Ольга Васильевна Чемерская
Атлантида. В поисках истины. Книга четвертая. Истина рядом
Он был в холодном поту, и, присев, судорожно закутался в сползший на камни пещеры плащ. Зловещий сон напомнил вдруг о том, зачем он здесь, и Джошуа, быстро поднявшись, решил, что близится «час Х», а значит нужно срочно двигаться в путь.
Незнакомца рядом не было, но, всмотревшись вдаль, он нашёл его на том же сером валуне, где впервые увидел вчера. Джошуа сел, думая быстро перекусить. Солнце уже поднялось, запустив в пещеру тёплые, пушистые лапы-лучи. Испарина поднималась с поверхности мокрого камня, воздух снова завибрировал, и снова Джошуа стало казаться, будто серый валун висит невысоко над землёй. Джошуа протер глаза. Солнце слепило, и он быстро отвернулся. Хватило пары минут, чтобы собрать в мешок немногочисленный скарб и покинуть свой временный приют. Он остановился недалеко от входа в пещеру, вспоминая ночной разговор, и пошел в сторону незнакомца.
– А ведь мы вчера так и не познакомились, – улыбаясь, сказал он ему.
В этот раз незнакомец быстрее отреагировал на слова.
– Меня зовут Эммануил, – бодро ответил он.
– Джошуа. Я отправляюсь в Галилею, навестить друзей. Нам с тобой не по пути? Ты говорил, что путешествуешь.
– Да, пожалуй, уже пора и мне отправляться в путь. Я пойду с тобой в Галилею. Там живет моя семья. Мы не виделись целых восемь лет, пока я странствовал, – он снова очень тепло, но как-то печально улыбнулся. – Вперёд! Вдвоём этот тяжелый путь пройти будет легче.
Он встал, и Джошуа улыбнулся ему в ответ:
– Да, ты прав.
Долго собираться не пришлось. У Эмануила была лишь сума перемётная. Он встал с валуна и был таков.
Шли они караванными путями или же вдоль берега Иордана. Иногда часть пути они проезжали с торговцами на повозках. Караванщики охотно подвозили путников в обмен на новости, которые переносили в те времена из уст в уста. Только так можно было узнать, что происходит в отдаленных уголках страны, в Ливии, Египте, Сирии, да других уголках великой Римской империи. Чаще приходили новости с Запада, и были это плохие новости, они возвещали о повышении налогов, смене очередного императора или его новых идеях разграбления провинций.
Власть Рима привела к тяжелому состоянию покоренных народов. Бесчисленные налоги душили и выжимали последние крохи из бедноты. Одни тихо роптали, другие боролись, третьи молились и ждали царства божьего обещанного великими пророками прошлого.
В воздухе давно назрел кризис. Все чувствовали, что наступает нечто новое, непонятное. Для иудеев же вопрос решался просто: мировая империя была для них царством Зверя, которое падёт от меча грядущего Мессии.
Вот уже тридцать лет прошло со смерти Ирода и времени его кровожадных злодеяний, тех событий, которые заставили содрогнуться «долготерпимый» еврейский народ. Время ожидания пришествия Мессии достигло предела.
Поэтому при появлении в Иудее выдающегося проповедника или пророка все невольно спрашивали, не он ли Христос? Многие при этом не ясно представляли себе, в каком виде явится Христос, и хотели видеть в нём земного царя, который покорит иудеям весь мир и создаст на земле вечное еврейское царство.
То тут, то там вспыхивали стихийные восстания. Быстро и жестоко подавляемые властью, они приводили к ещё большим волнениям. Путешествия становились опасными.
Но Георгий дал себе слово. Слово найти Иисуса из Назарета и узнать, что он говорил своим ученикам. Потому, как только появлялся слух о появлении нового мессии, он бросал всё, надеясь собственными глазами увидеть и услышать этого человека. А когда приходило время пасхи, он неизменно шел в Иерусалим.
Так проходил год за годом. Но что это по сравнению с вечностью? Ничто. Поэтому он ходил по дворам, высматривал и прислушивался.
– Сколько лет тебе, Эммануил, и откуда ты родом? – спросил Джошуа, прерывая очередную беседу на полуслове, когда они, спотыкаясь, шли пустынным, каменистым берегом Иордана.
– Уже перевалило за тридцать. А родился я в Вифлееме. Моя семья живет сейчас в небольшом селении близ Назарета. Да, собственно, это и не селение, а большой постоялый двор. Отец помогал с хозяйством владельцу, а братья присматривали за скотиной. Так, наш двор, курятник, гостиница, дом хозяина, дом его сына, который он построил, когда женился, хлев для овец и волов – вот и целое поселение. Там прошло моё детство.
–Твой отец довольно состоятельный, – удивился Джошуа.
– Нет, скот принадлежит хозяину постоялого двора. Но у отца тоже было небольшое, но крепкое хозяйство. Он умер восемь лет назад, и там осталась мать с братьями и сестрами. Они не бедствуют. Братья заменили отца. Потому-то я смог спокойно отправится в странствия, не боясь, что мать с сёстрами будут голодать, – откровенно поделился Эммануил.
– Постой, находясь в Вифлееме, ты не должен был пострадать? Ты родился не в тот год, когда по приказу Ирода погибло много первенцев?
– Я был не первенец у моего отца. Он, овдовев, взял мою мать, и я стал пятым ребенком в семье. Да и роды прошли на окраине Вифлеема, на окраине постоялого двора, да на окраине вселенной даже…Стражники туда не добрались. Да и кто будет интересоваться такой беднотой? Ждали-то царя!
– Ясно, повезло тебе, – сказал усмехнувшись Джошуа, – повезло. Слава Богу, сыновья Ирода так не зверствуют. Хотя всякое бывало. Яблочки от яблони недалеко падают.
– Да, тот случай запомнится навечно…
– Твоя мать, наверное, сильно перепугалась? – спросил Джошуа.
– Похоже, нет. Я был напуган сильнее…
– Как ты можешь помнить такое? – удивился Джошуа.
– …этим миром, – почти шепотом закончил фразу Эммануил, глядя вдаль отстранено, как бы проваливаясь в глубины далёких воспоминаний.
– Что? – не понял ответа Джошуа и даже инстинктивно наклонился вперед, пытаясь разобрать слова.
– Зови меня Ила. Так меня отец называл. А тогда всё открылось матери позже, да и они с отцом были уже далеко от тех мест, – как бы очнувшись, с улыбкой добавил Эммануил.
– А-а-а, – протянул Джошуа с чувством лёгкого недопонимания.
Почти месяц провели они в дороге, но этот вечно неоднозначный тон разговора… Часто Джошуа ощущал непонятную тоску, недосказанность в словах попутчика, а порой вовсе их разговор скатывался на несвязное бормотание – разговор Эммануила с самим собой.
Ила долго путешествовал, прошел через Сирию, Ирак и Иран, полмира до Индии. С головой окунулся в индуизм, только зародившийся буддизм, секретизм. Индия поразила его воображение, и он часто эмоционально и долго рассказывал попутчику о новой религии и золотом, срединном пути.
Морем добрался он до Мекки с торговыми кораблями, путешествовал по Египту, жил некоторое время в Александрии. И теперь шёл домой через Иудею обратно, пешком и не спеша. Вот таким витиеватым, интересным было его путешествие по Азии, судя по тем рассказам, услышанным Джошуа в пути.
За время этого маленького, по сравнению с путешествием Эммануила по всей Азии, похода компаньоны смогли хорошо друг друга узнать, не смотря на то, что Ила был частенько погружен в глубокие раздумья. Как и в первый момент их встречи, во время стоянок Джошуа постоянно заставал его сидевшим неподвижной, каменной глыбой несколько часов к ряду где-то на возвышенных местах. Пока Джошуа то разжигал костер, то в мокром сверху до низа хитоне ловил рыбу к ужину, то тащил огромные охапки пальмовых веток для ночевки, готовил, суетился, или, сидя у костра, жарил в углях свой небольшой улов, Ила оставался на месте. Джошуа размышлял: «Стоит ли подойти и побеспокоить своего спутника? А то как же – целый день не имея крошки во рту. Так и уснёт?».
Поэтому не часто, но он решался подойти и позвать его. Ила отзывался не всегда. Иногда он бывал в такой глубокой медитации, что не реагировал ни на что. Сверкали молнии, гремел гром и даже хлынул ливень, а он сидел не шелохнувшись, как каменный Будда. «Этому, он наверняка научился в Индии», – думал Джошуа.
Однажды так во время грозы он просидел всю ночь. Джошуа уснул под мерный шум воды, а наутро нашел Эммануила в той же самой позе, на том же самом месте, что он и был вчера. «Вот дает! Он и вправду как индийские йоги. Пульс еле прощупывается, дыхание слабое – ещё немного и в мумию превратится. Не навредит ли это ему?», – размышлял Джошуа в нерешительности слегка касаясь его запястья. Через полчаса душевных метаний он все же решился растормошить приятеля.
Это оказалось нелегко, а того, как Ила вышел из транса, он долго не мог прийти в себя. Джошуа вливал в него понемногу тёплое, разбавленное кипятком вино. А когда тот пришел в себя, уложил его спать. Так они ещё одну дождливую ночь провели здесь, не решившись отправиться в путь вечером.
Стало прохладно, и Джошуа привычно взялся разводить огонь. Но сколько не пытался, сырое дерево не загоралось, и терпение Джошуа растворялось как свет вечерней зари. Днём он собрал достаточно хвороста и нарезал тамариск, чтобы сплести силки для рыбы. После очередной провальной попытки воспламенить трут, он бросил его в гневе, встал и пошёл проверить силки. Он долго и аккуратно доставал снасти, в которых таки оказалось пара рыбин, и повернулся в сторону пещеры, сообщить это радостное известие Эммануилу.
То, что он увидел, повергло его в шок: Ила стоял около очага, полного сырых коряг, и манипулировал руками в воздухе, пытаясь укротить…шаровую молнию!
Возможно, после дождя в разряженном воздухе родилось это зловещее создание природы, и ущелье, в котором они заночевали, стало коридором, в котором гуляли потоки воздуха, принесшие сюда этот огненный шар.
Ила плавно размахивал руками, словно занимался китайской оздоровительной гимнастикой, регулируя энергию ци, а шар, медленно двигаясь, вибрировал над очагом. Одно резкое движение и произошел взрыв, хлопок. Джошуа потерял равновесие и упал в мутные воды Иордана. Когда ему удалось выбраться и протереть глаза, дрова в очаге уже мирно горели, а Ила сидел рядом, подставляя теплу озябшие руки.
– Эй, что за дела? – подошел Джошуа. Вода стекала с него ручьями на камни.
– Когда я увидел этот сгусток плазмы, вспомнил, как с ним обращались буддийские монахи. Они могут укротить любую энергию, – спокойно говорил Эммануил, будто ничего сверхъестественного и не произошло.
– Ты не представляешь, насколько это опасно, никогда так больше не делай. По крайней мере, при мне. У меня чуть сердце не остановилось…сумасшедший…Я, похоже, упустил всю рыбу, – угрюмо сообщил Джошуа, не обратив внимание на странный лексикон Эммануила.
Ила встал и пошел к реке. Через минуту он принёс силки с рыбой.
– Ты такой впечатлительный оказывается, я думал тебя ничем не удивить!
Он поставил котелок с водой на огонь и через пару минут бросил в него наскоро почищенную рыбу, а следом горсть пшена.
Они долго ещё сидели у костра, любуясь ночным небом и просушивая мокрые одежды. Ночь была ясная. Звезды хороводом ходили по небосклону, сверкая, как дорогие бриллианты.
– Пройдут тысячи лет, а люди так и не смогут до конца понять это чёрное, безграничное и пугающее пространство, – произнёс Джошуа, любуясь небом.
– Вселенная расширяется, но она не безгранична. Земля – только часть этого большого пространства, но составляет с ним единое целое. Она плавает в космосе, как рыба в воде. Если размышлять так, понимание космоса станет проще, – подхватил Ила.
– Вода – это источник жизни, а космос – напротив, – как ни в чём не бывало продолжил разговор Джошуа.
– Земля наполнена жизнью, находясь в космическом пространстве, отогрета солнечным теплом, – удивился Ила. – Значит, это пространство и является источником жизни!
– Человек выжить в космосе не может! – заспорил Джошуа.
– Рыба тоже живёт лишь в воде! – парировал Ила.
– А человеку этого мало! – не сдавался Джошуа.
– Человеку всегда и всего мало. Не научился жить на земле… так зачем бежать от одного неизвестного к другому? – печально констатировал Ила.
– Ты разве Бог, осуждать и смотреть на людей сверху вниз? – съязвил Джошуа.
– Во всех нас есть частичка…Бога. Это душа! – почти поэтично сказал Ила.
– Ха-ха-ха. Я уж испугался. Думал, ты начнешь мне рассказывать про атомы, бозоны и кванты… – весело добавил Георгий и понял, что сказанул лишнего.
– Это лишь детали механизма. Есть вещи более важные. Вы слишком увлечены мелочами. Нужно внимательней рассматривать то, что Бог хочет показать, а не то, что он хочет спрятать.
Порой Джошуа так увлекался в своих беседах, что, не замечал разницы – Ила перед ним или коллеги из Института Времени. Говорил такие вещи, что другой слушатель, возможно бы прервал его в непонимании. А этот его собеседник лишь слушал и улыбался, а то и начинал аргументировать, не мало шокируя Джошуа.
«Но ведь не зря он столько путешествовал! – думал Джошуа. – Ума палата! Индия полна космогонических учений. Почему он должен быть глупее Сократа или Платона, – оправдывался Джошуа. – А иначе как?».
Люди не всегда таковы, какими кажутся, и они имеют право иметь свои секреты. Джошуа строил отличные шалаши для ночлега, ловил рыбу, был бродягой и авантюристом. Находчивый и умный, он быстро находил выход даже из безвыходных ситуаций. Но разве он мог рассказать Ила об Атлантиде, путешествиях во времени? Нет. И имел на это право. Он прожил богатую и долгую жизнь, настолько долгую, что мог бы потягаться и с Богом.
Это вынужденное долголетие превратилось для многих атлантийцев в проклятье. Лишь единицы смогли принять и смириться с этим. Эммануил, похоже, понимал и принимал это право на тайну, поэтому в их отношениях не возникало никаких проблем. Георгия это устраивало и даже забавляло порой. Всё это делало их путешествие легким, а общение непринужденным.
