Петр Иванович Попов-Серебряков
Августа
– Да, даже когда Густа больная, это все равно моя сестра, – мрачно констатировала Варя, –Конечно, мы всегда рады тебе, Густа, вот только план у нас уже готов, и не знаю, насколько он тебе понравится. Кстати, не могла бы ты спуститься на землю, а то разговаривать с тобой вверх ногами не слишком-то удобно. Да и скоро уже уроки начинаются, так что тут сплошные учителя мимо ходят.
– Да не вопрос, – и Густа, снова утеревшись рукавом, сделало сальто назад и приземлилась точно в центре кружка друзей, – так, и какой же у вас план? Я вся, типа, во внимании.
– Ну значит, смотри, мы так же ждём Его после окончания уроков – а они будут, потому как в школу он, как ты и предупреждала, пришёл за пять минут до тебя (Августа только кивнула головой). Да и Школа стоит на месте, как ты тоже говорила (Августа снова кивнула). Вообще, Густа, ты очень во многом была права, чего уж там… В будущем из тебя и впрямь может выйти супер сыщик, ну, или полицейский следователь там…
– К чему такая похвала, типа, а? Меня снова хотят выкинуть из основного состава, так, Варь? – немедленно перебила Августа.
– Да нет, Густа! Ну зачем ты сразу так. Я же только что столько дифирамбов тебе пропела. Просто мы решили, что раз ты, как и Ира, заболела, то… Ну, в общем, пришлось нам как-то выкручиваться и придумывать план без вас. Так вот, слушай, а то до уроков осталось всего пять минут. В общем, ждём мы его, как я уже говорила, но после уроков мы за ним на улицу не пойдём! – тут Варя торжествующе подняла указательный палец вверх.
– Это почему не пойдём, Варь? – недоумевающе спросил Шанский.
– Не перебивай, Шанский! Ну ладно, Миша, Миша, – Варя немного смягчилась, вспомнив вчерашний героический поступок Шанского, затем продолжила, – Неужели непонятно, что в особняк он сегодня точно не пойдёт. Там теперь все в охране, и вообще… Короче, пойдет он в свой подземный ход, ясень пень! А мы за ним и проследим! Да, Густа?
– Типа наверняка, Варь, – ответила Августа как-то без особого энтузиазма.
– Ну, не расстраивайся, сестренка. Я понимаю, что это и был твой план, а я лишь додумалась до него позже, поэтому и предлагаю назвать его Планом Густы, – Варя снова торжественно подняла руку, надеясь, что это-то точно развеселит сестру, тем более, что с ее, Вариной, стороны это была не маленькая жертва. Но справедливость была второй Вариной натурой, так что сомневалась она недолго. Потом Варя вновь посмотрела на сестру. Никакой особой радости на лице Августы она не увидела. Наоборот, та стояла хмурая, да ещё периодически кашляя в рукав.
– Знаешь что, сестренка, надо бы тебе домой. Ты уже приехала, удостоверилась, что все идёт по твоему плану – более того, он даже назван в твою честь, а теперь давай-ка, марш лечиться. Сейчас я позвоню Маме, и она за тобой приедет.
– Не, не, Варь, Маме не надо. Температуры у меня пока особой вроде нет, так что я здесь, типа, в школе потусуюсь. Может, на все уроки ходить и не буду, но последним у меня как раз будет Окружающий мир, по которому у меня, типа, контрольная, и туда мне обязательно надо.
– С каких это пор, Густа, тебя интересуют контрольные как факт? – очень удивилась Варя.
– Да ни с каких, но тут совсем другое дело – это по Окружающему миру, и я к ней готовилась, потому что этот предмет, ну типа, интересный. Возможно, когда я вырасту, кхе-кхе, я даже стану географом, ну или что-то типа того.
– А как же твоя идея стать сыщиком?
– Ну, во-первых, одно другому не мешает, а во-вторых, сыскное дело мне как-то уже не так интересно.
– Ладно, как знаешь, Густа, только, если почувствуешь себя хуже, то сразу звони мне или Маме, договорились?
– Лады, Варь, сразу наберу.
– Ну и пойдёмте тогда, а то мы уже прилично опаздываем.
И все пошли в классы. Причем каждый по-своему довольный. Варя, что у ее умной, но назойливой сестренки поубавилось пылу, и теперь она сама сможет беспрепятственно и единолично возглавить всю операцию. Шанский, что Варя благосклонно дала понести ему свой рюкзак, Даша, что в ее новых сапогах она выглядит просто феерично, ну а Густа, что ей трижды удалось обвести всех вокруг пальца: «Врать, конечно, нехорошо, – думала Густа, – но если для Дела без этого ну никак не обойтись, то что ещё мне остаётся? Значит, придётся прикидываться больной и интересующейся только какой-то там контрольной, на которую я, если все пойдёт по плану, конечно, не пойду».
После первого урока младшие классы отправились завтракать. Старшие-то, конечно, брезговали овсянкой и прочей ерундой – разве что, заходили купить себе какую-нибудь вкусную пироженку. Густе же наравне с ее одноклассницами приходилось есть ненавистную манку, но сегодня ее это беспокоило меньше всего. Она бы не заметила, даже если бы у неё в тарелке вместо манки оказалась порция рыбьего жира – ее внимание было приковано к другому. А именно, к зоне буфета, точнее, к низенькой невзрачной двери за ним. Там хранился всякий уборочный инвентарь, ну, то есть мётлы, швабры, мешки для мусора и прочая дребедень, которая, кроме уборщицы Прокофьевны, не интересовала вообще никого в школе. Ну, разве, что того самого толстого директора, которому из-за его занудной должности приходилось лезть абсолютно во все дела школы, даже и такие малоинтересные. Во всяком случае, было точно известно, что за деятельностью уборщицы он следил весьма строго – ведь от ее не слишком благодарного труда зависела чистота школы, а от чистоты школы зависело уже очень много. Директор говорил, что это даже ее честь!
Августа же, будучи по натуре просто любопытной, как-то ещё давным-давно заглянула в эту дверь. Она покупала себе булочку и увидела, что дверь приоткрыта. А за ней… За ней шла довольно крутая лестница вниз, которую Августа никак не могла оставить без внимания. Она даже рассказала о своём открытии Ире, и они вместе несколько раз пытались проникнуть туда, но задача эта оказалась далеко не такой простой, как они поначалу думали. Во-первых, дверь была за буфетной стойкой, а за стойкой почти всегда была буфетчица – женщина с огромным бюстом и накрашенная так, что ей точно могли бы позавидовать какие-нибудь индейские племена. Звали ее Маргаритой Леопольдовной, для своих же, то есть для учителей, она была просто Марго. Школьники окрестили ее Леопольдовной, и главное в Леопольдовне была ее подозрительность – а вдруг, например, какой-нибудь мальчишка осмелится стырить лишний пирожок – вот и держи тут ухо востро. А во-вторых, даже если и обойти каким-нибудь образом строгую Леопольдовну , то дверь-то была заперта… В этом они один раз все таки умудрились убедиться, когда буфетчица отлучилась для того, чтобы поприветствовать тогда ещё нового директора. В общем, вскоре девочки и вовсе позабыли об этом, увлёкшись «новым интересным» в школе. Но два дня назад, когда впервые возникла идея с чёрным ходом, Августа вспомнила. С того момента она старалась ни разу не пропускать ни одного завтрака, обеда или тем более той перемены, когда учителя сами заходят чего-нибудь перекусить. И каждый раз Августа видела там Хесама и готова была поклясться, что он, пользуясь своим положением, а ещё и импозантной внешностью, подолгу задерживался у прилавка с булочками, якобы, чтобы поболтать с буфетчицей, но на самом деле… Его острый взгляд был всегда прикован к той самой заветной двери.
И сегодня Августа выдумала всю эту катавасию с болезнью совсем не просто так. Ей просто необходимо было попасть туда. Причем попасть туда непременно первой. Ведь она была убеждена, что именно эта лестница за той самой дверью ведёт к выходу из подземного хода. А раз так, то ей нужно туда проникнуть! И как можно раньше. Уж точно раньше самого Хесама. Августа вздохнула и уныло пошла сдавать свою тарелку. Когда она проходила мимо буфета, лицо ее стало совсем хмурым. Потому, что дверь была заперта, а как ее открыть, Августа пока не имела ни малейшего представления. Так что она снова села за свой стол.
– Густина, че застыла как гусыня, че на английский не идёшь? – нагловато спросил рыжий веснушчатый мальчишка из ее класса. На самом деле Августа давно ему нравилась. Красивая и при этом совсем не занудная, как все остальные девчонки. Но виду он, понятное дело, не показывал, а потому, наоборот, всячески поддевал ее при каждом удобном случае.
– А, это ты, Санек, – Августа даже не посмотрела на него, – Да я сегодня, кажись, заболела – жду, типа, когда за мной Мама приедет, – и Августа для убедительности в который раз утёрлась рукавом и шмыгнула носом.
– Да ладно, небось просто решила откосить, Густина Гусыня! Ну да ладно – дело твоё… – небрежно бросил Санек, залихватски тряхнул своим чубом, и, чуть дёрнув Августу за косичку, бросился удирать. На ступеньках он застыл и обернулся. Августа по-прежнему смотрела куда-то на буфет, но вовсе не в его сторону. Санек со злобой стукнул себя по лбу и поплёлся на английский. По дороге в класс он фактически пятился, нелепо задевая проходящих мимо одноклассников, надеясь что «его Густина» ну хоть разочек, да обернётся. Но Августа и не думала оборачиваться – она почему-то с заинтригованным видом наблюдала за уборщицей, которая начала мыть полы в столовой.
Уборщица в их школе была не просто уборщицей, но ещё и ключницей. Зинаида Прокофьевна представляла собой тип женщины старой закалки. Варя рассказывала, что раньше, ещё в советские времена, она вообще была старшей воспитательницей в пионерском лагере, ну, а когда все развалилось, то она волей случая оказалась в их школе, где уже решила и остаться. Взяли-то ее уборщицей, но очень быстро она захватила власть над всем хозяйственным инвентарем, а также стала заведовать ключами от всех помещений школы, исключая разве что ключ от директорского кабинета. Энергии ей было не занимать. Равно как и злобности. Сухая, подтянутая, немолодая, но совсем ещё и не старая, Прокофьевна вызывала трепет почти у всех учителей, потому что знала решительно все и про каждого. Что уж было говорить о бедных школьниках. Тем-то вообще периодически перепадало от неё, так что все старались держаться от злобной ключницы как можно дальше. Но работу она свою знала хорошо – Школа и впрямь сияла чистотой.
Сейчас Прокофьевна с яростью натирала полы в столовой. И как только она доходила своей шваброй до кого-нибудь, кто ещё задержался, тот сразу спешил убраться, даже не доев свой завтрак. Августа сидела у задней стены, так что до неё, по ее расчетам, очередь должна была дойти ещё минут через десять. И за эти десять минут как раз и надо было обязательно придумать, как попасть в сокровищницу Прокофьевны – в то самое подвальное помещение за буфетом. Ключ от двери в него наряду со всеми остальными ключами висел у Прокофьевны на большом кольце, прикрепленном к ее широкому поясу. При каждом ее движении они противно бренчали, но ее этот звук, видимо, только радовал. А школьники из-за него давно уже прозвали ее Крокодилицей по аналогии с крокодилицей из Питера Пэна – ведь именно по тиканью часов из ее желудка можно было всегда безошибочно предугадать ее приближение. О том, чтобы попытаться тихо снять ключ с остальной связки, не могло быть и речи – Прокофьевна сразу заметит и такого жару задаст, что лучше и не думать… Августа прекрасно понимала это и изо всех сил сейчас старалась сейчас найти какой-то другой способ. Выходило, что Крокодилица сама должна была открыть дверь в кладовую, но о том чтобы просто так вот ее попросить об этом… Ха-ха, да проще было попросить толстого директора станцевать лезгинку на его собственном шикарном лакированном столе. Так что этот вариант тоже отпадал сам собой. А между тем, время шло – дребезжание ключей становилось все отчетливее и отчетливее, а затем, к своему ужасу, Августу увидела швабру прямо под своими поджатыми ногами. Крокодилица выпрямилась и злобно посмотрела на Августу.
– А ты что тут делаешь, шмакодявка? Почему это не на уроках?! Сейчас живо нажалуюсь на тебя самому директору.
Августа от страха сначала язык проглотила, но этот же страх вдруг подсказал ей идею. Крошечную такую идейку, надежды, что прокатит, было крайне мало, но другой-то не было, поэтому попробовать стоило. И Августа, собравшись с духом, решилась.
– К-крыса… – пролепетала она как можно более напуганным голосом.
– Чего? Что ты мелешь? Какая ещё крыса? В нашей школе нет крыс! Я их всех повытравила ещё два года назад!
– Огромная крыса! Вот такая, – и Августа показала руками нечто, что скорее могло быть среднего размера собакой.
– Где ты видела крысу? Говори немедленно! Но учти, если ты мне голову морочишь, то знай – тебе точно несдобровать!
– Во-он там за буфетом. Точно видела. Ой, ой – вон же она. Огромная и страшная, мамочки, мамочки, – и Августа даже сумела завизжать. Надо сказать, что это было великим достижением с ее стороны, потому как, в отличие от обычных девочек, Августа никогда не визжала, и это был ее первый раз.
– Да что такое! Неужели правда?? – тут Крокодилица круто развернулась и широким шагом направилась в сторону буфета. Августа незаметной тенью скользнула за нею.
– Она, кажется, под ту дверь прошмыгнула. Ой, вон она опять. Крыса!!! – завизжала Августа уже что есть мочи. Леопольдовна за прилавком и пожилая учительница, которые до этого мирно беседовали о чем-то, сразу пришли в дикий ужас. Началась паника. Леопольдовна с невероятной для ее габаритов проворностью вылетела из-за своего буфета, чуть не сбив своим огромным бюстом и Прокофьевну и Августу. Но Крокодилицу было просто так не остановить и уж тем более не испугать. Грубо оттолкнув от себя перепуганную буфетчицу, она мгновенно сняла нужный ключ и решительно стала открывать дверь. Ту самую дверь! Августа юркнула за угол буфета и притаилась пока там. Крокодилица мощно распахнула дверь, и оттуда снизу дохнуло сыростью и холодом. Помедлив мгновенье, она со звоном стала спускаться по металлической лестнице вниз. Августа тут же подползла ко входу и увидела неожиданно огромное и абсолютно темное помещение. Но уже через секунду Крокодилица включила рубильник. Сначала где-то на потолке прямо перед носом у Августы мигнула одна неоновая лампа, потом вторая, и уже через пол минуты все пространство подвала залилось холодным неприятным светом, что отнюдь не сделало его привлекательным, скорее, наоборот – теперь оно стало походить на настоящий морг.
Ни одного окна там не было. По стенам стоял разный хлам: старые стеллажи, какие-то доски, несколько сломанных школьных парт и даже совсем древний холодильник, не понятно, какими судьбами оказавшийся там. Крокодилица, вооружившись шваброй, как копьем, стала методично обходить и обстукивать все стены. Она заглядывала под шкафы, отодвигала доски и парты – в общем, было ясно, что она твердо решила найти злостную тварь. Поэтому назад Крокодилица не смотрела. Пока не смотрела. Августа поняла, что момент настал. Надо было действовать быстро, или весь спектакль, что она устроила, пойдёт насмарку. Августа подтянула колени к подбородку и одним движением перекатилась к лестнице. Затем, боковым зрением заметив узкое металлическое перило, она легла на него и с быстротой молнии скользнула по нему вниз. И сразу же спряталась под лестницей. Все это Августа проделала буквально за одно мгновенье, но Крокодилица все равно учуяла некое движение сзади и развернулась. Августа замерла от страха и вжалась в холодный каменный пол. Она ясно представила себе, как Крокодилица пойдёт обратно, неизбежно увидит ее и… «Для начала точно пришибёт, как крысу, своей шваброй, а потом либо потащит к директору, либо вообще добьёт – с неё-то легко станется» – думала бедная Августа, стараясь раствориться в затхлом воздухе подвала.
Только через пол минуты она наконец осмелилась приподнять голову и увидела, что опасность миновала. Крокодилица вновь яростно обшаривала шкафы. Августа лихорадочно обвела взглядом подвал в поисках места, где можно спрятаться. И тут она снова увидела тот старый холодильник. Его полукруглая дверца была приоткрыта, а полок в нем не было, похоже, уже лет тридцать. Августа поняла, что этот холодильник и есть ее единственный шанс, и осторожно выползла из под лестницы. А потом на цыпочках, но очень быстро, добежала до холодильника и залезла в него. Стараясь не дышать, она максимально притянула дверцу на себя, оставив только узкую щелку. Августа знала, что умела двигаться почти бесшумно, но знала она и то, что Крокодилица, будь она неладна, сейчас прислушивается к каждому шороху, так что манёвр был крайне рискованным. Августа вжалась в заднюю стенку, зажмурилась и стала ждать страшной расправы.
Но Крокодилица и на сей раз, видимо, ничего не поняла – она по-прежнему била своей шваброй где-то в передней части подвала, пытаясь выгнать несчастную крысу, которой на самом деле и не существовало-то вовсе. Наконец, ей это надоело и она решительным шагом двинулась к лестнице. Вскоре Августа услышала звук рубильника, и холодный свет из щелки исчез. А потом послышались звонкие удары каблуков по металлической лестнице и хлопание двери наверху. И ещё противное скрежетание ключа в замочной скважине. После этого настала абсолютная тишина и полная темнота. Августе даже показалось, что она оказалась в каком-то нереальном мире, где обычные законы просто не работают. Страшно было дико, но и захватывающе тоже. В таком приключении ей ещё точно бывать не приходилось. Но страха все таки было больше. Чтобы хоть немного подбодрить себя и унять стук собственных зубов, Августа решила поговорить сама с собой.
– Ну че, круто, тебе, типа, удалось – поздравляю, – тихо произнесла смелая Августа.
– Да уж, а что ты теперь-то делать собираешься? Об этом ты подумала, Августа-Дурёха? – ответила вопросом не такая смелая Августа.
– Конечно, подумала. Во-первых, я сейчас достану из рюкзака заранее припасенный фонарик и включу его. Во-вторых, открою дверцу и выберусь.
– Ну, это понятно, а дальше-то что?
– Как что? Я, типа, приступлю к выполнению самой важной части своего плана. К поиску входа в подземный ход.
– Сама понимаешь, что на самом деле совершенно не факт, что вход в подземный ход, если он, конечно, вообще есть, именно здесь.
– Ну, по логике, больше, типа, негде. Это единственный подвал в школе.
– Ну, даже, если ты и права вдруг. И даже, если ты реально найдёшь его, дальше что?
– А вот дальше и решим тогда, – отрезала смелая Августа, включила свой фонарик и решительно шагнула из холодильника. В свете узкого луча маленького фонарика мрачный подвал показался ещё более огромным и пугающим. Но свет Августа решила не включать, опасаясь, что его увидят сквозь щель под дверью. Чтобы хоть немного поднять себе настроение, она даже тихонечко поднялась по лестнице и прислонилось щекой к этой самой щели. Сначала ничего не было слышно, но, полежав так минут пять, Августа постепенно начала различать голоса и даже обрывки отдельных фраз. В основном, периодический громкий смех Леопольдовны – это почти наверняка означало, что она кокетничает с очередным учителем. Обычно Августу до жути бесила эта ее манера, но сейчас она была даже рада, что Леопольдовна такая, да и вообще, что жизнь есть, и она совсем рядом. Потому что в мрачном затхлом подвале казалось, что жизни нет совсем. Августе вдруг до смерти захотелось встать и начать что есть силы стучаться в эту дверь. Пусть ее потом ведут к директору, ругают, да хоть даже из школы выгонят. Зато так скоро можно будет обнять Маму, Степку и навсегда забыть про это жуткое место!
Но вместо этого Августа встала и, освещая себе фонариком путь, начала медленно спускаться в самую тьму. Сперва было так страшно, что она никак не могла себя заставить начать поиски входа в подземный ход – ведь для этого надо было исследовать все самые потайные закоулки страшного подвала, но постепенно смелая часть Августы взяла вверх, и исследование началось. Сначала Августа аккуратно обошла с фонариком весь периметр, но ничего не нашла. Тогда она стала внимательнее осматривать каждый метр стен и пола, надеясь увидеть там хотя бы какой-то след. «Скорее всего, тут потайная дверь, которую просто так не найдёшь. Ну типа как в Гарри Поттере.» – подумала она. Стены были из старого кирпича, но крашеные белой краской. Покрасили их явно позже, при общем ремонте школы. Августа старалась найти подозрительные швы или скрытую ручку. Краска успела местами облупиться, и сквозь неё проступал старый темно-красный кирпич. Августа особенно внимательно вглядывалась в такие места, потом начала ощупывать их руками, так что даже разодрала себе пальцы до крови. Но это ее нисколько не смутило – скорее наоборот, Августа начала злиться. По-хорошему так злиться, панический страх уже отступил, зато появился ее обычный азарт. Ведь она уже второй час обследовала чуть ли не каждый сантиметр стены, а все без толку. Тогда Августа решила немного передохнуть и подумать. А лучший способ подумать был вновь поговорить с самой собой. Она присела на край одной из сломанных парт и начала рассуждать.
– Никакого волшебства здесь нет. Всякие заклинания, как в Гарри Поттере, это просто сказки и глупости. Если я права, и вход здесь, то я просто чего-то, типа, не замечаю, – сказала разумная Августа.
– Даже если ты права, и вход действительно в этом жутком подвале, исключать волшебство вовсе не стоит. Ведь ты же веришь в призраков, например? – ответила ей Августа, которая верила и в сказки, и во всякие заклятья.
– Ага, ты ещё скажи, что Хесам сам, типа, призрак. Ерунда. Он обычный человек. А следовательно, должен входить через обычную дверь, ну или через необычную, но все равно дверь.
– А Никитон сейчас бы точно уверял, что подвал – это лишь портал в другой мир. А как его открыть, ты в жизни не догадаешься. Кроме того, времени у тебя вообще в обрез. Скоро тебя хватятся и начнут искать. Не, лучше ли бросить всю эту затею. Даже не из-за страха, а просто потому, что все это бессмысленно!
– Бросать рано. Слишком обидно. Столько сил и времени потрачено уже. А главное, какой дурой меня будет считать и Варя и все остальные. Нет, нет, нет – надо просто ещё хорошенько подумать. Давай-ка осмотрим с фонарём все стены заново. Но не вплотную, а так, типа, как бы в общем ракурсе, как говорит Папа.
– Да хватит умничать! Ты ведь сама даже не понимаешь, что такое этот общий ракурс-то…
– Кажется, начинаю понимать. Ой, какая же я дура, все таки! Конечно, если дверь есть, то она замаскирована. А чем лучше замаскировать, как не этими старыми шкафами? Сколько их тут? Раз, два, три… Шесть получается, плюс стопка досок, которые к стене прислонены.
– Ну, типа, идея-то, может, и правильная, только уж не думаешь ли ты, что сможешь в одиночку отодвинуть шесть здоровенных шкафов и ещё кучу досок? Может быть, тогда лучше позвать все таки Варю с друзьями?
– И как же это я сделаю? Начну кричать, что есть мочи: «Варя, идите сюда! Я в подвале под столовой! Здесь очень прикольно, но нужна ваша помощь!» Так, что ли?
– Ну, ты можешь снова подняться к двери, где скорее всего ловит связь, и просто позвонить.
– Ага, конечно. Августа Разумная и вправду достала телефон и сделала вид, что звонит Варе: «Типа, привет, а не можете мне тут помочь со старыми шкафами в подвале? Только ключ от него надо взять у Крокодилихи – но это ведь дело пустячное. Да, и ещё смотрите, чтобы вас не заметила Леопольдовна и прочие учителя и ученики во время обеда. Вы ведь сможете все это провернуть незаметно, да? А, ну ладно – тогда никаких проблем – жду вас здесь через пятнадцать минут, не опаздывайте типа.»Потом Августа убрала телефон и приняла победоносную позу.
– Это я смогла все это провернуть незаметно. Потому что я ловкая и действую в одиночку. А Варя с ее друзьями, хоть и очень умные, конечно, но сто пудово все провалят. А раз так, то мне и со шкафами разбираться, и с досками. Кстати, под доски я смогу просто подлезть. С этого и начнём, – весело сказала Августа и спрыгнула с парты.
На деле подлезть под доски оказалось далеко не просто. Часть из них пришлось сначала отодвинуть, и Августа посадила себе несколько заноз, а также порядком устала. Однако в конце концов протиснуться в образовавшуюся щель между отодвинутыми досками все же удалось. Ничего. Ровно такая же стена – Августа лишь порвала свой свитер и очень больно ударила плечо. Но Августа не была бы собой, если бы это ее остановило. Изодранная и измученная, она дала себе передышку ровно в пять минут, а потом встряхнулась и яростно двинулась к шкафам. Поначалу казалось, что отодвинуть их совершенно немыслимо. Августа боролась и пыхтела, но ее вес был слишком маленький, чтобы сдвинуть старые и массивные трехметровые шкафы. Через десять минут бесполезных стараний, взмокшая и обессиленная, она плюхнулась прямо на пол и злобно врезала по крайнему шкафу. Ушибла руку, естественно, причем сильно. «Да что же это такое-то?! На мне скоро уже живого места не будет, а все без толку! Неужели эти дурацкие шкафы сильнее, чем я? Думай, Густа, думай!»
И Августа придумала. Она взяла одну из досок, вставила ее в щель между шкафом и стеной, уперлась ногой в стену и надавила на доску что есть силы. Крайний шкаф заскрипел и сдвинулся с места. Сначала чуть-чуть, но потом сильнее – так что Августа сумела пролезть в образовавшийся зазор и всем телом отодвинуть его уже вполне прилично от стены. Однако там тоже ничего не было. Ни тебе потайной двери, ни хотя бы какой-нибудь, да подсказки. Снова обычная кирпичная стена. Августа передохнула и проделала то же со вторым, а затем и с третьим. Опять нулевой результат. Августа уже чуть не плакала от непомерных для неё усилий и обиды, но не сдавалась и продолжала. Теперь она решила зайти с другой стороны – то есть с последнего шкафа.
Она привычно вставила доску, привычно навалилась всем телом, но вдруг доска провалилась куда-то в пустоту, а Августа кубарем полетела на каменный пол. Досталось ей крепко – разбитые локти, ссадина на спине и порванные джинсы. «Ну ниче себе! Это что за фигня такая? Доска, что ли, сломалась?» – подумала Августа, с трудом поднимаясь с пола. Но внутреннее чутьё подсказывало ей, что дело не в сломанной доске. Августа сама ещё не понимала, что именно произошло, но дыхание у неё вдруг перехватило от азарта и дикой крутости происходящего. Она подползла к последнему шкафу и сразу поняла, что за ним не просто стена. Из небольшого зазора, которого Августе удалось все же добиться перед падением, буквально дул ветер. Холодный и яростный. Августа аккуратно посветила туда своим фонариком и замерла. Затем села и прислонилась к стене. К стене, в которой метром правее за шкафом зияла здоровенная дыра. Да, никакой двери, которую она наивно искала, не было – зато был самый настоящий проход куда-то вниз. Ровно такого размера, чтобы сквозь него мог пролезть взрослый человек.
– Вот это да! Ну ничего себе…Да я же… Я нашла его! – проговорила Августа вслух и обхватила голову руками. Гул ветра одновременно и пугал и завораживал ее. А ещё он странно успокаивал и как будто усыплял. На самом деле Августа так намучилась и устала, что впала в довольно странное состояние. С одной стороны, она была горда собой, а с другой… Мысли ее начали путаться, голова кружилась от равномерного гула из-за шкафа, а измученное тело отказывалось двигаться. Августа пыталась совладать с собой и встряхнуться, но на сей раз ее организм полностью исчерпал себя. Она поборолась ещё немного, а потом… Просто заснула. Прямо так – сидя на холодном каменном полу, прислонившись к ещё более холодной кирпичной стене. Фонарик, который лежал рядом с ней, начал сначала мигать, а затем и вовсе погас.
Глава 11.Тайна подземного хода.
Августе снилось, что она пришла к своей любимой подруге, лошади Кате. Ведь Августа не была у неё уже тысячу лет и очень боялась, что та может всерьёз обидеться. Но Катя вроде не выглядела обиженной – наоборот, они стали весело бегать друг за другом, а потом Августе удалось прямо на бегу вскочить на неё, и они начали, как всегда, скакать по загону. Но потом Катя вдруг перепрыгнула через ограду, и они помчались по Парку, а потом и вовсе по улицам Москвы, мимо их дома, мимо школы… Это было дико здорово – так легко и свободно, но вдруг что-то щелкнуло и ослепило Августу. Катя как будто провалилась куда-то, а вместо неё под Августой оказался огромный холодный камень, а кроме того, она вдруг стала различать какой-то странный голос. Да, да, именно голос. Он звал ее, но Августа совсем не могла понять, откуда он, потому что глаза ее никак не открывались. Наконец, Августа что есть мочи постаралась и все же сумела их открыть. Картинка сразу изменилась. Никакой Кати и Москвы больше не было. Вокруг почему-то был мрак и холод. И фонарь. Да, на стене рядом висел фонарь. А ещё фигура на корточках прямо перед ней. Августа с ужасом поняла, что это все был просто сон, но вот теперь она, кажется, проснулась.
Сначала Августа отчаянно заморгала, пытаясь прогнать этот ужасный кошмар, но затем вынуждена была признать, что именно сейчас все по-настоящему и вернуться в прекрасный сон уже никак не удастся. Тогда Августа открыла глаза так широко, как, наверное, никогда ещё в жизни. Она хотела крикнуть, но не могла – ее язык буквально прилип к гортани. Она хотела встать и убежать, но ее тело совершенно не слушалось. Она хотела хотя бы просто закрыть глаза, чтобы снова ничего не видеть, но даже ее веки отказывались подчиняться. Августу охватил самый настоящий и неподдельный ужас. Зрачки ее расширились, зубы стучали от холода и дикого страха, по спине стали проходить самые настоящие судороги. Перед ней сидел Он. Она сразу узнала его. Да – это был Острый Меч, только в своём подлинном обличии – весь с головы до ног в чёрном, а в руке он держал топор и что-то шептал. И тут Августа поняла, что это конец.
До этого Августа искренне считала, что настоящие монстры и злодеи существуют только в книжках, которые ей читала Мама на ночь. Ну и, конечно, во всяких ужастиках, которые так любили смотреть по вечерам Варя с Папой. Но, несмотря на полное отсутствие сил и возможности двигаться, голова Августы работала очень четко. Сомнений быть не могло – все происходило наяву, а не в какой-то там сказке. И происходило это с ней – глупой одиннадцатилетней девочкой, которая решила, что может быть умнее всех. «Что же, поделом мне. Я сама заслужила. И за то, что ослушалась Варю, и за то, что всем наврала, и…» Но тут Августа неожиданно для себя ясно осознала, что Такого она все таки не заслужила. «Да ни одна девочка в мире не заслужила казни от топора в руках жуткого монстра, да ещё в самом мрачном месте на свете. Нет, нет, так нельзя, такое просто не может случиться. И даже если я не могу двигаться, то я хотя бы могу пока думать. А думать, это возможность найти выход.» Тогда Августа сосредоточилась и попыталась понять, на что она может надеяться в такой ситуации. Как это было ни грустно, но выходило, что особо-то не на что. Разве, если только на Варю – что ее сестра со своими друзьями сдержали своё обещание, проследили за Хесамом и сейчас, буквально с минуту на минуту, они все вместе ворвутся и спасут ее. Однако бедная Августа и понятия не имела об истинном положении дел. Ведь Хесам вышел прямо посередине урока, сказав, что сейчас вернётся. Однако он не вернулся, а направился прямиком в подвал, в то время как Варя с остальными так и остались сидеть одураченные, и помочь Августе сейчас никак не могли, просто потому, что вообще ничего не поняли. За несколько минут жуткой тишины Августа осознала, что никакой помощи не будет. Тогда она вспомнила Маму и Папу – уж больно было страшно.