Александр Дугин
Бытие и Империя. Онтология и эсхатология Вселенского Царства

Конец и начало Империи

В «Политике» достижение этого финального момента сопровождается новой сменой цикла. Когда космос вступает в критическую фазу,

устроившее его божество, видя такое нелегкое его положение и беспокоясь о том, чтобы, волнуемый смутой, он не разрушился и не погрузился в беспредельную пучину неподобного, вновь берет кормило и снова направляет все больное и разрушенное по прежнему свойственному ему круговороту: он вновь устрояет космос, упорядочивает его и делает бессмертным и непреходящим.^[122]

διὸ δὴ καὶ τότ᾽ ἤδη θεὸς ὁ κοσμήσας αὐτόν, καθορῶν ἐν ἀπορίαις ὄντα, κηδόμενος ἵνα μὴ χειμασθεὶς ὑπὸ ταραχῆς διαλυθεὶς εἰς τὸν τῆς ἀνομοιότητος ἄπειρον ὄντα πόντον δύῃ, πάλιν ἔφεδρος αὐτοῦ τῶν πηδαλίων γιγνόμενος, τὰ νοσήσαντα καὶ λυθέντα ἐν τῇ καθ᾽ ἑαυτὸν προτέρᾳ περιόδῳ στρέψας, κοσμεῖ τε καὶ ἐπανορθῶν ἀθάνατον αὐτὸν καὶ ἀγήρων ἀπεργάζεται.

Это значит, что власть вновь переходит к Кроносу, время меняет свое направление, а солнце встает опять на западе. Вполне логично было бы предположить, что люди снова будут появляться взрослыми и бесполыми (андрогинными) из земли.

Платон говорит:

мертвые, лежащие в земле, снова восстанут из нее и оживут, следуя перемене пошедшего вспять рождения^[123].

ἐκ τῶν τετελευτηκότων αὖ, κειμένων δὲ ἐν γῇ,πάλιν ἐκεῖ συνισταμένους καὶ ἀναβιωσκομένους, ἕπεσθαι τῇ τροπῇ συνανακυκλουμένης εἰς τἀναντία τῆς γενέσεως.

Эта картина удивительно напоминает христианские образы воскресения мертвых (мертвые встают из могил, из земли), у воскресших нет пола и т. д. В полной мере она созвучна и описанию процесса Фрашокарт (frašō.kərəti^[124], renovatio mundi, обновление или восстановление мира) в зороастризме.

Если спроецировать это на политическую эсхатологию, то мы получим идею мгновенной реставрации Империи Духа.

Платон, изложив теорию смены космических фаз, заключает эту речь важным выводом:

Отвечая на вопрос о царе и политике, существующем при нынешнем круговращении и порождении, мы описали пастуха человеческого стада при круговращении противоположном и, таким образом, назвали вместо смертного – бога.^[125]

ὅτι μὲν ἐρωτώμενοι τὸν ἐκ τῆς νῦν περιφορᾶς καὶ γενέσεως βασιλέα καὶ πολιτικὸν τὸν ἐκ τῆς ἐναντίας περιόδου ποιμένα τῆς τότε ἀνθρωπίνης ἀγέλης εἴπομεν, καὶ ταῦτα θεὸν ἀντὶ θνητοῦ.

Это значит, что в эпоху Кроноса, которую можно соотнести с раем и золотым веком, фигура Царя Мира совпадает с богом полностью и не выделяется в нечто самостоятельное. Здесь нет необходимости возводить мост между Землей и Небом (Pontifex), так как между ними еще не установлена ясная дистанция. В терминологии Платона Кормчий еще не удалился на свой «наблюдательный пункт», и строгой онтологической дистинкции между Творцом и тварью нет. Речь о демиурге заходит только тогда, когда история переходит ко второй фазе – к эпохе правления Зевса.

Лишь тогда, когда космос и человек получают свободу, обнаруживает себя фигура Царя Мира, архетип властителя, политика. И его целью становится организовать бытие людей так, чтобы оно как можно ближе находилось к божественной истине. Зевс наблюдает мир, а Царь созерцает Зевса. Их взгляды сходятся в одной точке. Это и есть сакральный центр Империи.

На всем протяжении второй фазы истории, в которой мы находимся, Царь Мира старается повлиять на человечество и на космос таким образом, чтобы они следовали божественному порядку. Вначале это открыто и явно. Затем сокрыто и тайно. В конце концов, общество и мир вообще выходят из-под власти Царя и поднимают восстание против божественных законов (олигархия, демократия, тирания). Это приводит к катастрофе. И милосердный бог сам приходит в мир, чтобы спасти его. Космическую монархию – явную в начале и тайную в конце цикла – сменяет новое царство Кроноса.

Платон не останавливается на деталях этого процесса, но из других версий онтологии Царя Мира можно предположить, что эта промежуточная инстанция между миром и Зевсом, то есть собственно онтология Империи, в последний момент фазы отчуждения вновь дает о себе знать. Так Царь Мира проявляет себя в фигуре последнего Царя, Спасителя, который завершает цикл и вместе с которым царская власть и прямое присутствие Божества, совпадая, дают начало новому – воскресшему, восстановленному – миру.

Глава 5
Чакравартин в индуизме и буддизме

Вращающий Колесо

Фигура Царя Мира встречается во многих традициях и религиях, в том числе и далеко за пределом Средиземноморья и Междуречья, где она обрела законченные черты полноценного учения о Всемирной Империи и ее онтологическом статусе. При этом далеко не всегда этот принцип объединения разных народов и культур под властью единого правителя, выполнявшего функцию Вселенского Монарха, воплощался на практике. В некоторых случаях этот образ перемещался полностью в область мифов, легенд и духовных учений или приобретал чисто религиозные, подчас сказочные, черты.

Самым прямым аналогом Царя Мира в индийской традиции, заимствованной оттуда буддизмом, является Чакравартин (चक्रवर्तिन्), чье имя означает «Вращающий колесо»^[126]. Эта фигура интерпретировалась различно даже внутри самой индуистской традиции. Самым изначальным значением следует признать образ, аналогичный Недвижимому Двигателю Аристотеля, Активному Интеллекту или божественному Логосу, который пребывает в центре круга сознания, конституирующего на своей периферии Вселенную. Чакравартин – это ось, вокруг которой вращается колесо мира. И именно его неподвижность, вечность и неизменность служат движущей силой этого вращения. Часто колесо Чакравартина отождествляется с кругом порядка или всемирного закона, дхармой (धर्म), ключевой концепцией индуизма.

Кроме этого основного значения термина мы встречаем его толкования как «движения колесницы повсюду, куда заблагорассудится возничему, не встречая никакого сопротивления». Власть Чакравартина не зависит от материальной среды и легко побеждает всякое сопротивление, поскольку она основана на онтологическом превосходстве его бытия. Чакравартин не один из тех правителей, которые добиваются власти в ожесточенном противостоянии с другими претендентами на нее. Он правит в силу своего метафизического могущества, в силу своего особого положения на карте действительности. Он всегда находится в центре вещей, и уже поэтому обладает над ними абсолютной властью.

Еще одно толкование подчеркивает обладание Чакравартиным особого драгоценного диска, Чакра-Ратна (चक्ररत् – дословно, «драгоценный круг»), что интерпретируется либо как солнце, либо как оружие, всегда возвращающееся к своему господину, либо как «летающая колесница», «вимана» (विमान). Солярный характер Чакравартина очевиден, возвращение диска как оружия также отсылает к солнечному циклу, а «летающая колесница» по форме и смыслу точно соответствует «колеснице души» в «Федре» Платона. Кроме того, вполне можно установить связь между Чакра-Ратной и хварено, главным символом царственного могущества в иранской зороастрийской традиции, который также изображается как «летающий диск», причем способность к полету в случае хварено подчеркивается крыльями.

Атрибуты Чакрвартина

Образ Чакравартина тесно связан с солнцем, и его божественным архетипом в индуизме считается ведический бог Индра, Царь богов и предводитель небесных воинств.

Другими атрибутами Чакравартина являются:

• волшебный драгоценный восьмиугольный камень Чинтамани, (चिंतामणि), имеющий определенные параллели с Чашей Грааля, в некоторых случаях это ваджра (वज्), играющий огромную роль в индийском и буддистском символизме, обозначая одновремнно алмаз, молниевидное оружие бога Индры, собственно молнию и – в буддизме – состояние высшего просветления;

• прекрасная царица (отсылка к ритуалу иерогамии, сакрального брака, мотивы которого широко развиты в индуизме);

• мудрый советник (архетип Мерлина, выделенное в особую ипостась жреческое начало);

• всегда побеждающий врага военачальник (выделенное в особую ипостась воинское начало);

• волшебные кони и слоны (сакральные звери, сверхъестественные средства передвижения, что отсылает к символизму коней в структуре души у Платона).

Характерным жестом Чакравартина в индийской и буддистской иконографии является согнутая в локте левая рука, прижатая к сердцу, и вытянутая вправо и вверх правая рука, представляющая собой небесную ориентацию. Чакравартин изображался с особым пучком волос на голове – ушниша (उष्णीषर), неизменно присутствующий при изображении будд, и обутым в специальные драгоценные сандалии – упана (उपनह्). Иногда к его атрибутам добавляют зонт и веер или мешалку для взбивания молока, имевшую в индуизме сакральное обрядовое значение.

Чакравартин и кшатрии

Чакравартин имеет подчеркнуто кшатрийское происхождение, и его классические атрибуты соответствуют как Царю Мира, так и касте воинов (кшатриев) в широком смысле. В буддизме, где традиционные индуистские варны отрицаются, тем не менее проводится строгое различие между Буддой, тем, кто следует по исключительно духовному пути, и Чакравартином, не покидающим мир до конца, всегда с ним связанным. Но при всем различии оптимальная форма отношений Будды с Чакравартином – это гармония и справедливое распределение онтологических зон: Будда уходит из мира в нирвану (निर्वाण), Чакравартин всегда в мире, чтобы следить за его устойчивостью, порядком и связью с истиной. Так, в некоторых версиях преданий о рождении Будды Гаутамы говорится о том выборе, который был поставлен еще до его рождения: стать Буддой или Чакравартином? При этом рождение Гаутамы произошло как раз в королевском роду, то есть в касте кшатриев. Гаутама выбирает путь Будды, как наивысший. Но это не значит, что Чакравартин является ложным выбором: между ними существует духовная иерархия, соблюдение которой устанавливает гармонию между нирваной и сансарой (संसार). Парадоксальное тождество между нирваной и сансарой, то есть выходом за пределы феноменального мира и самим этим феноменальным миром, через общее свойство шуньяты (शून्यता – «пустота») является основой буддизма маханяны и особенно школы мадхъямика, основанной Нагарджуной. Поэтому в махаяне для гармонизации Будды и Чакравартина существует подходящая теоретическая основа.

Показательно, что царь Ашока из династии Маурьев, ставший первым покровителем буддизма в Индии и сделавшим его главенствующей религией, считался проявлением Чакравартина. Когда буддизм проникает в Китай и распространяется среди знати, один из Императоров династии Суй (VI – начало VII века по Р. Х.) также объявил себя Чакравартиным – по-китайски Zhuǎnlúnwáng (轉輪王) «Священным Правителем, Вращающим Колесо».

В период покорения Китая монголами тибетские буддисты школы Сакья объявили Чакравартином Чингисхана. Так термин «Священного правителя, Вращающего Колесо» перешел к основателю Монгольской Империи. Позднее тибетцы предложили его внуку, монгольскому правителю, захватившему китайский трон, Хубилай-хану доктрину «чой-йонг», что означало сочетание духовного покровительства (со стороны Тибета) с военным стратегическим контролем (со стороны монголов – новой китайской династии Юань). Лидер тибетских монахов Пагба-лама был приглашен в ставку Императора Хубилая и получил там статус «духовного наставника государства», став номинально аналогом Мерлина при короле Артуре.

Также утверждается, что появление на земле Чакравартина в будущем будет знаменовать собой приход Майтрейи, Будды грядущего цикла.

Иерархия Чакравартина

В целом в истории Индии и особенно в контексте индуизма фигура Чакравартина, занимающая важное положение в мифологии и религии, чаще всего оставалась на уровне сакральной теории. Так индуизм говорит о трех типах Чакравартина:

1. Чакравала Чакравартин (चक्रवाल चक्रवर्तिन्), собственно Царь Мира, Вселенский Монарх.

2. Двипа Чакравартин (द्वीप चक्रवर्तिन्), Господин Континента (острова), Владыка над всеми локальными царствами.

3. Прадеша Чакравартин (प्रदेश चक्रवर्तिन्), Правитель страны, региона, области, территории.

Первая фигура принадлежит сфере тонкой онтологии, аналогично Царю Грааля, Господину мира аль-Малькут в исламской традиции. Именно в таком понимании Чакравала Чакравартин и есть прямой эквивалент Царя Мира.

Двипа Чакравартин – это правитель, который смог объединить под своей властью значительное число региональных княжеств и политий так, что создавалось впечатление, что он правит всем – доступным для цивилизационного внимания – миром, континентом. В индийской истории немного периодов, когда одной династии удавалось достичь власти над субконтинентом, Индией как Двипа. Одними из редких исключений являются династии Маурьев и Гуптов, правителей которых можно считать Двипа Чакравартинами. Показательно, что Ашока, внук Чандрагупты, основателя державы Маурьев, и был тем правителем, который сделал выбор в пользу буддизма как преобладающей религии Индии и получил в буддизме статус Вселенского Чакравартина.

И наконец, любой местный правитель из касты кшатриев мог рассматриваться как Прадеша Чакравартин, «локальный Чакравартин» в том случае, конечно, если он правил справедливо, соблюдал дхарму и следовал авторитету священной традиции.

Таким образом, между Царем Мира и местными правителями касты кшатриев существовал онтологический континуум. В малом проявлялось великое, то есть лучи Царя Мира, достигали местных владык, соединяя их в невидимую иерархию власти. В некоторых случаях, например при Маурьях и Гуптах, эта иерархия приобретала видимое воплощение в общеиндийском правителе. Но это в индийской истории, скорее, исключение. Статус среднего Чакравартина, Двипа Чакравартина, редко становился действительностью, и при этом многообразие локальных политий ни в чем не препятствовало единству индуистской цивилизации. Даже если Царь Мира не проявлялся в телесной исторической реальности, его существование выражалось в других формах – в единстве духовной и политической традиции, объединяющей государства и общества Индии связями иного рода.

Мандала

В этом отношении показательно политическая теория государств-мандал^[127]. Мандала строится по принципу социально-кастового порядка, где гармоничная социальная организация вполне может ограничиваться локальным масштабом. Но вместе с этим, каждая мандала есть Вселенная в миниатюре, а каждый локальный правитель – продолжение луча Царя Мира, Чакравартина.

В самом общем смысле мандала (मण्डल) представляет собой сакральную индуистскую фигуру, чаще всего круглую или квадратную, которая является наглядным символическим способом выражения идеи всеобщего порядка. В некотором смысле она может рассматриваться как эквивалент колеса дхармы. Мандала обязательно имеет центр и периферию, причем отношения центра к периферии выражаются парой мужское/женское. Женское здесь зависит от мужчины в духе патриархальной иерархии. Центр мандалы представляет собой живую фигуру, правящую личность, то есть Недвижимый Двигатель, или Чакравартина.

Подчинение правителю всех промежуточных инстанций между центром и периферией носит характер личной преданности. Оно основано на циркуляции почестей, даров, подношений, взаимных обрядов, славословий и т. д.

Система мандал основана на персонифицированных отношениях между правителем и иерархией подданных. Сильный и благородный царь притягивает и расширяет свою мандалу, так что его излучение становится ощутимым и весомым далеко за пределами его княжества. Так, маленькая мандала небольшого княжества или города-государства может превратиться в большое территориальное образование. Но если правитель утратит это сакральное измерение, баланс сил может измениться в пользу периферии или нового живого и сильного полюса, возникающего по соседству. Поэтому мандала не стремится раз и навсегда зафиксировать свои границы или придать иерархическим отношениям механически закрепленный правовой характер. Вертикаль власти постоянно отвечает на экзистенциальный вызов и со стороны периферии, и со стороны другого внешнего по отношению к мандале полюса. Такое положение легко может привести к тому, что определенные области и населенные пункты выражают лояльность сразу двум и даже трем и более правителям, поскольку за каждым элементом мандалы даже при вступлении в вассальные отношения признается определенная субъектность и измерение свободы^[128]. В индуизме принцип государства-мандалы связан с кастовой системой, поскольку порядок для индуистской цивилизации не тождествен политико-административному единству.

Примеры мандал

Брахманы, высшая каста, вообще не имеют административных полномочий и связаны функционально с трансцендентным измерением всей культуры. В мандале их место принципиально, поскольку именно они и являются главным источником легитимации. Но центром мандалы являются все же не брахманы, а первый из кшатриев, воин-правитель, олицетворяющий функцию Чакравартина.

Шамбала и Калки-аватара

Сюжеты, связанные с Вселенским Правителем, в индийской традиции тесно связаны с преданиями об особой труднодоступной стране, Шамбале (शम्भल), которая и считается той областью, где пребывает Царь Мира.

В индуизме обращение к Шамбале мы встречаем в эсхатологическом контексте, когда речь заходит о конце времен и событиях, которыми закончится настоящий космический цикл. Шамбала выступает как страна, в которой суждено появиться на свет десятому аватару Вишну, Калки (कल्किर). Подробности о Калки содержатся в Вишну-пуране, Линга-пуране и отдельной Калки-пуране, посвященной преимущественно этой теме^[129].

Этот образ следует рассматривать в общем контексте индуистской теории аватар (अवतार), воплощений бога Вишну, которые происходят последовательно на разных этапах человеческой истории.

Первый аватара представляет собой Вишну в виде рыбы (матсья-аватара, मत्स्य अवतार), что созвучно символизму легенды о Граале, где, как мы видели, одним из центральных персонажей выступает король-рыбак. Другие аватары, включая наиболее знаменитые, – Рама и Кришна, – появлялись позднее.

В сответствии с индуистким учением о циклах (югах, युग), каждый период в истории человечества является худшим, чем предыдущий. Юги следуют друг за другом по нисходящей, становясь короче и темнее. По такой же логике сменяют друг друга века у Гесиода – золотой, серебряный, медный и железный (между медным и железным еще упомянут особый век – век героев, представляющий собой интерлюдию к последнему железному – самому темному веку). Аналогичный символизм циклического нисхождения мы встречаем и в главном образе сакральной Империи в средиземноморском и ближневосточном регионе – в интерпретации пророком Даниилом видения Навуходоносором во сне колосса на глиняных ногах, который также состоял из четырех металлов (золото – голова, серебро – грудь, медь – бедра, железо – ноги). Золотому веку Гесиода (голова колосса в видении Навуходоносора) в индуизме соответствует сатья-юга (सत्या युग), серебряному (грудь колосса) – трета-юга (त्रेतायुग), медному (бедра колосса) – двапара-юга (द्वापर युग) и железному (ноги колосса) – кали-юга (कलि युग)^[130].

В конце «темного века» человечество выродится окончательно, сакральная традиция забудется, и человечество окажется под властью демона, который персонифицирован в образе Кали (कलि, Kali). Важно не путать имя демона Кали (कलि, Kali) с именем богини Кали (काली, Kāli), гневной шакти Шивы, которое, в отличие от имени демона, пишется через долгое i (ī), и с санскритским термином «время», kāla (काल). Демон Кали (कलि, Kali) назван потомком А-дхармы(অধর), то есть буквально «беззакония». Это созвучно эсхатологическому термину из Второго послания святого апостола Павла к Фессалоникийцам^[131] о «тайне беззакония», τὸ μυστήριον τῆς ἀνομίας, и о самом «беззаконнике», ὁ ἄνομος, в контексте имперской эсхатологии христианства связанном с «удерживающим», ὁ κατέχων, то есть с Императором. Описание демона Кали отчасти симметрично христианским представлениям о дьяволе. К его фигуре возводятся все грехи и темные стороны человеческой души, нарастающие и открывающие себя особенно полно в самые последние периоды темного века, а также бессмысленность разрушающих стихий, включая ужас, смерть, жадность, похоть, опрокидывание сакральных установок и т. д. Под властью демона Кали все пропорции бытия переворачиваются. Ложь побеждает правду, подлость ставится выше чести. Показательно, что отличительной чертой последних этапов кали-юги является установление матриархата. Так «Калки-пурана» подчеркивает:

Излюбленные места демона Кали полны ужаса и опасностей. В них мужчины находятся под властью женщин.^[132]

В кали-югу демон Кали приобретает все больше и больше власти, пока не подчинит себе и своим слугам практически все человечество. Это делает образ демона Кали весьма близким к «князю мира сего». На стороне демона Кали выступают орды других демонических существ, асуров, напоминающих греческих титанов и гигантов, а также близнецы Кока и Викока, которых Генон сравнивает с «ордами Гогов и Магогов» Библии^[133].

Согласно индуистской эсхатологии, в самый последний момент истории из Шамбалы и появится десятый аватара – герой на белом коне, Калки (कल्किर). Индуисты верят, что в лице Калки явит себя именно бог Вишну – трансцендентный и абсолютный.

История становления Калки предводителем той части человечества, которая осталась несмотря ни на что верна дхарме, содержит целый ряд символических тем, связанных с Царем Мира. Прежде всего, Калки изучает сакральные тексты Вед и возносит молитвы богам. Этим подчеркивается, что его власть изначально несет в себе духовную миссию. В «Калка-пуране» довольно подробно описывается священный брак Калки с его невестой Падмавати (сюжет иерогамии).

Показательно, что в рассказе о Калки появляется фигура Лебедя, что отсылает нас к касте «хамса», в которой жреческое начало неразрывно слито с воинским и к которой принадлежит сам Калки.

Вокруг Калки собираются все высшие божества, дэвы (देव) и персонифицированные добродетели, в том числе Дхарма, дополняя его собственную армию. Среди них фигурирует и сатья-юга, персонификация золотого века.

Калки в ходе ожесточенной борьбы побеждает демона Кали, сам дух темного века.

Так, сюжет о Калки-аватаре связывает несколько ключевых для представления о Царе Мира линий:

• невидимая страна Шамбала, где рождается десятый аватара, соответствует Салему или Царству Грааля, тайному Центру Мира, промежуточной онтологии Империи;

• эсхаталогическое явление финального Царя-Спасителя в конце времен, когда онтологическая ситуация становится невыносимой;

• циклическое учение о нисхождении эпох;

• прямую связь Калки с духовной миссией восстановления духовного порядка (Империи Духа),

• конец темного века (кали-юги) совпадает, благодаря явлению Калки, с началом нового золотого века (сатья-югой), то есть всеобщим восстановлением сакрального порядка.