Юлия Николаевна Гусева
Сердце Творца
Глава 4: Обман
Пленённый арлиец всё всматривался в светловолосого врага, который что-то сказал дракону, отчего тот вздохнул. Их язык весьма странный, подумалось арлийцу.
Веспер предложил Люциферу смыть кровь, но двоюродный брат настоял, что желает забрать историческую документацию, а в остальном он сам разберётся. Пока Люцифер обыскивал каждую полочку шкафов, Веспер поблагодарил его за оказанную помощь.
– Даже подумать страшно, что бы ты со мной сделал, окажись я твоим противником, – с лёгким смешком проговорил Веспер.
– Для начала бы вспорол спину вдоль, вытянул позвоночник, а там… и до “дракона” недалеко. Но я не мясник, чтобы такое делать.
От таких слов Веспер потерял дар речи, побаиваясь заговорить.
– Я искренне не понимаю ненависти дедушки ко мне. Словно я всю жизнь ему испортил. Это слишком жестоко по отношению к тому, кто сохраняет и бережёт традиции, заветы предков. Да ещё и ты… хотел убить ради власти.
– Ты бы видел себя тогда. Маленький дикий зверь, которого выпустили на арену… Большая гора детских трупов, под которой я лежал, не давала мне пошевелиться. Жизнь Стеллы угасала у меня на глазах, мне было её не спасти. Когда явились боги из Ордена Великих Божеств, стали забирать трупы для экспериментов, то я тогда сумел сбежать и ненароком встретился с Истанусом. Он будто бы и не был удивлён тому, что мне удалось выжить. Я знаю, что ты знаком с родственниками Истануса. Когда я нашёл тебя и хотел убить, чтобы отомстить за Стеллу, богиня с иссиня-чёрными волосами остановила меня. Лишь благодаря ей ты ещё жив.
– Она мне об этом не рассказывала. Оно и к лучшему.
– И я всё ещё никак не могу понять твоей доброты, что есть у тётушки Люциды.
– Она меня научила не держать зла, и я ей за это очень благодарен. Будь она жива, то, что бы мне сказала?
– “Будь она жива”? Вот уж не думал, что ты до сих пор не знаешь.
Люцифер неясно поглядел на Веспера.
– Чего не знаю?
– Она жива и здорова, как я или ты. Она часто навещает меня, приходит на чайную церемонию. Хотя моя невеста ей не особо рада, но это не так важно.
– Если пытаешься над моим горем поглумиться, то прекращай!
– Люцида – одна из шести выдающихся ангелов, приближённых к Творцу. Она бросила тебя ради своей карьеры, хотя каждый раз на чайной церемонии постоянно говорила о тебе, и, как выяснилось, ты понятия не имеешь, что она жива. Не смешно ли это?
Выходя из семейного склепа, Люцифер быстро шагал к Иркалагору поговорить, как на его пути встал Фотис. Он счёл осквернением появление внука в склепе, а потому бросил ему вызов насмерть.
– Фотис, не надо! – крикнул ему Веспер, но не успел никого из них остановить.
Люцифер безжалостно раздавил рукой сердце Фотиса и тот с хрипом свалился на пол. Это произошло так быстро, что Веспер не успел осознать произошедшее.
Серафим молча продолжил путь к Огненному Зверю. Тот со скукой сидел подле пленного, потом поднял морду на воспитанника и увидел его печально-грозный лик.
Иркалагор с болью признал, что всю жизнь обманывал воспитанника по просьбе Люциды. Она оставила Люцифера не ради чего-то или кого-то, а просто потому, что она очень сильно любила сына и не могла поступить иначе. Ей хотелось огородить дитя от зла извне, но не заметила, как усугубила ситуацию.
– Где она? – спокойно спросил Люцифер.
– А вот этого правда не знаю. Она спасла тебя от миазмов, – да, это она является тем фениксом, – а потом сказала, что придётся немного подождать. Возможно, она пошла убить твоего отца. Я правда не знаю её планов!
– Кругом сплошной обман, – с горечью промолвил Люцифер, а затем убил пленного, которого передумал допрашивать.
Ему стало ясно, что убитый вражеский командир – один из подчинённых его отца, Адоная, которого он тоже до этого момента считал мёртвым. Иркалагор прижал уши, сожалея, что так долго лгал воспитаннику. Люцифер более ничего не хотел говорить и направился куда глаза глядят.
Глава 5: Имя ему дьявол
Стражники попятились, пропуская своего нового повелителя, Адонай одним лишь видом внушал всем дикий ужас и страх, за ним тянулась его змееподобная тень. Он остановился напротив камеры, где был заточён Силва. Узник сурово взглянул в лицо незнакомцу, считая, что именно он то чудище, что запер его в тесной птичьей клетке, как своего раба.
– Твой взгляд, полный злобы, хорош, но не настолько, чтобы переубедить меня, – терпеливый голос Адоная звучал жёстко, словно пронзая хрупкий колеблющийся воздух. – Если бы не чувства, то ты бы пополнил ряды моей армии.
Гнев в глазах Силвы горел ярко. Он сжал кулаки. Адонай с явным презрением к божественному роду продолжил говорить.
– Боги наконец на себе поймут гнетущие обиды, вечный плен, и пусть страх от скорого истребления будоражит вам кровь…
– Откуда в тебе столько ненависти к богам? – прервал его Силва.
– Арлийский народ переживал кошмар, живя бок о бок с богами. Боги жестоки, они загоняли мой народ в гетто и унижали несколько тысячелетий, пока от нас почти ничего не осталось. Я же нарушил ваши порядки. Я сражался за судьбу моего народа, ставил простой скот под удар, стравливал вас, ждал, пока вы перегрызёте друг друга в войнах. И ход истории наконец изломан так, как это мне удобно. – со злостью ответил Адонай. – Я уничтожу все причины зла для арлийцев.
– Сомневаюсь, что из лютой ненависти к другому народу можно создать “лучший мир”, – Силва поднялся и подошёл к решётке, отделяющей его от того, кто оказался во власти собственных заблуждений. Того, кто считает, что за ошибки, совершённые в прошлом, должен расплачиваться весь божественный род, и хочет стереть его из анналов истории.
Силва нисколько не боялся Адоная, зная, что правда на его стороне. Оппонент отставил ногу назад, словно заключённый вот-вот вырвется наружу.
– Ты монстр. Не подобает ангелам носить дьявольские маски. Ты растоптал не только судьбы богов, но и судьбу собственного народа, а он тебе ни за что не простит истины, которую так рьяно скрываешь. Ты словно всегда мнил себя богом, словно всегда думал, что ты великий, но это не так.
Адонай даже не понял, как заключённому, который видел его впервые, так легко удалось заглянуть в него. Он обнаружил лёгкую дымку рядом с Силвой, которая туманно очерчивала силуэт Иномирца. Самоцвет, прародитель трёх божественных родов богов, при помощи неосязаемой духовной связи слился с убеждениями Силвы и пытался разрушить ту историю, которую в настоящий момент создавал Адонай, подменяя воспоминания.
Поиск истины Самоцвету дался непросто, но он узнал, что арлийцы – далёкие потомки Уробороса, потерявшие всю силу своего прародителя из-за смешанных браков, и они всего лишь ангелы. Стремление заставить уважать свой народ привело Адоная к ложному пути обретения божественной сущности как ангелу. Он лишился прежде всего души и любви к ближним.
Истина, которую так боялся сам Адонай, неожиданно вышла наружу от того, кого он не мог ожидать. Силве казалось, что он слился с кем-то ментально и говорил чужие, но понятные ему самому мысли.
– Ты монстр. Монстр. Монстр!
Адонай прильнул к решётке, выломав её с петель. Глава семьи Сильвасов, став шаровой молнией, мигом устремился на свободу. Та ментальная связь, которой он был словно одержим, прервалась. Вылетев из Ордена, он помчался в виде молнии, расходуя много магии, домой.
Когда Адонай увидел недоумевающие лица Великих Божеств, то приказал устранить беглеца как можно скорее. Если бы только Параллакс видел его испуганно-отчаявшийся лик, то понял сразу, что всех ждёт ещё немало глобальных изменений перед открывающейся правдой о врагах для всего божественного рода.
Глава 6: Новый виток Спирали времени
Заметив что-то странное в измерении Творца, Самоцвет удивлённо глядел, как мир, созданный его другом, переворачивался с ног на голову. Глобальные изменения необратимо набирали обороты. То, что так любил Творец, ныне уничтожено и превращено в ненависть.
Самоцвет решительно пришёл к хранителям пространства для разговора. Он сел с ними за один стол, проецируя на взятом из реки гладком камне перевёрнутый мир своего погибшего друга. Жизнь с болью во взгляде смотрела на те роскошные места, где всё повяло, а приспешники-боги Адоная бесчинствовали.
– И что ты предлагаешь? – Смерть пристально поглядел на гостя. – Этот червь не успокоится, пока не осуществит свои желания.
– Сжечь останки Уробороса. Сын Творца не упустит такой возможности проявить себя, а тем временем мои потомки займутся Адонаем. Через одного я уже напомнил Адонаю, кто он на самом деле. – ответил Самоцвет.
– Мангуста на этого змия не хватает, – вступила в обсуждение Жизнь, заговорив сурово и грозно как никогда. – Твои потомки славно защищали измерение Творца, но допустили его исчезновение из этой Спирали. Их время ушло.
– Ты права. Кобру сумеет одолеть только мангуст, – неожиданно для всех троих раздался голос Судьбы.
Молодая девушка положила перед родителями, Жизнью и Смертью, новое жемчужное ожерелье. И взяла их за руки.
– Тот, кого я выбрала, достаточно силён и проворен. – продолжила говорить Судьба. – Только он сумеет отсечь змею голову.
– У меня уже есть соображения на этот счёт, – с доброй улыбкой произнесла Жизнь, когда дочь свела её руку с костлявой рукой Смерти.
– Но главный вопрос так и остался без ответа. Каков наш план? – поднял вновь вопрос Смерть.
– Пожертвовать всем. Я не собираюсь снова переживать этот ужас, от которого с таким позором бежал мой народ. Уроборос напал на нас, оставил без родного дома, почти уничтожил нашу нацию. Я уничтожу измерение Творца.
– И не жаль своих потомков? – задала ему вопрос Судьба.
Иномирец молча поднялся, громыхнул стулом, затем загрохотали его доспехи, и он ушёл. Ответ был всем хранителям понятен.
– Сколько Спиралей мы с твоей мамой пережили, но ни одна не была такой трудной. Похоже, наше пространство стало отвергать присутствие Иномирцев, им пора уходить, – заговорил задумчиво Смерть. – Их ждут новые пространства, где они ненадолго обретут безмятежность, а нас – новые изумительные потрясения.
– Да, это так. Боги хоть и не слишком поумнели, но выросли для того, чтобы самостоятельно управлять измерениями, в которых живут. Очень надеюсь, мой избранный герой останется верен им до конца. – на выдохе сказала Судьба, поглядев на оставленный камень.
В нём она увидела расцвет одних цивилизаций и упадок других. Время никому не покоряется, оно есть само по себе и будет таковым. Века летят, как пожелтевшие листья, а характер у всех живых существ, особенно богов и их смешных творений, нисколько не меняется с течением времени.
Глава 7: Рондо бури на костях земли
Пролетая в небе в виде молнии, Силву сбил сверхсильный порыв воздушных лезвий. Ветер заставил его вновь стать собой. Перемещаясь в пространстве, Силва приземлился безопасно. Лететь так безостановочно он не мог: магия слишком быстро кончалась, чтобы всё время давать ему скорость. Из памяти всё не выходил диалог с тем богом, который ненароком освободил его из тюрьмы Ордена. Что-то с ним не так.
До Силвы донёсся печальный голос поющей флейты, на которой играл незнакомец в белой маске демона с голубыми узорами. Его фиолетово-синее одеяние похоже на одежды искателя свободы и мудрости, хотя, если знать музыканта получше, то на искателя этих двух истин он никак не похож. Он сидел на высоком камне, поднялся, и, ступая по воздуху, сошёл к верховному богу. Музыкант рывком не глядя засунул флейту в свою сумку. Его стопы приглушённо коснулись тверди скалы, где находился Силва, отошедший лишь на шаг, внимательно следя за каждым действием неизвестного. Только Силва открыл рот, как музыкант снял демоническую маску, дав возможность верховному богу узнать свой лик поближе. На Силву с веселящимся безумным взором глядел Ларкейд, очень похожий на него внешне. В его глубоких синих глазах блеснула искра опасного манящего к себе огня.
– Ларкейд, сынок, кем же ты стал? Идём со мной, сердцем чую, что в моём Пантеоне беда.
Отчаянные времена требуют отчаянных решений.
– Я вознёсся и стал истинным богом для народа, что жил без моего взора слишком долго, – заговорил Ларкейд, широко раскинув руки.
Его волосы за все эти годы почернили, став похожими на цвет ночи, а взгляд – слишком опасен. Странный ветер вился вокруг его рук, наверное, для большего устрашения.
– Идти с тобой? – промолвил он и рассмеялся.
Ларкейд поднялся в воздух, начиная наносить удар за ударом, режущий ветер стремительно подкидывал Силву, пока он не переместился на другую скалу. Тучи вмиг сгустились над ними и гром небывалой мощи обрушился на Ларкейда. Силва вовремя из разговора подумал, что сын хочет устроить для них обоих испытание, а потому не жалел сил.
Молодой бог одним ударом срубил вершину горы. Громадный неровный булыжник покосился и съехал вниз, вызвав землетрясение. В совместной битве друг против друга Силва видел, что Ларкейд без его наставлений приобрёл действительно могущественную магическую силу, но он неопытен в её управлении. И сейчас всё решит мастерство, а не горделивая бравада о приобретённом могуществе.
Буря разрушила полконтинента пока боги сражались. Она стихла только тогда, когда Ларкейд оказался лицом на обожжённых молниями камнях.
– У меня нет времени, чтобы продолжать сражение. Что бы сейчас не происходило, наверняка в этом замешан Азриэль.
Ларкейд поднялся на ноги и посмеялся про себя наивности отца.
– Этому трусу духу не хватит, чтобы лично присутствовать при перестройке всего измерения. Я разгадал его подлую натуру ещё в детстве, и моё отношение к предателю было оправдано. Ненавижу таких слабаков, как он.
– Азриэль был добрым и чутким мальчиком, пока не вступил в ряды Ордена…
– Истанус рекомендовал его. К тому же, Орден “Великих” искал Дитя Судьбы, самого Азриэля и девушку по имени Лучезарная. Но последняя была ослеплена местью, а потому её казнили, а Азриэль, подонок, сбежал, чтобы спасти свой зад.
– Откуда всё знаешь?
– Когда становишься настоящим божеством, то открывается множество возможностей, в том числе особая мудрость. Тебе лишь повезло одолеть меня. А наградой станет моя помощь в спасении твоего Пантеона.
На хитром лице Ларкейда появился тонкий полумесяц улыбки.
***
Искусственный вирус Адоная незаметно эволюционировал, отнимая жизнь больных в огромных масштабах. Там, где не было богов, смертные существа умирали слишком быстро, а там, где находились Пантеоны, вирусу приходилось сталкиваться с проблемой в лице богов. Им под силу было исцелить заражённых, но Гниль не проведёшь. Она приспособилась к местной элементальной магии и теперь даже боги стали ей не страшны.
Измерение Творца вымирало. Миллионы планет каждый день становились непригодны для проживания: бесчисленное количество трупов отравляло всю экосистему. Жнецы, подчиняемые Адонаю, не успевали собирать души умерших, их было чрезвычайно много на всё измерение. Все собранные души отправлялись в чёрную дыру Млечного Пути. Уже там, терзаемые миазмами Уробороса, они становились его новыми костями, его новой кожей, его возрождённым телом.
Наполовину воскресший древний колоссальный змей поднял голову и в оскале разинул пасть. “Выстоите ли вы, испив сполна моего яда? Выстоите ли вы, когда весь мир будет дрожать от страха предо мной и бороться с вами, как я того пожелал? Выстоите ли вы, когда я явлю себя и пожру всю вашу историю?” – злобно грозил гад тем, кто продолжал оберегать измерение Творца.
Глава 8: Сон на грани яви
Огненный Зверь размером с крупную собаку спал, свернувшись калачиком в кратере, у корней самого большого дерева. Тихо играли свои мелодии кузнечики, а потом замолкали. Их спугнул собой идущий по пояс в пурпурной траве Люцифер. Серафим улыбнулся от радости, когда нашёл Иркалагора. А он-то боялся, что старик улетел.
Дракон дышал ровно, словно ничего вчера не случилось. Люцифер сел рядом, погладил жёсткую чешую на шее Иркалагора, который спал, спрятав морду под крылом. Чешуя перелилась огненно-оранжевой волной.
Серафим просидел рядом около часа, а затем лишь на мгновение закрыл уставшие глаза.
Ему снился удивительный сон о народе пустыни. Местные жители бранили чужаков на рынке, чтобы те чтили их законы и не навязывали свои идеалы из другой части света, но иностранцы, подобно повелителям мира, горделиво поднимали головы и обязывали говорить на их наречии. Люциферу было неинтересно слушать таких высокомерных глупцов с другого континента, он вышел из толпы и направился по длинной улице, украшенной цветами. Прямо на песке из лепестков цветущей вишни выстлана узкая дорожка. Он шёл по ней, минуя однообразные дома, торговцев с их тележками, строителей, носивших тяжёлые ящики, пришёл на площадь, где большой фонтан брызгал во все стороны прохладную воду. Люциферу вдруг показалось, что он слышал голос Сафии. Она говорила очень-очень тихо, слова было сложно разобрать.
Серафим оглядел мимо проходящих, но все они были безлики и давно мертвы. Подойдя к фонтану, он разглядел будто знакомый сидящий силуэт, обошёл и встретился с Ишимиэль, которая закрывала рукой серьёзную кровоточащую рану.
– Люцифер! Тебе нельзя здесь оставаться, они убьют тебя! – встревоженно сказала она.
– Не убьют. Я тебя отведу в больницу к Пиру. – он помог ей подняться.
Пока известный в этом городе хирург Пир извлекал из раны Ишимиэль пули, Люцифер стоял в коридоре, глядел в окно, ожидая объявления врагов. Другие больные лежали на носилках прямо на полу, стонали, просили помочь. Один только что умер. Среди этого хаоса и боли чётко раздался цокот каблуков. Эту походку серафим, вечно знающий одну лишь битву, узнает из тысячи. Люцифер посмотрел в сторону и увидел Талвару в военной форме не из их мира. На фуражке гордо красовался странный “солнечный” крест.
– Снова кого-то ранили? – стараясь выдать безразличие Талвара спросила ровным тоном.
– Да, мою знакомую. Зачем ты пришла? Ты разрушила нашу дружбу, выбрав сторону врага. Мне не о чем разговаривать с тобой. – Люцифер отвернулся от богини и бесцельно пошёл по коридору.
– Сейчас не та война, чтобы выбирать сторону. На сей раз на кон поставлено всё. Все идут ва-банк, раскрывают карты и сбрасывают маски. Так и ты раскрой себя. Без тебя богам будет очень тяжко.
Серафим обернулся и увидел, что Талвара взяла на прицел Ишимиэль, которую прижала к стене.
– Талвара, не смей!
Раздались выстрелы. Ишимиэль с простреленной головой упала на пол. Талавара продолжила стрелять, а на неё тем временем с особым гневом и яростью напал Люцифер. Даже когда он бил её, Талвара не останавливалась при любой возможности расстреливая бездыханное тело помощницы Сафии. Весь свой гнев он постарался выплеснуть с огнём, от которого по всей больнице возникло мощное зарево пожара.
Сердце сжималось, словно пронзённое тысячами иглами. Это произошло снова. Странное ощущение Огня внутри сердца подарило серафиму второе дыхание. Но вот беда, Талвара исчезла.
– Найди меня и убей. Ну же, Люцифер. Или ты не отомстишь за эту девчулю? – с издёвкой хохотала Талвара где-то в стенах больницы.
– Талвара! – прокричал ей вслед Люцифер.
Он горел изнутри; пламя захватило его ясный разум, затуманив голову пламенным гневом.
Огонь крушил всё вокруг, плавил, сжигал, устранял каждое препятствие.
Раздались новые выстрелы. Люцифер нашёл мёртвыми Силву и Айлу.
– Я здесь! – раздался неуловимый голос Талвары.
Чем дальше продвигался верховный серафим, тем больше знакомых он заставал убитыми, их было слишком много, чтобы всех перечесть. Ворвавшись в красную высокую дверь, он оказался в незнакомом месте. Кровавая вереница следов вела дальше. Он вошёл в очень светлую комнату, где встретился со своим отцом, каким его запомнил до призыва Иркалагора. Новый владыка измерения злобно улыбался. Его тень на полу подобно змее стремительно двинулась к ангелу. Перед ним возник зловещий змеиный лик, пробудивший его от кошмара.
Первый за тридцать четыре божественных года сон оставил глубокий отпечаток на душе Люцифера. Он увидел сидящего перед собой Иркалагора, который поставил передние лапы на собственный хвост.
– Расскажи мне всё, – спокойно промолвил старый дракон.
Услышав последнюю часть про Адоная, Иркалагор увеличился немного в размере, встревоженно усадил на себя Люцифера, а затем как можно скорее полетел.
– Куда ты так спешишь? – спросил воспитанник, крепко держась за рога приятеля.
– Он знает, что ты на родной планете. Я увезу тебя подальше, чтобы он никогда не добрался до тебя.
Серафим стукнул дракона по голове кулаком, после чего Иркалагор остановился, начав парить на месте, разгоняя взмахами крыльев плотный вулканический дым, защищающий родную планету воспитанника от взора богов. Убедив Иркалагора сохранять спокойствие, серафим попросил его вернуться назад, чтобы попрощаться с двоюродным братом. И ровно в этот момент на них стремительно напала большая летающая химера Истануса. Она схватила ангела, вонзила клыки ему в шею, а затем полетела обратно в Арлию. Иркалагор не мог допустить похищения воспитанника, которого ценой своей жизни поклялся защищать. Небо над ним разъяснилось и мощный белый луч света пронзил могучую драконью спину.
Тяжело вздохнув, падая на земь, Иркалагор потянулся лапами к воспитаннику, желая прижать его к себе и укрыть крыльями… Он рухнул прямо на дворец Лучезарных, разрушив до основания.
