Ян Тихий
Проклятье из Тридесятого царства
Иван царевич, впервые в жизни, сам построил войско и теперь был готов вести их до последнего. Он знал, что, вероятнее всего, делает это в последний раз. Но именно так Иван надеялся искупить свою вину перед народом. Уговоры, угрозы и даже плач сестры не убедили его в обратном. Мужчина должен принимать решения сам. Если и умирать, то только, как герой. Серый Волк на вороном коне встал рядом со своим царевичем. Теперь он преисполнен уважением к Ивану и готов был идти с ним до конца, каким бы он ни был.
Среди выстроенного полка Фил увидел знакомое своей непоколебимостью лицо Ратибора. Встретившись взглядами, они обменялись безмолвными едва заметными кивками. Хан одернул друга за плечо: «Пора».
Взявшись за руки, Фил, Хан и Кащей закрыли глаза. Щелчок.
Глава 27. Морок
В ситуации полной неопределенности мы зачастую надеемся на удачу. Но что в этом случае важнее: надежда или вера? Да, в сущности, неважно, если то и другое не подразумевает в себе элемента удачи или везения. Но ведь и сам, как говориться, не плошай. Вот и выходит, что не надежда умирает последней, а вера в себя. Мы можем сколь угодно надеяться, но это совершенно не означает, что хоть что-то в нашей жизни качественно изменится к лучшему. Ведь мало просто надеяться. Рано или поздно перед нами обязательно предстанет выбор, и придется принять решение. И вот здесь принципиальная разница между тем, придем ли мы сами к этому выбору, или нас принудит к нему сама жизнь. А удача? Удача всегда улыбается людям деятельным. Рано или поздно она склонит свою светлую голову на твои тяжелые от усталости плечи и тихо прошепчет: «Я здесь». Не спугни ее своей нерешительностью, и удача тебе обязательно улыбнется. Главное – четко формулировать свои желания.
***
Еще совсем недавно здесь, по вымощенной еще при царе Горохе камнем, улице в поисках редкого и ценного товара сновали вереницы прохожих. Говорят, что призывы торговцев эхом отзывались далеко за крепостными стенами города. Шелк, парча, жемчуг, золото и серебро менялись без оглядки на диковинные «потусторонние» товары в виде зажигалок, кед, джинсовых курток, синтетических носок и даже книг (но обязательно с рисунками). Особо пронырливые покупатели и менялы знали сокровенные закоулки, где можно найти волшебные амулеты и заговоренные предметы. Но стоят колдовские реликвии ой как недешево, ибо дело это недоброе и не вполне законное. Ну, а для тех, кто пришел за зрелищами и впечатлениями, бродячие музыканты, театральные труппы, жонглеры и ловкачи давали представления прямо на центральной площади на потеху требовательной публики. Но осторожно: пройдохи карманники, пользуясь моментом, активно срезают кошельки зазевавшихся зрителей. Город торгашей и воров. Последние здесь выполняли судебную и исполнительною функции. Градоначальник – небезызвестный Антип Калюжа. А известен он тем, что некогда ограбил на лесной дороге саму Елену Прекрасную, которая невесть как там оказалась. Так и обзавелся Калюжа несметными богатствами. Оставив жизнь разбойническую в лесу, Антипка перебрался в крохотное поселение Китеж, где и обосновался. Уже спустя пять лет на месте скоромного селения на карте широко раскинулся богатый и гордый Китеж-град. Здесь свои порядки и правила. Если не сказать… понятия. Но в этом и прелесть Китежа: он свободный. Царь силой пытался обложить Китеж налогом. Тщетно. Кто на Китеж пойдет силой, тот в одних усах и уйдет. Сначала заплатят, а после у самой двери обдерут до нитки и скажут, что так оно и было. Договорились брать с города установленный налог, но он был премного меньше, чем подушевой, что благоприятным образом сказывалось на местной экономической обстановке, и Китеж стал местом притяжения всех желающих заработать.
Сейчас, глядя на опустевший город, вы ни за что бы не поверили, что этими узкими улочками вообще когда-то и кто-то ходил. Пусто. Совсем. И что самое странное – чисто. На одной из этих пустых улиц в этот злосчастный день, будто из неоткуда, появились четверо. Фил, Хан и Кащей пребывали в полной уверенности, что в Китеж они переместились втроем. Но они глубоко заблуждались. В царящей суматохе сумеречного военного лагеря сложно уследить за всем и сразу. А уж тем более заметить, как в последний момент перед самым исчезновением маленькая детская рука цепко схватила тебя за куртку. И теперь крохотная фигурка невесомой тенью прошмыгнула за ближайший угол.
Фил пытался всмотреться сквозь сумрак. Ни намека на жизнь. Хоть и факельные фонари зажжены все до единого, но разглядеть в этих вылизанных улочках торговый город было решительно невозможно. Каменные стены без единого огонька в окнах, а на улицах ни души.
– Ну, и куда все подевались? – прервал звенящую тишину пустого города Хан.
– Мы будто здесь совсем одни, – нахмурившись добавил Фил. – Кащей, мы точно в Китеже?
– Я некогда бывал здесь, – задумчиво произнес колдун. – Внешне я узнаю эти дома и улицы. Но мне бы и саму хотелось знать, что здесь случилось.
– А мне вот интересно, с кем там Змей сражаться поскакал? – ухмыльнулся Хан. – Судя по всему, ждет его нежданчик. Бедный парень так старался, а на битву с ним никто не придет. Даже как-то обидно за него. А мы что? Куда пойдем?
– Тише! Ты слышал? – напряг слух Фил.
– Слышал что? – переспросил друга Хан и резко замолчал, вслушиваясь в тишину.
Где-то на соседней улице, сначала едва-едва, а затем все более отчетливо слышались чьи-то ритмичные шаги. Фил, Хан и Кащей поспешили к источнику звука, чтобы понять, что же здесь происходит. Спрятавшись за угол дома на перекрестке, парни осторожно выглянули из-за угла. Троица ожидала увидеть все, что угодно, но только не это. По меньшей мере, три тысячи крепких мужчин стройными рядами шагали центральной улицей Китежа, растянувшись, казалось, во всю ее длину. В руках каждый их них держал что-то, что можно использовать в качестве оружия: ножи, увесистые дубины, топоры и даже заточенные лопаты. Но наиболее странным ребятам показался взгляд этих людей. Вернее, полное его отсутствие. Мужчины молча смотрели прямо перед собой, не моргая. В их лицах читалась полная отрешенность и безразличие.
– Эй! – крикнул им Фил, отчетливо понимая, что никто на него не обернется.
Толпа продолжала идти стройным ритмичным шагом, не обращая внимания на внешние раздражители.
– Это морок, – констатировал Кащей. – Кто-то напустил на них морок. Смею предположить, что этим людям велели защищать город от вторжения царского полка. Или же наоборот – нападать первыми. Они слушают лишь голос, звучащий в их головах. Хозяин отдает им приказы, а они лишь исполнители.
– Так вот что удумал Стравинский! Как он посмел! – воскликнул Фил. – Он отправил на убой простых людей, смерть которых ляжет на совесть тех, кто пришел их защитить! Кащей, мы можем снять с них этот… морок?
– Можем, но для этого необходимо найти того, кто оморочил этих несчастных. Нужно либо заставить его снять заклятие, либо убить.
– Это ловушка, – тяжело вздохнул Хан. – Змей не посмеет их тронуть, но тогда эти добрые люди вырежут всех. А если нет… Мне даже страшно произнести это вслух. Нужно предупредить Змея, Волка и царевича!
– Согласен. Кащей, ты единственный, кто может им сообщить, – обратился к колдуну Фил.
– Я помогу Змею и остальным сдержать натиск омороченых. Постараемся не выпустить их из города. Сделаю все возможное. Надеюсь, Демон не станет прятаться и выйдет на честный бой. Тогда мы сможем положить этому конец, – Кащей твердо и решительно смотрел Филу в глаза.
– Спасибо тебе, ты настоящий друг, – парень протянул руку колдуну.
Кащей сразу растерялся, не понимая, что следует говорить и делать в таких случаях.
– Не знаешь, как пожимать руку? Ну, дай хотя б пятюню, вот так, – Фил и Хан встречно ударили друг друга ладонями.
Кащей с плохо скрываемой радостью подставил свою напряженную ладонь. И хоть получилось слегка неуклюже, но по неизвестной для себя причине, колдун отметил, что ему понравился этот странный нелепый обряд.
Перед самым исчезновением Кащей указал рукой на вытянутую башню, где располагались палаты градоначальника, самое роскошное место в городе: «Думаю, вам туда».
Наверняка, из всех возможных вариантов, Стравинский для себя выбрал самый богатый и комфортный. Хоть в чем-то этот чокнутый предсказуем. Фил и Хан поспешили к дому с башней. Чем быстрее они «обезвредят» Стравинского, тем меньше невинных людей пострадают в этой бессмысленной борьбе. Плана действий, как всегда, не было.
***
Царский полк, гордо именуемый войском, стянулся к крепким белым стенам свободолюбивого Китежа. Царские стяги с изображением жар-птицы развивались на промозглом ледяном ветру. И золотые нити не блестели, и натертые до блеска щиты не отражали солнечный свет в сумеречной темноте, как когда-то до затмения. На холме на переносном троне, закинув ногу на ногу восседала Алена в окружении солдат-барабанщиков и глашатая с горном. Десяток осадных башен и два десятка требушетов, таран и бочки с горючей смесью ждали своего часа. Широкая протоптанная дорога вела к главным вратам города. Холмистая долина со всех сторон окружала высокие неприступные стены. Рядом по левой границе протекала мелкая, но бурная река с каменистым дном, за которой широкой полосой протянулось редколесье. Серебристый иней покрыл потемневшую от первых заморозков траву, которая приятно хрустела под ногами.
Отсутствие всякой реакции на потенциальное вторжение немало напрягло воображение Огненного Змея. А что, если, они ошиблись? Что, если Демон вовсе не в Китеже, а, скажем, в Солнце-граде? И именно сейчас жители столицы нуждаются в защите, как никогда.
Но не успел Змей дорисовать ужасающе жестокие картинки в своем воображении, как вдруг рядом раздался глухой щелчок. Парень вздрогнул от неожиданности. Напротив, где еще мгновение назад никого не было, стоял Кащей. Тяжелый взгляд исподлобья не сулил ничего хорошего. Змей приготовился услышать неутешительный новости.
– Злодей напустил на жителей Китежа морок, и сейчас около трех тысяч крепких вооруженных мужиков направляется сюда, чтобы убить всех нас, – баз обиняков сообщил Кащей.
Казалось, от удивления лазурные глаза Змея увеличились в размере в несколько раз. Парень схватился за голову, осознавая всю жестокость данного происшествия. Через секунд тридцать судорожных раздумий он подозвал к себе своего глашатая, стоящего позади песчаных великанов, и отдал ему приказ предупредить Ивана, Алену и Волка. В тишине раздался тревожный гул горна. Змей пришпорил своего коня и помчал на совет, что было прыти.
План Змея был предельно простым: копать широкие рвы глубиной в два средних человеческих роста. Копать подряд один за другим. Упав в такой, не убьешься, максимум – покалечишься. Но и надолго такие рвы, увы, никого не задержат. Серый Волк предложил разобрать осадные башни и сделать укрепления из бревен и камней, которые приготовили для требушетов. Алена же решила воспользоваться волшебством песчаных исполинов, которые умеют превращаться в зыбучие пески. Разбив задачи по флангам, войско начало перестраиваться в оборонительную позицию. Сейчас главное – тянуть время до последнего. Нужно сдержать натиск омороченых и максимально привлечь внимание самого Демона, от которого можно ожидать чего угодно. А время шло на минуты.
С помощью колдовства и слаженной работы уже через очень короткий срок длинными тоннелями протянулись друг за другом два рва. Но солдаты не прекращали копать дальше.
– Занять исходные позиции! – отдал приказ Змей.
– Брать пленных! Никого не убивать! – эхом отозвался приказ Ивана царевича где-то вдали.
Песчаные великаны вплотную подошли к вратам города. В своих гигантских ручищах воины несли огромные булыжники и бревна. Им дано особое поручение: забаррикадировать вход. Никто не должен покинуть город. Даже свои.
Добротно завалив ворота, Воины выстроились в шеренгу перед входом. Песчаные великаны – первая лини обороны – рассыпались в зыбучий песок. За ними протянулись два широких ряда рвов, за которыми выстроилась царская пехота щитами вперед, а за ними конница.
Казалось, в этот момент замерли все и все вокруг. В воздухе повисло тягучее ожидание. Гнетущая безмолвная тишина заглушала собой биение беспокойных сердец. Серый Волк и Огненный Змей не сводили глаз с ворот Китежа, откуда вот-вот хлынет зло во всем своем безобразии и жесткости. Тянуть время и надеяться на двух чужаков.
Раздался оглушительный грохот, перекатившийся в барабанный бой царского полка. Баррикада у ворот дрогнула, но не пала. Грохот. Еще один. Тишина. Змей поджал губы, вслушиваясь в подозрительное затишье. Парень не отрывал взгляда от баррикад. Волк же напротив, заподозрил, что вовсе не в баррикадах дело. Подняв голову, он понял, что прав, когда увидел массовый переброс канатных лестниц через стену города. Через каждые пять метров, одна за другой будто сотня стекающих подтеков. И сразу же по ним быстро спускались крепкие мужчины. Синхронно, как отряды муравьев. Оттеснять их было попросту некуда.
Кащей растерянно смотрел на происходящее и не мог сообразить, что следует делать в такой ситуации. Ведь, любая попытка применить колдовство могла навредить этим людям. Волшебство вообще штука опасная. Колдун всматривался в густую тьму в ожидании своего личного врага. Но Демон пока себя не проявлял.
Отрешенные пустые взгляды людей делали ситуацию еще более жуткой. Этот противник опасен тем, что, во-первых, он бесповоротно уязвим, а во-вторых – вообще не осознает происходящее. Вот это есть истинное коварство и неистовая жесткость врага – затуманить разум и отправить в бой в своих корыстных целях. Противник своим наступлением провоцирует убийство и ненависть.
Спустившись со стен, китежцы пошли в хаотичное агрессивное наступление, но тут же проваливались по пояс в вязкий песок. Но многим удалось обойти колдовские ловушки, которых было не так много, как хотелось бы. Будто обезумевшие от гнева люди продолжали бежать в атаку, падая во рвы с оглушительным криком. Порой слышался отвратительный звук ломающихся костей. План со рвами был не столь безнадежен, как казалось на первый взгляд. И теперь тактика претерпевала некоторые изменения – не дать выбраться из рва. В ход шли все те же бревна и силы солдат. Хваткие руки противника цеплялись за края рва, но получали отпор рукоятями мечей. Где-то послышался истошный крик. Одного из солдат затащили в яму и жестоко убили. Так пролилась первая кровь.
***
Фил и Хан стояли на пороге дома с башней, еще совсем недавно принадлежащего градоначальнику. Резные оконные рамы с наглухо запертыми ставнями всем своим видом намекали, что хозяина дома нет. Расписная голубая дверь вела туда, куда идти не очень-то и хотелось. Поэтому ребята чуть притормозили у входа. Хотелось собраться с мыслями. План действий обсуждать не имело никакого смысла. А зачем обсуждать то, чего нет?
Дом, на удивление, оказался незапертым. За расписной голубой дверью находилось просторное помещение с довольно приятной обстановкой, освещенное светом многочисленных свечей и камина. Но досконально осматриваться совсем не было времени. Мельком в памяти запечатлелся большой обеденный стол, накрытый белой скатертью, хозяйское кресло с красной обивкой, черное пианино, пестрый ковер и обилие кружевных салфеток. По центру раскинулась широкая деревянная лестница, слева от которой находилась скромная невзрачная дверь. Первым делом ребята направились проверить помещение за той самой дверью. Это всего лишь кухня, а в ней – ни души. Оставался лишь один путь – наверх.
С каждой пройденной скрипучей ступенью сердце начинало биться все чаще. На последней, казалось, замерло. Дыхание перехватило, под ложечкой засосало. «Это всего лишь Стравинский, расслабься» – утешал себя Фил. Аутотренинг не помогал. Очутившись на втором этаже, парни увидели четыре двери. Переглянувшись, решили открыть первую от лестницы. Толкнули дверь – заперто. Следующая при легком нажатии дрожащий руки скрипнув отворилась. Луч света проник в темный коридор. Парни снова переглянулись. Хан вошел первым, Фил вошел следом.
Просторная комната, выстланная натертым до блеска паркетом, запах травяного чая. Из мебели лишь круглый стол и четыре, обитых шелком, стула, на одном из которых вальяжно восседал Петр Стравинский. Под потолком висела громадная многоярусная люстра, по крайней мере, с сотней горящих свечей. На столе поблескивал натертыми боками самовар, вокруг которого стояли несколько чашек на блюдцах.
– Добро пожаловать, гости дорогие! – наиграно всплеснул руками Стравинский.
– Привет, – сухо кинул ему в ответ Фил.
– А я вас жду. Присаживайтесь, – указал рукой на стулья Стравинский.
– Мы здесь не чаи гонять пришли, – сказал Хан, скрестив руки на груди.
– Да? Разве? – театрально удивился колдун и прищурился. – А зачем же тогда вы сюда явились?
Фил и Хан на секунду растерялись. А, действительно, зачем? Как это правильнее сказать?
– Мы хотим, чтобы ты прекратил террор и вернул Демона в шкатулку, – коря себя за промедление, ответил Фил.
– Так, давайте по порядку, – Стравинский встал со стула и зашагал по комнате, сложив руки на уровне груди. – Я вернулся в Тридесятое царство, упек Ягу туда, откуда ей не выбраться, таким образом прекратив похищения детей из вашего мира. Я еще и террорист? После всего того хорошего, что я сделал? Правильно говорят: не делай добра, не получишь зла.
– А Демона зачем выпустил? Тоже по велению доброго сердца? Зачем околдовал весь город? – сквозь зубы выпалил Хан.
– Я никого не выпускал. Я же не дурак! – возмутился Стравинский.
Парни облегченно выдохнули, но колдун быстро добавил:
– Я его поглотил.
– Что?!
– Я есть Демон, которого вы так боитесь, – кокетливо захлопал глазами Стравинский. – Ага, теперь вся сила его во мне. Вот и сказочке конец, а кто слушал – молодец. Я теперь всесильный и могучий. Могу вас прихлопнуть на месте, как букашечек. Я ничего не боюсь. Да, иногда приходится питаться человеченкой, но… Таковы законы власти.
– Фу! Ты еще более мерзкий, чем я думал! – воскликнул Фил.
– Ага, может и так. Но посмотри: я добился всего, чего так долго желал. Я властелин пусть небольшого и своеобразного, но мира. Меня пинали, упрекали все мое существование. С самого моего появления в этих землях! И где они все теперь? А я здесь, у власти. Меня считали бесполезным и глупым, меня никто не воспринимал всерьез. Мне даже и сказок толком не посвятили…
Фил почувствовал, что Петр Стравинский скрывает что-то очень важное о себе. Что-то, что поможет его если не победить, но ранить.
Хан же был иного мнения. Парню надоело слушать бредни полоумного, он решил действовать. Вскинув руку вперед и закрыв глаза, Хан выпустил из ладони мощную струю ветра. Стравинский встрепенулся и сделал жест в виде удара по воздуху наотмашь. Хана с большой силой отбросило в стену.
– Хан! – Фил бросился к другу, чтобы проверить не ранен ли он.
Хан показал жестом, что он в порядке, но встать так и не смог.
– Небесный Змей? Ты думал, я не знал? – спросил Стравинский, поправляя укладку. – больше без этих выходок, пожалуйста. Нормально же беседовали. Кстати, скажи спасибо, что я не упек тебя в шкатулку! Прошу обратить внимание на то, что я знаю твое имя, поэтому могу тебя упечь на раз-два! А после еще и впитать твою силу. Я же не только колдун истинного происхождения, но еще и исследователь. Мне известны все секреты этого мощного артефакта. А теперь слушайте меня внимательно. Вы живы лишь потому, что нужны мне. Ну, по крайней мере, ты, Филипп Катков. Предлагаю тебе стать моим посыльным. Даю на раздумья три минуты. Время пошло.
– Как я буду твоим посыльным, если моста и Яги больше нет? – спросил Фил.
– О, так это и есть результат моих исследований, – Стравинский извлек из-под стола резную деревянную шкатулку, украшенную странными символами. – Видишь ли, я научился извлекать чары новым способом, а после поглощать их. Яга теперь здесь, – колдун постучал кончиками пальцев по шкатулке. – Теперь я решаю, кому покидать Тридесятое царство, а кому добро пожаловать.
– Ты можешь отправить меня домой? – робко спросил Фил.
– Да, и вернуть обратно с тем, чем мне нужно. И сохранить жизнь твоему другу. Если ты откажешься, я отправлю Ханьюла в шкатулку и обрету еще большую силу. Решайся, Филипп Катков. Подумаешь, пострадает всего пара-тройка человек, но я сделаю из Тридесятого царства настоящий рай! Мы сделаем.
Фил задумался. Предложение звучало заманчиво.
***
Численное превосходство было, явно, на стороне противника. Вражеские силы были рассредоточены по всей долине в хаотичном и непредсказуемом порядке. «Они пытаются нас окружить», – подумал Волк и тут же подозвал к себе глашатая, чтобы оповестить Алену.
Кащей уже не мог больше ждать, поэтому максимально включился в битву с мороком. С помощью чар он рыл ямы прям под ногами противника, или наоборот – образовывал земляные преграды. Корнями редких деревьев опутывал ноги. Но его сил не хватало на то, чтобы массово атаковать противника. Ратибор и еще один воин орудовали с помощью большой сети. Они натянули между двух лошадей эту сеть и сидя верхом ловили в нее сразу, как минимум, пятерых вражеских солдат. Пойманную добычу волокли в специально подготовленные деревянные клетки, которые наспех смастерили из остатков осадных башен. Но тюрем не хватало, поэтому многих заманивали в специальные ловушки, окруженные сухим сеном, и поджигали. Огонь задерживал противника на какое-то время. Иван царевич понимал, что еще минут тридцать и ситуация полностью выйдет из-под контроля и придется дать разрешение убивать врага. В этот момент Змея окружили трое. Вооружившись прочной палкой, парень пытался отбиваться так, чтобы оглушить, но не навредить. Ему на помощь подоспел Волк. Он накинул на плечи двоим китежцам веревочную петлю и, пришпорив лошадь, одним уверенным рывком туго затянул ее, сковав по рукам нападавших. Змей благодарно кивнул.
В шатер стягивали тяжело раненных солдат. Мара промывала раны, накладывала повязки, пропитанные травяными отварами и мазями. Солдаты стонали от боли, такого жестокого и озлобленного противника им еще не приходилось встречать. Соня тихо нашептывала на раны, заговаривая боль. У девушек не было ни секунды отдыха. Им нужна была помощь. Но предыдущая ведунья и два лекаря сбежали еще задолго до начала боя. И теперь Соня и Мара не чувствуя рук и ног метались от раненного к раненному, чтобы помочь и хоть как-то облегчить страдания. Девушки были настолько заняты, что не заметили, как тихо одернулся полог шатра и вошел кто-то посторонний. Мара стояла спиной ко входу и нарезала тканевые повязки, когда Соня закричала: «Сзади!». Девушка растерянно завертела головой. Но было поздно, кто-то схватил Мару и приставил нож к ее спине в районе талии. Один из раненных солдат подскочил с койки, не обращая внимания на боль поломанной ноги, одним метким ударом в ухо обезвредил противника. Девушка, выдохнув, закашляла.
– Ты как? В порядке? – подбежала к девушке перепуганная Соня.
– Да, все хорошо, я просто испугалась.
– Мара! У тебя кровь! – воскликнула Соня, ее глаза округлились от увиденного.
Красное пятно в районе талии медленно расползалось по серому переднику Мары.
***
– Фил, не смей с ним соглашаться! – воскликнул Хан. – Он превратит все царство в безвольных зомби. Ты этого хочешь?
– Я хочу, чтобы ты жил, – тихо ответил Фил. – Зря я тебя взял. Надо было самому идти.
– Во-о-о-т, верно рассуждаешь, – протянул Стравинский. – Меня все равно не победить. Решайся, Фил. Мне ведь совсем не хочется тебя убивать, а придется.
– Прежде, чем отвечу, я хочу кое-что знать…
– Спрашивай, дорогой, – снисходительно улыбнулся Стравинский.
– Если я возьму шкатулку и произнесу твое имя, что произойдет? – спросил Фил.
– Не смей даже думать об этом! И неужели ты думаешь, что я хоть кому-то свое имя назову?
– Расслабься, я просто спросил.
Филипп не отрывал глаз от шкатулки, от которой Стравинский не отходил ни на шаг.
– Я согласен, – решительно ответил парень.
– Фил, нет… – тихим слабым голосом отозвался Хан.
– Чудненько! Я знал, что моя сказка обязательно научит тебя делать правильный выбор, – захлопал в ладоши Стравинский.
– Так, ты чаем меня угостишь, или как? – возмущенно спросил Фил.
Стравинский расплылся в елейной улыбке:
– Ну, присаживайся.
Фил подошел ближе и присел на стул, стоящий напротив Стравинского, и протянул колдуну чашку. Мужчина взял чашку и поднес ее к крану самовара. В этот момент Фил резким движением схватил шкатулку, но ничего не успел сделать. Стул под парнем будто ожил и, отпрыгнув, отбросил его на насколько метров в сторону. Шкатулка отлетела к приоткрытой двери.
– Как ты посмел?! – брызжа слюной, истерично взвизгнул Стравинский. – Я тебя в порошок сотру! Мерзавец!
– Не тронь его! – крикнул Хан и потоком воздуха приподнял колдуна, за что был наказан ответным колдовским ударом.
Стравинский был настолько поглощен своим гневом, что не обратил внимания, как дверь, ведущая в помещение, тихонько отворилась, и в комнату вошла маленькая девочка. Она быстро наклонилась и подобрала шкатулку.
Фил и Хан удивленно переглянулись. Стравинский, опомнившись, приподнялся с пола и быстро оценил обстановку, окинув взглядом комнату. Девочка, держащая шкатулку, никак не вписывалась в его планы:
– Милая девочка, – заискивающе обратился Стравинский к неожиданной гостье. – Верни, пожалуйста, шкатулку. Она моя.
Фил вмешался:
– Что, не можешь забрать с помощью магии? Шкатулка тебе не подчиняется, верно? Ведь это ты ее раб, а не наоборот! За силу и власть приходится дорого платить, да?
Но Стравинский проигнорировал вопросы Фила, все его внимание было сосредоточено на шкатулке:
– Девочка, – колдун сделал шаг вперед.
– Меня зовут Варя. Не подходи ко мне, я тебя боюсь.
Стравинский покорно замер на месте. Фил и Хан снова удивленно переглянулись.
– Варя, – обратился к девочке Фил. – Спроси, пожалуйста, колдуна, как его зовут. Поверь, это очень важно.
– Как зовут тебя? – спросила Стравинского Варя.
Колдун нервно сглотнул и дрожащим голосом заикаясь произнес:
– Петрушка. Меня зовут Петрушка.
Фил чуть было не вскрикнул, но сдержался. Вот он обделенный вниманием персонаж русских сказок! Теперь многое в его поведении становится понятым.
– Варь, попроси Петрушку забраться в шкатулку, – кивнул на колдуна Хан.
Девочка послушно сделала то, что сказали ей ребята. Она их знала, она нарочно шла за ними, чтобы помочь. Ведь взрослые такие ненадежные.
Петрушка покорно рассеялся в красную дымку и залетел в шкатулку. Крышка захлопнулась.
Филип и Хан осматривались вокруг, пытаясь прийти в себя. Они не могли поверить, что все кончено. Что Стравинский больше им не угрожает. Варя молча рассматривала шкатулку в своих руках. Осторожно приподняв крышку, она увидела три куклы с красными крестами вместо лиц. Девочка знала, что в руках она держит непростую шкатулку, а волшебную. Смотря на эти старые соломенные куклы, Варя устало в сердцах произнесла: «Как же я хочу, чтобы все было в порядке».
Белая вспышка света озарила комнату.