Владимир Карлович Осипов
Гюлистан страницы истории
Русское владычество
Итак, в 1805 году Карабах принял русское подданство, окончательно скрепленное Гюлистанским мирным договором 1813 года. Для населения Арцаха и соседних областей исторической Армении создалось довольно устойчивое политическое положение, когда можно было заняться созидательным трудом, строительством, просвещением, без опаски справлять свадьбы и рожать детей. Присоединение Карабаха к России было с воодушевлением воспринято странствующими меликами, которые, как уже говорилось, начали возвращаться в родные места.
Сначала в Карабах вернулся мелик Джумшуд Шахназарян и в 1806 года принял активное участие в обороне Шуши. (Об этом подробно говорилось в предыдущей главе.) Однако в 1813 году умер прославленный мелик Варанды, и Мехти-хан подарил генералу Мадатову его владения, перешедшие после смерти последнего (1829) в государственную казну.
В 1806–1807 годах в Гюлистан возвратился Фридон Мелик-Бегларян и по талаге был назначен правителем края. После смерти его (1808) меликом стал сын – Овсеп II. В 1812 году на родину вернулся также мелик Манас, сын легендарного мелика Абова III. Вообще переселение меликов из Грузии на родину продолжалось как минимум до 1817 года. Об этом свидетельствует надгробная надпись у церкви села Эркедж: "Раб Христа отец Даниел. В год возвращения из Болниса – 1817. мая 20"[93].
По возвращении меликов в Гюлистан село Карачинар, где они обосновались, стало духовным, культурным и административным центром гавара.
Несколько лет спустя в Карачинар возвратился из Индии также брат Фридона – Агабек и потребовал свою долю наследства. К Агабеку присоединилась также вернувшаяся из Персии семья Сама-Солти (дочь) и Ной (сын), а также дети оставшегося в Грузии другого брата Фридона Багир-бека – Абов, Александр. Костан, Амарнана и София. Вопрос о наследстве рассматривался Карабахским уездным судом, посчитавшим необоснованными претензии Агабека и других и подтвердившим права потомков мелика Фридона. Соглашаясь в основном с решением суда, Ермолов писал государю-императору:
"…осмеливаюсь испрашивать соизволения В. И. В. о всемилостивейшем пожаловании детям Фридона Беглярова; подпор. Юсуфу и теперешнему мелику подпор. Шамиру, прап. Ивану. Теймуразу и Бегляру, в вечное и потомственное владение всех вышеназначенных нумерациями[94] земель, за исключением Снефт-Алана и Зейва, как заселенных народом не в их управлении находящимся, а со включением на месте оных Талыша и Гюлистана, к землям тем действительно принадлежащих, сколько по уважению приобретения части оных покупкою предками их, столько же оказываемых самими ими правительству услуг, недостаточного состояния и знатного рода их происхождения, с тем, что все живущие на тех землях поселяне, оставаясь по-прежнему свободными, находиться только будут у мелика, подобно как и у всех беков…"[95]
Примечательно, что хотя в России господствовало крепостное право, Ермолов разрешил жителям гавара остаться по обыкновению своих предков свободными, завися только от мелика и беков.
В десятых годах XIX века род Мелик-Бегларянов постепенно разделился на две ветви: Мелик-Бегларяны (потомки Фридона) и Мелик-Осипяны (потомки Абова). Старейшиной первых стал Овсеп II, вторых – мелик Манас.
Мелик Овсеп II умер 20 января 1843 года и был похоронен в Ореке на родовом кладбище Мелик-Бегларянов. Надпись гласит: «Это могила мелика Овсепа, сына мелика Фридона, владыки края, великого князя Карабаха, г. 1843 января 20»[96].
Брат Овсепа II Шамир Мелик-Бегларян служил переводчиком в главном штабе русской армии. Такую же должность он занимал и в дипломатической миссии Грибоедова в Персии. Умер Шамир 30 августа 1850 года в чине полковника и был похоронен в Ореке. На его могиле написано (по-русски и по-армянски): “Полковник Шамир-хан Фридонян Мелик-Бегларян. Из рода властных меликов Гюлистана". Другой сын мелика Фридона Тамраз (Теймураз) тоже был военным также получил звание полковника. Он умер в 1878 году[97].
Родовой герб Мелик – Осипянов
После присоединения Карабаха к России в 1813 г., гюлистанский княжеский род Мелик – Бегларянов распался на две ветви: Мелик – Бегларяны и Мелик – Осипяны.
В 1830-х годах Мелик – Осипяны создали свой родовой герб в виде 2-х львов. Львы, готовые обняться – символизируют единство 2-х ветвей княжеского рода. Ниже изображен знак вечности.
Под ним меч, на концах которого повязаны банты, как символ отказа от кровопролития после вхождения в состав России.
Надпись (на армянском языке) гласит: "Рабы Христа Мелик – Осипяны".
Сюжет герба взят с тимпана родового Дома Мелик – Осипянов в Манасин-шене.
Сын Овсепа II Фридон, которого звали великим господином (Мец Парон), как и отец, жил в Карачинаре. По преданию он был чрезмерно любвеобильным человеком, за что и был убит карачинарским жителем Арутюном Григоряном[98]. Фридон оставил четырех сыновей: Овсеп-бека, Арстам-бека, Сергей-бека, Алексан-бека.
После смерти Овсепа II мелик Манас был назначен наибом ма-гала с ограниченными правами мелика. Он запомнился частыми стычками с магометанами селения Зейва, по позволению хана захватившими часть меликских владений. В одной из таких стычек он погиб.
Манас оставил двух сыновей: Абов-бека и Согомон-бека. Согомон-бек упоминается в труде Е. Лалаяна "Гандзакский уезд", а Абов-бек – в надписи на церкви села Манасин-шен.
У Абов-бека было двое сыновей: Бахши-бек и Леван-бек. Согомон-бек, по нашим данным, умер в 1890-х годах, оставив единственного сына Джавад-бека. (Джавад умер в начале 1960-х годов в возрасте 96 лет.)
Из потомков Бахши-бека наиболее знаменит был старший сын – Мадат 1898 года рождения. Он закончил Карачинарскую школу, а в 1914–1915 годах поступил в Елизаветопольскую русскую гимназию. В годы учебы увлекся идеями большевизма и в 1917 году стал членом РСДРП.
Сын Леван-бека Сайи был видным чекистом. В двадцатых годах он усмирял мусаватистов в Гяндже.
Брат мелика Манаса, старейшины второй ветви рода Мелик-Бегларянов, Сайи-бек был слеп на оба глаза и имел, вероятно, единственного сына по имени Беглар, который, судя по надписи на надгробном камне на старом кладбище Манасин-шена ("Паравин ангист"). умер в 1879 году: "Это могила Беглар-бека Мелик Есаяна Мелик-Овсепянца. Сконч. 20 числа 9 месяца 1879 г."[99].
Старший брат мелика Манаса Ростом, обезглавленный Аббасом-мирзой, по некоторым требующим проверки сведениям имел сыновей, которые впоследствии носили фамилию Абовян.
Со второй половины XIX века начался довольно благоприятный период в жизни гавара. Наступило экономическое, культурное и духовное возрождение, ведущую роль в котором играли потомки меликов.
В начале 1860-х годов была построена церковь св. Минаса в Нор-шене (Манасин-шен). Новые церкви появились в селах Карачинар, Хрхапор, Манашид. Хрхапорская церковь была построена на средства Талиш-бека Мелик-Бегларяна. В 1885 году при активном участии Мелик-Бегларянов и их подданных был возведен арочный мост, соединяющий села Карачинар и Гахтут.
Широкий размах получило просветительское дело. В 1882 году открылась Карачинарская государственная школа, а в начале 1900-х годов для нее построили удобное здание. По преданию, вдохновителем и начинателем его постройки был Сергиз-баши (Сергей-юзбаши, по-видимому, упомянутый у Раффи Сергей-бек Мелик-Бегларян и есть Сергиз-баши). Под строительство школы Арстам-бек Мелик-Бегларян выделил 2 гектара земли – Бегларяны знали цену просвещения.
Переживало подъем сельское хозяйство. Раффи, посетив в 1881 году Карачинар, писал: «Приехав в село Карачинар, или Ахджагала, я остановился у Мелик-Бегларянов. Мне впервые приходилось видеть хозяйство крупного армянского помещика. Дом его – почти как крепость. Мимо него по дну глубокого ущелья проходит река Горан. Проходя через огромные ворота, перед вами раскрывается широкий двор. С одной стороны его построены склады для зерна и другой продукции, с другой – винные погреба и сараи для хранения сельскохозяйственных орудий. С третьей стороны находится стойло лошадей, далее – дом помещика со множеством комфортных комнат. Комнаты с одной стороны выходят на двор, с другой – на красивый сад. Дом имеет свои удобства для занятий сельским хозяйством.
Мелик-Бегларяны были первыми в Гандзакском уезде, кто привез европейский плуг и косильную машину. Кроме занятий земледелием. Мелик-Бегларяны содержат конный завод»[100].
Были построены новые мельницы на реках Горан и Севджур. Только в Хрхапоре и Карачинаре Мелик-Бегларяны имели 12 мельниц, еще 5 мельниц, принадлежащих им, находились в Нор-шене. Заложены были виноградники и плодовые сады, саженцы для которых привозились из Германии и Франции. Множеством видов плодовых деревьев выделялся «патац» – сад Алексан-бека Мелик-Бегларяна (Сашага). дававший отменный урожай до последнего времени. Сын Алексан-бека Николай-бек (Коли-ага) впоследствии огородил сад отца – отсюда и название «патац» – огороженный.
Появились новые шелковичные сады в Гахтуте. Карачинаре, Манасин-шене. Важной отраслью на юге гавара – в Карачинаре, Гахтуте, Манасин-шене, Хрхапоре, Талише – стало виноградарство. Общеизвестны были вина этих мест. Проводились колоссальные работы по строительству оросительных каналов, в частности в Манасин-шене, Эркедже, Парисе и других местах. В равнинной зоне выращивались злаки.
Экономический прогресс повлек за собой резкий рост населения. Так, например, в 1888 году в Карачинаре было 53 двора, в 1895–120. в 1898–126; в Неркин-шене – в 1888 году было 64, в 1895–105, в 1898–117 дворов; в Верин-шене в те же годы было соответственно 45, 91 и 108 дворов. За неполное десятилетие количество дворов в Карачинаре увеличилось в 2 раза, почти на столько же – в Неркин-шене. А в Верин-шене – и того больше, около 2.5 раз. Впечатляет, не правда ли? Столь же заметным был рост населения и в других селах.
Но наряду с этим были обстоятельства, откровенно тормозящие общественное развитие. Среди государственных чиновников прочно укоренилось взяточничество, ставшее огромной бедой для армянских помещиков. Еще Раффи отмечал, что в земельных тяжбах между армянами и турками в большинстве случаев побеждали последние. Причиной были нечистые на руку судьи и способность турок «понравиться» им[101]. Зачастую чиновники даже за незначительную мзду «дарили» целые села тому или иному новоиспеченному беку. Случаи эти не были новыми, они появились еще в 1813 году сразу после Гюлис тана. Тогда генерал Ртищев, принимая во внимание, что во всех предыдущих военных действиях магометанские беки, несмотря на клятву верности русским, переходили к персам, захотел создать нечто вроде «мусульманской аристократии», наделив ее неограниченными правами и лучшими землями в надежде навечно привязать магометан Закавказья к России. Разумеется, Ртищев не мог создать новых земель, поэтому приходилось отбирать их у армян, недавних своих союзников. Чудовищная по своей парадоксальности идея: наказывалась верность и поощрялась измена!
Абсурдность идеи Ртищева в полной мере проявилась во время русско-персидской войны 1826 года, когда «наделенные широкими правами» магометанские беки во главе с Мехти-Кули-ханом, снова нарушив клятву, перебежали к Аббасу-мирзе.
Идея “мусульманской аристократии" была вновь поднята в 1840-х годах, когда наместником Кавказа был М. С. Воронцов. Тогдашний начальник гражданского управления Закавказским краем Ладинский, исходя из личных побуждений, смог заинтересовать ею наместника, заранее снабдив его ложными сведениями. Берже писал об этом: "Думая выговоренными привилегиями образовать из агаларов и беков нечто вроде мусульманской аристократии, которая служила бы нам верным оплотом против враждебных затей соседственных с Закавказьем Персии и Турции, кн. Воронцов вместо того создал сословие далеко нам не дружелюбное, ничтожное по своему значению и нетерпимое населением за нескончаемые притеснения и угнетения. Но упрек, делаемый в этом случае кн. Воронцову, главным образом лежит на тогдашнем начальнике гражданского управления Закавказским краем, ген.-л. Ладинском, который, выставляя факты в ложном и извращенном виде, ввел его в ошибку, чем подготовил и собственное свое падение"[102].
Ладинский, как и Ртищев, предлагал обеспечить новоиспеченную «аристократию» землями армянских дворян и частично казенными землями. Ниже приведен отрывок из «шедевра» Ладинского, так называемого "Положения об агаларах":
"Затем агаларам, именующимся сим званием лишь по производству их в офицеры из других низших состояний и, следовательно, не принадлежащим к действительным агаларским родам, но также управлявшим деревнями, если не будет свободных от роздачи первым населенных земель, отвести пустопорожи, но удобные земли в черте нынешнего Елизаветопольского уезда, по 50-ти же десятин на мужскую душу – потомственно, а детей их считать наравне с обер-офицерскими детьми: кроме того, отдать в общее свободное пользование всех жителей и летния пастбищные места, с тем уже, чтобы казна никогда не отдавала оных кому-нибудь в откупное содержание"[103].
На первый взгляд может показаться, что об армянах ничего не сказано. Но если обратить внимание на то, что потомственные владения меликов располагались в горных и предгорных поясах, то станет очевидным провокационность замысла Ладинского. Являющиеся исконно армянскими горные пастбища Елизаветопольского уезда становились общими, а свободные, неиспользуемые (необитаемые) земли предгорьев разделялись между агаларами и их потомками.
Руководствуясь этим «Положением», магометане стали беспрепятственно проникать в горные районы Гюлистана. Впоследствии именно эти “аристократичные" скотопасы обосновали село Башклих чуть выше Бузлуха. Обман и клевета, дача ложных показаний в суде, равно как представление фальшивых документов стали для них средством присваивания и захвата земель, как армянских, так и казенных. Вот что писал капитан главного штаба Пражановский в своем докладе от 4 мая 1845 года, сделанному по поводу заявления Мехти-хана о том, что многие в Карабахе имеют незаконные владения:
“Ген.-м. Мехти-Кули-хан в письме своем на имя мое сообщает о лицах, незаконно владеющих землями в Карабахе. Из письма хана явно видно, что он указывает только на тех, к коим не благоволит и в этом забыл себя самого, тоже владеющего незаконно Агдамом и многими другими, произвольно захваченными землями.
Действительно, в Карабахе весьма многие беки (мусульманские). пользуясь разными административными переворотами в крае, незаконно завладели землями и крестьянами (арм.). во главе же их Мехти-Кули-хан и племянник его, полковник Джафар-Кули-ага, с покровительствуемыми ими родственниками их и приближенными людьми.
Весь почти Карабах был роздан бекам самим Мехти-Кули-ханом и они по талагам его владеют имениями потомственно.
При предместниках Мехти-хана мало кто имел подвластных, а только назначались бекам имения вроде аренд, но все-таки после бегства хана в Персию (1822) в Карабаге имелось значительное число крестьян, в особенности обширных пространств отличных земель, казне принадлежащих.
В 1826 и 1827 годах почти все карабагское мусульманское дворянство изменило Г. И. и прибегло под покровительство Аббас-мирзы. После Персидской кампании изменники были прощены и они, вместе с ханом своим Мехти-Кули, приняты в пределы России, с правом вступить во владение теми поместьями, коими владели до измены. Милость правительства к этим изменникам была беспредельна и дошла даже до того, что большая часть христианского населения из армян, всегда преданного русскому правительству и в особенности доказавшего это в тех же 1826 и 1827 годах, сделались рабами изменников России.
Беки, возвратясь из Персии в Карабаг, начали представлять начальству свои талаги на различныя имения, из коих, вероятно, многие были фальшиво составлены, ибо легко сделать печать ханскую. К подобным талагам Мехти-хан причисляет и талагу Мирзы Джемаля"[104]. Российское правительство впоследствии признало недействительными подобные талаги, многие из которых были утверждены Мирза-Джамалом (после побега хана ханская печать оставалась у визира, раздававшего направо и налево талаги, по которым “аристократы" становились хозяевами исконно армянских земель). Но стремление магометан обходными путями присваивать меликские и казенные земли от этого не убавилось. Вот что писал очевидец: "В позднейшее время Карабагские обыватели, видя уже невозможность приобретать ханские талаги, пустились на другие ухищрения: например, к землям двух помещиков прилегает казенная земля – они условливаются между собой и каждый из них представляет права свои. Начинается законное следствие по всем формам, и здесь тяжущиеся ничего не упускают из виду, что должно войти для полноты следственного дела: потом один из них начинает уступать и, наконец, сознается в необоснованности своего притязания так, чтобы тем еще более дать силы правоты противника. Дело с соблюдением всей формальности поступает в Палату уголовного и гражданского суда и там, рассмотрев оное, находят все вполне с законом, даже видят собственное сознание проигравшего дело, и потому Палата решает и утверждает землю за мнимым владельцем казенной земли, который, получив акт на право владения тою землею, никогда ему не принадлежавшею, уступает по условию своему соседу, соучастнику в деле, половину приобретенной земли – под видом продажи, дара или как найдут за лучшее"[105].
Вот так из-за халатного отношения государственных чиновников, из-за безразличия, а часто с дозволения их, новоявленные «аристократы» захватывали земли не только меликов, но и правительства, которое они же, чиновники, представляли. И хотя Воронцов впоследствии понял всю несостоятельность идей «мусульманской аристократии», а Ладинский – этот Поляничко прошлого века, был с позором низвержен в 1847 году, исправлять содеянное ими было поздно: в Джраберде, Хачене, Дизаке и Варанде догорали последние остатки меликской славы. Выжил только Гюлистан.
В 30–40-х годах XIX века в Гюлистане появились группы русских сектантов. "В 1836 году на урочище Базар-чай обосновались переселенцы из Анапы – раскольники: молокане, «субботники» и старообрядцы, а оттуда в 1841 году перешли на урочище Гюлистан, принадлежащее прапорщику Мелик-Беглярову". Группа сектантов осела и в Старом Талише. "В 1834 году поселены были скопцы на урочище Гиряки, но по скудному урожаю хлебных произведений они перешли в 1843 году в Челябердский участок, на земли дер. Старых-Талышей, принадлежащие Мелик-Бегларову"[106].
Беглар-бек Бегларян, чьим владением был Гюлистан, заключил с переселенцами соглашение, по которому каждая семья обязалась заплатить ему ежегодно: серебром – 2 рубля, пшеницей – половину, а ячменем – восьмую часть всего количества. Подобное же соглашение было заключено сектантами в Старом Талише с Талиш-беком Бегларяном.
По всей вероятности, русские, видя невыгодность соглашений для себя, впоследствии удалились в другие места. До сих пор та часть Старого Талиша, где они жили, известна под названием "Русин дзор" (Русское ущелье). Место с таким же названием есть в урочище Бахшек села Гюлистан.
Третья группа сектантов появилась в селе Парис. "В 1832 г, молокане воскресенской секты поселились на урочище Дудукачи Варандинского участка, но по случаю знойного климата и недостаточного количества земли поселяне перешли на урочище Базарчай в 1839 г., но отсюда они вынуждены были опять перейти в 1840 г, на временное жительство в сел. Карабулак, а с сего последнего в 1842 г, перешли в сел. Борисы. Челябердского участка на оседлое жительство, где находятся и поныне"[107].
Владелец Париса Теймураз (Тамраз) Мелик-Бегларян смог заключить с приезжими взаимовыгодное соглашение. Переселенцы обосновались в селе, переименовав его в Русский Парис, в отличие от Армянского Париса. Впоследствии село стали называть Русский Борис, вероятно под воздействием распространенного русского имени, что не верно[108].
В 1882 году Мелик-Бегларяны владели 18 селами гавара, включая Русский Парис (позднее село было выкуплено жителями). А уже в 1895 году у двух ветвей их вместе имелось всего 14 деревень (благодаря последователям Явлинского) с 43 000 десятинами[109] земли, которые они и сохранили до 1920 года. Ниже приведен перечень этих сел с окрестными имениями.
Мелик-Бегларянам принадлежали:
1. Село Гюлистан – 2 000 десятин, имение Чархи – 2 500 десятин.
2. Село Карачинар – 700 десятин, имение Казикенд – 449 десятин.
3. Село Хрхапор – 1 500 десятин.
4. Село Гахтут – 200 десятин.
5. Село Армянский Парис – 4 000 десятин.
6. Село Тодан – 1 200 десятин.
7. Село Манашит – 1 200 десятин.
8. Село Бузлух – 2 000 десятин.
9. Село Карабулах – 1 500 десятин, имение Диштих – 1 000 десятин, имение Мил – 1 600 десятин, имение Казиан – 400 десятин, имение Ханаге – 5 000 десятин.
10. Село Талиш – 3 500 десятин.
11. Село Тутбулах – 1 333 десятины. Имение Малый Схнах – 1 250 десятин, имение Промпат – 3 210 десятин.
ВСЕГО – более 3.3 000 десятин.
Мелик-Овсепяны имели следующие села и имения:
1. Село Эркедж – 5 000 десятин, имение Казан-Булах – 2 000 десятин.
2. Село Нор-шен – 500 десятин, имение Кызыл-Илхун – 1 000 десятин, имение Ахарам – 1 000 десятин.
3. Село Сулук – 300 десятин.
ВСЕГО – около 10 000 десятин.
Таким образом, в совокупном владении двух ветвей древнего армянского рода находилось, как мы уже упоминали. 43 тыс, десятин безраздельно принадлежащей им земли[110].
