Арад Саркис
Обрывки минувших дней
– Рад за тебя, дружище, – хмыкнул он, но мне показалось, что-то не так, однако я списал это на утреннюю усталость, ведь всю ночь мы не спали, так что так и тянуло улечься где-нибудь, совсем неважно где, свернуться калачиком и отдаться сонному царству.
– Было весело. Еще раз с днем рождения, Карим, – сказал я ему и вышел из машины, захлопнув дверь.
– Тебе спасибо, Вик. Родителям привет!
– Ага.
V
Большой истребитель на пьедестале, переливаясь, ярко блестел на солнце. Стояла утренняя прохлада, но чувствовалось, что день предстоит жаркий.
Прошло, наверное, минут двадцать как я пришел к авиационному заводу и ждал одногруппницу на главной проходной. Мы были единственные с нашей группы, кто еще не принес отчеты с производственной практики на заводе для подписи куратора.
Эта практика проводилось в качестве подготовки к дипломной работе, но по факту ничего нам не дало: одни истории из жизни нашего куратора, но зато он организовал нам экскурсии по заводу и допуск к симулятору истребителя (эта часть была самой лучшей, хочу заметить).
Территория завода была огромной, наверное с девять – десять футбольных полей. Чтобы передвигаться по этой огромной площади, необходим был транспорт. В производственных цехах, зданиях управления, научно-исследовательском институте, на улице тут и там ходили люди, что-то делали, взад-вперед ездили мини-машины, вмещающие по два человека, в общем жизнь кипела. Хотя по рассказам куратора, за последние десять лет у них был один заказ на изготовление трех истребителей СУ-35, и ни один из них не был собран к тому времени, потому что авиазавод был на грани банкротства, и поэтому не хватало квалифицированного персонала.
– Приве-е-ет! – ко мне двигалась интенсивно машущая левой рукой невысокая девушка с длинными кудрявыми волосами, одетая в короткую футболку и джинсы с кедами, глаза ее были скрыты под «тишейдами», солнцезащитными очками с круглыми линзами и тонкой проволочной оправой, они были очень популярны в 60-ые прошлого столетия среди хиппи, ну и у молодых девушек нашего столетия.
– Сколько можно тебя ждать, Марго? – недовольно протянул я. – Припекать же начинает. Хочешь тащиться домой под жарищу?
– Не ной, неженка! – засмеялась она. – Я же пришла?! Идем.
– И так каждый раз…
– Найди себе девушку, а? Чтобы е́й сцены закатывать.
– А может, мне ты́ нравишься! Кто знает?!
– Ага, как же, дождешься от тебя!
Тут мы оба засмеялись.
Миновав турникеты, мы с Марго пошли по ухоженной территории завода по направлению к зданию центрального управления. Клумбы были как всегда подстрижены, тротуар чист, нигде на дороге не было ям. Мы будто оказались в другом городе.
Чтобы попасть в главное здание завода, необходимо было пересечь три «улицы», на которых располагались научно-исследовательский институт, авиационный колледж, у входа которого каждый раз толпились абитуриенты, а со стороны левого крыла – студенты старших курсов, и, наконец, здание управления заводом, трехэтажное строение с неуклюжими колоннами и невзрачным серым фасадом.
– Наконец-то и вы! – пробурчал наш куратор, как только увидел нас на пороге кабинета триста шестнадцать, где восседал за своим шатким письменным столом.
Кабинет представлял собой большое помещение, в котором располагалось еще девять письменных столов, четыре из них стабильно пустовали. Большие окна вели на внутренний двор и, так как это был третий этаж, хорошо просматривались высокие ангары, в которых собираются истребители. Они располагались в нескольких километрах от здания управления заводом.
– Добрый день, – в один голос поздоровались мы с Марго.
– Давайте отчеты.
Мы протянули ему каждый по толстенькой папке с готовыми отчетами. Куратор достал сразу оба титульных листа и подписал их. Он поднял на нас глаза.
– Вот и все, ребятки. Рад был…
Раздался взрыв. Оглушительный. Не в здании. Это я понял только через несколько секунд. Началась суматоха и паника. Все столпились у окна, в коридоре бежали люди. Какая-то женщина от испуга завопила. Мы все наблюдали из окна, как полыхает один из ангаров. Там что-то взорвалось. На всех парах мимо здания управления с оглушающим визгом проехали скорая и пожарная машины, видимо местные, иначе городских пришлось бы ждать минут двадцать.
– Мне нехорошо, – тихо произнесла Марго, дернув меня за руку.
Я тут же приобнял ее и понес к ближайшему стулу.
– Подожди, сейчас принесу воды, – протараторил я и пошел лихорадочно набирать воду в одноразовый стакан из кулера. Я и сам испугался. Машинально выпив воду, вспомнил, что наливал не себе. Взял новый стаканчик и уже не трясущимися руками наполнил его.
– Вот, выпей.
Марго сделала глоток.
– Я хочу уйти.
– Хорошо, идти можешь?
– Да.
Я поднял ее, снова приобнял. Марго оперлась об меня. И мы пошли к выходу, я успел прихватить со стола куратора наши отчеты. Шли медленно. Я всем телом чувствовал, как Марго дрожит от страха. Видимо подумала, что кто-то стреляет в здании или что-то вроде того.
Пока мы спускались с третьего этажа, ей стало заметно лучше. Она уже шла, не так сильно опираясь на меня. Выйдя на свежий воздух, мы постояли еще немного, пока страх не отпустил ее окончательно, и быстро направились обратно, прочь с территории завода.
– Все, ты дома. Будешь в порядке? – произнес я, когда уложил девушку на диван в квартире, которую она делила со студенткой на курс старше.
Она повернулась на бок и посмотрела прямо мне в глаза.
– Я бы выпила.
– У тебя все проблемы алкоголем решаются? – ухмыльнулся я.
– Захлопнись, правильный мальчик, и принеси мне стакан вискаря из тумбочки.
– Перебьешься в этот раз. Отдыхай. Когда вернется твоя соседка?
– Через пару часов, – живо отозвалась Марго. – Знаешь, ты иди, я в норме, просто перепугалась там немного.
Она немного с трудом выдавила улыбку.
– Хорошо, я позвоню вечером узнать как ты, хорошо?
Она кивнула.
Я улыбнулся и пошел на выход.
– Виктор…
Я повернулся. Марго стояла прямо передо мной. Она резко сорвалась с места, приблизилась и поцеловала меня прямо в губы. Я ответил. Руки сами по себе обняли ее, и я прижал подругу к себе. Продлилось все недолго.
– Эмм… мне пора, – медленно произнес я, отпустив Марго, и вылетел пулей из ее квартиры.
Как только дверь за моей спиной захлопнулась, я подумал, что это был самый странный день в моей жизни.
Сентябрь, 2015
I
Был полдень вторника первого сентября. Всюду ходили студенты всех курсов и специальностей, кто в туалет, кто домой с занятий, кто в кабинет на очередной семинар.
Я стоял на третьем этаже недалеко от аудитории, где у моего курса вот-вот должна была начаться лекция по электронике. Опершись правым плечом о стену у окна, я перечитывал конспект за прошлый семестр на случай теста по проверке оставшихся знаний. Внезапно чья-то тяжелая рука упала мне на левое плечо и слегка сжала его. Я обернулся.
– Здоро́в! Как ты, мужик?
Это был мой приятель Ник. С первого курса мы с ним были не разлей вода. Всюду таскались вместе, но в тот последний год ни одному из нас не удавалось найти достаточно времени, чтобы почаще проводить время с нашими друзьями, как в старые времена.
– Все хорошо. Сам как? Все лето не звонил, мудак, – ответил я улыбнувшись.
– Ну извини, в Греции не до того было, – заржал он, зажав меня в тиски, которые он называл объятиями.
Этот силач еще с детства занимался борьбой и ходил в тренажерный зал. Спорт – его страсть и любовь всей жизни, но этот чудак не шибко волновался насчет контроля своей силы. Каждый раз, когда завязывалась с ним шуточная борьба, я оставался с синяками, а однажды с двумя сломанными пальцами левой руки. Вот там стояло криков! После этого Ник все время бегал вокруг да около с извинениями и, пытаясь загладить вину, месяц кормил меня то в одном кафе, то в другом. Ну а я в принципе не сильно и возражал.
– Ты меня задушишь! – выдавил я.
– Пойдем, лекция скоро начнется, – наконец-то он отпустил меня, и я свободно задышал.
Мы вошли в большую триста десятую аудиторию, уселись на свои любимые места почти в самом конце. Преподаватель поздоровался и, даже не потрудившись представиться, начал читать лекцию на тему «Кристаллическая структура, типы межатомных связей полупроводников и что-то там еще…».
Это было наше первое занятие по электронике в том учебном году. Еще за прошлый семестр у меня остался огромный долг по предмету. На экзамене я получил неуд, так как появился на занятиях от силы пять раз, если не меньше. Благо, преподаватель у нас поменялся, так как прошлый ушел на пенсию, и теперь можно было с чистой совестью досдать все новому, а не пытаться «ублажить» старого, который мало того, что видел меня несколько раз в жизни, так еще и успел невзлюбить.
«Полупроводниковыми свойствами обладает многие элементы и соединения, находящихся в III, IV, V, VI группах Периодической системы элементов Менделеева: кремний, германий, селен и другие. А ряд элементов и соединений приобретает полупроводниковые свойства только при определенных условиях, например…»
Большинство присутствующих студентов внимательно слушало и конспектировало лекцию. Некоторые, как и мы с Ником, болтали, видимо, тоже встретившись впервые за несколько месяцев.
– Говорят, этот старикан просто зверь: валит всех, – прошептал мне Ник.
Такие «потрясающие» новости он умел преподнести в самый неудобный момент: я уже обдумывал, что сказать этому «зверю», как назвал его приятель, чтобы он допустил меня пересдать прошлый семестр.
– Это кто такое говорит? – недовольно спросил я.
– Алиса, с факультета высоких технологий, он у них этот же предмет читал.
– А ты ее откуда знаешь?
– Ну я пытался с ней… ну ты понимаешь, – ухмыльнулся Ник.
– Нет. Не понимаю, – от удивления у меня поднялась левая бровь.
«…Кристалл кремния с координационным числом 4, как вы уже знаете, образует смешанную sp3-орбиталь, характерной особенностью которой является то, что…»
– Ты что, маленький что ли? – теперь удивился мой друг. – Переспать с ней хотел, что еще?
Девушки, сидящие впереди, посмотрели на нас злыми взглядами, кричащими с пренебрежением: «Вы, парни, такие мерзкие!» Казалось, та, что слева, сделает дыру в голове Ника ручкой, которую крутила в руке с самого начала лекции.
– Что уставились? – зашипел Ник.
Обе девушки, будто сговорившись, одновременно закатили глаза и повернулись обратно слушать преподавателя.
– Сильно принципиальная оказалась. Я даже зауважал ее, – продолжил Ник про мою Алису.
– Понятно, – я сказал это со слишком довольным лицом, выдав себя потрохами.
– А тебе-то что?.. Сто-о-ой! Вы с ней…? – глаза Ника раскрылись, и его лицо расплылось в идиотской ехидной улыбке.
– Да, только не болтай об этом. Мы решили пока не афишировать.
– Обещаю! Никому не скажу! – лицо его изменилось, стало каким-то задумчивым, видимо обрабатывал информацию: Алиса ему отказала, а со мной отношения завела.
Наверное, в ту минуту он думал, что попал в параллельную вселенную.
Через несколько дней он все же рассказал абсолютно всем нашим близким друзьям, что у меня снова появилась девушка. Собственно, удивления у меня это не вызвало. Ник никогда не умел держать язык за зубами, если дело касалось таких вещей как эта.
– Что у тебя с расписанием? – спросил он после занятия.
– На сегодня все. А у тебя?
– Еще два семинара.
– Ты Софию или Гуся видел?
– Соф приедет через пару дней вроде как, а Гусь спит.
– Так, значит, с ней ты созванивался, а со мной нет?
– Пойман, виновен! Подъеду к тебе после занятий?
– Нет, давай в другой раз. К нам сегодня тетка приедет, ну ты знаешь, которая с «бзиком». Приходи на неделе в «Гэтсби», я теперь там работаю. Мне надо с тобой поговорить.
– Хорошо, там и встретимся. И раз уж ты там работаешь, я пью за твой счет!
Ник похлопал меня по плечу и направился к переходу между зданиями двух корпусов. А я повернулся и двинулся в сторону лестницы, которая вела к выходу из здания, по коридору с высокими потолками и блекло-голубого цвета стенами. Я задержал взгляд на аудитории, дверь которой была открыта, а внутри за первым столом сидела Нина, как всегда с чуть склоненной на правую сторону головой и со скучающим видом. Мне вспомнилась наша встреча в кинотеатре.
«Это была ревность?» – пронеслось у меня в голове.
Я немедленно выкинул эту мысль из головы и поспешил прямиком домой, где меня уже поджидала ненормальная сестра отца.
II
«…Как бы это ни было странно, но когда вглядываешься глубже во Вселенную, то более отдаленные объекты отдаляются еще больше и приобретают более красный оттенок. Если вернемся к изображению Hubble Deep Field и продолжим всматриваться глубже и глубже во Вселенную, не используя никакой другой инструмент, кроме этого телескопа, то когда мы достигнем определенной дистанции, всё станет красным, и тут мы столкнемся с проблемой. В конечном итоге мы зашли так далеко, что всё смещается в инфракрасный спектр и ничего разобрать дальше не получается…»
– Зачем ты это смотришь? – услышал я визгливый голос тети, задававший вопрос моему отцу, когда дверь за мной захлопнулась. – Ты же знаешь, что это неправильно, все, что делают эти так называемые ученые! Они пытаются влезть в Его дела! Бог их всех накажет, я в этом уверена!
Я тут же закатил глаза. Отец даже не думал отвечать.
– Привет, тетя! – заорал я, разуваясь и наивно надеясь, что отделаюсь только этим.
– Так не здороваются, молодой человек!
И снова мои глаза чуть не покинули орбиты.
Тетя была одной из тех людей, с которыми никогда не хочешь оставаться даже на пару часов, иначе проест плешь своей любимой темой. В ее случае – это религия. Она в прямом смысле фанатела от Иисуса. Моя тетка умудрялась видеть Бога практически во всем, даже в нашей врéменной финансовой яме.
Я не хочу сказать, что религия – это что-то плохое, я сам, сколько себя помню, верил в Бога, и за свою недолгую на тот момент жизнь успел натворить много всего, что можно было бы отнести к библейским грехам. Однако, на мой взгляд, фанатизм в религии – это то, чего надо избегать всеми способами, так как ничего кроме бесконечной нервотрепки и затуманивания сознания это не принесет.
Тетя была консервативной и жесткой женщиной. Даже в одежде и макияже она предпочитала сверх-сдержанность. Она всегда одевалась в полностью закрытое одноцветное платье или тройку: длинная юбка, жилет и жакет; волосы всегда были собраны в хвост, а уж про косметику и речи не могло быть.
Меня и брата она никогда не баловала, но время от времени скупо говорила, что любит нас. Зато придирок было два вагона по одному на каждого из нас. Поэтому мы не испытывали никакого удовольствия, проводя время в обществе тети. В детстве каждая наша встреча с ней сводилась к чтению Библии и религиозному воспитанию, поэтому она всегда думала, что я и брат – самый что ни на есть пример для каждого христианина.
У нее никогда не было семьи, кроме двух ее братьев: моего отца и их старшего брата. С нами она виделась изредка, а вот с семьей моего дяди предпочитала нигде не пересекаться. Эта ее односторонняя вражда началась, когда Августу исполнилось восемь, а мне – год, я знаю про нее с рассказа мамы.
На одном из семейных вечеров начался религиозный спор между моими тетей и дядей. Несложно догадаться, кто первый начал. Все продлилось недолго, в какой-то момент дядя не выдержал и назвал ее фанатичкой без семьи и будущего, заявил ей в лицо, что она гробит свою жизнь непонятно ради чего и ради кого, как и их родители, что вся эта вера – чистой воды ложь, которой она прикрывается, чтобы не столкнуться с реальной жизнью лицом к лицу. После этого всякое их общение прервалось напрочь. Дядя много раз просил у нее прощения за свои слова, чтобы восстановить отношения с младшей сестрой, но она так его и не простила. Из-за своей обиды она даже не пришла на похороны Августа, что настроило меня к ней еще враждебней, чем раньше.
Большую часть своего времени тетя проводила в церкви. Мы даже не знали, где она работает, и работает ли вообще, а она не горела желанием что-то о себе рассказывать, лишь отделываясь от вопросов моих родителей неизменным лаконичным предложением: «У меня все хорошо, этого достаточно».
– Привет, – снова поздоровался я, заглянув в гостиную.
– Как ты вырос, Виктор! – мне захотелось снова закатить глаза, но, конечно, я этого не сделал. – Дай на тебя посмотрю! У такого парня и невеста уже, должно быть, есть? Расскажешь своей старой тетушке?
– Ну, невестой ее сложно пока назвать… – глупая ошибка.
– Как??? Ты хочешь сказать, что СПИШЬ с какой-то девкой, и она тебе даже НЕ НЕВЕСТА??? Я, видимо, приложила слишком мало усилий в вашем с братом воспитании!
– Что-о-о?.. – у меня открылся рот от удивления.
– Ну и кто эта потаскуха?
– Ты думаешь, что говоришь? – вступился отец, который до этого сидел и с большим вниманием следил за нашим с тетей диалогом.
Она медленно повернула голову в сторону своего младшего брата, и от недовольства ее глаза округлились, а губы поджались.
– Я тебе говорила еще десять лет назад, дать МНЕ воспитывать этих детей как истинных христиан, какими были наши родители! – произнесла тетя со скоростью пули. – Но нет! Вы со своей женушкой не позволили! Единственное, что мне оставалось – это всего лишь раз в пару месяцев знакомить их с Господом нашим! Видишь ЧТО они теперь вытворяют? Никакого стыда! И в этом твоя вина, братец!
Я стоял в ступоре. Медленно перевел взгляд на отца. Он глазами дал понять, что лучше уйти.
– Послушай, – начал отец, – Вик не…
– Ничего я слушать не намерена! – завопила тетя и, усевшись на свое старое место, повернула голову к окну, давая понять, что оскорблена.
Такой встречи я никак не ожидал. Это был, конечно, не секрет, что она с «тараканами» в голове, но, что с ТАКИМИ, я и представить не мог.
– А с тобой я еще поговорю, сопляк! – бросила она мне, когда я уже заворачивал за угол, направляясь в свою комнату.
– Знаешь что?! – вернулся я в гостиную, пылая от злости.
– Ну и что же? – пискляво спросила она.
– Виктор, живо уйди отсюда! – прорычал отец, а потом повернулся к сестре. – А ты прекрати этот чертов цирк!
СОПЛЯК. Невозможно передать, насколько я ненавидел это слово, когда ко мне обращались посредством него. До этого последний раз меня так назвал какой-то толстый ублюдок лет сорока, сидевший на мотоцикле, когда я, будучи еще студентом первого курса, направлялся с однокурсниками на лекцию в дальний корпус университета и случайно зацепил его рюкзаком. После моих извинений он заорал: «Я тя урою, сопляк!» За это я его стащил с байка и успел сделать пару ударов, прежде чем Ник и еще пара ребят с нашего курса меня оттащили. Оказалось, там на нескольких зданиях были размещены камеры видеонаблюдения, и в результате мне сделали выговор в деканате, пригрозив отчислением, если подобное повторится. После моих очередных извинений перед этой тварью, он согласился не писать на меня заявление в полицию.
Не знаю, почему я так отреагировал на это слово. Может моя вспыльчивость – это какое-то психическое заболевание, и надо было обратиться к специалисту? Или просто это можно объяснить тем, что все мы разные, и психический уровень у каждого свой, то есть я отреагировал не совсем на слово, а на принижение моего достоинства. У каждого свой критерий, из-за которого он сходит с ума. И это вполне нормально. Не избиение, конечно, а сама реакция. Но осознание этого пришло ко мне намного позже.
Я закрыл за собой дверь своей комнаты и, слава Богу, больше не слышал тетю. Открыв ноутбук, запустил файл с моей книгой и начал думать, как продолжить повествование. В тот день в голову ни одной мысли не пришло, сколько бы я ни старался. В следующие несколько месяцев случился застой, за долгое время я не смог придумать ни единой годной строчки. В конечном итоге я принял решение, что на время надо прекратить стараться. Когда буду готов продолжить, тогда и вновь примусь за книгу.
Позже я понял, что это правило работает и по жизни. Если что-то не получается, необходимо обязательно переждать и, возможно, позже все удастся. Или просто поймешь, что на самом деле тебе это и не нужно. Это, конечно, не истина в последней инстанции, но уже что-то… Принцип, я бы сказал, с помощью которого можно прожить неплохую жизнь.
III
Через несколько дней после отъезда моей невыносимой тетки отец вернулся домой с работы подозрительно рано: оказалось, он упал со стремянки, пока красил стену в полицейском участке, и повредил и так больную спину. Как сказал позже врач, больше ему нельзя было заниматься физическим трудом, так как это привело бы к еще большим осложнениям.
Когда мать услышала эту новость, ей стало не по себе. Счета все приходили и приходили, а мы еле успевали их оплачивать. Ситуация была тяжелая. В то время я иногда подумывал взять академический отпуск на год и устроиться на вторую работу, а после того, как наш финансовый кризис отступил бы, продолжить учебу. Но этот вариант сразу же ушел под нож матери. Она тут же запротестовала, когда я предложил на год оставить учебу, да и у нас в городе попросту не было работы, на которой человеку без образования платили бы адекватную зарплату, работа бармена – это чистая удача, не более. А чтобы уехать в большой город, тоже нужны были деньги. Порочный круг какой-то. Все сводится к деньгам. В этом мире абсолютно все упирается в них. Если у тебя нет этих цветных бумажек – считай, ты на дне, и ничто тебя уже не спасет, кроме удачи или чуда, что, по-моему, почти одно и то же, разница лишь в обстоятельствах.
– И как мы будем теперь справляться? – спросила мать будто в пустоту, рухнув в кресло.
– Найду другую работу… – неуверенно произнес отец. – Мы справимся, дорогая, не переживай.
Повисла тишина. Все думали о том, как быть дальше.
– Где твой брат? – обратилась ко мне мама.
– В комнате, наверное.
– Ты не знаешь, ищет ли он что-нибудь? – в голосе матери прозвучала надежда. – Подтолкни его, Вик, а? Помоги найти ему что-нибудь. Нам это теперь нужно как никогда.
– Хорошо, мам. Постараюсь что-нибудь придумать.
IV
Тогда я все никак не мог понять, что не так с моим братом: брился каждый раз так, будто в первый раз бритву в руки брал, поведение его было таким, будто он был обижен жизнью, уходил с утра гулять и возвращался домой уже поздно ночью, время от времени даже подвыпивший. Неужели, видя, что семья в тяжелом положении, кто-то может вести себя подобным образом? Неужели он действительно верил, что все это его наплевательское, можно сказать, отношение имело хоть какой-то смысл и делало ему чести? Может у него был протест против всего мира? Но ведь он тогда уже был не подросток, и следовало бы понимать, что́ есть правильно, а что́ есть неподобающе взрослому человеку. Эти вопросы в то время часто меня преследовали, и ни на один из них я так и не получил ответа.
Если сравнивать со мной, то мы абсолютно противоположны. Он, наверное, весь пошел в отца, почти вылитая его копия: неторопливый во всем, оставляет все на последний момент, а то и вообще не парится, что там может произойти. А я, думаю, весь в мать: некоторая спешка во всем, нетерпеливость и холодное мышление в критические моменты в смеси со вспыльчивостью, сопровождаемой необузданной злостью, и вместе со всем этим ранимость и невыносимая привычка грустить почти по любому поводу. Настолько невыносимая, что иногда хочется себя ударить.
Через пару часов после разговора на кухне, когда я переписывался с Алисой, ко мне в комнату зашел брат и попросил помочь ему с поисками работы. Неожиданно. Но приятно. Приятно не потому, что он попросил меня, а от того, что сам понял, что нужно что-то делать. Наверное, услышал наш с родителями разговор.
– Резюме составил? – спросил я.
– Ага, вот, на флешке, – он протянул мне ярко-красный флеш-накопитель с надписью на ней «16GB». Я ее купил года два назад в одном из дешевых магазинчиков недалеко от университета. Знаете, все китайского производства, «живет» недолго. Но эта флешка оказалась вполне себе живучей.
Вставил ее в нужный разъем, я открыл документ и принялся его изучать.
– PowerPoint? – посмотрел я на брата с ухмылкой. – Серьезно? Чего Paint не указал еще?
– Ну-у-у… – протянул он.
– Заменим все это на MS Office, – исправил я и продолжил. – А это что? Удалим, а то над тобой там ржать будут.
Брат молча стоял и смотрел как я переделываю его резюме.
– Тебе же двадцать один, а не двадцать четыре.
– В смысле? – брат был озадачен.
– Ты указал год рождения 1991, а не 1994.
– А-а-а…
– В остальном вроде все нормально. Отправляй резюме по всем объявлениям, кто заинтересуется, позвонит сам. И на сайте размести. Можешь еще походить по компаниям или ресторанам и клубам, ну, или еще где-нибудь и поспрашивать насчет вакансий. Я бы поговорил с шефом в «Гэтсби», но у нас свободных мест нет пока что.
– Хорошо, спасибо, Вик, – улыбнулся брат, забрав флешку из моих рук, и направился, видимо, рассылать работодателям новое резюме, как я и велел.
V
Прошла примерно половина сентября, и в наш город нагрянуло резкое похолодание. Обычно до первых чисел октября мы ходили в футболках, наслаждаясь теплыми лучами солнца, но в тот год погода решила, что тепла с нас хватит.
Часа в три я вернулся домой с занятий закинуть вещи, немного отдохнуть и позже направиться в «Гэтсби» на свою смену.
С приближением сумерек становилось все прохладнее, поэтому, надев куртку, я пошел быстрым темпом на остановку. Ровно семь минут я ходил из стороны в сторону, ожидая автобус и поглядывая на часы Августа. Наконец, подъехал тринадцатый номер, в котором оказалось две женщины и мужчина, то ли пьяный, то ли просто уставший. Уже было пять часов, в сторону центра города почти никто не ехал, все, наоборот, возвращались оттуда домой с работы.
Спустя примерно двадцать минут я стоял напротив «Гэтсби». Зайдя в бар, я заметил, что посетителей на удивление не так уж и много. Практически сразу в глаза бросился Ник, сидящий у стойки и неторопливо попивающий напиток темного цвета. Видимо, пришел на условленную встречу, которую он пропустил неделю назад, о чем я ему напоминал практически каждый день в университете.
– Ты смотри! И века не прошло! – я положил руку ему на плечо и сжал.
– Вот и ты! Налей мне чего-нибудь, – улыбнулся он и сделал большой глоток из стакана с ромом, тем самым осушив его.
– Как ты только эту гадость пьешь?!
Ник открыл было рот, но я не дал ему произнести ни слова:
– Неважно, скоро вернусь.
Я повернулся и пошел в комнату для персонала, обогнув барную стойку.
Там оказался мой напарник, я так и не запомнил его имя. Он, к слову, оказался неплохим парнем, если не считать его непреодолимую любовь к громкой музыке. Мое первое впечатление о нем было в корне ошибочным, и я потом перед ним все же извинился. Когда мы выходили в смену, нам, конечно, приходилось общаться, узнавать друг-друга, пару раз он даже выручил меня с разлитыми напитками. Между нами появились вполне дружественные отношения, однако незнание его имени немного меня смущало, но и спросить, как его зовут, было бы некрасиво, спустя столько времени.
– Привет… э-э-э… – я сказал это с интонацией, требующей имя, и мгновенно понял, что сел в лужу. – Что нового?
– Здравствуй! Да ничего особенного, спасибо. Сам как? – не подав виду, ответил он спокойно и взял небольшую бутылку с водой из своего шкафчика, будто и не заметил моей паузы вместо своего имени.
– Неплохо, – улыбнулся я и натянул черную фирменную футболку с вышитым золотистыми нитками названием бара на груди слева. – Ты подумаешь, я ненормальный, но я до сих пор не знаю твоего имени.
Мой напарник широко улыбнулся.
– Я так и думал, – сказал он радостно, будто выиграл что-то. – Зови меня Гвоздь, как все.
– Гвоздь? – удивился я.
– Ну да, я худой как гвоздь. Это прозвище у меня осталась еще со школы, так что можешь меня так и называть, – он сделал глоток воды из маленькой пластиковой бутылки и поставил ее на стол. – Буду в баре.
Я кивнул.
– Так о чем ты хотел поговорить? – спросил меня Ник, когда я встал за барную стойку. – И не забывай подливать мне.
– Богатый что ли?! – съязвил я, налив ему новую порцию рома. – Помнишь Марго из моей группы?
– Конечно, – подтвердил он.
– Так вот, мы с ней ходили на авиационку, отчеты по практике на подпись понесли и… – я пересказал Нику все о взрыве, пожаре, как Марго стало плохо, как отвез ее домой и закончил рассказ случившимся нежданным поцелуем.
Я понимаю, это не такая уж и большая проблема, обычный поцелуй. Но это был мой лучший друг, и я не мог ему не рассказать, а другой причиной было то, что я не знал, что с этим делать. С одной стороны у меня была девушка, с другой – после поцелуя с Марго меня не покидала мысль, что, может быть, она мне нравилась. Поэтому иного выхода как поделиться с Ником, у меня не было. Я надеялся, что у него найдется какой-нибудь совет для меня.
– Гонишь! – только и сказал он с широкими глазами. – Она же по мне сохла.
– С какой это радости? Только не говори, что ты и с ней переспал.
– Ну-у…
– Ты мерзкий, знаешь об этом? – у меня снова поднялась левая бровь.
– Да-да, так а что…
Ник не успел договорить, как его грубо прервали на полуслове:
– Парни! Как поживаете? – это был Карим.
– Привет, дружище! – удивился я, так как никогда не видел его в нашем баре. – Какими судьбами тут? Налить чего-нибудь?
– Решил заскочить с одной обворожительной дамой, – он посмотрел на Ника на последних словах, на что тот улыбнулся так, будто сидел на унитазе, а его отвлекли от дела. – Вик, налей бокал вина девушке, пожалуйста, а мне джин.
При упоминании джина Ник закатил глаза, отпив глоток рома из своего стакана, на что Карим озадаченно посмотрел на меня, будто я собирался объяснить нелюбовь Ника к нему.
– Кто она? – спросил я, наполняя бокал вином.
– Вы ее не знаете. Она учится в медицинском колледже, на втором курсе. Вчера познакомились случайно, столкнувшись на выходе из кафе. Вон там сидит, – Карим указал на стол возле большого телевизора.
Мы повернули головы в ту сторону и увидели уткнувшуюся в телефон и время от времени озирающуюся вокруг симпатичную блондинку, одетую, совсем не по погоде, в открытое спереди черное платье в белый горошек, настолько короткое, что практически все, что находилось под ним, было доступно любому взору, если внимательно присмотреться.
– И как, женишься на ней? – издевательским тоном произнес Ник и снова выдал «сортирную» улыбку.
Карим посмотрел на него непонимающим взглядом.
– Ну, знаете, не всем везет с хорошими девушками, – Карим посмотрел на меня с этими словами и, как мне показалось, как-то не очень-то дружелюбно. – Вик, я сегодня на сайте увидел резюме твоего брата. Отцу в автомастерской помощник нужен на компьютер, я не успеваю, а он, мягко говоря, не шарит.
