полная версия

Анатолий Николаевич Овчинников
Откуда есть пошла Русская земля 2.0. От мезолита до Рюрика

6.4. Поздняковско-Бондарихинская прародина?

Немного о Поздняковской культуре. Здесь был сохранен древний погребальный обычай их предшественников – абашевцев и фатьяновцев – ингумация в положении «скорчено на боку». Любопытно пишут о Поздняковской культуре в энциклопедиях: « …находилась под сильным воздействием пришлых из лесостепей Верхнего Подонья ираноязычных племен» [Wikipedia]. И вот эта «ираноязычность» на Дону репетуется в любом источнике как мантра – ну откуда известно при абсолютном отсутствии письменности о языке «Верхнего Подонья» (а это уже под Тулой) за две тысячи лет до Рождества Христова?! Отвечаю – ниоткуда! Так принято считать в приличном научном обществе. То же касается не менее пресловутой «балтоязычности», но об этом ниже.

Далее мы увидим, что через несколько сот лет «поздняковцы» сами станут пришлыми в культурах, располагавшихся уже в упомянутом «Верхнем Подонье», а затем маятник миграций снова качнется в обратную сторону – с юга на север. Некоторые авторы утверждают, что Поздняковская культура в качестве «дочки» Срубной культурно-исторической общности (а это и есть те самые «ираноязычные племена Верхнего Подонья») была вытеснена и ассимилирована … финно-уграми [16]. Переведя на понятный человеческий язык, это выглядит следующим образом: нагрянули угры, мужчин перебили, а женщин захватили в полон, заняв территорию покоренных «иранцев». Но следов подобных катаклизмов не выявлено, а подобные заявления делаются из нужды хоть как-то связать якобы финно-угорскую топонимику (которая при более тщательном анализе оказывается совсем не финской) и мнимую ираноязычность тогдашних обитателей центра России. Сама постановка вопроса – финны или «иранцы» на Верхнем Дону – не смущает уважаемых ученых, хотя, чтобы отринуть и то и другое достаточно просто взглянуть на карту без академических очков (где мы и где финны с Ираном?), призвав на помощь обычный здравый смысл. При большом желании топонимику центра России можно привязать хоть к папуасам, но на самом деле древние имена наших рек и речек, возвышенностей и низин легче всего соотнести с санскритом ведической Индии, что и сделано в работах [17].

И вот при всем этом, при ярком пиетете ведущих археологов в их отдельных работах перед финно-уграми и балтами, вроде как заселявшими до нас на рубеже Эр все пространство европейской России едва ли не от широты Курск-Воронеж и далее до Ледовитого океана, они же в академическом 20-томнике «Археология СССР» отводят балтам «всего лишь» их законную Прибалтику с небольшим расширением за счет Пруссии, а финно-уграм опять-таки их «законную» Финляндию-Эстонию-Карелию и упоминают о вымерших протофинских племенах Приладожья, Верхней Волги и о ныне здравствующих угорских народах Поволжья и Урала [18]. То есть в отчетном, итоговом труде работы целых институтов ученые не рискнули прямо заявить о своих любимых финнах и балтах в центре и на западе современной европейской России. Но поскольку славянам (или, паче чаяния, русам) здесь до 7-8 века н.э. быть не полагалось, то приходилось «подтягивать» на роль насельников и едва ли не автохтонов северных соседей.

Немногим ранее рассматриваемого периода – в 21 веке до н.э. – и западнее района Поздняковской культуры, а именно в южной половине современной Польши в качестве наследника («дочки», если угодно) КШК формируется Межановицкая культура, просуществовавшая до 16 века до н.э. – №4 на схеме 3. Определена она на территории КШК-боевых топоров, то есть географически преемственность соблюдается, но вот временное – не очень: археологи доводят существование культуры шнуровой керамики (КШК) до 24 века до н.э., а Межановицкая начинает свой отсчет только с 21 века до н.э. Опять наблюдается разрыв в 200-300 лет во времени в рамках все того же «белого пятна». Возможно, его и нет, но пока каких-то следов той поры не обнаружено – пока. Погребальный обряд Межановицкой культуры таков же, как у всех арийских и постарийских племен III-II тысячелетий до н.э.: поза адорации – на боку скорченно. Причем для данной культуры четко отмечено гендерное разделение: мужчин хоронили на правом боку (а это характерная метка праславянского субклада R1a-Z280), женщин – на левом, ровно как и в Фатьяновской . Считается, что Межановицкая культура является прародительской для знаковой в поисках праславянской прародины культуры Тшинецко-Комаровской – №1 на схеме 3 [Википедия]. Здесь на схеме сплошной линией очерчено основное (изначально определенное) ядро поселений «тшинетинцев» – это территория Белоруссии – но вот дальнейшие исследования позволили «растянуть» ее границы по широте от Нижнего Одера до верховьев Оки и Дона [19] – обозначено пунктиром.

В последнем случае мы можем с уверенностью говорить о преемственности этих двух культур во времени и пространстве – Межановицкой и Тшинецко-Комаровской – и, помимо того, укажем на ряд сходных признаков культур, позволяющих в данном случае утверждать о некой связывающей их «праславянской нити». Помимо одинакового похоронного обряда (курганные могильники с трупоположением «на боку скорченно») сюда можно отнести сходство жилищ, керамики, украшений, оружия и бытовых предметов. Кроме того, в работе [20] представлен обзор имеющихся сведений о прародине славян с соответствующими картами и схемами (эта же тема присутствует и в предыдущих главах), и сделан однозначный вывод о праславянстве Тшинецко-Комаровской культуры (по крайней мере, что касается славян центра Европы). Мы также придерживаемся этой концепции: Тшинецко-Комаровская культура явилась одним из этапов «Великого расселения» обитателей общности КШК-боевых топоров, в результате которого на этнической карте Европы появились праславяне, арии, киммеро-скифо-сарматы, ну, и впоследствии русские, в конце концов.

Сосницкая культура соседствует с Тшинецкой территориально и во времени (15-11 века до н.э.) – №2 на схеме 3. Википедия указывает: «Сосницкая культура слабо изучена, для классификации недостаточно материалов, судьба ее не выяснена». Вот такие безрадостные картинки, но для целей нашего исследования Сосницкая культура весьма интересна, так как она определена в пределах современных Курской и Брянской областей – родное Черноземье – и по некоторым обрывочным данным вполне может претендовать, как и Тшинецкая, на «праславянскость», но мы эту тему пока педалировать не будем: и без Сосницкой достаточно материала для выводов. Археологи говорят о сосуществовании на протяжении довольно значительного времени – до 300 лет – именно в зоне Черноземья населения Абашевской культуры (западный кластер) и Срубной культурно-исторической общности. В частности известно о поселениях по берегам Дона, Воронежа, Тихой Сосны и даже Битюга периода 1700-1500 лет до н.э. (материалы Воронежского областного краеведческого музея, раздел «Эпоха бронзы»). Опять же подчеркиваем: в зависимости от принадлежности к той или иной научной школе (историческому мировоззрению) одну и ту же культуру центральной части России ученые относят либо к финно-уграм, либо к балтам, либо к «скифоидным племенам» – самое смешное, что по одним и тем же признакам. Но эти этносы, вообще-то, друг с другом никак не связаны. Та же участь постигла и загадочную Сосницкую культуру, так как соснихинцы применяли погребальный обряд смешанного типа: есть кремация в могильниках, но есть и трупоположение.

Известно что, по крайней мере, киммеро-скифским племенам Срубной КИО (Северное Причерноморье) кремация не была присуща. Также и финно-угры предпочитали хоронить своих покойников в целом виде. Получается, обитатели Сосницкой культуры такие же праславяне, как и их соседи из Тштинецкой. Некое небольшое праславянское племя, позже растворившееся в соседних родственных родах. За неимением данных по ДНК настаивать не будем: Сосницкая культура не являлась какой-то особо значимой и ключевой на пути формирования первых славян на постарийском этническом пространстве.

Подобной ключевой культурой для западных славян стала Лужицкая культура – №3 на схеме 3 (1300-400 лет до н.э.), отмеченная большей частью на территории все той же Польши. Известен один результат по ископаемой ДНК, и это оказался вполне ожидаемый «праславянский субклад» R1a-Z280. Как говорили на уроках алгебры: «что и требовалось доказать». А уж Поморскую культуру (6-2 века до н.э.) – на схеме не показана, входит в Лужицкую – практически безоговорочно принято приписывать венедам, то есть западным славянам.

Посмотрим, что в это время происходит восточнее. На рубеже порядка 1000 лет до н.э. Тшинецко-Комаровская культура «растворяется» в Лужицкой и, возможно, в Чернолесской (по крайней мере, акад. Б.А. Рыбаков относил последнюю к праславянской). И вот теперь внимание! На базе Поздняковской культуры формируется Бондарихинская – №6 на схеме 3 (1100-750 лет до н.э.), неоднократно встречавшаяся нам ранее на пути поисков нашей прародины. Продолжает существовать «невыразительная» Сосницкая. Все перечисленные культуры по ряду признаков не могут одновременно относится к «ираноязычным скифоидам», к финно-уграм и к балтам (хотя, кого считать за балтов?). Но вот если заменить всех трех претендентов одним – праславянским – тогда все «пазлы» ложатся на место и начинают сходится все признаки культур – и главные и второстепенные. «Букет» из Тшинецко-Комаровской, Лужицкой, Сосницкой, Чернолесской, Поздняковской и Бондарихинской культур подозревали на «праславянскость» также и ученые с известными именами, но не все эти культуры сразу, а по отдельности. Так, Рыбаков за таковые принимал Тшинецкую и Чернолесскую, хотя некоторые авторы числят их, тем не менее, как финские и балтские [21,22]; также «тасовали» данную колоду и прочие авторитеты: если какая-то культура праславянская, то остальные должны быть балто-финно-скифские. Все культуры разом ну никак не могли быть праславянскими.

Интересно, что примерно в это время – порядка тысячи лет до н.э. – в сознании практически всего населения Русской равнины происходит культурологический сдвиг: погребальный обряд меняется с ингумации (как правило, на боку скорчено) на кремацию. Это обстоятельство отмечается на всех славянских территориях I-го тысячелетия до н.э.: от Одера на западе до Волги на востоке. Киммеро-скифы срубной КИО и последующие за ней культуры скифов и сармат остаются верны ингумации, но также меняют свойственное им положение покойных «на боку» в положение «вытянуто на спине» (как по современному христианскому обряду).

Ранее мы говорили, что западные соседи праславян – кельты и будущие германцы – примерно в то же время переходят от обычаев ингумации (трупоположение, в основном, на спине вытянуто) к сожжению своих покойных. По обряду захоронений практически вся Центральная Европа этого периода относится к культуре Полей погребальных урн (с прахом) – 1300-700 лет до н.э. Что именно послужило причиной подобной глобальной деформации сознания и верований остается неясным, как и то, кто у кого перенял эту «моду»: европейцы у праславян, или наоборот. Но факт остается фактом: обряд трупосожжения распространился исторически мгновенно в течение жизни всего нескольких поколений. А не было ли это связано с распространением в Европе именно на рубеже II- I тысячелетия до н.э. индоевропейских языков, носителями которых однозначно являлись арии КШК-боевых топоров и, естественно, их потомки из постарийских культур, в том числе праславянских?

Вернемся к Бондарихинской культуре. Ее формирование связывают с Поздняковской культурой. Так, в Википедии сказано: «…сформировалась… при непосредственном влиянии Поздняковской». А Поздняковская, в свою очередь, связана с предшествующей ей Абашевской культурой – ergo, Бондарихинская являет собой дальнейшее ответвление еще более древней общности КШК-боевых топоров. Тем не менее, в [23] с удивлением читаем следующее: «…по мнению ряда исследователей Бондарихинская культура представляет типичную финно-угорскую линию развития» (это на Среднем-то Днепре и в Поворонежье! – авт.) – подобные выводы лежат за пределами сознания. С другой стороны, М.Гумбутас и Ю.А. Рыбаков говорят о «прабалтской принадлежности» этой культуры. И еще – вопреки двум предыдущим мнениям и как прямо им противоположное – приведем такое положение: «Бондарихинская культура (несмотря на «финскость» и «балтскость» – авт.) послужила основой для становления в Днепровском степном левобережье культур скифского времени» [24]. Ну, это как?! Опять все свалено в одну кучу, все тот же неизбежный и незыблемый для I-го тысячелетия до н.э. триумвират из финнов, балтов и скифов. Совершенно разные народы по всем параметрам, в том числе и по языку – «в одном флаконе», «три в одном». Этот раздрай – он от безысходности, от незыблемости канона : хоть черти с инопланетянами, но только не славяне (хотя бы и с приставкой пра-). Не положено в ту эпоху быть ранним славянам на Русской равнине, а вот в Польше – пожалуйста!

Справедливости ради, следует отметить, что в этом абсурдном многоголосии есть и здравые суждения не менее известных специалистов (но их не слышат): «… в конце II-го тысячелетия до н.э. в начале среднего этапа Поздняковской культуры носители этой культуры начали свое движение из Волго-Окского междуречья на юг [25]. И еще там же: «в это время начался отток части срубного населения (киммеро-скифы – авт.) из Подонья и Поднепровья, оставшаяся часть послужила субстратом для сложения Бондарихинской культуры». Подобное «чересполосное» заселение Подонья срубниками и абашевцами могло означать вполне мирное сосуществование за 1500 лет до н.э. двух родственных племен, разошедшихся постепенно на степных кочевников скифов и лесостепных обитателей центра Русской равнины – праславян.

И еще в том же ключе: «Бондарихинские памятники иллюстрируют процесс развития Поздняковской культуры» [26]. Или: «…происхождение Бондарихинской культуры можно связать с Поздняковской культурой» [27]. – Sic! Вот и мы в дальнейшем будем исходить из принципиальной опоры на последовательность и преемственность доарийских и постарийских культур протославянского круга, а именно: КШК-Фатьяновская-Абашевская (зап.)-Поздняковская-Бондарихинская. Диаграммы (древо) расхождения этих и вышеперечисленных культур от единого «ствола» культур КШК и Фатьяновская показаны в масштабе времени на схеме 6. Сюда же можно было отнести и Лебедовскую культуру (южная половина Белоруссии – на схемах не показана), но ее происхождение на данном этапе пока неясно: оно могло быть как из Поздняковско-Бондарихинской пары культур, так и из Сосницко-Тштинецкой. Стрелками показаны предполагаемые «направления расхождений» культур. Дальнейшее развитие праславянских и славянских культур будет представлено далее – схема 8.

Схема 6. Диаграмма «ответвления» праславянских культур от общего «арийского куста» культур (составлено автором – Овчинников А.Н.).

6.5. Кто же, если не «финно-балты»?

Далее рассмотрим на предмет «праславянства» куст из четырех культур (ДД-Ю-Г-Д), объединенных пока только одним: своим расположением в центре Европейской России – от Белгорода до Ярославля и от Белоруссии до Средней Волги. Это уже упоминавшиеся в предыдущей главе культуры Днепро-Двинская – № 1 на схеме 7, Юхновская – №2, Городецкая – №3 и Дьяковская – №4.

Схема 7. Восточный блок славянских культур рубежа Старой и Новой эры (составлено автором – Овчинников А.Н.).

1. Днепро-Двинская культура

2. Юхновская культура

3. Городецкая культура

4. Дьяковская культура

5. Бондарихинская культура

6. Сосницкая культура

Днепро-Двинская культура (8 век до н.э. – 4 век н.э.). В данном случае, как и в трех последующих, все непонятное, что лежит севернее скифов относят либо к балтам, либо к финнам. Научные шпаги и копья ломаются только в диспутах на предмет финской или балтской идентификации материальных признаков. Третьего не дано, далее – минное поле. В предыдущей главе цитировалась фраза из Википедии: «ФормированиеДнепро-Двинской культуры связано с местным субстратом позднего бронзового века…». Но почему-то здесь авторы забыли упомянуть, что «местный субстрат позднего бронзового века» – это и есть остатки на данной территории фатьяновцев и поздняковцев. Отмечается бедность и архаичность Днепро-Двинской культуры (мало металлоизделий, особенно из железа), погребальный обряд не установлен. Последнее означает, скорее всего, кремацию с развеиванием пепла «по ветру».

Юхновская культура (5-2 века до н.э.). Из предыдущей главы (благодаря Википедии) мы знаем: «Значительную роль в формировании Юхновской культуры сыграла Бондарихинская» (значит, формировалась она с юга на север?). Однако, в [29] пишут, что юхновцы пришли с севера и вытеснили скифоидные племена. Мнения, как и всегда, разделились. Отмечены мощные укрепления многочисленных городищ (значит, кого-то сильно опасались, но, кроме тех же «скифоидов» в то время бояться было некого – шалили скифоиды не по-детски). На [30] указывается: «Юхновская культура заметно отличалась от поволжской угро-финской». Там же ее сравнивают с Дьяковской и Городецкой (находят много аналогий). По всем признакам обитатели Юхновской культуры – опять-таки праславяне, а то и непосредственно славяне собственной персоной. Если это не «скифоиды», не угро-финны и даже, если к балтам их особо не причисляют, то больше и выбирать не из кого. Вот только до сих пор почему-то всем боязно назвать вещи своими именами, так как, повторюсь, по всем канонам славянам здесь быть не полагается еще тысячу лет(!). А кто тогда юхновцы: майя, инопланетяне? Отметим еще раз роль Бондарихинской культуры в становлении и этого этноса.

Городецкая культура (7 век до н.э. – 2 век н.э.) – № 3 на схеме 7. Существовала без малого тысячу лет. Опять, несмотря на то, что ее население определяют в предки финно-угорских народностей муромы, мещеры и мордвы («финскость» первых двух держится только на топонимике, и автор неоднократно убеждался, что любую «нимику» умелый исследователь легко доведет до требуемого ему происхождения – так что это аргумент очень слабый), или даже неких «волжских финнов» [Wikipedia] – есть масса свидетельств о родственности Городецкой культуры соседним из «куста» ДД-Ю-Г-Д и происхождения ее все из той же Бондарихинской [31] и даже присутствии «поздняковского импульса». Например, из [32] узнаем, что мордва появилась здесь только в начале Новой эры, а до того кто обитал здесь 800 лет, какие такие финно-угры? Тем более что все финно-угорские племена практиковали погребальный обряд ингумации (трупоположение в разных вариациях, порой весьма экзотических), а в Городецкой, как и в Днепро-Двинской, таковых захоронений не обнаружено. Правда, нет и следов обряда кремации, думается, по той же причине, что и в Днепро-Двинской культуре.

Городецкими поселениями густо усыпаны берега Дона и реки Воронеж (вплоть до ее устья) и они были, как правило, надежно защищены двойным рвом, земляным валом и деревянным тыном – набеги скифов, а затем и сарматов не давали покоя. В работе [33] утверждается, что в сложении городецких племен приняли участие Волосовская, Фатьяновская, Абашевская (это все наследники протоарийской общности КШК), Срубная, Юхновская и Бондарихинская культуры (без Бондарихинской никуда – авт.). Если первые четыре из шести перечисленных протоарийские, арийские и постарийские, то тогда следующая хронологически культура принадлежит кому, какой это этнос? – правильно: тоже постарийский, но уже славянского субклада Z280 гаплогруппы R1a.

Дьяковская культура (7 век до н.э. – 5 век н.э.) – №4 на схеме 7. Относительно этнической принадлежности «дьяковцев» опять-таки единого мнения не существует. Хотя практически во всех источниках Дьяковскую культуру относят к финно-угорскому этносу и также безоговорочно дьяковцы считаются предками народностей мери и веси (что это за племена и в чем их «финно-угорстость» – это отдельный вопрос). То есть опять имеется в виду некий «всё ассимилирующий балтский паровой каток». Хорошо хоть о «скифоидных племенах» на таких северных широтах упоминать как-то неловко. Остаются, по исключению из известного триумвирата этносов, как бы только балты, но даже о них здесь говорить не принято. «Дьяковцы» – и все! Примечателен погребальный обряд: хранение праха кремированных покойных (а финно-угры-то своих хоронили!) в своеобразных «домиках мертвых» – эдаких колумбариях. Возможно, подобный обычай был принят и у вышеупомянутых обитателей Днепро-Двинской и Городецкой культур, просто их «домики» – либо их аналоги – по прошествии тысячелетий не сохранились и, соответственно, не обнаружены. Также Дьяковскую культуру отмечают загадочные глиняные грузики непонятного предназначения – здесь главное (sic!): на них встречаются изображения… свастики – солярного знака ариев и их потомков. Это, разумеется, не окончательный аргумент (свастика входит в стилистику и других народов), но знаковый.

Получается, Дьяковской культуре просто деваться некуда, как быть также праславянской, или же просто славянской. Но вот данных о происхождении ее от Бондарихинской обнаружить не удалось, но это и не обязательно. Из обзора культур Днепро-Двинской, Юхновской, Городецкой и Дьяковской следует их принадлежность к единому комплексу (ДД-Ю-Г-Д) праславянских и славянских культур. И теперь цепочку археологических культур наших предков мы можем на данном этапе растянуть во времени до рубежа Старой и Новой Эр. Выглядеть она будет так: КШК (боевых топоров)-Фатьяновская-Зап.Абашевская-Поздняковская-Бондарихинская-ДДЮГД. В следующей главе, посвященной уже непосредственно славянским племенам и становлению Древней Руси, мы будем рассматривать культуры Верхне-Окскую (Подмосковье, Тула), Мощинскую (Калуга, Тула, Орел) и Тушемлинскую – это середина 1-го тыс. н.э. и позже – которые по всем признакам подобны кусту ДДЮГД восточнославянских культур. С учетом этого дополнения «древо» культур представлено на схеме 8 (со шкалой времени). Здесь уже показаны славянские культуры I-го тысячелетия н.э. (западные и восточные), но речь о них пойдет в следующей главе. «Наши» (пока еще не подобрано названия, пусть пока будут славяно-русские) культуры на схеме ответвляются от Поздняковской культуры вправо.

Схема 8. Древо (диаграмма расхождения) славянских и праславянских культур от начала I-го тыс. до н.э. до начала Новой Эры (составлено автором – Овчинников А.Н.).

На той же схеме представлено «древо» праславянских культур, происходящих из западного кластера КШК-боевых топоров (от культур Абашевская-Фатьяновская ответвления влево): Фатьяновская-Межановицкая-Тшинецкая-Чернолесская-Лужицкая-Поморская. «Древо» это «выращено» на основании данных и мнения ведущих ученых (а также ПВЛ – Повести Временных Лет) о прародине славян с учетом приведенных выше доводов в пользу той или иной классификации культур. Получается, еще в середине II -го тысячелетия до н.э. «ствол» единого постарийского древа «расщепляется» (после ухода ариев на восток – восточный «куст» схемы) еще на две ветви. Это западное праславянство с «эпицентром» в Лужицкой культуре (территория Польши) и восточное, славяно-русское – с центром распространения на территории междуречья Среднего и Верхнего Днепра и Дона. Или же, чтобы было понятнее: современное российское Черноземье, северо-восток Украины и юг Белоруссии. Получается, западные славяне и восточные (будущие русы) начали дрейф в разные стороны еще 3500 лет назад? Мысль настолько крамольная, что мы не решаемся заявить ее в полный голос, а только пока «шепотом»: мы не от «Киевской Руси», а сами по себе, хотя и две половинки одного яблока.

Теперь вернемся к схеме 1, где показаны районы «прародины славян» по мнению уважаемых ученых, а также по данным готского историка Иордана и нашей ПВЛ. И «пририсуем» сюда «нашу» прародину из культур Бондарихинской и ДДЮГД – схема 9. Наблюдаем как бы два кластера праславянских культур 1-го тыс. до н.э. и рубежа Эр: «их» – Западный (обозначен римской I) и «наш» – Восточный (римская II). Этнос един, но расхождения были заметны уже тогда, в том числе и в языке, не говоря о культуре и общем развитии. К языкам мы еще вернемся. А пока предлагается взглянуть на любопытные исследования относительно субкладов славянства по Y-хромосоме ДНК и времени их разделения на отдельные ветви, представленные в статье [34] и комментариях к ней.

Схема 9. Западный (I) и Восточный (II) блоки славянских культур начала Новой Эры (составлено автором – Овчинников А.Н.).

Обратимся к схеме 10 (слева на графике – древе субкладов – шкала времени в «лет назад»). Далее придется разбираться в обилии буквенно-цифровых индексов, но в этом деле иначе никак – запутаемся. В самом низу схемы четвертая строка – R1a1a1-M417 – означает, что именно этот субклад рода R1a добрался около 7-8 тысяч лет назад на Балканы (на схеме выделена как «старая европейская ветвь»). Порядка 6 тысяч лет назад на протоарийском древе выделяется будущая арийская ветвь R1a1a1ab2-Z93 (юго-восточная ветвь). 4900 лет назад на территории культурно-исторической общности КШК-боевых топоров образуется дальнейший субклад этой ветви R1a1a1ab2a1-L342.2 (арийская ветвь, распространившаяся впоследствии в Азии) – те самые арии, который начинают свой тысячелетний путь до Индии и Ирана с территории Русской равнины. Около 4100 лет назад из этой ветви выделяются киммеро-скифские субклады рода R1a с индексами L657 и Z2123 – то, что мы обозначили как «инверсионный след» от путешествий ариев по Евразии с запада на восток, или же все киммеро-скифские культуры II-I тысячелетий до н.э. На схеме арийские и постарийские киммеро-скифские субклады обведены пунктиром (правая часть древа субкладов).

Схема 10. «Древо» арийских, праславянских и славянских субкладов гаплогруппы R1a. Пунктиром обведены рода киммеро-скифов и ведических ариев. Двойной окружностью обведены рода восточных славян – русов, в круге слева вверху – ответвления субкладов западных славян (составлено автором – Овчинников А.Н. по данным сайта pereformat.ru).

А вот порядка 5500 лет назад на том же общеарийском древе выделяется ветвь R1a1a111-Z283, от которой – в свою очередь – произошли все бывшие и современные обитатели Европы гаплогруппы R1a, в том числе и этнические русские. На схеме обозначено выделение 4900 лет назад так называемой «ветви Русской равнины» с индексом R1a1a1b1a2-Z280, а это и есть изначально праславянская ветвь Европы данной гаплогруппы. Субклад Z280 разделяется затем на несколько ветвей, в том числе скандинавскую (обладатели гаплогруппы R1a в современной Скандинавии) – уходит «вправо».

«Влево» отходит ветвь дальнейших субкладов «западно-славянская» – обведено сплошной линией. А вот по центру проходит та самая «наша» восточнославянская (русославянская) ветвь с индексом Z92, CTS 1211. Последний 1300 лет до н.э. разделяется на субклады P278.2 (западно-карпатская ветвь), L784 (территория в первоисточнике не указана) и ветви L365, L366, L1280 – на схеме обведены двойной линией – это наши прямые и непосредственные предки. Какая конкретно ветвь с какой именно территории происходит, по всей видимости, исследователям установить не удалось, кроме общих указаний «северо-европейская» и «центрально-евразийская», но это именно ветви того самого Восточного кластера праславянских, славяно-русских культур из схемы 8.

Приведенные выше результаты исследований мужской Y-хромосомы ДНК у современных обитателей Европы подтверждают наш вывод о раздельном формировании, начиная с середины II- го тысячелетия до н.э., западного и восточного славянства. Ну, если точнее, еще праславянства. Если это так, то мы имеем принципиальный вывод, о котором ранее слышать не доводилось (все приведенные выкладки по субкладам, а также по теории и практике ДНК-генеалогии, многочисленные научные статьи и эссе представлены на сайте Pereformat.ru).

Таким образом, представляется несколько иная картина расселения славян по Русской равнине, чем это принято считать во всех источниках. Этому вопросу более подробно будет посвящена следующая глава, а пока в порядке постановки задач заявим следующее. Западные славяне (лужицко-поморские культуры) начинают на рубеже Эр миграции на юг и юго-восток: одни – венеды в том числе – доходят до Адриатики, другие появляются на Дунае и начинают тревожить Римские владения, третьи выходят на Средний Днепр. Одновременно восточный кластер славянских культур остается в целом на месте, смещаясь к концу 1-го тыс. до н.э. уже на северо-восток до Ледовитого океана. Пока остается загадкой формирование Новгородской Руси – племени словен – а также племен кривичей и вятичей, которые, как думает автор, являются автохтонами, а не пришельцами с Днепра, что и предстоит обосновать в дальнейшем. Вот где пригодятся неоднократно упоминаемые нами балты с их «балтоязычным языком» и балтской топонимикой.

Теперь немного о языках. Поразительное сходство санскрита ведической Индии с современным русским и литовскими языками идет оттуда – из общего прошлого еще Фатьяновско-Абашевской поры. Мало того – как уже говорилось – не менее замечательно подобие в топо- и гидронимике Северной Индии и Северной Руси. Но вот какая штука: если собрать вместе поляка, чеха, болгарина, серба, украинца, то они за разговором поймут друг друга, а вот затешись в этой компании русский – ни он не разберет что к чему, ни те ему не внемлют, хотя все считаются славянами с единым славянским наречием. И дело тут не в мифическом влиянии финно-угорской лексики на старорусский язык – оно ничтожно и заметно только в местных локальных говорах русского населения Севера – а именно вот в этом древнем разделении единого славянского этноса на Запад и Восток с соответствующими девиациями в некогда едином праславянском (постарийском) языке. Между прочим, иностранному уху русский язык не так благоприятен, как это нам кажется. Наш обычный разговор они воспринимают за … ругань! Это не шутка. Примерно, как мы воспринимаем на слух немецкий. Различие в языках русском и словенском отмечал еще Константин Багрянородный в 10 веке[34] – в частности, в названиях днепровских порогов, но это отдельная глобальная и небесспорная тема.

Предвосхищая наши будущие выводы о двойственном характере населения Древней (еще докиевской) Руси отметим высказывание одного из наиболее ярких исследователей древнерусской истории из эмигрантской среды С. Лесного (Парамонова): «Существование двух славянских государств – северного и южного – к моменту появления Рюрика не подлежит ни малейшему сомнению, несомненно также и то, что южное уже называлось Русью» [36]. В данной цитате речь идет уже о 8-9 веках н.э., но началось формирование этих двух «конкреций» одного этноса гораздо раньше, а именно в рассматриваемую нами эпоху 1-го тысячелетия до н.э. Кстати, там же о языке: «Как показывают исследования второй половины XX века (прежде всего, новооткрытых новгородских берестяных грамот), в древнем новгородском диалекте было много особенностей, существенно отличающих его от южнорусских диалектов и сближающих скорее с языком балтийских славян» – так сказано в примечаниях редакции к книге С.Лесного.