Арад Саркис
Обрывки минувших дней
– Кто это? – почти крича, спросил я Артура, своего сменщика, вышедшего из помещения для персонала с несколькими лаймами в руках.
– Твой новый напарник, – так же громко сказал он. – Вик, мне надо будет уйти, заменишь меня?
Я кивнул, и он пошел обслуживать своих последних клиентов.
Я очень удивился новости, что мой напарник уволился. Мы с ним не были близкими друзьями, но странно, что он не предупредил меня о своем решении.
– Привет, – снова надрывая голос, сказал я, зайдя за барную стойку.
– Что? Ты, наверное, Виктор? – громко переспросил новенький, улыбнувшись.
– А где Левон?
– Я новый… – в этот момент невероятно громко загудела музыка и слово «бармен» я уже додумал сам. – Левон уволился. Меня зовут… – снова грянули басы, и теперь я не расслышал его имя.
Переспрашивать я даже не стал. Этот парень мне сразу не понравился.
Как оказалось, Левон, мой напарник, обучивший меня «барменству», уволился и ушел работать в банк консультантом по кредитованию юридических лиц на другом конце города. По-видимому предпочел работу по специальности маргинальной, не побоюсь этого слова, карьере бармена. Честно сказать, тогда я посчитал, что Левон сделал верный выбор. Но теперь я так не думаю. Наверное, потому что сам ни минуты не проработал в той сфере, в которой планировал после окончания школы, и вполне счастлив. Так или иначе на замену моего напарника хозяин «Гэтсби» нанял другого, и это меня не обрадовало.
К бару подошла женщина в черном деловом платье с красным поясом на талии. Я поймал ее взгляд. Симпатичная, светлые волосы небрежно распущены. Наверное, уставшая с работы сразу направилась в бар, так как дома никто не ждал. Ни мужа, ни детей, ни даже кошки.
– Парень, сделай два «Ржавых гвоздя» и добавь вермута. Да побольше, – громко сказала она, пытаясь перекричать музыку, заплатила и пошла к своему столику, встретив по дороге подругу, для которой, скорее всего, и предназначался второй стакан.
Как только она отошла от барной стойки, первым делом я поменял игравший трек и сбавил громкость до той, к которой привык, которой она должна быть в таком заведении. На это я получил недовольство новенького.
– Нормально музыка играла, чего сбавил?
– Это не клуб, а бар, сюда расслабиться приходят, – сухо бросил я, начав смешивать шотландский виски, драмбуи2 и красный вермут со льдом для дам, сидевших в углу.
Женщины живо обсуждали что-то и время от времени кидали взгляды на бар в надежде побыстрее получить свои напитки.
– Ладно, – сказал мой новый напарник после недолгого молчания, – вижу ты не в настроении. Потом тогда поговорим.
Краем глаза я заметил, что он улыбнулся и продолжил работу.
«Не о чем мне с тобой говорить, мудак», – тут же подумалось мне.
Почему я был с ним неприветлив, не могу понять до сих пор. Лишь осмелюсь предположить, что, по всей видимости, по непонятной причине я таил обиду на Левона, а под рукой был только этот парень.
Август, 2015
I
– Виктор! – раздался звонкий женский голос.
Это была мама.
– А? Что? – сонно ответил я, потирая глаза от яркого света, заигравшего у меня на лице, когда мать отдернула занавеску.
– Я опаздываю на работу, – улыбнулась она, – бутерброды с сыром на столе, они для тебя, а брату сделай яичницу, у него сегодня собеседование в одиннадцать, разбуди его пораньше.
– Хорошо, ма, спасибо, – все так же сонно ответил я, но, думаю, она вряд ли это уже слышала, так как метнулась в прихожую.
Потихоньку я начал лениво вылезать из постели.
Захлопнулась парадная дверь, и с этим немного прояснилась голова. После недолгой возни в ванной я окончательно пришел в себя, съел бутерброды и приготовил болтушку из трех яиц.
Я взглянул на настенные часы – близился десятый час, я забыл разбудить брата. Только я собирался войти в его комнату, как дверь открылась, и вышел он, уже умытый и одетый.
– Твой завтрак на плите, – сказал я ему, – оставишь сковородку и тарелку в раковине, я потом помою.
– Хорошо, – бросил он, поправляя брюки и рубашку.
– Ты не видел мою книгу? С темно-синей обложкой, на французском, – спросил я брата, направляясь в свою комнату.
– «C’est ici que l’on se quitte»3?
– Да, она у тебя?
– Ага, позавчера дочитал, неплохая, – высказал брат свою точку зрения, продолжая поправлять рубашку. – Она где-то в комнате, поищи. Кажется, я опаздываю.
Как выяснилось на следующий день, брат не получил работу, зря только вырядился. Но он в принципе не расстроился, хоть эта вакансия и крайне его заинтересовала, а просто продолжил искать дальше.
Я направился забрать книгу. Зайдя к брату, я тут же заметил, что в комнате царил неистовый хаос: одежда валялась по всему периметру, постель была не убрана, везде разбросаны книги, журналы, какие-то бумаги. Я огляделся и взглядом поймал книгу на комоде среди кучи макулатуры, ручек, каких-то чеков и мелких игрушечных солдатиков, которых в детстве мы собирали в армии и устраивали войны, представляя себя великими полководцами.
Найдя, что искал, я пошел к себе восстанавливать французский. Мы с братом с детства его учили по настоянию матери, которая в свое время свободно говорила на шести языках, будучи переводчиком посла нашей страны в Ливане. Со временем появился я, потом брат, мама бросила карьеру и начала заниматься домом и детьми вплоть до того момента, пока мы не выросли и оказались в состоянии заботиться о себе без присмотра взрослых. За отсутствием регулярной практики языки постепенно начали забываться, оставив от себя лишь отдельные слова, фразы, предложения, да и ее уже не тянуло в карьеру переводчика, так что она решила заняться тем, чему долгие годы жизни домохозяйки мечтала посвятить себя: мама стала кондитером, и весьма неплохим.
Тем летом я начал замечать, что забываю французский. Все чаще ловил себя на том, что приходится обращаться к словарям для перевода банальных слов и выражений. Раньше я говорил на нем практически как на родном, даже уроки иногда давал детям и однокурсникам, изучавшим этот язык.
Благодаря знанию языка мне удалось первые полгода второго курса провести во Франции в Университете Лиможа по специальной стипендиальной программе, несмотря на то, что в университете я изучал немецкий, так как опоздал с записью, и, как результат, – на французском отделе попросту не оказалось свободных мест.
Первое слово, которое приходит мне в голову, когда я вспоминаю те полгода – незабываемо. В принципе поездка в Лимож была моей первой в жизни поездкой за границу. Тогда я испытывал неопределенные, но весьма приятные чувства от всего нового, что тогда меня окружало: от нового уклада жизни, к которому я с удовольствием начал привыкать, и в особенности от встреч с новыми людьми, чьи взгляды, как оказалось, либо частично, либо кардинально отличались от моих, что заставило меня впервые за долгое время осмыслить свое отношение ко многим вещам. Это и являлось катализатором сближения, появления тем, которые мы могли обсудить, формирования атмосферы, в которой любой мог высказать свои мысли по тому или иному поводу, не боясь быть осужденными.
Если попытаться описать мои чувства в первые месяцы в Университете Лиможа, то вряд ли удастся передать их в полной мере. Думаю, это сродни чувству неизбежного приятного волнения, когда делаешь предложение девушке, заранее зная, что она скажет «да», которое все равно повергает тебя в омут счастья, или когда врач выходит из родильной палаты и с улыбкой сообщает: «Поздравляю, у вас сын!» Ну, или дочь. Это неважно. Важны лишь эмоции, которые тебя переполняют.
Франция оставила глубокий след в моей памяти, и в особенности прекрасная черноокая брюнетка Мари, которая не упускала возможности поспорить по любой теме. О чем бы я ни заговаривал, у нее всегда было противоположное мнение. И почти всегда она брала верх и с красивой кривой ухмылкой уходила, а тебе лишь оставалось смотреть ей вслед, думая, какая у нее «аппетитная» задница. Я практически уверен, что она специально виляла ею, чтобы ее оппонент, то бишь я, не мог оторвать взгляда.
Как-то между нами вновь разгорелся спор. В сей раз о «Критике чистого разума» Канта, как далеко может зайти познание на интуициях без какого-либо опыта. Начав свою речь с того, что опыт обязателен для познания, я не успел договорить, как она перебила и стала утверждать обратное. Я смотрел на нее завороженный, переводя взгляд с ее напряженного лица на руки, рисующие в воздухе разные узоры, а с рук на вздымающуюся грудь, с таким пылом она высказывала свое мнение на мою дерзкую попытку противоречить Канту. Для меня тогда все звуки превратились в белый шум. Неожиданно для нас обоих я приблизился и поцеловал ее тонкие красивые губы, прервав ее пламенный монолог. Удивлением для меня стало, что она ответила взаимностью. Лишь на секунду отстранившись, чтобы сказать на идеальном французском: «В общем, ты не прав», она снова меня поцеловала.
Никогда бы не подумал, что немецкий философ поможет мне заполучить девушку.
– Долго же ты заставляешь ждать, – произнесла она тихо после долгого поцелуя, глядя прямо мне в глаза.
– Не знал, хочешь ты или нет, – отозвался я и снова потянулся к ее губам.
Она не дала себя поцеловать. Улыбнувшись, встав со скамейки, она протянула мне руку.
– Пошли?
Я, недолго думая, закинул тетради в рюкзак, взялся за ее руку, и мы направились к зданию общежития.
Дверь ее комнаты за нами захлопнулась. Я приобнял ее и снова впился ей в губы с такой страстью, будто хотел испить ее всю до последней капли. Она отпрянула, сняла с себя фиолетовую блузку и принялась стаскивать с меня серую футболку с изображением красно-бело-синего щита Капитана Америки. Оказавшись по пояс обнаженными, мы снова утонули в поцелуе…
Отношения с Мари продлились три с половиной месяца вплоть до моего отъезда. Мы оба прекрасно понимали, что это все временно и нам придется расстаться. Поэтому, обговорив все это, мы просто получали удовольствие. Нам было хорошо. Это единственное, что нас занимало тогда. И все-таки, зная, что случится в конце, расставаться было тяжело, сколько бы ни обсуждали это и ни готовились.
Больше мы с ней никогда не виделись. Я лишь изредка заходил на ее страницу в Фейсбук узнать, как у нее дела, все ли с ней в порядке. Через год наш общий друг во время очередного общения по Скайп, ставшего своего рода ежемесячной традицией после моего отъезда, сообщил, что Мари бросила учебу, вышла замуж за какого-то канадца, с которым познакомилась в клубе, и они уехали жить в Монреаль к его родителям. Через еще семь лет до меня дошли новости, что она отбывает наказание в тюрьме в Ванкувере за убийство мужа и угон десятков автомобилей. Ее повязали, а подельник (или любовник?) успел скрыться. Вот так иногда узнаешь о своих знакомых то, чего никогда бы и не подумал о них. Хотя такие истории я видел только в фильмах.
В последний год своей учебы я иногда мысленно возвращался к Мари, представлял, как бы могла сложиться наша жизнь, если бы мы не расстались. Может быть, я бы нашел способ перевестись в Университет Лиможа или по окончании учебы мы могли бы сыграть скромную свадьбу и уехать куда-нибудь далеко, обзавестись детьми… И тут же я ловил себя на мысли, насколько я жалок: ни девушки, ни четкого плана на будущее, одни мечты о том, чему никогда не суждено сбыться. Я сомневался даже в своем творчестве – а вдруг мне надоест? Что тогда? С чем я останусь, если брошу и это?
Все эти вопросы всегда сопровождались периодической трудностью существовать, когда с детства от тебя ждут очень многого: родители мечтают о блестящей карьере для своего чада, не давая свободы воображению, дядья и тетки с малых лет твердят: «Ты ДОЛЖЕН стать опорой для родителей, ты ДОЛЖЕН стать успешным состоятельным человеком с громким именем!», а общество со своей стороны все повторяет: «Ты ДОЛЖЕН быть таким, каким тебя видят остальные, ты ДОЛЖЕН делать то, что от тебя ждут!». ДОЛЖЕН, ДОЛЖЕН, ДОЛЖЕН. Я всегда был кому-то что-то должен. Но мне никто не говорил, за что я это все должен. Мне никогда не хотелось угождать обществу, я никогда не хотел, чтобы мои действия кто-то контролировал. Мне никогда не хотелось становиться жутко состоятельным человеком. Я всегда видел себя честно трудящимся на благо своей семьи и занимающимся тем, чем мне действительно нравится, а не выполняющим принятые кем-то там нормативы. Но, увы, такое отношение делает тебя экстремистом в глазах окружающих. Не больше не меньше.
«Жизнь необъятна, но просрать ее можно в одночасье». На этом предложении я закрыл книгу и оставил ее на кровати, чтобы вечером продолжить читать.
Стояла отличная погода, поэтому, быстро собравшись, я неспешно отправился пешком на работу, где уже вовсю трудился мой новый напарник.
II
В середине августа состоялась свадьба моей двоюродной сестры. Несмотря на то, что она с семьей жила далеко от нас, в одном из южных приграничных городов, еще в начале лета мы получили приглашение в бумажном виде через почту. Сестра любила такие мелочи и считала их необходимыми для поддержания «атмосферы». Никогда этого не понимал. Тем не менее, это было приятно, особенно для мамы, ведь выходила замуж ее единственная племянница, единственная девочка, родившаяся у одного из трех ее братьев. Мама любила ее как родную дочь.
Мы решили, что по финансовым соображениям с матерью должен поехать брат, поскольку мы с отцом работали, а он пока что находился в поисках заработка, которые можно было на неделю отложить.
Через несколько дней отец отвез их в аэропорт. А мне предстояло выбрать подарок для друга на его двадцать второй день рождения, празднование которого должно было состояться в конце месяца. Карим был одним из моих ближайших друзей, с которым мы познакомились еще будучи детьми.
В поисках подходящего подарка я обошел с десяток магазинов, переполненных всякой всячиной. Рассматривал все, начиная с манги4 и заканчивая не очень дорогими, но солидными на вид наручными часами. Тем не менее все это было не тем, что я искал. Пока я ходил из магазина в магазин, мне в голову пришла отличная идея: Карим был без ума от чая, так почему бы не подарить ему набор различных экзотических чаев? Я сделал пару звонков и узнал адрес хорошей чайной лавки. Сообразив, как доехать туда, я сразу же направился на ближайшую остановку.
Дождавшись шестидесятого автобуса, я сел в него, и он поехал по своему маршруту, подбирая на каждой остановке по два-три новых пассажира. То набирая, то сбавляя скорость, автобус продолжал следовать своему курсу, и через тридцать минут я стоял на переулке Гарибальди напротив ресторанчика японской кухни, а через два дома от него находилась чайная лавка, которую несложно было заметить по небольшой, но заметной, вывеске с названием «Цейлон».
Перейдя улицу, я пошел вдоль здания прямо к ней. По дороге я заглянул в панорамное окно японского ресторана – полно людей, как и всегда. Три минуты и я уже поднимался по лестнице к двери чайной лавки. Стоило только ее отворить, как зазвенели колокольчики. Я поспешил схватить их и аккуратно закрыть дверь. Никогда не любил этот звук. С детства он был для меня таким же неприятным как и тот скрежет, возникающий от проведения ногтями по доске.
– Добрый день! Чем я могу помочь? – улыбнулась продавщица, молодая девушка с короткими светлыми волосами и в сине-красном сарафане с бейджиком, на котором красовалось ее имя – Алиса.
Мне показалось, мы с ней уже где-то встречались.
– Мне нужен набор из разных чаев, – сказал я и тут же добавил, – для подарка.
– Тогда готовый набор предлагать не буду, – произнесла она с легкой улыбкой. – Они все невкусные. Вы можете сделать заказ, мы подберем лучшие ароматы. Но если есть время, можем прямо сейчас с вами приступить.
Времени было полно, так как в тот день у меня был выходной, поэтому я согласился. Да и девушка была милая. Она мне приглянулась с того момента, как только я увидел ее за стойкой. Не сказать, что любовь с первого взгляда, нет, просто было в ней что-то, и я каким-то образом это «что-то» почувствовал.
– Устроимся за тем столом, – сказала она, указав на столик у окна с небольшим кремовым диваном. – Я сейчас все подготовлю.
Девушка ушла в подсобку. А я тем временем рассматривал помещение. За стойкой на стене было множество полок с банками, в которых лежал тот или иной вид чая, с аккуратно прикрепленными цветными бумажками с названиями на каждой из них. Стены изобиловали разными китайскими и японскими иероглифами, извилистыми письменами на хинди и некоторыми другими символами неизвестных мне языков. Рядом с надписями в некоторых местах были развешаны фотографии чайных полей, сделанные, по-видимому, в разных странах.
Наконец, Алиса появилась из подсобки, неся несколько небольших подносов, расположенных друг на друге. Она аккуратно поставила их на стол напротив дивана и села рядом со мной. Мой нос ощутил ее парфюм: тонкий сладковатый запах. Мне вскружило голову. К своему собственному удивлению, я начал думать как бы найти повод пригласить ее на свидание. И эта мысль меня никак не хотела покидать. Поводов, однако, не было, поэтому я принялся ждать: может, появился бы какой-нибудь шанс.
На каждом подносе девушка разложила семь-восемь маленьких баночек стоящих на бумажках с названиями. В каждой из них находился вид чая, соответствующий указанному наименованию. Прямо как на полках, только мини-версия.
– Я принесла не все, только лучшие сорта, на мой вкус, – произнесла она, поправляя баночки. – Если ничего не понравится, у нас есть еще.
Она взяла в руки ближайшую к себе баночку и поднесла к носу, потом предложила мне.
– Это горный чабрец из Армении, – сказала Алиса. – На мой взгляд, самый ароматный из зеленых чаев.
Я поднес баночку к носу, и запах немедленно дал о себе знать. Это был непередаваемый аромат горных трав. Один из лучших запахов, которые мне когда-либо доводилось ощущать. Я немедленно попросил Алису записать армянский чабрец для моего набора.
Далее последовал красный чай с названием «Лао Сун Сяо Чжун», что, как сообщила продавщица, с китайского переводится как «Старая сосна с гор Чжэн Шань». В отличие от названия, запах мне не понравился, на что Алиса очень удивилась, но настаивать не стала.
Так мы с ней провели полтора часа, подбирая сорта чая. Пару раз за это время заходили другие покупатели, как я понял постоянные. Больше всего брали пуэр, который я сразу же забраковал, как понюхал. Я наблюдал как девушка любезно обслуживала покупателей и на прощание желала им хорошего дня.
В конце концов мы подобрали семь видов чая. Алиса их красиво разложила в коробке с изображениями японской тематики. Я расплатился и только открыл рот, чтобы пригласить ее в кино, так как других идей у меня не было, как она произнесла с ехидной улыбкой:
– Неплохо ты того парня отделал. Ну, на вечеринке.
«Так вот где я ее видел! – подумал я. – Значит, она знакомая или одна из подруг Нины. Будет ли теперь уместно звать ее куда-то?»
– Значит, ты видела, что было, когда меня оттаскивали? – я немного смутился.
– Угу, – она продолжала улыбаться.
– А вот теперь мне неловко. Хотел пригласить тебя на фильм, но, похоже, не стоит.
– Отчего же? – удивилась Алиса, с улыбкой раскладывая чай по местам.
Эта одна фраза привела меня в восторг. Я готовился к тому, что у нее окажется парень, или она его выдумает, чтобы не идти со мной никуда.
– Только ты должен пообещать кое-что.
– Что угодно!
– Ты ни на кого не накинешься.
– Ну мне будет сложно, но я обещаю постараться, – съязвил я, на что она захихикала. – Я заеду сюда часов в семь?
Алиса лишь кивнула.
Я буквально побежал на остановку, чтоб как можно быстрее попасть домой и привести себя в порядок к предстоящему свиданию.
III
Забежав домой, я увидел, как отец сидит за столом на кухне, склонив голову над горой счетов.
– Привет, па. Когда вернулся?
– Минутку, – он внимательно что-то считал. – Ну вот, сбил. Ладно. Что спрашивал?
– Ничего. За этот месяц все плохо?
– Да, не лучше, чем за прошлый. Хорошо бы, твой братец что-нибудь нашел, а то мы так утонем в этих счетах.
– Пап, ты же знаешь, он ищет. На собеседования ходит.
– Ходить мало! Ума у него нет, вот никто и не берет его.
Я ничего не ответил на это. Захотелось защитить брата, но отец был в чем-то прав. Брат ничему никогда не хотел учиться. Часто он уходил на весь день непонятно куда шляться и возвращался ночью, чтобы поспать, а на следующее утро снова свинтить в неизвестном направлении. Учился он заочно, так что времени у него было вагон. За его обучение платили родители. Я предлагал прекратить это делать, чтобы он либо быстрее нашел работу, либо просто забрал документы из института, перестав гробить семейный бюджет. Но родители оказались против такой идеи.
«Диплом нужен, чтобы у него в будущем хотя бы был какой-никакой шанс», – говорила мне мама.
Родители… Всегда беспокоятся о своих детях несмотря ни на что. Тогда я этого не понимал.
– Попрошу прибавку, – только и сказал я.
– Было бы неплохо, сын, спасибо, – отец устало улыбнулся и продолжил свои расчеты.
– Только не сильно надейся, я же только месяц там работаю, – сказал я уходя.
Отец ничего не ответил.
Аккуратно положив набор с чаями на свой рабочий стол, я направился в душ, привел себя в порядок. Время тянулось долго. В голову приходили мысли, что что-то может пойти не так, что надо следить за словами, не отпугнуть девушку. Я тщательно думал над тем, что говорить, как продолжить, о чем вести с ней беседу. Одним словом – волновался.
* * *
– Ты гляди! Принарядился! – улыбнулась Алиса.
– Это тебе, – я вручил ей небольшой букет из темно-розовых астр, купленный в соседней цветочной лавке.
– Красивые часы.
– Да… Это моего брата… – изобразил я улыбку. – Спасибо.
После того, как я нашел часы Августа с треснувшим стеклом, я отдал их в ремонт, после которого они выглядели так, будто с ними ничего и не случалось.
Девушка поднесла букет к лицу и, закрыв глаза, понюхала их.
– А ведь ты не представился, и я, глупая, тоже, – замялась она. – Меня Алиса…
– Я Виктор, – быстро произнес я.
Неловкая пауза.
– Фильм скоро начнется. Пойдем? – выпалил я, чтобы прервать затянувшееся молчание.
Она лишь кивнула. Быстро поставив цветы в воду, мы направились на улицу. Злосчастный звон колокольчиков на двери снова вызвал во мне жуткое раздражение, но я постарался не подать виду.
Солнце уже переставало печь и чувствовалось, что скоро наступит прохлада. С каждой минутой вечерняя свежесть усиливалась и приносила с собой облегчение, если можно так выразиться.
Закрыв дверь чайного магазина, мы с Алисой двинулись в сторону кинотеатра. Он находился в пяти минутах от нас. Вообще наш город был не таким уж и большим, так что практически все располагалось поблизости. Несколько сотен улиц да пару десятков переулков. Заблудиться в нашем городке не представлялось возможным, даже если вы попали туда впервые в жизни. Так или иначе, вы бы вышли на Площадь Восстания, в центре которой около семидесяти лет назад установили большой отреставрированный головной вагон паровоза в честь железной дороги, давшей городу вторую жизнь. Недалеко от площади красовались высокие черные ворота в городской парк. Их можно было увидеть издалека, и по ним всегда было понятно, куда они ведут. Эти ворота и паровоз являли собой тандем практически единственных символов города, если не считать университет, давший стране несколько видных политиков и деятелей искусства. Но и это уже кануло в прошлое, так как последний мало-мальски известный человек из наших краев выпустился лет восемнадцать назад, если не больше.
Некоторое время мы с Алисой шли молча, будто соревнуясь, кто дольше сможет не разговаривать. Она, видимо ждала, что я скажу что-нибудь, а я думал, что бы такое сказать, чтобы не показаться глупым и не опозориться.
– Ты сейчас лопнешь, такой красный, – засмеялась она. – Перестань думать, что говорить.
Видимо, я не первый волнующийся парень в ее жизни.
– Отлично выглядишь, – наконец-то я выдавил из себя пару слов. – Давненько на свидания не ходил, так что…
– Не переживай так сильно, со мной можно не церемониться.
Я удивленно и с улыбкой посмотрел на нее.
– Не в том смысле, пошляк! – засмеялась она в голос.
Тем временем мы уже были у здания кинотеатра. Разговор у нас пошел намного легче. По ее настоянию мы пошли на «Изгиб реки», боевик о клане мафиози, а не на сопливую комедию, которую я выбрал.
В холле мы столкнулись с Каримом, который выходил из зала с только что закончившегося сеанса. Судя по всему, он был один. Карим немного опешил, увидев нас с Алисой вместе. Позже тем же вечером она заметила, что ей показалось, будто он был не очень приятно удивлен, но я лишь отмахнулся, сославшись на нежданную встречу. Оказалось, что Карим часто заглядывал в «Цейлон» за новыми сортами чая, там они с Алисой и познакомились.
– Отличный фильм, – сказал он, пожимая мне руку. – Не пожалеете!
Мы лишь улыбнулись ему, не найдя ничего ответить, на что Карим сказал, что не будет нам мешать и ушел. Но я догнал его и, перекинувшись парочкой слов, попросил никому не говорить о нашем с Алисой свидании, он охотно согласился.
Не успели мы пройти и трех метров, как перед нами откуда-то вылезла Нина в полной боевой раскраске и легком приталенном синем платье. Удивлению ее не было предела: увидеть своего агрессивного бывшего с девушкой, которая видела, что он устроил у нее на празднике.
– Не ожидала встретить вас вместе, – сказала она с напускным интересом и фальшивой улыбкой. – На свидании, да?
– Эмм… ну, вроде того, – сказал я и посмотрел на Алису, то же самое сделала Нина.
– Ну, да… – подтвердила девушка, улыбнувшись.
– Ну что же, хорошего вам вечера, – сказала моя бывшая с той же поддельной улыбкой и стала было уходить, но, как будто бы вспомнив что-то, повернулась обратно к нам. – Да, Алис, дорогая, ты бы выбросила этот веник, а то Виктор немного дикий.
С минуту мы стояли молча, наблюдая, как Нина демонстративно уходила. Стоило ей скрыться из виду, Алиса громко засмеялась, а я за ней.
– Что это было?! – спросила она, хохоча.
– Понятия не имею, – произнес я, чуть успокоившись. – Пойдем, а то на сеанс опоздаем.
Полфильма мы просидели, болтая о какой-то чепухе. Вокруг все только и делали, что ели да перешептывались. Я даже могу поклясться, что в углу на заднем ряду девушка уселась на парня спиной к экрану, и фильм их интересовал в последнюю очередь. Не выдержав этой возни, мы решили уйти.
– Фильм был отвратительный! – засмеялась Алиса, когда мы вышли из кинотеатра и пошли вдоль улицы.
– Мы его даже не досмотрели, – засмеялся я в ответ. – Все время проболтали.
– А ты заметил ту парочку в углу?
– Да.
– Мерзко, – хихикнула она.
– Есть такое.
Ее улыбка была настолько милой, что, каждый раз видя ее, у меня у самого рот растягивался чуть ли не до ушей.
В тот вечер было немного прохладней обычного, уже чувствовалось приближение сентября. Увидев, что Алиса слегка озябла, я снял свой темно-синий пиджак, оставшись в тонкой рубашке, и накинул его ей на плечи.
Погуляв с полчаса, Алиса попросила проводить ее домой. Стоило пересечь две улицы и повернуть на Первый переулок, как мы оказались у ее дома.
Свидание прошло отлично. По крайней мере так мне показалось. Я ничего не учудил, а она была само обаяние.
– Ну-у… Все было отлично, – замялась она, улыбнувшись.
– Мне тоже все понравилось. Может, как-нибудь повторим?
– Буду рада.
После этих слов мое сердце забилось в бешеном ритме. До жути захотелось отодвинуть прядь светлых волос, упавших ей на лицо, и коснуться ее губ, но я почему-то решил этого не делать. Наверное, чтобы не отпугнуть Алису. Даже спустя столько лет я в этом не уверен.
Видимо, догадавшись, что я даже не чешусь поцеловать ее, девушка направилась к зданию, а я, во всю улыбаясь, но жалея, что упустил идеальный момент, пошел счастливый домой.
Я решил не ждать автобуса, а пойти пешком, вспоминая каждую минуту, проведенную с ней. Удивительно, что может сделать одно идеальное свидание с хорошенькой девушкой.
После нашего первого свидания мы с ней еще несколько раз встречались, и уже ближе к сентябрю нас можно было назвать парой, хоть и никаких ярлыков мы вешать не стали.
IV
Четыре часа утра. На улице было свежо и прохладно.
День рождения Карима прошел на ура. Он пригласил всего лишь несколько человек, благо все были знакомы друг с другом, так что неловкостей не возникло.
Друг у меня был с восточными корнями, поэтому стол изобиловал национальной кухней от шашлыка и кебаба до сладких пахлавы и гаты. За столом мы обсудили все новости, вспомнили школу, в которой все вместе учились, поведали друг другу все слухи и сплетни, касающиеся наших одноклассников, разнесли в пух и прах новые фильмы, вышедшие за последнее время, кое-кто из собравшихся, как оказалось, скоро должен был сыграть свадьбу. Получился очень насыщенный вечер.
После безумно вкусного пиршества мы перешли к подаркам. Первым делом именинник открыл мой: радости не было предела. Тут же заварили несколько сортов и выпили на улице. Чаи и в самом деле оказались очень вкусными. Далее последовала манга с голой девушкой на обложке, у которой из головы росли извивающиеся рога, затем – термос со встроенным аккумулятором для зарядки телефона и гравировкой – именем Карима. Ну а пару-тройку конвертов раскрывать, конечно же, не стали, так как и без этого было понятно, что внутри деньги.
После недолгого рассматривания подарков (собственно рассматривать мало что было) последовали настольные игры, числу которым не было предела. За игрой мы кричали друг на друга и ругались практически весь вечер и всю ночь.
Если бы в то время меня попросили описать Карима, я бы сказал только одно слово – «дитя». Он любил все, что связано с играми и мультфильмами. В университете он выступал в драмкружке, всегда был на позитиве, как маленький ребенок. С тех пор он не оставил сцену и, насколько я знаю, до сих пор ставит театральные представления, сам пишет сценарии к ним и, может быть, все еще смотрит мультики.
Вскоре пора было расходиться по домам. Мы расселись по машинам. Я и одна из одноклассниц сели в машину Карима, а остальные расположились во вторую, за рулем которой был отец именинника.
– Ну как у вас дела с Алисой? Встречаетесь? – сказал Карим, когда мы доехали до моего дома, предварительно подкинув одноклассницу в общежитие университета.
– Эмм… да, – подтвердил я, почему-то смутившись. – А откуда ты узнал? Мы никому не говорили.
– Так мы же в кинотеатре встретились, да и видел вас несколько раз, если честно.
– А ведь правда! Я и забыл об этом.
– Она очень милая, – улыбнулся он.
– Да, есть такое, – непроизвольно на моем лице тоже появилась улыбка.
