Элтэнно. Хранимая Звездой
Герой из героев. Баснями сыт не будешь
Глава 11
Напевы Арнео тонули в царящем шуме, но он был весел, окружён вниманием, а потому продолжал бренчать на гитаре да петь какие-то пошлые куплеты. Завидев меня, бог потребовал крепкого пива, чтобы промочить горло, и, ухватив рыжую девицу за талию, подошёл ближе. Его уже немного пошатывало.
– Ты бы поаккуратнее со спиртным, – счёл нужным посоветовать я.
– Жизнь слишком коротка, чтобы думать о таком!
– Слишком коротка? Твоя? – скептически переспросил я, и Арнео тут же понял какую глупость сморозил.
– Иногда и коротка бывает. У кого-то… Но сама философия! Вот, что важно!
– Именно намерение пьянствовать важно? Не твоё объяснение, что мне здесь в лучшей комнате делать? Я бы её тебе запросто уступил. Давай меняться? Ты мне золотой, а я тебе комнату.
– Пока ты вконец не озверел, готов сообщить, что ты верно вложил деньги.
– Да ну?
– Да. Ни я, ни ты не знаем морских команд от и до. Зато Луиза в них прекрасно разбирается, – приглушая голос, объяснил Арнео. – Она сведёт тебя с нужным и надёжным человеком. Главное болтайся теперь где на виду, чтобы тебя не потеряли.
– И чем мне здесь заниматься? – недовольно поджав губу, вслух задумался я. Только слепой не заметил бы, как я не вписываюсь в местную обстановку.
– Можешь кого потискать, – ущипнув свою спутницу за зад, подмигнул мне Арнео, затем отпил из принесённой ему кружки и поинтересовался. – Или как? Может, хочешь в куплетах посоревноваться?
– А он тоже бард? – рыжеволосая девица восторженно захлопала ресницами.
– Ага. Начинающий, – подтвердил бог. – Но про драконов неплохо так поёт.
– Ой! – всплеснула руками гулящая красотка. – Серьёзно?! Это про тех, что в Амонранде вывели? Пусть споёт!
– Да не буду я петь!
Несмотря на высказанный отказ, Арнео поспешно поставил свою кружку на ближайший стол и всё равно попробовал сунуть гитару мне в руки. Я старательно этому противился в надежде избежать подставы.
– Ну, пожалуйста-пожалуйста!
Рыжая прижалась ко мне в поцелуе. И пока я решал, нравится мне этот поцелуй или нет, Арнео уже нацепил мне со спины на шею ремень своей гитары.
– Но я же никогда и ничего не сочинял про драконов! – в последнем порыве отчаяния обратился я к подлому барду.
– Ну и что? Сможешь, – нагло заявил он и, сев за стол, словно в тосте поднял кружку с элем повыше.
– Давай, пой уже! – пялясь на меня, выкрикнул какой-то пьянчуга и устрашающе выпучил глаза. – А то так и хочется селёдку в твою морду швырнуть!
– Публика требует, – сделав новый глоток, перевёл мне Арнео.
Вынужденно я устроил инструмент поудобнее и приступил:
Клеймо раба и сила бога
Слились в едином бытии
Того, кем поднята тревога,
Того, в ком взгляд живой змеи.
Он властелином подземелий,
Отшельником блуждал века
Среди без имени ущелий.
И сам не знал наверняка,
Когда закончится служение.
Когда корона в прах падёт.
Но вышло гномье ополчение.
И понял он, как он умрёт.
– Давай-ка сюда гитару, – вдруг подошёл ко мне Арнео, едва я пропел ещё два куплета. Лицо его было хмурым.
– Что-то не так?
– Ну, как тебе сказать? – хранитель мира задумчиво поглядел на меня, затем печально вздохнул и ответил. – Прости, мой мальчик, но ты баснями ты сыт не будешь.
После этого он резко ударил по струнам и запел весёлую историю про глупого рыцаря, «спасшего» из пещеры дракона распутницу, которую принял за прекрасную принцессу. Когда повествование подошло к свадьбе, слушатели, что до этого смеялись до слёз, упали под столы, изнемогая от хохота. Под конец выступления Арнео буквально-таки закидали монетками. Бог не поленился подобрать их все, а затем ссыпал их в пустой мешочек, добавил собственный серебряник да завязал всё это добро на моём поясе.
– Ты чего? – удивился я.
– Здесь больше, чем ты сможешь заработать музой за десятки лет, – пояснил Арнео, невозмутимо соединяя концы верёвочки в красивый бантик. – Бери этот гонорар и забудь, что вообще умеешь слагать строки в рифму. Поверь, это лишит тебя уймы неприятных моментов и, как минимум, подбитого селёдкой глаза.
– Но я же хорошо рифмую! – всерьёз обиделся я.
– Видишь ли, – старательно подбирая слова, попытался объяснять мне необъяснимое Арнео. – Дело не в твоём мастерстве, а… Как бы это сказать? В твоей невесёлой роже.
– Он всё выдумывает, – прошептала мне из-за спины Гюзель. Я обернулся убедиться, что это она, и не ошибся. Правда, девушка выглядела встрёпанной. Помада на её губах была смазана, а шнуровка корсета развязана до середины.
– Цыц! – грозно шикнул на неё бог и с предельной серьёзностью посмотрел мне прямо в глаза. – Поверь, дружок, я редко за так даю хорошие советы. Но этот определённо тебя выручит.
– Я его учту, – только и сказал я, хотя на самом деле искренне расстроился.
Не быть таким как Арнео – комплимент, конечно. Но мне всё равно было неприятно принимать, что в чём-то он явно лучше. И, пожалуй, именно это эмоциональное недовольство привело к тому, что у Гюзель всё же получилось увлечь меня, хотя действовала она не очень-то профессионально. Даже на свой не особо искушённый взгляд я легко различал попытки манипулирования, и по итогу нравиться девушка мне стала ещё меньше, чем по началу. Ну, не получалось у меня хорошо относиться к столь продуманным фальшивым женщинам! Так что, в какой-то момент я, дабы и вовсе не потерять настрой, прикрыл одной рукой ей рот, а второй приподнял подол короткой юбки да нащупал меж её ног влажную впадинку.
Возражений от Гюзель не последовало. Напротив, улыбаясь, она повела меня в прикрытую тканью нишу. Места там только-только хватало для уединения двоих, но больше мне и не требовалось.
Забота об удовольствии шлюхи сущая нелепость. Ей платят деньги за то, чтобы это она постаралась для клиента. Поэтому после того, как она спустила с меня штаны и хорошо поработала языком, я повернул Гюзель лицом к стене, так как мне то было удобнее. А затем завернул нижний край юбки под корсет. Девушка, сделав собственные предположения об избранной мною позе, раздвинула руками ягодицы. Но я побрезговал такой альтернативой и поступил более традиционным способом. Из уст Гюзель зазвучали лестные глупости, а потом она начала стонать. Противно притворно. Я прекрасно чувствовал, что её сердце не начало стучать чаще даже на полдюжины ударов, а потому, прежде чем начать двигаться наиболее активно, крепко ухватил её у основания шеи правой рукой и, ускоряя ритм, сдавливал пальцы всё крепче. Гюзель было больно, но она предпочла покорно смириться, нежели проявить нормальное человеческое возмущение… Ладно. Пусть и от боли, но хотя бы в её стонах начала слышаться искренность. Однако, получив физическую разрядку, я окончательно охладел к этой девице. А потому, когда надел штаны, бросил ей под ноги пару медяков из кошелька Арнео. Плата была ни низкой, ни высокой на мой взгляд. И, видимо, я угадал, потому что Гюзель принялась подбирать монеты, не проявив никаких эмоций.
Смотреть на шлюху или как-то ещё унижать её мне не захотелось. Поэтому я проверил свой внешний вид и вышел в большой зал. Помещение было полно веселья, пьянства и распутства. Здесь и так было сложно остаться в одиночестве, однако Гюзель ещё и юркнула ближе да стала вновь ластиться ко мне. Но все её порывы завязать трогательную беседу провалились. И она, недовольно поджав губу, всё же отправилась на поиски более податливого богатея, способного возжелать вырвать милую девушку из грязных лап разврата… Я же подошёл к барной стойке с нелепой надеждой, что вместо спиртного в заведении найдётся стаканчик холодного молока. От ранее съеденного обеда меня подозрительно мутило.
– А, вот вы где, душечка! – отвлекла меня от беседы с ошарашенным разливщиком Луиза. Арнео возле неё не было, но я и не ждал его. Откуда-то с верхних комнат уже длительное время доносились волшебные звуки гитары. Затем грохот и… громкие стоны. – А я вас тут познакомить решила с одним храбрецом. Знакомьтесь, это капитан Бавальт, куда как больше известный под именем Буревестник!
Женщина фривольно провела сложенным перьевым веером по груди здоровяка. Он был выше меня на две головы, а мышцы его рук превосходили по толщине мои ноги. В тёмных волосах виднелось несколько седых волосков, хотя даже до пожилого возраста этому человеку было далеко. Огромная серьга с бусинами в левом ухе да борода, заплетённая в две косы, соединённые одним золотым кольцом, стилизованным под птицу, должны были дать понять любому о том, кто встретился ему на пути. Но этот мужчина, вооружённый широкой саблей, не был мне знаком даже понаслышке. Так что я не испытал ни малейшего трепета или восторга под взором его грозных серых глаз.
– Морьяр, – просто представился я и добавил: – Морьяр-Странник.
– Я вас оставлю, – шепнула Луиза, затем мило улыбнулась капитану и, словно бы и не весила около центнера, плавной походкой удалилась по своим делам.
– Чёрного эля мне! – отойдя от меня на пару шагов, прохрипел Буревестник лысому мужичку за барной стойкой. Тот быстро заморгал глазами, как будто только-только очнулся ото сна, и поспешил выполнять заказ.
– Вы собираетесь в Амейрис? – сразу решил уточнить я. Как правильно вести такого рода беседы я ещё не знал.
– А тебя так волнует, куда я собираюсь, малёк?
– Если вы не собираетесь в Амейрис, то нам не о чем говорить, – признался я и отвернулся, чтобы поискать взглядом Луизу. Может, ей был известен более адекватный капитан?
– Ваш заказ, сударь Буревестник… Твой тоже, парень, – сказал меж тем разливщик.
Я посмотрел на барную стойку и, увидев перед собой кружку молока, быстро подтащил её к себе. Глиняная посудина была огромной. При желании в неё запросто могла поместиться одна десятая суточного удоя породистой коровы. Уж после путешествия в Юрвенлэнд в этом я знал толк! Но самого молока оказалось не так уж и много, так что вскоре мне пришлось наклонить кружку, чтобы допить свой заказ до дна. Холодное молоко приятно притупляло жажду, возникшую после любовных утех, да и ощутимо благосклонно сказывалось на желудке… Прелесть!
– Держи, – вытерев губы сгибом руки, довольно протянул я кружку обратно. Посудина тут же отправилась куда-то под стойку, и это мне не понравилось. – Не убирай далеко. Я сейчас во двор выйду, а как вернусь, повторишь!
– Ха! А я-то думал передо мной никчёмыш, – крякнул Буревестник. – Отлично, незнакомец, мне нравятся мужчины, которые могут так пить!
С этими словами он залпом допил крепкий эль, часть которого стекла по бороде, и вышел на улицу вместе со мной.
Во дворе было темно из-за набежавших низких туч, говорящих о скором потеплении. Луны едва проглядывали из-за их массы. Из щелей окон борделя тоже проникало мало света, зима заставляла как можно плотнее закрывать ставни. Но далеко отходить от здания и не нужно было. Я сделал пару шагов в сторону да развязал ремень брюк. Пах тут же обдало холодом, но наслаждение от облегчения стоило такой ерунды.
– Послезавтра утром «Вьюга» отправится в просторы Серого моря. В Сантике у меня дел нет, и близко к порту не подойду, но сбросить шлюпку в прибрежных водах – это, сука, можно.
– Возле Юдоли было бы лучше.
– Юдоль? – в голосе капитана прозвучало явное удивление. – Мать твою, что в таком дерьме-то делать?
– У меня там дела, – коротко ответил я, делая акцент на слове «там», и застегнул ремень.
– Тебе решать, – Буревестник смачно сплюнул под ноги. – За пять золотых можно к Игольчатым скалам ближе подойти. Я те места хорошо знаю.
– Пять?! – в моём кошельке хранилось всего десять монет такого достоинства.
– Я слыхал с тобой баба. Решишь без сучки, так за два в пассажиры возьму.
– Этот вариант не рассматривается.
– Тогда перед рассветом будь у пристани в Крюке. Опоздаешь – ждать не собираюсь, – он подтянул на себе штаны и, опережая меня, пошёл к крыльцу. Однако, прежде чем войти, обернулся и добавил: – Деньги готовь сразу или не приходи. Не расплатишься или торговаться начнёшь, так, сука, пущу на борт только, чтоб рыб подкормить!
Буревестник злобно хмыкнул и вошёл в бордель. Я не горел желанием мёрзнуть на улице, а потому вошёл следом за ним. Молока, правда, мне уже расхотелось. Так что я побрёл к лестнице, чтобы вернуться в комнату, но на ступеньках столкнулся с вдрызг пьяным Арнео. Он бы, наверное, даже мог упасть, если бы его не поддерживал нелепо одетый и причёсанный под девочку подросток мужского пола. Лет пареньку было не больше тринадцати. И возраст, как и худощавое телосложение, делали его труды по удержанию на ногах взрослого гуляки задачей повышенной сложности.
– Ну, как ты, мой мальчик? – поинтересовался бог, когда спустился на ступеньку ниже и приобнял меня. – Луиза позаботилась о тебе? Всё хорошо?
Я недовольно поглядел на ладонь на своём плече, а затем не удержался и по новой скосил взгляд на стоящего по близости подростка. На этот раз его внешний вид я оценил, делая куда как более глубокие выводы. И на основании их резким движением сбросил с себя руку Арнео. Я окончательно понял, что никогда и ни за что не допущу в отношении себя каких‑либо прикосновений со стороны хранителя этого мира. Ни. За. Что!
– Меня зовут Морьяр, а не «твой мальчик». Постарайся уже запомнить!
– Да мне бы это всё забыть, развидеть, – поморщился бог, и, так как от него не исходило никакой агрессии, то я всё же решил ответить на его вопрос.
– В целом, Луиза познакомила меня с неким Буревестником, и послезавтра я отплываю… на «Вьюге». Надеюсь, я правильно понял, что это название корабля, а не какого-нибудь рыбацкого корыта.
– О-о-о! – резко посерьёзнел бог, а там, икнув, сообщил. – Это один из самых шустрых кораблей. А капитан «Вьюги» тот ещё лиходей! Он вроде бы и честных правил, но будь с ним осторожнее. Сдержав слово, запросто и прирезать может.
– А говорил, что местных команд не знаешь, – упрекнул его я.
– Не знаю. Но я бард и таких легендарных типов знать обязан, – до него наконец-то дошло, что я основательно встревожен, и потому он постарался меня приободрить: – Луиза ради меня подобрала тебе самое лучшее из возможного. На «Вьюгу» дураков нападать нет.
– Очень на это рассчитываю, – признался я и, обходя Арнео, направился в свою комнату, где первым делом проверил в порядке ли девочка.
Элдри всё ещё крепко спала, но тяжело дышала через рот и стала значительно горячее. Я приоткрыл окно, взял с карниза в ладонь снег, сжал его в комочек и провёл им по её лбу. Она тут же проснулась и слабым голосом произнесла:
– Морьяр, я пить хочу.
– Пей, – я налил ей в кружку воды. – И как можно больше пей. Завтра нам при любых обстоятельствах надо будет в дорогу. Жидкость поможет снизить жар.
– Я так не хочу болеть!
– Так кто тебе мешает не болеть-то?! – возмутился я. – Ты же магии исцеления быстрее всего учишься, а болеешь исправнее всех детей на свете. Ты как сапожник без сапог!
– А почему сапожник без сапог? Так бывает?
– Если сапожник дурной, то бывает.
– Но я не знаю, как вылечиться. Ты же мне не объясняешь этого.
– Хорошо. Давай приступать к более подробному изучению анатомии, – тут же согласился я, хотя на деле этот момент являлся больным вопросом. Книги с картинками по сей теме у меня не было. Подходящего для изучения человеческого тела тоже. Так что научить Элдри пониманию, как какое-либо её вмешательство может сказаться на органах и системах человеческого организма, было крайне проблематично. А без него она могла снизить себе температуру, скажем так, и до ноля градусов. Запросто и без тени сомнений.
– Давай, – поддержала Элдри. – Сейчас начнём?
– Сейчас ты снова спать ляжешь. Нам завтра в дорогу, ты не слышала, что ли?! – напоказ свирепо начал ругаться я, чтобы выиграть время на обдумывание ситуации. Я не был уверен, что у меня получится найти в местных лавках какое‑нибудь подходящее издание, но и выискивать одинокого бродягу, которого никто никогда не хватится, мне тоже не хотелось.
– Слышала, – тем временем ответила Элдри.
– Вот и хорошо. Отсыпайся. Завтра отправимся в город Крюк, и мне не хочется тащить тебя волоком на себе.
– Не придётся, – как можно убедительнее произнесла она и слабо улыбнулась. – Я сильная. Я могу всё-всё!
– Хотелось бы верить, – буркнул я, когда девочка укрылась одеялом и заснула. Или сделала вид, что заснула.
***
Как оказалось я всю ночь просидел на стуле, медитируя на свечу. А после с не меньшим удивлением обнаружил, как и то, что наступает утро, так и то, что Арнео уже покинул городок. И последнее известие заставило меня скорее вздохнуть с облегчением, нежели расстроиться из-за потери целителя и консультанта по местным вопросам. Я устал от его общества. Да и вообще от любого общества, к коему моё раздражение относило и беспрерывно позёвывающего охранника, оставшегося в одиночестве караулить порядок на нижнем этаже борделя. Бросая на него недовольный взгляд, я вышел на улицу и только тогда наконец-то смог улыбнуться во весь рот.
Вот оно! Никого! Моя прелесть!
Несмотря на холод и ранее время, я начал вертеть руками поскрипывающее колесо колодца. Ведро громко бренчало при подъёме, выплёскивая солидные порции влаги, но и оставшегося мне прекрасно хватило, чтобы умыть лицо ледяной водой. Я снял грубые варежки и приступил к омовению. Ладони, щёки и нос тут же защипало и закололо, как будто через кожу хотели протиснуться кристаллики льда. Но мне ощущения понравились. Затем я неторопливо вышел на торговую улицу и пошёл вдоль неё. Лавки ещё были закрыты, но какой-то мужичок, часто утирая рукавом нагольной дохи нос, уже занимался колкой дров. За скромную плату он обстоятельно пояснил, как лучше добраться до Крюка, да ещё и посоветовал остановиться у его свояка, живущего неподалёку от этого города. Меня его совет порадовал. Мне не хотелось ни оставаться ночевать в пиратском порту, чтобы не пропустить время отплытия, ни ехать по непроглядной ночной темени, дабы прибыть к нужному месту к рассвету. Выехать немного затемно из тёплой избушки показалось мне отличным вариантом.
Пока мы разговаривали, по улице быстрым шагом прошла какая-то баба, а за ней и ещё одна – первые прохожие, да в доме напротив высунулся из окна какой-то любопытный мужичок с толстым мясистым носом.
– Сударь Вастен! – тут же, поспешно кланяясь, не особо громко выкрикнул мой собеседник. – Тутась про ваши товары спрашивают. Примите человека? А то он спешит.
Лавочник недовольно присмотрелся ко мне и, изобразив кривую улыбку, жестом позвал в свой дом, первый этаж которого и был отведён под нужды лавки.
Судя по всему, этот торговец жил бобылём. Во всяком случае, по комнате не распространялся запах каши или какой иной еды на завтрак. Но присутствующие внутри ароматы всё равно заставили мои глаза загореться вожделением. Чего тут только не было! Пожалуй, и солидный столичный магазин не смог бы представить в своём ассортименте то, что имелось вокруг.
– О! – восторженно произнёс я, смотря на свет склянку с когтями кикимор. – Свежие! И это такой зимой?
– Ко мне много магов приходит, – не меняясь в лице, едко сообщил Вастен. Видимо, не я первый так искренне расхваливал его товар. – С Амейриса давно бежать начали, а как война началась, так и вовсе волной хлынули. Вещей с собой много не возьмёшь, но редко кто не при деньгах. Вот я и помогаю им обзавестись новым добром. Тебе тоже помогу… Если расплатиться сумеешь.
Его колючие слова сбили с меня вдохновение. Я резко успокоился и перечислил самое необходимое. Вастен не был магом, но молча выложил на прилавок всё, что я запросил. Чем он торговал – он знал хорошо и доверял своему товару, да и вообще магии, больше, чем многие настоящие маги. Во всяком случае, мне ещё не доводилось видеть магической лавки без «живой» охраны. Даже если не были наняты люди-охранники, то завсегда из угла комнаты злобно посматривал какой прирученный крупный зверь, а то и нежить. Здесь же не было ничего, кроме двух охранных статуэток, чьё действие подпитывал настроенный особым образом уловитель тёмного потока. Возможно, местное ворьё уже знало, что в лавку Вастена лучше не лезть, а потому торговец пожалел денег на охранника. Или же его не смущало поутру выносить из дома трупы, не ощущающих энергию людей? Не знаю. Могу сказать только, что с одной стороны логика в действиях этого человека имелась – для защиты от ушлых магов статуэток бы хватило. Они имели вполне определённое происхождение, и светлым магам пришлось бы основательно и с шумом повозиться, дабы справиться с ними. Да и тёмных не ждало ничего хорошего, если только они некогда не проходили обучение в Чёрном Ордене. Но грабителя из Чёрного Ордена торговец мог не опасаться. Репутация Чёрных магов относительно краж была однозначной. Устав твёрдо запрещал подобное без крайних на то обстоятельств. Это я плевал на примитивные законы, так как никакой присяги Ордену так и не принёс да и знал, как охрану запросто отключить. И на то, что мне довелось оказаться здесь, лишь воля случая.
Подумав, я решил не причислять Вастена к безрассудным людям, но моё отношение к нему так и осталось крайне низким. И вскоре оно упало ещё ниже, ибо он назвал цену. Даже для товаров столь высокого качества она была чрезмерна.
…А мне надо было уезжать в самое ближайшее время.
На долю секунды я задумался.
– У вас есть книги? Желательно, связанные с внутренним устройством людей.
– Книг вообще не так много, – поморщился Вастен. – Есть у меня какая-то про житие великих магов да ещё одна по травам. Может эти пойдут?
– Покажите по травам.
Пока торговец доставал для показа свой товар, я по-тихому справился с охранными статуэтками. Всего-то дел – вывести пальцем нужный узор и дать крошечный магический импульс! Глаза магической охраны тут же потускнели, а я, загораживая их своим телом, подошёл поближе к Вастену. Он как раз распрямил спину, положил книгу на прилавок и начал самостоятельно перелистывать страницы. Очень торопливо. Видимо боялся, что я за бесплатно могу запомнить какой из рецептов.
– Нет. Не устроит, – честно ответил я и выстрелил в упор из наручного арбалета.
Мужчина упал навзничь. Его дрожащие руки бессильно ухватились за древко болта. С губ потекла кровь, смешанная со слюной. Хриплый булькающий звук раздался из горла. Мне были знакомы подобные мелодии смерти, так что я всего-то раскрыл пошире горловину сумки и сложил в неё с прилавка всё, кроме книги, а затем прошёлся вдоль полок, выбирая иные ингредиенты. Часть из них я взял себе, а часть поставил на стол и, взяв ступу, смешал до состояния порошка. Потом пересыпал его в чугунный горшок да добавил жидкость из кувшина, стоящего обособленно и вдали от глаз. Результат тут же зашипел, изменил цвет с серого на мягкий розовый. Я довольно кивнул, вытащил болт из бездыханной груди Вастена да облил его тело розовой густо пенящейся массой. Плоть тут же начала морщиться, словно осеннее яблочко, и по итогу стремительно уменьшилась в размерах.
– Нет тела – нет дела, – довольно произнёс я, наблюдая за работой дегидратора. За считанные пару минут от взрослого мужчины остался корявый маленький скелет, облепленный клочками, больше похожими на пергамент. Я полил на эти останки другой состав и безопасно для себя сложил их под печь, прикрывая немногочисленными дровами.
Увы, этого было недостаточно. Я был не очень-то опытен в криминальной сфере, чтобы догадаться, что из улик всё равно останется бурое пятно и контур тела внутри него.
Мрачно поглядев на них, я тихо выругался. Однако перекладывание ивового коврика привело интерьер в норму. После этого я спокойно вышел из дома и лишь дойдя до дороги осмотрелся по сторонам. Следов на снегу прибавилось, но кроме мужичка, занимающегося колкой дров, всё ещё никого не было видно. Я обрадовался этому обстоятельству и поспешно подошёл к нему.
– Ты мне очень помог, – честно сказал я и, старательно стараясь соорудить на лице мимику простодушного доброго человека, добавил. – Так что я решил, что надо бы тебя достойно отблагодарить. Прикупил тебе штуку от насморка. Враз простуда уйдёт.
– Да? – с восторгом в глазах удивился тот да вновь вытер нос рукавом. – Вот спасибо, приятель! А чё за штукень такая?
– Вот, к носу приложи.
Я протянул ему кусок ткани, на который щедро вылил всё содержимое маленькой бутылочки. Мужик постарался принюхаться. Но ему это, во-первых, и сложно было, да и, во-вторых, слабый аромат не мог быть ему знаком даже отдалённо. Средство было дорогим. Высококачественным. Так что он доверчиво приложил тряпицу к лицу и сразу закатил глаза. Я ногами подпихнул его тело к стене дома и дёрнул за край соломенной крыши. Снег с неё тут же шумно съехал и похоронил под собой бессознательное тело. Внутри комнаты кто-то громко испуганно ойкнул, но окна на эту сторону дома не выходили. Так что, не ускоряя шага, я вернулся по своим же следам на дорогу и направился к борделю другим путём, нежели дошёл досюда.
Элдри к моему приходу как раз проснулась. Она сладко зевала и болтала ногами, сидя на кровати… Наверное, думала, что я дам ей спокойно позавтракать, когда мы уже вовсю находимся в бегах!
– Ешь, пей и одевайся скорее, – кратко проинформировал её я, кладя подле кусок зачерствевшего хлеба из наших запасов, и начал проверять, всё ли в порядке с вещами.
– Зачем скорее? – глупо спросила меня девочка и недовольно повертела в руках хлеб. – А сыр есть? Не хочу это.
– Вот и отлично! – заключил я да, отобрав от неё еду, сложил в сумку. – Если не хочешь пить и воду в кружке, то одевайся и выходи. Может, успеешь к тому времени, как я Опала выведу, и бежать за мной не придётся.
Естественно, Элдри тут же захлюпала носом и вовсю заревела, что она хочет де есть. А затем все разумные слова и вовсе исчезли. Остался лишь вой, сопли и слёзы. Одеваться при этом она и не думала. Во время сильной истерики вообще думать сложно. Так что мне пришлось сделать пару глубоких вдохов и выдохов, чтобы не осуществить свою угрозу уехать без неё.
– Успокойся, – твёрдо произнёс я и, присев возле ребёнка, положил ладони ей на плечи. Мне нужно было поймать взгляд, но Элдри дёргалась, как сумасшедшая. Поэтому я силой заставил её посмотреть на себя и повторил: – Успокойся.
– Я не хочу так! – заныла она, но уже более осознанно.
Истерия Элдри началась в Ниттере. И до встречи с Арнео у неё было ещё два таких приступа. Но в горах Амонранда ничего подобного не происходило, а потому я уже уверился, что на этом дело и закончилось. Видимо, зря. Теперь мне стало даже жаль на миг, что хранитель мира уехал. Я не знал, насколько правильно веду себя во время такого. Однако результат в этот раз проявился быстрее, нежели раньше, и всё мое сожаление вмиг испарилось. В прошлом приходилось повторять «успокойся» по несколько минут кряду. И, скажу честно, минуты эти казались часами. У меня создавалось ощущение, что девочка потеряла рассудок. Но в какой-то момент безумие отходило, и передо мной вновь был нормальный и способный как к магии, так и к глубокому мышлению ребёнок с хорошей памятью.
…Порою мне думалось, что, может, с ней изначально надо было вести себя как-то по-другому? Но всё же иначе, чем требовать, я не умел. Меня самого воспитывали так.
И никаких истерик у меня при этом не случалось! И психических расстройств не возникло. Это всем видно!
Пока я размышлял над этим, Элдри уже основательно успокоилась и уткнулась мне в плечо, крепко стискивая свои пальчики на моём теле.
– Ты любишь меня? Ты не бросишь меня? Ты не умрёшь?
– Если ты всё же съешь этот хлеб, выпьешь воду и быстро оденешься, то шансы не умереть у меня есть, – постарался отшутиться я, но Элдри то ли не поняла шутки, то ли почувствовала, что никакого веселья внутри меня нет. Так что мне пришлось, пересилив себя, обнять её и сказать то, что она хотела. – Своего Шершня я никак не могу оставить. Так что давай и правда быстрее. Это очень важно.
Она кивнула головой и действительно начала суетиться. Уже зная, что лучше не выходить из комнаты без неё, я постарался выкинуть из головы мысли, отчего нельзя было сразу вот так? Без завываний, без дурацких вопросов. Почему нельзя было сделать всё, как сказано? Уже выехали бы отсюда!
Однако выехали мы хоть и быстро, но всё равно позже, чем хотелось бы. За время поездки до ворот довелось даже услышать пересуды местных кумушек, что Михея снегом завалило чуть ли не на смерть. Новость меня откровенно расстроила. Если бы яд подействовал, как должно, то кольщик дров был бы уже мёртв. Наверное, его спас насморк, в лёгкие проникло не так много испарений… И стоит мужичку очнуться, как он с лёгкостью припомнит щедрого меня!
«Терпеть не могу свидетелей!» – раздражённо подумал я и, едва выехал за ворота, заставил коня мчаться карьером.
