Андрей Алексеевич Мурай
Письма к незнакомцу. Книга 7. Муж и жена – одна сатана
-31-
Приветствую Вас, Серкидон!
Не было ни гроша, да вдруг – алтын! То я месяцами не получаю ничего, то два письма сразу. Первое – из издательства, я всё-таки дошёл до почты. Всё так, как ожидалось, рукопись мне вернули, под тем предлогом, что не родились ещё мои читатели. Да-да, Серкидон, любезная дамочка так и написала, рукопись, мол, прекрасна, но читать её некому. Присоветовала подождать, когда сойдёт на нет гадко-гаджетово племя, когда появятся вновь люди, которые начнут читать бумажные книги, вот тут-то и вы со своей книгой, сравнимой с «Войной и миром»… «Улиссом»… «Одиссеей».
Понятное дело, я огорчился – и за читателей, и за себя стало обидно. Зато второе письмо, вернее, даже не письмо это, а весточка, от Вас, Серкидон, была приятна. В конверте только фотография. Молодёжь на природе, какой-то пикничок, не иначе. На первом плане Вы с рыженькой, коротко стриженой девушкой. Вы оба улыбаетесь. На обороте надпись: «Я и моя Виктория».
Простите мне моё нахальство, Серкидон, это наша совместная виктория! Вспомните Овидия:
Но не забудь, победитель, повергнув под меч амазонку,
В надписи гордой сказать: «Был мне наставник Назон».
Поверьте, Серкидон, моя радость была искренняя… Но этим посланием Вы порядком смешали мои планы. Я ведь хотел ещё долго писать Вам о рыцарях. О таких и об этаких. Закончить я хотел пушкинским паладином. Это который «С виду сумрачный и бледный,//Духом смелый и прямой». Который «Ave Mater Dei191 кровью» вывел на щите.
Вовсе не в качестве примера для подражания хотелось упомянуть пушкинского паладина, напротив, хотелось мне убедить Вас не тратить жизнь лишь на одно поклонение. Так, как поступил «молчаливый и простой», а может быть, и слишком простой мужчина.
На что же следует тратить свою жизнь? А вот тут планировалось мною перейти к теме «Fabricando fit faber, age puod agis» – «Трудом создаётся мастер»192. Основной акцент темы – как найти своё, то самое единственное дело в жизни. Создатели фильма «Секрет» правы в том, что «Нет на небесах доски, на которой прописана твоя цель и твоё Предназначение».
Молния подсказала Предназначение Мартину Лютеру. Непостижимым образом с юности знал свой Путь Николай Рерих. Дмитрия Донского наставил Сергий Радонежский193. Эти люди – исключительные исключения. В основном каждый мужчина ищет, и порой мучительно, то, чем он будет заниматься. А далее создаёт себя трудом. Как функция творит орган, так ремесло создаёт мужчину.
Не настраивайтесь быть баловнем судьбы, готовьтесь стать тружеником. Пастернак говорил: «Поэзия всюду, она в траве, стоит нагнуться и поднять её». Коко Шанель признавалась: «Мода и в небе, и на дороге». Микеланджело утверждал: «Скульптура делается просто: берёшь каменную глыбу и отсекаешь всё лишнее». Иоганн Бах на просьбы открыть секрет своего виртуозного музицирования улыбался: «Всё очень просто – нужно только нажимать нужные клавиши в нужное время». Примерно также сказал
Джакомо Казанова об искусстве обольщения – говорить нужные слова в нужном месте, в нужное время».
Это – кокетство великих. Нужно быть прирождённым поэтом, чтобы увидеть, как растёт рядом с травой (не ведая стыда) поэзия. Нужно быть выдающимся модельером, чтобы в силуэтах туч увидеть покрой платья, а при порыве ветра – развивающийся женский шарфик. Нужно быть великим ваятелем, чтобы отбить лишнее в глыбе. Нужно быть гениальным музыкантом, чтобы попадать по нужным клавишам в нужное время. Нужно быть большим мастером соблазнения, чтобы в заветном месте суметь открыть клавиши души прекрасной дамы. Заметим также, что всех этих «баловней судьбы» судьба не баловала, они всегда были великими тружениками. Чего желаю и Вам…
«Нет ничего лучшего, чем делать доброе дело в жизни, – пришёл к выводу Екклесиаст. – Остальное всё суета и томление духа».
Натолкнуть Вас, Серкидон, на Ваше доброе дело в жизни могут давно в меня запавшие и совсем не по возрасту мудрые строки из «Вертера». Вот что пишет двадцатипятилетний Гёте Вам, его ровеснику:
«Как отрадно мне всем сердцем ощущать бесхитростную, безмятежную радость человека, который ставит себе на стол своими руками взращённый кочан капусты и в одно мгновение переживает вновь всё хорошее, что связано с ним, ясное утро, когда он сажал его, и тёплые вечера, когда его поливал и радовался, глядя, как он растёт».
Вовсе не обязательно Вам, Серкидон, выращивать капусту, подобному римскому императору Диоклетиану194. Вам обязательно во всю мощь включить мозги и понять, о чём говорит немецкий гений. Понять, каким должно быть дело, которым занимается человек на земле, какие нравственные признаки оно должно включать и вбирать в себя.
На вопрос о цели своих деяний Гёте отвечал: «Чтобы пирамида моей жизни, основание которой было заложено ещё до меня, поднялась как можно выше».
Про пирамиду Хеопса все наслышаны, пирамида Гёте сложена из его произведений и, на мой взгляд, выглядит не менее впечатляюще, чем у фараона. Пирамидой Фридриха Мудрого стал Виттенбергский университет. Хочу верить, что и Вам, Серкидон, удастся нечто возвести.
Ну вот, думал написать о деле писем десять, а уложился в пол письма.
Чтобы данное моё послание не выглядело куцеватым, шлю Вам нечто вроде притчи о человеке, который с выбором дела ошибся:
Жил маленький мальчик, котоpому очень нpавилось писать стихи, любил он пеpебиpать слова, составляя из них стpоки, стpоки получались вялыми, а стихи плохими, но юноша не унывал и веpил, что упоpство вознагpадится, стоит только ещё немного, ещё чуть-чуть,
и вновь брался молодой человек за перо, подзывая ласковыми словами музу, а утром, перечитывая поспешные каракули, в который раз убеждался, что не к лицу писать подобное солидному мужчине, тогда рвал он перепачканные листы и употреблял в адрес музы слова, ну просто никак не вязавшиеся с его благородными сединами, однако, поостыв, снова пытался написать, ну пусть не звонко, хотя бы не хуже других, стихи и тут получались гадкими, просто из рук вон, и как-то раз согбённый старик понял, что с этаким делом пора кончать…
Крепко жму Вашу руку, и до завтра.
-32-
Приветствую Вас, Серкидон!
Вот как сделаем: сегодня я напишу Вам последнее письмо. И мы с Вами попрощаемся, основательно, навсегда. Будь я наёмным бодрописчиком телесериалов, хищные продюсеры вынудили бы меня писать «Серкидон-2», потом «Серкидон возвращается», а потом и «Молчанье Серкидона». Но поскольку наша переписка свободна от чужих и чуждых влияний, вольна от меркантильных надобностей, мы можем расстаться в любой момент.
Пишу «наша переписка» безо всякой иронии, Ваших писем ко мне немного, пересчитать их – хватит пальцев одной руки. Но я всё время видел, слышал и чувствовал Вас. А значит, Ваше участие несомненно.
Конечно, мечталось мне и о том, и об этот написать, и то и это осветить. Но, как сказано у Брантома, воспоминания о коем у нас ещё свежи: «Должно быть меня могут упрекнуть, что я упустил много остроумных речений и историй, которые бы и украсили, и облагородили моё повествование. Охотно верю, но где тогда взять силы дойти до последней точки в писании»195.
Или вот – Рената Муха:
Простое Предложение лежало без движения
И ждали продолжения внизу пустые строчки.
«Какое продолжение! – вздохнуло Предложение.
– Вы что, не понимаете, что я дошло до точки».
У нас прекрасный повод поставить последнюю точку. Это присланная Вами фотографии, которую я засчитал итогом своей работы. На Востоке говорят, главная задача учителя сделать так, чтобы ученик мог легко обойтись без него. А Вы прекрасно обойдётесь без моих писем, судя по тому, как улыбается девушка Вика, находящаяся по правую руку от Вас. Ну да, она не такая, как предполагали мы с Леонардо да Винчи, но ведь это Ваш выбор. Вмешиваться в него не имеют права ни ангелы, ни бесы, ни великий итальянец, ни, тем более, Ваш старательный письмописец.
Позвольте на прощание небольшие добавления.
Две главные задачи в жизни мужчины: одна – найти дело по душе, другая – найти женщину по сердцу. Есть два принципиально разных способа решения этой задачи. Или: мужчина сначала выбирает дело по душе, и женщина видит мужчину уже при деле и соглашается быть помощницей мужчины, который делает именно это дело. Или: мужчина встречает женщину, ту, которая единственная, и они вместе находят дело для него.
Неизвестно, Серкидон, как сложится у Вас. Мне кажется, что тут мы все во власти прихотей судьбы. Остаётся верить тому, что «душа сильнее фортуны»196.
О том, что душа сильнее женщины, не рискнул сказать ни один из мудрецов.
Тот же Казанова, да и другие мастера обольщения, садились в лужи и попадали впросак, когда, казалось бы, ничто не предвещало неудачу… А почему? А потому что, когда имеешь дело с женщиной ни в чём нельзя быть уверенным наверняка. И ещё потому, что все мы немного серкидоны…
Ну что же пора вспомнить Пушкина: «Так иногда разлуки час//Живее сладкого свидания…» Это наш случай. Вначале я даль свободной переписки «через магический кристалл//Ещё неясно различал»197, вернее, ничего не различал, прочёл Ваше первое письмо и знать не знал, что делать и как быть. Но, к счастью, что-то торкнулось во мне…
Да, пока не забыл. Часто был я не всегда деликатен: то отпускал в Ваш адрес дурацкие шуточки, то не в меру едко иронизировал. Прошу прощения. Если помните, в первом письме я писал, что Вы напомнили мне одного моего давнего знакомого. Сейчас могу признаться, что Вы мне напомнили меня самого – двадцатилетнего. Считайте, что эти письма я написал самому себе с другого конца жизни. А значит, и обижаться практически не на кого.
Мы с Вами как-то говорили, что женщина передвигается по жизни волнами. Наверное, потому на Востоке мудрецы сравнивают женщину с океаном. Кто-то приходит к берегу океана полюбоваться закатом, кто-то просто искупаться, кто-то заняться виндсёрфингом, а кто-то ныряет глубоко-глубоко в поисках жемчужин. Океан просто существует, а каждых мужчина отражает в нём себя и свои устремления.
Хотелось бы, чтобы Вы, Серкидон, отразились достойно.
Сенека хвалил письмо Луцилия: «Смысла у тебя больше, чем слов»,
Шостакович198 писал о Свиридове199: «Музыки у него больше, чем нот».
Мне бы хотелось, чтобы в Ваших отношениях с женщинами чувств было больше, чем телодвижений. Чтобы каждая женщина видела в Вас и Мужа, и Любовника, и Рыцаря в одном флаконе. Помня мои слова – шагайте смело. А я желаю Вам свершить на этом пути много славных подвигов!
Прощайте.
