Виктор Фёдорович Цокота
Звезда бессмертия
Круглосуточно на полную мощность работали консервные заводы, предприятия по производству синтетических продуктов, таблеток пищевого стимулятора и вакцины стимулятора здоровья. Глубоко под горными хребтами и океанскими впадинами сооружались тоннели и огромные залы-хранилища, пункты питания, жилищные отсеки, энергостанции, просторные многокилометровые вольеры для домашних и диких животных и птиц, резервуары пресной воды, сжиженного кислорода, азота. Даже для гумуса – плодородной части почвенного покрова – создавались специальные хранилища.
Совет Земли разработал два варианта мер спасения. Первый из них основывался на предположении, что Поглощающая, создав при столкновении с атмосферой Земли ударную волну огромной силы и очень высокой температуры – от десяти до двадцати пяти тысяч градусов, – что вообще-то почти неизбежно в подобных космических ситуациях, уничтожит земную атмосферу или ее остатки (планировалось значительную часть атмосферы в сжиженном состоянии законсервировать в подземных хранилищах) и, опалив поверхность планеты, пройдет мимо, не причинив ей глобальных разрушений.
В таком случае последствия этого страшного столкновения можно было бы десять-пятнадцать лет пережить глубоко под землей, а потом восстановить атмосферу, почвенный покров, растительный и животный мир.
Второй вариант исходил из самого худшего – возможности полного разрушения планеты при столкновении с туманностью или настолько мощного ее облучения радиоактивными или какими-то другими неизвестными античастицами, после которого жизнь на Земле замрет на многие столетия или даже тысячелетия, если Земля при этом не будет разрушена полностью.
В таком случае земляне должны были покинуть планету. Все. На космических кораблях. С тем, чтобы найти среди далеких галактик новую, пригодную для жизни.
На создание эскадры космических кораблей, способных принять на борт население Земли, времени, по расчетам специалистов, было достаточно. Проект такого корабля, рассчитанного на сто миллионов пассажиров, поочередно исполняющих функции управления и обслуживания, а также работу различных производств во время, возможно, очень длительного полета, был уже разработан. Больше того, на одном из высокогорных плато Южной Америки, в самом центре Анд полным ходом шел монтаж его оболочки, представляющей собой шар диаметром тридцать километров с наружным подвижным, вращающимся по двум осям, полукилометровым, квадратным в сечении, “поясом”. На нем предполагалось с двух сторон установить по десять тысяч анигиляторов. Каждый из них развивал тяговое усилие в один миллиард тонн. Этой мощности с более чем двухкратным запасом хватало, чтобы поднять огромную – в пять триллионов тонн – массу полностью снаряженного корабля вместе с его пассажирами.
С трепетным волнением смотрел Роберто на экран.
Он сразу узнал и крутые склоны заснеженных Анд, и несколько грубоватые очертания скалы Ау у входа в теперешнюю пещеру, в которой тогда, много тысячелетий назад, размещались огромные огнедышащие машины. Увидел он и трехкилометровой глубины чашу будущего озера Тотокуку – там, внизу, под скалой, с базальтового дна которой поднималась и уходила высоко в небо уже готовая нижняя полусфера гигантского шара.
Первый корабль межзвездной эскадры собирали и оснащали с удивительной быстротой, стремясь испытать на этой первой модели наиболее благоприятные принципы и методы Организации работ, применяемую технику и технологию.
Оболочка межзвездного гиганта состояла из ста одного слоя уже известного Реберто золотисто-зеленоватого сплава, а число внутренних этажей корабля – его перекрытий – приближалось к семистам пятидесяти.
Каждый слой оболочки разделяло расстояние в десять сантиметров. А в образовавшиеся между слоями пустоты по многочисленным невидимым силовым желобам, клокоча и взрываясь необыкновенной красоты фейерверком разноцветных огненных брызг, беспрерывно текли широкие расплавленные потоки.
Роберто ЗНАЛ, что это чистые металлы и другие, тоже чистые, элементы, которых в то время на Земле было известно сто тридцать шесть. От обычных, довольно широко распространенных в природе – железа, кремния, свинца, марганца, олова, алюминия, меди, цинка, серы, асбеста, калия, кальция, ртути-до таких редких, как осмий, титан, платина, золото, серебро, цирконий, вольфрам, ванадий, тантал, ниобий, рубидий, цезий, литий, гафний, рений, германий, церий, скандий, итрий, уран, радий, торий… Все они в жидком и совершенно чистом виде заполняли либо по одной или несколько промежуточных пустот целиком, либо несколько исключительно редких элементов заполняли вместе одну пустоту по определенным сегментам оболочки.
Делалось это не только и даже не столько для ее укрепления, сколько из желания взять с собой в неведомое минимальный запас известных и изученных землянами элементов материи, которые в будущем могут понадобиться не только для производства энергии и необходимых предметов обихода в полете, но и для обеспечения первых лет жизни в далеком неизведанном мире.
Снизу вверх по оси будущего корабля возводилась тридцатикилометровая труба диаметром пятьсот метров. Верхняя ее часть должна была стать центром управления корабля, а вся она – сверху донизу – главной коммуникационной артерией, в которой предстояло разместить энергетические, воздушные, водопроводные, транспортные и многие другие головные жизнеобеспечивающие каналы.
Перпендикулярно к этой трубе на различном расстоянии друг от друга монтировались перекрытия внутренних этажей корабля. Верхний и нижний – высотой по три километра каждый – отводились под воду. Первый для пресной, второй – для морской воды. Последняя одновременно служила и средой обитания океанской флоры и фауны, а также местом нахождения различного типа морских кораблей подводного и надводного флота и, наконец, местом отдыха землян, обустроенного многокилометровыми пляжами и дворцами здоровья на специально оборудованной для этой цели стометровой прибрежной полосе песков и галечника.
Два самых больших по площади центральных этажа высотой по пятьсот метров каждый предназначались для размещения жилых многоэтажных зданий. Главная их, стоэтажная часть вплотную примыкала к оболочке корабля. Каждые сто метров по периметру перпендикулярно от нее отходило двухсотметровое ответвление шириной в двадцать метров. Между ответвлениями, таким образом, выделялся внутренний двор шириной в восемьдесят метров. Каждые пять этажей устраивалось дворовое перекрытие, на котором высаживались деревья и кустарники, оборудовались спортивные площадки. Наружная полоса перекрытия, являющаяся как бы продолжением двора уже за зданием шириной пятьдесят метров, отводилась под дорожные и другие коммуникации, лесные и садовые посадки.
Архитектура жилых помещений была предельно скромна. Все в ней подчинялось условиям полета, ограниченными возможностями корабля в смысле объема и планировки зданий, их наружного и внутреннего оформления. Вместе с тем каждому пассажиру, будь то взрослый или ребенок, предназначалась отдельная комната размером пять на пять метров и высотой три метра. Из таких комнат или их комбинаций, рассчитанных на семью, и составлялись жилые здания.
Четырьмя двухсотпятидесятиметровыми террасами уступами по сто, семьдесят пять, пятьдесят и двадцать пять этажей каждый спускались они от оболочки корабля в сторону его центра. Широкие кровли каждой его террасы и в этом случае служили для устройства зеленых лесных массивов. Во дворах вдоль каждого этажа шла терраса десятиметровой ширины, на которой также обязательно пестрели клумбы и газоны, пышно разрастались кусты роз, жасмина, оливков, различных ягод. Этими террасами можно было спуститься во двор, пройти в раздаточный пункт питания, плавательный бассейн, клуб, к подъемным лифтам и в отделение связи, откуда можно поговорить с друзьями и близкими, которые находятся на других космических кораблях.
Все квартиры в домах, каждая из которых была рассчитана для жизни, как минимум, двух человек семейных или просто товарищей, подруг, близких имели аварийное автономное обеспечение водой, дыхательной смесью, концентратом антиэнергии, запасом продуктов и таблеток пищевого стимулятора, рассчитанных на десять лет.
Жилые помещения обоих этажей могли вместить по пятьдесят миллионов землян, то есть всех его пассажиров. Однако предполагалось, что в период полета до семидесяти миллионов землян в соответствии с установленной очередностью будут находиться в анабиозных ваннах, огромные залы для которых оборудовались под нижним городским этажом.
Как и на Земле, работу всех систем космического межгалактического корабля, его многочисленных бытовых и технических служб, энергостанций, заводов, фабрик, станций фильтрации воздуха и очистки воды, уход за полями, лесами, садами, животноводческими фермами и дикими животными в вольерах, непосредственное управление самим кораблем вполне могли обеспечить десять процентов его населения. Большую же часть бодрствующих составят дети и молодежь, которую надо будет растить, воспитывать, учить, передавая им обширные знания, прививая любовь к труду, научным изысканиям, развивая в них чувство прекрасного, передавая огромное культурное наследие, накопленное многими поколениями, помогая выбрать жизненную дорогу, воспитывая из каждого молодого землянина специалиста высокого класса.
Жилой массив должен был занять только километровую полосу у оболочки космического корабля. Остальную часть площади, отведенной под город, – вся она на каждом из двух городских этажей составляла семьдесят тысяч гектаров, – занимали лесополосы, парки и сады, среди которых размещались административные здания и различные общественные сооружения – школы, высшие учебные заведения, театры и концертные залы, спортивные комплексы, библиотеки, научно-исследовательские институты, конструкторские бюро и лаборатории.
Следующие (над и под городскими) два этажа высотой по двести пятьдесят метров каждый отводились под места отдыха. Среди садов и парков, лесов и рощ, на берегах озер и речушек планировалось воздвигнуть дворцы здоровья, заново построенные либо перенесенные на корабль из зоны садов и отдыха.
Некоторые земляне, особенно сильно любящие природу, унаследовавшие эту любовь от многих поколений своих пращуров – хлебопашцев и животноводов, – привыкли к жизни в сельской местности в своих уютных домиках-коттеджах, среди огородов и садов, в окружении домашних животных и птиц. Поэтому еще четыре этажа – по два сверху и снизу от центральной части корабля, – высотой по сто двадцать пять метров каждый, оборудовались именно такими домами вместе с постройками для разной живности. Полосы таких участков, – на каждом из четырех этажей их было по пятьдесят тысяч, – разделялись лесными массивами, с зелеными опушками, заливными лугами, реками и озерами. Здесь водилась пернатая дичь, различные животные. На каждом таком участке могла с достаточными удобствами жить семья из десяти-пятнадцати человек.
Пять пустот между слоями оболочки корабля заполнялись сжиженным кислородом, столько же – азотом. Однако, помимо этого, кислороду отводился еще и километровой высоты этаж над морем. Учитывалось, что кислород при дыхании превращался в углекислый газ, в то время как вдыхаемый азот сохранял при выдохе свои свойства. Его запасов пополнять не было необходимости, а запас кислорода нужно было пополнять постоянно. Зеленые насаждения корабля обеспечивали кислородный обмен даже с двойным избытком, но в стадиях их жизни, как известно, есть периоды, когда они сбрасывают свой пожелтевший зеленый убор и временно прекращают газообмен до появления новой зеленой кроны. Именно на такие периоды, продолжительность которых при космических полетах не была определена и изучена с достаточной научной точностью, и предназначался такой значительный запас сжиженного кислорода.
Под верхним резервуаром пресной воды тоже в километровом по высоте отсеке предполагалось разместить малые космические корабли, транспортные и разведывательные ракеты, тягачи-аэробусы вместе с грузовыми платформами, авиетки, воздушные и космические подъемные краны, многие другие летательные аппараты самого различного назначения.
Двести этажей высотой по десять метров каждый отводились под склады многолетнего аварийного запаса продуктов питания, одежды и обуви, предметов широкого потребления и хозяйственного назначения. Четыреста этажей высотой по двадцать пять метров занимали поля пшеницы, ржи, ячменя, кукурузы, маиса, бобовых, плантации сахарной свеклы и тростника, риса и картофеля, хлопчатника и льна, подсолнуха и оливков, различных овощных и бахчевых культур, фруктовые сады и виноградники, участки для выращивания ценных кормовых и лекарственных трав, многих технических культур. Здесь же размещались животноводческие фермы, птицефабрики, а также элеваторы и автоматические предприятия по переработке всего этого разнообразия продуктов земледелия и животноводства.
Учитывая возможность получения двух-трех урожаев в год и благоприятные условия для прироста поголовья животных и птиц, всего этого было вполне достаточно для полного обеспечения стомиллионного населения корабля естественными продуктами питания и сырьем для производства одежды и обуви. Но около семидесяти процентов пассажиров в пути будет постоянно пребывать в состоянии анабиоза, при котором расход питательных веществ сокращается в сотни раз. Поэтому большую часть производимых продуктов планировалось направлять в переработку для изготовления пищевого стимулятора, каждый грамм которого концентрировал миллион калорий, заключенных в перерабатываемых продуктах. Постоянно растущий запас пищевого стимулятора мог очень понадобиться в дальнейшем, если принять во внимание то обстоятельство, что продолжительность пути в просторах метагалактики не была известна, а население корабля будет увеличиваться. И за счет рождаемости, и ввиду того, что смертность землян во время полета, как предполагалось, будет небольшой. Эти же факторы принимались во внимание при сооружении на первый взгляд излишних жилых помещений.
Роберто обратил внимание на то, что под метровым слоем гумуса, то есть собранного на Земле плодородного чернозема, на корабле, как правило, укладывался метровый слой спондиловых, бокситных, поташных или других ценных глин, а под ними – трехметровый слой коксующегося угля, известняка, богатого кремнием песка, мела, глыбы мрамора и гранита, угольный сланец, апатит и многие другие полезные ископаемые, в числе которых были даже концентрированные грязи лечебных месторождений.
В ста этажах высотой по тридцать-семьдесят метров каждый разместились производственные подразделения, в числе которых были и огромные энергетические агрегаты, начиная от установок ядерного распада, комплексов по выработке антиэнергии обратимости и ее концентрата и кончая сложнейшими машинами поэлементного разложения, мощными установками для выработки из паров различных земных элементов сверхпрочных агрессивно- и температуростойких антисоединений, и простейшие фабрики и заводы чисто бытового назначения.
Правда, часть этих этажей была отведена под резервуары технологических газов – азота, аргона, гелия, метана, углекислоты, водорода и других, а также для различных спиртов, нефти и нефтепродуктов, кислот и щелочей. Кроме того, здесь же в законсервированном виде хранилось в качестве эталонов по несколько экземпляров отдельных агрегатов и узлов различных станков, моторов, машин, приборов, инструментов и всевозможного оборудования, а также редкие и редчайшие элементы в чистом виде, в руде, в различных сплавах с уже изученными свойствами.
На всех уровнях корабля оборудовалось еще тридцать этажей высотой по сто метров. Предназначались они под естественные фабрики и лаборатории кислорода, то есть под леса, рощи, кустарники, насчитывающие около четырехсот различных пород.
На одном из этажей этой группы было даже устроено торфяное болото с осокой, кустиками клюквы и морошки – со всей его довольно разнообразной флорой и фауной, включая лягушек, змей, жаб, белых аистов, уток, надоедливых мошек и комаров. Ведь в природе все гармонично, экологически слажено…
Роберто знал, что из общей площади всех этажей строящегося межзвездного космического корабля, составляющей около двадцати шести миллионов гектаров, примерно десять миллионов отводилось под леса, парки, сады и другие зеленые насаждения. Таким образом, в среднем на одного землянина их приходилось по одной десятой гектара. Но если учесть, что большая часть землян на корабле во время полета будет находиться в состоянии анабиоза, при котором кислородный обмен сокращается в сотни раз, то фактически на каждого из бодрствующих будет приходиться почти по трети гектара зеленых насаждений, что вдвое превышало земные условия.
Таким по замыслу должен был стать этот удивительный первенец межгалактической космической эскадры. Таким он и рос на высокогорном плато. Именно здесь понял Роберто, откуда берутся бесконечные реки расплавленных чистых элементов материи.
Он наконец увидел в действии мощные самоходные установки поэлементного разложения – УПР-1 и УПР-2.
Первые из них работали в недрах Земли, прокладывая в ее глубинах себе путь в форме тоннеля большого диаметра, либо выпаривая с одного места в толщах крепкой породы огромные подземные залы. Их затем предполагалось использовать под склады, резервуары воды и воздуха, вольеры для домашних и диких животных, подземные заводы и фабрики, леса и поля, жилые помещения.
Порода любой категории прочности выпаривалась с помощью теплового луча, дальность действия которого регулировалась и достигала при необходимости трех километров. На всем этом расстоянии выпаривание проходило со скоростью один сантиметр в секунду при диаметре луча в шесть метров и пропорционально уменьшалось или увеличивалось при уменьшении или увеличении диаметра луча, а точнее – пропорционально покрываемой им площади выработок.
Образующиеся в процессе облучения пары втягивались в так называемые поэлементные ловушки-установки, где быстро охлаждались и концентрировались в специальных конденсаторах. Доведенный до жидкого или кипящего состояния, каждый элемент отдельно по силовым каналам направлялся к строящемуся кораблю или, охлажденный полностью, – на склады готовой продукции.
Самоходка УПР-2 проделывала примерно такую же операцию с морской водой, направляя полученную дистиллированную воду в подземные резервуары либо в оросительные системы, а извлеченные из нее ценные металлы и другие элементы – непосредственно на строящийся корабль или на склад. Одна такая установка за час могла переработать до ста тысяч кубометров морской воды, что позволяло получить сорок килограммов одного только чистого золота, то есть почти тонну в сутки. А ведь этого благородного металла в морской моде содержится очень мало по сравнению с другими элементами, растворенными в ней.
Работы продвигались в стремительном темпе. Но по подсчетам специалистов шестимесячный срок, который понадобился на полное завершение строительно-монтажных работ и оснащение межзвездного великана, ни в коей мере не устраивал землян. Ведь чтобы дать жизнь всем его будущим братьям, понадобилось бы почти пятьдесят лет. А их в запасе оставалось практически в четыре раза меньше, если даже попытаться сжать на две-три недели достигнутый темп работ.
Возвратившиеся на Землю два последние космические корабля не принесли землянам ничего утешительного, хотя их экипажи совершили неслыханный героический подвиг. Они подтвердили рассчитанные восемь месяцев назад орбиту и скорость Поглощающей туманности, ее направление. В процессе исследований они установили также очень незначительное замедление скорости движения туманности. Однако их первоначальные прикидки, с исключительной точностью несколько раз проверенные в Центре Разума, снова и снова говорили о том, что встреча Поглощающей туманности и солнечной системы неизбежна, что до нее осталось тринадцать лет и семь месяцев и что через несколько миллионов лет такая встреча может повториться.
Астронавты установили не только размеры туманности, но и ее форму, представляющую собой гигантский диск, который постепенно увеличивается в размерах. Была установлена и пропорциональная зависимость этого увеличения с замедлением скорости движения туманности. Однако самого главного задания – определить природу Поглощающей, ее химический состав – они выполнить не смогли. Имеющиеся приборы, проведенный с риском для жизни экипажей спектральный анализ на очень близком расстоянии от туманности, не позволили уловить какое-нибудь хотя бы одно из известных землянам излучений или установить элементный состав. Особенно настораживало отсутствие в массе Поглощающей частиц водорода или хотя бы его производных – дейтерия и трития, входящих в состав подавляющего большинства изученных звезд, галактик и туманностей.
Командир эскадры Глеон при единодушном согласии и одобрении экипажей обоих кораблей вторично пошел на смертельный риск. Приблизившись к Поглощающей на очень близкое расстояние, астронавты бомбардировали ее электронами лазерного луча, установив при этом, что загадочная непроницаемо темная масса туманности охотно впитывает его энергию. Она буквально втягивала ее в себя. Причем в точках соприкосновения туманности с лучом наблюдалось едва уловимое свечение. Причины возникновения его установить имеющимися в распоряжении астронавтов средствами так и не удалось. Тайна осталась нераскрытой.
Было здесь над чем подумать астрофизикам. Никто их не подгонял. Изучайте, наблюдайте, разбирайтесь. Но решение, принятое Советом Земли восемь месяцев назад, остается в силе. В действие вступает второй вариант: как это ни прискорбно, земляне должны покинуть родную планету. Это необходимо сделать не позднее, чем через тринадцать лет. Их космическая, а точнее – межгалактическая эскадра возьмет курс к созвездию Скорпиона – огромному треугольнику с яркой красной звездой Антарес, где не исключено наличие планет с экологическими условиями, полностью или частично пригодными для жизни землян.
В самом срочном порядке были оборудованы еще три строительно-монтажные площадки. Одна – неподалеку от первой, на тихоокеанском побережье. Вторая – в Сибири, основание которой стало впоследствии дном озера Байкал. Третья – на севере Европы, неподалеку от Балтийского моря. Каждые пять с половиной-шесть месяцев в небо планеты уходили четыре межзвездных космических корабля. Их выводили на орбиту с удалением от поверхности Земли ровно в десять тысяч километров, и они становились временными искусственными спутниками Земли, ожидали там своего часа и остальные корабли будущей межгалактической армады.
Экипаж каждого корабля вначале насчитывал пятьсот тысяч землян. Его состав ежемесячно полностью обновлялся для того, чтобы за годы подготовки к дальнему межзвездному полету около пяти миллиардов землян, то есть почти все взрослое трудоспособное население планеты, имели полное представление об условиях жизни и работы на космическом корабле, который должен был стать их домом на многие годы. Ведь скорость его полета не могла превысить световую, а применить направленный лазерный луч в данном случае земляне не могли: лучом надо было управлять с одной стационарной точки, беспрерывно корректируя частоту его импульсов с учетом предварительного программирования давно и точно определенных координат местонахождения Земли во вселенной. Всего этого, к сожалению, пока невозможно было добиться при условиях пребывания источника луча в космическом полете.
Вместе с тем месячная стажировка на космическом корабле была для землян своеобразным отпуском – отдыхом от напряженного труда на планете, интенсивность которого возрастала с каждым днем.
Вокруг Земли на орбите крейсировало уже пятьдесят межзвездных космических кораблей, когда впервые за несколько лет снова в полном составе собрался Совет Земли. Его сподвижники все эти годы трудились самостоятельно в соответствии с пунктами единого плана, разработанного и утвержденного шесть лет назад.
Однако обсуждаемый теперь вопрос был чрезвычайно важным: кончался восьмилетний срок полномочий сподвижников Совета Земли, и нужно было сообща принять решение либо о новом референдуме и выборах, либо, исходя из сложившихся чрезвычайных обстоятельств, о продлении полномочий нынешнего состава Совета, что также было предусмотрено Регламентом.
Большинство еще до начала заседаний высказывалось именно за этот, второй вариант.
Подводя итог многочисленным предложениям с трибуны огромного пустого зала, где на этот раз находились только сподвижники Совета Земли, Главный Астрофизик Саон-Иос от их и от своего имени произнес фразу, которая впоследствии стала крылатой:
– Да, срок наших полномочий истекает, – ровным голосом произнес он. – Но сейчас, и это знает каждый землянин, настал суровый час испытаний и самоотречений. У всех нас, землян, даже у подростков, у юношей и стариков нет больше личного времени. Каждый его час, каждая секунда принадлежат и отдаются обществу. Во имя исполнения его единой воли, его жизненно важной задачи. И мы не можем, не имеем права терять эти часы и секунды на неизбежный в данном случае так называемый период сдачи и принятий полномочий, заведомо зная, что на это уйдет не меньше месяца. Мы не можем позволить себе такой роскоши. Мы должны сказать: “Нет! Тысячу раз – Нет!” – Саон-Иос решительно поднял над головой правую руку. – Когда всадник переплывает бурную реку, он лошади не меняет!
Главный Астрофизик шел к своему месту под одобрительными взглядами товарищей, в розовом отсвете их глаз и все более усиливающегося сияния Большой Стены.
На трибуну поднялся Главный Врач.
– Мне понятен, коллеги, ваш патриотизм, – сказал он, – высокое чувство долга, нравственная чистота, сознательность, самоотверженность. Но кому, как не мне, больше других известно, что многие из нас очень устали за эти трудные годы напряженной работы. Просто с ног валятся. И не лучше ли будет, если на смену уставшим придут свежие силы? Прошу обратить особое внимание, что когда я говорю “будет лучше”, то подразумеваю не нас с вами, а все общество, все десять миллиардов землян.
В огромном зале застыла тишина. Совет слушал. Напряженно слушал одних и других. И вместе с ними внимательно ловили каждое слово, каждую мысль, каждый новый довод выступавших все земляне. Только Большая Стена теперь никак не откликалась на все новые и новые аргументы сторон. Потому что одним весьма основательным доводам противопоставлялись другие, еще более веские, более обоснованные. Каждое новое, противоречащее предыдущему, предложение было настолько убедительно, что у него сразу же находилось много сторонников. Но чем больше выступающих сходило с центрального возвышения, тем труднее становилось сподвижникам Совета Земли отдать предпочтение мнению кого-либо из выступавших. Кроме того, каждый землянин хорошо знал положение Регламента Справедливости о том, что Совет Земли не должен не учитывать мнения даже одного сподвижника. Необходимо либо переубедить его, либо считаться с ним. Это усугубляло создавшуюся ситуацию. Казалось, что сподвижники Совета Земли впервые зашли в тупик, из которого невозможно найти выход.
Так продолжалось несколько часов – до тех пор, пока на трибуну не поднялся Вион.
В стальных глазах его можно было прочитать саму решительность и зрелый ум.
Тишина в зале стала еще гуще. Было отчетливо слышно, как поскрипывают в такт шагам подошвы его грубых рабочих ботинок.
– Я считаю правомочными оба варианта, – тихо начал он, как только взошел на трибуну. – Больше того, думаю, что будет весьма целесообразным провести выборы сподвижников Совета Земли двойного обновленного состава, оставив при этом все полномочия за прежним, то есть за нашим составом.
– В самом деле, – помолчав секунду-другую, продолжал Главный Конструктор, с удовлетворением отмечая, как одобрительно порозовели глаза у большинства его слушателей. – Через семь с половиной лет мы должны покинуть планету. К тому времени снова окончится срок полномочий вновь избранных теперь сподвижников. Не будем же мы тогда проводить референдум в космосе. Там нужна высшая дисциплина и организованность, беспрекословное подчинение воле командиров и ведущих специалистов кораблей – членов их Советов. Вполне понятно, что их не должно быть много. Тридцать, на мой взгляд, будет в самый раз. А вновь избранные уже теперь в состав сегодняшнего Совета Земли и будущих Советов межзвездных космических кораблей уже на теперешнем этапе и нам облегчат работу, и сами подучатся выполнять сложные, многогранные и далеко не легкие, а порой даже очень трудные и весьма ответственные обязанности сподвижника, а тем более – члена Совета межзвездного корабля.
Вион еще не кончил говорить, а все присутствующие в зале уже стояли, высоко подняв над головой правую руку. И сейчас же ярко вспыхнула миллиардами розовых точек одобрения Большая Стена огромного зала.
Это все земляне с помощью своих обитонов снова передали в Центр Разума решительное единодушное “за”. И это было уже не просто решение Совета Земли, а полное и горячее одобрение всеобщего Референдума планеты.
Однако Вион не покинул трибуну. Молча вглядывался он с возвышения в лица сподвижников, и зал постепенно затихал под его пристальным взглядом. Все снова уселись на свои места, ожидая, что еще скажет им Главный Конструктор.
А он начал неторопливо, исподволь подводя товарищей к сути своих мыслей, обдумывая не только каждое слово, но и интонацию.
– Вот уже больше шести лет все мы, включая стариков и детей, добросовестно трудимся над выполнением разработанной до мельчайших деталей программы спасения нашей цивилизации, программы защиты и спасения Разума от грозящей ему неведомой опасности. Лично я принимал самое непосредственное участие в ее разработке, убежденный в своей правоте, в необходимости выполнения каждого из ее разделов и пунктов, голосовал за ее утверждение и теперь год за годом делаю все, что в моих силах, для скрупулезно точного ее выполнения. Сегодня в стадии завершения уже добрая половина намеченного. Но чем больше мы с вами делаем, дорогие друзья, тем больше сомнений закрадывается в мое сердце…
Он обвел зал глазами, заполненными радужными вспышками волнения, окруженными фиолетовой каймой печали и беспокойства.
– Правильно ли мы поступаем, так безжалостно оголяя Землю – колыбель нашу, мать нашего Разума, может быть, единственно гуманного Разума во вселенной?
Вион сделал долгую паузу, вглядываясь в лица сподвижников, в их глаза, надеясь увидеть в них отголосок собственных мыслей, мучительных раздумий и тревог. Но сидящие в зале пока, видимо, не понимали, его опасений. В их пожелтевших глазах он увидел только беспредельное внимание. И тогда Вион заговорил более резко, более прямолинейно.