Ян Тихий
Проклятье из Тридесятого царства
Глава 18. Большая проблема
И снова этот лес: пожухлый, тусклый, прелый. Недавно здесь прошел дождь и теперь под ногами сминались склизкие листья. Черные от сырости деревья с ядовито-зеленой рябью мха замерли в ожидании первого снега. В этот день было пасмурно, но, довольно, тепло для этого времени года, поэтому над землей повисла легкая туманная дымка. Среди деревьев плутала узкая река, больше походившая на ручей. Тихое журчание ее воды здесь – единственный источник звука, прерывающий гнетущее молчание леса.
Посреди этого почти немого пейзажа внезапно возникли двое молодых мужчин. Возникли, словно, из неоткуда. Эти оба имели почти одинаковый средний рост, один из них худощавый и светловолосый, другой – брюнет крепкого телосложения. Молодые люди осмотрелись вокруг. Светловолосый указал рукой в сторону крепкого деревянного моста, ведущего через речушку. Оба направились прямиком туда.
– Эй, Стравинский, не так быстро, я не успеваю… – начал разговор молодой брюнет.
– Хватит фамильярничать! Я Петр, – раздраженно прервал парня светловолосый мужчина постарше.
– Ладно, Петя.
– Петр!
– Нет.
Петр Стравинский раздраженно закатил глаза и тихо выругался. Затем, остановившись, снял с плеча замшевую сумку и достал из нее бумажный пакет с чем-то явно тяжелым. Стравинский небрежно высыпал содержимое на землю.
– Это что? Дрова?!
– Филипп, ты давай не умничай, а собирай кострище.
Под ногами лежало штук шесть небольших бревнышек из толстых ветвей и, примерно, три горсти мелкого хвороста. Филип расчистил ногой землю от сырых листьев, аккуратно сложил основу кострища в виде конуса: на дно пошли мелкие ветки, а сверху крупные куски древесины.
– Гони зажигалку. Надо разжечь наш мини-костер.
Стравинский протянул ему маленький металлический предмет.
Пока Филипп разжигал костер, мужчина выудил из своей сумки еще один пакет и аккуратно достал из него белое полотенце, деревянный гребень и что-то похожее на паклю. Обернувшись, Стравинский увидел тонкую нитку дыма, поднимающеюся над кострищем.
– Сильнее раздувай, Фил.
– Я стараюсь! Если такой умный, сам иди и разжигай свой костер.
Спустя еще минуту над дровами занялось небольшое пламя.
Стравинский аккуратно подставил к языкам огня деревянный гребень и паклю, завернутые в полотенце, сложив предметы у основания костра. Пламя начало жадно поедать «подношение». Из костра повалил синий дым, в едком запахе которого четко угадывались нотки чабреца. Филипп удивленно смотрел на странный ритуал.
– Отойди подальше, – приказал ему Стравинский.
Парень отошел.
– А теперь последний штрих, – Стравинский бросил в костер несколько белых перьев.
Клубы густого вязкого дыма цвета болотной тины окутали костер.
Филипп продолжал изумленно наблюдать за происходящим, примерно понимая, что дальше будет. Петр Стравинский попятился назад от костра. Отойдя шагов на пять, он приготовился к разбегу. Вообще, это выглядело немного странно, ведь костер был совсем маленьким. Но позже стало ясно, что все дело в узких штанишках Стравинского. Прыгать в них было крайне сложно: тесные брюки не давали возможности сделать широкий шаг. Филипп ухмыльнулся: Стравинский обладал уникальной суперсилой – добавлять нотку нелепости в любой, даже самый зловещий, момент. И теперь Стравинский выделывал па с грацией хромой балерины. Филипп в это время тихо радовался свободным трикотажным штанам с теплой подкладкой. Хорошо, что другие вещи, любезно одолженные светловолосым модником, ему не подошли по размеру.
Тем временем, Стравинский прыгнул через костер в третий раз. Пламя резко потухло.
– Петя, что это было?
– Ритуал окуривания. Теперь старуха пропустит меня, сама того не ведая. Но, на всякий случай, ты пойдешь первым, – Стравинский манерно ткнул пальцем в грудь Фила.
– Сначала отдай шкатулку.
– Да и пожалуйста!
Меньше, чем через десять секунд шкатулка оказалась в руках у Филиппа. Хотя парень до сих пор не решил, как поступить дальше. Отдать шкатулку Моревне, но сохранить себе жизнь? Или, все же не нести ее вовсе и умереть? Филипп уставился на шкатулку, уйдя глубоко в себя в своих раздумьях.
– Я бы на твоем месте не шел бы через мост, не подпалив кукол, – деловито с напылением загадочности произнес Стравинский.
– Это еще зачем?
– Ну, как же? – Стравинский засмеялся. – Тебя там, наверняка, ждут. Мост такого аншлага отродясь не видал. Неужели ты думал, что Иван и Алена допустят передачу шкатулки людям Моревны? Вот так просто?
– Но Темная дружина сбежала с поля боя! Их там нет!
Стравинский закатил глаза:
– Пошли за подкреплением. Предполагаю, что соберутся все. И будет битва не на жизнь, а на…
– А мне что делать?! – в панике перебил его Фил. Он вообще не предполагал ничего подобного, поэтому услышанное стало настоящим потрясением. Дважды он боевых разборок точно не перенесет.
– Тише, без паники, – спокойно произнес Стравинский. – Мы сейчас подожжем кукол в шкатулке и пойдем через мост. Ты выйдешь ко всей этой сказочной публике, вооружившись сиим опасным артефактом. Поверь, они сунуться не посмеют. Ты, главное, угрожай им поувереннее.
– А дальше что?
– Ну, а там уж сам решай. Пусть к Моревне тебя везут. Если не так, то смерть тебе верная, – пожал покатыми плечиками Стравинский и протянул парню металлическую зажигалку. – Давай, попробуй. Не бойся, ни шкатулка, ни куклы не сгорят. Ну, смелее, Филипп.
Парень открыл шкатулку, усадил кукол прям в ней и поджег каждую по очереди. Соломенные головы охватило пламя.
Филипп, держа в правой руке шкатулку, закинул левой себе на спину рюкзак, Стравинский подобрал с земли сумку. Оба направились к мосту. Парень пытался контролировать дрожь в руках, ноги, будто, превратились в вату. Сердце колотилось, как взбешенный зверь в клетке, отдаваясь эхом в ушах. Перед глазами снова поплыли образы горящих трупов, нос, будто бы, снова почувствовал запах горелой плоти. Фил нервно сглотнул ком, подобравшийся к горлу и ступил на мост. Послышался скрип деревянной доски. Фил посмотрел вниз: ноги окутывала серо-голубая дымка. Подняв глаза, он увидел туманное облако, плавно опускавшееся на мост. Парень сделал еще несколько неуверенных шагов к середине моста. Сквозь туман он увидел приближающуюся фигуру в черном балахоне. Это она. Туман не рассеивался, но расступался. Снова это пронзительный взгляд. По спине побежала струйка холодного пота. Дыхание замерло, будто, легкие сжали в кулак. Спустя мгновение силуэт растворился в туманной дымке. Кулак разжался, и снова можно дышать. С каждым последующим шагом туман рассеивался и уже сквозь него прогладывались некоторые силуэты. Да, его ждут. Это безумие какое-то. Обычный подросток сейчас решает судьбу тысяч живых существ. За что взвалили на его плечи такую ношу? Это не его война. Это не его мир.
До окончания моста оставалось сделать еще три шага. Филипп поднял глаза. Туман рассеялся. На парня смотрели десятки пар глаз людей, которые не то, что пошевелиться, моргнуть не смели. Две противоположные шеренги, состоявшие из, примерно, семидесяти солдат враждующих армий, расположились по левую и правую стороны от моста. Все замерли в ожидании чего-то глобального, страшного. Если здесь начнется битва, то очень немногие выберутся из нее живыми. Поляна не настолько большая, чтобы не пострадал лес. С левой стороны Фил заметил знакомое, хоть и изрядно потрепанное, лицо Змея. С правой стороны… Стоп! Тоже знакомое лицо. Верхом на лошади, возглавляя пешую армию, восседала сама Алена. От внешности наивной русской красавицы в сарафане не осталось и следа: горделивая воительница в черном кожаном доспехе с золотой бляхой на груди. В правой руке, запястье которой украшали несколько нитей с амулетами, девица держала обнаженный меч. Всем свои видом Алена давала понять, что готова бороться за свое до победного конца. Сейчас воительница не отводила свой строгий сосредоточенный взгляд со шкатулки с горящими куклами.
– Ба! Знакомые все лица! – Филипп услышал за своей спиной громкий голос, от которого парень невольно дернулся.
Стравинский сделал шаг, поравнявшись с Филиппом. Никто не отреагировал на своеобразное приветствие. Но, внутренне, чувствовалось, напряглись сильнее. Фил зажмурился, готовясь сказать что-то важное, но мысли путались в голове, не давая произнести ни слова.
Внезапно в гнетущей тишине послышался какой-то странный звук, похожий на птичий клекот, где-то совсем рядом пронзительно взвыл волк. Все невольно устремили свои взгляды в противоположную от моста сторону. В темноте лесной чащи прогладывались странные пугающие силуэты с горящими желтыми и красными глазами. Клекот усиливался. Медленно, шаг за шагом, из тени начали выходить обитатели леса. От увиденного у Филиппа слегка подкосились ноги. Верхом на гигантских медведях, вальяжно выходящих из темноты деревьев, восседали нагие девицы, бледные тела которых были прикрыты лишь черными длинными волосами, а их головы покрывали венки из сухой травы, камыша и листьев. В их выразительных глазах на белых, как мел, лицах, читалась отрешенность и какая-то неуловимая, но явно ощутимая, скорбь. За девушками из-за деревьев по одному со всех сторон выходили оскалившиеся волки, верхом на которых сидели маленькие бледные дети с желтыми глазами, одетые лишь в длинные нательные сорочки, в руках они уверенно держали остро заточенные деревянные колья. Их было много. Очень много. Взгляд этих странных людей был холодным и жестким. Им не знакома пощада и сочувствие. Их не убьет меч, не пронзит стрела. Они – духи этого леса.
Стравинский слегка наклонился к Филу и прошептал:
– Кажется, у нас проблемы. Леший не двузначно намекает, что нам всем здесь не рады. Поэтому прости, парень, но ты мне еще спасибо скажешь.
Стравинский резко выхватывает шкатулку из рук Филиппа, что-то быстро шепчет и исчезает без следа.
Раздался крик Огненного Змея:
– Шкатулка! У нас украли шкатулку!
Алена несколько секунд смотрела на стоящего с вытянутой рукой Фила, а затем скомандовала своему отряду:
– Уходим!
Войско Лешего расступилось, дав уйти незваным гостям в глубь леса на восток.
Тем временем, Огненный Змей вплотную приблизился к Филиппу.
– Змей, я не знаю, что это было. Клянусь, я здесь не при чем! – парень растерянно смотрел на свою руку, в которой минуту назад держал шкатулку.
– Раз ты еще жив, то, действительно, не причем… – задумчиво протянул Змей. – Кто он такой?
– Петр Стравинский. Я не знаю о нем ничего, кроме того, что это он отобрал шкатулку у ведьмы и отдал ее мне, – растерянно лепетал Фил.
– Я должен доставить тебя Моревне, – строго сказал Змей. – Мы уходим! – крикнул он, обернувшись к своим подопечным.
Фил сел на землю и обхватил голову трясущимися руками. Только что он чуть не лишился своей жизни.
***
Всю дорогу к замку Филипп раз за разом прокручивал в памяти произошедшее. Стравинский, как всегда, всех перехитрил. В первую очередь, его – Филиппа. Манерный блондин рассчитал все до мелочей: нарочно отдал шкатулку, чтобы в самый ответственный момент ее отобрать. Хитро… Но именно благодаря этому, Фил остался живым. Парень никого не предавал, он, как и другие, стал жертвой коварного плана. Зачем Стравинскому шкатулка? Собственно, без разницы. Теперь Фил спокойно может вернуться домой, дальнейшая судьба Тридесятого царства его уже не волнует. Хоть бы Моревна не выкинула еще каких-нибудь фокусов с очередным проклятием. Миссия провалена безвозвратно. Черт бы побрал эту шкатулку на пару с Моревной! Если бы не вмешалось жуткое войско Лешего, все пали бы смертью храбрых на той треклятой поляне. Спасибо, что хоть дали уйти. Найти бы теперь Хана и разобраться, как им вместе вернуться домой. Но ни Хана, ни Мары по близости не было. Один из сопровождающих его вояк по секрету сказал, что ребят увезли отдельным экипажем в замок. Вот там они и встретятся.
Глава 19. Песнь о Демоне
Проснувшись, Фил боялся открыть глаза. Осторожно пошевелил пальцами, почувствовал на ощупь мягкость хлопкового одеяла. Придя в себя, понял, что находится в постели. «Может, мне все приснилось? Сейчас войдет бабушка и начнет причитать, мол, я все пары просплю и позовет завтракать. Хоть бы. Я готов слушать ее ворчание с таким же упоением, как хиты любимой рок-группы. Лишь бы не возвращаться в тот кошмарный сон про Тридесятое царство. Кстати, почему так хочется на пары?».
Пролежав так еще минут пять, Фил почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. «Я здесь не один?».
– Я знаю, ты уже не спишь, – прозвучал знакомый голос.
– Хан, ты? – спросил Фил не открывая глаз.
– Я.
Оба молчали, примерно, минуту. Фил резко повернулся, открыл глаза и попытался привыкнуть к свету. Постепенно он смог рассмотреть сидящего напротив Хана. Друг расположился на противоположной кровати, скрестив руки на груди и нахмурив брови. Комната, в которой они находились, была до боли знакомой. Они уже здесь бывали.
– Ну, и что ты дуешься, как сыч на погоду? – процитировал свою бабушку Фил. – Вообще-то это я должен на тебя злиться.
– И ты злишься?
– Не знаю. Нет, наверное. Но хотелось бы услышать твои оправдания.
– Оправдания?! – возмутился Хан, – Так ты это называешь? Я не буду оправдываться! У меня были объективные причины.
– Допустим. Ну, и? Так и будешь уходить от ответа, или все-таки наконец расскажешь правду? Что ты скрыл от меня?
Хан глубоко вздохнул:
– Прости, хотел тебе все рассказать, но не нашел подходящего момента.
– Будем считать, что он настал.
– Отлично. Ты ведь уже понял, почему я не смог вернуться? – Хан не знал, как правильно начать этот сложный разговор.
– Ага, ты уже каким-то чудом здесь бывал. Это я понял.
– Не просто бывал, я здесь родился.
От неожиданности Фил приподнялся с постели.
– Что?! Что ты сказал?!
– Да, так и есть. Тридесятое царство – мой дом.
Фил сел на кровать, укутавшись в одеяло и тупо уставился на своего друга, о котором, как он считал, знал абсолютно все.
Хан продолжил:
– Мой отец из здешних, он сбежал в наш… вернее, в твой мир, где и познакомился с моей мамой. Они полюбили друг друга. Но однажды, отец затосковал по родным краям, жизнь в незнакомом мире оказалась не такой простой, как он думал. Отец забрал мою маму в Тридесятое царство. Но и здесь настали неспокойные времена. На него открыли охоту, и в итоге – мой папа погиб. Я его даже не видел ни разу. Все произошло, когда мама была мной беременна. Она родила и сбежала со мной обратно в знакомый нам мир, – Хан задумался, а затем продолжил. – Знаешь, я даже боюсь представить, как мама отдавала за меня откуп в виде чьего-то ребенка. Стараюсь об этом не думать. Наверное, очень хотела меня спасти.
– Как ты об этом узнал? Кто тебе рассказал?
– Мама. Еще ребенком, я расспрашивал ее о том, где мой папа. Она рассказывала мне эту историю, и я верил. Повзрослев, решил, что это все сказки. У кого-то папа летчик, у кого-то спецагент… Ну, знаешь, как, обычно, мамы рассказывают детям легенды об их отце.
– Ну, да, – ухмыльнулся Фил.
– Мама умерла, когда мне было пять, и я попал в приемную семью. Спрашивать уже было не у кого. И когда Стравинский начал рассказывать нам о Тридесятом царстве, у меня закрались некоторые подозрения, что рассказы мамы – вовсе не выдумки для любопытного ребенка.
– А что с отцом твоим? Кто он?
– О, это самое любопытное. Я понятия не имел. До недавних пор…
– Это до каких же? – прищурившись, спросил Фил.
– Помнишь ту потасовку возле моста?
– Да забудешь такое! – воскликнул Фил.
– Тише, – Хан осекся. – Я прятался за деревьями, когда вас окружил Серый Волк со своими дружками. В какой-то момент понял, что могу вам помочь. Я не знаю, как у меня это вышло…
– Ветер… – прошептал Фил.
– Да, – Хан поднес указательный палец к губам.
Филипп задумчиво потер нос.
– Мой отец… Я понял, почему его убили. Помнишь, что нам рассказывала Мара?
– Он был Небесным Змеем? – едва слышно спросил Фил.
– Думаю, да. Никто не знает, что он не был последним. И я считаю, не стоит их убеждать в обратном.
– Согласен. Стоп. Но ведь есть свидетели, которые видели, что ты не вернулся в наш мир, что ты им сказал? Змею, Маре…
– Ничего. Просто сказал, что не хочу возвращаться. Вот и все.
– Думаешь, они поверили?
– Не знаю. Надеюсь. Меня и Мару сразу схватили, как дополнительные рычаги влияния на тебя. Особенно никто в мои мотивы не вникал. Змею я был только на руку.
– Мда… Как они меня достали… Слушай, так ты больше не сможешь вернуться?
– Не могу, прости.
Их разговор прервал громкий стук в дверь, которая тут же отворилась. В комнату вошел Огненный Змей.
– Следуйте за мной.
– И тебе здравствуй, – ухмыльнулся Фил, – можно хотя бы одеться?
– У тебя минута, – строго сказал Змей и вышел за дверь.
Собравшись, ребята вышли из комнаты, где в холле их ждал недавний гость и Мара. Девушка приветливо улыбнулась Филу и Хану. Парни кивнули в ответ, и все направились знакомыми лабиринтами замка на встречу к Марье Моревне и Седому Ворону.
Двери тронного зала распахнулись. Алые тучи, служившие потолком этому странному месту, сгущались спиралевидными мазками, образуя темные воронки, которые, казалось, вот-вот блеснут молнией и прольются дождем цвета свежей крови. Трон, как и в прошлый визит, был повернут в сторону беснующийся водной стихии под крутым обрывом.
– Ваше Высочество, доставил пленников по вашему указанию.
Фил скрестил руки на груди и расставил ноги по ширине плеч. Он не собирался никому кланяться. Боковым зрением парень увидел, что Хан занял такую же позицию. После всего того, что они пережили, гнев королевны как-то не особенно их страшил. Быстрая казнь лучше изощренных пыток войны. По крайней мере, в этой ситуации. Седой Ворон стоял на своем привычном месте рядом с черным троном Моревны. Задумчиво потирая подбородок, старик не сводил своих блеклых глаз с прибывших. Огненный Змей остался стоять рядом с ребятами, он почем-то не спешил занимать свое место рядом с королевной.
– Где шкатулка? – не церемонясь, спросил Ворон.
Фил вскинул брови, слегка удивившись такому вопросу:
– Если б я нал, где, то уже был бы мертв. Вашими стараниями, между прочим.
– Не дерзи. Я сейчас прикажу – и наша стража мигом научит тебя хорошим манерам. А начнем мы, пожалуй, с девчонки, – Ворон ткнул сухим костлявым пальцем в Мару.
Фил про себя отметил, что старик сегодня явно не духе.
– Что Вам еще от меня нужно? Я все сделал, как вы и хотели. Разве не так? И это ваши проблемы, что вы не успели у меня забрать шкатулку. Ее увели перед самым вашим носом!
Старик поджал и без того тонкие бледные губы и, выдержав паузу, задал вопрос:
– Ты, видимо, совсем не понимаешь, во что нам всем выльется эта потеря? – Ворон едва сдерживался, чтобы не сорваться на крик. – Военное положение – это тебе не шутки, юноша. Царевич готовится к нападению, терпение Алены уже на пределе. Сколько у нас времени? День? Два? Силы равны, а значит – нас ждет страшная битва!
– Потрясающе! – не поверил своим ушам Фил. – У вас тут Стравинский носится по Тридесятому царству со шкатулкой, как обезьяна с гранатой, а вы тут разборки устроили? Вы точно уверены, что бояться нужно Алену?!
– Да что ты понимаешь!
– Он прав, – зазвучал тонкий, но уверенный голос.
Все, включая Ворона, уставились на трон, заткнувшись от удивления.
Что-то щелкнуло, словно кто-то спрыгнул с небольшой возвышенности. Сначала Фил подумал, что ему показалось, но увидев дальнейшее понял, что это вовсе не игра воображения. Мозг ребят не сразу смог адаптироваться к адекватному восприятию происходящего. Марья Моревна… Прекрасная королевна… Маленькая девочка?! Да ей с натяжкой лет десять!
Из-за трона к ним навстречу вышла девочка в роскошном длинном синем наряде. Ткань верхнего платья напоминала тяжелую парчу, по подолу серебряной нитью извивался причудливый замысловатый узор, по которому в хаотичном порядке, словно звезды на ночном небе, сияли жемчужные бусины. Свободный рукав, прикрывающий едва заметную белоснежную рубаху, ниспадал до самого пола, широкий, и по всей видимости тяжелый, ворот сиял и переливался синими, голубыми и прозрачными, как слеза, каменьями. Голову девочки украшала жемчужная диадема, по вискам украшенная длинными ниспадающими нитями белоснежных бус. Темные волосы ровной линией заканчивались, едва касаясь плеч, обрамляя милое лицо с пухлыми губами, крошечным носом и крупными, слегка раскосыми глазами. Невозможно поверить в то, что за этой ангельской внешностью может скрываться жесткая и алчная натура.
Увидев свою королевну, Змей приклонил колено. Хан, глядя на это зрелище, брезгливо сморщил нос.
– Мои люди уже ищут этого вора, – проговорила девочка, не обращая никакого внимания на своего верного слугу.
– Алена, уверен, тоже не сидит сложа руки, – заикаясь ответил Фил, пытаясь собрать мысли в кучу.
– Верно. Но я не хочу ждать нападения. Нельзя, чтобы в мой замок проник хоть один ее воин. Я не допущу и нападения на свои деревни. Поэтому мы пойдем в атаку первыми. Но мне сейчас дорог каждый мой солдат. Филип, ты единственный, кто видел шкатулку лично, ты единственный, кто безошибочно может распознать вора, поэтому…
– Но Ваше Высочество… – попытался встрять в разговор Ворон.
– Не смей перебивать меня, – холодно пресекла его попытку Моревна.
– Я хочу поручить вам найти эту шкатулку, – продолжила свою мысль королевна.
– Минуточку, – Фил поднял вверх указательный палец, – почему вы это дело поручаете мне, я понял, но позвольте уточнить, зачем мне выполнять ваше поручение? Вы можете упечь меня в темницу, или даже казнить, но я не хочу нести вам это оружие, с учетом того, что и так уже достаточно натерпелся от ваших жестоких политических игр.
– Давай заключим сделку, – предложила Моревна, не обращая никакого внимания на удивленное лицо Ворона и Змея, – Что ты хочешь взамен шкатулки?
– Ничего. Я просто не хочу искать шкатулку, а уж тем более, передавать ее вам.
– Ах, так? – вскинула брови Моревна. – Тогда сегодня на закате вас вех казнят! Уведите их с глаз моих долой!
В зал ворвалась толпа стражников. Ребят схватили и уволокли прочь. Опираться было бесполезно.
***
Лязгнул ржавый затвор. В нос ударил запах нечистот. Фила и Хана затолкали в темницу, а Мару повели дальше темными холодными коридорами. Девушка вырывалась, всячески пытаясь сопротивляться, один из стражников схватил ее за волосы и поволок. Ее крик еще долго блуждал эхом по каменным подвалам. Фил закричал, что есть мочи:
– Пустите ее уроды! Она ни в чем не виновата! Моревна, слышишь меня? Гори в аду, мелкая гадина!
Стражник, запирающий замок на ключ, громко заржал.
– Сидите тихо, и не шуршите, – приказал низким голосом амбал, а затем удалился, насвистывая задорную мелодию.
Филипп пнул ногой металлическую дверь. Они с Ханом остались одни в этой дыре, единственным источником света в которой было не большое узкое зарешеченное окно под самым потолком. Каменный холодный пол был забросан старой вонючей соломой, почерневшей от времени, грязи и еще бог весть от чего.
– Прости, Хан. Я думал, она не посмеет нас так жестоко наказать.
– Думал, – тихим эхом отозвался Хан.
– Надо срочно что-то придумать, – заходил кругами по камере Фил.
Хан молчал, тупо уставившись в пол.
– А может, мы воспользуемся твоей волшебной силой? – с надеждой спросил своего друга Фил.
Хан хмыкнул:
– Ага, поднимем на воздух дерьмо и солому? Чем, прости, нам это поможет?
– Ну, да, ты прав, – виновато потупил взгляд Фил.
После этого они не разговаривали минут тридцать.
Первым тишину прервал Хан. Парень приподнялся с пола, струсил пыль и солому со своих штанов, улыбнувшись проговорил:
– Знаешь, теперь я и не против, чтобы на нас напала эта психопатка Алена. Желательно бы побыстрее. До того, как нас казнят.
Фил со всей силы начал пинать солому под ногами, как осенние листья.
– Фу, прекрати это делать, не психуй!
Вдруг послышался звук поворачивающегося ключа в замке. Щелчок. Лязгнул затвор. Дверь отворилась.
Фил и Хан замерли в ожидании. Неужели пришло время казни? Уже?
Но никто не входил.
Парни робко подошли к двери.
– Ну, что вы там копаетесь? Выходите скорее, – услышали они знакомый голос.
Выйдя из камеры, парни увидели Змея, держащего в руках огненный шар в качестве освещения.
– Ты нас поведешь на казнь? – спросил Фил.
– Нет, идиоты. Я помогаю вам сбежать.
– Серьезно? – удивился Хан.
– Быстрее, надо еще найти вашу подругу. Не оставлять же ее здесь.
Они двинулись дальше по витиеватым каменным подвалам. Пройдя метров пятьдесят, спустившись глубже по винтовой лестнице, ребята услышали громкий плач. Это точно была Мара. Змей подобрал необходимый ключ и выпустил девушку. Мара выбежала зареванная, растерянная и напуганная. Первым по лицу получил Фил, затем Хан, а после и Змею досталось.
– Сволочи окаянные! За что мне это все?
– Мара спокойнее, мы спасены, – взял девушку за руку Фил. – Змей, что дальше?
– Дальше без меня. Прямо по коридору через узкий тоннель вы выйдете к большой железной двери. Она заперта. Вот, – Змей протянул тяжелый ржавый ключ ребятам. – Не забудьте запереть за собой. Вы выйдете к берегу моря. Пройдете прямо и увидите небольшую рыбацкую деревню. Там разживетесь всем необходимым. У вас три часа – не больше.
– Почему ты нам помогаешь? – настороженно спросил Фил.
– Найди шкатулку и увези ее обратно в свой мир, – оглядываясь, ответил Змей, – это тебе поможет, – парень протянул Филу какие-то, судя по ободранному краю, книжные страницы, свернутые в трубочку и перевязанные тонкой бечевкой. – И еще одно, – замялся Змей, – расскажи Маше, что я тебе помог. Она думает, что я злой, но это не так.
Фил и Хан синхронно улыбнулись, но решили сдержать свои колкие шуточки.
– Хорошо, передам. Спасибо за помощь.
Мара достала свой огненный амулет из-под рубахи, зажгла его, и ребята рванули вдоль коридора к выходу.
***
Фил, Хан и Мара решили остановиться и отдышаться уже тогда, когда замок был хорошо позади и на горизонте замаячила крохотная деревенька. Усевшись на песок, Фил решил посмотреть на те страницы, что дал ему Змей. Бумага слегка примялась в потном кулаке парня. Стянув веревку, Фил развернул три страницы текста.
– О, я знаю, что это! – услышал он голос Мары, которая заглянула ему через плечо. – Это же самая старая легенда об основании Тридесятого царства. По мотивам этой истории существует много песен, сказок и других примеров народного творчества в самых многообразных вариациях и версиях. У тебя, Фил, «песнь о Демоне».
– Хватит, читайте уже, – нетерпеливо сказал Хан, растянувшись на нагретом солнцем песке.
Мара выхватила страницы из рук Фила и зачитала:
Безумный Демон страшный враг
родился в мгле ночной
Он сеял хвори, голод, страх
И кровь лилась рекой.
Почили воины в земле
Что прожжена дотла,
Могилы спрятаны в золе
Но память им светла.
Повсюду смерть, надежды нет
Так правит миром Демон.
Накрыл он тьмой весь белый свет
Застыло, будто, время.
У Демона огонь в глазах
А руки – хладный лед.
Людей он превращает в прах
И кто не раб – умрет.
Жил Демон счастливо пока,
Не захотел жениться.
Понравилась ему Яга –
Прекрасная девица.
В свои покои он украл
Ее средь темной ночи.
Так у родителей забрал
Единственную дочерь.
Покорною была Яга,
С судьбой своей смирившись
Теперь она – его жена,
Мать будущего принца.
И бремя тяжкое свое
Она пять лет носила.
И в муках первое дитя
Яга в ту ночь родила.
И в руки Демон сына взял,
Признав в нем свою кровь.
Кащеем он его назвал
За колдовскую плоть…
– Мара, тише, кто-то идет сюда, – прервал чтение девушки Фил, – Прячь страницы!