Алексей Берсерк
Тёмных дел мастера. Книга вторая
– И как всё это связано с его бесчестностью или честью? – непонимающе пробормотал Альфред, хладнокровно наблюдая за тем, как глупо пялился на них этот напуганный человек, лихорадочно пытавшийся отыскать у себя в карманах хоть что-нибудь, что помогло бы ему защититься в такой безнадёжной ситуации.
– Неужели не понимаешь?! – раздражённо кинул в его сторону Джаргул. – Бесчестие – это бич современного времени! Веками люди хранили свой собственный кодекс чести и от этого становились только сильнее, но последняя эпоха их существования была ознаменована крайней беспринципностью. Ведь по сути бесчестие и деньги имеют на человека одно и то же влияние, так как одно всегда влечёт за собой другое.
– Ну и что? – переспросил у него Альфред. – Ты же сам…
Произнеся эти слова, парень вдруг осёкся на полуслове и замолчал.
– Мда, – мрачно причмокнул чёрный колдун. – Вот именно. Для тебя бесчестие и беззаконие – это также одно и то же. Как, наверное, и для каждого современного человека.
В ту же секунду их нападавший заметно поутих, после чего вынул из своего кармана какой-то флакон и метнул его прямо в Джаргула. Пролетев в воздухе около двух метров, стеклянная колба флакона загорелась и рассыпалась, пробитая стремительно вырывавшейся из неё струёй едкого газа, который тут же оказался запечатан таким же быстрым броском, исходившим от самого Джаргула, выставившего вперёд свою объятую полупрозрачным пламенем руку, превратившуюся на глазах у изумлённого Альфреда в гигантскую когтистую лапу чудовища. Её форма и вид оказались для парня ужасно знакомыми, но, приняв безмятежный вид, он решил не подавать виду, наблюдая за тем, как Джаргул прокручивал внутри неё только что пойманный им трофей, рассматривая его со всех сторон, пока тот оставался словно заморожен во времени, не позволяя своему едкому содержимому разлетаться в пространстве.
– Ну вот! Узри же! – прорычал Джаргул, показывая Альфреду плоды своих трудов. – Этот человек решил проявить некое упорство. И как ты думаешь, придаст ли оно ему сил?
– Я н-не знаю. Думаю, это зависит от него, – немного заикаясь, пробормотал Альфред, в очередной раз поражённый необычной магией своего собеседника, на которую в этот раз он снова не потратил даже не единого звука.
– То-то! – похвалил его наблюдения чёрный колдун. – Вот видишь! Ты сам додумался, что добро и зло могут быть относительны. Однако их сущность, их настоящая сущность – неизменна. Одно – всегда сила, а другое – всегда слабость. Но вот тебе загвоздка: как же понять, что из них что? Ведь что хорошо одному, другому может принести один только вред. И всё же на самом деле такое деление не может быть единым для всего, потому как любой человек знает, в чём его сила и слабость. Да-а-а, щенок! Это так! Что бы тебе ни пыталось внушать по этому поводу современное общество! Бесчестие всегда будет оставаться бесчестием, во все времена!
– Это как-то запутанно звучит, – нахмурил свои брови Альфред. – Ведь даже в церковных писаниях сказано…
– Да забудь ты уже эти россказни! – рявкнул на него сердитый голос Джаргула, после чего лысый колдун размахнулся и зашвырнул замершую в его монструозной руке газовую колбу обратно в сторону светловолосого парня, который попытался скрыться от них сразу же после того, как своими глазами увидел его невозможную магию и лихо припустил куда-то на восток, в сторону ближайших полей, проронив по дороге пару неприличных слов. – В твоих церковных писаниях также сказано, что противостоять собственной смерти – значит выступать против Доброго Бога. Пойми ты, наконец! – продолжил между тем свои объяснения Джаргул, наблюдая за тем, как морщился лоб Альфреда, наблюдавшего за этой сценой с явным отвращением. – Этот недооценивший свои силы гнус, попавшийся нам на пути, погибает сейчас от собственного же яда, но если бы меня в данный момент тут не было, то он бы сделал то же самое с тобой – и плевать на его причины! А теперь спроси себя: где тут добро, а где зло? Кто из вас двоих больше прав? Он, потому что работает на организованное и узаконенное правительство? Или ты, который достойно защищает свою жизнь, независимо от мотивов напавшего?
С тяжёлым, полным мрачных сомнений взглядом Альфред посмотрел на чёрного колдуна, а и вовсе затем безмолвно уронил этот взгляд себе под ноги.
– Всё верно, – твёрдо объявил ему Джаргул, посмотрев вдаль. – Люди порой забывают, что есть благо для них и, окунаясь в пучину заблуждений, отдают себя во служение слабостям других. Но, несмотря на это, каждый из них знает в глубине души, что есть добро, а что зло. Вот эта-то глубина и есть абсолютная сила, единая для всех. Точно так же, как и её противоположность – есть абсолютная слабость. Но, даже несмотря на их неоспоримую сущность для нас, найти их в современном обществе стало неимоверно сложно, потому что человек почти с самого своего рождения и до своей никчемной смерти, говоря без преувеличения, по самую макушку увязает в поверхностных иллюзиях обмана, именуемых относительностью. И границ у этой относительности практически не бывает.
– Значит… помимо добра и зла, – начал, было, рассуждать Альфред, но быстро поправился, – то есть помимо силы и слабости…
– …Это одно и то же, – лаконично вставил в его фразу своё сухое замечание Джаргул и снова умолк, давая парню продолжить.
– …Да, помимо настоящей силы и слабости, – вновь подхватил Альфред, – есть ещё и какая-то относительность для этих двух понятий, так?
– Точно, – кратко подвёл итог его словам чёрный колдун и внимательно посмотрел на своего собеседника. – Но такой градации тебя вряд ли где научат сейчас. Видишь ли, подобные учения были популярны у старых мастеров магии, ныне давно забытых, а сегодняшнее положение вещей никак не может позволить себе существование двух таких разных и противоречивых взглядов на мироустройство одновременно. Вот почему одни, например те же церковники Доброго Бога, отрицают существование относительности, равно как и других богов, а другие, например, богатые магусы, а также всякие молокососы из так называемой «правительственной оппозиции», наоборот, уверены, что «добро» и «зло» – всего лишь красивые слова, за которыми ничего не скрывается для них, ведь таким образом они могут оправдать любое своё поведение, даже бесчестное.
– Но как же их тогда различить? – задал вполне логичный вопрос Альфред и уставился на Джаргула, ожидая, что тот опять лишит его ответа.
– А вот это – та самая задача, решение которой и отличает могущественного человека, стремящегося к знанию, от безмозглого невежды, стремящегося поскорее окончить свою жизнь в какой-нибудь ближайшей канаве, – поучительным тоном отозвался ему чёрный колдун и в тот же момент сделал своей ладонью какой-то странный жест, выставив вверх свой указательный палец и направив его в небо.
Увидев подобные манипуляции, Альфред оказался не в силах сдержать свою улыбку, на что Джаргул тут же отозвался таким же задорным оскалом, быстро пояснив:
– …Так в древности первые народы древней Акретики выражали в своих словах истину.
– А я думал, что для этого они использовали большие пальцы, – осторожно высказал своё предположение Альфред, всколыхнув в памяти то, что когда-то узнал из книг по древним государствам Запада.
– Нет, большие пальцы являлись довольно специфичным знаком, который использовался только в период правления Каспона Великого-о…
Вдруг над их головами затрещали какие-то странные отголоски далёких звуков, которые сразу же заставили Альфреда обратить своё внимание на то, как выбившаяся из широкого газового облака фигура, пошатываясь на неуверенных ногах, из последних сил пытаясь не потерять сознание, то и дело раскидывала вокруг себя какие-то маленькие шарики серебристо-бронзового цвета.
– Видимо, сообщает остальным, где он, – подкрепил его подозрения своими словами Джаргул. – Но у меня совершенно нет на это времени! Надо бы поскорее уже закинуть тебя в Эргарот и двигать дальше к… А чёрт! Где этот паршивый извозчик? Келос!
– Похоже, он первым испугался всей этой магии…– заметил Альфред, но чёрный колдун проигнорировал его слова.
– А, поганец! – раздражённо проронил он и снова огляделся по сторонам. – Придётся теперь самому хлестать его клячу по бокам до конца дороги!
Наблюдая за действиями чёрного колдуна, Альфред понимал, что тот намеревался совершить обычную кражу не принадлежавшей ему государственной собственности, но, побывав по ту сторону закона, он смог отчётливо разглядеть, какими грязными методами пользовались сами «служители закона», и решил не винить его на этот раз.
– …Знаешь, а ведь я бы мог пойти и пешком, – заговорил вдруг вместо этого парень, глядя на то, как постепенно они удалялись сейчас от места побоища, оставляя позади пострадавшего от собственных же действий агента королевских служб и его странного товарища, замершего в необычной магической сфере, словно памятник.
– Да? – откликнулся ему Джаргул. – Это с чего ещё?
– А с того, что красть эту карету было неправильно, а значит – это было слабостью, настоящей слабостью, – ответил Альфред и инстинктивно напрягся, зная, что сейчас, возможно, его могут с силой выбросить из телеги.
– Хм, ну я так не считаю, – поморщился чёрный колдун и подогнал еле плетущуюся лошадь. – Ведь Келос сам решил слинять и не стал драться за доверенное ему казённое имущество, а значит, теперь оно принадлежит тому, кто первый его утащит – закон жизни, шкет! Падаль долго на дороге не валяется.
Хотя у тебя всё же есть выбор! Понимаешь ты это или нет. У тебя всегда был, есть и будет выбор. Возможно, не самый верный, но в этом и состоит основа нашей магической силы, крысёныш! Всегда искать выходы. Там, где другие их не видят…
– То есть мы творим магию ещё и посредством… «выбора», так? – поглядел на свои руки Альфред. – Но как? Как это работает?
– Да не знаю я! – снова ошарашил его своим ответом Джаргул, который Альфреду уже доводилось слышать неделю назад в городе. – Спросишь при случае в Эргароте, если тебе так уж интересно. Знаю только, что чем больше ты узнаёшь, чем больше вникаешь в эту жизнь – тем больше выходов способен разглядеть, а со временем и воспользоваться ими, равно так же, как способен различить грани истины, открывая секреты мироздания. И заодно намыливая задницы этим тщеславным богам, чтоб их!
Альфред снова умолк. Обдумывая слова чёрного колдуна, он смотрел вперёд, плавно покачиваясь в телеге, которая увозила их по широкой веренице дорожных подъемов и спусков в направлении к неизведанному. И хотя сам Альфред никогда ничего не слышал о странном замке, стоявшем на берегу озера Белокамень, карты которого он не раз изучал на лекциях по географии и магической разметке Сентуса, его непоколебимый провожатый был абсолютно уверен в том, что по каким-то необъяснимым причинам найдёт его именно там.
Через час, когда послеполуденное солнце скрылось за небольшой дымкой, накрывшей собой весь небесный купол до самого горизонта, Альфред решил снова заговорить с Джаргулом, подав свой громкий голос, пока тот расправлялся с куском тушёной говядины, вытянутой им из своего нового вещмешка, приобретённого в Вант-Сартосе прямо накануне их отбытия.
– Я знаю, как поступлю! – заявил парень со всей возможной серьёзностью, на которую только был способен.
– Ась? – отвлёкся на него Джаргул, придерживая поводья одной рукой, пока вторая ловко орудовала у него перед носом, выдёргивая изо рта недожёванный кусок мяса, который с каждым разом становился всё меньше.
– Я про ту загадку! – нетерпеливо пояснил ему парень. – Я знаю ответ!
– Ну и? – всё так же лениво проронил ему Джаргул, не отрываясь от обеда.
– Я найду свой выход, даже если ты будешь говорить мне, что путей всего два, и я не могу выйти за границы дороги. Да что угодно – ты не загонишь меня в свои рамки! Потому что это Я – ВЫБИРАЮ! Всегда! А не ты и никто больше!
Последние слова Альфреда позвучали как гром, как вызов самим небесам, и, увидев, что парень даже сжал свой кулак, его собеседник не смог удержаться от того, чтобы не просиять в лице, выронив кусок тушёного мяса прямо на козлы, но тут же подобрав его и старательно отряхнув.
– Твою ж ма-ать… – похвалил его Джаргул, нисколько не стесняясь в выражениях. – До этого простофили и впрямь дошло! Не прошло и года! Хотя мне потребовалось чёртовых пять лет на это в своё время, знаешь ли. Правда, мне никто не намекал на подобные вопросы, и я догадывался обо всём сам, постепенно. Не то что ты, которому всё приходится преподносить разжёванным на блюде, но не стесняйся своей тупой башки – победа твоя, и она почти заслужена! Поздравляю!
После такого саркастического заявления Альфред был уже готов наброситься на Джаргула со всеми скромными силами, что он имел в запасе, но неожиданно чёрный колдун продолжил говорить, и парень нехотя отступился:
– Действительно, не важно, по какому пути ты пойдёшь, по правому или по левому, по первому или по второму, а может быть, ты откроешь для себя и третий, выбрав его, заметишь позади себя четвёртый, после чего к концу жизни осознаешь над головой и пятый, отчего проклянешь себя за несостоятельность и былую глупость – главное, что с самого начала ты будешь следовать своим путём, и всё! Пусть он будет похож на путь сотен других, прошедших им до тебя, или будет уникален, открыт лишь тобой, и после тебя им никому пройти так и не удастся, и даже если ты упрёшься в стену, пытаясь сломать границы реальности, – в сущности, это не так уж важно! Но если ты позволишь другим диктовать тебе, что делать, то каким бы ни был твой путь – он уже не будет принадлежать тебе и утеряет весь свой смысл.
Выслушав слова чёрного колдуна до конца, Альфред почувствовал в себе дикое ликование и радость, настолько пропитавшись их духом, что ему тут же захотелось сделать хоть что-то, чтобы подтвердить своё существование на этой земле и, зажмурив глаза, он выставил в небо свой кулак, неожиданно засиявший ослепительным светом, переплетавшимся тысячей цветов и их оттенков, во главе которых стояли приемущественно белый и отливающий металлом чёрный, после чего все эти цвета вдруг сорвались с его руки и воспарили в небо, взлетев подобно праздничному магическому заряду и огласив всё небо громким треском посреди безмолвия размеренного летнего дня на границе свободных дорог, лесов и полей Сентуса, тут же разлетелись прочь.
– Вот как надо подавать знак о себе!!! – прокричал вперёд Альфред под задумчивые ухмылки со стороны Джаргула, наблюдавшего за ним внимательным, оценивающим взглядом. Но Альфреду уже не было до него никакого дела. Ему хотелось рвать и метать, хотелось жить и дышать, хотелось действовать!
– Э-э, э, постой! – ухватил его за рукав Джаргул. – Ты куда это собрался?!
– Я вернусь и наподдам тому гаду как следует! – заорал в его сторону Альфред спрыгивая с телеги, но чёрный колдун с силой одёрнул парня, усадив его на место.
– У тебя уже был шанс! – поучительно заявил он юноше грозным голосом. – А после драки кулаками не машут. Так ты только покажешь свою несостоятельность и слабость.
– Но!.. – гневно сдавил звук в своих зубах Альфред и раздосадовано стукнул кулаком по колену, понимая, что Джаргул в очередной раз оказался прав.
– Запомни, шанс – это то, что происходит здесь и сейчас, а остальное – требуха. Я считаю такой подход абсолютной истиной. Однако ты всегда можешь попробовать опровергнуть его, давай! Попробуй, если сумеешь!.. – продолжил между тем поучать его чёрный колдун, уводя телегу в даль затянутой лесной тенью дороги, опоясывающей огромный зелёный край пологих холмов, лежащих посреди спокойной, необъятной глади здешних просторов, за которыми тянулись долгие, протяжные дни их нового путешествия, и которые, несмотря ни на что, всё дальше уводили разум Альфреда за собой, оставляя в его душе всё меньше места для той однообразной, размеренной другими жизни, которой он жил до сих пор.
Глава 6
Не золотом, не серебром прославлен человек.
Своим талантом, мастерством прославлен человек.
(Абдуррахман Нураддин ибн Ахмад Джами)
– Тятя, что это?
– Это наш фамильный лук, внучек.
– «Фа-ли-мь-ний» лук? А почему так высоко висит?
– Потому что тебе до него ещё надо дорасти…
– Стой, Ифрес, не позволю!
– Уйди, дура!.. У-й-йди!!!
– Ах-х!!!.. Нет… Не дам… Всё равно не получишь! Этот лук – всё, что осталось у нас от моего отца!
– Твой отец уже целый год, как помер, а скотина сама себя не прокормит этой зимой. Или ты сойдёшь с места, или мы все скочуримся!
– Не-ет!.. Гортер… Подожди хотя бы сына, чтоб ему полегче стало, прежде чем!.. Сынок? ты зачем с печки слез?! А ну живо на место!
– …Н-не трожь… батька, лук… не…
– А ну живо делай, что мать тебе говорит! Я уже всё решил.
– …Но если ты не сможешь уберечь его, потеряешь или продашь, то этот лук сразу же снова окажется у меня! Ну разве не прекрасно, а? Что скажешь, человек?! Ваши магусы такого не могут!
– А если его перехватит кто-нибудь другой?
– То есть возьмёт подержать на время? Хм, думаю, это не страшно… До тех пор, пока ты позволяешь. Пойми же ты наконец, что этот лук – особенный. Он так же связан с тобой и твоим людским родом, как связан со мной и с великой породой, из которой он когда-то вышел. Клянусь Постоянством, вы, люди, иногда такие ограниченные при всей вашей наглости!
– Я не знаю… Дай мне немного подумать…
– Да чего тут думать-то! Этот лук уже принадлежал вашему роду раньше не одно поколение. А я его тогда просто взял и честно выкупил. К тому же тебе, возможно, последнему человеку на поверхности повезло увидеть гнома и его непревзойденное мастерство, прежде чем ваша «цивилизация» окончательно расселится по этим землям и загубит их своей зловонной магией – так чего ещё ты можешь желать? Дождя из золота?!
– Ладно, зверь тебя раздери, только перестань болтать, хорошо?! Магия, опять эта магия… Хорошо, я согласен. Но если ты мне солгал…
– Тогда пожмём руки! О Постоянство, как же это было трудно! Именем твоих предков, ты тот ещё упрямец… Но не забудь: двадцать тысяч серебряных монет одного наминала по последнему курсу!.. Или он снова окажется у меня.
Откашливаясь и отхаркиваясь от невыносимой тяжести, Гортер внезапно обнаружил себя посреди темноты бревенчатого завала, и это открытие поразило его. Пытаясь сообразить где он находится, следопыт тут же припомнил недавнюю вспышку ослепительного пламени, за которым последовал немедленный взрыв. Но в последний момент его сила словно наткнулась на невидимую преграду, состоящую из бледно-голубого свечения, которое, возможно, и спасло ему жизнь.
«Нужно выбираться отсюда…» – попытался собраться с мыслями Гортер, до сих пор видя перед глазами ту необычную картину вылетающих из-под основания крыши мелких щепок, за которыми не оставалось ничего, кроме призрачного каркаса, удерживающего на своих опорах целый огненный ураган. Но, как он ни старался – его руки и ноги не отзывались. Тогда Гортер решил с силой податься грудью вперёд. И только когда он сделал это, по его оцепеневшим членам пробежала такая боль, что следопыт впервые за всё время оторопел от собственной слабости. Он не знал, сколько времени его тело уже лежит здесь, как не знал и того, в какую сторону ему нужно было двигаться, чтобы снова оказаться на поверхности. Однако одну вещь он знал точно – его драгоценный лук был всё ещё при нём!
Мягко касаясь его правой ладони своей рукоятью, он елозил между рукой и коленом следопыта, словно неповоротливая змея. И это давно знакомое чувство как всегда придавало Гортеру сил, отзываясь в его сердце невозмутимым спокойствием. «Нет, нужно делать хоть что-то!» – машинально приказал себе следопыт и, откинувшись назад, он почувствовал, как его спина свободно протискивается вправо, оставляя за собой достаточно места для его плеч и головы. Протолкнувшись таким образом на пару дециметров вперёд, он обнаружил впереди новое препятствие, похожее на жёсткую побитую черепицу, лежавшую единым листом поверх других обломков мусора, и решил опереться на неё. Но когда следопыт это сделал, то ненадёжный край черепицы очутился в воздухе, оторвавшись от земли под весом навалившегося на него тела. «Рычаг!» – тут же промелькнуло в голове у Гортера.
Покачиваясь от навешанных на него средств физической и магической защиты, глава секретной службы королевства, достопочтимый господин Коско, со всей возможной поспешностью расталкивал своих коллег, собравшихся у границ взорванного дома, чтобы самолично возглавить поиски нечестивого рецидивиста, скрывавшегося от них столько времени. И вдобавок отметить себя во всех отчётах королевского правительства как непримиримого борца с нарушителями закона. Правда, уверенности в нём было не так уж и много. На самом деле в глубине души Коско жутко боялся того, что этот назойливый лучник мог выскочить откуда-нибудь из-за угла и вонзить свой грязный кинжал из тёмных веков ему прямо в ногу или куда похуже, отыскав уязвимое место в этом наскоро собранном для главы КСС панцире из бронированных пластин древних доспехов. Но даже в такой ситуации Коско был просто обязан находиться в первых рядах, ведь от этого зависели его должность, социальный престиж и, что куда важнее, его дальнейшее благосостояние.
Посему, когда начальник секретной службы впервые увидел перед собой как сильно изуродовало от взрыва находящуюся перед ними часть улицы и соседние дома, он нарочито громко стал раздавать приказы по расчистке завалов и поиску пострадавших. Хотя прекрасно знал о том, что никаких пострадавших в этой местности они не найдут.
Затем Коско даже лично присоединился к одной из «спасательных экспедиций», обходящей то самое место, где стоял магически взорванный ими дом. И делая вид, что не замечает, как снуют за ним местные репортёры со своими яркими новомодными заклинаниями «запечатления», он принялся отшвыривать от себя самые ближайшие обломки разрушенных стен, пригибаясь к земле, точно настоящая ищейка, попутно комментируя для прессы свои действия.
– Похоже, что именно здесь последний раз находился этот знаменитый убийца, прежде чем…– начал было говорить Коско поставленным голосом, когда его резко окликнули.
– Капитан! – живо прокричал один из его подчинённых. – Подойдите сюда! Скорее!
– Что там, Карл? – добродушно отозвался в его сторону Коско и быстро сорвался со своего места.
– Похоже, что он лежал тут, – отрапортовал ему подчинённый. – Но нужно разобрать завалы, прежде чем…
– Тогда давайте за работу, – сосредоточенно приказал Коско ближайшим от него патрулям и с еле заметной дрожью в руках сам взялся за обломок первой попавшейся доски.
Изумлённые журналисты могли только наблюдать за тем, как через две минуты на поверхности показался чей-то изодранный рюкзак, а затем и части покорёженного обмундирования, похожего на колчан со стрелами. Однако, как бы сильно ни старались патрульные, самого их хозяина нигде не было видно.
– Что вы можете заявить по этому поводу?!
– Комментарии, господин! Каковы ваши выводы?! – заверещали отовсюду громкие голоса журналистов, прорывавшиеся сквозь яркую магию соседних палочек. Каждая из которых испускала одно и то же заклинание «запечатления», на котором отображалось дико перекосившееся от негодования лицо Коско, державшего в своей руке половинку бесполезного куска ткани, из которого всё ещё сыпались осколки каких-то стекляшек и инструментов, позвякивающих под его стройными ногами, словно падающие остатки украденного достоинства.
– Всё в порядке! Сейчас его найдут! Сейчас…– громко объявил начальник секретной службы, изображая на лице неестественно широкую улыбку, пока его люди продолжали яростно разрывать остатки завалов невдалеке от него. – Уже скоро… Его найдут… Уже скоро…
Отмеряя на весах заказанный товар, мясник из лавки с главной торговой улицы Вант-Сартоса, носившей скромное название «Обжора», находился в явном раздражении, поскольку его поставщик вновь опоздал с доставкой, что мигом заставило его почтенную очередь раздухариться. Поэтому, не теряя ни секунды драгоценного времени, он старался изо всех сил, то и дело сбегая от шума рассерженных мамаш и балаболящих старух к себе в подсобку за новой партией мяса. Откуда на самом деле вёл небольшой коридор на улицу, где его уже ждала спасительная трубка с табаком. Впрочем, даже таких коротких передышек мяснику до боли не хватало, когда дело заходило о новом споре с очередной крикливой особой, наговаривавшей на качество его мяса и подстрекавшей остальных не брать его. Хотя в большинстве случаев подобная сцена заканчивалась очень быстро, стоило только мяснику завесить на весах другой товар и подозвать к себе следующего покупателя.
Схватившись в очередной раз за испачканный халат, мясник громко окликнул своего наёмного работника, чтобы тот подменил его, и, сорвавшись с места, метнулся обратно в подсобку. Но стоило ему миновать последнюю дверь коридора и шагнуть на свежий ветерок улицы, как его глаза почти сразу же уткнулись в нечто, чего не видели там раньше. Положив желанную трубку на столик, мясник сделал несколько шагов вперёд и заглянул за большой промышленный ящик, служивший их магазину в качестве бака для потрохов. Однако даже большой опыт в работе с живым мясом не смог уберечь его от того, что он дальше увидел…
Последовавшие за этим неожиданные звуки и ругань разбудили тело ободранного и, как оказалось, всё ещё живого незнакомца, показавшегося вначале мяснику самым настоящим трупом. Который сразу же не преминул зарядить своему новоявленному гостю в колено, после чего бросился наутёк, прихватив с собой какую-то вещь, похожую на изогнутую железяку, и исчез впотьмах соседних подворотен.
Позже мясник тысячу раз проклинал себя за то, что так и не смог разглядеть эту вещь получше. Так же как и лицо того опасного незнакомца, из-за которого явившиеся на последовавший за этим происшествием магический вызов сотрудники добровольной стражи целых три часа продержали его в местном участке, допрашивая сначала лишь формально. Но затем резко изменив свой тон, когда в сопровождении капитана стражи в допросную комнату вошёл какой-то статный человек и начал задавать ему вопросы об ужасном происшествии, произошедшем накануне ночью. И только когда мясник наконец согласился подписать их чёртовы бумаги, из которых он сам не успел прочитать почти ни строчки, его без лишнего шума «сопроводили обратно домой». Хотя на самом деле просто отпустили гулять через главные двери отделения добровольной стражи на все четыре стороны.
– …Ну что, Господин Коско, это он? – пробормотал капитан стражи, глядя, как закрываются за озлобленным и усталым мясником железные двери их участка.
– Да, сомнений быть не может, – подтвердил начальник секретной службы. – Этот…– приложил он к своим глазам листок с документами – …Гейвин Сагосом не врёт.
– Тогда что же нам делать – наш диверсант, получается, не умер в том взрыве? – снова обратился к нему капитан и замер в ожидании ответа.
– Тебе?! – с неожиданно повелительной издёвкой передразнил его Коско. – И дальше сидеть на своём месте, дуболом, делая вид, что работаешь! Какого дьявола твои паршивые служаки не задержали его, когда у них был такой шанс?! Вся операция – коту под хвост! Теперь он снова скроется в городе, теперь он снова испарится, тепер-рь!..
Ударив кулаком по стене, начальник секретной службы гневно оборвал себя, не закончив последнюю фразу, и, ещё раз гневно взглянув капитану в глаза, лишь рьяно махнул перед ним своей белоснежной формой, развернувшись на каблуках. После чего зашагал куда-то в сторону зала для собраний, попутно раздавая своим людям тихие приказы.
– «…Теперь меня точно погонят из служб», – потерял контроль над своими мыслями ошарашенный капитан стражи, закончив предложение за своего начальника, и медленно поплёлся в свой кабинет.
К полудню над Вант-Сартосом снова собрались тучи. И хотя ни одна из них не предвещала горожанам дождя, многие прохожие предусмотрительно расхаживали по улицам с зонтами. Тихие подворотни и широкие перекрёстки снова и снова отстукивали свою непрерывную мелодию каретных колёс, а рабочие предприятий всё так же громко шумели и гудели, производя на свет новые партии готового товара, который тут же поступал на склады, вливаясь в нарастающие потоки движения, состоящие из горожан, дорог и лошадей, отчего вечная суматоха в городе продолжалось. В такой обстановке каждый житель города чувствовал себя непринуждённо, находя своё место и время, будь он стар или млад, богат или беден, счастлив или погружён в тоску. Но их ежедневные свершения являлись для Гортера всего лишь мелкой точкой, отмечавшей на карте продолжение его долгой охоты.
Пробираясь по незнакомым дворам вдоль дорожных мостовых, он упрямо следовал за движением сыскных патрулей и карет, отправленных в город по его душу, накинув на себя заметный сторожевой сюртук, отобранный им сегодня утром в неравной схватке с двумя стражниками. Одного из которых Гортеру пришлось серьёзно ранить, а после чего и усыпить, потратив на них обоих значительную часть от своих нынешних запасов сонного порошка. Вдобавок из-за чудовищного взрыва, накрывшего его своими обломками всего несколько часов назад, руки и ноги следопыта оказались частично повреждены. И даже последующий сон, в который Гортер позволил погрузиться себе только под утро, скрываясь от своих преследователей на крыше какого-то сарая, так и не дал ему почувствовать себя лучше. Просыпаясь от боли каждые пятнадцать-двадцать минут, он то и дело прислушивался к звукам, царившим вокруг, и если они не казались ему хоть немного подозрительными, то следопыт сразу же проваливался обратно, уносясь в мучительное забытьё. Но если его ушей достигала уже знакомая трель далёких шагов, то ему опять приходилось вставать на ноги и бежать, отыскивая себе очередное временное убежище среди неосвещённых окон ближайших домов и зданий. Так продолжалось до самого рассвета, пока Гортер не почувствовал, что его тело абсолютно вымоталось. К счастью, в тот момент он перебегал по крышам, и, чтобы не рухнуть от изнеможения на одной из них, следопыт решил забиться в самом первом подходящем углу, где бы его никто не заметил. После чего сразу и вырубился, проспав там до позднего утра.
Вышагивая сейчас по дворовым дорожкам, Гортер отлично понимал, что в тот момент подобный поступок мог обернуться для него и не в лучшую сторону. Но вспоминая чего стоила такая стратегия выживания в лесу, он ни разу не пожалел о своём решении. К тому же разбудивший его впоследствии голос испуганного работника в испачканном кровью фартуке оказался для следопыта как нельзя кстати, выдернув его из замкнутого круга непробудного сна, сквозь который Гортер даже не смог почувствовать его приближение, и позволив вернуться к своей важной миссии.
