Юлиана Руслановна Гиндуллина
Привет, Роза
Карина направилась к эпицентру криков. В зал. Берет в руки Персика и начинает копаться в его меню.
– Ты в курсе, что мяуканье было поставлено на таймер? На определенное время. Мяуканье будет продолжаться до тех пор, пока сама хозяйка, то есть Лия, не отключит его, – легко объяснила Карина. – Обычно функцию «громкое мяуканье» ставят, чтобы кому-то надоесть или насолить. Интересно, что же у вас приключилось? В любом случае ты уже в курсе, как отключить Персика.
– Теперь в курсе. Отлично. Она мне мстит.
– Конечно. – Почему-то веселится Карина.
– Моя дочка совсем с ума сошла? – Грозный Стасовский рык. – Не умеет себя вести!
Карина совсем кстати вспомнила о дне, когда Лия торопилась встретить после тренировки отца, что забежала в мужскую раздевалку. Лебедева очень долго ждала отца, а потом они должны были провести время вместе.
– Пап, все в порядке. Это моя вина.
– Да какая твоя?
– Я попросила ее об этом. Как розыгрыш.
Стас только цокнул языком и направился на кухню. Клара предложила Карине чай, та даже согласилась.
За чаем, под мяуканье кота и плач Милы было довольно комфортно сидеть за столом. Только Карина постоянно думала о своих проблемах, так как на лице отражалось что-то тревожное и глубоко зарытое в душе. Клара ничего не замечает, тоже думает о своем. Так ведь удобно. Думать о своем и зарываться в свои шкафы, обнимаясь со скелетом.
Наверное, от безысходности положения заговорила Карина. Нет, она не видит в Кларе достойного доверителя всех своих тайн. Сюда всегда подходит Лия, но не в этот раз. Все только из-за того, что она отсутствует, пропадает с Августом. Пустота растет с каждой секундой, нужно ее уничтожить.
– У меня зрение ухудшается. – Карина пронзила пустоту насквозь.
– Это плохо.
– Это ужасно. Сейчас я в линзах. Стремно снимать эти линзы и видеть расплывчатый мир. Грустно, что только эти прозрачные капельки возвращают яркость и четкость. Макс постоянно задает глупые вопросы вроде «тебе не больно их снимать» или «они не плавятся»? Нет, они не плавятся, нет, мне не больно их надевать, – взволнованно говорила Карина. Ее все огорчало. – Мне больно от осознания того, что без этих стеклышек я не могу видеть мир во всей яркости. Еще ужаснее то, что мне противопоказаны почти все виды спорта. Только дурацкое спортивное ориентирование и что-то еще.
– Знаешь, Карина, можно найти радость и в других вещах. Например, в танцах.
– Я пробовала раньше танцы. Тренерша меня раздражала. Еще намекала на мой избыточный вес.
– Ты попробуй другие кружки. Да, будет трудно привыкнуть, но это не конец света. В мире столько боли, а ты расстраиваешься из-за пустяков. Не в обиду, конечно, но у тебя есть все. Родители, брат, друзья, которые уж точно не отвернутся от тебя из-за ухудшения зрения. Мне не понять, как ты сейчас видишь, но линзы же помогают. Просто нужно два раза в день к ним прикасаться, чтоб надеть и снять. – Клара пыталась успокоить потерявшегося подростка. Она ощущала вину за поведение в селе Стами, может, ей получится как-то реабилитироваться, подсказав Карине.
– Да. Ты права.
– Почему говоришь это мне? Твоя мама даст тебе кучу советов и точно поддержит лучше меня.
– Да, все верно, я лучше пойду.
На самом деле Карина говорила о своем плохом зрении уже десятерым людям. Клара была одиннадцатой. Позолотиной не хотелось скрывать своего нездоровья и расхлебывать сложности одной. Нет, она не будет сидеть в уголке и тихонько плакать. Чтобы немного вдохнуть позитива, нужно многим рассказать о том, что гложет внутри. Она доверится любому. Пусть только выслушают. Могут и помолчать. Карине нужно высказаться, а потом все пройдет. Это подходит лучше всего. Десятый человек дает ей один и тот же совет: не беспокоиться насчет спорта. Лишь Илай сказал: «Карина, делай то, что нравится. Я всегда помогу».
Поэтому Карина будет делать то, что ей нравится. Раз всего один человек так сказал. Она бросит тайский бокс, бросит Лию, лишит ее партнера, но скоро найдут нового. Зато Карина сможет заняться теннисом. Ей нравились эти полушорты или полуюбки. Выглядели мило.
Даже сейчас ее забирает Илай, а вместе с ним и улыбающаяся мама. Они ведут себя профессиональнее подростков. Шушукаются и обнимаются каждые пять минут. Карина начинает читать книжку в машине и думать о теннисе. Как легко забыть то, что так ей нравилось.
В отличие от Карины, Клара своих секретов наружу не выставляет. Она никому не говорит, что видела по телевизору сегодня Бабочку: она ждет Лию, чтобы сказать. Клара так удивилась, увидев знакомые, но повзрослевшие черты лица. Все моменты с малышкой показались сказкой. Бабочка оказалась актрисой. Может, время, проведенное с Кларой, тоже было игрой? Вот, что может быть в жизни. Как все оборачивается. Кларе даже не хочется знать, что тогда случилось. Бабочка, свечки, банановые пончики. Боже, ей просто дурачили голову. Иначе куда бы исчезла эта маленькая девочка? Скорее бы пришла Лия и выслушала ее.
– Клара, милая, как выключить кота? – София не может терпеть эти звуки. Голова раскалывается.
– Мама, выйди погулять. Лия скоро придет и выключит.
– Это все наша бестолковая дочь виновата. – Снова Стас включает обвинения. Сейчас в роли защиты выступит Клара, она то знает, почему Лия так сделала:
– Она не виновата. Я виновата во всем. Сколько уже повторять. Хватит все сваливать на ее плечи.
– В чем же ты виновата? – спрашивает София.
– В Стами я отвратительно себя повела. Я напилась, и Лие пришлось меня вытаскивать из этого болота. При всех, – наконец, она сказала правду. Она отчаянно призналась, в первый раз.
– Это правда? – не верит отец.
– Да. Многое. Поверьте. Вы ничего не знаете обо мне и о ней. Она всегда меня прикрывала. Почему я воспользовалась ее добротой? Ведь раньше, до Милы, я всегда вела разгульный образ жизни, встречалась с женатым мужчиной. Лия постоянно меня прикрывала и получала от вас несправедливые осуждения.
Клара начала рассказывать все случаи. Когда Стас нашел на кухне бутылки из-под пива, начал кричать на младшую дочь, а она не ябедничала, хотя бутылки были Клары. Также и с презервативами. Стас считал Лию неотесанной, маленькой и бестолковой девчонкой.
Клара не забыла упомянуть и об Антоне, о том, чем они занимались, пока родителей не было дома. На кровати родителей. Лия же молчала и не сдавала сестру.
– Наконец, ты призналась. Я всегда думала, когда же ты сознаешься.
– Ты все знаешь? – не верит ушам, глазам и всем чувствам Клара. – Но как?
– Я давала вам возможность быть самостоятельными.
– Я один оставался полным идиотом? – серьезно и вопросительно заявляет Стас. Его представления о дочерях полностью рухнули.
– Пап, – Клара подходит к нему и начинает гладить по голове. – Прошу прости.
– Да, прощу.
– Но вы должны рассказать ей. Рассказать все, что знаете, – Клара строго посмотрела на обоих родителей. Она подняла плачущую Милу на руки и начала укачивать, чтобы усыпить. Поэтому серьезность вся улетучилась за доли секунды. – Хватит держать ее в неведении. Она столько для нас сделала и для других.
– Нет, мы не расскажем, – твердо произносит Стас. Он знает, что его слово в доме закон. Никто не смеет ему противоречить.
– Мы расскажем, – сказала мягко София. Стас посмотрел на нее с легкой иронией. – Я серьезно.
Последняя надежда
Тем временем перемещаемся в парк, полный красивых аллей и милых парочек. А еще есть родители с детьми и подруги, держащиеся за ручки. В парк входит и новая парочка. Август и Лия.
Вообще они не держатся за руки: они и не должны. Потому что не парочка. Лия чувствует смущение, но розовая краска не появляется на лице. Был бы у нее клон, который ходил на все сомнительные встречи и странные свидания. Только клон был бы намного смелее и лучше. Сейчас Лия думает о ерунде, как возможность иметь клона, потому что скоро Август признается ей в чувствах. Она чувствует волосами.
Лия особенно не парилась насчет костюмчика для свидания: она не хотела, чтобы Август думал, будто она для него прихорашивается. Собрала волосы в легкий хвостик и даже не накрасилась. У Лии не было настроения наряжаться ради друга. Вот, если бы позвал Марк…
Они идут по тропинкам, заворачивая за углы. Август покупает мороженое и отдает его Лие. Почему ей становится неловко? Август резко мазнул ее щеку мороженым. Немного холодка, чтобы проснуться не помешает. Лия ловит весь азарт и мгновенно марает мороженым в ответ. Как маленькие дети, полностью измазанные в сладком мороженом, они громко смеются, не замечая посторонние взгляды. Наконец, Лия вытащила влажную салфетку и краем глаза взглянула на часокулон. Когда она была с Марком, существовали моменты застывания времени, но с Августом время летело, а Лия не хотела его останавливать. Пусть летит и не оборачивается.
Девушка дает салфетку Августу:
– Держи, маленький ребенок.
– С тобой я всегда такой. Маленький и неугомонный.
– И за которым нужно смотреть в оба глаза, – Лия хочет быстрее переводить темы, которые заставляют ее краснеть.
От мороженого через десять секунд след простыл. Какие чудесные влажные салфетки. Затем Август оторвал травинку от матушки земли и закрутил соломинку вокруг руки Лии. Снова он заставляет ее так предательски смущаться и напрягаться. Но такое смущение ей не нравится. Она сразу представляет перед собой карамельный взгляд Марка. Когда он злится, в его глазах бушует полная тьма. Почему Лия задумалась о его злости?
– Август, – серьезно обращается она к другу. – Ты мой друг. Я чувствую, что нравлюсь тебе, но прости, я не смогу ответить взаимностью. Ты нужен мне как друг, но не больше.
– Почему не можешь? Из-за придурка Марка? Он появился недавно, а ты сразу к нему прилипла? Ты, как и все остальные девушки. – Как он так быстро переходит к обвинениям? Вообще, Лие стало намного легче после слов, адресованных конвертом в ее почтовый ящик. Пусть лучше Август разозлится.
– Да, он мне нравится. Он нравился мне задолго до нашего с тобой знакомства.
– А чем хуже я?
Как малый ребенок, у которого отбирают единственную вкусняшку. Зеленые глаза становятся ярче. В них рождается огонек, способный к разрушению целого мира. Во внутреннем мире продолжается судебный процесс.
– Да ничем! – не сдерживается. – Я не знаю, почему он мне нравится. Просто нравится и все. Какая разница? – не сдерживается Лия. Она влюбилась в Марка, не задумываясь о последствиях. Конечно, Лия может сказать, что без ума от голоса Марка, который доводит до дрожи в теле или, что так и хочет утонуть в его звездном небе глаз. Ей нравится, как Марк неожиданно целует ее. Но зачем это знать Августу?
Лия не хочет делиться со своими мыслями ни с кем, а тем более с лучшим другом.
А друг не думал так просто отпускать Лию, у него был запасной план. Может, у него не получится завоевать ее сердце, но попытаться разозлить Марка ему хотелось. Август написал Марку, чтобы он пришел сегодня в парк и посмотрел, как Лия бросится на шею лучшего друга.
– Август, давай будем друзьями, какими всегда были. Не придумывай большего, потому что свое большее я уже выбрала. Ты мне дорог как друг. Это лучшее для меня, что может быть.
Август перестал ее слушать и внезапно обнял теплым облачком. Она не сопротивляется. Лия пытается утешить друга. Лебедева обняла в ответ и чувствовала дружеское тепло.
Марку стало интересно, что произойдет в парке. Август пытался его задеть? Кравц был уверен в Лие, но капля ревности затесалась в сердце. Он решил пойти и посмотреть, что будет, хоть и чувствовал свое превосходство. Вышло так, что он попал именно в момент, когда Август мило обнимал Лию. Марк уставился на них с оттенком отвращения. Внутри все медленно рушилось. Почему Лия обнимается с этим придурком на глупом свидании?
Август сразу нашел Марка и прижал Лию крепче к себе. Кравц прожигает Августа огненным взглядом. Звезды в темном небе глаз Марка начинали светиться ярче и превращаться в убийственное пламя. Дальний нагло улыбается, будто говорит: «Лия моя».
Они сделали ее игрушкой, которую не могут поделить. Марк стоит, прикованный к обнимающимся. Он смотрит сквозь прохожих, детей, катающихся на велосипедах, ветер, пронизывающий его кости насквозь. Август пожимает плечами и наклоняется к Лие для поцелуя. Это было последней каплей. Марк безнадежно улыбнулся и направился к выходу.
Лия поняла, что друг хочет перейти границу и отстраняется от него. Она дала ему объятья, но поцелуй уже слишком личное.
– Что ты делаешь? Мы не будем целоваться!
– Ты бы могла не сопротивляться.
– Я ничего тебе не должна! – Лия начинает злиться. С какой стати ей делать то, что не хочется?
– Ладно, я пошутил. Жаль, что Марк не увидел, как ты меня оттолкнула, – начинает издеваться Август.
– Марк? Откуда он здесь? – Лия не верит услышанному и глядит в стороны в поисках Марка. Она видит его удаляющуюся фигуру, которую точно ни с кем не спутает. Лия даже улавливает исчезающий аромат ромашек, бросает Августа и хочет бежать, но ее снова, в какой раз уже хватают за руку. Лия не может сдвинуться, рука сильно сжата. Август насильно удерживает.
– Он тебя недостоин. Кто был рядом с тобой, когда ты скучала по нему? Я всегда был рядом. Я.
– Ты ничего не знаешь! – Лие стало противно слышать от Августа такие слова. Марк никогда не покидал ее.
– Лия. Ты обещала, что день посвятишь мне. Не уходи, пожалуйста.
– Сердцу не прикажешь. Знаешь, я узнаю тебя вообще с другой стороны. Я даже злиться на тебя не буду, игнорировать тоже. Потому что мне жаль тебя, что ты ничего не можешь сделать, кроме как все испортить, своей единственной подруге. Хочешь потерять меня навсегда? Тогда вперед. Научись ценить людей, а не играть ими. – Она вырывает руку и бежит вслед за Марком.
Август остается один. Он вытаскивает из кармана серебряную цепочку, которую хотел подарить ей. Сжимает серебро в руке так сильно, что на ладонях появляются алые следы. Затем кидает цепочку на асфальт и начинает топтать. Вся злость направлена на это действие. Он словно убил последнюю надежду на похищение сердца Лии. Август поднимает цепочку. Она уже, как полуживая змея, бездыханная и расплющенная.
Он кидает цепочку в мусорный бак. Остается только выкинуть туда свои чувства. Ему стало обидно и больно.
Лия в это время бежит к Марку. Сердце уже устало долбиться со скоростью взмаха крыльев комара. Лия не успела. Марка нигде не было. Как и доверия к Августу. Лия все же успокоилась и побрела к себе домой. Завтра объяснит ему… если сможет. Она не хочет терять его из-за дурацкой выходки Августа.
В сердце просыпается лето
Дали сидит у себя в комнате, скоро начнет готовиться к намазу. Целый школьный день он смотрел на красные волосы, на яркие, флиртующие с парнем, глаза. Ну ладно, что же с этого. Он выходит из комнаты и подходит к Рейне.
– Слушай, мам, все девчонки быстро забывают возлюбленных?
– Ого, какие ты вопросы задаешь. Ты не в красноволосую сумасшедшую запал?
Да, Рейна разговаривала современнее, намного современнее, чем ее сын. В молодости она ни в чем себе не отказывала, но влюбилась в мусульманина, приняла ислам и ни на секунду не пожалела о своем выборе.
– Так заметно?
– Нет, но когда-то на твоем месте был твой папа. Я хорошо помню его правильные признания в любви. Как я тогда смеялась, но всегда безгранично его любила. Люблю и сейчас.
– Так, я понял, не продолжай.
– Но…
Но Рейна уже сказала, что хотел услышать Дали. Он попал и конкретно. Нравится ему красный цветок, похожий на яркий огонь, до которого страшно дотронуться. Ему грустно глядеть на настоящий мир. Словно грустит по уходящему лету. Чувство, когда в конце августа ощущаешь холодный ветерок, своими глазами видишь, как тускнеют некогда изумрудные листья деревьев. И самое страшное: ты ничего не можешь сделать. Конец очевиден. Осень приближается. Осень и в его сердце, Роза – его уходящее лето.
Он прочитал намаз, завернул ковер для молитв и аккуратно положил в шкаф. Снял головной убор, надел рубашку с длинными рукавами. У него была назначена встреча. С Ромой.
Они должны были встретиться на крыльце одного заброшенного магазина, который называли «бывшим магазином». Не очень оригинальное название, но довольно логичное.
Дали пришел в назначенное время. Он встал около обветшалой двери и начал смотреть на дорогу. Прождал около десяти минут. На самом деле он привык ждать. Ему не составляет никакого труда. Он и не позвонил Роме. Дали каждый год держит священный пост Рамазан. Поэтому ждать не проблема.
Кто ждет, тот обязательно чего-то дождется. Не важно, какого результата. В любом случае дождется. Вот и рыжая головка появилась на горизонте. Рома выглядит странно. Нет, конечно, он нормальностью никогда не отличался, но сейчас даже погода подстраивается под его безумный вид. Маленькие ураганы забирали с земли всю пыль и вертели ею, как юлой. А листья подплясывали рядом, огненно вертясь. Небо покрывалось черной пеленой.
Рома был вспотевшим и нервным. Волосы, влажные от пота, не могли быстро высохнуть. Казалось, он недавно плакал. Дали удивлен и ошарашен. В дело вступают слова:
– Рома, что с тобой?
– Я не могу так. Не могу так больше. Меня колотит. Руки чешутся и просятся кого-то ударить. Я на взводе. Ненавижу всю жизнь. – Он лихорадочно чешет свои руки, водит глазами по соседним домам и заглядывает в чужие окна. Свет горит не везде, но все же. Одна маленькая девочка подошла к окну, но увидев страшный взгляд, полный разрушения и голода, в страхе отпрянула. Дали пришлось повернуть его к себе лицом и спросить серьезным голосом, без спокойствия, но с каплей решимости:
– Что происходит? Говори нормально, чтобы я понял.
– Я посеял таблетки, – убито произнес Рома.
– Что? Сиреневые конфетки? – кажется, что шутит, но нет. Дали редко применят такое оружие, как юмор.
– Смеешься? – А вот Рома понимает вопрос Дали как настоящую шутку. Это может и польстило бы Дали, но не в этом случае. Рома судорожно хватает с асфальта мелкие камешки и сыплет обратно. – Вот над этим смейся. Над тупыми камнями. Я посеял реальные таблетки. Я не контролирую себя. Я раз сто увидел слово химчистка пока сюда шел.
– Почему ты позвал меня сюда?
– Я же говорю, что я не могу так. Мои таблетки. Я разозлился и просто выкинул их. Мне надоело быть психом, не умеющим жить без таблеток. Но я увидел слово химчистка и начал их снова искать. Я не нашел. – Он начинает смеяться безумным смехом.
– Тогда выплесни все наружу. Не держи в себе.
– Да, я так и хотел сделать. – Рома направился к Дали и с силой толкнул в закрытую дверь бывшего магазина. Дали бессильно опустился.
– Ром? Не совершай грех. – Спокойствие было лишним, но традиционным для Дали.
– Ты всегда такой до тошноты спокойный. – Затем последовало очередное ругательство, кажется на испанском. – А я так не могу. Так. Я живу на одних таблетках. Я успел разбить вазу у себя в доме в порыве гнева. Таблеток нет уже. Ничего нет. И рассудка. И брата.
Дали встает, держась за дверную ручку бывшего магазина. Он стряхивает с себя осевшие пылинки, будто помешан на чистоте. Ему все равно, что его выбрали жертвой.
– Я не виноват, что твой брат погиб. Извини, но это правда. Ты не имеешь права просто так распускать руки. Успокойся.
– Нет уж, прости. Ты напомнил мне о случившемся. – Снова злорадный смех, как у злодеев в фильмах. Он ударяет Дали и тот бедненький снова врезается в любимую дверь. Вообще драки не очень прекрасные зрелища. Когда течет кровь, а она потекла у Дали, он вытер ее рукавом своей белоснежной рубашки.
– Ладно, давай бей меня, Химчистка! – выбрасывает неожиданные слова на ветер Дали. Наверное, переведясь в новую школу, он в первый раз так яростно злился. – Надоели твои смены эмоций. Не можешь без таблеток. Это не лекарства не спасают тебя, а ты сам. Пойми уже. Все в тебе.
Рома подходит ближе к Дали. Его глаза зверски бегают по лицу жертвы, ища место, куда ударить. Хотя нет, место, чтобы ударить не ищут. Куда попадут, туда попадут. Рома просто тормозит и думает. Он размахивается и останавливается перед носом Дали. Карие глаза Дали спокойные и непоколебимые.
– Ну, и что застыл?
– Рука не может шевельнуться, – признается он. Его рука реально дрожит, словно бьется в конвульсиях. Девочка из окна все еще смотрит на них, несмотря на то, что недавно жутко испугалась. Сейчас она была шпионом, которого никто не видел. Как странно, что вообще левый, абсолютно посторонний человек может оказаться свидетелем интрижки или опасного события. Просто на мгновение попал в чужую жизнь, в иную историю, конец которой скоро узнает.
– Ага, почему врешь, что не контролируешь себя? У тебя пока хорошо получается. Скоро вообще научишься жить без таблеток. Пока ты можешь еще меня ударить. Твоя рука похожа на змею без дудочника. Стань хозяином своей души.
– Твое спокойствие убивает все мои нервы. Почему одним дано такое умиротворение, а другим постоянная ярость?
– Мы – хозяева своей жизни. Пока мы тут разговариваем, могли бы, например, чай попить, – сказал очень искренне Дали.
– Чай? А ну да. Ты же мусульманин. Я тебя сектантом уже не считаю. Ты очевидно слишком правильный. – Рука уже была опущена, но видно было, как дрожит.
– Меня все устраивает. Ты не любишь чай?
– Люблю. Знаешь, я лучше пойду.
Он так и пошел. Прошел пять шагов и остановился. Затем коротко бросил через плечо, не поворачиваясь:
– Спасибо.
– Странный, – подумал про себя Дали.
Рома вдруг осознал, что не ударил его. Четко и ярко увидел момент, когда рука задержалась около лица и не сделала сокрушительного удара, по крайней мере, больного. Рома приходит к себе домой и ищет таблетки. Он обыскивает весь дом. Каждую кровать и диван, столы и стулья. Куда они могли пропасть? Тогда обыск начался по второму кругу. Именно тогда он и находит заветные сиреневые конфеты. Он берет их в руки, затем прокручивает каждую и засовывает в коробку, а коробку в свою очередь заталкивает в ящик, который предназначен для ненужных вещей. Он бы мог их выкинуть, но ему нужен символ. Символ того, как он победил ненужные эмоции и избавился от походов к врачу. Рома пока не очень понимает, какую победу сделал. Все лишь потому, что радость так велика, что невероятна сознанию. Тут больше шока, чем принятия реальности. Конечно, ему нравится чувство того, что ты освобожден от какой-то фигни, мучавшей тебя долгое время. Больше не будет избитых малолеток, их разозленных родителей, противного голоса психолога. Все счастливо уходит в прошлое.
Не будет худшего, наистрашнейшего кошмара, так душераздирающе цепляющегося за душу Ромы. Только, когда он окончательно задвинул ящик в дальнее место, он искренне, по-настоящему легко улыбнулся. Словно осени никогда не было, а лето остается еще на всего лишь всю жизнь.
Он еще раз позвонил Дали и произнес настоящее «спасибо». Рома никогда не старался извиняться. Он ложится на пол. Снова улыбается самому себе и засыпает. Это его первый самый спокойный сон. Он не боится проснуться от кошмаров. Теперь Рома умеет себя контролировать. Еще чуть-чуть и он простит себя за случившееся с братом. Может, он даже всплакнет. Кто его знает.
В отличие от Ромы, Роза не может найти утешение. Зато она нашла парня, как раз новенького, из 11«Б». Скоро бал, и она уже успела его пригласить. Шустрая.
Сейчас она не чувствует болезни. Ее интересуют только платье, в котором она пойдет, макияж. Мечтает превратиться в звезду сцены. Лейкемия вылетела из головы, не собирается быстро возвращаться. Роза не позволит. Потому что в ее голосе вертятся страницы каталога «бал». Ей жутко интересно, как будут танцевать на балу Лия и Марк. Она точно знает, что они придут. Роза предвкушает медленный танец с Дали… Стоп, Дали? О, нет, они же не вместе. Она вспомнила только сейчас. Придется танцевать с новым парнем. Даже Микки сегодня подходил к ней в школе и спрашивал о Дали. Вообще, Микки скоро уезжает. Ему выпал шанс учиться за границей. Естественно, он его не упустит. Все дела Микки – это сборы. Он даже не придет на бал. Уже уезжает, захватив с собой очки. Все будут скучать по его историям. Не забудут его первый гол. Роза ловит себя на мысли, что ей будет не хватать умного в предметах, но глупого в жизни Микки.
Кравц думает, что сейчас у каждого своя жизнь, такая удивительная и невообразимо непредсказуемая. Она не знает, что сейчас делает Лия, Марк, Микки, Дали или Рома. Роза живет своей жизнью. Она не знает, может ли выздороветь, а кто вообще в курсе? Сейчас ее состояние ей не важно. Ведь обычные подростковые занятия, типа мечтать – ее единственное выздоровление. Она жива для себя. Думать о раке не ее забота.
Каждый из ребят по-разному сегодня засыпает. Завтра долгожданный осенний бал. Будет обычная дискотека в спортзале, но решили придумать иначе. Старшие классы украсили зал по своему решению и дизайну. Окна и стены обклеены светящимися листьями, да их специально купили из супер дорогого магазина. Причем, заплатила за украшения Луиза Вадимовна. Откуда у нее столько денег? Можно спрашивать вечно и возможно никогда не узнать. Приедет диджей, которого пригласила та же самая Луиза Вадимовна. Да чего скрывать? Всю самую лучшую часть придумала учительница английского языка, которой не все равно на этот бал. В середине танцевальный «паркет», как в «Танцах со звездами». Он также обклеен листьями, но не светящимися. По краям столики с коктейлями незнакомого названия. Даже есть «будка осеннего чуда» – специальная задумка той же Луизы Вадимовны. Остальным учителям вообще плевать на этот бал. Они не прочь просто привести в голый спортзал толпу красиво разодетых подростков. Если войти в «будку осеннего чуда», а короче говоря, в «БОЧ», то на тебя сразу нападет фотограф и сразу сделает фото твоего удивленного лица. В этом и вся фишка. Вспышка ослепит, и уже не фотограф, а экскурсовод поведет тебя по тайному миру темного леса. Вообще снаружи это будет выглядеть чередой сшитых палаточных домиков, ведущих по коридору. Входящие, еще ничего не подозревающие школьники, будут гадать, что это за тоннель. Путешествие в БОЧ начинается в зале, потом заходишь, тебя неожиданно фотографируют и ведут по украшенному фонарями коридорчику. Попадутся разные станции. Можно остановиться, например, попробовать конфеты со вкусом фруктов и найти в обертке предсказание или желание. Есть станции с выполнением заданий. Если не выполнишь, то не выйдешь из БОЧ. Везде, на каждых странных станциях стоят учителя и следят за правилами.
Да, все это ожидает учеников. Они не знают о предстоящем бале. Тоже думают, что все будет как обычно: банально и скучно. Но нет, Луиза Вадимовна постарается сделать так, чтобы никто не забыл этот вечер. Говоря о новогодних дискотеках, они вспоминали один и тот же день, одну и ту же атмосферу, а сейчас все по-другому.
Роза лежит в кровати и прислушивается к своему восторгу от предстоящего дня. Марк давно пришел. Он в своей комнате, давно спит. Как и Рома в своей, на полу. Лия думает о том, что бы ей сказать Марку и как объяснить всю нелепость. Микки еще не закончил собирать вещи, чтобы уехать. В его чемодане уже собралось множество книг, но у него еще разбросаны вещи на кровати. Карина ночью ищет по интернету секции по теннису, театральные кружки, волонтерские организации. Нажимает на клавиши в поисках того, что ей понравится. Она давно сняла линзы и теперь сидела в одних очках. Карина не выбрасывает из головы Розу, которая когда-то вправила ей мозги. Дали не может так быстро уснуть. Его отвлекает Роза. Постоянно и постоянно лезет в голову. Ему пришлось читать пятьсот раз молитву, чтобы почувствовать сон в глазах. Август все еще злится на себя, на Лию, на Марка. Дальний не собирается завтра идти в школу. Не хочет видеть их. Клара же который раз пересматривает рекламу с Бабочкой, подходит к маленькой кроватке и качает Милу. Почему Бабочка так поступила? Кларе страшно думать.
У всех свои проблемы. Никто не знает, что творится в душе каждого, да даже и в квартире или доме, как в случае Дали. Сейчас кто-то спит, а кто-то даже не хочет ложиться в кровать. Истории уникальны, эмоции разнообразны. Секунды пролетают также быстро. Но сейчас они немного замедляются и дают шанс каждому поверить в свои возможности. Время на чуточку задерживается. И наступает ночь.
Заходи в шкаф и обнимай скелета
И снова новое утро. Так каждый день. Лия протирает сонные глаза кулачками и приподнимается на локоть. Неожиданно перед ней сидит вся семья. Персик, которого Лия вчера выключила, смотрел своими детскими глазами прямо на нее. Мила спала на руках Клары. Ого, какое везение: папа рядом. Что же заставило его зайти в ее комнату. Так рано. Он всегда уходил на работу. Его тревожный взгляд смотрел в какую-то пустоту. Однако, как только Лия проснулась, он отвлекся от своей пустоты.
– Вы что это, не с той ноги встали? – не веря в случившуюся ситуацию, на всякий случай спрашивает Лия. Для уверенности она незаметно щипает себя: вдруг это странный сон. Вся семья, словно восковые фигуры, замерла в своих позах.
– Не надо ей это говорить, – шепчет Стас Софие. Все же зашевелилась одна фигура. Затем ловит укоризненный взгляд Клары и замолкает.
– Что не надо говорить? – окончательно просыпается Лия.
– Лия, что бы ни случилось, ты всегда будешь нашей девочкой, договорились?
– Об этом не договариваются, мама.
– Знаю. Сейчас мы кое-что тебе расскажем. Выслушай нас, пожалуйста, до конца.
– Мне интересно, что же такое роковое я должна услышать. – Она и понятия не имела, о чем пойдет речь. Лия лишь уселась удобнее на своей кровати и обняла колени. Все же без одеяла было прохладно. Немного мурашек бисеринками покрыли кожу девушки.
– Будь серьезнее. Это не простой разговор, – строго замечает Стас.
– Ну ладно. – Она не может быть серьезнее.
– Когда Кларе было десять лет… – осторожно начинает София. – Мы решили завести ребенка.
– Да ладно. Это я и так знаю. Как видите, я перед вами.
– Дослушай, Лия. Мы не могли завести ребенка, но так хотели… – Снова молчание Софии. Лия начинает вслушиваться в каждое слово. Она уже подозревает, что может сказать мама. – Знаешь… ты была такой солнечной, маленькой и беззащитной. – София боится смотреть в глаза Лие. Мама не знает, творится внутри дочери. Лие не нужно было продолжения. Теперь все становится довольно ясно. Холодность отца по отношению к ней. Первенство Клары. Лия не слушает Софию, закрывает глаза.
– Она все поняла, – шепчет Клара – Мама, она все поняла.
София перестает говорить. Теперь все же смотрит на Лию и просто боится заговорить.
– Значит, удочерили, да, – вообще не спрашивает Лия.
– Как ты… – Стас немного испугался. Он в истерике смотрит на Софию. Она берет на себя столь ответственное бремя и говорит:
