Элтэнно. Хранимая Звездой
Герой из героев. Баснями сыт не будешь
Глава 8
Более совершенного создания мне ещё не доводилось видеть. Обычно, чтобы их творения могли двигаться, магам приходилось соединять жёсткий материал основы конструкцией из пружин и рычагов, заменяющей суставы и мышцы. У этого голема ничего подобного не было. Камень мягко перетекал с место на место, лишая искусственное создание хрупких изъянов. Голем двигался плавно и при этом стремительно. Он дышал мощью. От него исходила опасность… А потому чрез мой восторг очень быстро пробилось ощущение тревоги.
– Спина к спине! – скомандовал Арнео, как самый опытный из нас. – Девочку внутрь круга. Их может быть больше одного!
Мы очень быстро перестроились, но моя позиция мне не нравилась. Я стоял лицом к уже пройденной части тоннеля и не видел голема. Кроме того, гном задышал так, будто готовился разжигать огонь в остывшей кузне. Это мешало прислушиваться.
– Он идёт к нам! – боязливо взвизгнула Элдри. – И он… О-о-о!
– Что там «о-о-о»? – потребовал разъяснения я, но, подумав, что лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, обернулся.
Арнео загораживал большую часть обзора. Хранитель мира поднял руки, создавая стеновой огненный щит. Размытые краски пламени искажали реальность, но голем был уже достаточно близко, чтобы такая оказия не мешала рассмотреть его подробнее.
Действительно. Это было самое странное существо из тех, что мне доводилось видеть! Моё первоначальное убеждение, что для создания голема послужил некий камень, разошлось по швам вместе с обращением в прах многих аксиом из книг по основам големостроения. Где хоть какой-то жёсткий материал?! Вблизи стало ясно, что твёрдость была всего лишь хорошей иллюзией, основанной на моей вере. На самом деле его тело состояло из вещества, внешне похожего на мармеладных мишек – детской сладости, что мне довелось попробовать в одном из миров. И даже больше. Не тело, а некий скафандр. Внутри упругого, эластичного материала по желобкам беспрерывно перемещались оранжевые червеподобные твари. От них не исходило ощущение жизни, так что я сделал свой вывод, что они-то и являются големами на самом деле.
Их можно было сравнить с ульем или муравейником. Уйма созданий действовала слаженно ради одной единственной цели – управления жутким телом. И им это весьма и весьма удавалось! Где-то черви соединялись друг с другом и вытягивались, приобретая крепость кости. Где-то они заменяли мышцы. И я легко понимал, насколько бесполезен оказывался против них мой меч или топор Далсинора. Любая оторванная конечность могла запросто срастись, стоило бы этим големам вновь подтянуться друг к другу.
Однако убеждённость гнома в силу честного железа превосходила логику. Или же он просто-напросто так и не понял, с чем столкнулся. Но, как бы то ни было, Далсинор ринулся в атаку. Арнео, чертыхаясь, едва успел притушить свой щит, чтобы главу войск Амонранда не спалило дотла. Голем тут же оживился, суетно задёргался, привставал на задние конечности и сделал выпад.
– Ха! – бойко завопил Далсинор, уворачиваясь от заострившейся лапы, и ловко отсёк часть мармеладной массы.
Арнео, не прекращая поддерживать щит на слабой мощности, попытался спалить оторванный кусок голема, но только немного оплавил края. К высоким температурам наш противник оказывается имел великолепную устойчивость. А дальше, полностью подтверждая мои догадки, лапа змеёй шустро подползла к основному телу и в считанные мгновения соединилась с ним.
– Ха! – вновь делая замах топором, заорал не отчаявшийся Далсинор.
Подвиг свой он повторил, но толку от этого вышло так же ни на грош.
– А ну давай обратно в круг! – прикрикнул на гнома Арнео. И воевода, едва уворачиваясь от удара по голове, послушался. После чего задал вопрос, который не переставая вертелся у меня в голове:
– Как же его уничтожить?!
Обычно големов не уничтожали, а обездвиживали, разрушая хрупкие связки. Смысл дробить камень? Сам вновь станет обычным булыжником, когда иссякнет поток энергии… Энергии…
– Ату его молниями! – опомнился я.
Для «оживления» глыб использовались разряды на сердечник. Через него же големы впитывали в себя силу для поддержания существования. Новый электрический разряд мог нарушить баланс.
– Не мели ерунду! – отозвался со злостью Арнео. – Если бы Джух-аджха придерживались традиционных технологий, то ни за что не стали бы столь великой расой!
– Ну, вдарь, а?! – с надеждой жалобно попросил я.
Мне очень казалось, что я прав. Руки прямо-таки чесались набросить на голема собственную электрическую сеть, но… мне не хотелось, чтобы после победы меня сразу же и похоронили. Я был уверен, за моей аурой есть кому следить. Во мне горело убеждение, что кто-то там наблюдает за мной и с энтузиазмом молит небеса: «Ну, вдарь, а? Вдарь, и тогда моя тоскливая обязанность следить за тобой завершится!»
«А вот ничего подобного!» – неизвестно на кого огрызнулся я.
Вот если во мне и имелось чего чрезмерно много, так это упрямства. Я мог стойко претерпевать любые лишения, если оно требовалось. Я мог запросто изводить даже богов своими регулярными сообщениями на одну и туже тему. Я мог с лёгкостью доконать любого, чтобы достигнуть своей цели, какой бы дурной она ни была… Хм. Вот зря я сейчас про дурные цели вспомнил. Но, если в общем, представлять себе, как некто грызёт локти, глядя на моё сопротивление, мне было так приятно, что оно придавало мне силы стойко блюсти поставленное Хозяевами ограничение.
– Да вдарь ты по нему! – выкрикнул я, когда понял, что Арнео решил проигнорировать мою тихую просьбу.
Бог от моего крика вздрогнул, затем поглядел на меня унылым взглядом, но по итогу на миг ослабил щит. И, хотя его огонь не особо-то и наносил вред голему, тот резво двинулся в нападение. Передние лапы твари нависли над Арнео, и только мига не хватило, чтобы они проткнули его насквозь – гном мастерски успел перерубить их. Голем инстинктивно подался назад, и в этот момент три молнии прожгли в нём дыры, тут же затянувшиеся.
– Видишь?! – ещё более зло спросил Арнео. – Есть другие идеи, как его уничтожить?
– Бей его всем, чем можешь! – выдала гениальную мысль Элдри и закрыла лицо ладонями.
– У всех и вся есть свои слабые места, – постарался спокойно рассудить я. – Может, нужно больше света? Может, холод? Может, навеять тоску?
– А ещё я слышал сказку про дракона, который лютовал, пока его не поцеловала прекрасная королевна. Типа ему любви не хватало!
– А-а-а! – протяжно завопил гном, до которого всё-таки дотянулась одна из лап. Она тут же утратила прежнюю жёсткость, становясь похожей на щупальце, и крепко обвилась вокруг тела Далсинора, готовясь переломать ему все кости. Бездействовать дальше было нельзя. Шпага Арнео нынче и вовсе не годилась для подвигов. Так что я вытащил меч и ринулся в бой. Что поделать? Оставалось надеяться, что по ходу пьесы получится со всем разобраться, потому что ни убежать, ни как-либо ещё потянуть время я не мог.
Уклоняться при моём телосложении у меня всегда получалось очень хорошо. А натренированная интуиция основательно помогала. Не скажу, что я обладал даром предвидения в полной мере, скорее, я уже достаточно раз пожаловался на его скудность, но, как и любой опытный маг, я мог с высокой вероятностью просчитать ближайшие события. Подобное простаки называли хорошим везением. Однако, удача то или нет, но у меня получилось в несколько шагов оказаться на удобном для нанесения удара месте. Отрубленная от тела конечность тут же обмякла, давая возможность гному выбраться из смертельной хватки. Могу поспорить, что сам я не выдержал бы подобного стискивания, но Далсинор держался молодцом и даже поднял оброненный топор да попытался в отместку нашинковать голема словно капусту.
– Все в строй! – завопил вдруг Арнео.
Его командирский выкрик подействовал даже на меня. Я задумался над тем, какое право он здесь имеет отдавать приказы, только когда оказался за спиной бога. Но праведно возмутиться не получилось, потому что раздалась новая команда:
– Закрыть глаза и задержать дыхание!
Проявлять свободолюбие я не стал. Всё-таки голем не принадлежал моему миру, а, значит, Арнео сейчас пытался выжить. Битва с таким существом всерьёз угрожала его существованию. Поэтому на несколько секунд я замер, выполняя чужую волю. Кожа ощутила несколько сильных порывов ветра.
– Резко выдохнуть и назад!
Про открытие глаз Арнео умолчал, но я всё-таки раскрыл веки и почти сразу увидел, как Далсинор проделал тоже самое. Затем мы дружно сделали четыре шага назад. Лишь Элдри, продолжая прятать лицо в ладонях, осталась на месте. Мне пришлось ухватить её за плечо и придвинуть к себе.
– Зачем всё это? – растеряно шепнул гном, и я пожал плечами:
– Сам пытаюсь понять. Но пока мне кажется, что нашему магу напоследок разыграть меня захотелось. Это самый логичный вариант, так как ничего иного рационального в таком идиотизме нет. А вот, если представить, что его цель выставить меня дураком напоследок, то всё сходится.
Далсинор окинул меня взглядом, полным подозрения. Судя по всему, сперва ему хотелось возразить мне, но потом он представил, каким могло бы стать его последнее желание и… Да. Для опровержения у него не нашлось слов. А тем временем Арнео определённо чудил. Продолжая вовсю размахивать бесполезной шпагой, он кое-как ухитрился стащить с пояса бурдюк с водой да ещё и открутил его крышку, чтобы выплеснуть содержимое на голема. Однако влага не успела коснуться пола, как превратилась в сотни снежинок, закружившихся метелью. Я с надеждой воззрился на неуничтожимое чудовище, но мороз не придал его телу ожидаемой хрупкости.
– Это бесполезно! – с досадой прокомментировал я старания бога, но тот обернулся на миг, давая различить ехидную ухмылку на его лице…
Что же я упустил?
– Я ещё всех вас тварей убью! Всё наследие Джух-Аджна в пыль растопчу! – пригрозил Арнео, на пару мгновений сжимая ладони в кулаки, а затем вновь создал огненный щит, но на этот раз пустил его волной вперёд себя.
Снег, облепивший голема, тут же растаял и… в дело вступил принесённый ветром порошок капройника. Едкая жидкость разъедала искусственное тело на глазах. Я тут же постарался выровнять дыхание, чтобы ни в коем случае не начать потеть. Мне не хотелось превращаться в лужу булькающей коричневатой массы.
– Ну, вот, – довольно заключил бог, осторожно наступая на сумевшего выбраться червячка. Раздался хруст, какой бывает в сельских домах, когда девки начинают гадать на давленых тараканах.
– Спящие драконы, странные пауки, а теперь ещё и эта гадость, – недовольно процедил сквозь зубы Далсинор. – Я думал, что знаю пределы Амонранда от и до!
– Увы, но чаще всего так и бывает. Именно то, в чём мы уверены и приносит нам больше всего сюрпризов, – заметил Арнео с высоты прожитых лет.
– Мне просто любопытно, уважаемый Лайрэм. Если это всё не Ужас Глубин, то что из себя представляет он сам?!
– Бросьте, почтенный! Неужели вы ещё не поняли, что Ужас Глубин это совсем не нечто живое?
– А что же это тогда?
– Это не существо, а место. И очистить его от скверны задачка сверхсложная. Тут и бог не всякий справится.
– Не всякий бог? Если речь о нашем боге, то никакие достойные деяния невозможны. А прочих нечего оскорблять.
– Зря вы так.
– Артондол – это проказа нашего мира.
– Зато понимаете…
– Если я что и понимаю, так это то, что вы двое, – он, внезапно рассвирепев, поочерёдно указал на меня и на Арнео толстым пальцем, – стараетесь обдурить меня, как только можете! Так что радуйтесь, что мне это пока всё равно. Позже я напомню, что вы здесь только из-за своей ошибки… И раз не смогли оказаться в нужное время в другом месте, то светите поярче, уважаемый Лайрэм!
– Свети ему поярче, – тихо заворчал Арнео, едва Далсинор отошёл в сторону. – Распоряжаются богом как хотят, а всё недовольны.
– Да он прав! Ты сбавил интенсивность свечения, и вокруг сразу пауки зашастали.
Хранитель мира сердито вздохнул, но всё же послушно зажёг фонарики с прежней силой. После этого все мы вновь зашагали вперёд, не забывая оглядываться назад, пока не остановились в округлом зале с куполообразной стеклянной крышей. Возможно, это была всего лишь качественная иллюзия, но вид за стеклом идеально походил на ночное зимнее небо, полное ярких звёзд.
– Красиво как, – заулыбалась Элдри. Я и сам улыбнулся. Мрак подземелий излишне давил на меня.
– И где же тут алмаз размером с ладонь? – требовательно произнёс вслух Арнео и, потирая ладони, принялся осматриваться по сторонам. – Где он, мой камушек?
– Около той штуки в центре, – логически поразмыслив, указал я на пьедестал.
– Не, – поморщился бог. – Туда ходить не надо. Убеждён, что там делать нечего. Будет полный пиз… хм… Только на ловушку какую напоремся.
– Камень точно там, – вставил своё слово Далсинор.
– Понял? Нас уже двое, – отозвался я, хотя ощущал тоже самое, что и Арнео – подходить к пьедесталу никак не следовало. – И не забывай про гномье чутьё.
– А что, гномье чутьё как-то с тобой связано? – начал было со всей язвительностью бог, как воскликнул. – Вот же! Как же вы это первыми углядели?!
Чтобы понимать, что это я там первый углядел, я пододвинулся ближе к Арнео и уставился в том же направлении, что и он. М-да. С этого ракурса и впрямь было видно Коготь. Камень оказался вмурован в ножку пьедестала. Намертво…
Час от часу не легче!
– Тут и видеть не надо, – удивился вопросу гном. – Это единственное место, где здесь можно что-то хранить.
– То есть пятнадцать дверей здесь просто так расположены?!
– Где же они, уважаемый Лайрэм?
– Вот!
Арнео указал ладонью на узкие арочные монолиты вдоль стены… Видимо я, сродни главе войск Амонранда, зря думал, что они служили исключительно для придания эстетического вида.
– Ладно вам. Один из вас не увидел одно, а другой другое, – чтобы снять напряжённость обстановки, снисходительно произнёс я и потёр рукой подбородок. – Вопрос в ином. Кто пойдёт Коготь вытаскивать? Прямо-таки неразрешимая задача.
– Отчего же? – не понял гном и, приподнимая свой топор, уж было двинулся вперёд, как ему на плечо легла ладонь Арнео.
– Позвольте я вам объясню, почтенный Далсинор.
– Извольте.
– Повторюсь, но там явно серьёзная ловушка.
– Хм… Разумно.
– А это значит, что кандидат на разведку так просто живым не вернётся.
– Хм… Тоже разумно. Но что с того?
– С того, что тут у нашего Морьяра-Странника и возникла дилемма. Меня он пустить не может, так как я паучков от него отгоняю. Землю ночью, так сказать, вокруг освещаю. Вы тоже ему весьма дороги, ибо вы единственный, кто в этих тоннелях по-прежнему ориентируется и можете его на поверхность вывести…
Гном отчего-то посмотрел на меня крайне мрачным взглядом. Я даже изумлённо округлил на миг глаза. А то он сам не догадывался о своей важности?!
Арнео же продолжал:
– Девонька вот наша силушкой совсем не вышла. Даже если она и дойдёт до пьедестала беспрепятственно, то будет бегать вокруг него и спрашивать, как же ей камень-то вытащить.
– Вы всё верно сказали, уважаемый Лайрэм, – нехорошо щуря глаза, произнёс Далсинор с некой задумчивостью. – Мы либо слишком ценны, либо слишком бесполезны… Но у нас всё равно есть стратегически идеальный кандидат.
– Это кто же?– встрепенулся я.
– Хватит из себя придурка строить! – возмутился Арнео. – Иди уже давай.
– Почему я?!
– Ты командир миссии!
– Этот довод ты уже использовал. Нельзя дважды!
– Да хоть трижды, ты – кусок говна!… хм. Элдри, закрой уже уши!
– Но, Лайрэмчик, ты так кричишь, что мне всё равно будет слышно.
– Ладно. Тогда слушай, – ответил он ей и снова обратился ко мне. – Не пойдёшь, так я в какой уголок тебя под магическими путами положу. Быстро в темноте одумаешься, а поздно будет!
Я тут же не преминул пожаловаться:
– С вами в моей жизни наступила какая-то чёрная полоса.
– Не переживай. Скоро она закончится, – нехорошо усмехнулся гном. – Жизнь-то не вечная.
Поняв, что у окружающих меня нет таких лишних вещиц, как совесть, доброта или сострадание, я обошёл зал по периметру, чтобы более тщательно изучить его. Затем передал хранителю мира на хранение свой мешок с поклажей, предварительно вытащив оттуда котелок, и с силой швырнул эту кухонную утварь поближе к пьедесталу. При этом, будучи предусмотрительным по натуре, меч я сразу выставил перед собой, но… он быстро выпал у меня из рук – клетчатый двуцветный пол резко заходил ходуном, и нужно было как-то сохранять равновесие. Я с трудом удержался на ногах, радуясь, что стоял именно там, где стоял, ибо часть плиток совсем рядом молниеносно скрылась под другими, обнажая мерзкую поверхность чего-то похожего на огромные яйца.
– Не шевелись! – предупреждающе крикнул Арнео, в долю секунды оказываясь вместе с Элдри значительно дальше от того места, где только что находился. – Спокойно, мой мальчик!
– Да я и так… Замер, – сглотнув слюну, признался я и принялся пялиться на это нечто непонятное, но определённо противное.
Яйца были размером с низкую табуретку. Их верхний слой был грязного серо‑розового цвета и напоминал шкурку броненосца по фактуре. Однако ни одно животное не бывает таким склизким. Поверхность яиц была вымазана какой-то слизью, к которой прилипла мелкая пыль и сор. Кроме того, казалось, что под ней что-то едва уловимо пульсирует. Я не мог сказать точнее, потому что глаза едва улавливали это движение. Но моя интуиция вопила об опасности. А потому я повернул голову в сторону бога и осведомился:
– Тебе это знакомо?
– Увы. Эти, мать их, долбаные коконы на тепло реагируют. Подойдёшь ближе и выпустят рой такой сраной херни, что все мы здесь подохнем меньше, чем за минуту!
– Кажется, я понял.
– Только кажется?!
– Кажется, я понял, когда ты приобрёл привычку материться. До этого момента я тебя осуждал, но теперь вот и самому захотелось.
– Тогда ругнись покрепче, потому что за Когтем ты всё же пойдёшь!
– Ты оговорился? – в изумлении предположил я.
– Неа! – хитро оскалился бог. – Я тебя просто сейчас подморожу хорошенько. Так, чтобы ты уже теплокровным никому не казался.
– Но я протесту…
Моё возражение на полуслове прервала судорога. Мне показалось, что у меня даже глаза остекленели от пронзившего тело холода.
– Вот вновь научишься защиту на себя ставить, тогда и возражай! – решил поиздеваться напоследок подлец. – Давай вперёд скорее!
– И меч подбери! – сложив ладони рупором, посоветовал гном. – Им сподручнее крапаны выправлять!
– Что такое крапаны? – пробормотал я, но и сам себя не услышал. Заледеневшие губы отказывались размыкаться.
Кое-как я наклонился за мечом. Его рукоять была близка, но скрюченные пальцы никак не могли толком за неё ухватиться. Получилось это только двумя руками. А дальше я, уже не чувствуя ни малейшего страха, пошёл к пьедесталу. Наверное, только редкая удача магов не дала мне провалиться в какую из дыр в полу, потому что рассмотреть, что там под ногами, я не мог. Зрение превратилось в размытые тусклые картинки. Лёгкие сдавливало. Вдыхаемый воздух казался огненным. Мышцы окончательно одеревенели.
– Молодец, мой мальчик! – послышался откуда-то восторженный голос, когда я врезался животом в пьедестал. Если бы его нервные окончания не скрючило от мороза, то боль была бы той ещё!
Мысленно пообещав себе убить некоего бога при первом подходящем случае, я рухнул на пятую точку и, словно полугодовалый ребёнок, начал ощупывать всё вокруг. Увы, пальцы мои чувствительностью уже никакой не обладали, так что восприятие обманывало меня, как только могло. В какой-то момент мне показалось даже, что легче будет срубить пьедестал под корень, а потом в коридорчике разобраться, что к чему, но сам Коготь оказался горячим. Это значительно облегчило дело. И, несколько раз порезавшись, я всё же выковырял алмаз из его гнезда, а там и победно, словно игрушечный солдатик, зашагал туда, где меня ожидало спасительное тепло.
– Так вот он какой. Моя прелесть! – ласково запричитал Арнео, стараясь вытащить Коготь из моих израненных рук. Но я, благо с меня уже сняли замораживающее заклятье, лишь крепче сцепил пальцы на камне.
– Не дам!
– Что? Жалко, что ли, дать посмотреть?!
– Смотри на расстоянии! – резко огрызнулся я. – У меня сделка, и ты в ней только попутчик.
– Думаешь, что от меня рептилоид нужную ему вещицу не примет? – скептически хмыкнул Арнео с такой интонацией, что внутри меня засуетился червячок страха. Однако я только вежливо и спокойно улыбнулся, прежде чем уверенно сказал то, в чём у меня ни малейшей уверенности не было:
– Примет. Но сделку он заключал со мной. И расплачиваться будет со мной, а не с тобою.
С пару секунд Арнео продолжал угрожающе смотреть мне в глаза, но затем привычно просиял, возвращая облик беспечного барда…
Поздно. Я уже увидел его иную суть. И не сказать, чтобы она не была сродни моей, но эта общность имело свойство отдалять, обладающих ею, а не сближать. А потому я более чётко обозначил для себя границы любого будущего общения и, делая вид, будто ничего и не произошло, протянул руки к Элдри.
– Останови-ка кровь.
– Да, Морьяр, – она хлюпнула носом и жалостливо посмотрела на меня, прежде чем приступить к одной из немногих изученных ею способностей. – Тебе очень больно?
– Нет. Есть вещи, которые ранят больнее и навсегда. А это всего лишь порезы. Телу не нравятся любые повреждения. Оно предупреждает нас болевыми сигналами, что больше бы не стоит так с ним поступать. Но всё это чушь, через пару минут о которой и не вспомнить.
– Пару минут?
– М-да. Ты ещё пока совсем отвратительный лекарь. Так что признаю свой промах. Минимум пара суток до полного исцеления от такой ерунды понадобится.
Я грозно посмотрел на девочку, но Элдри отчего-то мягко улыбнулась и с восторгом сказала:
– Если ты будешь меня учить, то я буду стараться.
– Я тебя за язык не тянул, – взмахнув указательным пальцем у неё перед носом, сообщил я и посмотрел на своих спутников. – Все готовы идти?
– Если бы здесь где хорошее спокойное местечко для отдыха имелось, то я бы определённо сказал, что нет, – начиная лениво потягиваться, ответил Арнео. – Но покой мне только снится.
– Ты же не спишь никогда.
– Вот потому я и нервный! – вдруг вновь разъярился наш бог. – Нервные клетки не восстанавливаются, а все и вся их треплют и день, и ночь!
– Обычно в таких случаях хорошо предлагать чашечку отвара пустырника, – прокомментировал я, обращаясь к Элдри. – Но в данном случае и ведра мало будет.
– Да заткнётесь вы уже?! – не выдержал гном, переставая вести себя величественно отстранённо. – Сколько можно препирательств?! Любому, кто без дела до лестницы хоть слово скажет, я языкастую голову вмиг укорочу!
– Уже чувствует себя королём, – одними губами беззвучно, но с осуждением проговорил Арнео за спиной главы войск Амонранда и презрительно закатил глаза. Я согласно кивнул. И дальше мы пошли в полном безмолвии. Что, сказать по чести, лично меня раздражало ещё больше. Слышать, как копошатся вокруг арахджнеи, мне крайне не нравилось.
***
Когда мы стали подходить к воротам, ведущим в зал с драконами, все одновременно сбавили темп ходьбы без предварительного на то сговора. Никто пока не сбрасывал со счетов тварей, считающихся вымершими в этом мире. И, заявлю смело, никто и не стремился подкормить их собой, дабы способствовать восполнению популяции!
Во всех мирах драконы активно изничтожались, и я не видел нужды препятствовать этой тенденции. Сколь разумным и мощным ни считался бы этот полумагический вид, по итогу все его преимущества перевешивала жадность. Эти рептилии стремились собрать больше всех драгоценных камней или золота, съесть больше всех прелестных девиц или ничем не уступающим им по вкусу овец, они захватывали страну за страной, накапливая территории… В целом, если дать драконам волю, то сценарий оставался один на все времена. Сначала они стаями изничтожали всё вокруг, а потом и самих себя, пока не оставался один единственный крылатый властелин ничего. Так что даже поначалу сильная коалиция друидов дала трещину, и теперь на защиту драконов вставали единичные безумцы, преисполненные романтизма.
Ведь где есть дракон, там есть и романтика, не так ли?
Мысленно повторив свой вопрос (и, кажется, дважды), я выглянул за ворота и, увидев огромные зубы в зверски оскаленных пастях, решил, что точку надо было ставить после «единичные безумцы». Баллады где-то там откровенно привирали. Лично у меня от созерцания жутких морд никакого воодушевлённого настроения для соблазнения девиц не возникло. Скорее наоборот. Всё желание заниматься обольщением напрочь отпало.
– Вроде спят? – на всякий случай осведомился у нас гном. Но мы, помня об его угрозе, лишь неопределённо пожали плечами. Это вынудило его положить ладонь на рукоять топора и поинтересоваться в более грозном тоне: – Так спят или нет?
– Они-то вроде как спят, – всё же подал голос хранитель мира. – Но нам всем лучше задуматься, как снова на тот карнизик забраться, почтенный Далсинор. Себя самого я легко пролевитирую. В воздух подниму, то есть, до нужной высоты. Но всех остальных только с перерывом минут в пятнадцать, а вас и вовсе никак.
– Отчего же меня никак?
– Дело не в вас, а, как бы это сказать, в вашей расе, – вежливо замялся Арнео, но гном всё равно грозно упёр руки в бока. – Вы ярко сосредоточены на стихии земли, а потому противодействующая стихия воздуха для вас… как бы объяснить?
– А вы попробуйте объясниться, уважаемый Лайрэм. Попробуйте!
– Себя мне поднять, как маленький камушек, – подумав, ответил бог. – Их, как увесистые булыжники, почти равные моему весу.
– Я столько вешу? – изумлённо перебила Элдри.
– Цыц! – шикнул на неё я, но всё же решил тихим шёпотом пояснить. Голос я понизил, чтобы не мешать Арнео, однако всё равно привлёк всеобщее внимание, как если бы читал лекцию с новой темой студентам-отличникам за день до выпускного экзамена. – Дело не в том, сколько ты весишь, а в том, сколько силы потребуется для того, чтобы тебя поднять.
– Ты же меня легко поднимаешь.
– А если бы хотел магически, то пришлось бы поднапрячься. Обычного человека Лайрэм поднимет в воздух столь же легко, как и себя, да ещё и заставит полетать, как мотылька. Через нас же с тобой, как через магов, идут серьёзные потоки. Но так как ты ещё только учишься, а я… маг особенный, то сами мы не скорректируем их движение, чтобы облегчить ему задачу.
– Поэтому мы только всё усложняем? – поняла она.
– Верно.
– Да. Верно, – не особо довольно подтвердил Арнео. – И раз обсуждение закрыто, то продолжу свой ответ. Итак, почтенный Далсинор, они у нас увесистые булыжники. А вы для меня и того больше будете… Как могучие горы Амонранда! О!
Хранитель мира явно привирал. Поднял бы он гнома. В его силах это было. И нас поднял бы безо всяких передышек. Но мне пока не было нужды сообщать, что озвученные пределы подходят разве что уровню Соискателя третьей ступени. Да и Далсинор от сравнения с Амонрандом расцвёл словно весенний цветок.
– Для гнома не проблема повыше забраться! – сказал он, хохотнув, и, достав свои странные крючковатые приспособления, которые уже использовал ранее, начал шустро карабкаться первым.
Выглядел со стороны коротенький подъём нелепо и смешно. Тело гнома ритмично подпрыгивало вверх и вниз. Его доспехи бряцали громче обычного, а перекинутая через плечо длинная борода больше напоминала обезьяний хвост.
– Умора, да? – задорно шепнул Арнео и с задором толкнул меня локтем. Глаза хранителя мира при этом неотрывно смотрели на металлическую скачущую блоху, поэтому я не стал делать никакого замечания по поводу прикосновения к себе, а вежливо утвердительно кивнул и ненавязчиво отодвинулся на шаг в сторону.
– Элдри, – обратился я к девочке. – Если я тебя подсажу себе на плечи, сама заберёшься?
– Не знаю, – неуверенно ответила она, но Далсинор, повиснув на миниатюрной кирке, помог ей определиться:
– Давай. Я подам тебе руку.
– Тогда смогу!
В считанные мгновения Элдри оказалась наверху, и я потребовал у Арнео:
– Теперь возноси меня.
– Да с чего вдруг? Хрен тебе. Я, мать твою, первый!
– Ты часто устраиваешь детские соревнования, используя для достижения победы в них ненормативную лексику?
– Ладно, уймись. Меня порой прорывает, когда я на нервах. Так‑то я добрый и уступчивый, – тут же смутился Арнео и, прекращая дурачиться, примирительно добавил. – Давай, ты первый?
– Хорошо.
Его умозаключение меня устроило, и вскоре все мы двинулись к лестнице. Однако, стоило нам спрыгнуть на неё с выступа, как Арнео кашлянул и сказал то, что заставило меня серьёзно удивиться:
– Ты уж извини за грубость, Странник. Я и правда не был готов к тому, что здесь обнаружу, а злость и растерянность не лучшие спутники вежливости.
– Эмм. Насколько я знаю, такие вещи говорят, чтобы скинуть эмоциональный груз. Тебе стало легче?
– Вот сначала да, но теперь нет такой яркой уверенности.
– Признавать свои ошибки неприятно, но правильно, – сделал вывод я. – Продолжай в том же духе.
– Эй! – возмутился он. – Это типа я раскрыл тебе своё нутро, и это всё, что ты можешь сказать?!
– Ты раскрылся. Тебе стало легче. Я тебя похвалил… Ещё что-то надо, что ли?
– Божечки мои! – схватился за голову Арнео и взъерошил себе волосы. – Нам с тобой, мой мальчик, надо всерьёз заняться твоей родословной.
– Мне это ни к чему.
– А мне к чему! Я обязан исключить всё возможное распространение гена твоей уникальности. Второго тебя ни один мир не выдержит!
– Не знаю, что там про миры, но дважды в Амонранд я ни одного из вас и под угрозой новой Ночи Бездны не впущу, – тихо проворчал гном, и мне осталось лишь обиженно отвернуться.
Вот чем я им всем не угодил на этот раз?
Однако вопрос занимал меня не долго. В конце концов, в комплименты на свой счёт я верил больше, чем в оскорбления.
