Зульфия Талыбова
Фиолетовые кружева
Глава 3
Плач
Застолье продолжалось больше часа.
У родственников, которые давно не виделись, неожиданно нашлось много тем для разговора.
Какими изысканными яствами угощали гостей!
Видимо, хозяева заручились целью так накормить бедных родственников, чтобы никто не вышел худым из-за стола.
Но никто из гостей и хозяев не страдали чревоугодием.
Скорее всего, гости стеснялись съесть лишнее, чтобы не показаться невоспитанными обжорами.
Татьяна с Миленой общались, словно не было вражды.
Алексей и Дмитрий тоже нашли общий язык. Все шутили, смеялись, веселились.
За исключением Полины.
В этой юной пятнадцатилетней девушке можно было (если очень постараться) найти общие черты с Ариадной.
Леся считала сестру не от мира сего, и полагала, что более странной девушки попросту не существует, но таковая нашлась. И ею оказалась двоюродная сестра.
При знакомстве, когда Арина и Леся приветливо улыбались, та и бровью не повела. Лишь коротко кивнула и опустила взгляд, разглядывая пол. Наступила неловкая пауза, которую исправила Татьяна. Словно оправдываясь, но с вызовом, она заявила, что Полина молчит с двенадцати лет.
Почему? Никто не решился спросить. Татьяна дала ясно понять, что говорить об этом не желает.
Внешне Поля, наверное, показалась симпатичной, будь она опрятнее.
У нее были длинные распущенные волосы, тусклые и тонкие, не расчёсанные и не завитые. Они падали на щеки, прикрывая шею и плечи, лезли в лицо, рот и нос, мешали есть, но она не убирала их назад. Это смотрелось не только некрасиво и неопрятно, но и странно.
Правда, ее бледно-розовый сарафан был идеально выглажен.
Пока Полина стояла, руки она держала скрещенными сзади, а когда все сели за стол, быстро поела и спрятала их под скатерть.
Из-за волос, падающих на щеки, с трудом, но всё-таки были заметны немного отекшие веки, как будто она долго плакала перед тем, как предстать перед гостями.
Вид ее был настолько отрешенный и печальный, что невольно мог вогнать в глубокую тоску. Леся подумала, что ее хватил бы удар, заметь она кузину ночью на кладбище. Она будто страдалица-актриса из страшного кочующего цирка, нечаянно забытая в фиолетовом замке.
И Арина, разглядывая Полю, удивлялась. Разве такие, как эта несчастная, живут в замках! Вокруг веселье, красота и шедевры мировой живописи, но кузина оставалась в своей реальности – страшном театре, откуда даже зрители давно сбежали.
После обеда Алексей проводил гостей в картинную галерею.
Ариадна с большим интересом слушала его речи, и даже Леся, далекая от искусства, не могла оторвать глаз от картин. Это и понятно – любое живое существо жаждет познать прекрасное.
Затем гости и хозяева разделились – Дмитрий и Алексей играли в шахматы, Милена с Татьяной о чем-то увлеченно болтали, Леся и Арина рассматривали антикварные сувениры, мельком наблюдая за Полиной, которая стояла немного в стороне.
Руки, как всегда, кузина держала сзади.
Арина обратила внимание, что кузина, почти не моргая, смотрела в одну точку.
Она проследила за взглядом, и не заметила ничего не обычного. Полина пристально глядела на мольберт, стоявший в самом дальнем углу мастерской.
Арина хотела предложить Лесе сходить в оранжерею и послушать интересную лекцию садовника об экзотических растениях, но заметила, что та смотрит туда же, куда и Полина. И сестра, и кузина, словно зачарованные, глядели на проклятый мольберт! Только Леся смотрела с живым любопытством, а Поля с угрюмой тоской и грустью.
– Пошли в оранжерею! – громко позвала Арина и потащила сестру к выходу. – Полина, ты не проводишь нас?
Кузина встрепенулась, словно ее разбудили среди ночи и, улыбнувшись одними губами, коротко кивнула и пошла впереди. Сёстры надеялись, что наконец-то увидят руки, которые та непонятно зачем прячет, но Полина быстренько переместила их на живот. Для сестер сомнений не осталось – она действительно что-то скрывала.
Пробыв около часа в оранжерее, девушки вернулись в галерею искусств. Отцы до сих пор играли в шахматы, и, по-видимому, не собирались останавливаться.
Незаметно прошел день и наступил вечер. После сытного ужина родители Арины и Леси готовились к отъезду.
Милена взяла слово с дочерей, что те будут отвечать на каждое письмо. В десятый раз просила девочек не забывать про витамины, задерживая взгляд на старшей.
Попрощавшись с родными, обменявшись кучей теплых слов, родители Леси и Арины уехали на автомобиле радушных хозяев.
Сестрам выделили просторную комнату с двумя почти царскими кроватями, каждую украшал плотный балдахин на четырёх колоннах.
Леся обрадовалась, когда увидела высокий деревянный шкаф, стоявший возле кровати – все наряды поместятся! Такой же был и в противоположном конце комнаты.
В комнате ощущался цветочный запах.
Преобладающими оттенками были, естественно, лавандовые и сиреневые, но разбавленные прохладным воздухом.
У изножий кроватей стояли окованные сундуки с резьбой в виде нежных узоров. Несколько минут Арина тихо восторгалась. Затем она занялась вещами.
Леся закружилась по комнате, счастливо смеясь, и рухнула на кровать.
– Тебе не показалось странным? – спросила она.
– Хм, что именно?! – усмехнулась Ариадна.
– Я имею ввиду нашу кузину. – Леся села на кровати.
– Она угрюмая. – Пожала плечами Арина.
– И все?! Только это заметила?! Впрочем, я не удивлена, вы ведь похожи!
– Разве?!
– Да, но речь не о внешности. Она замкнутая и молчаливая. Как ты.
– Неправда. Я просто говорю по делу и не болтаю без умолку, как некоторые. – Арина недовольно взглянула на сестру.
– Ну, не обижайся, Ариша! Между вами действительно есть сходство…
– Может, потому что мы родственники?
– Да, наверное! – согласилась Леся.
Она решила больше не говорить на эту тему во избежание ссоры.
Но Арина сама задала вопрос:
– Можно узнать, на что ты глядела в комнате искусств? И Полина тоже! Я проследила, но не увидела ничего кроме скучного мольберта! Что ты там разглядывала?
– Как будто только ты видишь необычное! – фыркнула Леся. – За мольбертом стояла картина, покрытая шелковым покрывалом. Полина на нее смотрела, не отрываясь.
– Неужели?!
– Да.
– Интересно, что на ней нарисовано?
– Я тоже об этом думала, но у меня, к сожалению, нет дара телекинеза, чтобы незаметно стянуть это проклятое покрывало.
– Нужно просто незаметно пробраться туда и посмотреть, что там нарисовано! – предложила Арина.
– И это говоришь ты?!
– А что тут такого?! Это же не авантюра! Не поверю, что тебе нелюбопытно, что там под тряпкой!
– Мне любопытно другое. Почему кузина на нее так таращилась?! И именно поэтому мы должны узнать, что на ней изображено!
– Да-да. – Согласилась Арина.
Потихоньку сестры готовились ко сну.
Уже лёжа в кроватях, они долго не спали, а все болтали и делились впечатлениями.
– Заметила, как мама с тетей разговаривали? Как будто и не было вражды! – заметила Леся.
– Мне так не показалось… по-моему, я почувствовала фальшь.
– Господи! Ты когда-нибудь можешь чувствовать по-другому?! Все время какие-то сомнения! Портишь идиллию! Все было замечательно! А какой дядя красивый! Интересно, у него есть симпатичные племянники? Я бы непременно познакомилась хоть с одним!
– Леся, а ты когда-нибудь можешь не думать о замужестве и парнях?
– Нет! Я в этом неисправима, как ты в вечной меланхолии и сомнениях.
– Замечательно! Тогда я ложусь спать! Приятных снов! Ах, да, не забудь сказать: «На новом месте, приснись жених невесте». – Проворчала Арина и закуталась в одеяле, как в коконе.
– Обязательно скажу! – Леся показала язык старшей сестре, но та не увидела.
… Прошло минут тридцать, а, может, час, когда задремавшая Ариадна услышала голос младшей сестры:
– Арина!
– Что? Лесь, я только засыпать начала. Отстань! – она перевернулась на другой бок.
– Ты слышишь?!
– Да, слышу… твой противный голос! – пробурчала Ариадна.
– Да нет же! Кто-то рыдает! Внизу!
Арина закатила глаза:
– Лесь, это слишком банально. Придумай что-нибудь оригинальное.
– Что?! Ты действительно не слышишь?!
– Леся! Если мы находимся в готическом замке, это не означает, что здесь живут привидения! А даже если они действительно здесь есть, (что маловероятно) я их искать не пойду! – проворчала Арина и натянула одеяло на уши.
Вдруг едва слышные рыдания плавно переросли в громкий вой.
Арина вскочила в кровати. Дремота вмиг слетела.
– Что это?! Что это, чёрт побери?! – испуганно пролепетала она.
– Иди сюда! Послушай! – сестра с облегчением вздохнула – наконец-то Арина ей поверила.
Ариадна, закутавшись в одеяло, на цыпочках подошла к кровати Леси, мельком взглянув на часы – десять вечера.
Сестра сидела на корточках в самом углу и внимательно слушала.
Арина села рядом. Как назло, вой (если он вообще был) прекратился.
– Лесь, наверное, это был ветер.
Осторожно и плавно, словно заиграла печальная скрипка, то ли рыдание, то ли вой вновь раздались.
Сестры, словно онемевшие, слушали тоскливый, но жуткий, пробирающий до костей, плач.
Без сомнения, рыдала женщина.
Девушки так увлеклись, что не услышали, как открылась дверь.
– Барышни, добрый вечер!
Арина и Леся хором вскрикнули и, одновременно вскочив, стукнулись лбами.
– Боже, я не хотела вас напугать! Простите, умоляю! – щебетала ключница. – Вам что-нибудь нужно?
Пару минут назад вряд ли бы что-то понадобилось, но благодаря такой бесшумной прислуге, лёд не помешал бы, иначе на лбах появятся шишки.
– Нет, спасибо, ничего не нужно! – кое-как выдавила Арина, держась за лоб.
«Лед не нужен, только уйди отсюда!» – подумала она.
– Ну, в таком случае, я пойду. Спокойной ночи, барышни!
– Спокойной ночи! – хором сказали девочки.
Экономка почти вышла за порог, но любопытная фраза слетела с языка:
– Ах, простите мою любознательность! Но что вы там делали?! – женщина глядела на сестёр, изображая невинную овцу.
– Э-э-э… Искали заколку для волос! – резко и неправдоподобно наврала Леся.
– Да-да, заколку! – подхватила Арина.
– О-о! Все понятно! Доброй ночи!
– Доброй ночи!
Двери захлопнулись.
Арина подбежала к огромному шкафу и прислонилась лбом. Лёгкий холодок приятно обезболил ушибленное место. Леся сделала то же самое на другой стороне комнаты.
– Вот противная тётка! «Простите мою любознательность!» – передразнила младшая сестра. – Кстати, ты заметила, что плач прекратился?!
Сестры вновь подошли к злосчастному углу.
Они простояли минут пять. Леся уже начала думать, а был ли плач вообще?
Ничего не услышав, сестры легли спать, но сон не шел.
Леся устала ворочаться в постели и села, опустив ноги.
– Это точно был плач. Не ветер. Правда? – спросила она.
– Да, верно. Только от этого не легче, – сказала Арина и сильнее закуталась в одеяле. – Интересно, что находится этажом ниже?
– Не знаю… Пошли, посмотрим?
– С ума сошла?! – воскликнула Арина. – Уже, наверное, пол-одиннадцатого! Я в это время предпочитаю спать!
Переворачиваясь с одного бока на другой несколько минут, она вдруг выпалила:
– А впрочем, почему бы и нет?! Скорее всего, это всё-таки ветер! Или бездомная кошка забралась в особняк и застряла в подполье. И орет, потому что выбраться не может. Или это…
– Арина! – громко перебила сестру Леся. – Мы идём или нет?!
– Конечно, идём! – внезапно почувствовав себя храброй и отважной принцессой, Арина вскочила с кровати.
– Возьмём с собой лампу? – спросила Леся.
– Зачем?! – нервно расхохоталась Ариадна. – Ты ещё свечу предложи! Ха-ха-ха! Везде бра горят, она нам не понадобится! Пошли!
Мягкие тапочки при ходьбе не издавали звуков, что обезопасило сестер. Вряд ли их услышат.
Осторожно открыли дверь. В коридоре было пусто и тихо. Хозяева и слуги давно разошлись по своим комнатам.
В ночное время особняк менее походил на вычурное готическое сооружение. Арина с Лесей почувствовали себя заложницами в огромной и холодной крепости и от испуга прижались друг к дружке теснее.
Наконец, сестры спустились на второй этаж. Они приблизительно вспомнили, где находится их спальня. Оказалось, что прямо под их комнатой находился… чулан.
Арина в недоумении глядела на маленькую дверцу в стене.
Что там может быть необычного?! Зачем вообще туда забираться, чтобы выть? Или плакать? Это можно сделать в любом другом месте. Более безопасном. Интересно, там открыто?
Ее рассуждения нарушил визг сестры, которая вцепилась в ее худенькую руку ещё крепче.
– Леся! – громким шепотом произнесла Арина. – Закрой рот, иначе нас кто-нибудь услышит!
– Посмотри туда! Балкон открыт! Посмотри, там кто-то огромный!
Арина силилась разглядеть в темноте, кого так испугалась сестра.
Вглядываясь и щурясь, девушка, наконец, поняла и тихо рассмеялась, пока Леся дрожала, как лист на ветру.
– Почему смеёшься? Хватит! Неужели тебе не страшно?!
– Лесь, это горгулья! Всего лишь горгулья!
– О, Господи! – выдохнула она с облегчением. – Тьфу ты! Пошли спать!
Только произнесла девушка, и кто-то дернул за ручку изнутри чулана.
Сестры приросли к полу.
В коридоре стояла такая тишина, что, наверное, было слышно, как кровь с бешеной скоростью бежала по сосудам.
Внезапно шок прошёл, и сестры опрометью кинулись на третий этаж. Пробегая по коридору, обе услышали, что из чулана кто-то вышел.
Забежав в комнату, они бросились на кровать и укрылись с головой одеялом.
Первую ночь в «Фиолетовых кружевах» сестры спали вместе.
Глава 4
Скелеты в шкафу
Было утро следующего дня. Сестры спустились к завтраку.
Дядя, тётя и Полина уже ждали их.
Девушки поздоровались и уселись за стол. Все было тихо и ровно, пока дядя не начал речь:
– Девочки! – сказал он улыбаясь. – Вчера к нам вечером приехала гостья! Время было позднее, потому не стали тревожить вас, уставших, чтобы познакомить с ней. Поэтому сделаем это прямо сейчас. Прошу любить и жаловать! Моя любимая тётушка Зинаида Никаноровна!
После такой торжественной речи Леся невольно подняла руки, чтобы аплодировать, но вдруг резко опустила, потому что вышла… баба Зита!
– Баба Зита?! – невольно вырвалось у Леси. – Ой, простите! Простите, пожалуйста, я, кажется, вас перепутала с одной… э-э-э милой женщиной…
Леся стыдливо опустила голову, чувствуя на себе удивлённые взгляды сидящих.
Арина тихонько стукнула сестру носком туфель. Впрочем, было поздно. Слова сказаны, но старуха, кажется, виду не подала. Наоборот, она расплылась в широкой улыбке и, подойдя к Лесе совсем близко, почти на ушко шепнула:
– Здесь я Зинаида Никаноровна!
Леся посмотрела на нее взглядом полным раскаяния, а старуха весело подмигнула. И Леся расслабилась: она прощена.
Завтрак продолжился.
Арина мельком подглядывала за бабой Зитой. Ведь про себя она может называть ее, как хочет!
Баба Зита полностью преобразилась.
От образа ополоумевшей старухи не осталось и следа. Правда, вряд ли новый облик говорил о ее уравновешенности. Дух старушенции-чудачки все еще жил в ней, но баба Зита поменяла стиль.
Сегодня на ней не было простыни. Она надела платье и очень красивое.
Её седые длинные волосы стали кричащего оранжево-красного цвета, словно перезревшая морковка; она собрала их в гигантскую очень высокую гулю почти до самого лба, как у балерины!
Редкие ресницы были окрашены тушью в несколько слоев. Они казались такими толстыми и тяжёлыми, что непонятно, как вообще старухе удавалось открывать и закрывать глаза. Щеки баба Зита сильно нарумянила, а губы накрасила ярко-малиновой помадой, причем так усердно, что покрасила заодно и зубы. Это было заметно, когда она улыбалась.
Но Арина заметила большую бородавку – словно жирный клещ присосался, – на подбородке новой бабы Зиты, у прежней ничего такого не было.
Осмотрев меланхоличную кузину с висящими тусклыми волосами, бабу Зиту с малиновыми зубами в новом образе свихнувшейся прима-балерины, давно вышедшей на пенсию, Арине вновь почудилось, что она находится в дурдоме.
Она тихонько хохотнула и взглянула на Лесю. По ее выражению лица поняла, что сестра думает так же.
– А чем занимаются юные особы? – вдруг спросила старуха, остановив взгляд на Арине.
– Э… я студентка…
Баба Зита одобрительно кивнула.
– Александра ещё школьница. – Быстро ответила за Лесю Арина.
– А я очень люблю путешествовать! – громко воскликнула старуха.
«Значит, в Стебле она никогда и не жила, а путешествовала?!» – ахнула про себя Леся.
– Да, чем сейчас мы и займёмся! – сказал дядя. – Девочки, мы отправляемся в лес!
* * *
Пробыв неделю в «Фиолетовых кружевах», сёстры заметили очевидный факт:
Полина почти всегда была предоставлена сама себе.
Даже когда родители сидели рядом, устраивали пикники, походы в музеи, выставки, она всегда была отрешенной – в своем выдуманном мирке. Тетка и дядя выманивали ее оттуда всевозможными обещаниями и посулами, Полина, несмотря на ухищрения родителей, не спешила покидать иллюзии. Мать с отцом, словно сильно провинились перед ней, а теперь пытались исправиться.
Арина все больше и больше чувствовала, что они с сестрой здесь лишние.
Даже странная баба Зита относилась к ним намного теплее и приветливее, чем родная тётя. Она всегда шутила, пусть и не смешно, но любое внимание к девочкам, оказавшимся в чужом доме, было очень ценно и приятно.
Сестры почти с первых дней поняли – тётя к ним абсолютно равнодушна.
Они врали в письмах родителям, дабы не встревожить и не испортить приятное впечатление, произведенное богатыми родственниками.
Каждую ночь сестры слышали чьи-то рыдания и настолько привыкли, что удивлялись, если плач и вой слышались позднее обычного. Они не ходили на второй этаж, чтобы подсмотреть за тем, кто осторожно выходит из чулана. Бывало, за целый день они так уставали от различных поездок и развлечений, что спали мертвым сном.
Поведение Полины не менялось.
Она не расчесывала волосы, не убирала их в прическу, никогда не улыбалась и прятала руки.
Сестры строили догадки. Леся вообще высказала мысль, что кузина скрывает шрамы от порезов на запястьях, поэтому и прячет руки.
Арина предположила, что это такой своеобразный стиль. Ведь некоторые любят сидеть, положив ногу на ногу, так и Поля любила держать руки сзади. Наверное…
Однажды произошло неприятное и пугающее событие. В тот вечер все собрались в большой гостиной. Дядя с бабой Зитой играли в нарды, и последняя, судя по довольной физиономии, выигрывала.
Арина восхищалась огромным томом романов Джейн Остен, который Зинаида Никаноровна взяла из библиотеки и дала почитать.
Леся без дела сидела на диване и болтала ногой, а Татьяна стояла возле застывшей Полины, которая ещё больше прикрыла лицо волосами, словно хотела отгородиться от мира. Рука Татьяны коснулась ее волос:
– Милая, почему ты не хочешь их убрать? Тебе намного лучше с собранными волосами…
Полина внезапно закричала, да так страшно и неожиданно, что, испугавшись, баба Зита вспомнила всех богов, каких только знала.
Полина отмахивалась от материнских рук, как от стаи назойливых мух. И часто мотала головой, что означало «нет» – она не хотела заплетать волосы.
– Хорошо, Поленька, я больше не дотронусь до твоих волос! Прости меня, пожалуйста… – извинялась тётка надрывающимся голосом.
Поля перестала мотать головой и убежала в свою комнату.
Арина и Леся переглянулись и поняли друг друга без слов – загадок стало больше. Полина не только руки прячет, но и прикосновений не переносит. И этот крик – уж очень он похож на ночные рыдания.
За неделю пребывания в «Фиолетовых кружевах», Арина убедилась, что меланхолия Полины не просто плохое настроение. Она была тяжело больна. И их тётка, как только не плясала, чтобы хоть немного помочь дочери.
«Посмотри, это Ариадна! Посмотри, это Александра! Твои кузины!» —
Эти речи были равносильны словам:
«Посмотри, каких новых кукол мы тебе подарили! Разве они не прекрасны?!»
А Поля с равнодушным выражением лица тупо смотрела и не находила ничего прекрасного и необычного.
Увлечения, поездки, походы – все для дочери. А кузины – бедные родственницы, группа поддержки.
Татьяна спасала Полину, только непонятно от чего. Приглашение племянниц – один из пунктов в тщательно продуманном плане. Но план провалился, Поля, как была живым трупом, так и осталась.
Арина расстроилась, вспоминая свои слова, сказанные в поезде. Люди не меняются, и тетя, какой была, такой и осталась. Дело даже не в богатстве: и, живя в Стебле, она оставалась бы холодной и безучастной. Насколько же снизошла тётка, раз приютила в своем дворце племянниц из нищего Стебля?! Впрочем, ее чувства можно понять – она спасала дочь. Но что произошло между матерью и дочерью?
Поля не доверяла матери, а та кидалась из крайности в крайность, лишь бы угодить ей.
«Неспроста это все. Попробую разгадать загадку!» – подумала Арина.
Леся была с сестрой заодно и, наконец, сняла розовые очки, перестав мечтать о прекрасном принце, который и не спешил к ней.
Первым делом сестры решили незаметно пробраться в галерею искусств и подглядеть, что за картина скрывается под темным шелковым покрывалом.
