Александр Дугин
Бытие и Империя. Онтология и эсхатология Вселенского Царства

Чаша и Копье

В центре сюжетов о Царстве Грааля находится главный сакральный объект – Чаша Грааля и непосредственно связанное с ней копье Лонгина. Здесь, как и в других символических цепочках, связанных с Царем Мира, христианские мотивы переплетаются с древними кельтско-германскими сюжетами и образами.

В классической версии рассказа о Святом Граале речь идет о том, что Иосиф Аримафейский, тайный ученик Христа, взявший его тело после распятия, собрал кровь Спасителя, хлынувшую из его ребер после их прободения центурионом Лонгиным (который по христианскому преданию позднее раскаялся и стал убежденным христианином), в сосуд (это и есть Грааль) и принес его на север Европы. Куда именно, разные версии расходятся, но чаще всего фигурируют территории, где преобладали кельтские народы – прежде всего бритты, населявшие Англию до прихода германских племен англов, саксов и ютов. Подчас упоминается остров Авалон, находящийся на дальнем западе или севере, что воссоздает сакральную географию кельтских преданий. В других случаях речь идет об Англии и даже более конкретно – о Гластонбери (иногда Солсбери), где было основано древнейшее в Англии Гластонберийское аббатство и где, по преданию, и находилась могила Иосифа Аримафейского. Эти же земли были тесно связаны с циклом преданий о короле Артуре.

В самых ранних средневековых редакциях с конца XII века образ Иосифа Аримафейского приобрел экзотические черты. Он описывался как языческий воин, пришедший служить Понтию Пилату из Северной Европы, то есть оттуда, куда позднее он и доставил Святой Грааль. Ко Христу он обратился вследствие серии чудесных световых откровений.

В любом случае, Чаша, служившая вместилищем крови Бога, приобрела самостоятельные чудесные качества. Она:

• способна служить источником вечного насыщения (как котел Дагды из кельтских легенд, волшебная чаша Уацамонга из цикла сказаний о Нартах, рог изобилия – cornu copiae – греко-римских легенд или иные сказочные предметы – такие как скатерть-самобранка);

• сияет потусторонним светом, который дает блаженство, но может ослепить того, кто не готов к ее созерцанию (отдаленный намек на нетварный Фаворский Свет);

• дарует воинам победы во всех сражениях;

• может воскрешать мертвых или излечивать смертельные раны;

• дает силы и могущество, а также духовный мандат на власть.

Большинство описаний Грааля уточняют, что его несет процессия юных дев.

Копье Лонгина, тесно сопряженное с Чашей Грааля, напротив, символ духовного мужества. До того как попасть в руки римского центуриона, оно принадлежало упоминаемому в Библии Финеесу, который пронзил им греховного израильтянина, блудившего с мадианиткой^[60], с ним Исус Навин брал Иерихон^[61]. Позднее его обладателями были великие правители и Императоры – Константин Великий, гот Теодорих I, победивший, по преданию, с его помощью гунна Атиллу, Юстиниан, Карл Мартелл, Карл Великий, Генрих I Птицелов, Оттон I, Фридрих Барбаросса, Фридрих II Гогенштауфен, ключевые фигуры гибеллинов и основатель императорской династии Габсбургов Рудольф I. По другой версии эта реликвия находится в Армении – в сокровищнице Эчмиадзинского монастыря.

Копье символизирует волю, могущество и победу. В Древнем Риме, где до проникновения эллинизма боги не имели антропоморфных изображений, в образе копья почитали бога войны – Марса.

Чаша Грааля и Копье Лонгина являются полюсами всего Царства Грааля. Они символизируют две стороны Активного Интеллекта. Чаша – его вечную и не иссякающую полноту. Копье – луч мысли, брошенный на периферию, вовне. У неоплатоников аналогичное различие проводилось между Нусом (νοῦς) и Логосом (λόγος). Плотин даже высшую предонтологическую ипостась – Единое, Ἕν, отождествляет с пенящейся чашей, переливающейся через край. Нус источает умные лучи сразу во всех направлениях. Логос есть всегда только один из них, но зато сконцентрированный и сжатый, что позволяет достигать предельных глубин плотного материального мира. Копье охраняет Чашу.

Вместе Чаша и Копье лучше всего описывают онтологию абсолютного Центра.

Невидимая Империя дифференцированных людей

Согласно Эволе, современное человечество живет в самой темной фазе своей истории, где все духовные принципы и установки перевернуты и преобладают материальные и нигилистические структуры, к которым Эвола относит практически все характерные явления Нового времени – материализм, рационализм, утилитаризм, либерализм, эгалитаризм, демократию, сциентизм, технократию, гедонизм, неоспиритуализм и т. д. Критике современного мира посвящены многие программные труды^[62] Эволы и прежде всего «Восстание против современного мира»^[63]. В соответствии со своим воинственным архетипом, Эвола не ограничивается критикой или констатацией кризиса современного мира, но призывает к восстанию против него – включая сферу Политического. И здесь тема Царства Грааля обнаруживает всю свою актуальность.

Современный мир в политическом смысле есть антитеза Священной Империи. Власть в нем принадлежит узкому кругу мировой финансовой олигархии, скрывающей свое могущество за фасадом управляемой и хаотической демократии^[64]. Даже там, где национальные государства еще существуют, они построены по чисто практическим и материальным критериям и не имеют в себе ни капли сакральности.

Буржуазные революции, а затем либерализм и коммунизм полностью уничтожили традиционные сословия – прежде всего жречество и воинскую аристократию, а крестьянство превратили в городской пролетариат, оторванный от корней и древней культуры.

Духовное могущество низвергнуто, аристократия уничтожена либо полностью выродилась, пойдя на компромисс с буржуазией и встроившись в антитрадиционный капитализм.

Таким образом, современная политическая реальность представляет собой Анти-Империю. Влияние Центра и Царя Мира больше не достигает области становления, которая в соответствии с философскими и научными представления людей Модерна и есть бытие как таковое. Вечность отброшена вместе с Богом, религией и Традицией. Остается только время, причем понятое в исключительно материалистических категориях – как роковая предопределенность абсолютного времени в системе Ньютона или как теория прогресса, измеряемого уровнем развития технологии, удобства и комфорта. Сам современный мир представляет собой восстание на Царство Грааля, уже не просто далекую периферию невидимой Духовной Империи, но штаб активной борьбы с Царем Мира.

Отсюда вывод: борьба против современного мира есть война на стороне Святого Грааля во имя передачи власти над человечеством той инстанции, которой она принадлежит по глубокому метафизическому основанию. Так Эвола приходит к необходимости своего рода Ордена, который, в отличие от средневековых Орденов, организуется на основании чисто волевого принципа. Пусть не имеющие прямых контактов с Царством Грааля, в отличие от рыцарей Круглого Стола – Парсифаля, Лоэнгрина или Галахада – традиционалистов без Традиции, вступают в беспощадное сражение с духом современности только на том основании, что он для них абсолютно неприемлем, и в таком мире, полностью лишенном сакрального измерения, они жить отказываются. Но вместо бегства от современного мира участники волевого Ордена выбирают смертельную – и смертельно опасную! – борьбу с ним. Особенно детально эта идея традиционалистов без Традиции, «дифференцированных людей», разбирается Эволой в поздней работе «Оседлать Тигра»^[65].

В такой предельной ситуации, соответствующей концу «темного века» (кали-юги индусов), недоступность Центра и Царя Мира становится практически предельной. Но преодолеть это можно не движением в обратном направлении истории, распутывая шаг за шагом клубок отклонений, противоречий и подмен, из которых складывается Новое время и его подготовка еще в условиях Средневековья^[66], а волевым броском против кали-юги без каких-либо оснований, кроме глубинной внутренней воли^[67]. Эвола выделяет тип «дифференцированных людей», потенциальных членов этого волевого Ордена, живущих в современности, но в глубине своего бытия не принадлежащих к современности. Они сами – спонтанно и необъяснимо – несут в себе Традицию там, где от нее не осталось и следа. И их задача – сделать шаг вперед – оседлать тигра, превратить яд в лекарство – и своей непоколебимой позицией положить конец Анти-Империи, чтобы Царь Мира и его лучи смогли беспрепятственно залить своим светом все человечество. Дифференцированные люди защищают Святой Грааль, отчаянно сражаются на его стороне, не имея никаких формальных и внешних подтверждений своей миссии, опираясь только на внутренний глубинный зов, на призыв Невидимой Империи.

Глава 3
Князь мира сего, иранская традиция, подтелесное Царство

Третье царство

Затронутая вскользь Геноном проблема двойственности Метатрона и то различие, которое Генон выявляет в таких терминах как «мир» и «мир сей», подводит нас вплотную к фундаментальному вопросу о различии и даже прямой радикальной оппозиции между Царем Мира и «князем мира сего» (то есть дьяволом). Это особенно важно, поскольку, с точки зрения традиционалистов, современный мир и есть почти «совершенное» правление «князя мира сего» – «цивилизация дьявола».

Генон замечает, что в арабском языке слово «мир» (греческое «космос» κόσμος, дословно «красота», «порядок», «гармония») имеет две версии и подразумевает две разные – подчас противоположные – реальности – al-‘alām и al-dunyā . Первое означает Вселенную, всю совокупность творения, включая духовные области. Второе – телесный земной мир, взятый сам по себе. Очевидно, что Царь Мира в самом общем смысле есть Malk al-’alām , тогда как «князь мира сего» – malk al-dunya . В этом и состоит двойственность Метатрона и некоторые тревожные коннотации этого образа, акцентированные в раввинистической литературе. Архетип Царя Мира содержит в самом себе два полюса – светлый, соответствующий чисто ангелическому образу Архангела Михаила, и темный, относящийся к сатане. С этим связана и двойственность толкования Еноха (Енох Просвященный и Енох Омраченный).

Чтобы яснее понять этот имплицитный дуализм, можно предложить модель трех царств:

1. Царство Небесное (где Царь сам Бог).

2. царство земное (где мироправителем, по словам апостола Павла, является дьявол).

3. третье царство, промежуточное, к которому и следует отнести онтологическую территорию Царя Мира, Царство Грааля или земной рай.

Этот промежуточный статус отсылает к онтологии среднего мира, которая в исламской традиции – прежде всего в суфизме, шиизме и философии Ишрака – играет первостепенную роль. В высшей степени показательно, что средний мир, называемый также «барзакх» (barzakh,  – «разделение», «преграда», «завеса»), «мир активного воображения» (alam al-mithāl – ), «страна Хуркалья» (Hūrqalyā —), «восьмой климат», «город-нигде» (na-kojā-ābād —) – в самом общем смысле обозначается термином аль-Малакут (al-Malakūt,  – «царство»). В еврейской каббале «Царством», Малхут (malkhūt —), называется последняя, десятая сефира, которая представляет собой нижнюю границу духовного мира архетипов.

Схема Трех Царств

Именно средний мир, то есть третье, промежуточное царство между небесным и земным, и определяется как Царство по преимуществу. Выше него находится Небо (или мир могущества в суфизме – alam al-Jabarūt , что соответствует миру чистых идей, парадигм, архетипов в платонизме. Ниже – Земля. Но и земная область называется в этой традиции al-Molk , что тоже означает «Царство». Разница лишь в том, что в случае промежуточного мира (как в исламе, так и в каббале) термин стоит во множественном числе – «Царства», тогда как при обозначении земного телесного мира используется единственное число. Не исключено, что множественное число указывает как раз на ту двойственность Метатрона, которую мы сейчас и рассматриваем.

Власть в триаде миров

Все три мира даже в своих названиях связаны с властью.

Высший мир (алам аль-Джабарут, ) воплощает в себе абсолютное могущество Бога. Ему подчиняется все и совершенно однозначно, как Провидению, эдикту Божественной Мудрости.

Средний мир аль-Малакут (Царства), где и располагается Царь Мира и его Империя Духа, более включен в материю, отсюда его двойственность, его отличие от чистых архетипов. Но здесь мы имеем еще вполне различимые образы идей, то есть каждая форма, каждое тело, каждое изображение интеллектуально прозрачно и явственно несет в себе свой собственный смысл. Материя среднего мира тонка и прозрачна.

Важно заметить, что другое название среднего мира, на котором сосредоточил свое внимание Анри Корбен в целой серии работ по исследованию исламской традиции (прежде всего, суфизма и шиизма), это алам аль-митхаль (alam al-mithāl – ), что сам Корбен переводит через неологизм имажиналь (imaginal), подразумевая не пустое и случайное воображение, но воображение активное, наделенное творящей силой, черпаемой от находящегося на ступень выше мира могуществ (алам аль-Джабарут). То, что воображается, то есть получает образ, то и вместе с образом приходит в бытие, то есть обретает плоть. Отличие плоти имажиналя от земных тел в том, что она прозрачна, тонка и пластична. Она не скрывает и не искажает образ, а, напротив, всячески его подчеркивает. Гениальное произведение искусств в земном мире, которое мы спонтанно готовы назвать совершенством, в какой-то мере приближает нас к структуре телесности среднего мира, а, соответственно, и к онтологии Духовной Империи (Царства). Здесь также возникает ощущение полного отсутствия тяжести, гравитации, какой-либо преграды, и гений движется вслед за вдохновением с бесконечной свободой и легкостью. И хотя значение образа в арабском слове  (mithāl), безусловно, содержится, оно вполне может быть понято и как копия, как изображение, и даже как явление, феномен. И здесь мы можем вспомнить трехуровневую онтологию, изложенную в «Тимее»^[68] Платона, где также выделяется три мира:

1. мир образцов, парадигм, идей;

2. мир феноменов, копий;

3. мир материи, пространства, χώρα.

Средний мир как алам-аль-митхаль и есть феноменальный мир. А так как он и есть Царство, Империя, местопребывания Царя Мира, то мы имеем дело с феноменологической Империей, с феноменологией Царства. Хотя этимология термина (mithāl) позволяет интерпретировать его и как образ, и как воображение, это не должно нас смущать, подталкивая к неверному заключению, что речь идет всего лишь о простой выдумке, о фантазии, лишенной всякого основательного бытия, и следовательно, ни Царя Мира, ни Царства Грааля, ни самого «среднего мира» не существует. Тот же термин означает явление, феномен, то есть то, что может быть воспринято чувствами и иметь под собой вполне надежную онтическую и онтологическую основу.

Но и последний, низший земной подлунный мир называется «Царством». И здесь речь идет о власти и о политической организации бытия. Но в этом случае появляется еще один слой онтологии – материальный и плотный мир. И если такой мир берется сам по себе, а его материальность возводится в идеологический метафизический и онтологический абсолют (а это и называется «материализмом»), то есть критерием бытия становится степень материальности, то в этом дает о себе знать особая властная инстанция – перевернутый двойник Царя Мира, его «черный близнец» (dunkler Zwilling). Это и есть «князь мира сего» или «князь вещества» (по выражению раннего христианского апологета Афинагора^[69]).

Эта триада онтологической природы власти в духовных традициях фундаментальна для понимания Империи. И хотя власть – и, соответственно, кириологическая перспектива – применима ко всем трем мирам, именно средний мир – активного воображения, феноменов, обретения идеями плоти – и является наиболее точной локализацией Империи.

Вертикальная диалектика царств

Теперь важно установить, какие соотношения могут быть между этими уровнями всеобъемлющей власти.

Высший мир представляет собой прямые лучи Божественной воли. Здесь помещается зона высших ангелов и архангелов, небесная иерархия (детально описанная в христианском контексте «Ареопагитиками»^[70]).

В следующем среднем срезе бытия – как раз на уровне Царя Мира – происходит расщепление этой власти. Здесь возникает двойственность, и наряду со сходством с образцом, идеей, появляется и несходство, различие. Этим область феноменов и отличается от области образцов, парадигм. Прямая искривляется, замыкаясь в окружность. Создается новая геометрия проявленного феноменального бытия, где отныне преобладает двойственность. Одной стороной зона аль-Малакут соприкасается с чистым миром идей, а другой – с более плотными и уже непрозрачными пластами материи. Сущность Империи Духа (и Империи как таковой), расположенной именно на этом уровне, в том, чтобы организовывать феноменальный мир в соответствии с божественной волей. Но при этом власти на сей раз приходится спускаться в материю, касаться ее непосредственно, чтобы придать ей нужную форму и нужную ориентацию. В этом и состоит миссия Ордена Грааля: его члены отправляются в материальные страны, государства к различным народам и обществам, чтобы сориентировать их в направлении небесной вертикали.

Третий уровень власти, что тоже называется «царством», но только под началом «князя мира сего», это предельно далекая от Бога область мира, где искажаются не только высшие прямые лучи божественной воли, но и образы, копии в среднем мире, облепленные материальными массами, перестают узнаваться, превращаются в нечто неразличимое и в пределе в свою собственную противоположность.

В христианстве (равно как и в исламе) Сатана считается «павшим ангелом», денницей, бывшим некогда главой небесных воинств и утренней звездой, Венерой (римляне называли ее Luciferus, Светоносная, и тот же смысл в греческом названии Венеры – Φωσφόρος), но, восстав на Бога, он пал, превратившись из ангела Света в ангела Тьмы.

Обратная воля к власти и расщепление Метатрона

Как еще будучи Ангелом дьявол не подчинился воле Бога, так он продолжил свое восстание и будучи сброшенным с небес. Объявив о своем восстании, он заложил основы обратной воли. Иными словами, он захотел, чтобы мир стал не таким, как его задумал и создал Бог, но обратным, и чтобы во главе онтологической иерархии стоял он сам. Такая обратная воля создает территорию борьбы с Царством – как небесным, так и средним, а Сатана становится противником Царя Мира, чью власть он пытается свергнуть.

До высшего – первого – мира, Царства Небесного его могущество не достает, а средний мир, Царство Грааля, находится качественно ближе к его местоположению после падения – на предельной периферии онтологии. И соответственно битва за влияние на те или иные области становления между Царем Мира и его обратным, опрокинутым дублем, возможна.

Важно также подчеркнуть, что «князь мира сего», или «князь вещества», не то же самое, что сама материя, «сей мир» или «вещество». Уплотнение состава проявленного мира – это естественное и логически необходимое условие творения. Бог творит нечто, что не тождественно Ему Самому и что бесконечно уступает Его бытию. И соответственно все творение вытягивается вдоль оси – верх творения подобен (насколько это возможно) Творцу, но с необходимостью должен существовать и низ творения, в максимальной степени отличающийся от Него. Это не значит, что материя есть зло, она просто представляет собой предельную концентрацию того, что не есть Бог. При этом именно царственная власть Бога пронизывает все уровни творения вплоть до материи. И в наилучших условиях облеченные в плоть существа и сами вещи выстраиваются в порядке, отражающем структуру рая, Империю Духа, которая, в свою очередь, старается как можно более строго следовать за образцом Царства Небесного. «Мир сей» и «вещество» лишь периферия рая. Они превращаются в антагониста Бога, в ад и оппозицию лишь тогда, когда ими начинает управлять особая воля, особый субъект. И этот субъект тоже должен иметь отношение к иерархии царств^[71].

Так оно и происходит с Люцифером с учетом его генезиса. Он изначально был царственным Ангелом, и теперь становится понятной его связь с Метатроном. Определенные качества ангелической царственной субъектности он сохранил и после падения. Но отброшенный в самый низ творения, он распространяет свою власть и свою волю в первую очередь на то, что оказалось ближе к нему – на материю, вещество, телесные аспекты проявления. Так телесная часть мира, включенная в нормальном случае в райскую онтологию средней Империи Духа, превращается в «мир сей», оказавшийся под властью дьявола, его нового мироправителя. И виновата в этом не низшая зона мира, а дьявол, не материя, а материализм.

Так нижнее царство восстает на среднее, которое находится непосредственно над нижним, но все еще не достигая верхнего.

И в таком случае статус Царя Мира разделяется (а разделение есть свойство как раз среднего мира) надвое: высший его аспект отождествляется с Архангелом Михаилом, низший – с Люцифером. Причем это разделение следует мыслить не во временной последовательности, а в парадигмальном измерении вечности – оно было, есть и будет всегда, пока существует мир. Но циклы этого противостояния могут следовать друг за другом – в какие-то эпохи (золотой век, рай) доминирует Царь Мира, а Сатана отступает, и тогда весь мир проясняется, и даже грубые тела и вещи становятся чистыми и прозрачными. В какие-то эпохи, напротив, дьявол устанавливает свою власть довольно прочно, эффективно вытесняя онтологию Царства Грааля из материального мира, вынуждая Духовную Империю становиться невидимой и недоступной, стягиваться к Центру.