Владислав Зритнев
Меч, подобный распятью II
После прощания с товарищами Джефферсону предстояло решать, что делать дальше. Ехать домой и говорить святому отцу, что не сумел выполнить обещание, представлялось молодому лорду постыдным. Оставаться, как Бэртон, в Палестине – бессмысленным. Когда оба возможных варианта оказываются негодными, всегда следует выбирать третий…
– Едем в Константинополь! – внезапно предложил Джонатан Бакер, с которым они случайно столкнулись в маленькой таверне в Яффе и сидели теперь, распивая кувшин красного сухого вина. – Едем в Константинополь, Кристофер! Ты ведь тоже не знаешь, куда направить путь! Поверь, это потрясающий город, какого тебе еще видеть не приходилось! Я как раз завтра отправляюсь туда…
– Зачем тебе в Византию? – с сомнением спросил Джефферсон, хотя, надо сказать, предложение его заинтересовало.
– По делам ордена… – уклончиво ответил Джонатан. – Нужно доставить послание ко двору василевса…Но это не важно. Главное – там можно здорово провести время! В Константинополе потрясающая роскошь, лучшее вино и прелестные девушки!
Представив описываемые богатства, Кристофер усмехнулся.
– Я-то тебе для чего? Одному больше достанется…
– Вдвоем веселее! – грустно улыбаясь, пояснил захмелевший храмовник. – После крестового похода у меня не осталось друзей – все полегли при Арсуфе, в Асколоне, в этой проклятой Яффе… А с тобой мы, как-никак, давно знакомы… Едем! Все равно ты не знаешь, что делать дальше…
– Как и все мы, – тихо ответил рыцарь, в душе тяжело переживающий неудачу христиан, – кто же мог думать, что Саладин возьмет верх.
– Вот, я и предлагаю – чем заняться теперь! – в пьяной нетерпеливости воскликнул Бакер. – Что, согласен?
Джефферсон на секунду задумался, однако лучших решений у него не было.
– Почему бы и нет! – произнес он, махнув рукой.
От души стукнув кружками, лорд с храмовником заказали еще по кувшину.
***
Вскоре они оказались в Константинополе. История не удостоила этот город правом называться вечным, но в те времена он превосходил собой Рим. Сосредоточение всех нитей жизни: политики, торговли, искусства, религии – без сомнения, находилось там.
Два рыцаря с туманных и бедных островов, называемых в древности Оловянными, скромно ехали по широким мощеным улицам, дивясь богатству византийской столицы. Джонатану уже случалось бывать здесь, поэтому он взял на себя обязанности проводника и с удовольствием показывал Кристоферу разнообразные достопримечательности.
Джефферсон никогда ранее не видел настолько большого города. Более того, ему чудилось, что до этого момента он вовсе не посещал городов – в сравнении с Константинополем они казались деревнями. Великолепные каменные дома, потрясающие мозаики, золотые купола огромных соборов, сверкающие на солнце – от всего захватывало дух.
Заметив восхищение приятеля, Бакер снисходительно улыбнулся.
– Потрясен? – промолвил он и, не дожидаясь ответа, продолжил. – Погоди, это еще не все! Вскоре ты увидишь главное сокровище Константинополя!
Все расспросы заинтригованного Кристофера Джонатан оставил без внимания и только посмеивался, говоря, что следующее чудо затмит предыдущие. Не получалось даже представить, что это может быть.
В конце дня ожидался прием во дворце. Через византийских вельмож Бакер собирался передать для василевса важное послание от Великого магистра ордена тамплиеров. Вручить письмо лично рыцарь не мог, так как был недостаточно знатен для этого.
В назначенный час в палатах, обращенных к югу, собрались сановники. Тихо шелестели длинные шелковые одежды синих, желтых и черных цветов. Негромко звучали голоса переговаривающихся придворных. Воздух пах сладковатыми восточными благовониями. Иногда сквозь распахнутые окна в залу врывался вечерний бриз, разбавляя приторный аромат свежими нотами моря.
Крестоносцев подвели к пожилому мужчине с седой бородой.
– Куропалат8, – назвали его.
Бакер знал, что это высокая должность. Рыцарь протянул старцу запечатанный сургучом свиток. Но вместо сановника послание взял слуга.
– Господин сообщит императору, – передал он.
Друзья поклонились и собирались уйти, однако куропалат сделал едва заметный знак, приглашая остаться.
Через мгновение слуги принесли вино. Каждый держал большой поднос с водруженным на него серебряным кувшином. Другие подавали золотые кубки, инкрустированные изумрудами и рубинами из Абиссинии. На подносах нашлось место упругим оливкам, сочному винограду, румяным персикам и другим чудесным плодам. Попробовав превосходного вина, крестоносцы почувствовали себя свободнее. И как раз вовремя.
В залу вошла очаровательная красавица. Увидевшему ее Кристоферу почудилось, что это грация или нимфа. Или еще какое-то сверхъестественное создание.
– Королева фей… – прошептал Джефферсон.
– Нет, всего лишь принцесса! – поправила она, расслышав неосторожные слова рыцаря, но поняв, видимо, только первое из них. Возможно, красавица не ведала кельтских легенд, а если и знала, то не стала отрицать своей связи с миром чудес.
– Это принцесса София, – торопливо сказал Кристоферу Бакер, – родственница василевса.
– Да, верно, – вновь расслышав, кивнула девушка. – А вы – благородные рыцари? Крестоносцы? Мне сообщили о вас.
Произнеся это, София сочла, похоже, что сказала достаточно. И замолчала, пристально смотря на Джефферсона и Бакера. Переводя взгляд с одного на другого, она остановила взор на Кристофере. Лорд был не из робких, однако почувствовал, как смущение подступает к лицу.
– Мы доставили послание для василевса… – зачем-то стал объяснять Джефферсон.
– Послание? Дайте взглянуть! – она решительно забрала у куропалата свиток. – Я сама передам. Письмо защитников Гроба Господня не может ждать! И за ответом приходите ко мне, благородный рыцарь. Так будет быстрее.
– Позвольте! – неожиданно вмешался опомнившийся Бакер. – Это мое письмо!
София, кажется, уже забыла о другом крестоносце.
– Ваше? – принцесса с удивлением взглянула на Джонатана. – Ну, так и вы… приходите.
***
– И как тебе главное сокровище Константинополя?
Остатки вина вытекали из опустошенной бутылки. Бакер отшвырнул ее и взял новую. Доверху наполнив кружку, рыцарь сделал изрядный глоток. После чего налил Кристоферу.
Джефферсон пригубил вино. Они сидели на постоялом дворе на жестких скрипучих стульях, отдыхая после дня, насыщенного событиями.
– Что тут скажешь? Нет слов! Действительно, чудо!
– Я обещал, что оно затмит блеск соборов! – торжествующе напомнил Джонатан, будто в этом имелась его заслуга.
– Выходит, ты уже раньше видел принцессу? – уточнил Кристофер.
– Видел. Но никогда не разговаривал с ней до сегодняшнего вечера.
Бакеру, кажется, было трудно и, вместе с тем, необходимо обсудить это.
– Каждый раз, оказываясь по тем или иным причинам в Константинополе, я искал встречи с нею, – признался он. – И не только я! Думаю, София вскружила головы многим. Даже нашим братьям, несмотря на принесенные обеты безбрачия!
Последняя фраза развеселила молодого рыцаря, и он от души рассмеялся. Однако слова о храмовниках натолкнули Джефферсона на иные мысли. Он вновь вспомнил о поручении аббата. И необычная идея посетила его. Кристофер даже удивился, что столь долго не использовал очевидной возможности. Он не был уверен, что поступает правильно. Но колебался лишь несколько секунд.
– Послушай, Джонатан, ты знаешь что-нибудь о конюшнях царя Соломона?
Джефферсон справедливо рассудил, что раз его приятель состоит в ордене тамплиеров, то вполне может оказаться посвященным в их тайны. А крепкое вино способно развязать язык. Грех не воспользоваться удачным случаем. «Главное – самому не сболтнуть лишнего!» – мысленно напомнил себе Кристофер.
Бакер, тем временем, начал пьянеть и терять нить беседы.
– Соломон… Соломон… – бормотал Джонатан. – У него был огромный гарем… Ты говоришь, у него были конюшни?.. Да, София – славная кобылка!..
Кристофер решился поведать ему, что узнал от аббата Бруно. Разумеется, не упоминая самого святого отца и его просьбу. И вообще, задумал преподнести все не как достоверный факт, а как некую легенду, которую ему когда-то рассказывали. Этакий пробный шар.
Но молодого лорда ждало разочарование. Бакер внимал ему полностью безразлично. И даже слегка протрезвел от скуки.
– Никогда о таком не слышал! – равнодушно промолвил он, пожимая плечами, и вернулся к прежней теме.
Ему хотелось говорить о Софии.
***
Утром слуга из дворца сообщил, что ответ василевса можно будет получить послезавтра. Он также передал, что принцесса надеется лично вручить послание рыцарям. София держала слово: два дня для такого вопроса – действительно, очень короткий срок.
Время ожиданий требовалось чем-то занять. Неоднократно бывавший в Константинополе Джонатан имел в городе много знакомых. И, пользуясь случаем, решил навестить некоторых из них.
– Все – развлечение, – подумал Кристофер, присоединяясь к приятелю.
Бакер привел друга к небольшой православной церкви, с порога которой открывался прекрасный вид на лазурную бухту. Под крышей храма какие-то птицы свили гнездо. И Джефферсону представилось, что церковь эта как Ноев Ковчег, на котором спасаются люди и звери. Каждый по-своему.
– Здравствуйте, отец Фома! – поприветствовал Джонатан священника средних лет, ступив вместе с Кристофером под расписанный херувимами свод. – Мы с другом оказались в Константинополе и, наконец, нашли время навестить ваш приход да заказать обедню!
– Я всегда молюсь о вашем здоровье, Бакер! – гулко раздался баритон иерея, чьи густые волосы, словно пудрой, были припорошены сединой. – И двери моего храма открыты для вас, хоть вы и католик! Что вновь привело вас в наш град? Дурное или хорошее?
– Дела, отче… – туманно ответил рыцарь. – Вы ведь знаете, что крестовый поход завершился?
– К несчастью, знаю, – печально кивнул священник. – И совсем не так, как хотелось бы христианам… Упокой, Господи, души павших воинов, защищавших Святой Твой Гроб!
Оба перекрестились, после чего Бакер представил спутника.
– Это мой друг и боевой товарищ – лорд Кристофер Джефферсон. Он впервые в Константинополе. И, кажется, совершенно восхищен блеском и мощью города!
Иерей с вежливым интересом взглянул на Кристофера.
– Действительно, так, – подтвердил рыцарь. – Европа бедна, как церковная мышь, а Восток настолько богат, что хочется унести домой хотя бы частичку этих сокровищ и показать людям, которые даже не представляют себе подобного!
Священник усмехнулся, и странное выражение промелькнуло в его глазах.
– Боюсь, что ваши предводители рассуждают так же, – промолвил он, – хотя до поры и сдерживают себя. Но чувствую, что многим из них хотелось бы забрать византийские богатства с собой. И, кажется, совсем не для того, чтобы показать их наивным людям, как говорите вы…
– Прошу прощения, вы неправильно поняли мои слова, – проговорил Кристофер. – Я только хотел похвалить ваш город.
– Слова всегда несут несколько смыслов, – примирительно подняв руку, сказал настоятель. – Иной раз даже таких, что в них не закладывали. Любые слова – это код, который каждый истолковывает по-своему…
– Код? – растерянно переспросил Кристофер, чувствуя, что из всего сказанного лишь это имеет значение.
– Да. Тайна. Загадка для непосвященного, кто не владеет ключами к шифру. Можно спросить того, кто знает. Можно попробовать разобраться самому. У некоторых иногда получается. Но даже верно разгадав смысл, есть риск получить ошибочные сведения…
– В каких же случаях?
– Если создатели кода изначально зашифровали ложь.
Кристофер вздрогнул. Странная речь обескуражила его, однако, рыцарь не решился более задавать вопросов. В этот момент молодому лорду почудилось, что византийский священник чем-то неуловимо схож с аббатом Бруно. И явно знает больше, чем можно подумать… Какие секреты ему известны? Откуда? И для чего они скромному служителю церкви? От подобных мыслей становилось не по себе.
Видимо, заметив смущение собеседника, иерей вдруг ободряюще улыбнулся.
– Оставим тайны! – промолвил он. – Все проще, чем кажется. Верьте в Бога, мой добрый рыцарь! И помните, что истина – это Христос! А все остальное только пытается ей казаться…
– Я попробую! – проговорил Джефферсон, совсем сбитый с толку.
Они с Бакером уже уходили, когда отец Фома внезапно крикнул вдогонку:
– Постойте, Кристофер! Вы ведь хотели унести частицу Константинополя? Я могу исполнить ваше желание. Возьмите на память. Это Одигитрия9 – указующая путь. Надеюсь, с ее помощью вам будет легче отыскивать правильную дорогу.
Он достал маленькую иконку и протянул ее Джефферсону.
***
Еще через день крестоносцы вновь были во дворце. Ждать аудиенции пришлось недолго. София пожелала принять их в саду, возле большого фонтана. В окружении зелени и ярких цветов принцесса выглядела особенно привлекательно.
Она не спешила отдавать письмо и словно искала предлог, чтобы посетители задержались дольше. София спросила рыцарей, нравятся ли им ее растения, после чего попросила рассказать о земле сарацин, так как знала, что меж Евфратом и Тигром в древности существовали прекрасные сады.
Увы, ни Кристофер, ни Бакер не имели никаких сведений о легендарных садах и даже не слышали имени Семирамиды. Зато многое могли поведать о походной жизни, сражениях с мусульманами, жарких пустынях и стенах Иерусалима, которые довелось им однажды видеть издалека.
Поначалу не отдавая себе в этом отчет, крестоносцы стали состязаться за внимание девушки. Каждый старался перещеголять другого красноречием и более интересными подробностями. И, кажется, Кристофер оказался удачливей приятеля. София отметила его особенную учтивость, после чего захотела послушать о далекой родине рыцарей.
Бакер попытался в этот раз взять верх, но Джефферсон вновь обошел соперника. Сегодня, несомненно, был его день. Все мягче улыбалась ему принцесса, все увереннее звучала речь, и все более странным становился взгляд Джонатана…
Кристофер не понял, как это произошло. Внезапно Бакер выхватил меч и рукоятью нанес ему удар в голову. Джефферсон не успел не то что защититься, а даже поверить, что все происходит на самом деле. Резкая боль подкосила ноги, земля и небо завертелись, сливаясь в одно. Откуда-то сверху послышался женский крик, но тотчас унесся вдаль, как и весь ускользающий, рассыпающийся искрами мир. Рыцаря окутала вязкая темнота. И все смолкло. По-видимому, навсегда.
***
В саду вновь пели птицы. Напуганные случившимся, они упорхнули прочь, но некоторое время спустя вернулись. Их щебетание стало первым, что услышал Кристофер Джефферсон, приходя в себя.
Он все еще лежал там, где упал – во влажной сырой траве. Кто-то сильно тряс его за плечи. Открыв глаза, Кристофер увидел над собой смуглое бородатое лицо. В сознании все плыло, и Джефферсон не мог сообразить, кто перед ним. Лишь через несколько минут рыцарь узнал куропалата.
– Где твой сообщник? – гневно вопрошал тот.
– Сообщник? – лорд ничего не понимал.
– Да! Тот, кто похитил принцессу!
Вот так поворот! Бакер не просто его ударил. Все намного хуже. Но что нашло на Джонатана? Впрочем, раздумывать об этом следовало потом – старик явно был настроен решительно.
– Послушайте, – все еще заплетающимся языком проговорил Джефферсон, – я не имею к этому отношения.
Он попытался рассказать, что произошло. Однако сановник с досадой махнул рукой. Рыцарь не понял: поверил ли тот в его невиновность или, напротив, убедился в обратном?
– За представителем тамплиеров послали? – спросил куропалат кого-то позади себя.
Только сейчас Джефферсон заметил группу придворных, стоящих за спиной старика.
– Да. Лоренц Себастьян уже здесь.
На аллее показался крепко сложенный человек в орденском белом плаще. Черноволосый, в лице ни кровинки, с квадратным гладко выбритым подбородком и тонкой ниточкой плотно стиснутых губ – от одного взгляда на него становилось зябко.
Рыцарь храма, не торопясь, подошел.
– Я уже знаю о случившемся, – негромко проговорил он. – Это, действительно, ужасно!
– И это все, что вы можете сказать? – взвился старик.
– А что вы ожидали услышать?
Всегда каменно-сдержанный, редко утруждавшийся даже произносить слова, царедворец сейчас совершенно утратил самообладание.
– Похищена родственница василевса! И похищена братом вашего ордена! А вы спрашиваете меня, что я ожидаю услышать?!
– Вы сказали все верно, – спокойно ответил Лоренц Себастьян, – за исключением одного: Джонатан Бакер не наш брат.
– Как это?! – опешил куропалат.
– Еще вчера он исключен из ордена. Оказалось, что этот молодой человек, на которого мы сначала возлагали большие надежды, подобен плоду хорошему внешне, но червивому внутри.
– Что это значит?
– Это значит, что Бакер запятнал себя ужасными преступлениями, среди которых вероотступничество и хула на святую церковь. Поэтому мы исключили из наших рядов эту паршивую овцу. Таким образом, принцессу Софию Бакер похитил сугубо как частное лицо.
– Но еще в пятницу вы принимали его в своем доме!
– Да, – смиренно согласился тамплиер. – Говорю вам: преступления Бакера открылись только вчера. И вчера же мы исключили его из ордена. Так что в пятницу принимал я его как брата, а в субботу он им быть перестал.
– Это странно!
– Странно или нет, – бесстрастно парировал храмовник, – однако, орден не несет ответственности за случившееся. Тем не менее, мы готовы помочь вам поймать этого негодяя.
Куропалат явно рассчитывал не на такие слова. Но возразить ему было нечего.
– Хорошо! – наконец выдохнул царедворец и, помолчав секунду, добавил, переведя взгляд на Кристофера. – А второй рыцарь…
– Второй рыцарь окажет мне содействие в этом деле, – закончил за него Лоренц Себастьян.
***
Так начались странствия Кристофера с тамплиером. Они путешествовали вдвоем. Воинов, предоставленных василевсом, Лоренц Себастьян поделил на небольшие группы и отправил в разные стороны вести самостоятельные поиски. Джефферсона храмовник оставил при себе, но, кажется, и в нем не слишком нуждался. Тамплиер редко обращал внимание на спутника и почти ничего не говорил.
– Не пойму, зачем вы взяли меня с собой? – проговорил Кристофер, действительно не понимающий этого.
– С единственной целью, – равнодушно ответил Лоренц Себастьян, – чтобы куропалат в запальчивости не отправил вас к палачам. Царедворцы – люди жестокие…
– А вы?
– По обстоятельствам, – промолвил храмовник и прекратил разговор.
В дороге Джефферсон размышлял, что толкнуло Бакера на совершенное безрассудство. Быть может – любовь? Или, вернее, – страсть? Джонатан без сомнения был обуреваем ею по отношению к принцессе. Насколько легко человек может поддаться волнениям сердца, и как губительно порой они заслоняют разум… И новые мысли приходили ему: что, если он тоже влюблен в Софию?
Лоренц Себастьян терпеливо вел поиски. Тамплиер полагал, что Бакер постарается как можно скорее покинуть Византию и возвратится в Европу со своей пленницей. Храмовник опрашивал кабатчиков и работающих вдоль дорог крестьян, не видели ли они рыцаря с очень красивой девушкой?
– Да, милорд, – казалось, однажды искателям повезло. – Несколько дней назад здесь проезжал всадник с очаровательной спутницей…
– Как он выглядел?
– Не приметил. Но помню, что в белом щите был изображен синий конь.
– Синий конь? – вмешался Кристофер Джефферсон. – Это герб Ричарда Корнелия – моего друга! Не думал, что вновь повстречаю его. Куда он поехал?
– Не видел… – развел руками селянин.
– Ну хоть скажите: блондинка с ним была или брюнетка?10
– Не знаю, не помню, было темно…
Больше от него ничего нельзя было добиться. Вновь встретить Дика оказалось не суждено…
Джонатана Бакера они все-таки выследили. Его видели пастухи, перегоняющие овец, и крестьянка, стиравшая белье в реке. По описанию это были именно он и София. Радовало, что девушка была жива и, кажется, невредима.
Судя по всему, Джонатан направлялся к пиренейским горам, куда-то в окрестности пика святого Варфоломея. Отчего-то это сильно нервировало тамплиера. Кристофер не мог понять: почему?
Они настигли беглеца спустя сутки. Вместе со своей пленницей он сделал привал возле руин старинного здания – не то замка, не то церкви, а может, того и другого одновременно.
Джонатан, по всей видимости, не предполагал никакой опасности. София не была связанной. Да и какой смысл? Куда могла податься принцесса одна в чужой стране и в глухой местности?
– Попробуем захватить его живым, – прошептал Кристоферу Лоренц Себастьян.
Он снял с седла и зарядил арбалет.
– Все кончено, Бакер! – закричал храмовник, выходя из укрытия.
Джефферсон поспешил за тамплиером.
– С вами все в порядке, принцесса?
– Да, – ответила София. – Бакер не сделал мне ничего плохого.
– Сэр Лоренц! Кристофер! – произнес Джонатан, обернувшись к ним. – Не ожидал! Хотя следовало…
– Все кончено! – повторил храмовник. – Только дернись – и получишь стрелу в сердце! Ты знаешь – я не промахнусь!
– Знаю! – кивнул Бакер. – Но зачем?
В ту же секунду он отстегнул от пояса и бросил на землю меч. Тамплиер чуть было не выстрелил, однако успел сдержать руку.
– Я много думал последние дни… – проговорил Джонатан, будто отвечая на незаданный вопрос, и вдруг без всякой связи продолжил:
– Вам нужна девушка? Забирайте!
По его знаку София перешла к ним. Кристофер обомлел.
– Не удивляйся так, Джефферсон! – рассмеялся Бакер. – История завершилась. Надеюсь, ни у кого нет претензий? Кстати, я разгадал твою загадку про конюшни и тамплиеров. Это всего лишь о…
Он не успел закончить. Лоренц Себастьян не промахнулся, как и обещал. Джонатан упал со стрелой в груди.
Кристофер с ужасом смотрел на кровь, вытекающую из его соперника-друга. И думал, что Бакер был в целом неплохим человеком. Какую истину он открыл? Что хотел сказать? Останки? Озеро? Опись? Или, быть может, Бакер узнал, что Великая Тайна Тамплиеров – это всего лишь Обман?..
– Зачем вы убили его? – воскликнул лорд. – Он же сдался.
– Чтобы сохранить жизнь вам! – ответил тамплиер. – Если бы он сказал еще хоть слово, эти две стрелы, – храмовник показал на колчан, – достались бы вам и ей. А я этого не хотел!
Сказав так, Лоренц Себастьян удалился, оставив Кристофера с Софией. Им предстояло еще одно объяснение. Окрестности замка Монсегюр навсегда сохранили эту тайну…
Через несколько недель рыцарь попросил девушку стать его женой. Принцесса ответила, что согласна, если он примет православие. Джефферсон выполнил ее условие.
Кроме того, Кристофер написал два коротких письма: монаху Бруно и Великому магистру.
Бруно он написал: «Ваше преподобие, вы были совершенно правы».
А магистру: «Аббат Бруно построил совершенно ошибочную версию. Можете его не опасаться».
Хотя кто знает, для чего они были написаны? Может, для того чтобы окончательно все запутать? Кому Джефферсон сказал правду, и чью в итоге принял сторону, осталось загадкой. И вполне возможно – ничью. Обретя Софию, Кристофер больше не участвовал в интригах и распрях.
Спустя очень много лет, в глубокой старости, приняв перед кончиной монашеский постриг под именем Евстратия, Кристофер Джефферсон умер в православном монастыре.
***
На этом завершаются истории о крестоносцах – истории о человеческой судьбе, направляемой провидением, пути которого неисповедимы, но неизменно устремлены к благу.
