Петр Иванович Попов-Серебряков
Августа
– Успею, мистер Хесам Мани. Я ведь, типа, ваш младший компаньон, так что прошу не забывать об этом, – в тон ему ответила Августа и, конечно, сразу покраснела до ушей.
– Верю тебе, девочка Авкустина. Отчасти потому, что до сих пор ты ни разу не подвела меня, а отчасти потому… Да потому, что у меня просто нет выхода. Но учти – на тебя надеюсь не только я, смиренный раб Хесам, но и сам Аллах – уж его мы точно никак не можешь подвести. Впрочем, что я требую от тебя?… – тут Хесам изо всех сил сжал свою голову руками и даже рванул свой красивый чёрный локон. «А он в чем-то похож на меня, ну, по крайней мере, по привычкам» – невольно подумала Августа, и ей сразу стало ощутимо теплее и легче. «Уж раз я Дракониху провела и подземный ход нашла, то авось и здесь справлюсь» – снова подумала Августа и решила немного подбодрить несчастного Хесама, который явно был далеко не в самом радужном настроении. Она осторожно подошла ближе и легонько тронула его за рукав.
– Послушайте, Мистер Хесам Мани. Меня вообще зовут Августина а не Авкустина, как вы меня обычно зовёте. Ну, а друзья чаще называют меня просто Густа – я думаю, так и вам будет легче. Вы ведь мой друг, правда?
– Я даже не достоин назваться твоим другом, Густа, так ты говоришь? Ведь ты сделала для меня так много, а я для тебя вообще ничего. Порой я думаю, какой вообще смысл в моей никчемной жизни? И я все чаще и чаще не нахожу ответа на этот, казалось бы, простой вопрос…
– Мистер Хесам, вы, безусловно, умнейший и самый выдающийся человек, которого я пока знаю в жизни. Ну, разумеется, за исключением моего Папы, но сейчас речь уж точно не о нем. Так вот, именно вы, спустя почти полтысячи лет, нашли самый драгоценный клад в истории человечества… Ну, или, типа того, короче. Так как же вы можете сейчас сидеть и убиваться? Вот просто не понимаю?! Когда я нашла в нашем Саду старинную коробочку, где был всего лишь старый складной нож и мой теперь любимый мистер Херберт – ну это, типа, медвежонок… Я и то была так счастлива! А вы? Вы же истинный герой – осталось всего лишь доделать дело до конца. Неужели вам не хочется этого больше всего на свете? Почему вы вдруг потеряли веру в себя, неужели вам духу не хватает, Мистер Хесам? Вот уж поверить не могу!
Хесам наконец встряхнул головой и вновь пристально посмотрел на Августу. На сей раз в его глазах не было огня – только печаль с примесью той самой тоски, которая так часто сквозила в его взгляде. Но в них была и решимость – пусть спокойная и грустная, но решимость. И Августа поняла, что правдами или неправдами, в рамках приличий или не очень, но эффекта она достигла.
– Ты права, Авкустина, то есть Густа. Я просто слаб. А Аллах на самом деле дарует мне так много, что мне подчас и осмыслить сложно его щедрость. Я сделаю это. Мы сделаем, вернее. Мы вместе с тобой, девочка! И спасибо тебе, что вновь направила меня на правильный путь. Просто я… Знаешь, меня в детстве вообще заикой дразнили. Потом били. Я все это сумел преодолеть, но вот собственная трусость так иногда и настигает меня до сих пор. Ты же даёшь мне смелость, девочка. И неважно, что в Москве наверняка можно найти профессиональных мальчиков-наездников – мне наплевать. Я буду иметь дело только с тобой. Ты мой талисман. Я могу и впрямь озолотить тебя, вот только вижу, что тебе это не слишком нужно. Я прав?
– Ну, а зачем мне деньги, Мистер Хесам? На булочки мне и так хватает. Я тут ради приключений. Ради, типа, великих даже приключений, я бы сказала. И я вас не подведу. Ну то есть, очень постараюсь не подвести! Лошадь, так лошадь, мальчик, так мальчик, со смоляными волосами… Ну, думаю, я тоже справлюсь. Просто верьте мне, лады?
– Лады? Это от русского слова ладно, что ли? Тогда ладно, Густа. Раз сам Аллах познакомил нас с тобой, то я не в праве искать другие варианты. Да и не хочу, Густа. Буду надеяться на тебя – тем более, ты все равно единственная, кто, кроме меня, знает про эту историю все.
– Ну, можете, конечно, убить меня – так было бы логичнее, да и вполне в духе вашей религии, насколько я знаю…
– Ты, конечно, очень умная девочка, Куста, но вот про нашу религию ты знаешь пока, увы, очень мало. Я расскажу тебе как-нибудь. А сейчас пора расставаться. На завтра у нас целая куча планов. И уж если ты не хочешь золота, то верь мне – я найду, как отблагодарить тебя по-другому.
– Эмм, мистер Хесам, мне вот лично точно ничего не нужно, но мало ли, что, может, моим друзьям понадобится. В общем, всякое в жизни бывает, так что зря отнекиваться я не буду.
Часть 2.
После чего они обменялись телефонами, Хесам выпустил Августу из подвала, и вскоре та уже вприпрыжку мчалась домой. Дома Августу встретили неожиданно весело. У Папы сегодня был выходной, и он, наконец, научил Степку подтягиваться. Тот действительно весьма ловко продемонстрировал несколько кривоватых движений, которые, однако, вполне можно было зачесть за настоящие подтягивания. Варя была красива до невозможности, и собиралась на карнавальную вечеринку к своей вечной подруге Даше Степановой. Вскоре все сели за ранний ужин, чтобы потом успеть отвезти Варю пораньше. Папа, как обычно, рассказывал про свои и чужие проекты, а также сыпал обычными шутками, которые он при этом всегда пытался делать познавательными. На сей раз тема была про античность.
– А вы знаете, дети, например, кому завидовал Александр Македонский?
Все, даже Варя, потупили глаза.
– Человеку, который всю жизнь провёл в бочке. Это был знаменитый философ Диоген. И когда Александр, подъехав к нему на своём боевом коне, спросил, чего бы хотел Диоген, заранее пообещав исполнить любое его желание, Диоген подумал всего секунду, а затем сказал: «Я знаю чего я хочу – отойди-ка ты на шаг влево и не заслоняй мне солнце». Так почему Александр Македонский по-настоящему завидовал ему, а? Ну-ка ответ!
– Его свободе, конечно! Блин, как я могла забыть, – хлопнула себя по лбу Варя.
– Ну ладно, а вы знаете тогда, почему греки не изобрели ноль?
– Потому что греки все хотели потрогать руками и очень боялись пустоты. Это ты ещё два года назад нам рассказывал, Пап, – устала ответила Варя.
– Ага, ну, раз вы такие умные, знаете ли вы, за что Пифия назвала Сократа самым умным человеком на земле?
– За то, что он ничего не знал наверняка?
– Ну тут, Варь, не совсем точно. Потому, что если уж он чего-нибудь и не знал, то и не говорил, что знает это. Его точная фраза: «Я знаю, что я ничего не знаю.»
– Хорошо, теперь будет действительно интересный вопрос. Почему летящие стрелы на самом деле не двигаются?
– Да ты ещё им бином Ньютона разложи! Мы опаздываем уже! Варя – собираться быстро, а Августа – садись за уроки. Ты пока не то что на папины вопросы не отвечаешь, а иногда ещё и двойки умудряешься в школе хватать. Иначе никаких выходных в Парке – я тебя уже предупреждала, – вмешалась Мама. И всё в доме Гусевых заходило ходуном. Папа бросился искать ключи от машины, Варя срочно начала выбирать пальто, Августа нехотя поплелась за свой стол, а Степан просто прыгал и скакал, как угорелый. И только Мама спокойно вернулась к своей плите.
На следующий день Августа очень быстро отстрелялась в школе и даже не пошла на последний урок физкультуры, где она, конечно, была лучшей. Она помчалась в Парк. Ей срочно нужно было пообщаться с Катей и ее хозяйкой Натальей. По обеим она ещё и порядком соскучилась, а уж по Кате-то особенно. А ещё ей было безумно неудобно перед Катей, ведь той наверняка тоскливо там детишек катать, а она, Августа, столько не навещала ее уже. Так что от метро Августа бежала со всей доступной ей скоростью, а бегать она умела очень быстро.
Катя мирно паслась, пощипывая оставшуюся мерзлую травку, и не заметила подбежавшую Августу. Августа с разбегу бросилась к ней на шею.
– Катя, Катя, я так рада наконец тебя видеть! Как ты тут? У меня для тебя наконец есть настоящее дело, представляешь?
– Бррр, Ииии, – Катя вроде как радостно отбивала копытом, но понятно ничего не было.
– Что-то я не поняла, Кать. Скажи нормально, пожалуйста. Или ты на меня обиделась? Обиделась, да?
– ИиаА, – и Катя ласково потерлась головой о руки Августы.
Августа снова ничего не поняла. Она начала говорить с Катей, как говорила всегда, как говорила ещё всего какой-то месяц назад, но кроме ржания и прочих лошадиных звуков, которые слышат обычные люди, общаясь с лошадьми, она… В общем, она не понимала Катю. Совсем не понимала. Августа даже не заметила, как у неё из глаз брызнули слезы. А плакала Августа редко, вернее вообще почти никогда не плакала. Тогда Августа села прямо на промёрзлую траву и что есть силы заткнула уши руками. Потом попробовала все снова. Но ничего. Опять только обычное лошадиное ржание. Правда, глаза у Кати по-прежнему смотрели на Августу с умом и с добротой, но понять ее было невозможно. При этом Августа совершенно ясно осознавала, что Катя-то ее все так же прекрасно понимает. Отчаявшись, Августа стала просто обнимать Катю, гладить и жаловаться ей. Ведь это все таки очень трагично – перестать понимать лучшую в жизни подругу.
Прервал их резкий и хлесткий звук. Августа невольно обернулась и не поверила своим глазам. Прямо к ним приближался какой-то грузный мужчина весьма неприятной наружности. На вид ему можно было дать не больше сорока, но огромный живот уже мешал ему нормально передвигаться. При этом он имел мощные толстые руки, в одной из которых сжимал самый настоящий хлыст. Пухлое лицо украшали уродливые рыжие усики, а маленькие глазки смотрели очень злобно. «Хлыст и Катя… Где же Наталья? Что же это такое…» – только и успела подумать ошарашенная Августа, когда мужчина снова воспользовался своим орудием и на сей раз прямо рядом с Катей. Катя жалобно заржала и невольно отскочила. Третий удар пришёлся прямо по ее крупу, и бедная Катя взвизгнула и поскакала к стойлу. Августа только успела поймать ее умоляющий взгляд. Но Августа не была бы Августой, если бы стала бездействовать. Она решительно перегородила дорогу злобному толстяку.
– Это что ещё за шутки?! Кому это позволено бить Катю, да ещё и хлыстом?! И где Наталья? – Августа была просто в ярости.
– Никакой Натальи больше нет. Это теперь моя кобыла, и я могу делать с ней все, что захочу. Воспитываю ее, чтобы стала смирной. А ты, девчонка, давай сваливай отсюда, или плати деньги за круг катания. Двести рублей всего.
– Никуда я уходить не собираюсь. Или, может, и меня хлыстом ударишь? С тебя станется, урода жирного.
Но толстяк поступил подлее. С ненавистью взглянув на Августу, он отодвинул ее своим грузным телом и направился к Кате. А затем нанёс ей сразу два хлестких удара. Он хотел и ещё, но Августа повисла у него на руке и изо всех сил вцепилась зубами ему в большой палец. Мужик заорал от боли и выпустил наконец хлыст. Сцена начала привлекать внимание гулявших рядом людей, поэтому толстяк предпочел ретироваться в свой вагончик. Но в том, что он вернётся позже, и Кате опять достанется, сомнений не было никаких. Августа обняла Катю и стала ей шептать.
– Катя, милая моя! Даже если я тебя больше не понимаю, я все равно тебя безумно люблю. И уж можешь не сомневаться, точно спасу тебя от этого гада. Причем очень скоро, даже не представляешь себе, насколько. Более того, тебе выпадет честь послужить королевским особам одной очень далекой от нас страны. Говорят, там сказочные луга и горы вокруг. Может быть, даже драконы ещё остались. И знаешь, Катя, думаю, туда ты и переедешь сразу же после своей важной миссии. И уж конечно, будешь жить в королевской конюшне – уж об этом я сумею договориться, – с заговорщицким видом проговорила Августа, а потом пошла к вагончику толстяка. Тот стоял в дверях, потирал укушенный палец и противно курил, с ненавистью поглядывая на Августу.
– Слышь ты, отвратительное животное, если я узнаю за эти два дня, что на Кате хоть один шрам прибавился, то пеняй, типа, на себя. Здесь такие люди появятся, что тебе, толстопузому, даже в твоих самых страшных кошмарах не снились. Так что подумай об этом. Я ведь девочка совсем не простая, и угрожаю тоже не в пустую, – сказала Августа, подхватила свой рюкзак и пошла прочь из Парка. На самом деле она никогда и ни с кем (и уж тем более со взрослым мужчиной) не говорила настолько дерзко, и ей было, конечно, слегка страшновато, но вид истязаемой Кати до сих пор стоял у неё перед глазами, так что она просто выпалила это, как на духу. Толстяк же настолько обалдел от наглости девчонки, что даже сначала не нашёлся, что ей сказать в ответ. Потом, правда, когда Августа отошла уже достаточно далеко, он выбежал из своего вагончика и стал кричать ей вслед какие-то страшные угрозы, но Августа не слушала его. У неё в голове уже был план. И он сильно отличался от плана, что рисовался ей ещё каких-то полчаса назад. Она точно поняла, что в отличие от Наталии, с этим типом она точно договариваться не будет. Несмотря ни на какие деньги Хесама. Действовать надо будет совсем по-другому.
Ещё не было четырех часов вечера, когда у Августы зазвонил телефон. Августа, естественно, решила, что это Мама, как всегда, ищет ее, и поэтому сразу поникла в плечах. Ведь она и так уже подходила к дому, так, что можно было бы и не звонить – не любила она эти разговоры по типу: «где ты, моя девочка» или «Густочка, обед уже готов, мы тебя все ждём». Но надо было видеть, как переменилось лицо Августы, когда она все таки достала телефон из рюкзака. На экране была надпись ХЕСАМ МАЛИ. Руки у Августы задрожали, и она ещё несколько секунд тупо смотрела на телефон прежде, чем подойти.
– Д-а-а, – не очень уверено ответила она.
– Это Хесам, Авкустина.
– Я конечно, типа, узнала вас, Мистер Хесам.
– Планы меняются. Все должно произойти сегодня. Завтра посол улетает в Индию.
– Но… Мистер Хесам, как же мы все успеем сегодня?!
– Ты уже договорилась с хозяйкой лошади?
– С лошадью? С лошадью, то есть с хозяйкой, типа, да – проблем не будет.
– Тогда езжай в то место, где из красивой девочки сделают маленького арапчонка, как и обещала. У тебя два часа. Успеешь? – спросил Хесам довольно строго.
– Я не знаю… Да, мистер Хесам, конечно, смогу, –ответила Августа и сама не узнала свой голос. Голос был спокойный и уверенный. Как будто подобные задачи ей приходилось решать чуть ли не каждый день.
– Вот и отлично. И поспеши. Времени у нас очень мало. Оттуда позвонишь. Я привезу одежды, – на том конце послышались гудки, а Августа осталась стоять посреди улицы, чуть не плача. Дело в том, что, когда она обещала Хесаму лошадь, то она действительно знала, о чем говорила. Но вот о том, как превратить себя в мальчика, да ещё и темненького и смуглого… Августа и понятия не имела! В тот момент она решила, что придумает это как-нибудь позже. Сундук с сокровищами, подземелье с факелами, будущая ее роль на лошади – голова ее тогда пошла кругом. И ведь сама предложила, сама напросилась. «Дурочка, вот я дурочка! Что же мне делать?» – размышляла с отчаянием Августа, и вдруг увидела хорошее раскидистое дерево. На дереве ей всегда думалось лучше, поэтому через две минуты она уже была там. «Думай, Густа, думай, Густа» – твердила сама себе бедная Августа и для убедительности то била себя по лбу, то дергала за волосы. Но это совершенно не помогало, так что Августа заставила себя немного успокоиться и решила вновь поговорить сама с собой. Все же, как ни крути, выходило, что это был лучший способ додуматься до чего-нибудь дельного.
– Салон Красоты?
– Не, и не справятся, да и денег у меня нет.
– Пойти купить самый дешевый набор для макияжа и краску для волос и сделать все самой?
– Все равно денег не хватит, да и буду я похожа на пугало – ведь я никогда всеми этими девчачьими глупостями не интересовалась, а раз не интересовалась, то и не пробовала. А раз не пробовала, то и не выйдет.
– Логично. Ну, тогда остаётся только позвонить Варе и попросить о помощи – другого выхода просто нету.
– Это, конечно, безусловно, типа, вариант. Вот только тогда придётся рассказывать все с самого начала. И во-первых, Варя меня убьёт. И во-вторых, Варя меня убьёт. А в-третьих, наверняка ещё запрет дома и будет, как всегда, права.
И когда Августа уже совсем отчаялась и хотела просто отключить телефон как самая позорная трусиха, в голову ей наконец пришла идея.
– Да это же элементарно! Где каждый день делают такое по тысячу раз на дню? Где из обычной девочки могут сделать даже иноземного супер героя? Конечно, у Папы на студии. Мосфильм!!! – заорала Августа на всю улицу и спрыгнула с дерева.
Она бежала до метро, в метро перескакивала сразу через две ступеньки эскалатора, потом ехала в метро и молилась, чтобы успеть. Выбежав из метро, она поняла, что бежать очень далеко, но на автобусе было ещё дольше, потому что на набережной была мертвая пробка. И Августа снова побежала. Она бежала и бежала, а когда показалось, что сердце вот-вот остановится, появилось оно – знакомое здание. «Может быть, там сейчас Папа работает, даже скорее всего. Только ни в коем случае нельзя, чтобы он меня увидел. Ведь мне вообще и в помине нельзя быть настолько далеко от дома, так, что убивать и запирать меня будет уже Папа. А тут уж точно мало не покажется! Нет, нет – я уж как-нибудь сама» – думала Августа, подбегая ко входу.
– Девочка, ты куда так бежишь? На экскурсию опоздала, что ли? – спросил на проходной большой доброго вида охранник.
– Нет, что вы, я на съёмки. К Вернеру. У меня там роль у него. В "Мире на Грани". Пропустите пожалуйста, а то я и так опаздываю.
– У самого Михаила Леонидовича, что ли? А ты не врешь, девочка?
– Да, у самого Михаила Леонидовича Вернера. А моя фамилия Франкина, и ее вы, кстати, тоже скоро будете знать – на всех афишах города увидите. Пропускайте, или я звоню Михаилу Леонидовичу.
– Ох, прохвостка, ладно иди уж, – добродушно сказал охранник, не
столько поверив Августе, сколько не увидев в ней ничего угрожающего. Да, а потом, если вдруг правда, то с этим Вернером связываться… Уж такого счастья ему точно не надо!
Проникнув внутрь павильона, отыскать гримерку оказалось делом не таким уж хитрым. Вот только специалисты там были все заняты: три профессионалки быстро и ловко делали из двух парней и одной девушки трёх иноземных супергероев. Августа невольно содрогнулась, вспоминая, чем закончилась их прошлая с Никитоном экскурсия на съёмки киноленты «На Грани». Рядом топталась куча молодых девушек и парней, которые буквально заглядывали в рот работающим мастерам. Августа догадалась по папиным рассказам, что это, скорее всего, были ученики. Папа ещё их называл каким-то заумным словом типа сажеров или стажеров. Августа огляделась. Одна из девушек, непомерно огромного роста, стояла немного поодаль, небрежно опершись о колонну. Вид у неё был довольно рассерженный, а на голове такая прическа, что даже иноземным героям подобный прикид не снился. Но Августа, сама не понимая почему, почувствовала в ней некую родственную душу. А поскольку времени у неё оставалось уже меньше часа, то она решила действовать напрямую.
– Простите, пожалуйста, а можно попросить вас мне помочь, – спросила Августа снизу.
Но девушка с сумасшедшей прической даже не посмотрела на Августу. Она явно была в своих мыслях, и мысли эти, судя по выражению лица, были весьма мрачные. Однако и Августа не привыкла вот так просто сдаваться. Она смерила мрачную взглядом, а потом сделала сальто прямо у неё перед носом, затем с разбегу запрыгнула на одну из балок, на которой висели прожекторы, подтянулась и повисла на ней вниз головой рядом. Теперь их головы были на одной высоте, только августина была с растрёпанными волосами и вниз. Тогда-то Августа и повторила свой вопрос. На сей раз высоченная уже не могла не обратить на неё внимание.
– Че тебе, циркачка сумасшедшая?
– Мне нужно, чтобы вы сделали из меня, типа, мальчика арапчонка. Волосы чёрные кудрявые, кожа смуглая. Достаточно только лицо и кисти рук.
– А с чего это ты взяла, что я тут тебе в помощь? Я, может, ваще ни фига не умею, чего ты там просишь.
– Я чувствую, что вы-то как раз умеете. И можете мне помочь. Мне срочно нужно – прямо сейчас. Экспромт за полчаса, – Августа сама удивилась, что вспомнила такое сложное слово. Наверное, Папа когда-то упоминал.
– Ну, допустим сделаю я из тебя арапчонка. А мне че за это будет?
– Денег у меня нету. Но могу сделать для вас все, что угодно. Ну короче, что-нибудь этакое.
– Лады. Раз ты циркачка, то сними парик во-он с того парня, – и высоченная указала своим длинным пальцем в сторону одного из красавцев иноземных героев, сидящего метрах в пятидесяти от них. На голове его была роскошная рыжая шевелюра с синими прядями, а вокруг сидело сразу несколько девиц, которые с явным восхищением с ним общались. Видимо, тот был звездой.
Августа ничего не ответила. Она просто подтянулась, села, а затем встала на балку. Потом побежала прямо по балке в сторону красавца актера. Балка загибалась и шла в нужном направлении. Однако дотянуться вот так просто с неё до его шевелюры оказалось невозможно. Он сидел метрах в пяти от неё. Но зато всего в метре от балки откуда-то сверху свисал спасительный трос. Не долго думая, Августа прыгнула на этот трос и начала раскачиваться на нем, как на качелях. Сначала амплитуда ее качания была далека от идеала, но через минуту она уже вполне приноровилась. А ещё через минуту посреди только что восхищенных, а теперь совершенно обалдевших девиц, сидел абсолютно лысый иноземный герой. И прежде, чем он опомнился, Августа с его шевелюрой уже перелетела на ту сторону балки и спрыгнула прямо в разношерстную толпу других актеров. Она быстро спрятала парик себе под свитер и окольным путём вернулась к высоченной девушке. Та умирала со смеху, глядя, как теперь уже лысый красавец бегал по кругу и пытался найти воровку его неземной красоты. Августа одернула ее сзади, чтобы самой особо не светиться.
– Лады, циркачка, ты свою работу сделала просто на отпад! Го, теперь сделаем из тебя арапчонка, – сказала высоченная, и они пошли в совсем маленькую комнатку – видимо, подсобку для гримеров, – Только смотри, не пожалей потом! Я из тебя сейчас такого дьяволёнка сделаю, что Мама родная не узнает. Реально готова?
– Сто пудово реально готова, – в тон ей ответила Августа.
Через полчаса странный взволнованный мальчик восточного происхождения вышел из здания Мосфильма и юркнул в заднюю дверь длиннющей чёрной машины с посольскими номерами. Там, на заднем сиденье, сидел мужчина поистине потрясающей внешности. Он был одет в роскошный, весь вышитый золотом кафтан, на голове красовался затейливо свернутый атласный платок, тоже с позолотой, а ноги его украшали изящные туфли, инкрустированные маленькими драгоценными камнями. Машина плавно тронулась. А Хесам с Августой вылупились друг на друга. Две минуты они так и сидели молча, наконец, Хесам не выдержал и заговорил.
– Ну ты даёшь, Авкустина! Ты выглядишь, будто один из моих многочисленных племянников. Если бы ещё не твой русский слегка вздернутый нос… Но это ничего – для двухминутного представления ещё как сойдёт! Я уже давно в восхищении от твоих способностей, но, право, не ожидал такого фантастического перевоплощения. В общем, ты просто потрясающая молодец, и я, чем дальше, тем больше теряюсь в мыслях, как же мне в итоге отблагодарить тебя? Но…. Только тебе тоже надо бы одеться подобающе. На вот….– и Хесам смущённо протянул Августе ее костюм. В принципе костюм был в духе одеяния самого Хесама, но, конечно, чуть поскромнее – без позолоты и драгоценных камней.
– Вы тоже, типа, выглядите очень внушающе, мистер Хесам Мали, – сказала Августа и взяла костюм. Хесам подчеркнуто уважительно отвернулся. Августа всегда в мечтах хотела проехаться на лошади в виде лихого мальчишки, но вот, чтобы в образе юного иранского слуги, да ещё и прямо к посольству другого государства – этого она и вообразить себе не могла, настолько не могла, что теперь совершенно растерялась, глядя на роскошный костюм и раздумывая, как его вообще можно надеть и уж тем более носить. На помощь, как всегда, пришёл внутренний монолог: «Ну, попала я, конечно, но с другой стороны… Что уж теперь выделываться? Придётся надевать. Да и, в принципе, все понятно, типа – кафтан почти как мой халат для душа, с платком тоже справлюсь, штаны атласные вообще отпад (вот в них бы по деревьям и лазить, хоть и жалко, конечно), туфли только… Да уж, видимо Мистер Хесам реально считал, что у меня маленькая изящная ножка, но да ничего – придётся и в них влезть. Не на всю жизнь, надеюсь… Даже жалко, что меня так никто не увидит. Хотя, ещё не дай Бог, решат из меня вдруг настоящую актрису сделать – нет уж, дудки! У меня совсем другие планы на мои будущие профессии» – примерно так рассуждала Августа, пытаясь потуже затянуть кафтан и влезть в неудобные с непривычки туфли. Все так же отвернувшийся и демонстративно смотрящий в окно Хесам уже нервничал и, наконец, не выдержал.
– Ну что, Авкустина, теперь едем за лошадью? У нас чуть больше часа до встречи. Кстати, теперь ты выглядишь воистину великолепно, правда вот, тюрбан больше смахивает на головной убор, которые носили пираты в семнадцатом веке, но… Как я уже говорил, времени у нас нет совсем. Так что говори адрес.
– Едем в Парк. Дорогу я покажу. Но у меня, типа, будет одно условие, мистер Хесам.
– Какое условие? Ты так помогаешь мне, что я готов почти на что угодно ради тебя. Если нужны деньги или…
– Мне, типа, ничего не нужно. Но вот моей лошади Кате нужно. У неё больше нет ее доброй хозяйки. У неё теперь злой хозяин, который ее бьет. А я ее люблю, даже не знаю, как сказать, ну, в общем, как родную.
– Это ужасно, но чем я могу помочь? Давай выкупим твою лошадь у этого негодяя и поместим ее в какую-нибудь достойную конюшню, где за ней будет самый лучший уход. Это уж я тебе точно обещаю!
– Спасибо за щедрое предложение, Мистер Хесам, но оно меня не устраивает. Я хочу, чтобы все было немного по другому. Во-первых, этому мерзавцу, типа, вообще ничего не достанется. А, во-вторых, я выкраду Катю, а потом она действительно переедет в конюшню. Только к вам в Иран. Там красивые луга, горы и все такое. Как раз вчера смотрела в интернете. И я ей, типа, уже обещала.
– Прости, Авгкустина, но это совершенно невозможно.
– Пожалуйста, мистер Хесам, вы человек, типа, из влиятельных, а сейчас ваша семья вообще войдёт в историю. Вы можете придумать что-нибудь – я просто уверена в этом.
– Извини, но я ещё раз повторюсь, это невозможно.
– Простите, мистер Хесам, но тогда, пожалуйста, попросите остановить машину. Я выйду, и не будет ни меня, ни лошади, а план весь ваш развалится. Вот так! – и Августа мрачно надула губу и взялась за ручку двери лимузина.
Хесам побагровел, все лицо его напряглось. Но постепенно черты разгладились – все таки по натуре он был очень добрым и мягким человеком.
– Ладно, Авкустина, я что-нибудь придумаю. Расскажу, что без этой лошади никогда я бы не нашёл клад. Скажу, что лошадь мне послал сам Аллах. Она переедет в конюшни моего Отца – он поймёт. Раз ты ей обещала, то я это сделаю для тебя. Обещаю!
Августе немедленно захотелось обнять Хесама, но тут у неё зазвонил телефон. Это была, конечно, Мама. Ведь было уже почти семь часов вечера.
– Густа, немедленно говори, где ты на сей раз.
– Да, Мам, да я тут…
– Густа, не пудри мне мозги! Где ты?
– Да с Ирой я, Мам, с Ирой. Просто… Ну понимаешь, у меня тут проблемы с математикой, а она меня, типа, пытается подтянуть. Не злись только, пожалуйста.
– Я и не злюсь. Пока не злюсь, Густа! Папа, как только освободится, заедет за тобой. Часа через два примерно. И не дури там, – Мама повесила трубку. А Августа поняла, что влипла так, как ещё никогда в жизни.
Новый толстый владелец лошади Кати сидел на ступеньках загона и пил своё привычное пиво, поигрывая своим любимым хлыстом. Настроение у него было сносное, а для того чтобы сделать его совсем отличным, надо было только заставить себя встать и пару раз хлестнуть ненавистную клячу – уж больно пристрастился он к этому занятию за последнее время. В такие моменты он чувствовал свою власть и силу. Однако тут вдруг в поле его зрения появилась очень странная фигура. Как будто из старых восточных сказок, которые когда-то ещё в далеком детстве ему читала его Бабушка. Судя по росту, это был мальчик, но его костюм совсем не походил на привычную одежду дворовых пацанов. Восточный кафтан, тюрбан на голове, изогнутые туфли. Ступал мальчик почти бесшумно и шёл прямо к их загону, а точнее прямо к лошади. Толстяк с трудом встал и на всякий случай направился навстречу. Вдруг странный мальчик одним махом перемахнул через забор и ещё через секунду оказался на лошади. Толстяк побежал, но бегал он, учитывая свои габариты, конечно, не очень. За это время мальчик успел отвязать лошадь и пустился по кругу загона. Толстяк, наконец, разогнался и пустил в дело хлыст.
– Давай, Катя, давай! Я, как и обещала, спасу тебя от этого мерзавца. Но мы должны перемахнуть через этот дурацкий забор. Другого варианта нет. Давай, пожалуйста, дорогая моя, давай!
Катя скакала по кругу и фыркала, но каждый раз, приближаясь к забору, пугалась и пускалась обратно. Однако толстяк сам помог ей. Вернее, подстегнул. Когда хлыст в очередной раз оказался на ее крупе, Катя поднатужилась и прыгнула. Задние ноги задели за доски забора и обломали их, но приземлилась они все же благополучно. А потом помчались через Парк. Августа в одеянии арапчонка очень ловко управляла ею. Она знала, что через главные ворота Парка они никак не перемахнут, но был и заборчик пониже – он граничил с соседней территорией жилых домов. Именно туда они и поскакали. Правда, Катя в какой-то момент опять заупрямилась, и Августе снова пришлось ее уговаривать. Где-то за спиной раздался свисток охраны. Августа всерьёз занервничала. Надо было что-то срочно придумывать. Тогда она прямо на скаку сняла свой пояс с большой тяжелой пуговицей и, когда они в очередной раз поравнялись с забором, со всей силы врезала им Кате по крупу. Ей было невыносимо жалко Катю, но другого варианта не было. Катя взмыла вверх, и они перепрыгнули. Дальше был только обычный шлагбаум и дорога, где поджидала чёрная машина Хесама. Августа решила не останавливаться и поскакала дальше прямо по улице. Они мчались галопом, а чёрная машина неотступно следовала за ними. Затем Августа осадила Катю, и они свернули в один из маленьких переулков, чтобы сделать небольшую передышку, а заодно переодеть Катю в парадную сбрую и повесить на неё кое-какие украшения.
До встречи с Иранским послом в Иранском посольстве оставалось всего десять минут. Августа что есть силы гнала бедную Катю галопом.