Юлия Ефимова
Летописец. Книга 1. Игра на эшафоте
Она поёжилась, заметив, что и Рик чувствует себя не в своей тарелке. Именно Рик прервал молчание и, глядя в окно, пересказал слова Захара об опасности для летописца иметь родственные и любые другие связи с окружающими. Самайя вспомнила, что у нового летописца есть дядя, летопись наверняка иногда его упоминает. Ивар стоит на краю пропасти, куда может упасть в любой момент. Она содрогнулась – такая жизнь хуже смерти, ведь ему всего восемнадцать, на год старше её самой.
По ходу рассказа Ивар бледнел, стоило Рику закончить, он заявил:
– Ничего нового я не узнал. Я и так в курсе, что должен избегать любых связей… – он запнулся, глядя на Алекса: – …с кем бы то ни было. Так что перестань меня отвлекать! И не присылай больше её! – он ткнул пальцем в сторону Самайи. Она опустила голову.
– Да что она тебе сказала? – не выдержал Рик.
– Интересовалась убийством Байнара.
– Королева Катрейна уверена, что её брат невиновен, – робко вставила Самайя.
– В самом деле, что такого? – спросил Алексарх.
– Вот то самое и есть! – бросил Ивар. – Ей любопытно, а потом возьмёт и отправит сведения Дайрусу. Вдруг она – его шпионка? Если ей так интересно, пусть говорит с королём!
– Мы с Его Высочеством тоже об этом спорили, думали, что в Истинной Летописи есть ответ. Помните, Ваше Высочество? – Алексарх нехотя кивнул. – Мы тоже шпионы, по-твоему? – обратился Рик к Ивару.
– Кто шпион, это Истинная Летопись знает, – устало сказал Ивар, – а вы не спрашивайте меня ни о чём! Это и есть вмешательство во внешнюю жизнь, что тут непонятного? Оставьте меня в покое! – крикнул он и вышел за дверь, с грохотом захлопнув её за собой.
Самайя, Рик и Алексарх смущённо переглянулись.
***
Крис с трудом вспомнил этого человека – Ивар Краск. Его почти два года не видели, и вот теперь он мчится от комнаты Алекса сломя голову. Двое голубков что-то не поделили? Крис насторожился: пахло жареным. Что летописец делал в комнатах брата? Оно, конечно, Алекс едва не помер – Ивар мог просто зайти его проведать, но отец вряд ли оценит такую заботу. А если, паче чаяния, между ними возобновился роман? Отец уверен: летописец хранит целомудрие что твой монах, однако Крис навидался среди монахов таких извращенцев, каких не имелось даже в его команде. Некоторые святые отцы под пытками или по пьяни делились с ним такими подробностями о своих оргиях, что привычный ко всему Влас записывал некоторые из них на память. Крис всё больше убеждался, насколько прав отец, избавляясь от монастырей. Строят из себя святош, гребут деньги лопатой, столько людей на них работают – и ради чего? Молятся за души, зависшие между царством Бога и Дьявола из-за грехов? Переписывают и хранят книги? Школы вон открывают для нищих, которые учителей нанять не могут? Да пошли они все! А Крис им поможет. Отец оценит его усилия!
– Это Ивар Краск был? Не знаешь, откуда он шёл? – Айварих в свадебном, шитом жемчугом камзоле неожиданно вынырнул из-за поворота и недовольно смотрел на сына, словно это Крис виноват, что Ивар с Алексом возобновили встречи.
– Насколько я видел, он вышел от Алекса, – Крис старался говорить спокойно и взвешенно. Отцу это нравилось. – Я как раз собирался его навестить.
Крис решил ковать железо, пока горячо. Он поспешил к двери брата, распахнув её без стука. Его тут же окутал тёплый воздух спальни, напоминавшей лазарет запахом разных снадобий и валявшимися на постели грелками. У Криса руки зачесались открыть окно – вместо этого он просто расстегнул тугой камзол и оттянул ворот шёлковой рубашки.
– Алекс, мы с отцом хотели тебя навестить, но, гляжу, ты и так неплохо проводишь время… – Он оборвал речь, увидев Рика и Маю.
– Вы что тут делаете?
– Ваше Величество, я хотела узнать, как здоровье Его Высочества. Моя госпожа очень беспокоилась, так как получила известия, что принц тяжело болен, – затараторила фрейлина, вскочив с кресла и уронив на пол одеяло. – Я попросила господина Сиверса сопроводить меня к Его Высочеству.
Айварих бросил взгляд на Рика:
– Ты на дежурстве, убирайся на пост!
Рик поклонился и быстро исчез в дверях. Крис ухмыльнулся про себя – этот ублюдок никогда ему не нравился. Рик пожалел Диэниса Ривенхеда, а как он смотрел на монахов во время их поездок! Зачем отец настаивал, чтобы Крис таскал этого недоноска с собой? Этому чистоплюю в голову не пришло, что так и надо расправляться с любыми мятежниками, иначе они расплодятся как кролики. Зря отец определил его в королевскую стражу: Рику самое место среди крестьян его папаши. Власть – для настоящих мужчин, слабакам её не удержать.
– Ваше Величество, я рад вас видеть, – Алекс выглядел неплохо, хотя встать с постели не пытался. – Если бы я знал, что вы придёте, то подготовился бы…
– Например, Ивара Краска не звал бы? – резко оборвал Айварих. – Что он здесь делал?
– Я позвал его, – Алекс пожал плечами. – Хотел спросить, можно ли почитать Летопись.
– Летопись? – Айварих напрягся. – Зачем тебе Летопись?
– Про неё много слухов и домыслов, Оскар проклинал её, я же хотел узнать побольше, ведь и во мне течёт кровь Свенейва.
– Именно сейчас?
– Почему бы нет? Мне всё равно нечем заняться. – Алекс тоскливо оглядел комнату, откуда не выходил три недели. Брату приносили книги, но, похоже, они ему надоели. По крайней мере, тесёмка-закладка в очередном занудном трактате, лежавшем на столе, находилась на том же месте, что и два дня назад, насколько помнил Крис.
– Значит, ты уже достаточно здоров?
– Если бы я был здоров, то не лежал бы здесь в такой день, а присутствовал бы в церкви. Сожалею, что пропустил торжество. Но как же ваша… – Алекс заткнулся и закашлялся, прижав ко рту платок.
Крис хмыкнул про себя – брат не такой дурак, чтобы прямо спросить отца, почему тот не в постели с молодой женой. Крис-то знал почему: он лично напоил Михаэля дорогущей заморской водкой, и тот проболтался, что Тория боится за ребёнка и отказывает отцу в радостях жизни. Михаэль утверждал, что кто-то буквально запугал её последствиями связи с королём до родов. Конечно, всё это чушь, но если Тория верит – тем лучше. Сам Михаэль считал сестру дурой и жаловался Крису, что ничего не может с ней поделать. Что ж, умный человек всегда найдёт, как использовать чью-то глупость.
Крис исподволь изучал Маю – он помнил, как отец смотрел на эту фрейлину сегодня у алтаря. Да и сейчас на лице короля написано не просто желание – он сгорал от страсти, пусть и делал вид, что его волнует Алекс. Сколько же времени Тория ему не давала? Надо, пожалуй, понаблюдать за ними. Отец наверняка захочет «проводить» Маю до ближайшего ложа. Не брачного, конечно, ну и что? Если девчонка не дура, то воспользуется шансом потрахаться с настоящим королём, а не с недоделком Дайрусом. А когда она отцу надоест, ею займётся Крис: он не забыл ещё, как она отделалась от него на дороге в Нортхед. Она, в конце концов, королевская шлюха, вот пусть и обслужит – ведь он когда-нибудь станет королём!
***
Самайя, находясь возле короля и его сыновей, чувствовала себя ужасно. Ноги тряслись мелкой дрожью, она мечтала испариться отсюда, лишь бы не видеть похотливого взгляда короля и оценивающего – Крисфена. К счастью, принц Крисфен почти сразу ушёл, оставив их втроём.
– Я рад, что тебе полегчало, – Айварих проводил Крисфена взглядом, задержавшись на Самайе. Его взгляд так и норовил заглянуть в вырез её открытого платья. Она медленно начала отодвигаться к двери. Айварих, наконец, обернулся к сыну: – Ты должен поклясться больше не искать встреч с Краском. Это может стоить ему жизни.
– Он сказал мне то же самое, – Алексарх нахмурился. – Но я не понял почему.
– Время придёт, я решу, стоит ли тебя во всё это посвящать. Вопросы безопасности государства я стану с тобой обсуждать, если полностью буду в тебе уверен.
– Разве я тебя подводил?
– Алексарх, страна меняется, а ты за старое цепляешься. Докажи, что ты способен в новом мире жить, женись, наследником обзаведись. Я для тебя всё сделаю!
Айварих говорил с каким-то отчаянием. Самайя с удивлением поняла, что верит ему. Сейчас он говорил то, что думал. Алексарх тоже это почувствовал:
– Я хочу того же, но я не такой как ты. Ты с детства был для меня примером правителя, я восхищался тобой, однако есть вещи, которые мне трудно принять…
– Но ты должен! – Айварих стремительно подошёл к кровати сына, положил руку ему на плечо. Кажется, он забыл о присутствии Самайи.
– Ваше Величество, я сделаю всё, чтобы между нами не было непонимания, – Алексарх прямо смотрел в глаза отца. – Но я не Крис. Я должен разобраться, для чего вы поступаете так, как поступаете. Хочу знать, куда это приведёт вас, меня, Сканналию.
– Этого я от тебя и жду, Алекс, – голос Айвариха потеплел. – Ты – мой старший сын и не представляешь, каким горем для меня будет, если во имя истин, которые вбил в тебя Оскар, ты от отца отвернёшься.
Алекс сморщился, как от зубной боли. Айварих тут же добавил:
– Если ты думаешь, что я рад его смерти, то ошибаешься. Он мне был верным советчиком и другом, его учёность и знания я ценил, но он так и не понял, что идеальных государств не бывает, как не бывает идеальных правителей. Государство, как любой механизм, ломается и ремонта требует. У плохого правителя страну постоянно приходится чинить, ни на что остальное нет ни времени, ни денег. Хороший правитель заранее механизм смажет да поломки выявит, зато потом всё будет без перебоев работать. Кто-то омертвевший орган ножом режет сразу и выживает, кто-то спохватывается, когда гангрена уже половину тела убила. Смерть Мирна – это смазка или нож, если хочешь. Когда-то он страну избавлял от еретиков, сжигая их, чтобы зараза по стране не распространилась; как только он сам заразился, настал его черёд. Алекс, такова необходимость в суровом мире, если ты хочешь править долго!
Самайя подумала, что в словах Айвариха немало здравого смысла. Правда, он не сказал о причинах болезни. Лечить надо их, а не симптомы, говорил Дим. И всё же речь короля производила впечатление. Алексарх тоже задумался.
– Оскар говорил о том же, – вспомнил он. – Бремя власти неведомо тем, кто его не нёс. Он просил меня помириться с тобой и постараться увидеть всё твоими глазами. Кажется, я впервые начинаю его понимать. И тебя тоже.
Айварих слегка побледнел и прикрыл глаза. Самайя незаметно выскользнула из комнаты: ей не хотелось случайно остаться наедине с королём.
***
Фрейлина вышла из комнаты брата одна и свернула в его сторону. Похоже, отец её упустил на сегодня. Тем хуже для него! Крис ждал достаточно, чтобы его фантазии разыгрались не на шутку, а орудие стояло как каменное. Мая шла вдоль коридора, не глядя по сторонам. Отлично, теперь его время. Она даже не поймёт, кто её поимел, так что пожаловаться отцу не сможет.
Крис пристроился в коридоре, поджидая жертву. Здесь была укрытая портьерой высокая ниша. Когда Мая поравнялась с его убежищем, Крис схватил её и затащил за портьеру.
***
Внезапность нападения, как ни странно, привела Самайю в чувство. Когда кто-то обхватил её сзади, зажал рукой рот и утащил в темноту, она сразу оказалась в привычной обстановке: сказались уроки Дима, который в роли «насильника» никогда не церемонился с «жертвой». Он говорил, что чем достовернее учёба, тем больше она усвоит, и без жалости устраивал нападения с разных сторон.
Удар под коленку – сзади послышался стон. Теперь ударить локтем изо всей силы. Она хотела убежать – незнакомец не отпускал. Её отбросило на стенку, кто-то навалился на неё всей тушей, задирая юбку и просовывая руку между ног. Он так тесно прижался к ней, что она животом ощущала пульсирование возбуждённого члена. Злость и протест заставляли её сопротивляться: она пустила в ход ногти. Мужчина глухо чертыхнулся, потянулся одной рукой к штанам, придерживая жертву второй рукой. Самайя, пользуясь моментом, на ощупь вытащила правой рукой кинжал Дима, левой схватила член и приставила остриё прямо к нему, кольнув для острастки. Насильник дёрнулся, она нажала сильнее.
– Стой смирно или отрежу, – она старалась говорить чётко, хотя во рту было сухо.
В темноте она не видела лица мужчины, ощущая его страх. Он хрипло дышал, обдавая её запахом вина, от него исходила ярость, но он боялся! Самайя приободрилась.
– Убери руки! – приказала она. Руки послушно скользнули с её тела. – Я умею пользоваться кинжалом! Если не хочешь в этом убедиться, сиди тут, пока я не уйду!
Она выскользнула из-за портьеры и бросилась по коридору назад к комнатам Алексарха. Она неслась со всей скоростью, на какую была способна, и только уткнувшись в кого-то, остановилась. Она судорожно подняла кинжал, сразу его опустив. Перед ней стоял Рик.
***
– Жаль, что ты не отрезала ему хрен! – злой Рик ходил туда-сюда по спальне Алексарха.
– А король что скажет? Сейчас Крис вряд ли рискнёт жаловаться, – Самайю трясло несмотря на то, что Рик с Алексархом заставили её выпить вина. Рик пообещал проводить её лично, а пока они с Алексархом переглядывались друг с другом, смущённо поглядывая на Самайю.
Она знала: на неё напал младший сын Айвариха. По пути она хорошо разглядела неведомо как оказавшийся в руке гульфик от штанов – треугольный лоскут с разрывами в том месте, где его крепили к штанам булавки. Сегодня на Крисе как раз были синие штаны и тёмно-красный атласный гульфик – он любил сочетать цвета Дорвичей. Отец и сын… Воистину, яблоко от яблони. Как бы сделать так, чтобы её оставили в покое? Она задумчиво посмотрела на Алексарха.
– Наверное, Крис привёл короля, думая застать вас вдвоём, – начала она. Алексарх покраснел.
– Сегодня ваш брат не получил, что хотел, но что будет завтра? – Самайя проглотила комок в горле и закончила: – Как вы смотрите на то, чтобы мы с вами сделали вид, что… ну, встречаемся? – Она опустила голову, не отводя взгляда от лица принца.
Алексарх опешил от удивления.
– Что? Встречаемся? – выдавил он. – Кто этому поверит?
– А что в этом странного? – Самайя боялась остановиться. – Ваш отец хочет поверить, и он поверит. Если он будет думать, что я сплю с вами, то обрадуется, – её голос становился всё тише и неувереннее. Самайя испугалась, что Рик с Алексархом сочтут её шлюхой. Решат, что она набивается в любовницы к наследнику.
Алексарх слегка улыбнулся и оживился:
– Знаешь, мне это нравится. Ты будешь под моей защитой, отец начнёт с тебя пылинки сдувать. Даже Крис не посмеет вмешиваться, а я смогу пожить спокойно.
Глава 12. Месть принца
Чёрт знает что! Крис смотрел в окно, как брат с этой девкой садится в карету. Отец разрешил ему навестить бывшую мачеху, как только он поправился. Потом Алекс подпишет чёртову присягу и станет наследником престола. Ещё бы – он же теперь трахает баб! Сколько Крис их поимел – отец этим никогда не восторгался, Алексу же чуть ли не умиляется. Ради братца отказался сам её оприходовать. Небось, не даром она это делает! Что же он ей пообещал? Выдать потом за барона? Почему нет – вон хоть за Энгуса Краска. Он немолод, но крепок, да и наследников у него прямых нет. Может, она уже спала с Краском, ведь жила же она в его доме? Небось, захотела за него замуж, да куда ей, и вот – такой шанс! Бастарда Алексу родит, а Краск воспитывай. Достанется барону за то, что его племянничек тискался с Алексом! Крис был уверен, что отец никогда об этом не забудет.
Мало Тории с её ублюдком, так ещё и братец резко поумнел: разыгрывает из себя мужчину. Как открыть отцу глаза?
Карета давно уехала, Крис смотрел на грязные лужи, оставшиеся от первого весеннего дождя. Другая карета подъехала ко входу во дворец и остановилась. Энгус Краск, глава Монетного двора, гордо ступил в грязь, делая вид, что её не существует. Крис улыбнулся – вот кто ему поможет.
На обдумывание плана ушло несколько дней. Крис провёл их как в лихорадке, после чего явился в дом Краска. Хозяин пригласил принца в беспорядочно заставленный мебелью кабинет и теперь невозмутимо смотрел на него, пока Крис подыскивал слова для начала разговора, разглядывая витраж в окне напротив своего кресла.
– Господин Краск, я пришёл к вам, потому что у меня возникла проблема. Как я слышал, она возникла и у вас.
– Проблема, Ваше Высочество? – прозрачные серые глаза Краска пристально рассматривали принца. Они редко общались – Крис не любил барона. Старик больше всего напоминал принцу обтянутый кожей скелет – впалые щёки, острые скулы, вечные круги под глазами, короткие седые волосы, да и одевался он как монах – в простые тёмные камзолы почти без украшений. Говорили, он даже не посещал бордели. Зануда!
– Вот именно, проблема. У меня есть друг, Влас Мэйдингор. Знаете его?
– Мне больше знаком его отец.
– Мы занимались Залесским монастырём. Там среди документов обнаружился занятный план. Он лежал отдельно от остальных бумаг, и я не обратил бы внимания, если бы мой друг Влас не отметил одно обстоятельство… – Крис внимательно наблюдал за Краском. Тот казался спокойным. Ну, это ненадолго.
– Так вот, план относился к серебряному прииску. Влас узнал местность и сказал, что никакого прииска там отродясь не бывало, – Краск был неподвижен как статуя. – Точнее, нет, он сказал, что его там не должно быть, потому что все залежи серебра прописаны в описях, которые хранятся у Мэйдингоров и в Казначействе.
Барон молчал. Крис улыбнулся про себя.
– Честно говоря, тогда я думать забыл про этот план, к тому же он куда-то задевался. Недавно мы с Михаэлем Иглсудом неплохо проводили время. Он так напился, что признался: план забрал он, так как заподозрил махинации. Он, знаете, нюхом чует деньги, золото, серебро, поэтому и нацелился на ваше ведомство, правда? Монетный двор – что может быть ближе к деньгам?
Краск слегка побледнел. Принц продолжил:
– Михаэль уговорил Власа, они отправились в те места, чтобы проверить, есть там прииск или нет. Представьте, они нашли огромный рудник, где работают десятки рудокопов. Михаэль аж слюной исходил, когда уверял меня, что король отдаст прииск ему вместе с должностью главы Монетного двора.
– Его Величеству потребуются доказательства, а не домыслы…
– Михаэль точно знает, что прииск принадлежит… вам, господин Краск.
– С чего бы ему пришла в голову подобная мысль? – Краск неплохо держался для человека, которому почти подписан приговор. Крис восхитился. Такой человек ему пригодится в будущем.
– На том плане был герб – на щите справа внизу чёрное поле и жёлтые бычьи рога, слева вверху белое поле и красная руна. Он не подходил ни к одному из родов Сканналии. Влас поехал к отцу, барону Мэйдингору, и спросил, не знает ли он такой герб. Представляете, оказалось, что это древний герб вашего далёкого предка – барона по прозвищу Красный Раскин. Любил эктариан убивать и герб придумал себе такой же – с языческими символами. Ваш другой предок убил его, взял себе его дочь вместе с землями и титулом, а заодно придумал имя Краск и новый герб: чёрно-белые шашечки внизу справа, красная согнутая струна на жёлтом поле вверху слева. Таких цветов больше ни у кого из родов нет. Откуда герб взялся на том плане? Да, я упомянул, что Влас и Михаэль прихватили с рудника одного из надсмотрщиков? По его словам, вы появлялись на руднике пару раз, когда по отчётам ездили в Серебряные горы с проверками других рудников. Вы же курируете их все с тех пор, когда ещё не руководили Монетным двором? Тот надсмотрщик, правда, уже не способен никому ничего сообщить, но там их много.
– Меня беспокоит не столько неизвестный прииск, сколько притязания вашего друга, – заговорил Краск. Пальцами правой руки он машинально крутил перстень с печаткой на безымянном пальце левой руки. Крис про себя улыбнулся – на печатке тоже была руна. Та же, что на плане. Энгус в его руках!
– Он мне не друг, уверяю вас. Если вы понимаете, о чём я, – многозначительно намекнул Крис.
– Безусловно, Ваше Высочество, и мне остаётся лишь согласиться с вами. Могу ли я быть вам полезен? – Энгус встал с кресла, подошёл к сундуку в углу за шкафом и вытащил оттуда вытянутый глиняный сосуд с двумя ручками. Глаза Криса загорелись – судя по тиснению в виде лика Зарии, он прибыл аж из виноградников пантеарха. Чего не отнимешь у латейских монахов – они делали лучшее вино. Даже отец не побрезговал бы таким подарком. Краск также достал из шкафа пару стеклянных бокалов и поставил их на стол. Они тихонько звякнули. Пока Энгус срывал свинцовую печать с горлышка сосуда, принц подыскивал слова для дальнейшего разговора.
– Скажите, господин Краск, вас устраивает мой брат? – Крис с наслаждением откинулся в кресле, смакуя рубиновое вино. Вкус у него оказался восхитительным, да и запах буквально пьянил!
– Что вы имеете в виду, мой принц? – хозяин тоже пригубил вино и чуть скривился, словно пил горькую настойку. Кажется, Энгус – не ценитель вин, решил Крис.
– В роли будущего короля. Пока у Тории не родился сын, мой брат – наследник трона.
– Если ему суждено стать королём согласно воле вашего отца, то и вы, и я станем его вассалами.
– Мой брат до сих пор не присягнул королю, в отличие от нас с вами. Даже если он заполучит трон, не захочет ли он вернуть прежние порядки? Возможно, он также захочет избавиться от всех, кто поддерживал политику моего отца.
– Это не исключено, – кивнул Краск.
– Какая польза от короля, который не в силах обзавестись наследником?
Краск промолчал.
– Он вышвырнул вашего племянника, тот с горя связал себя убийственной клятвой, не так ли? Разве такую судьбу вы хотели для вашего наследника?
– Безусловно, Ваше Высочество, решение Ивара было огорчительным для меня. В мои годы остаться одному очень тяжело. Ивар был слишком молод, подобные вещи ему были не всегда очевидны, но Алексарху было прекрасно известно, что подобная… связь не будет одобрена королём. Ему не следовало соблазнять бедного мальчика. Приношу извинения Вашему Высочеству за эту дерзость, ведь речь идёт о вашем брате…
– Ничего, вы совершенно правы. За его похоть заплатил ваш племянник. – Краск печально опустил голову и поставил бокал с остатками вина на стол.
– Я хотел поговорить о фрейлине моей бывшей мачехи по имени Мая Бадл. Кажется, она жила в вашем доме.
– Не она, а её дядя, – Энгус слегка пожал плечами.
– Но вы принимали такое участие в её судьбе…
– Сайрон был весьма убедителен в своей просьбе, – чуть насмешливо заметил Краск.
– Вы знаете, что она собралась выйти замуж за вас?
– Вам угодно шутить, Ваше Высочество? – с беспокойством спросил Краск.
– Ничуть, она договорилась с моим братцем, что они станут любовниками, он её обрюхатит и уговорит отца выдать её за вас, чтобы внук короля не родился, ну вы понимаете… бастардом без рода, без племени. – Недавние фантазии Крис решил оформить поярче и преподнести Краску как данность – вряд ли барон сейчас сможет это проверить.
– Ваше Высочество, этого нельзя допустить, – в голосе Краска прозвучало беспокойство, в первый раз за вечер. Его рука невольно потянулась к недопитому бокалу. – Её дядя обычный торгаш! Мне не хотелось бы стать посмешищем для всей страны!
– Отлично вас понимаю, господин Краск, – сочувственно произнёс Крис. – Уверен, что она способна и короля охмурить, не только моего брата. Даже до Тории добраться, чтобы убрать её с дороги, или ещё хуже – околдовать Алекса, заставить его совершить какую-нибудь глупость, а то и преступление.
– Она казалась мне безобидной девушкой.
– Она умеет притворяться, – зло сказал Крис. – Уверен, её дядя не прочь захапать в наследство ваши земли и дом в Нортхеде.
– Вынужден признать, я был излишне доверчив. Следует добавить, Ваше Высочество, что это он возил меня на тот рудник. По его уверениям, всё было законно. Я же не глава Казначейства, чтобы мне давали читать отчёты о приисках. Откуда же мне было знать, что этот рудник не учтён? Если это так, то Сайрон меня подставил. Теперь мне непонятно, что делать, – голос Краска звучал растерянно. Крис считал, что это притворство.
– Верю, что вы ни при чём. Будь я королём, я отдал бы вам этот чёртов прииск, пока же обещаю ничего не говорить отцу. Кроме меня только Михаэль и Влас в курсе про рудник. Я выкрал план у Михаэля, Влас ничего не скажет. Он в обиде на Михаэля: тот забрал у него Торию, чтобы подсунуть её в постель короля. – Михаэль и впрямь хотел женить Власа на Тории до того, как король обратил на неё внимание.
– Наверняка Сайрон обвинит вас, если его арестуют. Ваше слово против его – король, конечно, поверит вам. Я бы поверил, будь я королём!
– Ваше Высочество стали бы прекрасным королём, я уверен.
– А вы стали бы прекрасным главой Совета, не то что Холлард Ривенхед. Конечно, у Ривенхедов сейчас земля горит под ногами, но они живучие. Я не позволил бы родственнику предателя Диэниса Ривенхеда оставаться вторым после короля в нашей стране. Будь я королём… Увы, если у меня родится брат… – Крис махнул рукой.
Краск облизал губы и медленно произнёс:
– Говорили, у Её Величества проблемы со здоровьем. Ваш отец не посещает её по ночам, – он сокрушённо покачал головой. – Мой прежний лекарь Карл обеспокоен её здоровьем, постоянно готовит какие-то снадобья. Ей часто приходится оставаться одной, бедняжке.
– Да, ей, наверное, не менее одиноко, чем моей бывшей мачехе. Хотя нет, Катрейне как раз охраняет покой Мая.
– Сдаётся мне, это ненадолго. Если она и Алексарх влюблены, то жить на расстоянии не смогут. Уверен, Сайрон об этом позаботится.
– Конечно, он предпочтёт, чтобы она была фрейлиной действующей королевы, а не бывшей.
– Безусловно, так тому и быть, Ваше Высочество.
– Думаю, когда она вернётся во дворец, случится много чего.
– Вам и мне остаётся лишь ждать да молиться за здоровье Её Величества, – Краск торжественно поднялся. Крис понял, что разговор окончен.
***
– Не стоило так рисковать! Мой… король будет недоволен, если узнает.
Катрейна до сих пор считала Айвариха супругом, но разве станет легче, если изливать на всех тоску, закатывать скандалы? Её время ушло, да и было ли оно когда-нибудь?
Катрейна не жалела, что оставила дворец, – место, которое после смерти большинства Кройдомов она ненавидела. Но и новый дом ей не принадлежал: даже гостя принять она боится. Впрочем, этот гость был бы нежеланным и в Нортхеде. Нежеланным для Айвариха, не для неё.
Ноэль Сиверс смотрел на неё открыто – не так, как её родные. Они приезжали изредка и всё время отводили глаза, словно стыдились её или считали больной. Да, ей больно, так больно, что впору выть волком в ночной тьме, но разве она больше не Ривенхед? Почему все её покинули? Мая оставила её – король сделал её фрейлиной Тории, отобрав у бывшей жены последнее утешение.
Ноэль словно не замечал её нового положения:
– Ваше Величество…
– Не надо, прошу вас! – Катрейна махнула рукой. – Я более не жена ему, согласно закону.
– Есть законы людские, а есть – Божьи, и не короли их устанавливают. – Ноэль ходил по крохотной гостиной взад-вперёд. Её смущали потёртая обивка стен и скудость обстановки – диван, кресло, невысокий столик, пыльные занавеси на окнах, неработающий камин. К счастью, летом можно обойтись без камина.
– Отныне думать подобным образом – преступление, – с горечью произнесла Катрейна, и, чтобы избежать неловкости в дальнейшем, попросила:
– Ноэль, мы знакомы так давно, что можем называть друг друга по именам.
– Я не осмелюсь…
– Зовите меня Катрейна, это – приказ, – слабо пошутила она.
– Я всегда выполнял ваши приказы, Катрейна, – Ноэль слегка поклонился.
– Я помню, – её лицо потемнело. – Вы исполнили даже приказ оставить своего ребёнка, за это я ни разу не просила у вас прощения.
– Не вспоминайте об этом, – Ноэль тоже помрачнел. – Если бы я отказался, Дайрус бы погиб! Я и так достаточно людей погубил…
– Вы об Анне? Не думаю, что вы смогли бы её спасти. Монастырская повитуха говорила, что она бы не выжила при тех родах.
– Если бы не я, не было бы родов. – Катрейна знала, что он считал себя виновным в смерти Анны, однако так говорить об этом спустя семнадцать лет! Он ведь нестар, мог сто раз жениться, но остался одиноким. Сын заменял ему всё, а она отняла его тогда и снова забрала два года назад.
– Прости меня, Ноэль, ради Бога! – вырвалось у неё.
– За что?
– Если бы не я, Райгард не получил бы место в королевской страже, не оставил бы тебя.
– Не стража, так что-нибудь ещё, уж поверьте мне, – пожал плечами Ноэль. – Как и Кройдомы, он честолюбив до крайности. Я пытался с этим бороться – мне это оказалось не под силу. Ему никто не указ, как говорится. Он всегда стремился в столицу, влюбился там в дочку барона Ривенхеда, представляете? – Ноэль слегка улыбнулся. – Ну а с тех пор, как он узнал, что родился незаконным, его как подменили. Только об отъезде и мечтал. Знали бы вы, что он мне наговорил… – Ноэль замолчал.
– Но если бы я не попросила мужа взять его к себе, он бы вскоре одумался.
– Катрейна, – Ноэль с трудом выговорил её имя. – Вы ошибаетесь. Вы тут совершенно ни при чём.
– Как ни при чём? Без меня мальчик не оказался бы среди этой грязи. Я боюсь за него. Иногда он так похож на тебя, что я не понимаю, как он может смотреть на все эти ужасы. Он ведь был в Залесском монастыре, когда умер настоятель Родрик Ривенхед, он видел убийство Диэниса, казнь Оскара Мирна… – Катрейна решила высказать всё, что её пугало: – Айварих знает, кто его мать, да и Крис Райгарда не любит. Не дай Бог, что-нибудь произойдёт. Сейчас такие ужасные времена, Ноэль, ему нельзя там находиться. Я пыталась убедить его уехать, я просила Алекса помочь, но он сам не в лучшем положении. Бедные дети пока не представляют, как страшен мир, в который их привели взрослые.
– Тогда мы сами были детьми, – возразил Ноэль, – хотя это не оправдывает меня. Если бы не я, Анна вышла бы за другого…
– Как Рижитта?
Ноэль промолчал.
– Ты помнишь, что случилось с Рижиттой? – настойчиво спросила Катрейна. – С её мужем и сыном? Напомнить, что с ними стало?
– Я помню, – едва слышно выдавил Ноэль.
– Очевидно, недостаточно хорошо помнишь. Они поженились, у них родился чудесный мальчик, и всех их однажды растерзали на пустынной дороге. Их убийц не нашли. Война, что поделаешь, говорил Айварих. Сам он праздновал победу, а я даже не смогла приехать на их похороны, – Катрейна чувствовала, как слёзы текут по лицу. Маленькая, дерзкая, упрямая Рижитта, единственная дочь Эйварда. Ей было всего двадцать, она так любила жизнь! – Катрейна зарыдала и присела на диван.
Ноэль, постояв, нерешительно подошёл к ней и прикоснулся к плечу. Катрейна схватила его руку и притянула к груди с такой силой, что ему пришлось сесть рядом. Она обняла его, не пытаясь взять себя в руки. С ним она не боялась казаться слабой. Когда-то она силой вынудила его принять тяжёлое решение, пусть теперь он поймёт, что это была не сила, а страх и слабость. Может, так он её простит?
