книгу.
Глава XIII
ТАЙНА АКУЛЫ ПЬЕРА
– Капитан, у меня плохие новости, – сказал Сэмуил, спускаясь в каюту Акулы. – Скоро мы войдём в зону Семи ветров, и я прошу поручить эту вахту мне.
– Ты хороший шкипер, Барракуда, но сейчас на вахте Гром. В этих широтах сложил голову его отец, капитан Уилл Гром, а потом и сам Гром попадал в серьёзные передряги. С тех давних пор, когда я подобрал его и ещё нескольких членов команды «Аполлинарии», он стоит на вахте, пока не пройдёт это проклятое место.
– Гром был членом команды «Аполлинарии»? – в недоумении спросил Сэмуил, – я слышал об этом корабле от капитана Брю, и насколько помню «Апполинария» затонула.
– Да друг мой, он нанялся на этот галеон, когда узнал, что корабль будет проходить через широты, где погиб его отец, а капитан Брю к твоему сведению, когда-то был матросом Уильяма Грома. Да, Барракуда, твоё появление на этом корабле не случайно. Само провидение ведёт тебя по пути людей, дорогих твоему сердцу. Тебя многое удивляет, и я ждал, что ты спросишь меня, откуда я знаю о твоём прошлом, но ты повёл себя так, как и должен был повести себя человек, предназначение которого знают немногие. Я долго наблюдал за тобой, и первый раз в жизни меня мучили сомнения в отношении тебя. Кто ты? У тебя была возможность сбежать, но ты этого не сделал. Ты мог разбить «Посейдон» о скалы и сдаться властям, ведь ты не был тогда пиратом. Но ты предпочёл потопить галеон преследователей. Зачем? Я долго пытался найти ответы на эти вопросы, но так и не нашёл, и это насторажило меня, потому что ты первый, кого я не смог понять.
Ты сильный духом Сэмуил Хэмпфил, но твоя стихия не в пиратской среде. Теперь я знаю кому должен представить тебя, и это произойдёт в ближайшее время. Хочу показать тебе одну интересную вещицу.
Как-то раз мы напали на торговый корабль, и в сундуке капитана я обнаружил уникальные древние рукописи. Они не должны пропасть, потому что написаны для потомков, а я знаю их истинную ценность для истории, и когда-нибудь обязательно расскажу тебе, почему я это знаю. Ты хорошо образован и по достоинству оценишь эти рукописи.
Акула достал из сундука скрученные в трубочку свитки и протянул их Сэмуилу.
– Мне непонятен язык, на котором они написаны, но один из моих почивших матросов, выходец с Востока, сказал, что тексты этих рукописей имеют отношение к одному из восточных султанатов. Думаю, ты найдёшь им правильное применение, при встрече, которая по моему глубокому убеждению, изменит твою жизнь. Наши походы, Сэмуил, рано или поздно закончатся, потому что властители многих государств разозлились не на шутку. Несколько стран объединившись в борьбе с пиратством, собирают флотилию и скоро начнут охоту на нас. Конечно мы могли бы дать бой объединённой флотилии, но сейчас нет тех капитанов, с которыми для этого можно создать союз. Даже пять кораблей не смогут противостоять этой силе. Поэтому мы пойдём на восток, где я продам «Посейдон» поделю деньги, и распущу команду.
– С такой командой можно заняться перевозкой и сопровождением грузов капитан. У моего учителя на Востоке много деловых партнёров, и можно найти применение любому кораблю. Сегодня он был «Посейдон», а завтра может носить другое имя, и никто не заподозрит подвоха. Корабль с такой командой и опытом, может стать лучшим торговым судном, и зарабатывать очень хорошие деньги. Я не даю тебе совет капитан, я лишь предлагаю один из альтернативных вариантов.
– выждав паузу предложил Хэмпфил.
– Я обязательно подумаю над твоим предложением, но мне кажется команда, не захочет менять свои приоритеты, ведь они заклятые и очень азартные сторонники, её величества удачи. Нам нельзя приказывать, нас можно только вежливо просить, и никакой знатный судовладелец, не станет заводит деловые отношения с такой командой.
– Я знаю судовладельца, который будет безмерно счастлив, если среди его кораблей появится «Посейдон».
– Мы возможно ещё вернёмся к этому разговору Сэмуил, но сделаем это по приходу на Восток. Придя в мою каюту первый раз, ты заметил, что я много пишу, и тебя это в немалой степени удивило. Я расскажу тебе о том, чего не знает ни один член берегового братства, включая моих преданных друзей Грома и Карамо.
Акула выдержал паузу, сделал глоток рома, после чего продолжил: Пиратами как известно не рождаются, и я встал на этот путь, потому что не смог пережить предательства. Я был морским офицером Сэмуил.
Акула выдержал паузу, и сделав ещё несколько глотков глядя в никуда, продолжил:
В одном сражении из-за глупости и трусости старшего офицера наша эскадра была разбита, а несколько кораблей были потоплены. Я чудом остался в живых и, как это ни странно, был спасён пиратами. Позже я узнал, что в гибели эскадры, из-за безграмотного командования при ведении боя с превосходящими силами противника, обвинили первого помощника – офицера королевского флота Пьера Ковалли. Молва приписала, что я после гибели адмирала взял управление эскадрой на себя, и в результате непродуманных действий обрёк корабли на верную гибель, что и произошло в последствии. Это самая гнусная ложь, но король принял её. Мой отец, знаменитый судовой мастер Энрике Ковалли, поставил под сомнение рассказ оставшегося в живых офицера, после чего был вызван на дуэль и беспощадно убит. Среди офицеров флота моё имя предали забвению. Я не мог ни появиться там, ни опровергнуть ложь, потому что в тот момент находился без средств к существованию далеко от родины. С тех пор я стал пиратом, а офицер, повинный в гибели нашей эскадры – адмиралом. Его имя – Лемо. Адмирал Лемо. Командующий королевским флотом.
Акула открыл новую бутылку, налил две кружки и, осушив свою в обычные три глотка, продолжил:
– Ты знаешь, почему меня прозвали Акулой? Потому что, когда пираты спасали меня, вокруг кишели акулы, и ни одна из них не пыталась на меня напасть. Те, кто это видел, назвали меня сыном Посейдона. Брошенное с борта судна, тело умершего пирата, они распотрошили за одно нападение, а плывущего рядом с ними человека, не тронули. Свой корабль я назвал в честь бога морей и моего покровителя. С тех пор прошло много лет. Раньше я искал встречи с эскадрой адмирала Лемо, но потом решил, что моя команда не должна погибать из-за прошлых неудач своего капитана. Когда я впервые вышел на пиратский промысел, то поклялся себе, что стану капитаном… И стал им. Мое имя знает каждый пират, а наш корабль встречают с почестями в нескольких странах, которые не имеют боевого флота. Они отправляют торговые суда, не опасаясь, заручившись лишь моим словом и опознавательным сигналом. Четыре пистолетных выстрела, сделанных подряд, говорят о том, что этот корабль опекает Акула Пьер, и те, кто посмеет напасть, бросают вызов лично мне.
Акула с размаху воткнул огромный тесак в стол, поднял свой тяжелый, остро поблескивающий взгляд на Сэмуила и продолжил:
– Я долго ждал, но именно сейчас я понял, что пришло время нанести смертельный визит адмиралу Лемо. Первое, что я сделаю – это отправлю свой судовой журнал, в котором я подробно описал всю мерзкую ложь Лемо, газетным писакам. Эта исповедь, каждое слово которой вобьёт гвоздь в крушу гроба авторитета адмирала Лемо. Когда люди прочитают, как проходил тот злополучный бой, и кто явился истинным виновником гибели эскадры, Лемо, удостоенный звания адмирала и наделённый неограниченной властью, потеряет свой авторитет в глазах короля и всех офицеров флота. Пьер Ковалли, обломавший зубы о жестокую правду жизни, превратился в акулу и жаждет возмездия.
Акула замолчал, уставившись на Сэмуила холодными немигающими глазами.
Хэмпфил не смел нарушить эту неожиданную исповедь, человека прошедшего тяжелые испытания, и не утратившего чувства долга и совести. Имя Акулы Пьера гарантировало любую договорённость, и многие капитаны берегового братства, прислушивались его мнения. Воля и воинский дух. Честь и верность слову. Вот что представлял из себя капитан Акула Пьер.
– Больше десяти лет я не разговаривал ни с кем так, как сейчас разговариваю с тобой, – продолжил Акула после продолжительной паузы, -А знаешь почему? Я не мог никому доверять, даже своих друзей Грома и Карамо, я не стал отягощать своей правдой. Впервые за долгие годы среди членов моей команды, я увидел человека, интересы которого не ограничиваются только жаждой крови, и наживы.
Провидение не случайно привело тебя ко мне, и я знаю о чём говорю. Всё что мы видим Сэмуил, лишь на первый взгляд кажется таким. Нам кажется, что правят короли и султаны, но на самом деле, они лишь крупные фигуры чьей-то глобальной игры. Думаю ты скоро узнаешь это, потому что пришло время узнать, то что сокрыто от других глаз. Пусть тебя не удивляет моя осведомлённость о твоём прошлом. Пару лет назад нас здорово потрепал шторм, и к прочим неприятностям на корабле вспыхнула эпидемия лихорадки. Из всех членов команды в живых осталось не больше десятка. Мы были истощены и не способны что-либо предпринять, но к большой удаче, на нас вышел корабль монашеского ордена с Белого острова. Они отбуксировали нас в монастырскую гавань, где мы смогли вылечить тех, кто выжил, и починить «Посейдон». С тех пор я стал послушником ордена монахов-островитян. Кроме меня, из членов команды об этом знают Гром и Карамо. Я получаю любую информацию, когда она необходима мне, и выполняю любые поручения, когда это необходимо ордену, несмотря на то, что мы являемся членами берегового братства. Когда Гром отправился на остров пополнять запасы пресной воды, мы выловили сундук капитана погибшего корабля, в котором, тщательно упакованные, лежали инструкции маркиза Лотти, адресованные некоему Сэмуилу Хэмпфилу. Основные наставления касались ведения переговоров с другими судовыми компаниями. В инструкциях была информация о всех, с кем ты собирался вести дела. Также там лежали несколько писем, адресованных тебе дворянами короля Людвига. Из наставлений, было несложно было понять, как эти люди относились к тебе. Я не мог предположить, что Гром вернётся с острова с человеком из команды погибшего корабля, и тем более, что это будет тот, кому адресованы все эти послания. Капитан был уполномочен вручить тебе эти бумаги по приходу в порт назначения.
Судовой журнал, личные вещи капитана и всё, что находилось в сундуке, по старой пиратской традиции я отправил на дно океана, к их почившему обладателю. Недавно я написал послание и с голубем отправил на Белый остров. Пару дней назад получил письмо, из которой узнал о том, что орден потерял один из своих кораблей, идущих с золотом на восток. Там же была полная информация о тебе.
Сейчас я говорил с тобой за все десять лет вынужденного молчания. Если ты тот, о ком я думаю, значит не зря живу на этом свете. Всё сказанное предназначено только для тебя Сэмуил Хэмпфил.
Акула тяжело опустился на кровать.
– Начинается шторм, и я буду отдыхать. Для сна нет ничего лучше, чем штормовая волна и колыбельное завывание ветра в оснастке. Кажется, я порядком набрался. Оставь меня, Барракуда. Акула Пьер будет набираться сил для больших дел.
Сэмуил вышел из капитанской каюты, и поднялся на палубу.
Акула всё это время знал, кто он. Акула Пьер послушник ордена монахов-островитян. Он слышал от маркиза Лотти, пару упоминаний, о каком-то таинственном ордене, но не придал этому особого значения. Слова сказанные Акулой, обретали очертания. По его словам, миром правят не короли и султаны, но тогда кто? Орден монахов-островитян? Или ещё какой-нибудь более могущественный союз? О какой встрече и с кем, он упоминал, намекая на жизненные изменения?
Насколько нелепым казалось Сэмуилу то отчаяние, охватившее его при мысли, что это пиратский корабль. Мысли о смерти не посещали, но постоянный страх быть убитым неотступно преследовал его долгое время. Общественное мнение сделало из пиратов бесчестных, кровожадных и беспощадных чудовищ.
Сэмуил неоднократно слышал холодящие сердце рассказы бывалых моряков о бесчинствах, творимых пиратами. Тогда он не мог сомневаться в подлинности сказанного. Теперь же, проведя долгое время в пиратской среде, понимал, насколько он был далёк от истины.
Неписаный кодекс берегового братства состоял из таких законов, которые по сравнению с законами цивилизованного общества были гораздо гуманнее. Их фанатично соблюдали те, для кого они были установлены. Если в прошлом пираты промышляли только грабежами, оставляя после себя разорение и горы трупов, то теперь многие капитаны занимались покровительством торговых путей и даже маленьких государств, не имеющих регулярной армии. Были придуманы опознавательные знаки и символы, по которым можно было беспрепятственно пройти в любой порт, не имея на борту ни пушек, ни ружей. Пираты давали своих лоцманов для прохода наиболее опасных участков. Знать всё это могли лишь те, кто жил по законам берегового братства, и являлся его авторитетным участником.
Мысли Сэмуила прервал голос Грома.
– Барракуда! Если мы не успеем проскочить этот участок, пока белые барашки не превратятся в двадцатифутовые волны, у рыб будет знатный ужин! – веселился здоровяк. – Но тебе переживать нечего. Из обличия человеческого ты превратишься в натуральную барракуду, в чём собственно разницы никакой, и даже есть свои преимущества. Найти пропитание под водой гораздо проще, да и выбор побогаче. Ну вот и началось!
Гром резко повернул штурвал на показавшуюся с правого борта волну внушительных размеров. «Посейдон» сильно качнуло.
Следующая волна окатила палубу, срывая с места незакреплённые предметы.
– Клянусь трезубцем Посейдона, когда закончится эта болтанка, я кое-кому объясню, как наводить порядок на палубе! – заорал Гром. – Убирайте паруса, сучье племя!
Очередная волна, обрушившись на палубу, унесла за борт двух пиратов. Гром сумел развернуть «Посейдон», и теперь корабль тяжело взбирался на волну и падал носом в открывающуюся бездну. Попытки отыскать упавших за борт товарищей не увенчались успехом, но команда продолжала по очереди осматривать море вокруг.
Шторм бушевал всю ночь. Только на заре ветер стал стихать, волны становились всё меньше, и через пару часов «Посейдон» вышел из зоны шторма. С восходом солнца Грома сменил Карамо, и здоровяк, взяв бутылку рома, присоединился к Сэмуилу, который сидел на носу, вглядываясь в горизонт.
Рисунок № 4
– Ты можешь больше не бояться, Барракуда, этот шторм был не твоим – хохотнув, произнёс здоровяк, устраиваясь на канатах.