Алексей Берсерк
Тёмных дел мастера. Книга вторая
*Тьфу!* – даже сплюнул на землю рассерженный лучник, после того как окрестил взглядом беспорядочную полоску сожженной земли, очень похожей на ту, что он уже видел на месте лесной стоянки напавших на школу извергов, а также заметил оплавленные пеньки магических столбов, в которых Гортер ясно узнал постоянно используемые магусами металлические опоры для их вездесущих барьеров магической ограды. Несмотря на нечеткую и уже порядком разлетевшуюся по округе дорожку сажи, пыли и грязи – это, несомненно, могла быть работа только его жертвы. И всё же зачем ему было истреблять этот военный лагерь, вместо того чтобы тихо обойти это место стороной, следопыт не знал. «Врасплох их что ли застали? Как те отряды меня только что в лесу?..» – не унимаясь, думал он, все ярче представляя в голове ту предполагаемую сцену, которая могла разворачиваться здесь пару дней назад, когда вдруг внимание Гортера привлёк звук шагов, и он быстро отполз вправо, чтобы укрыться за тентом одной из стоящих там палаток.
– …Не знаю. А что говорит этот его новый зам – Френсис? – прогудел в нос один из солдат, обращаясь к своим сослуживцам, пока те, судя по звуку, тащили на себе что-то тяжёлое, изредка покряхтывая и тяжёло дыша.
– Так в том-то и дело, – скороговоркой ответил ему кто-то рядом, – что у Френсиса и так сейчас забот по горло. А когда это второе подразделение Мэтерсона пару часов назад отправили за этим… как его – ну ты знаешь! – так наш новый командирчик вообще, похоже, сдулся. И дымом твоим ему сейчас хочется заниматься в последнюю очередь.
– Ну так дышать же невозможно уже третий де-ень! – протянул опять первый голос и уже хотел было что-то ещё добавить, но дойдя до поворота, вновь уткнулся в голос своего собеседника:
– Короче, Ваклес, ты поможешь нам вынести этот хлам или нет?
– А ну отставить, ефрейтор, – шутливо отозвался в его сторону удалявшийся голос занудного солдата. – Или я, что – уже не старше тебя по званию?
– Всего на одну лычку! – задребезжал чей-то третий голос, и все боевые магусы дружно рассмеялись, ясно обозначив этим звуком для Гортера своё местонахождение в последний раз.
«Отправили, значит, за мной, – заключил про себя следопыт, припоминая услышанные слова. – А это, получается, у нас здесь осталось первое…»
Но внезапно он снова услышал чужие шаги и снова обратился в слух.
На этот раз докучливый военный шёл вдоль палаток один и молчал, но когда его ноги уже добрались до поворота, что-то странное заставило того остановиться, немного закашлявшись от дыма. Не подозревая, чем он там занимается, Гортер уже было хотел выглянуть из-за угла укрывавшего его тента и посмотреть самому, как вдруг услышал принадлежавший солдату голос: «
– Так точно, господин. Я… Да. Так точно… Есть… Есть послать сообщение второму и первому отрядам. Есть взять лошадь для отправки магического сигнала… Так точно, почёт и слава.
«Второй и первый? – повторил про себя следопыт. – Так, значит, первого отряда здесь тоже нет. Но где же он может быть? Отправили вдогонку за напавшим на лагерь?»
Между тем солдат уже перестал говорить, и только пробурчав себе под нос какую-то неразборчивую фразу, больше похожую на обычное ругательство, и двинулся дальше, ускорив шаг почти наполовину. «Надо бы за ним проследить», – решил про себя Гортер и приготовился покинуть окраины лагеря, как только увидит в полях его лошадь. Но для этого следопыту была просто необходима хорошая точка обзора, которую он не мог найти так близко от палаток, и потому, улучив удачный момент, Гортер быстро засеменил обратно, поддерживая свой четверенчатый шаг и пригибаясь к земле до упора. А также продолжая то и дело настороженно оглядываться в сторону лагеря, на случай если там ненароком покажется кто-то из случайных наблюдателей.
Но несмотря ни на что, о его присутствии пока никто так и не узнал, и поэтому следопыту удалось довольно легко отдалиться назад в пустоши. И лишь когда он уже был не менее чем в ста пятидесяти шагах от лагеря, у тех крайних палаток, где он недавно сидел, появился очередной красный кафтан. Не оглядываясь по сторонам, далёкий силуэт промелькнул мимо, а Гортер затаился в поисках нужного ему всадника, который вот-вот должен был выехать вперёд. Однако с какой стороны лагеря – следопыт не знал.
Долгие секунды постепенно тянулись, превращаясь в минуты напряжённого ожидания, пока через какое-то время еле слышимый стук далёких копыт не сообщил Гортеру, что его время пришло. И тогда следопыт, недолго думая, просто сорвался в нужную сторону, надеясь сократить расстояние между ним и отбывшим из лагеря посланником, прежде чем тот окончательно исчезнет из виду. Пробежав на источник звука не более четверти километра, Гортер заметил, как буро-рыжый круп лошади с покачивающимся в её седле красным пятном без особых ухищрений взял курс на восток, и пока его самого не заметили, поспешил направиться за ним, всё время держась от лагеря подальше. К счастью, стремительно удалявшийся всадник оставлял за собой довольно чёткий след, и старому охотнику не нужно было пускаться в долгие поиски, чтобы понять, куда именно направлялся этот бравый солдат. – Белокамень, – выдохнул вслух Гортер и замер на месте как вкопанный, даже не позволяя себе отдышаться после очередной короткой перебежки. Приложив ладонь ко лбу, он ещё пару-тройку секунд всматривался в далёкий пейзаж полусонной долины озера, прежде чем снова двинулся дальше, ведомый своими догадками и соображениями.
«Неужто он всё это время был там? – методично отчеканивалось в голове следопыта раз за разом по мере того, как он приближался к торговой дороге, стремясь попасть в далёкие лес, стоящий за её пределами. – Тогда сомнений быть не может. Видать, этот гад просто не мог не подгадить в том месте, где обосновался! Но зачем же он всё-таки засел на этом озере так долго? Ждёт кого-то? Или чего-то?..» Неожиданно для себя Гортер заметил, что напал на очень интересную тему, рассуждая о стремлениях и мотивах своей жертвы, которые происходили и опирались сейчас для него исключительно из её маршрута следования и потраченного на то или иное происшествие времени. Благодаря этому следопыт вскоре сделал ясный вывод, что беспринципный магус всё же далеко не всегда полагался только на случай, нападая на всех и каждого без разбору, а чётко отделял одну драку от другой, чтобы те не мешали его загадочным планам по посещению отдельно взятых мест, разбросанных по всем областям Сентуса явно не без выгодных ему на то оснований.
Проведя краткое время в пределах разрушенного им замка, этот магус определённо знал, откуда пришёл и куда ему двигаться дальше, равно как и остальные его товарищи. Отчего даже прихваченный ими с собой из замка мальчишка не оказался для них такой уж большой обузой, чтобы хоть как-то отвлечь потом одного из них от посещения города и выполнения в нём своих тайно намеченных целей, на которые у притаившегося под личиной городского жителя разорителя-магуса ушло не меньше целой недели. А ведь если бы тогда он просто пополнил свои запасы и двинулся дальше, то для Гортера его слежка никогда бы не увенчалась успехом. Точно так же, как если бы этот человек не был настолько невнимателен и неряшлив, чтобы…
Тут следопыта немного передёрнуло. «Возможно, он хочет, чтобы его нашли?.. – появилась в голове у Гортера нежданная мысль, казавшаяся ему до этого момента совершенно абсурдной, но безукоризненно спокойно ложившаяся на все поступки его жертвы с удивительной лёгкостью. – Но тогда для каких целей? Сражения?»
Вспоминая найденные им по дороге из Вант-Сартоса следы перевёрнутых карет, а также странные сообщения от местных, что некие магусы то и дело устраивали где-то на границе потасовки, не похожие ни на что из виденного ими ранее, следопыт лишь радовался, что не отстаёт от своей жертвы, а, наоборот, нагоняет её. Однако сейчас его уверенность была уже не так наивна, и Гортер понемногу догадывался о том, что если у странного магуса действительно возникла серьёзная причина не уезжать с того озера и даже защищать его, отбиваясь от местных солдат, охотившихся всё это время, скорее, за самим следопытом – то для этого определённо была веская причина, которая несомненно оставалась важна для конечных целей жертвы Гортера. Иначе бы, наживаясь на обычном бандитизме или воровстве, она не стала тратить и крупицы своих сил на прибытие в подобное место, как Балокамень, являвшее собой с практической точки зрения совершенно неприглядную картину для любого путешественника, имевшего временной лимит на свои планы.
«Что бы это ни было – сейчас оно остаётся для него чертовски важным!» – подвёл итог всем размышлениям Гортер и двинулся дальше на восток, стараясь достигнуть Белокамня раньше, чем преследуемый им первый отряд из разрушенного военного лагеря, который, несомненно, был послан своими командирами в погоню за тем наглецом, что позволил себе в одиночку покромсать их «безупречную» репутацию и, словно ничего не произошло, двинуться дальше. …Точно так же, в сущности, как и сам Гортер, хотя сейчас следопыт уверенно старался избегать подобных сравнений, целиком отдаваясь своим хищническим инстинктам охотника.
Как оказалось, распоряжаться целой кипой очень важных и ответственных документов для юного, но весьма зашколенного офицерским училищем Френсиса представлялось делом весьма непривычным. Но поскольку его с раннего возраста научили бояться начальства аж до посинения – молодой боевой магус, назначенный главным заместителем Сантуа, старался как мог, чтобы снова воссоздать из хаоса и праха его безукоризненную работу… Даже несмотря на то, что последние проводы убитого неизвестным заклинанием командующего лагеря отняли у него, как ему показалось, целую вечность. Френсис сидел за золочёным столом капитанской палатки, в которой всё выглядело для юного офицера жутко непривычным, но в то же время и по всем правилам удобным, чтобы работать здесь днями напролёт, и чиркал в разложенных перед ним журналах то те, то иные сметы по отчётам. Они остались нетронутыми после нападения, хотя некоторые и представляли собой просто коротенькие записки с донесениями. Вдруг в его передающем магическом шаре, передвинутом поближе к рабочей зоне, заслышался уже порядком надоевший молодому лейтенанту треск.
– Почёт и слава, господин! – раздалось с внешней стороны. – Докладываю, к вам…
– Не надо докладов, – прозвучал вкрадчивый женский голос, который уже давно отдавал хрипотцой стремительно наступавшей старости, и в палатку ввалилась низкорослая, но очень широкая в своих колоссальных бёдрах и плечах женщина, которая тут же прохромала к его креслу, заставив молодого лейтенанта немедленно встать.
– Ну, как тут у нас дела? Сиди-сиди, – по-свойски пробубнила вихрастая в своей округлой навьюченной причёске старуха, изображая сердобольность. Она носила довольно высокий чин, но любила делать вид, что остаётся со всеми своими подчинёнными наравне.
– Почёт и…– не успел проговорить Френсис, мигом узнавший в ней старую начальницу, являвшуюся ныне уже королевским военным инспектором и комендантом и очень часто разъезжавшую по всевозможным военным частям государства и лагерям со своими проверками, когда учения или настоящие боевые операциии проводились за пределами родных солдатам казарм.
– Я тут сейчас была у нас на кухне, – перебила его тут же эта «статная» женщина бескомпромиссным тоном, как будто именно их непреглядная лагерная кухня, а не её офицерский кабинет, находящийся в столице, оставалась её постоянным местом пребывания, – и знаешь, неплохо вы устроились здесь. Кормят так просто отлично. Что там было, суп и?..
– Пюре из баклажанов, – подала откуда-то вдруг голос её даже ещё более низкорослая, чем она сама, коротышка-заместитель, имевшая привычку появляться и исчезать рядом со своей начальницей в мгновение ока.
– Да, – сухо согласилась с ней вихрастая женщина, пытавшаяся своими жалкими попытками с использованием косметики поддержать ту эфемерную «красоту», что уже давным-давно покинула её лицо и тело. – Ну, давай мне – я погляжу. Та-ак, где основные отчёты о напавших на этот лагерь? И где сейчас находится ваша группа, посланная по приказу за ними?
– Вот, – поспешно подал ей немного зашореный из-за своей постоянной работы лейтенант толстую папку. – А группа, осмелюсь доложить, отбыла ещё утром, сразу же, как получила приказ.
Нацепив на нос носимые ей везде с собою гигантские очки, сделавшаяся нарочито серьёзной, старая женщина принялась медленно изучать бумаги. Пока вскоре многозначно не протянула:
– Да-а, Френсис. Дела ваши идут неважно. Ну да ладно. Тут ещё половину квартального расписания составить на этот лагерь нужно до конца срока, держи.
Обеспокоенный подобным заявлением лейтенант медленно сел в кресло, однако протянутый ему в руки документ всё же взял.
– Но это не моя специальность. Вы же понимаете, что это работа для адъютатнта. Меня этому не учили…– тихо вымолвил он, глядя в лицо передавшей его заместительнице.
На что её начальница тотчас же представительно заявила:
– Нет, погоди, а кому ещё делать-то? Мы с госпожой Ля Масти в наше время никаких, как ты, высших академий не заканчивали. И у нас попросту образования не хватает вам всем такие важные бумаги писать. А ты у нас всё же военно-административное училище как-никак окончил. Должен знать, как там всё это составляется… К тому же ведь это именно ты здесь на месте со всем таким непосредственно и работаешь каждый день. А у нас в Королевском Комендантстве, знаешь, и у самих полным-полно других забот. Так что до скорого. Я загляну к вам ещё на обратном пути. Щас только до лагеря Антуа съездим.
– Но я же сейчас здесь даже не по специальности служу…– попытался, было, возразить ей в последней попытке Френсис.
Однако вихрастая женщина лишь устремила в его сторону свой короткий взгляд исподлобья и снова добавила:
– Справишься. А то как же ты хотел?! Иногда и нам приходится выполнять вашу работу, так что не жалуйся.
Заявив это, женщина довольно натужно развернулась и проковыляла из палатки наружу, передав толстую папку отчётов своей заместительнице, а молодой лейтенант сел на место, когда вдруг вспомнил, что всё же забыл отдать ей напоследок честь и быстро сорвался вслед за проверяющей наружу.
– Куда?! – перехватили его за бока у выхода чьи-то крепкие руки, принадлежавшие, как оказалось, его дяде – давно поседевшему носатому старику с ввалившимися глазами. – Ты что, офонарел?!
В это время проверяющая как раз садилась назад в свою карету, которая левитировала в воздухе, поддерживаемая магией стоящих рядом с ней слуг.
– Дядя! Но…– стал оправдываться перед ним Френсис, одновременно обрадовавшийся прибывшему в лагерь знакомому лицу и обеспокоенный создавшимся положением.
– Она же – начальство! А ты для неё – никто! – прошипел тот вполголоса с раскрасневшимся от волнения лицом. – Захочет – она нас всех сместит со своих постов, если посмеешь к ней обратиться сейчас. Видишь, она и так вышла от тебя не в настроении. Так что молчи, когда тебя не спрашивают. Отбыла и слава богам.
– Но я же просто забыл отдать честь – она доложит, что я забыл…
– Ну а кто в этом виноват? Ты сам и виноват – правильно? – заявил дядя Френсиса своим безукоризненным тоном, буквально требуя согласия. После чего снова вернулся на своё место королевского администратора кареты, выдвигая и вытирая ступени перед своей госпожой, а также подавая ей локоть, чтобы та могла беспрепятственно, хотя и с большим трудом перенести свой массивный вес и больное колено по этим ступеням внутрь.
Затем, слегка прикоснувшись к зачарованной печати в кармане, он мгновенно передал своему племяннику телепатическое сообщение:
«Тебе надо быть поосторожнее. После этого случая с разрушением лагеря про вас в командование пошло много доносов, будто бы все видели, как в тот раз на вас напал всего один человек. А уделал он, между прочим, своей магией почти половину лагеря с тренированными солдатами как нечего делать! …Да ты и сам должен понимать, что без связей сейчас уже никуда в таких вопросах. Так что смотри: узнай, кто это был и наведи здесь порядок до следующего раза. И поймайте уже этого чёртового наёмника! А я постараюсь отвлечь её подольше».
С этими словами дядя Френсиса и сам залез в карету, а молодой лейтенант остался провожать их с застывшим взглядом.
– Спасибо за вовремя поданное сообщение, Вионелл, – тактично проговорила уже в отлетающей от места встречи карете вихрастая женщина.
– Ну так все же уже об этом знают, Госпожа. Я просто передал слухи. И к тому же я не мог отказать Вам в предложении приехать к моему племяннику пораньше. Ведь я своему мальчику только добра желаю, – учтиво и покорно ответил тот, чуть наклонив перед ней свою седую голову… в то время как за их спинами запыхавшийся докладчик уже спешил к палатке своего нового начальника с криками:
– Срочно! Срочное донесение!
Он нёс для командующего лагерем весть о том, что посланный Френсисом недавно отряд всё же наткнулся на преследуемую ими цель, замеченную совсем недалеко от границ находящегося рядом леса. Однако затем информация от отряда поступать перестала из-за того, что расстояние между ним и связным, принимавшим со всей округе магические сообщения, оказалось слишком велико.
– «Замечательно-о…– безнадёжно признался сам себе Френсис, вернувшись в палатку. – Час от часу не легче. И что мне теперь со всем этим делать?»
К концу дня Гортер наконец напал на неглубокие, но многочисленные следы, принадлежавшие, как ему показалось, не просто случайным прохожим, а целой группе людей, двигавшихся по прямой в строго заданном направлении. Кое-где трава от их сапог всё ещё была прилично умята, и следопыт без особого труда определил, что расстояние между ним и их обладателями составляло не больше шести часов пешего пути, если не учитывать то, что следы стали всё чаще углубляться в сторону ближайших перелесков, растущих между полями.
«Хотели срезать, что ли?» – задумчиво потёр он свою бровь и посмотрел вдаль. Там, продолжая оставаться подёрнутым куда более обширным, чем это было утром, облаком густого тумана, клубилось и тонуло в нём заповедное озеро, и Гортер уже нисколько не сомневался, что этот отряд был специально сформирован после нападения только для того, чтобы отправиться вдогонку за напавшим на них «случайным» бандитом магусом. Из-за этого ему приходилось лишь надеяться, что служившим у самых границ территории Вант-Сартоса военным пока ещё была неизвестна его истинная сущность… Ведь, как он успел убедиться, власти страны очень неохотно делились подобными сведениями с низшими чинами. А на наёмников предпочитали и вовсе ставить магические печати.
Через пару часов блужданий, избегая торговые караваны, проходивших время от времени по дороге, он обнаружил, что оставляемая солдатами тропа стала ещё круче забирать влево, стремясь углубиться за край леса, но потом всё равно выныривая обратно. Выглядело это так, будто магусы проверяли себя на прочность, пытаясь с помощью провидческой магии найти предполагаемый след их общих с Гортером изысканий, но не позволяя себе при этом долго следовать за ним под сенью нехоженых земель и кронами деревьев, если этот след вдруг уводил их туда.
«Городские», – как всегда заключил про себя следопыт, который именовал так всех, кто неестественно вёл себя на природе, и устремился дальше, понимая, что быстрее было найти и выследить целый отряд военных, чем самому блуждать в наступавших сумерках, пытаясь обогнать их до срока. Впрочем, Гортер не ждал от них особого чуда, и как только находил возможность обойтись без их дилетантских подходов, миновав сразу несколько участков земли – делал это не задумываясь.
Временами он снова видел впереди себя солдатские следы, определял их курс и направление, после чего отыскивал оптимальный маршрут уже для своих ног и опять принимался за работу. Независимо от того, шёл он или бежал, Гортер всеми силами пытался сократить дистанцию, которая не давала ему нагнать боевых магусов и сманить их в сторону, как он уже делал это сегодня утром, и к концу наступающего вечера ему всё же удалось заметить чьё-то слабое мерцание магии впереди. По этой причине следопыт сразу же преобразился и двинулся вдоль кромки леса им в обход.
По мере того как мерцание приближалось, Гортер всё чётче наблюдал в его свете фигуры людей, одетых в королевскую военную форму, и уже не сомневался, что нашёл именно тех солдат. Но когда он приблизился ещё, то заметил, что многие из них пребывали не только в усталости, но и довольно заметной подавленности, о чём как нельзя лучше говорили их молчаливое настроение и лёгкие ранения, имевшиеся на руках и ногах некоторых магусов. «В бой послали уже самых опытных, значит. Видать, тех, которые имели с ним дело и не погибли», – рассудил про себя Гортер и подошёл ещё ближе.
Отсюда, сквозь находившиеся на границе их видимости затенённые кусты, следопыт мог наблюдать, что этот наскоро собранный неплотный строй только лишний раз доказывал насколько испуганными они себя чувствовали, постоянно озираясь вокруг или просто молча плетясь туда же, куда шли и все остальные солдаты, державшие в своих руках уже мало что значащие для собственной защиты палочки. И лишь их самозабвенный командующий позволял себе проговаривать негромкие заклинания, направляя эту магию в леса и поля, чтобы отыскивать таким образом нужное направление.
«Жалкое зрелище, – заключил про них следопыт. – И чего эти дураки пешком-то попёрлись? Лучше бы погнались за ним на своих каретах. Всё равно теперь упустили нужный момент. А он-то, небось, оторвался далеко… Хотя всё равно, как видно, вернулся на своё озеро». Подумав так, Гортер и сам посмотрел в сторону горизонта, туда, где догорали последние линии освещённого неба, и медленно удалился обратно в темноту придорожных кустов и леса, где его ждали лишь новые испытания. Но, зная о том, что их общая жертва всё ещё пребывала где-то в окрестностях Белокамня, следопыт заранее не видел смысла в поиске её обратных следов к этому месту. Как и в том, чтобы тревожить этих солдат, направляя их по ложному пути. «Нужно, чтобы всё так или иначе кончилось к завтрашнему закату», – поставил он себя в жёсткие рамки, не зная, как долго ещё собирался пробыть на озере проклятый изверг, и двинулся дальше через ближайший лес.
Теперь он хотя бы чётко знал, на какой срок мог рассчитывать, творя свою месть в одиночку, прежде чем ему помешают, но от этого следопыту не становилось легче. В его колчане всё ещё покоилось небольшое количество смертоносных стрел, каждой из которых он должен был найти своё применение, и поскольку само озеро оставалось безразмерно большим, то для его планов могло сгодиться только одно место и время, после которых уже не могло быть нового столкновения.
Поэтому Гортеру было куда спешить. Летя под покровом наступающей ночи, он видел всё, что ускользало от взгляда обычного человека, осмелившегося неосторожно потревожить леса в это время. И так как его будущая жертва практически не заботилась о своём укрытии, то он становился для неё настоящей погибелью, способной, как коршун, спикировать на её плечи в мгновение ока, стоило только бесшабашному магусу оступиться и самому указать направление к своему неряшливому гнезду.
Но время шло, и никаких признаков присутствия необузданной силы в здешних лесах так и не находилось.
К рассвету следопыт, преодолев за ночь внушительное по меркам любого другого усталого путника количество километров, уже снова начал чувствовать признаки надвигавшегося истощения, не позволявшего ему целиться и стрелять. Но подогревающий его азарт пока ещё справлялся с этим, отгоняя дремоту как надоедливую муху, и Гортер продолжал искать следы прогоревшего леса или что-либо подобное.
«Хм, в этот раз он почему-то куда осторожнее…– нехотя признал следопыт и двинулся ближе к кромке, надеясь увидеть разъезд на торговой дороге, откуда ясно начинался путь на Белокамень. – Неужто запал весь свой порастерял? А тогда-то они, помнится, ещё и половину деревьев за собой повалили».
Он двигался по травянистой поляне, сплошь усеянной мелкой цеплячей травой, которая ясно говорила Гортеру о том, что почва под его ногами уже сменилась на влажную и даже немного болотистую. Хотя о каких-то конкретных признаках недавно проходившего здесь человека по ней судить не приходилось, отчего следопыт уже было серьёзно начал задумываться о том, насколько поспешным стало его решение оставить поиски следов на торговой дороге королевским боевым магусам, а самому углубиться в леса, чтобы увеличить свою скорость. Когда вдруг неожиданно ему на глаза попалось совершенно ясное очертание чьего-то тела. Брошенное в траву, оно было отволочено сюда специально, прямо со стороны дорожной обочины, и через какое-то время протянуто туда обратно, из чего следопыт сделал вывод, что тащивший его на себе человек был довольно силён, хотя и продвигался вперёд не совсем чётким образом.
Выбежав по этим отметинам на дорогу, Гортер, однако, снова не смог определить, куда подевался след, и лишь пожалел о том, что его распрыскиватель оказался потерян в той же заварушке, в Вант-Сартосе, где он распрощался и с доброй половиной своего остального имущества. Побродив немного по обочинам на данном отрезке пути, он пришёл к странному выводу, что этот достаточно свежий ещё отпечаток чьего-то тела в определённом месте словно бы растворялся на дороге, как будто оказывался оторван от земли и поднят в воздух. И тогда, пробежав ещё немного вперёд, следопыт решил продолжить искать интересующий его столб с указанием разъезда, но тот оказался не виден из-за небольшого холма, у подножия которого Гортер появился здесь в самом начале. «Определённо, это то место», – с облегчением заметил про себя следопыт, когда через какое-то время всё-таки обнаружил своего «старого приятеля», стоявшего обшарпанным между двух расходящихся от него дорог, и только больше утвердился в своих подозрениях.
Похоже, что у охочего до живых трофеев поганца магуса была странная привычка – утаскивать с собой по одной живой душонке после каждого устроенного им беспорядка и волочить её затем на приличное расстояние, подобно земляной осе, которая всегда оставляла свой обездвиженный ужин про запас. «Хм, а что же тогда с тем парнем, которого он уже пленил в замке? Неужто всё-таки решил кокнуть его и взять себе кого-то нового на его место?» – недобро ухмыльнулся следопыт, но тут же наткнулся на ещё более логичное предположение о том, что его жертва не стала бы так быстро менять себе слугу, если первый из них всё ещё оставался жив. «А если это тот же самый парень, то тогда…» Это заставило Гортера призадуматься ещё больше.
Признаться начистоту, он никогда не видел в мальце, трусившем за его главной целью, хоть какой-то угрозы или серьёзного смысла в его похищении. Правда поначалу постоянное присутствие этого тюфяка подле ускользающего магуса очень неплохо помогало следопыту в поиске необходимых следов и направлений. Но впоследствии Гортер всё чаще стал задумываться о том, зачем вообще его будущей жертве сдался тот, кого этот странствующий угнетатель решил бы увести за собой, содержа и выкармливая за свой счёт, как неоперившегося птенца. Возможно, чтобы тот однажды, попав в передрягу, стал для него живым щитом и позволил, наконец, своему хозяину определиться с ценностью его никчёмной жизни?
«Нет. Он бы не стал…» – отмахнулся от ещё более чудного предположения Гортер и уверенно зашагал дальше, однако это невысказанное подозрение надолго засело у следопыта в голове, никак, впрочем, не мешая ходу всех остальных его мыслей.
Сейчас Гортеру определённо предстояло предпринять что-то, не входившее в планы его главной жертвы и планы посланного за ней отряда солдат, не вспугнув при этом их обоих. Холодный, подёрнутый тучами рассвет, который устойчиво сменяло такое же холодное и невзрачное утро, быстро вырисовывал друг за другом слабоосвещённые лесные прогалины и начало околоозёрной дороги, что давало следопыту неплохой шанс затаиться в глуши. Но как быть, если он не успеет выследить вертлявого магуса до того, как тот снова сдвинется с места или попадётся в лапы идущих по его следам военных, следопыт пока не знал. Хотя он уже практически не сомневался в том, что в любом случае станет для своей жертвы извечной тенью и будет выслеживать её, пока сам сможет оставаться жив, неотступно следуя от одной зацепки к другой. И ничто не сможет отвратить Гортера от выбранного им в тот день у замковых стен пути. А когда он всё же уничтожит её, то незамедлительно отправится на поиски её собратьев.
Восприняв данную мысль как главный сигнал к отправлению, следопыт уверенно сошёл с торговой дороги и быстро зашагал влево – туда, откуда уже давно веяло сыростью и прохладой холмистых обрывов стародавнего таинства земли, оставшегося в современном мире чуть ли не последним памятником когда-то диким долинам и берегам этой местности, которая лишь впоследствии стала называться Сентус. Его шаги были вновь легки и незаметны, словно бы он шёл вперёд звериной поступью, а глаза светились холодной, но вполне различимой колкостью, которая в чём-то была даже похуже любой свирепости, неизменно затухавшей со временем и в самом разгорячённом от ярости сердце. Проходя мимо становившихся высокими и темными стволов здешних сосен и елей, Гортер зорко оглядывал окрестности в поисках одному лишь ему ведомых знаков надвигающегося покрова глухого леса, за которым буквально через пару километров начиналась длинная, но всегда заросшая колея местной околоозёрной дороги. Она была единственным в округе грунтовым путём, которым пользовались все без исключения путники, желавшие посетить Белокамень, и потому Гортер надеялся отыскать вдоль неё хоть какие-то следы лошадиных повозок или иной деятельности, указывающей на недавнее присутствие здесь людей.
Но вскоре выяснилось, что никаких недавних признаков вторжения сквозь спокойные рощи Белокамня почти не наблюдалось, за исключением тоненькой дорожки тяжёлых следов вчерашнего беглеца, идущего впереди обогнанного Гортером лагерного отряда со своим успевшим уже снова как-то подняться на ноги путником. Так было до тех пор, пока следопыт всё же не заметил на повороте вмятины от какой-то уж совсем тщедушной телеги, проехавшей здесь примерно за неделю до этого и практически не оставившей после себя ничего, кроме этих нечётких отпечатков.
«Здесь он, значит, прошёл, гад, – хладнокровно, но весьма презрительно рассуждал про себя следопыт, припав к земле на одно колено. – А телега, значит, была тут раньше, и если это не он её пригнал, то тогда определённо нашёл её хозяина за такое-то время. Нашёл и убил, надо думать. Да и следов обратных…»
