Таис Сотер
Последний Тёмный
– Ну хорошо, допустим я готов сотрудничать. И когда мы едем будить вашего Преда… ну, Господина то есть?
– Мы выезжаем сегодня.
Лука удивился.
– Но уже вечер. К чему так спешить? Тем более добираться туда двое суток. Наверное, вам нужно подготовиться к дороге.
– Всё уже готово.
"И что вас так подгоняет, интересно? Нежели боитесь, что кто-то помешает вашим планам?".
Что ж, к чему бы это ни привело, Лука сделал свой выбор. Но это не означало, что идея енохианцев ему нравилась. Как и сами енохианцы. Представься Луке шанс улизнуть от ордена, он обязательно бы это сделал, оставив их с носом. И Эльгерент тоже знал об этом. А значит, он будет как коршун следить за Лукрецием.
Когда Эльгерент вышел, Лукреций притянул к себе колени, обхватив их руками и почти сжавшись в комочек в кресле. "Я устал. И хочу, чтобы всё поскорее закончилось. Так или иначе".
Компания для путешествия, по мнению Луки, была наипоганейшая. Мало того, что к храму его сопровождал Эльгерент, от которого у Луки были мурашки по коже и Бромель, наводивший тоску и уныние одним своим видом. Так ещё для полного счастья к ним присоединился Ортега Литран, алхимик Коллегии, так и не изменивший своей привычки пёстро одеваться.
Впрочем, магистр Литран был тоже не слишком счастлив, узнав, что ему придётся ехать с Лукой в одной карете.
– Раньше ведь всё по-другому делалось, – недовольно шипел он на ухо Бромелю. – А что, если мальчишка догадается, куда мы его везём? Начнёт ныть и сопротивляться?
– Он знает, – спокойно ответил ему епископ. – Тебе стоит воспринимать Луку не как оступившегося мага, а как нашего союзника.
В этот момент мимо возмущённого Литрана как раз прошёл Лукреций, насмешливо тому поклонившись. Заметив украшения на руках Горгенштейна, Литран ещё более нахмурился.
– Что-то кандалы-то вы с вашего союзника не сняли!
– Ну, не самого надёжного союзника. Всё же за ним нужно будет приглядывать. Вот для этого вы нам и нужны, магистр.
На самом деле, Доминик и сам с удовольствием поместил бы опасного тёмного в саркофаг, служивший защитой от тёмной магии вот только увидев этот каменный гроб, Лука тут же встал в позу, заявив что "вертеть на… я буду этот ваш… ритуал, если вы снова засунете меня в эту коробку". К тому же Эльгерент заявил, что его присутствие сдержит рвущуюся силу колдуна, и того, что произошло в Дольхене, повториться не должно. Но Бромель всё равно не собирался расставаться со своими чётками, освящённые в своё время самим Енохом.
Забравшись в просторную карету, обитую изнутри чёрным бархатом, Лукреций с любопытством спросил у нервничающего Бромеля, сидевшего напротив:
– А что, больше к нам никто не присоединится? Другие члены ордена?
– Они будут ждать нас уже на месте. Не стоит привлекать лишнего внимания, – неохотно объяснил епископ.
Старчески кряхтя, в карету забрался последний пассажир, Ортега Литран, сев рядом с епископом и сделав вид, что не замечает наглого мальчишку, пялившегося на него с сиденья напротив.
– Значит только мы? А Эльгерент?
– Он исполняет роль возницы.
– О-о-о, какая честь! – хмыкнул Лукреций, правда прозвучало это немножечко нервно. – Значит, я, магистр Ортега, вы, брат Эльгерент и больше никого?
Настырность юного мага на редкость раздражала и алхимика, и Доминика Бромеля, но Эльгерент достаточно жёстко объяснил своим союзникам, что с Горгенштейном лучше держаться как можно более дружелюбно.
– Обычно мы приурочиваем поездку в Шелгор к святому паломничеству. В ближайшем к шелгорским топям городке есть одна святыня, которую мы навещаем. Там я удаляюсь на моление, и за это время как раз успеваю побывать в храме. Но путешествие со свитой сейчас бы заняло слишком много времени.
– А вы спешите, – задумчиво сказал Лука.
Несмотря на хорошие рессоры, булыжник в городе был не самый ровный, поэтому карету потрясывало, и Луку привычно начало укачивать. Он закрыл глаза, пытаясь немного подремать. Маг ни разу не спал после того, как покинул Дольхен, и хотя чувствовал себя просто ужасно, расслабиться всё же не мог.
Эй, Гохр, вы здесь? Всё ещё обижаетесь? Ну, магистр… Я хотел вас кое-что спросить!
Но тот всё так же продолжал молчать. И Луке, хоть неохотно, но всё же пришлось себе признаться, что Тобиаса Гохра больше нет. Тогда, в Дольхене, терзаемый болью и не в силах воспользоваться своей магией, Лукреций "проглотил" то, что осталось от личности Тобиаса Гохра, пусть и не хотел этого.
И пусть Гохр был совершенно отвратительным учителем, предавшим его, но всё же за столько лет он привык к вредному магу.
Теперь я один, да? Не считая этого чёртового Еноха, но я всё ещё не настолько спятил, чтобы желать с ним поговорить.
Стало тоскливо так, что захотелось совершенно по-детски прижаться к маминому мягкому боку, как он делал когда-то очень-очень давно. Странно, что сейчас, совершив так много ошибок, запятнав свою душу убийствами, связавшись с очень скверными людьми, он думал именно о матушке, жалея, что так давно её не навещал.
"Она не останется одна. С ней рядом будет отец, братья и сёстры. А потом я вернусь, и…"
Карету резко тряхнуло, и Лука, сидевшего спиной к движению, повалило прямо на Ортегу Литрана. Вполне удачно, так как тот в отличие от худого епископа был более удобной подушкой для приземления.
– Да что там такое! Не успели ещё выехать из города, а уже какие-то проблемы! – в сердцах воскликнул Литран, отпихивая мальчишку. Снаружи слышался чей-то голос, громкий и пронзительный. – Наехали что ли на кого-нибудь?
– Выйди, посмотри, – предложил Бромель.
Маг хотел вежливо отказаться, но поняв, что если епископ выйдет сам, то тогда самому Литрану придётся остаться один на один с нервировавшим его тёмным. И когда этот волчонок успел превратиться в опасного хищника?
Неохотно выбравшись из кареты наружу, магистр подслеповато прищурился, пытаясь понять, что за фигуры загораживали проезд. Сумерки уже спустились на город, а свет фонарей был слишком тусклым, чтобы близорукий маг мог понять, кто именно там стоял.
– Что случилось? – недовольно повысил голос он.
Оказалось, что прямо под копыта лошади бросилась какая-то девочка, и чуть не была раздавлена. А теперь её мать, вцепившись в ребёнка, не выглядевшего таким уж перепуганным, так и замерла на середине дороги, почти под самыми копытами взбудораженных лошадей. Эльгерент, исполнявший роль возницы, сидел на козлах совершенно спокойно, так и не сняв капюшона, скрывающего лицо, и на вопли оголтелой тётки отвечал лишь молчанием. Впрочем, было в его молчании что-то угрожающее и недоброе.
Пошарив в карманах, Ортега нащупал серебряную монетку, и кинул её перед глупой бабой.
– Всё в порядке с твоим ребёнком. Уйди с дороги! Видишь, спешим.
– Спасибо вам, добрый господин, – неожиданно хриплым и низким голосом ответила женщина, подняв лицо. Обычное, ничем не примечательное, и всё же вызывавшее странное беспокойство. – Ноги не держат. Помогите встать несчастной женщине…
Ортега неохотно протянул руку, сильно удивившись, сколь тяжёлой оказалась хрупкая на вид женщина. И уж совершенно не был готов, когда гарота перехлестнула его горло, заставив испуганно замереть.
– Доминик Бромель, не так ли? – промурлыкали ему в ухо с совершенно другими интонациями.
– Н-н-нет, – прохрипел маг. – Он… в карете.
– А Лукреций?
Ответить Ортега, впрочем, не успел.
– Так значит вы за ним? Так я и думал.
Эльгерент, до этого сидевший совершенно спокойно, спрыгнул вниз одним лёгким скользящим движением, совсем не вязавшимся с его грузным телом. Капюшон слетел вниз, и теперь Августин и сопровождавшая его Лейла могли видеть лицо святого.
– Вы-то ещё кто? – с интересом спросил Августин, не догадываясь даже, какую опасность представляет этот человек с добродушным и смутно знакомым лицом.
Собственно, задачей мошенника было лишь выяснить, со сколькими противниками им придётся иметь дело. Если бы у кареты было сопровождение, то Августин в обличии женщины просто бы отвлёк одного из противников, в то время как Лейла бы прикрыла его от угрозы, дальше бы дело было за Равелем и ведьмами. Но пухлый старикашка в пёстрых тряпках так легко ему подставился, что Августин просто не мог не воспользоваться моментом. Возничий, сейчас с совершенно спокойным лицом наблюдающий за слабыми трепыханиями жертвы Ави, тоже не выглядел представляющим угрозы.
"Не думал, что будет так просто", – с облегчением, в котором была некоторая примесь разочарования, подумал мошенник.
– Мне только нужен Лука. Как только вы его освободите, я так и быть, отпущу этого вашего не-Бромеля.
– Смело, юноша, но глупо, – несколько недовольно ответил ему возничий, поднимая вверх правую руку.
"Юноша? Как он увидел? Неужели Медея схалтурила?"
Но додумать не успел. Лейла с совершенно не детской силой толкнула его за свою спину, а перед ней, закрывая их от возничего, вспыхнуло синее пламя.
Потеряв равновесие, Ави ослабил свою хватку, и толстячок ловко вывернулся из его рук, пребольно при этом пихнув.
– Лейла, что ты… – начал было говорить Ави, но тут же заткнулся, увидев, как лисье пламя гаснет, судя по напряжённому и отчаянному выражению Лейлы, против её воли.
Теперь против него был не один, а два противника, так как тот толстячок, что только что находился в его власти, сосредоточенно бормотал себе что-то под нос, колдуя, а чрезвычайно зловеще выглядевший сейчас возничий находился уже в паре шагов.
Августин панически огляделся, не понимая, почему никто не приходит ему на помощь.
Глава 23.
То, что всё пошло не по плану, Лавель понял ещё тогда, когда в его комнату ворвался один из инквизиторов, сообщив, что Доминик Бромель, по сообщению их соглядатая, покинул свою резиденцию. А ведь Лавель уже приготовился ко сну…
К тому времени, когда он собрался, все уже были наготове. Шварц, пятёрка инквизиторов, возглавляемая самим Паолосом, Жерар Лекой и ещё один незнакомый маг, одетый в пыльную сутану зелёного цвета. Собственно то, что это именно маг, а не ещё один священник, Лавель понял лишь по тому, как Жерар называет того магистром.
– Будем следовать за ними в некотором отдалении, – сказал Йохан Шварц, обращаясь к остальным. – Сейчас они как раз должны достигнуть ворот. Как только это произойдёт, наш человек даст знак, и мы отправимся за ними в некотором отдалении. Магистр Тройгар скроет наше присутствие, чтобы мы не были замечены раньше времени.
Тут Лекой и магистр Тройгар, негромко обсуждавшие что-то друг с другом, синхронно вздрогнули и посмотрели на восток. Лавель, проследивший за их взглядом, ничего особенного не увидел.
– Что? – напряжённо спросил Шварц у старшего мага, но ответил ему Лекой.
– Не получится. Не получится просто следить, выжидая, пока енохианцы покинут город. – хрипло сказал Тройгар. – Судя по всему, кто-то затеял драку с применением магии. Чертовски мощной магии. И что-то ещё… я не могу понять. Я с таким не сталкивался.
Но как бы то ни было, то, что остаться в стороне не удастся, понимали все. Как и то, что мощное колдовство было связано как-то с енохианцами. Разве что только Лавель продолжал непонимающе крутить головой.
– По коням!
Лавель поднял глаза к небу, вознося краткую молитву своему святому покровителю. В верховой езде он был не слишком силён.
От первой атаки пёстрого мага Августин увернуться сумел, неуклюже путаясь в совершенно неудобных юбках. А там, где он только что стоял, булыжник покрылся зелёной, тошнотворной на вид слизью. Маг тут же отправил вслед ещё одно заклинание, самым злорадным образом улыбаясь. Оба понимали, что в этот раз мошеннику скорее всего не повезёт. Дорога была достаточно широкой, и до ближайших домов, у которых можно было укрыться, нужно было ещё добежать. Впереди всё ещё маячил лысый возничий, а справа и сзади догорал лисий огонь, через который Ави сейчас бы не рискнул перепрыгивать.
Августин отчаянно ломанулся влево, буквально чувствуя, как в его спину впечатывается заклинание, превращая мошенника во что-то весьма отвратительное. Но ничего не произошло. Августин резко повернулся. Дорогу между ним и магом закрывала дрожащая, полупрозрачная плёнка.
– Чего пялишься?! – крикнула ему Делия, появившаяся откуда-то из-за спины. – Я не смогу долго его держать! Уйди!
Пригнувшись и отбежав, чтобы не попасть под случайное заклинание той или иной стороны, Августин оглянулся, оценивая силы противников. Так, все случайные зрители уже разбежались, стража ещё не подоспела. Лысый мужик, почти уже подобравшийся к Лейле, явно ей не по зубам. Помочь? Пока, вроде бы, не надо. Это пусть Медея разбирается, тем более что противник её уже заметил, каким-то образом отбив атаку ведьмы (в воздухе что-то мерцало и крутило, но Ави старался даже не смотреть в ту сторону, чем-то слишком жутким оттуда веяло), и дав передышку лисичке.
У Делии с магом была своя битва, и сюда тоже вмешиваться не хотелось. А значит, самое время было заглянуть в карету, и посмотреть, кто же там спрятался.
Стоило Ави об этом подумать, как он заметил Равеля, возившегося рядом с лошадьми. "Что это он делает?".
Лошади, понявшие, что их уже ничего не держит в упряжке, и понукаемые грубыми шлепками Равеля, испуганно ринулись прочь. Августин почувствовал досаду. О том, что следует позаботиться, как бы добыча не ушла из-под носа, он как-то позабыл.
Рядом что-то глухо бухнуло, болезненно вскрикнула Дели, и Ави отвлёкся от своих размышлений. Глупая девчонка валялась на мостовой с залитым кровью лицом, а её противник уже приготовился к следующему удару.
"Я плохой боец, но… я должен действовать".
Ортеге Литрану никогда ещё не приходилось сражаться с ведьмами, но эта малышка, что вышла против него, хоть и имела несколько неприятных сюрпризов в рукаве, явно уступала магистру Коллегию в классе. Ему понадобилось не так уж много времени, чтобы загнать её в угол
"Алхимики, детка, весьма неприятные соперники", – самодовольно подумал Ортега, занося над головой склянку с собственноручно составленным им взрыв-зельем. Но резкая боль в спине заставила его руку дрогнуть, и склянка взорвалась о землю гораздо ближе к магу, чем он думал, едва не задев его самого.
Литран, превозмогая боль, повернул голову, и заметил рукоятку кинжала, торчащую из его плеча.
– Ха, съел, да, колдунишка?
Тот, кто это произнёс, был невероятно доволен собой. Ортега забормотал заклинание, которое должно было хоть как-то успокоить адскую боль, мешающую думать, в то время как его руки, дрожащие и несколько утратившие свою былую ловкость, пытались нащупать на поясе что-нибудь, что бы он мог кинуть в обладателя на редкость противного своей жизнерадостностью голоса.
Когда снаружи начали колдовать, Лука, почти не думая, сразу же рванул к дверце кареты, но не успел даже коснуться ручки, когда был перехвачен епископом.
– Куда это вы так торопитесь, молодой человек?
– Я… возможно магистру Литрану нужна помощь.
– И чем вы сможете помочь, будучи скованным?
– Так освободите меня!
– И не подумаю, – поджав губы, ответил Бромель. Епископ был бледен, но довольно спокоен. – Тем более что ключ от твоих браслетов не у меня, а у брата Эльгерента.
– Кто мог на нас напасть? – вслух спросил Лука, и тут же ответил на свой же вопрос: – Ведьмы. Я чувствую присутствие тёмной магии.
– Что ж, я полагаю, Эльгерент быстро с ними разберётся.
В голосе Доминика Бромеля было столько уверенности, что Луке на мгновение стало жалко ведьм, хотя до этого он не испытывал к ним особого сочувствия. "Но ведь они пытаются спасти меня. Должен ли я что-то предпринять, чтобы им помочь?". Лука скосил глаза, оценивая Доминика Бромеля. Тот был уже не молод, но и до старческой слабости епископу было далеко. К тому же слишком насторожен сейчас был епископ, чтобы попытка нападения Луки осталась незамеченной. И всё же, ловкость и молодость была на стороне Горгенштейна, и даже без магии у него были неплохие шансы оглушить епископа. Наверное, так бы Лука и застрял в своих мыслях и сомнениях, если бы не весьма знакомый голос, донёсшийся совсем рядом.
– Пошли, пошли, ну!
"Равель?! Мне послышалось?!". Брань, раздавшаяся следом, развеяла все сомнения Лукреция.
Дождавшись, когда епископ на мгновение отвлёкся от него, привлечённый взрывом на улице, Лука резко сделал выпад ногой, метя в пах Бромеля, но тот успел увернуться в последний момент, кинул что-то в лицо магу.
"Чётки?" – растерянно подумал Лукреций, прежде чем боль накрыла его с головой.
Потирая жутко нывшее от удара бедро, Бромель поднял упавшие на пол кареты чётки, радуясь, что сумел не промахнуться. Глупый колдун корчился от боли, и кажется, совсем ничего не соображал. Что ж, как и думалось, с ним нужно было держать востро.
На улице вновь что-то глухо ударило, а затем пол мелко задрожал.
– Нужно выбираться отсюда, – пробормотал епископ, понимая, что он находится фактически в ловушке.
До строптивого тёмного дотрагиваться не хотелось, но выбора особого не было. Тот был ещё нужен Бромелю, пусть даже как заложник. Поэтому стараясь не думать о судьбе несчастно Еноха, Бромель схватил Луку за волосы, приподнимая голову, и быстро надел магу на шею свои изумрудные чётки. Маг задрожал ещё сильнее, жалобно застонав, когда бусинки коснулись оголённой кожи.
Используя чётки как поводок, и надеясь, что те не порвутся, Доминик распахнул дверцу кареты и выволок мага наружу. Притом выбрались они весьма удачно. С той стороны, где их не мог никто особо заметить. Кроме высокого, потрёпанного на вид мужчины с мечом в руках, который тут же с агрессивным видом двинулся в их сторону.
– Не советую делать ещё один шаг, если не хочешь видеть, как у мага кишки вываливаются наружу, – быстро предупредил того Бромель.
Одной рукой придерживая Лукреция за шею, и прижимая к ней чётки, другой рукой Бромель держал длинный кинжал, утыкаясь им в бок почти потерявшего сознание подростка.
– Не получится, – неприятно усмехнувшись, произнёс противник, но всё же остановился.
– Что не получится?
– Выпустить кишки. Неудобно будет живот вспарывать, по крайней мере, из твоего положения. А вот печень ты повредить скорее всего сможешь.
– Ну, меня это вполне устроит.
– Разве так должны вести себя священники? – глумливо спросил Доминика обладатель меча и сделал ещё один шаг.
– Стой! Я убью его!
– Тогда я убью тебя. Вот в чём проблема, когда дело касается захвата заложников, – притворно вздохнув, произнёс Равель.
"Всего лишь один удар, всего лишь одно касание. Даже лёгкая царапинка моим мечом отправит святошу на небеса" – хищно подумал воин. Только вот незадача – кинжал епископ держал вполне уверено, да и по глазам его было видно, что он ударит Луку не задумываясь. Перед Равелем явно стоял человек, умеющий убивать. Как будто поняв мысли воина, Бромель насмешливо фыркнул:
– Прежде чем я пришёл к служению Господу нашему Иерониму, я успел немного послужить и нашему Королю.
– Гвардия? – вскинул брови Равель. – О нет, я думаю, что-то более грязное. Служба Безопасности?
– Она самая.
Что ж, когда Рави думал, что ему достался самый слабый противник из всех, он, возможно, ошибался. Будь перед ним обычный священник, пусть даже высокопоставленный, он смог бы его запугать. Если бы это был бывший военный, то можно было бы вынудить его принять схватку. Но этот человек, с сухим, жёстким лицом, не подастся на провокацию, так как хорошо знает, что в силе и ловкости он точно проиграет Равелю. Так что будет держаться за Луку до тех пор, пока он будет ему полезен.
Равель опустил свой меч, показывая, что не собирается в атаку.
– Что ж, я пока постою, посмотрю, чем всё закончится. Но даже не думай, что я дам тебе хотя бы шаг ступить отсюда.
– Да кто ты вообще такой?
– Равель Горгенштейн, брат Луки, – почти дружелюбно сказал воин. Называть своё настоящее имя он не боялся, зная, что с этого поля битвы уйдёт в живых только один из них.
– Не слишком-то похож, – скептически ответил епископ, рассматривая мужчину средних лет напротив себя. – Да и староват.
– А, это ведьмовская маскировка. Правда, неплохо?
Отвлекая епископа разговорами, Равель старался не смотреть на Лукреция. Бромель, кажется, совсем не замечал, что с Лукой происходило что-то странное. Кожа мага пока тускло, но всё же светилась, а открытые глаза, когда-то синие, сейчас заполнились чернотой, поглотившей даже белки.
"Это совсем не к добру".
Взгляд Луки, до этого пустой, ничего не видящий перед собой, внезапно остановился на Равеле, и воин почувствовал, как все его мысли и расчёты сменяются жаждой чужой смерти.
Когда-то они уже встречались. Она стояла тогда напротив него, в разорванном и запачканном кровью платье, с растрёпанными волосами, с лицом, перекошенным ненавистью и злобой. Некрасивая в своём гневе, и всё же, желанная как ни одна другая женщина, которую Эльгерент встречал на своём пути.
Беловолосая ведьма по имени Медея. Союзница и ученица Иеронима Тимея, первая предавшая его. Возлюбленная некроманта, уничтожившего Шелгор. И мать Маргариты Ульке, юной ведьмы, которую когда-то Эльгерент обрёк на мучительную смерть.
Их там много связывало друг с другом, древнюю тёмную ведьму и енохианца, верного служителя своего Господа, что было совсем не удивительно, что они встретились вновь.
Вокруг Эльгерента закручивался вихрь ведьмовской силы, но казалось, он не в силах был коснуться и причинить ему вред. По лицу Медеи стекал пот от усилий, прилагаемых, чтобы прорвать его щит. "Силён, я даже не ожидала, что он будет так силён". Но и енохианец не в силах сделать шаг, прорваться сквозь чужую магию. Впрочем, он и не пытался, терпеливо ожидая, когда её силы иссякнут.
– Почему ты не скрываешь своё истинное лицо, как остальные? Почему не бежишь и не прячешься, трусливо поджав хвост, как всегда? Неужели мальчишка Горгенштейн так тебе дорог?
Сквозь шум она не должна была услышать его голос, но она всё же слышала. А может быть, просто угадывала, что говорил Эльгерент.
– Потому что я более чем готова к этой битве. Это место станет могилой для тебя.
– Так дело не в нём, а в мести?
Медея не ответила, пытаясь сохранить контроль над своим заклинанием и краем глаза выискивая Лейлу. "Глупый демон", – с досадой подумала ведьма. Огненная лисица была наиболее опасным противником для енохианцев, и не будь она так зациклена на защите Августина, то давно бы уже могла преодолеть противоестественную силу Эльгерента. Вместо этого Лейла всё время отвлекалась на то, чтобы помочь мошеннику, даже если он сам неплохо справлялся со своими проблемами.
Нужно было как-то нарушить сложившийся баланс. Белая воззвала к Тьме, почти не ожидая услышать отклик, но вместо нескольких скупых глотков силы буквально была накрыта её волной. Смерч, что кружил вокруг енохианца, яростно взвыл, впитывая полученную энергию и увеличиваясь в размерах. Не только сминая защиту Эльгерента, но и творя хаос вокруг. Стёкла в фонарях и окнах ближайших домов полопались, а воздух потемнел от поднятой пыли и мусора.
Эльгерент вскрикнул от боли и неожиданности, когда его сбило с ног, прокатив по земле, и отбросило к стене дома. Медея успела одарить енохианца последней, исполненной торжества и злорадства улыбки, когда того окончательно поглотила стихия, вызванная тьмой. Не просто ветер – нет, само дыхание ночи, удушающее, лишающее воли, и, в конечном счёте, выпивающее жизнь.
Упав на колени, ведьма раскинула руки, впитывая Тьму всем своим телом, и тут же возвращая её обратно, только наполненную собственной яростью и злобой. Город должен был пасть, поглощённый вырвавшейся на свободу Тьмой, и хотя эту силу освободила не она, а глупый мальчишка, именно она даст этой энергии цель.
Ави плашмя рухнул на камни. И ладно бы из-за заклятия мага, нет – просто пятился назад, и обо что-то запнулся. Или точнее – о кого-то. Встретившись с круглыми тёмными глазами, мошенник подавил рвущуюся из груди брань.
Лисица, а это именно она не вовремя попалась под ноги Августина, недовольно тявкнув, резко подпрыгнула, чтобы затем опуститься всеми четырьмя лапами на грудь юноши. Мазнув по лицу растерянного мошенника пушистым хвостом, Лейла повернулась к магу, предупреждающе оскалив пасть. Отойди, это моё!
– Ты ещё что такое? – недовольно произнёс Ортега, формируя в руках огнешар. Молодая ведьма, с которой он сражался до этого, валялась сейчас у ног мага, почти потеряв сознание от боли.
Делия была сильной ведьмой, но ей никогда не приходилось выступать против мага, прошедшего академическую школу, тем более, такого опытного, как магистр Ортега Литран. Даже раненный и потративший все свои зелья и эликсиры маг алхимик был смертельно опасен. Ведьма даже не смогла распознать то заклинание, что он использовал против неё, чтобы лишить её силы. И маг бы, пожалуй, добил бы её, если бы не Августин, вовремя отвлёкший на себя внимание. Но что мог сделать один смертный, пусть даже весьма ловкий, против мага Коллегии?
Хорошо, что у этого смертного была Лейла.
Лисица рванула в сторону Ортеги в тот же момент, когда он выпустил огнешар в Ави. Поравнявшись с огненным клубком, Лейла резво подскочила в воздух, широко разинув узкую пасть, словно пытаясь проглотить огнешар. Пожалуй, лишь один Августин не удивился, когда шипящий клуб огня, размером раза в два превосходящий голову лисицы, на самом деле исчез в пасти Лейлы.
Зато Ортегу Литрана случившееся повергло в ступор. Он даже замолк на середине следующего заклинания, в изумлении наблюдая, как зверь, только что проглотивший пылающий огнешар, начал издавать странные звуки и делать характерные движения телом. Ну точно кошка, пытающаяся избавиться от комка шерсти в желудке.
Вот только это была совсем не шерсть. Лисица плевалась синими и красными искрами, которые сливались, и образовывая тонкие струйки пламени, двигались в сторону мага. Тот попятился назад, но поняв, что сейчас лучшей защитой ему будет лежащее на пути огня тело ведьмы, остановился.
– Лейла, осторожнее! Там Делия!
Пламя остановилось буквально в полуметре от девушки, и яростно затрещало, то взмывая вверх, то снова опадая, но всё же не двигаясь вперёд.
Получив временную передышку, Ортега наконец смог посмотреть по сторонам, оценивая ситуацию. Увиденное ему не понравилось. Бромель зачем-то вытащил на улицу мальчишку, и теперь оказался в ловушке между деревянной изгородью и каретой, в то время как путь к побегу ему перекрывал незнакомец с мечом. А там, где минут назад стоял Эльгерент, в землю яростно вгрызался смерч, увеличивающийся в размерах с каждой секундой. Ведьма же, живая и целёхонькая, неподвижно стояла на коленях, не обращая внимания на творившееся вокруг, и методично раскачивалась, бубня себе что-то под нос.
– Я на такое не подписывался, – пробормотал Литран, и неожиданно ловко для своей комплекции и возраста развернулся, побежав прочь.
Остановился он только завернув на какую-то улочку, и прислонившись к стене, утомлённо закрыл глаза. Плечо болело адски, и больше всего маг сейчас жалел, что не успел добить ту, что кинула в него нож. Или того, если верить Эльгеренту.
В темноте мелькнул тусклый огонёк, заставивший мага насторожиться и вспомнить о возможной погоне. И правда, не успел Ортега и шагу сделать, как перед ним, вынырнула вполне знакомая лисица, по белой шкурке которой зловеще пробегали синие искорки. Маг встретился взглядом черных глаз-бусинок, и побледнел.
– Нет, нет, нет, – взмолил он, чувствуя, как жар заполняет его тело.
Синее пламя резко взмыло вверх, и опало, не оставив на камнях ни пепла, ни следов гари.
Лейла довольно чихнула, встряхнулась, и потрусила обратно. Её слуга явно не был способен самостоятельно за себя постоять.
Глава 24.
Августин не стал останавливать сбегающего мага, краем глаза заметив, что за ним ринулась Лейла, и вместо этого кинулся к Делии. Ведьма уже приходила в себя, но встать не могла. Вся правая сторона лица её опухла, а из носа не переставая лилась кровь. Она попыталась что-то сказать, но из-за шума поднявшегося ветра мошенник её не расслышал.
– Что?! Тебе плохо?! – громко переспросил он.
Ведьма скривилась, привлекая Ави себе ближе.
– Уходи, – наконец прохрипела она ему в ухо. – Сейчас же, беги.
– Почему? Мы уже близки к цели.
– Разве ты не чувствуешь? Этот ветер… он убьёт тебя. Убьёт всех. Отравлен… смердит смертью…
Августин прижал к своей груди ведьму, и вскинув голову, недоуменно принюхался. Пахло сыростью, кровью, тухлой водой… и гнилью. В голове закружилось, а в тело проникла слабость.
Умри. Сдайся. Ты не справился. Ты слаб. Умри, умри – шептал юноше ветер, и он, разжав объятия, лёг на камни. Слёзы не останавливаясь, текли по лицу, а губы страдальчески скривились, как будто бы маг пытался закричать, но не мог. Дыхание юноши, рваное, резкое, становилось всё слабее и слабее.
– Ави, Ави! Не закрывай глаза, глупец! Сопротивляйся магии! – отчаянно умоляла Делия, прижавшись к Августину, но тот уже не отвечал.
Усилием воли Делия заставила себя встать, и шатаясь, побрела к своей наставнице.
Рухнув рядом с Медеей, она протянула к ней руки, но не осмелилась коснуться.
– Прошу, прекрати!
Белая гадалка открыла глаза, ни на секунду не останавливая мерного движения своего тела.
– В чём дело, милая?
– Разве ты не видишь? Умирают не только наши враги, но и союзники! Ави, Равель…
– О-о-о, меня не очень волнует их судьба, – страшно улыбнувшись, ответила ведьма. – Но дорогая, разве ты не чувствуешь, как много силы вокруг? Когда этот город наполниться отчаянием, этой силы станет ещё больше. Почему бы тебе тоже не присоединиться к развлечению?
Чем ближе они подъезжали к своей цели, тем страшнее становилось Лавелю. Больше всего хотелось развернуть лошадь, и умчаться другую сторону. "Я не готов сражаться. Я не могу. Я трус. Я всем помешаю".
– Стойте!
– Остановитесь!
Жерар и Паолос крикнули почти одновременно.
Шварц осадил своего коня. Лицо его было необычно встревоженно и бледно, но голос был всё так же твёрд:
– Что случилось?
– Пусть скажет сначала маг, – произнёс инквизитор, мрачно оглядывая своих подчинённых. Не только Лавелю было не по себе. Инквизиторы, да и Шварц тоже, выглядели не слишком хорошо. Пожалуй, только Жерар Лекой смог не поддаться всеобщему упадку духа.
– Там… нам нельзя туда! – покраснев от всеобщего внимания, произнёс маг. – Разве вы не чувствуете?
– Что именно? – хмуро уточнил священник.
– Порывы ветра, они… в них тёмная магия.
Паолос мрачно кивнул. Слова мага подтвердили его ощущения.
– Ветер отравлен. Пока ещё концентрация зла не так высока, чтобы это было заметно всем, но вскоре магия начнёт на нас действовать. Высасывать силы, убивать и сводить с ума.
Лицо Лавеля посерело. Он приложил рукав к своему носу, стараясь дышать как можно реже. Впрочем, так сделал не он один. Даже опытные инквизиторы забеспокоились.
