Александр Дугин
Бытие и Империя. Онтология и эсхатология Вселенского Царства

Аршакиды и Сасаниды: зороастрийская преемственность

После того как Александр Македонский завоевал Иран, сверг последнего правителя Ахеменидов и основал новое царство под властью греков, Третьей Вселенское Царство, персидская традиция сакральной власти на некоторое время прервалась.

В 256 году до Р. Х. против правления Селевкидов, владевших восточными областями державы Александра, восстало воинственное кочевое иранское племя парнов (дахов) под началом представителей рода Аршакидов. Парны под началом Аршака I вторглись в Парфию, террирорию, расположенную к юго-востоку от Каспийского моря и ранее подчинявшуюся грекам, и основали там свое независимое государство.

Парфянские цари исповедовали зороастризм и возводили свое происхождение к Кеянидам (своему сакральному предку Кави Аршану) и одновременно к Ахеменидам (Артаксерксу II). В их эпоху и была восстановлена преемственность с древнейшими периодами иранской истории.

Государство Аршакидов со временем стало крупной державой, практически Империей, объединившей под своей властью земли Древней Персии – от Месопотамии до границ Индии. Парфянское царство существовало в течение четырех с половиной столетий. Его столицей был город Ктесифон на реке Тигр.

С I века до Р. Х. по мере ослабления Селевкидов и усиления теснивших их римлян (Четвертое Вселенское Царство) парфяне вступили в серию войн с Римом, в ходе которых сумели отстоять свою независимость и фактические создать мощную Парфянскую Империю, продолжающую в религии и культуре традиции древнего Ирана.

Парфянское царство просуществовало до 226 года по Р. Х., когда его сменила держава Сасанидов, выходцев из Парса. Сасаниды также претендовали на то, что являются потомками Ахеменидов. Свое имя они получили от Сасана, отца Папка и деда первого царя Сасанидов Ардашира I. Ардашир I нанес поражение последнему парфянскому царю Артабану V, и с этого момента принято вести отсчет Сасанидской Империи.

Сасаниды продолжили дело Аршакидов в восстановлении зороастрийской традиции, которая при них достигает своего расцвета. В этот период была записана и систематизирована Авеста. Сложилась четко выстроенная система зороастрийского жречества (мобедов) с развитой системой иерархии, обрядов и образования.

Сами правители провозгласили себя «шахиншахами» (xšāyaθiya xšāyaθiyānām), то есть «Царями Царей», древнемидийским титулом, соответствующим Императору. Также именовали себя и правители Ахеменидов. В глазах Сасанидских правителей их держава представляла собой сакральную Империю, преемствующую всю древнейшую традицию Авесты. Само имя этой Империи «Ираншахр» (Ērānšahr) отсылало к зороастрийским преданиям о судьбе Кеянидов и разделении Всемирного Царства на три части, западную, восточную и центральную, где Ираншахр соответствовал центру, что в религиозном контексте и в сакральной географии делало Иран Центром Мира, а его правителей – эквивалентом Царя Мира.

Отныне все характеристики священного царства Света и его наделенных хварено правителей применялись к самим Сасанидам и их Империи.

Наибольшего расцвета Ираншахр достиг во время правления шахиншаха Хосрова I Ануширвана в середине VI века. Иран распространил свою власть на обширные области Ближнего Востока вплоть до Йемена, отчасти восстановив масштабы Империи Ахеменидов. Усиление Ирана продолжилось во время правления внука Хосрова I, Хосрова II Парвиза, когда царство еще более укрепило свое влияние, существенно потеснив Византию, продолжающую традицию имперского Рима. В глазах самих иранцев соперничество с Византией продолжало непрерывную историю войн Империи Центра с державой Запада, что через соперничество парфян с римлянами уходило корнями в греко-персидские войны и даже в еще большую древность – в эпохи войн Мидии с Ассирией. В иранском сакрально-политическом имперском сознании война с Западом прекрасно вписывалась в архетип деления Мирового Царства на три части после Траэтона-Фаредуна, передавшего власть своим сыновьям – Туру, Салму и Иреджу. Сами Сасаниды видели себя наследниками Иреджы, правителя Центра, а византийцев и христиан в целом интерпретировали как наследников Салма.

В любом случае Сасаниды видели свою Империю как оплот сынов Света, ведущих финальную битву против окружающих царств – от Турана до Рима, которые в их глазах представляли собой «державы Аримана».

В начале VII Империя Сасанидов слабнет, и параллельно начинает бурно расширяться новая религия – ислам, чьи последователи образовали новое государство, претендовавшее на гегемонию на Ближнем Востоке и шире, в Африке и Азии, – Халифат. Последний шахиншах Йездегерд III был разбит исламскими армиями, и так рухнула Империя Сасанидов.

Скрытый Имам

Древнеиранская традиция оказала огромное влияние на ислам. Перс Салман Пак фигурирует уже среди первых последователей Мохаммада. После завоеваний арабами Сасанидского Ирана персидское влияние стало стремительно возрастать. Это сказалось прежде всего в суфизме, исламской философии и шиизме^[163]. Самые прямые соответствия с иранской версией Царя Мира, его функции в сакральной истории и прямой связи с эсхатологией мы находим именно в шиизме.

Шиитская доктрина строится вокруг фигуры ‘Али, основателя цепи «пречистых Имамов». Фигура Имама имеет некоторые основополагающие черты Царя Мира. Согласно учению шиитов, только Имамы, прямые потомки ‘Али, имеют право на политическую власть и на толкование Корана и исламской традиции в целом. То есть в них неразрывно сочетаются жреческие и воинские качества. В некотором смысле Имам подобен индуистской касте хамса, где жреческое и воинское начала наличествуют в нераздельном изначальном синтезе.

Особенно ярко иранское влияние можно опознать в фигуре Последнего Имама (12-го у большинства ортодоксальных шиитов или 7-го у крайних шиитов, исмаилитов). Последний Имам, или Имам Махди, он же Ка’им (‎ – Воскреситель) считается реальной исторической личностью, сыном предпоследнего Имама (11-го Хасана аль-Аскари у шиитов-двенадцатиричников, 6-го Джафара ас-Садика у исмаилитов). В отличие от остальных Имамов, он не умер, но ушел в сокрытие (гайба – ). Имам бессмертен и вечен, но снова он явит себя миру в Последние Времена, чтобы победить Антихриста (Дадджала – ‎) и восстановить справедливость и законы священной Традиции. Этот сюжет полностью вписывается в архетип Спящего Императора, пробуждающегося в конце времен. В зороастризме эту же роль играет Саошьянт.

Шииты построили особую антропологию, в которой Имам рассматривается как «совершенный человек», тождественный Активному Интеллекту или Недвижимому Двигателю. В этом смысле Имам – как вполне конкретное историческое лицо – считается бессмертным и вечным. Именно так шиизм трактует то обстоятельство, что все исторические Имамы, кроме последнего, погибли насильственной смертью – были убиты в бою. Если бы их не убили, то они жили бы вечно. Поэтому последний Имам, который избежал насительсвтенной гибели, и живет вечно. На этом строится шиитская медицина: по мере того как человек очищается от земных грехов, он приближается к статусу Имама, а значит получает как минимум долголетие и здоровье.

Вечность, как мы видели, есть характерный атрибут Царя Мира.

Связан Имам и с тонким миром Малакут, или Хуркалья. Он и есть центр этого мира и местопребывание Последнего Имама. Следовательно, к нему применима вся онтология Империи, которую мы рассматривали раньше.

Важно, что в шиизме, как и в зороастризме, важную роль играет фигура антагониста Имама, Дадджала, во многом имеющего черты Аримана или христианского Антихриста. И хотя в исламской традиции в целом изначально заложено стремление всячески избегать сакрализации политики, власти и соответственно Империи, как мы покажем несколько дальше, в шиизме, напротив, эти мотивы оказываются центральными и во многом предопределяют саму политико-религиозную онтологию этого течения.

Исламским аналогом маздеистского хварено может служить как теория особого избранничества Имамом, сам институт Имамата, так и более узкая категория «сакрального благословения», «барака» , которую шииты также связывают с Сейидами, потомками Имама Али.

Сефевиды и шиитский Иран

Иранская Империя снова возрождается после периода пребывания в составе Арабского халифата в XVI веке, но на сей раз под началом династии Сефевидов. Ее основал Исмаил I, начавший свои завоевания с Азербайджана, где провозгласил себя шахом в Табризе, и в скором времени установивший власть во всем Иране. Исмаил I был потомком шейха Сефи ад-Дина, главы суфийского шиитского ордена, носившего его имя – Сефевие. После установления власти над Ираном Исмаил I объявил, что его род восходит к седьмому Имаму Мусе аль-Казиму, сыну шестого Имама Джафара ас-Садыка, тем самым связав свою власть с легитимностью Имамата. В своих завоеваниях Исмаил I и последующие сефевидские правители опирались преимущественно на членов того же тариката, состоявшего в основном из тюрок-шиитов из племенной группы «кызылбаши», по-тюркски «красные головы». Возможно, за этим названием стоит не просто межплеменное объединение тюрок, а связь с радикальными шиитскими, а еще ранее зороастрийскими группами, отличительным признаком которых был красный цвет и центр активности которых располагался в Азербайджане. Эти цвета были символом восстания религиозного зороастрийца Маздока еще в Сасанидскую эпоху в период правления Кавада I, а в исламский период он становится знаменем крайнего шиитского течения (семеричников) хуррамитов, основанного реформатором Сунпадом, поднявшим в VIII веке восстание против Абассидского халифата. Сунпад был сторонником другого иранского шиита Абу Муслима, который помог Аббасидам сокрушить Омейядов, а потом был ими предан. Очень важно подчеркнуть, что Сунпад был зороастрийцем и принадлежал к знатному роду, уходящему корнями в период Сасанидов и Аршакидов. Так зороастрийская традиция, сочетавшись с шиизмом и отчасти с суфизмом в исламский период, повлияла на тюркско-иранские ордена и, в конце концов, через Сефевидов и кызылбашей возродилась в восстановленной Персидской Империи.

И хотя Сефевиды напрямую не провозглашали себя продолжателями Сасанидов, сам возрожденный титул «шаханшаха» (Царя Царей) и размах их самостоятельной и независимой державы, во многом воспроизводившей территории Древнего Ирана, подводил к этому выводу.

При Сефевидах, правивших Ираном до XVIII века, шиизм стал преобладающим и поддерживаемым государством религиозным течением. Это сохранялось и в последующих династиях и продолжается в нынешнем Иране, где после низвержения последнего шаха была провозглашена Исламская Республика. Но и в ней главенствующим вероучением является шиизм.

Таким образом, цикл иранской имперской онтологии не прерывается вместе с падением Сасанидов, но продолжается в шиитской традиции, которая вместе с Сефевидами достигает главенства в самом Иране, восстанавливает иранскую государственность и остается главенствующей до настоящего времени. Типологическое сходство основных мотивов шиитской традиции с древнеиранской онтологии Световой Империи и прямая историческая преемственность позволяет рассматривать иранскую историю как нечто непрерывное – вплоть до настоящего времени. И важно отметить, что современные шииты Ирана саму Июльскую Революцию 1979 года рассматривают как священное событие, непосредственно предваряющее наступление конца времен со всеми классическими его сюжетами:

• появление Махди, скрытого Имама времени (аналога зороастрийского Саошьянта);

• финальная битва с Дадджалом (в котором иранцы видят современную цивилизацию Запада, как прежде Грецию, Рим, Византию и т. д.);

• начало великого восстановления и воскресения мертвых (al-Qiyamah,), где Махди (особенно у крайних шиитов) открывается как Воскреситель (Qā’im al-Qiyāmah).

Так тема онтологии Световой Империи, проходя сквозь всю историю Ирана, достигает нашего времени.

Глава 7
Желтый Император

Великая Триада

В китайской традиции идея Царя Мира и онтологии Империи развита довольно подробно и основательно. В работе, посвященной Китаю, «Великая Триада»^[164], Рене Генон показывает, что именно к фигуре сакрального Императора сводится в своих основополагающих чертах китайская метафизика, онтология и космология. При этом, в отличие от иранской традиции, здесь нет:

• ни фундаментального дуализма и, соответственно, образа, даже отдаленно напоминающего Аримана, «князя мира сего»;

• ни политической эсхатологии, описывающей последовательность деградации политических систем;

• ни линейного времени;

• ни образа финального Царя-Спасителя.

Поэтому китайская онтология Империи строится совершенно иначе, нежели иранская эсхатология или индийская теория аватар.

В основе китайского мировоззрения стоит «Великая Триада». Согласно Генону, представление о триадической структуре бытия есть синтез всей китайской традиции. Великая Триада состоит из:

• Неба (Tiān 天);

• Совершенного Человека (Wánměi de rén 完美的人), или Единственного Человека (Wéiyī de rén 唯一的人) и

• Земли (De, 地 или Tǔ土).

Небо выступает как принцип всякой упорядочивающей активности, Земля – как начало, дающее субстанциальную опору для открытого множества порождаемых Небом форм. А Совершенный (Единственный) Человек есть Медиатор, Посредник между ними, наделенный свойствами и Неба, и Земли в строго определенной пропорции и выступающий примирителем и активным организатором множества вещей Вселенной.

Единственный Человек и есть Царь Мира. Функция Медиатора заложена в самом иероглифе, обозначающем Царя – Wáng, 王. Он представляет собой триграмму, где и отражены три уровня – Небо (верхняя горизонтальная линия), Земля (нижняя), а средняя линия отмечает онтологическую позицию Царя. Но царская функция приобретает свое значение только в соотношении с Небом и Землей, поэтому отсылка к ним присутствует и в самом иероглифе.

Главный трактат китайского даосизма «Дао де дзин», приписываемый его основателю, учителю Лао Цзы, так обобщает идею Царя:

Вот почему велико дао, велико небо, велика земля, велик также и государь.

Во Вселенной имеются четыре великих, и среди них – государь.^[165]

故道大，天大，地大，人亦大。

域中有四大, 而人居其一焉。

Второе предложение (域中有四大, 而人居其一焉) можно перевести и иначе:

Эти великие четыре вещи находятся в центре (中), но только Государь – видим (локализуем).^[166]

Бытие становится явленным в фигуре Царя Мира и окружающей его имперской онтологии.

Вся китайская антропология выводится как раз из космологической и онтологической фигуры Царя Мира. Отсюда отождествление Царя, Императора с Совершенным Человеком. Царь есть архетип всех людей. И стремление человека максимально воплотить в себе полноту человеческой природы и есть путь к обретению царского достоинства. Место человека как такового в мире – это именно роль Медиатора. Царь есть полностью реализованная возможность человека. А любой человек есть Царь в потенции.

Имперский Центр

Центральность Царя и Совершенного Человека в китайской традиции может быть представлена двояко: вертикально и горизонтально.

Вертикальная симметрия дана в самом иероглифе Wáng, 王. И в этом случае речь идет о центре по отношению к противоположным метафизическим полюсам. Такая трактовка близка в индуистскому и иранскому образу Митры, выступающему в обеих традициях именно Посредником, Примирителем, что привело к его определению как «бога, скрепляющего договор».

В горизонтальном смысле положению Царя соответствует его место среди пяти элементов, доктрина которых детально развита в китайской космологии.

Марсель Гранэ в основополагающей работе «Китайская мысль»^[167] справедливо указывает на то, что вся китайская культура с древних времен строится вокруг фундаментальной пары Инь/Ян (Yīn/Yáng陰 / 陽), которая составляет уникальность именно китайской цивилизации и не может быть сведена ни к одной из пар и оппозиций, известных нам из других исторических и культурных контекстов. Мужское или светлое начало Ян (Yáng陽) соотносится с Небом, женское или темное Инь (Yīn/陰) – с Землей. Пять элементов (стихий) представляют собой начала, расположенные между Небом и Землей, Ян и Инь, то есть относятся к той же промежуточной области, как и Царь Мира.

Пять китайских элементов (стихий) таковы:

• вода (水),

• дерево (木),

• огонь (火),

• земля (土),

• металл (金).

Каждому элементу соответствует целый ряд явлений. Основные соответствия можно свести к обобщающей схеме.

Этими соответствиями список далеко не исчерпывается: по пяти колонкам элементов так или иначе распределяются практически все вещи и явления – музыкальные ноты, жесты, состояния, добродетели, чувства, события, обряды, предметы быта, оружия производства, атрибуты одежды, знаки, иероглифы, фигуры гадания и т. д.

Структура элементов есть основа китайской теории чисел, которые здесь не являются количественными характеристиками, но определяют структуру символических пропорций. В одном из древнейших философских текстов Китая «Хун фань» («Великий План»^[168]) соответствие таково:

• вода (水) – 1,

• дерево (木) – 2,

• огонь (火) – 3,

• металл (金) – 4,

• земля (土) – 5.

Царь Мира (Совершенный Человек) соотносится со стихией Земли. И следовательно, к нему применимы все остальные соответствия и прежде всего желтый цвет и число 5. Желтая Земля, где и пребывает Царь Мира, есть центр всей системы, а остальные четыре стихии распределены по четырем сторонам от него. Эта Желтая Земля, расположенная в центре круга, есть аналог рая или царства Грааля. Китайский Император носил, как правило, одежды именно желтого цвета.

Еще одним символом абсолютного центра в китайской традиции является «Город ив». Ива считается здесь символом бессмертия. Поэтому «Город ив» отождествляется с «местом бессмертия», что точно соответствует онтологическому Центру. К Центру же применимо другое наименование «Города ив» – «Дом Великого Мира» (Tàipíng太平), что отсылает нас к названию города Салем (мир), в котором Царем был Мелхиседек.

Хуанди

С символизмом желтого цвета связан фундаментальный образ Желтого Императора – Huángdì, 皇帝^[169]. Он назван желтым в силу горизонтального соотношения со стихией Земли. Но при этом он мыслится и как Небесный Император, потому что в вертикальной симметрии он принадлежит линии, перпендикулярной к земной поверхности. Поэтому еще одно название Совершенного Человека – Сын Неба, Tiānzǐ, 天子.

В китайской истории Хуанди выступает как один из первых трех правителей Древнего Китая. Первым был Тайхао (Tài Hào, 太昊) или Фуси (Fúxī, 伏羲), вторым – «Пылающий Император» Янь Ди (Yándì,炎帝) или «Божественный Земледелец» Шэньнун (Shénnóng, 神农), а Хуанди считается третьим. Но именно он выступает, как основатель китайской государственности, заложенной им вблизи священной горы Куньлунь.

Хуанди представляет собой архетип Царя Мира. Он поднимается на драконе на небо. Первым изобретает таблетку бессмертия. Вечность, как мы видели, важнейшая черта этого архетипа. По преданию, в могиле Хуанди после вскрытия не обнаружили тела – лишь меч и сандалии.

В религиозной системе Китая Тайхао, Фуси и его супруга Нюйва (Nǚwā, 女媧), а также Хуанди выступают как божества, создавшие весь мир. Постепенно в Китае сложился культ почитания Хуанди как прямого аналога высшего божества китайского пантеона – Небесного Императора Шаньди (Shàngdi, 上帝).

У первого китайского историка Сыма Цяня^[170] Хуанди выступает под именем Сюань Юаня (Xuānyuán, 軒轅), что дословно означает «Ось Колесницы».

Этот эпитет подчеркивает онтологическую центральность Хуанди, занимающего место аристотелевского Недвижимого Двигателя. Как ось колеса, Желтый Император пребывает в центре вещей. Такое наименование можно сопоставить с индийским Чакравартином, «Вращающим Колесо».

Важно подчеркнуть тройную семантику фигуры Хуанди.

С одной стороны, в самой высшей своей ипостаси он представляет собой небесное божество (Шаньди). С другой, он – исторический основатель китайской государственности. Между этими двумя полюсами – бог и человек – находится промежуточная ипостась, которая более всего и подходит Царю Мира. Для бога он – человек, для людей – бог. И именно это помещает Хуанди в абсолютный центр мира, делает его «осью», вокруг которой мир вращается.

Аналогично этому распределяются три царства Хуанди, три Империи. Высшая Империя – Небо. Низшая – земные царства и династии Китая. Но бытие Желтой Земли находится между ними. Это «нижнее небо», земное небо» или «небесная земля». Она-то и составляет основу имперской онтологии. Китай есть царство Хуанди, и китайский Император – его воплощение.

Царь и Центр в китайской традиции: в вертикальной и горизонтальной топике