Анна Цой
Связка и дракон
Глава 17
Зал был украшен нежно-розовыми цветами, витыми прутьями винограда и гурьбой школьного юношества, что мялась по углам, переводя взгляды от стоящих в ровном строю пар нас – участников Фратрии.
– Розовый и белый – это цинизм и признак старости, – опиралась на своего жениха Мелания, – дай угадаю, – она хмыкнула в ответ сделавшей мне «комплимент» Онники, – твоё платье выбирал папочка? – она расплылась в ядовитой улыбке.
Онника в этот момент поняла, что Мел будет защищать меня до конца. И если я безразлично промолчу на её «Фу! Почему ты в красном? Ты же… не женщина», то Мелани вопьётся и впрыснет яд в её шею за доли секунды.
– Прости… – опустила голову Онни, – я сама поняла, что сморозила глупость, ведь ты тоже… в чёрном.
Мел уже было плевать, потому как она вернула внимание своему к-хм… престарелому парню и продолжила вещать:
– Ты сегодня тормозишь, – она хмыкнула, – как, собственного говоря, и всегда. Я тебе прямо сказала, что вклад за пределы Костны – тупое занятие. У них мозги устроены иначе, понимаешь? Платежеспособность населения к тому же хромает. Оно тебе надо? Ты прогоришь, – пока он закатывал глаза, – любимый, – сгладила углы.
Мужчина снисходительно её оглядел.
– У тебя ПМС, что ты выносишь мне мозг? – спокойно ответил ей, – будто тебя кто-то спросит куда я дену свои деньги.
Девушка расплылась в оскале.
– Уже почти мои деньги, – прямо расценила она, – так что я тебе сказала – нет. И это у тебя стабильность эмоций как у мартышки во время полового созревания, – и снова, явно чтобы не бесить его, – любимый.
Мы стояли здесь уже десять минут. Они ворчали, я ждала своего партнера, а остальные сверлили взглядом закрытые сейчас двери, из-за которых лилась музыка и доносились голоса. Ну и ещё Онни нервничала, потому как Оз-зи успел подойти к нам, сурово оглядеть, тяжело вздохнуть, пока кривился над моим образом, а после унестись куда-то в сторону зала.
Ну и что, что я выделялась из бледно-розового и по природе своей белого цветника? Мы с Мелани напоминали сейчас два грешных пятна кофе, строго держащихся в чашке горячей воды с молоком.
– Никаких твоих денег нет и не будет, – явно не в первый раз сообщил Мел её парень, – так что отстань от меня.
– Это ты так думаешь, – хмыкнула высокомерно она, – а я знаю, что тебе придется переписать на меня минимум половину того, что ты имеешь из-за запрета сенаторам иметь доход, превышающий планку. Я будущий юрист, любимый.
– Судя по твоим словам, я – будущий банкрот, – он заставил её закатить глаза.
– Вы хотя бы улыбаетесь друг другу? – спросила у Мелани.
– Он мне за это не платит, – положила руку на плечо мужчины она, – м, твой принц на один вечер шагает. Смотри как оделся! Чистейшей воды… оу. Ты его выше на полголовы.
– При-привет, – неуверенно встал рядом со мной парень, – я правда могу тут с тобой стоять?
Он оглядывался по сторонам и не поднимал на меня глаза.
– Завязывай, – подала ему его же ленточку я, попутно поворачиваясь спиной.
Странный ритуал. Кавалер должен был обязательно сам продеть сквозь вплетенное в прическу кольцо ленту и сделать узелок так, чтобы два конца развевались при ходьбе вместе с волосами. Или сами по себе, как в случае с моей высокой прической. Я ещё и в этом отличалась – все из нашего строя имели завитые локоны минимум длиннее лопаток.
– Ты очень кра-сивая, – запнулся парень, но ленту подвязывал аккуратно, – прости, что тебе пришлось идти со мной.
Я повернулась и улыбнулась ему приободряюще.
– Не прощу, – взяла его под локоть, – потому что ты тоже красивый.
– Твои ставки, когда именно парень шмякнется в обморок? – спросила у своего жениха Мел.
Тот оглядел нас и кивнул.
– Когда до него дойдет, что ему её за руку брать, и держать за талию при танце, – вторил ей ехидством мужчина.
Мой же партнер расширил глаза и оглядел меня круглым шокированным взглядом. Особым вниманием была удостоена талия.
– Меня теперь ждут годы невезения, да? – прошептал он, – потому что это явно самый удачливый день в моей жизни.
Я решила его успокоить и поправила выбившуюся прядь его волос за ухо. Именно в этот момент над головой зазвенел колокольчик готовности к выходу, мы подравнялись, Мелани отошла к стене, а меня выдернули и потащили вперёд с неумолимостью скалы.
– Что происходит? – прошептала я, пока теплые Лакмааровские пальцы сжимали мои.
– Шагай назад, – отдал приказ чётко кивнувшей в ответ Онни, до которой доходило всё с каждым шагом к моему партнеру.
Его шаг мне за спину, манипуляции с несчастным кольцом в прическе, и теперь у меня целых две ленточки. Коричневая и девственно белая.
Мы переглянулись с Фреей, которая тоже недоумевала, стоя второй в паре с Грегори.
– Вперёд, – чёткий приказ делающего безразличным лицо крокодила.
Я, пытаясь осознать, что именно он сделал, приподняла подол свободной рукой и начала семенить за ним к открывшимся дверям.
– Какого хрена ты меня не предупредил?! – прорычал Грегори для своего дракона.
– Заткнись, всё слышно, – холодно ответил капитан.
– Ты поступил плохо, – сверкнула глазами, пока мы вставали лицом к лицу в центре зала.
Оз ухмыльнулся.
– Я так и вижу, как ты недовольна, Фиджез, – иронично заметил он, шагая вперёд ко мне.
Мне оставалось только сузить глаза от возмущения, пока он снова брал меня за руку, придерживая на соответствующем расстоянии от себя за талию.
– Онни плачет, – одними губами прошептала, пока проходила под его рукой.
Девушка и в самом деле глотала слезы, пока вполне себе довольный парень напротив неё уже увереннее вел её в танце.
– Тебя утешит тот факт, что я её не приглашал? – неожиданно мило улыбнулся Оз.
Мне. Озерфир чертов Лакмаар. Мило улыбался.
– Меня тоже, – напомнила ему, отчего он скривился.
Круг по залу.
– Буду благодарен, если ты перестанешь скалить на меня клыки, – стерпел крокодил.
Я хмыкнула.
– Не подходящие для твоего идеального восприятия клыки, – напомнила ему.
Он хмыкнул. А после нагло шагнул ближе на полшага и продолжил уже пусть и не сильно, но прижимаясь ко мне.
– Поверь мне, названное тобой было последним, о чём я думал в контексте тебя, – смешок от него.
Я не сдержала вырвавшуюся улыбку. Кокетливую такую, что… Аямако, чёрт тебя куда не следует!
– О, ты ещё и признаешь, что думал обо мне, – фыркнула, – и да – не в контексте зубов, – смешок, – а скорее в контексте оскала. Я же тебе не подхожу, Оз. Чего ты тогда добиваешься? Смирился с тем, что я не такая, какая тебе нужна?
Его щека дернулась. Да и сам он вмиг потерял свою насмешливую доброту.
– Я решил попытаться… наладить с тобой контакт, – строго, пусть и немного морозно произнёс капитан, – смириться я пока не успел.
Я хмыкнула, застыв в метре, но оставив в его руке свою. Забрала последнюю, присела в приличном реверансе, подождала пока он склонит голову в ответ и…
– А я устала пытаться, – под всеобщие хлопки и его снова слетевшую маску на лице.
Он даже на секунду показался мне потерянным. Вот только я успела развернуться, поймать такую же цепкую, как и у меня руку Фреи и пойти в сторону папы, переводящего взгляд с меня на того, кто был позади.
– Фиджез, – подхватил меня под руку с другой стороны от подруги Оз-зи, – отпускай свою… Самерфил. Мы идем туда, где разговору ничего не помешает.
Я посмотрела в глаза задумчиво потягивающему из бокала сок папе в десяти метрах, прислушалась к чертовски колотящемуся сердцу и:
– Фрея, подожди минут… десять, – выдохнула для девушки.
Та хрюкнула.
– Вам там часа не хватит, Мак! – отцепилась она, – ладно, я жду от тебя минимум два засоса.
Я закатила глаза. Развернулась лицом с предвкушающей улыбкой к Озу, вложила в предложенную мне руку свою и попыталась держать в узде колышущиеся бабочки в животе.
– Спасибо, – выдохнул капитан, – в парке будет холодно, поэтому…
– Она пропала! – подбежал к нам в панике Грегори, – Оз, мать твою, Онни куда-то убежала и её нигде нет!
Я зажмурила глаза.
– Поищи сам, – обрадовал меня Оз-зи, – возьми с собой Самерфил и младший Тандем.
Мне даже легче стало от его слов.
– Ага! – почти кричал Грег, – ты сейчас на полном серьёзе предложил мне искать ту, кого я люблю, с той, кто мне нравится?! Ещё смешнее можно?
Капитан стал снисходительно строгим.
– Счет идёт на секунды! – разводил панику Грегори, – ты видел, как она плакала?!
– Что с ней случится? – вставила своё слово я.
Грегори пытался придумать несколько секунд. Не смог.
– Она там одна! – к Озу, – а ты капитан, так что… пойдём! Давай! Мако… посиди подожди тут… пару минут.
Я скрестила руки на груди.
– Вы ещё не поняли, что она делает это специально? – забрала у собравшегося идти спасать бывшую капитана руку, – а вы как два придурка бежите её спасать!
Я даже дышала зло.
– Фиджез… – начал было Оз.
– Выучишь моё имя – подходи, – прорычала ему в лицо я, – система, что вы за… балбесы такие?
К папе я шагала в ярости.
– Вы с ней собрались… ой, блин, – дошло до Грегори.
Я же слышала их всё хуже.
– Пойдем быстрее, – пробурчал Оз-зи.
Рядом с папой было занято только с одной стороны.
– Ты говорила, что будешь танцевать с кем-то другим, – напомнил мне он.
Точнее начал разговор издалека. Я поджала губы, разглядывая зал, из которого уже сбежали эти двое.
– Капитан решил по-другому, – попыталась расслабиться я.
Вышло только встать на секунду, стянуть с подноса пробегающего мимо официанта бокал с шампанским и сесть обратно, чтобы цедить напиток и ворчать у себя в голове.
– Ты была против? – напрягся старший Фиджез, пока Лернт деловито хмурил брови в мою сторону.
Я хмыкнула и сделала глоток. Хоть что-то радовало – из-за присутствия взрослого контингента сенаторов на балу здесь подавали не только сок с пуншем.
– Если я была против, то я бы ему вмазала, – созналась им.
Фрея плюхнулась с другой стороны от меня.
– Ну и? – потирала ладошки она.
Я помотала головой.
– Нет?! О чём вы говорили? – её светлые брови напоминали кривую волну, – когда танцевали? Он же что-то говорил? О чём? Ну!
– О зубах, – заставила всех троих разглядывать меня в непонимании, – о чем ещё могут разговаривать два влюбленных друг в друга школьника?
Подруга отходила с минуту.
– З-зубах? – наконец выдала она.
– Могу я пригласить тебя потанцевать, Ая? – как всегда с улыбкой подошел ко мне Эрни.
Я отдала бокал папе, не забыв ему напомнить:
– Ты за рулем.
– Это Эрнест, – указал на моего нового партнера по танцам дед, – и, Адам, отдай бокал мне. Я теперь думаю про зубы.
– Ты тоже оплошал при первом серьёзном разговоре с возлюбленной? – хихикнул папа, – только представь как с ней стало бы легко. Она бы сразу оценила твои намерения.
Эрни подвис, держа меня за руку.
– О, я теперь понял свою ошибку с бабушкой Аи, – допивал моё шампанское Лернт, – и в самом деле лучший способ рассказать, насколько она мне дорога.
Я закатила глаза и сама повела прислушивающегося Эрни в центр зала.
– Ты с Оз-зи, – поднял бровь с вопросом он, – но судя по диалогу до моего прихода, ваш капитан всё ещё не созрел.
Отвечать ему не хотелось.
– Понятно, – от него, пока мы вставали в позу, – тема мужланства – табу. М-мм… не буду шутить про тему зубов. К-хе… прости, – он сдерживал улыбку, – придумал! Я понял по какой причине я бабник в твоих глазах. Очень долго про это размышлял, к слову.
С ним было как-то странно танцевать. Он не был таким твердым, как Оз. Мне вообще с каждым его шагом казалось, что он может отпустить, а я пойду кружиться в одиночку. Он мной не управлял, будто мы были равными танцорами, и он не должен был вести.
– И почему? – стало интересно мне.
– Ты сказала, что это твоё личное мнение, что двое серьезных отношений – это перебор, так? – он дождался моего кивка, – тут, конечно же, костнийское восприятие постаралось, но… Аямако, прости себя, – пока я изумленно расширяла глаза, – за то, что у тебя не получилось в прошлый раз. С тем парнем, про которого ворчит Фрея, – он выдохнул, – ты не виновата в том, что он тебе не подошёл. И не виновата в том, что ошиблась. Вы просто не сошлись, и решили строить жизнь отдельно друг от друга. Ничего страшного не произошло, – он широко улыбнулся, – и ты ни в коем случае не стала плохой только потому, что твоё «раз и навсегда» не удалось в тот раз.
Я смотрела на него умоляюще. И никто из нас больше не танцевал. Нет – стоило мне остановиться, как это сделал и он, извиняясь смотря на тех, кому мы мешаем.
– Давай сядем, – указал на сидения мне Эрн.
Я сглотнула и кивнула. Меня почему-то это всё ужасно расстраивало.
– Прости, что влез куда не нужно, но если ты это поймешь, тебе станет легче, – усадил меня рядом с папой парень, – блин, хотел отвести тему от грустного, а ещё больше тебя закопал.
– И что ты ей сказал? – сурово оглядел его папа.
– Всё правильно, – ответила всем и сразу, – Эрни не сможет обидеть, пап. Он хороший, – хмыкнула, – а ещё прозорливый. Я подумаю над тем, что ты сказал, – вялая улыбка, – прости, что не дотанцевали.
Он кивнул и сделал шаг спиной от меня:
– А ты прости, что не могу бросить ту, кто меня пригласил надолго, – он кивнул, – можешь пойти со мной.
Я помотала головой и уронила её на папино плечо. Сказал бы Эрн это Озу, честное слово!
– Тогда я где-то здесь, – парень махнул мне рукой и исчез в куче розовых юбок.
– Этот мне нравится больше, – прокомментировал папа, – если не учитывать цвет волос.
Мне почему-то стало смешно. Нервное, видимо.
– Было бы и у меня такое мнение, – пробурчала тяжело, но не грустно.
– Давай всё упростим, солнышко, – кивнул папа, – я оставлю тебя с дедушкой, а сам пойду найду твоего сбежавшего… нехорошего парня, после чего попытаюсь с ним поговорить, мы подерёмся, а после ты разочаруешься в нём ещё сильнее. И, конечно же, я увезу тебя домой, где мы будем всей семьей смотреть мультики и есть мороженое. Самое сладкое и вредное.
Я не удержалась и чмокнула его в щеку. Он был лучшим, как и всегда.
– Я тоже буду мороженое и плакать, – подал мне новый бокал взамен тому, который забрал Лернт, – про мультики не уверен, но пожаловаться на несчастную любовь я способен.
Вот он вызывал на моём лице улыбку. Я успела привыкнуть к его манере поведения за эти дни. Совсем не мягкий, как папа. Не такой простой в понимании, помимо некоторых странных правил, которые он распылял вокруг себя, но хороший. Хотя обнимать его мне не особо хотелось.
– А я было искал что-то каноничное, – сел рядом со мной Тедди, – выглядишь потрясающе.
Он казался каким-то совсем взмыленным и уставшим.
– Сенатор Фиджез, – протянул руку папе он, – рад знакомству.
Папа нахмурился.
– Если моя догадка оправдается, то я не совсем обрадовался, увидев тебя рядом с Аей, – отец кивнул, – Арлен?
Тедди понуро кивнул.
– На каком месте стоит моя дочь в списке твоих запланированных «побед»? – скрипнул зубами папа.
– Вы не так всё поняли, – Тед помотал головой.
– Я видел то, как поступает твой отец, – сверкнул глазами старший Фиджез, – поэтому ни в коем случае, Ая.
Я сползла по креслу, уперевшись каблуками в стык досок пола.
– Мерять поведение по поступкам отца… – дернул щекой Теодор, – впрочем именно это он мне и сказал про вас, – он хмыкнул, – и вы не знаете, что сейчас он женат. Уже давно.
– Рад за него, – кивок папы, – но ты – нет и явно не планируешь. Такие как ты обычно так не поступают.
Тедди сверлил его из-под бровей.
– Какие как я? – прорычал он.
– Прости, Тед, – выдохнула я, – мы здесь все очень устали, а ты просто попал под раздачу, – я хмыкнула, – тебя утешит то, что моё одинокое тридцатипятилетие приближается?
Он всё ещё злился. Папа дергал глазом, но не смотрел в его сторону.
– Я хотел позвать тебя на танец, – как-то совсем не мило вышло у Тедди, – но вижу твой отец уже всё решил, не дав мне и слова сказать.
Папина голова медленно и зло повернулась к оппоненту.
– И не дам, – рыкнул он.
Тед вдруг усмехнулся:
– Знаете, странно слышать то, какой я подлец от того, кто действительно поступал аморально, – расплылся в язвительной улыбке Теодор, – и вы, и мой отец получили шанс всё исправить. По какой причине его нет у меня? – сознался он.
Папа был в ярости.
– Потому что сперва нужно принять ошибку, а не… – он прикрыл глаза, – пытаться скрыть её, система, – он относительно успокоился, – ты ещё слишком молод, чтобы это понять.
Хмурая я решила спросить:
– Пап, а какого цвета ленточка была у тебя? – зачем-то.
– Белая, – кривился он, – каким бы хулиганом я не был в то время, но учился хорошо.
– У тебя есть квартира в нескольких кварталах отсюда, – кивнула я, – вы с мамой не стали её продавать. Ты из к-хм… «аристократической» верхушки Костны? Твои родители?
Ему не хотелось отвечать. Это было видно.
– Да, – не смотря на меня.
Я кивнула.
– А мама переехала сюда из Соголды, – вынесла вердикт, – вы мне врали.
Дед хмыкнул.
– Умалчивали для твоего блага, – извинительно смотрел на меня отец, – прости, Ая. Мы были в Соголде. Тебе там не понравилось. И с бабушкой тебе тоже бы не было хорошо как дома.
Не знаю почему мне не было обидно. Может потому, что я сама догадывалась и молчала. А может потому, что и без этого было много того, чем кипела голова.
– Ладно, – пожала плечами я, – я как-то сильно устала, пап. Морально точно.
Он выдохнул, обнял меня за плечи и прижался губами к виску. Тепло и под защитой.
– Танец бы тебя взбодрил, – всё ещё не терял надежды Тедди.
– Смотри, – выпрямилась я, указав на сидящую тёмной тучей со светлыми кудряшками Фрею, – видишь её? Она точно хочет танцевать и будет рада твоему вниманию, – попытка культурно отвязаться.
Тед усмехнулся.
– Это окончательное нет? – спросил прямо.
Я виновато кивнула.
– Напишешь в одинокие тридцать пять, – резко поднялся он, – я точно ещё буду рад тебе.
Он кивнул и направился в сторону Фреи, сверля её взглядом так, что она сперва растерялась. Красивый же, особенно на фоне остальных. Её круглые глаза, когда он протягивал ей руку и что-то говорил, расставляли понимание происходящего по местам. Особенно милыми были её красные щеки и бурчание под нос – она явно не могла придумать ни одной хохмы в этот момент.
– Быстро сдался, – прокомментировал папа, – не такое сильное стремление к общению было. Значит, я был прав.
– Экран загорелся, – указала на огромный монитор под потолком я, – нам будут что- о показывать?
– Интервью, – ответил Лернт, – кто на этот раз?
Вокруг рассаживались по местам, либо выходили из зала, те, кто не интересуется сплетнями.
– Видимо я сегодня никого не дождусь, так что… – я кисло улыбнулась.
– «В этом выпуске, – с экрана, – первая диада Костны! Сильнейший маг страны или девушка из социально-опасной семьи? Тревога, отвага или глупость? Что скрывает ирония Фреи Самерфил? И как попасть на Фратрию, если ты никто!».
– Не-ет! – прорычала Фрея на весь зал, – идите в задницу, я только встретила своего идеала, а вы его хотите… система, да за что?!
– «Дорогие зрители, приветствую вас там, где раскрываются тайны! – вещал мужчина с экрана, – к сегодняшнему дню мы готовились целый месяц, и я вам скажу, что это было одно из самых тяжелых расследований за последние… лет пять точно, – он кивнул и прошёлся с одного места на другое, открывая вид на нашу прошлую деревенскую школу, – и в этот раз мы слегка изменим курс повествования с обычного, на более широкий формат. Прошу прощения, но милая Фрея сегодня будет лишь крошечным задатком к той истории, которую каждый из вас желал бы услышать, но не догадывался о существовании подобного в защищённом обществе цивилизованной Костны, – усмешка, и он сел на лавочку, скрестив ноги, – сложно было отделить Фрею от её связки, поэтому начнём отсюда. Детство, – он кивнул, поднялся и указал на здание позади себя, – всё началось здесь – в небольшой школе Берлинга. Шестьсот четыре ученика на пару тысяч населения города. Неплохо, да? Здесь живут многодетные семьи, вперемешку с социально неустойчивыми. Как мы это узнали? – он шагнул на крыльцо и открыл дверь, – Фрея Самерфил именно из такой, – камера перенесла нас в фойе, пустое и вполне себе уютное, – в пятилетнем возрасте мы все вынуждены не просто входить в социум, становясь его членами, а получаем себе партнера на шестнадцать лет. Никто из вас не задумывался, как так вышло, что милая Фрея попала в Тандем с холодной Аямако?».
– Я холодная? – прошептала для папы.
Тот уже хмурился.
– «Ответ прост, – на экране всплыла наша групповая фотография в пятилетнем возрасте с нового года, – милая Фрея оказалась той, кто уже в столь юном возрасте скрыл свой источник, вцепившись в самого популярного ребенка в классе, – на фото я в пышном платье принцессы и с высокой блестящей короной на голове стою ровно посреди убегающих от меня детей, пока маленькая Фрея в костюме болотной ведьмы в лохмотьях распугивает всех вокруг, – представьте как тяжело было самой бедной девочке в классе добраться до той, у кого папа был градоначальником Берлинга? А я вам скажу: маленькая Аямако от себя настоящей пусть и отличалась, как мы узнаем позднее, однако уже тогда имела понимание своего места в обществе недостойных её статуса людей. Посмотрите только на взгляд! – вторая фото, где всё спокойно, но я стою так, как научила мама – по модельному, – так было каждый год – сосуществующие в гармоничном Тандеме только потому, что имели разные цели девочки превратились в юных девушек. И тут пути повествования расходятся в разные стороны, – снова череда наших общих фотографий из детства, которые резко закончились современной фото Фреи на качелях у меня в саду, – Фрея Самерфил. Мы неспроста начали именно с неё – она всегда была побочным игроком там, где правила Мако. Хм… начнём с семьи, – он вмиг очутился у двухэтажного здания с распахнутой дверью подъезда, – я уверен, что каждый из наших зрителей знает, что это за место. И вы будете правы – районы социального жилья, подаренного Костной тем, кто живет в пределах прожиточного минимума, видели все. Нет, не вживую. Чаще всего нам показывают их по телевидению в роликах системы. Бывали когда-нибудь внутри?».
Фрея с той стороны кресел шмыгала носом в пиджак Тедди.
– «Тогда давайте пройдём внутрь. Мама Фреи уже ждет. Хм… конечно же чистый и строгий подъезд, белые стены, две квартиры на этаже, – ведущий подошел к камере и наклонился, чтобы прошептать, чтобы его «никто не услышал», – по сводкам системы сто квадратов на трех человек. Как вам такое? Особенно в сравнении с двумя комнатами Кернилса Тедды из прошлого выпуска! На него одного без санузла имелось сто пятьдесят квадратных метров, в которых можно было поймать эхо. А здесь… здравствуйте! – он протянул руку открывшей дверь готовой к визиту маме Фреи – полной, невысокой женщине с очень заметной складкой меж бровей, – мы договаривались об интервью о вашей дочери на сегодня. Можем мы пройти? Нам хотелось бы отснять комнату Фреи, помимо…».
– «Нельзя, – сверкнула строгостью в глазах и командным тоном женщина, – я согласилась лишь на диалог. Не хочу, чтобы вы занесли мне грязь. К-хм… к слову об этом, – она кивнула, – не за бесплатно. Вы же это вырежете?».
Фрея почти выла.
– «Конечно! – врал ведущий, – прошу, – он протянул ей купюры, – а если я добавлю столько же, то вы… только комнату Фреи!».
Стопка пополнилась.
– «Разуйтесь, – мама Фреи, – у нас не дворцы, которые вы снимали до этого. И спрашивайте быстрее – мне нужно укладывать младшую спать».
– «Конечно! – был в ужасе лицом ведущий, – вы правы, – они прошли по криво лежащему ковру на достаточно замызганом, но идеально чистом паркете, – ваша дочь диада. Как вы это восприняли? Или вы были осведомлены?».
Увидевшие фотоаппаратуру брат и маленькая сестренка Фреи медленно начали красться разглядывать съёмочную команду, однако стоило их матери повернуться, как две тени почти влипли в одну из стен, прижавшись к ней и делая вид, что они стояли здесь просто так.
– «В мою комнату, – строго произнесла женщина, – и чтобы я вас не слышала. Диада? – вела за собой мужчину она, – откуда, по-вашему, я должна была это знать? И будто это что-то дает. Она плохо учится, ленива и способна заниматься только тем, что смотреть что-то в телефоне или учебном браслете. Всё. Я могу описать её характер как сложный. Она… никогда никому не улыбнется. Вечное «Пьеро», ленивое и безразличное к чему угодно! Если она что-то и добилась, то только благодаря Аямако. Умная, хорошая девочка, – хмык, – не чета моей дочери, – она тяжело опустилась на диван в детской, придерживая беременный живот, – вот её комната. Стол, кровать, вон её личный уголок, обклеенный плакатами с этими… страшнотиками, прости система! – она важно кивнула, – это комната девочек. У сына отдельная напротив. Как видите у нее всё есть даже… более чем. Аямако, вон, дала зачем-то ей свой компьютер, – она указала на ноутбук, – они иногда играли в какую-то дрянь вечерами по связи. Сейчас же… – тяжелый вздох, – на самом деле я узнаю что-то, только если встречу в магазине Фиджезов или по телевизору. Фрея никогда не была общительной. Вечно чем-то недовольна, никогда не улыбнется и доброго слова не скажет. Не знаю в кого она такая».
Подруга уже ревела, слушая, но не смотря на экран. Тедди с мокрым плечом гладил её по спине и что-то бормотал.
– «Мне казалось, что она самая улыбчивая из всех Фратрийцев, смешная такая, с какой стороны не спроси, – голос из-за камеры, вероятно оператора, – к-хм… прошу прощения, но ванная… общая?».
Мама Фреи кивнула.
– «Я вам ещё раз повторяю – мы живем не во дворце. Муж получает пособие по инвалидности. Я сижу с детьми. Эта квартира записана на меня. Что ещё вам нужно услышать? – она хмыкнула, – в холодильник заглядывать станете? Мы стоим на учете только как малоимущие. Но сейчас дети подрастут, а я рожу и выйду на работу».
Она говорила уверенно.
– «Тут мы снова переносимся в школу Берлинга, где у учеников есть совсем другое мнение о Фрее, – диктор, – заметили, к слову, как идеально чисто в их квартире? Госпожа Самерфил явно помешана на порядке. Младшей дочери сейчас всего три, а на стенах ни одной точки карандашом или в комнате игрушки ровно по полкам».
– «Фрея? – следующий кадр с нашей бывшей одноклассницей, – хм. Ну не знаю. Веселая такая, открытая, без комплексов вообще. Хотя… когда вся эта история с Аямако началась, они обе как-то сильно обозлились на всех. Фрея вечно грубила и снимала свои дурацкие сюжеты в прямом эфире! Вы поищите – такого про них увидите, ха! Особенно если рядом был Реджи!».
Сердце перестало биться. Я схватила папу за руку.
– «Вот запомнили эти слова? – ведущий, – вернёмся к истории Аямако. Не буду углубляться в подробности, тем более они сейчас не так интересны, как общий пересказ совершенно диких вещей. По какой причине система замяла это дело стало ясно через пару дней копания под Фиджезов. Адам Фиджез, отец Аямако, сенатор младшего звена. Это системный факт, пригодившийся нам с той же степенью, с которой мешал. Готовы? Младшие сенаторы в наше время имеют доступ к системной информации, личному общению с её величеством, помимо этого – связи в высших кругах и способности выставлять официальные запреты на какие-либо попытки узнать информацию о нём или о его жене. В особенности порадовал разговор с самой Кимиллией Фиджез, – перед камерой предстал мой любимый дом».
Двухэтажный, небольшой и очень уютный. Невысокий каменный заборчик перед садом, стеклянные двери над четырьмя ступеньками и лиственный сад, преграждающий взглядам прохожих. Светлые панели, балкон с лицевого фасада, гараж на две машины и круглое окошко чердака – моего детского убежища.
– «Почему вы отказываетесь от видеосьемки? – ведущий».
И голос мамы, как и её туфли, снятые крупным планом:
– «Какая разница? Я выставляю запрет на показ моего лица по телевидению и другим информационным ресурсам двух стран. Хотите оспорить моё решение – обращайтесь к моему мужу».
– «О, мы там уже поболтали, – диктор, – он прямо сказал, что если вы скажете что-то, а мы не послушаем, то нас не просто засудят, а отправят в тюрьму. Боюсь представить на что способен ваш муж, госпожа Фиджез».
Мамин довольный смешок заставил меня улыбнуться.
– «Я очень люблю свою единственную дочь, поймите. Как и мужа. И если он принял решение не отвечать на ваши провокационные вопросы, то на это есть его право. Я же вполне себе неплохо отношусь к интервью. Тем более я много могу рассказать о моей воистину талантливой и самой умной дочери. Так и быть – не стану говорить насколько она красивая – вы и сами способны это увидеть».
Я хлюпнула носом. Папа всё ещё хмурился. Снова показ дома.
– «Там в глубине сада есть любимые качели Аи, – рассказывала мама… пока её заблюренное лицо явно улыбалось, – мы вынуждены были убрать гриль и кострище, из-за непереносимости дыма и жареного мяса у дочери. Она ещё маленькая… получила травму, над которой мы понемногу работаем».
– «Готовы узнать всю историю получения травмы Мако? – смех ведущего, – мы добирались до этой истории долго. Итак – Фиджезы одна из самых популярных семей в Берлинге. Не только благодаря бывшей должности градоначальника Адама, но и потому что Аямако часто проводила все увеселительные мероприятия в их доме. Все изначально знали кто она, но сейчас не об этом. Мако было примерно пять, когда произошла эта история. Взрослые посиделки с соседями у уже упомянутого костра и гриля. Что может пойти не так? Вызванная полиция была слегка обескуражена, когда узнала, что один из соседей в состоянии подпития весьма красноречиво попытался добиться внимания к-хм… как бы вам сказать. Кимиллия Фиджез, она… мы её, к сожалению, не покажем, но вы вполне способны заглянуть в любой модельный каталог с одеждой, найти самую привлекательную девушку, а после подставить ей лицо Аямако. Представили? Удивлены поведением соседа? Я, конечно же, тоже не поощряю подобные действия, однако вполне понимаю. Продолжим. Полиция прибыла в тот момент, когда совершенно неадекватный мужчина получил два выстрела из сенаторского пистолета в ногу и руку от старшего из Фиджезов, а также ожог руки третьей степени. Буквально до кости. Поняли причину по которой Аямако не ест жареное мясо? Только представьте реакцию пятилетнего ребенка, который видел и ощущал такое».
Неправда. Вспоминая эту историю, меня больше всего волновало другое. Стрелял не папа. Вот в чём дело – папа всегда был собранным, мягким и добрым. И когда рассерженная мама принесла из дома тот пистолет, отдала его в нетрезвые и трясущиеся от страха руки отца и, удерживая их вместе с оружием, направила ровно на отказывающегося уходить с нашей территории соседа, я видела совсем другое. Запах палёного человеческого мяса смешался с тем, как хладнокровная мама выдаёт усмешку, забирает оружие обратно и делает два выстрела, разорвавших тишину тогда, когда в нашем саду было полно людей. Мама была той, кто сделал что-то ужасающее без сомнения и страха. А после этими же руками утешала меня, гладя по голове и не обращая на разбирающегося с полицией отца внимания.
