Ясмина Сапфир
Убить нельзя научить. Книги 1 и 2
Глава 15. Промашка вышла
Внутри медкорпуса меня резко отпустило. Страх моментально испарился, вернулась привычная уверенность в завтрашнем дне и Вархаре. Я обернулась к Алисе. Она улыбалась! Неестественно прямая спина Сласи расслабилась, плечи тоже.
Эйдигер усмехнулся.
Казалось странным не слышать от скандров их фирменных ура-патриотических шуточек, но никого это не смущало. Чем дальше мы шли за Эйдигером, тем легче становилось у меня на душе и тем шире улыбались девушки. Что-то тут явно не так! Но какая разница? Ведь помогает!
Возможно, наши тревоги не напрасны. Но излишняя нервозность в опасных ситуациях лишь мешает, сбивает с толку, дает противнику преимущество.
Старший Мастгури напоминал фокусника, который вот-вот извлечет из-за уха зрителя монетку, а изо рта – яйцо. И с каждым лестничным пролетом, с каждым шагом выражение лица Эйдигера становилось все хитрей и загадочней.
Мы поднялись на шестой этаж, пересекли просторный холл и устремились к левой двери.
На ней красовалась веселая оранжевая табличка с черной надписью: «Если тебе кажется, что плохо себя чувствуешь, заходи к нам на опыты, и ты поймешь, что до этого чувствовал себя прекрасно». Фамильный юмор Мастгури был на диво узнаваем.
– Исследовательские кафедры, – сообщил Эйдигер, распахивая дверь и пропуская нас в широкий коридор, ярко освещенный россыпью белых лампочек на потолке.
– Сюда, – Мастгури открыл одну из безымянных бронзовых дверей, без единого указателя на владельца.
Мы попали в белый кабинет, размером с иной спортзал. Обстановка его выглядела более чем спартанской. Четыре пухлых кожаных дивана – по два вдоль каждой стены, большой письменный стол из белого дерева и… все. После вычурных интерьеров внушателей кабинет казался на удивление стильным.
С одного из диванов быстро встал и направился навстречу… истл… Бритая голова, смурное лицо, хмурые черные брови и жилистая фигура, сверху обтянутая черной водолазкой… Конечно же! Я его знаю!
– Ласар? Вы ведь Ласар? – воскликнула непосредственная Слася, резво подскочив к руководителю Отделения избавления и рассматривая его как неведомую зверушку.
Истл скупо улыбнулся, будто из чистого уважения, и жестом предложил нам располагаться.
– Да у вас тут истинно медицинская минутка молчания, – оживился Вархар, усаживая меня рядом с собой. Алиса устроилась по другую руку, а возле нее опустилась Слася. – Или мы кого-то хороним? – Скандр вскинул бровь с родинками, но почти никто даже не улыбнулся. – Понял! – хмыкнул Вархар. – Мы хороним ваше чувство юмора.
Напряжение ушло, навязчивое предчувствие беды исчезло, но смеяться не хотелось. И, видимо, остальные разделяли мои чувства.
– Я рад, что чары спокойствия подействовали, – словно между делом обронил Ласар. Его низкий, немного рычащий голос казался приятным и по-своему мелодичным. Особенно по сравнению с немного визгливыми голосами сальфов. – Я вас ждал, – сообщил он так, будто и впрямь назначал встречу.
Так это его чары на нас так подействовали!
– Как у вас тут все интересно! – озвучил всеобщее удивление Вархар. – Он нас ждал, а вот мы не знали о столь знаменательном рандеву. Ну, колись, тоже подозреваешь Мельоньера?
Ласар нахмурился сильнее и кивнул.
– Я давно его подозревал. Но Зор не верил. И вот результат.
– Так ты тоже видел, как задубел ректор? И я не имею в виду, что он замерз, – спросил Вархар.
– Я нашел его первым, – вздохнул Ласар, устраиваясь на диване напротив. – Зор зачем-то меня вызывал. Причем очень срочно. Не дал даже положенный обход провести. Даже перевязки велел отложить. То ли наконец-то поверил, то ли хотел осведомиться о пациентах. Я пришел и застал его… А потом пришел Гвенд…
– Мы поняли уже, – отмахнулся Вархар. – Что предлагаешь? В вашей этой Академии у меня язык работает чаще, чем руки. А хочется наоборот.
Скандр развел могучие плечи и несколько раз качнул головой вправо-влево, словно разминался перед боем.
– Руки тебе понадобятся очень скоро. Может, даже прямо сегодня, – угрюмо ответил Ласар.
– И ты говоришь об этом так уныло? – искренне поразился Вархар.
В этот момент из коридора донеслось:
– Да стой же, зараза!
До неприятного высокий мужской голос явно принадлежал сальфу.
– Не догонишь! – ответили ему намного басистей и гораздо наглее.
Похоже, сальф-препод вздумал побегать в догонялки с леплером-студентом. Не слишком удачный расклад для первого.
– Ну наконец-то хоть что-то интересное! – воскликнул Вархар и, бросив мне через плечо: «Оленька, жди тут!» – стремглав выскочил из дверей.
И надо же было моим эмансипированным генам снова проснуться и толкнуть на совершенно необдуманный поступок – рвануть за Вархаром.
В ту же минуту меня накрыл ужас. Абсолютно иррациональный! Меня затрясло, в глазах потемнело, я заметалась в поисках безопасного места. Стены наступали, потолок давил, сердце неровно колотилось в горле. В голове билась единственная мысль – спрятаться от всех! Найти хоть какое-то укрытие.
Краем сознания я выхватила Сласю, которая суетилась рядом, сетуя на свою беспомощность. Я в панике мчалась не разбирая дороги с единственной целью – отыскать безопасное место.
Следом за нами бежали Эйдигер с Вархаром, сметая все на своем пути.
Стоило мне спрятаться за балюстрадой лестницы, прикинуться крупногабаритной балясиной, Вархар почти без усилий выдирал эту самую балюстраду «с мясом». Одно движение его мощной руки – и лестничный проем освобожден от заграждений. В окно они вылетали вместе с кусками ступенек, а обратно влетали витиеватые благодарности скандру за новые шишки и разрушения. Стоило рвануть в соседнее отделение, скандр выходил из… стены, срезав путь, небрежно стряхивал с прически и одежды каменное крошево и бросался наперерез. Стоило забраться на шкаф, Вархар отрывал его крышку вместе со мной. Уже потом я поняла, что погоня получилась захватывающей.
А сколько новых арок, сколько оригинальных дизайнерских решений осталось после нас с Вархаром! Не сосчитаешь!
Сама бы посмеялась, если бы не панический ужас, который с каждой секундой все сильнее стискивал горло и все больше накручивал пульс.
Наконец я метнулась к лифту, но перед ним уже возвышался Вархар. Меня сцапали, обездвижили и развернули к подоспевшему Ласару. Истл притормозил в метре от нас и принялся плавно водить руками в воздухе, напоминая то ли кунгфуиста перед боем, то ли йога.
Не знаю почему, но меня разобрал дикий смех, и Сласю тоже. Ее удерживал рядом Эйдигер, и мрагулка гоготала как сумасшедшая, трясясь всем телом и потешно дрыгая руками. Давно ее такой не видела. Пожалуй, даже никогда.
Вархар отпустил меня и послал Ласару тревожный взгляд.
– Побочный эффект, сейчас отпустит, – пообещал истл.
И правда, отпустило.
Я резко пришла в себя. Меня все еще потряхивало, в крови гулял адреналин.
И в эту минуту я краем глаза заметила, как сальф с длинным темно-русым хвостом попытался проскочить к лестнице. Но там скалился фамильной улыбкой Эйдигер. Сальф взвизгнул, прикусил губу и понесся прочь от Мастгури так, что кружева на его белоснежной рубашке затрепетали флагами. Описал широкую дугу по холлу и, осознав, что все пути к бегству отрезаны – лестницу блокировал Эйдигер, а лифт Вархар – снова рванул в коридор.
– Как дети, ей богу! Все надеются убежать, – пожал плечами мой варвар и кинулся следом.
Мы с Ласаром успели засечь, в какую палату свернули сальф с Вархаром, и бросились следом.
На двери висело длинное пояснение: «Комики, и мы не про актеров. Громко орать не рекомендуется. Пациенты не проснутся, а медперсонал – да. И в палате станет одним пациентом больше».
Сальф пулей пронесся по палате, заметался от стены к стене, карабкаясь на них, словно безумный паркурщик.
Вархар приближался медленно, смакуя момент, позволяя бедолаге в полной мере ощутить всю безвыходность своего положения. Когда между сальфом и скандром осталось метра два, препод не выдержал психологической атаки – завизжал, переходя на ультразвук, и бросился в платяной шкаф. Зачем? Кто ж его знает?!
Вархар дернул дверцы шкафа, и те остались в его руках. Небрежно откинул ненужные деревянные прямоугольники, а следом за ними полетели и вешалки, за которыми спрятался сальф. Тот взвизгнул еще раз, пробормотал что-то нечленораздельное, но очень жалобное и заскребся в заднюю стенку шкафа. Скандр хмыкнул, вытащил бедолагу за шкирку и победоносно улыбнулся, потрясая им в воздухе, как трофеем. И очень зря!
Не учел Вархар, из какого шикарного, дорогого атласа пошита рубашка пленника. Сальф забился, как марионетка, чьи веревочки беспорядочно дергает пьяный кукловод. Гладкий материал выскользнул из пальцев скандра, и препод, словно по волшебству, очутился на другом конце палаты. Бедолага поскакал по спинкам кроватей, словно акробат, а Вархар стремительно, но без особой суматохи замаршировал рядом. Неподвижные тела пациентов на койках зашевелились и заморгали девятью парами испуганных глаз.
– Вот оно – чудо исцеления! – прокомментировал очень вовремя вошедший в палату Эйдигер. – Как говаривали наши предки из великолепной врачебной династии Мастгури: электрошок и страх – вот лучшее лекарство от всех болезней. А если вы заработали заикание или нервный тик, процедуру просто нужно повторять вплоть до полного и безграничного исцеления.
Сальф продолжал прыгать по узким спинкам кроватей, на удивление ловко удерживая равновесие. Больные, резко вырванные из бессознательности сценой, достойной хорошего боевика, натянули одеяла по самые глаза, но следить за представлением не переставали. Уверена, в коме таких снов не увидишь.
Сальф совершил последний прыжок и попытался вскарабкаться на стену, как ящерица. Вархар почти поймал его, но у внушателя, кажется, открылось второе дыхание. Особенно после того как первое недавно перекрыла мощная пятерня скандра, ненадолго сомкнувшись на горле.
Сальф оттолкнулся от стены и плеча Вархара и выскочил в коридор. Поскользнулся, проехался на ягодицах по камням, вскочил и побежал дальше.
– Кто это? – спросила ошарашенная Слася.
– А это, девушки, наш знаменитый криворук и косоглаз – Серебрян Гор, – сообщил нам в спину Эйдигер и недобро усмехнулся. – Мазила. Вечно внушает не тем, кому надо, и не то, что требуется. Ну ничего, Вархар ему прицел отрегулирует и оптические оси протрет!
– Если Гор сможет хоть что-то вспомнить, – усомнился Ласар в терапевтическом эффекте встречи Серебряна с Вархаром. И тому были весомые причины. Спасаясь от скандра, сальф постоянно оглядывался и вскоре начал уставать и натыкаться на предметы.
Вначале он штурмовал головой фотографию Эйнштейна на стене. Та покачнулась и рухнула. Теперь вместо лица великого физика из рамки торчала перепуганная, расцарапанная пластиковыми осколками голова Серебряна. И волосы у него стояли дыбом почище эйнштейновских кудряшек.
Потом Серебрян заполошно взмахнул рукой и зацепил рукавом плетеный стаканчик для ручек и карандашей. Канцелярские принадлежности взмыли в воздух и вонзились аккуратно в прическу сальфа. Серебрян стал похож на неудачный гибрид древнего вельможи с накрахмаленным воротником-пачкой и гейши с палочками в волосах. Словно осознавая всю дикость сочетания этих двух стилей, сальф с горя ломанулся в шкаф и вышел из него вместе с боковой стенкой, усиленно стряхивая ее с рук. Ладони Серебряна каким-то чудом пробили тонкий деревянный лист, да так там и застряли.
Вархар улыбнулся, развел руками, словно хотел обнять Серебряна, поприветствовать как старого приятеля, с которым давно не виделся.
Сальф взвыл, бросился к окну и… отлетел от стены света. Видимо, Вархар решил, что веселье слишком затянулось. Поймал Серебряна за шкирку, осмотрел наметанным глазом и потащил на вытянутой руке в ближайшее помещение.
Как ни удивительно, им оказалась все та же палата «комиков». «Исцеленные» Вархаром больные уже сидели на кроватях и с любопытством наблюдали, как скандр приставляет Серебряна к стенке. В прямом смысле слова.
– Я же случайно! – запричитал внушатель. – Я просто промахнулся!
– И я, и я! – прорычал Вархар и принялся последовательно бить кулаком возле головы, рук и ног сальфа. От ударов, сравнимых разве что с ударами ледоруба, по камням стены пошли трещины, зигзагами расползаясь в разные стороны.
– Ой! Ай! Ой! – визжал Серебрян, словно ощущал все то, что испытывало бедное здание.
А Вархар продолжал приговаривать:
– Прости! Я же промахнулся! И вот опять! И снова! Что поделать? Сегодня никак не попадаю.
Наконец, Вархар ударил кулаком о ладонь возле самых глаз Серебряна. Тот нервно дернулся, покачнулся и сник. Скандр отошел и очень ласково уточнил:
– Ну, как тебе мои промашки? Я очень старался!
Серебрян хотел что-то сказать, даже начал мычать, но стена за его спиной затрещала, и внушительный кусок ее рухнул на пол вместе с сальфом.
Теперь Серебрян напоминал черепаху с каменным панцирем, которая зачем-то пищит нечеловеческим голосом и скребет плиты пола идеальным маникюром.
– Мы едем домой! Немедленно! – безапелляционным тоном сообщил Вархар слегка обескураженному его методами «воспитания» Ласару и невозмутимому Эйдигеру. Быстро кивнул мне, Сласе и Алисе так, словно говорил: «Ваши возражения тоже не принимаются».
Ласар посмотрел на Эйдигера взглядом существа, у которого внезапно выбили почву из-под ног. Мастгури подошел к Серебряну, небрежно откинул носком «панцирь», словно это не куча каменных булыжников, а так, тонкий фанерный лист, и разрешил:
– Ползи, пока мы добрые!
Так, на четвереньках, сальф и покинул палату комиков. Надо признать, название свое она оправдала во всех смыслах слова: и в медицинском, и в юмористическом.
Неторопливо развернулся Эйдигер к Вархару, и несколько секунд скандры обменивались суровыми взглядами. Так же, как в кабинете ректора.
Наконец, Эйдигер отвел глаза и вздохнул.
– Я предупреждал, – спокойно произнес Вархар. – Если с Олей что-то случится, уедем немедленно. И это не обсуждается.
Эйдигер понимающе кивнул. Слася испустила тяжкий вздох. Алиса хотела что-то возразить, но Вархар приобнял меня за талию, подхватил сестру под локоть, и мы пулей вылетели из палаты.
В последний раз я так быстро бегала во время боя с крипсами. На эмоциях Вархар почти не оглядывался на нас с Алисой. И мы едва поспевали за его широкими шагами, а временами отрывались от земли и развевались в стальных руках скандра, машинально перебирая ногами в воздухе.
Слася догнала нас только в холле у лифта.
– Завтра всучу Гвенду в зубы заявление, и уедем домой подобру-поздорову.
– Вы не можете уехать так сразу! – жалобно крикнул нам в спины… Гвенд. Как он тут очутился, для меня так и осталось загадкой. – Вы должны завизировать документ о прекращении стажировки у ректора!
– А я дупло на нем вырежу и туда эту бумаженцию засуну! – оскалился Вархар.
Гвенд испуганно притормозил в нескольких шагах от нас, скрестил руки на груди и, глядя в окно, как-то очень неуверенно промямлил:
– Зор пришел в себя… С утра поговорим.
– Я все сказал! – отрезал Вархар и рванул в лифт. Как удалось скандру затолкать в кабинку Сласю и одновременно занести нас с сестрой, я так и не поняла.
Опять по сравнению с моим варваром Юлий Цезарь казался жалким дилетантом.
* * *
На следующий день наше знаменательное дезертирство со стажировки почти состоялось.
Оставив двух черных, как трубочисты, проректоров в кабинете Гвенда, Вархар подхватил меня на руки и бросился к Зору. Но, с пинка распахнув дверь в его кабинет, застал ректора в том же состоянии, что и вчера. Сзади, нам в спину простонал, задыхаясь Гвенд:
– Ох-х… Фуф… Ох-х… По-жалуй-ста! Никому не говори-те!
Ничего себе! Он умудрился догнать Вархара!
До сих пор это почти никому не удавалось! Даже другим скандрам и мрагулам. И хотя Вархар совершенно не запыхался, а Гвенд едва дышал, его физические данные и любовь к родной Академии поражали воображение.
Проректор слегка пришел в себя и продолжил:
– Если пойдут слухи… в Академии начнутся разброд и шатания. Кто-то обязательно вызовет комиссию… А пока тут разбираются существа извне, крипсы завоюют Перекрестье. Вархар! Вы нужны нам! – истошный вопль Гвенда заставил меня вздрогнуть.
Скандр развернулся и посмотрел на проректора как на муху, что кружит над головой и беспрестанно садится на темечко.
– Мы уезжаем! – рявкнул Вархар.
Подскочил к Зору, скрутил заявление в трубочку и воткнул ему в волосы:
С минуту полюбовался на дело рук своих и довольно изрек:
– Довожу документ до самого ректорского мозга.
Зор немного пошатался, подвигал руками-ветками, скрипнул – то ли расстроенно, то ли досадливо – и затих.
– Ну, вот и ладушки! – выпалил Вархар. – Ректор не возражает. По крайней мере, я ничего такого не услышал.
Гвенд поник и устало прислонился к стене, ладонью вытирая пепел с лица. И впервые за наше знакомство мне стало по-настоящему жаль проректора. Он сильно осунулся, черты заострились, ноги заметно дрожали. Я прямо видела, чего стоит Гвенду не сползти на пол от решения Вархара. Хотя, возможно, сказалась и та маленькая встряска, которую скандр учинил сальфу, требуя увольнения. А заодно и его соседу, тоже проректору – Зачарису. С созданием нового прохода между кабинетами проректоров, сожжением документов, полетом Гвенда из окна и посыпанием голов несчастных сальфов пеплом. Об их светлых костюмах уже и не вспоминаю.
Сказать по правде, во мне боролись два противоположных желания. Сбежать отсюда куда подальше, чтобы «не накрыло», как ректора, студентов и делегацию, хотелось сильно. Даже очень сильно.
Мне ли не знать, что такое – не осознавать кто ты, не понимать, что творится вокруг. Когда Алиса потеряла рассудок, я нахлебалась этого сполна. Но и бросать внушателей в нынешнем отчаянном положении казалось нечестным. Все во мне протестовало против такого решения.
Наша великолепная четверка во главе с Вархаром прибыла из Академии Войны и Мира – вуза для воинов: сильных, отважных, могучих. Бежать от братьев-выскочек, на чьих смазливых лицах было крупными буквами написано, что они и пороха-то не нюхали, про шаровые молнии вообще молчу, выглядело малодушным и отвратительным.
И чего уж греха таить? Привязалась я к незлобивому неженке Гвенду, к чувствительному и малословному Зору, к Эйдигеру с его фамильным чувством юмора и незабываемыми методами лечения. Даже к нашей сладкой парочке соседей – Ягдалене и Хельвигу.
А еще… еще кожей чувствовала – уедем сейчас, и случится непоправимое.
Ох-ох-ох. Осталось убедить в этом Вархара. И еще никогда миссия эта не казалась мне настолько провальной, невыполнимой.
– Давай поговорим? – нежно попросила я скандра, перехватив его вишневый взгляд.
Он привычно рубанул рукой по воздуху, глубоко вздохнул и обреченно согласился:
– Ладно, пошли в соседний кабинет. Там пока никого нет.
Метнул в Гвенда быстрый, сочувственный взгляд и вышел в коридор.
Что ж… уже не так плохо. Значит, Вархару не безразлично – полетит тут все в Тартатары или нет. Аргумент слабый, зато в мою пользу.
Глава 16. Когда в последний раз вы сидели в яме?
Я уже пыталась отговорить Вархара – прошлым вечером и нынешним утром. Но скандр был непреклонен. Впервые я столкнулась с таким непоколебимым упорством с его стороны. Вархар терпеливо выслушивал аргументы, иногда даже кивал – так, для виду, потом обнимал, крепко прижимал и спокойно говорил:
– Оленька, завтра мы уезжаем. Я уже и водителю сообщил.
И так каждый раз. Сама не знаю – почему часа через два фраза Вархара не начала меня бесить. Скорее всего, потому что я понимала: скандр обо мне заботится, переживает. Только в минуты очень сильного беспокойства и расстройства Вархар терял свое знаменитое варварское чувство юмора, красноречие и становился непрошибаем для любых убеждений. В этих редких случаях скандр напоминал мне скалу – можно разбить лоб, но с места не сдвинешь.
С утра в кабинете Гвенда Вархар немного расслабился, даже расшутился. Да и само его заявление, больше похожее на упражнения в язвительности, чем на описание истинных причин нашего отъезда, вдруг дало слабую, но надежду.
Мы вошли в кабинет проректора по учебной работе – веселенький, оранжевый, с ватманами по всем стенам.
На них цветными фломастерами идеальным, каллиграфическим почерком стелились расписания разных кафедр.
Тр-р-р… Глянцевые оранжевые жалюзи трепетали на ветру, но даже он не избавлял кабинет от приторно-цветочного запаха местной отдушки.
Я взяла Вархара за руку и отвела подальше от двери.
Развернулась и очутилась настолько близко к своему скандру, что наши тела почти соприкасались. Поймала тревожный вишневый взгляд и коснулась рукой заострившейся скулы. Заправила за ухо светлую прядь, и Вархар заметно расслабился, почти даже разнежился от моей маленькой ласки, от нашей близости.
– Ты ведь понимаешь, в глубине души понимаешь, что мы не можем вот так все бросить и уехать? – спросила очень тихо, вкрадчиво.
Скандр пожал плечами.
– Оля, если тебе грозит беда, я могу сделать что угодно, – наконец-то он начал обсуждать свое решение, а не просто ставить перед фактом. Уже прогресс. – Плевать я хотел на местных нытиков и на задание Езенграса. И даже если бы он пригрозил увольнением! Плевать! Ты – вот что мне сейчас важно. Черт его знает, как повернется это внушение. Черт его знает, какие гадостные чары еще могут на тебя свалиться. Я видел тебя вчера… – Вархар едва заметно вздрогнул, и голос его совсем охрип. – Растерянную, маленькую девочку. Мою девочку. Котенка в западне. Я больше не хочу тебя такой видеть. Никогда.
Жаркие руки обняли, притянули, и меня окутало это знакомое, любимое тепло, словно обернулась в кашемировый плед и пью в меру сладкое, горячее какао.
Вархар наклонился, зарылся носом в мои волосы, прижался щекой к щеке и отрывисто прошептал, натужно выдыхая воздух:
– Оленька. У меня никого нет… дороже… тебя… Я не могу подвергать тебя… опасности…
Он замолк, а я прижалась к своему скандру и прикрыла глаза. Тепло и умиротворение окутали, отрезали от враждебного мира.
Неужели я сомневалась, выходить ли за Вархара замуж? Неужели у меня оставались вопросы? Да разве можно от него отказаться?
Я запустила пальцы в волосы скандра, взлохматила косу, вдохнула из его губ любимый хвойный запах и произнесла:
– Вархар. Я прошу тебя. Давай останемся и доведем дело до конца. Прошу тебя!
Скандр отстранился, поморщился.
– Ну, вот зачем ты так? – спросил совершенно осипшим голосом.
– Как? – не поняла я.
– Вот так. – Он помотал головой. – Просишь так, что я не могу отказаться.
Улыбка сама собой растянула мои губы, но Вархар посуровел и потребовал:
– Поклянись мне, Оля, что не станешь рисковать! И при малейшем признаке опасности придешь ко мне.
Я закивала, но Вархар продолжил:
– Никакой самодеятельности! Ты идешь только туда, куда мы договорились. Все, что касается местного скользкого дельца, мы решаем вместе. На все опасные встречи и приключения я отправляюсь один!
Я начала протестующе мотать головой. Как это один? Я не хочу, чтобы с ним что-то случилось! Вархар нужен мне целым и невредимым! Всегда!
Поймав мое настроение, скандр улыбнулся – мягко, воодушевленно.
– Рад, что тебя это так волнует, – сказал очень ласково, вкрадчиво. – Тогда с Эйдигером и его архаровцами. С ними можно хоть в бой, хоть в ад.
Я улыбнулась снова – на душе сразу стало легче. Уж кому-кому, а Эйдигеру я могла доверить своего скандра. Вместе они играючи справлялись с любыми опасностями и, кажется, знали друг друга лет сто.
– Тогда я обнадежу Гвенда? И успокою Сласю с Алисой? – спросила осторожно.
– Ну что с тобой поделаешь? – махнул рукой Вархар. – Только не обнадеживай этого хлюпика, что я сделаю из него мужчину! Я начинаю думать, что это ему точно не грозит. Иную бабу даже скандр не исправит.
Я радостно закивала. Если к Вархару вернулось варварское чувство юмора, дело в шляпе. А за очередную бабу он у меня еще получит большую порцию хорошего воспитания. По воспитанию скандров у меня черный пояс.
* * *
Добраться до общежития без приключений не удалось.
Большую часть пути мы с Вархаром проделали, крепко прижавшись друг к другу, и я ощущала такое единение со своим варваром, как никогда и ни с кем прежде.
Но затем внезапно земля дрогнула под ногами. Дрогнула снова… и замерла. Я принялась суматошно озираться, пытаясь разобраться – в чем дело. Вархар обернулся в сторону парковых скамеек – они выстроились в плотную шеренгу неподалеку. И в следующую секунду оттуда послышались истошные крики вперемежку с нечленораздельными, но определенно жалобными возгласами.
Складывалось впечатление, что кто-то разговаривает на незнакомом мне языке. Но вскоре стало очевидным, что просто у бедолаг забиты рты, и те пытаются одновременно отплеваться и позвать на помощь.
– Тьфупогите! Потфугите! Футьмогите! – долетало словно бы из-под земли. – Ну, тьфу за гафство!
Откуда ни возьмись, прямо возле нас вырос Эйдигер.
– Они – там, а они – там! – вначале главврач ткнул пальцем в башню ближайшего корпуса, а затем – в скамейки.
– Я туда! – ответил ему Вархар, никуда не указывая и ничего не уточняя. Я уже хотела возмутиться тем, что скандры опять перешли на свой «птичий» язык. Но в эту самую минуту краем глаза зацепила зеленого великана наверху, возле самого шпиля башни. Лысый, в изумрудном костюме из материала, похожего на очень тонкий полиэтилен, он уставился на меня громадными перламутровыми глазами. Даже на таком расстоянии я ощутила страх крипса. Отлично! Малитани они еще помнят!
Зеленый великан втянул голову в плечи и выбросил руку в мою сторону, словно показывал кому-то. Вархар быстро обнял меня и коротко сказал:
– Я туда. А ты здесь, – и собрался рвануть к башне, но из общежития вышла растерянная Алиса. То ли услышала истошные крики – они доносились, наверное, даже до ближайших миров Перекрестья – то ли не утерпела, поспешила навстречу. Решила поскорее выяснить – удалось ли мне уговорить скандра остаться или придется все-таки ехать домой.
Проследив за направлением моего взгляда, сестра на долю секунды застыла, как вкопанная, а потом пошатнулась и едва не упала. Лицо ее исказил первобытный ужас. Хорошо, Слася очутилась рядом. Подхватила белую, как мел, Алису и почти понесла назад, в общежитие.
Злость взорвалась внутри, в висках застучали молоточки. Я вспомнила, сколько страданий принесли нам крипсы и… несколько шаровых молний взвились в небо из моих рук. Описали дугу и огненным градом обрушились на крышу башни. Лазутчик заполошно всплеснул руками, задергался, пытаясь сбить с себя пламя, но огненная стихия была неумолима. Крипс вспыхнул и кометой полетел вниз, оставляя за собой шлейф огня и дыма. С башни осыпались еще пятеро таких же зеленых факелов.
В воздухе запахло жареным, во всех смыслах слова. И вот что поразительно: ни один зеленый великан не проронил ни звука. Объятые пламенем крипсы не вопили и не стенали, как местные.
Все-таки они больше походили на настоящих воинов, чем внушатели. Исключая, конечно же, Отделения Мастгури и Ласара.
– Вишь, какие горячие мужчины! Огонь, а не варвары! Не мудрено, что им бы только потомство оставлять! – гоготнул Вархар.
И я вдруг поймала себя на том, что давно и совершенно успокоилась. Ярость ушла, как вода в песок, дыхание выровнялось, пульс тоже. Рядом с моим варваром я ничего не боялась. Больше не отзывались болью в груди прошлые беды и ненастья, не заходилось сердце при воспоминании о потерях. Я наконец-то, после долгих лет и тщетных усилий, переключилась на светлую, тягучую ностальгию. По маме, по ее теплым рукам и мягкой улыбке, по нашим с сестрой лучшим годам… Хотя… Лучшее, конечно же, еще впереди. И как я раньше этого не понимала?
В реальность меня вернули дикие крики сальфов со стороны скамеек. Думаю, теперь их слышали в самых дальних мирах Перекрестья. И почти наверняка принимали за вой каких-нибудь очень крупных животных в брачный период.
Сальфы больше не отплевывались, а изо всех сил пыжились что-то сделать.
– Фуф… Спафуфсифуфте! Фуфспасифуфте! – Кажется, без знаменитого фуфуфу местные просить о помощи не умели. А чего еще ожидать от брезгливых пижонов-внушателей, тем более, если это сальфы?
– Да хватит вам! Подумаешь, чуть не похоронили заживо! Зато будет, о чем вспомнить на досуге! – прикрикнул на них Эйдигер. – Вот скажите, когда вы в последний раз бывали в яме? Во-от! А крипсы предоставили вам эту уникальную возможность! Ща! Вытащим!
Мольбы прекратились, а фуфуфу продолжилось.
Случайно покосившись на башню, я обнаружила, что слегка промахнулась – несколько шаровых молний врезались в самый ее центр. Башня покачнулась и начала неспешно заваливаться набок. Запоздало пришло раскаяние. Да-а-а! Не только Вархара, но и меня скоро причислят к очередному стихийному бедствию.
Ну вот! Помощнички, называется! Приходилось признать, что Гвенд и другие проректоры были не слишком далеки от истины, воспринимая нас как извержение вулкана, ядерный взрыв и цунами вместе взятые.
Вархар словно почувствовал мои угрызения совести и попытался утешить:
– Да ладно, тебе, Оленька. Не переживай. Зданию просто нужно получше прижимать башни и вовремя убирать стены из-под обстрела.
Последняя фраза осталась бы непонятой. Если бы одна из шальных молний не врезалась в корпус и не рассыпалась огненным веером, превращая газонные цветы в дымовушки. Запах паленой зелени неприятно пощекотал ноздри, десятки тоненьких стебельков черного дыма закурчавились, поднимаясь к небу.
Ж-с-с-с… Пырц…
От крепостного булыжника откололся кусок размером с человека и очень удачно грохнулся прямо на голову одного из крипсов. Тот как раз усиленно пытался встать, пошатываясь, кряхтя и опираясь на злополучную стену. Получив весомый аргумент против побега, зеленый великан дернулся, закатил глаза и распластался на дорожке.
– Видишь? Все к лучшему! – подбодрил Вархар, который неведомым образом уже очутился рядом с местом падения крипсов.
Из одной ладони скандра выстрелил световой купол и накрыл зеленых великанов, из другой вытянулось нечто вроде руки из света. Ею Вархар установил башню на место. Подоспели математики со своей энергией земли и камней – чинить здание.
Со стороны медкорпуса прибежал десяток медбратьев – скандров и мрагулов. Пока они бодро вязали и уводили все еще прибалдевших крипсов, я направилась к скамейкам.
Сразу за ними зияла громадная яма. Крипсы превзошли сами себя – в их земляную расщелину уместилось бы трехэтажное здание, чего уж говорить о трех десятках сальфов – студентах и лекторах вперемежку. Все в земле – с головы до ног – они отплевывались и нервно дышали.
Эйдигер подбадривал перепуганных насмерть внушателей – по-своему, по-варварски и не слишком удачно. Но это только на первый взгляд.
