Ольга Васильевна Чемерская
Атлантида. В поисках истины. Книга четвертая. Истина рядом
Одни звали его Иисусом, а другие – равви, что значит учитель.
Джошуа с интересом разглядывал его спутников. Их было одиннадцать. Он грыз губы и думал, думал и снова думал. Нет, он не сомневался в Иисусе. Когда он понял, как хорошо знает он этого человека, все сомнения Джошуа улетучились, как утренний туман, обнажив тяжелую правду.
Как он мог не понять? Боль острой бритвой резала глаза. Стоит ли ему подойти? Как кадры из кинофильма, сложилась вмиг вся картина, закрыв последние белые пятна найденными, наконец, кусками мозаики. Оцепенение охватило Джошуа, он не мог встать, он не смел даже дышать. Руки его дрожали, и НИКАКАЯ ПРАВДА О ИИСУСЕ ХРИСТЕ, ЕМУ УЖЕ БЫЛА НЕ НУЖНА! Лучше бы встать и уйти, прямо сейчас, не теряя ни секунды.
«Пора возвращаться домой, Егорушка, пока ещё не поздно, пора», – повторял он сам себе. Но жестокая судьба уже схватила его своей железной рукой за воротник.
– Аааа, вот и мой друг, именно его мы так долго ждали! Я заметил тебя издалека. Почему ты не подошёл? – равви взмахом руки представил его ученикам. – С ним нам будет намного спокойнее, и он уже поклялся, что не откажет мне в помощи, – говорил Иисус громко, но мягко, и взял его за плечи обеими руками.
Джошуа поднял голову и своими затуманенными глазами встретил взгляд, полный любви и радости от встречи с давним товарищем.
– Ила? – Джошуа обомлел. Он смотрел на учеников, обступивших Иисуса со страхом и недоверием. Мысли метались в его голове: «Почему они – понятно, они избраны стать частью истории. А я? Что здесь делаю я? А главное, что сейчас предпринять? Нужно сбежать, бежать скорее! Или…пока подождать, посмотреть, послушать? Нет, бежать…».
Он сидел, сжавшись в комок, а они обступили его и смотрели на него, как ему казалось, словно на сумасшедшего.
– Это Иуда, сын Симона, он из Иудеи, – представил он Джошуа. – Простишь меня? – Ила глянул на Джошуа, потом снова обратился к ученикам. – Это я дал ему имя Иуда, но он недоволен и постоянно ворчит на меня. Так, Джошуа? Его послал мне Бог. Мы преодолели вместе уже часть нашего пути к спасению. В трудные минуты он был мне поддержкой и опорой. Он настоящий сын избранного народа Израиля, иудей. Поэтому я и нарек его Иудой. Теперь нас двенадцать!
– Ты же не против, как и прежде, управлять нашей казной? Я верю тебе, Иуда. Номинально, ты первый мой соратник, я призвал тебя раньше всех! – высокопарно произнёс он.
– Откуда ты будешь, Иуда? – спросил кто-то. Но Иуда был всё ещё потрясен, и звуки, раздававшиеся вокруг громким эхом, раздражали его слух. Продолжая поток своих мыслей он несвязно пробормотал: «Искал…искал, и вот он!».
– Что ты сказал? Из Кариота? Ты из Кариота? – несколько раз переспросил Пётр и тронул его за плечо.
– Эх, видимо, да… – с горечью и безнадёжностью ответил Джошуа. – Что за…наказание такое? – и, сказав последние слова, поднял голову. Прямо на него смотрел Ила, и взгляд призывал его к действию. Он встал и пошел за ним, а следом и все другие.
Глава четвёртая. Откровение
Через два дня во время ужина Симон, которого Иисус звал Петром, предложил направиться на праздник в Иерусалим. Праздник уже через неделю и нужно было поторопиться. Туда стечется много народа и это прекрасная возможность собрать аудиторию, чтобы как можно больше людей узнали о спасении.
– Да, уже можно идти, Иуда теперь с нами. Я ждал его здесь, в Капернауме, боялся, что разминемся. Но сейчас можно отправляться, – со вздохом сказал Иисус.
Как и прежде, Иуда находился в странном, гнетущем состоянии духа. Он не мог понять, как могло всё так усложниться, вся эта история казалась ему слишком уж невероятной. И только когда равви усаживал всех вокруг себя и начинал говорить, только тогда он поднимал поникшую голову, начинал вслушиваться, глядя широко открытыми глазами в лицо Иисуса, внимал так усердно, что, казалось, слова впитываются прямо через кожу. Тогда обида, выжигающая все его внутренности, слегка притуплялась. Каждую остановку в этом долгом походе Иисус использовал для бесед с учениками, он разъяснял, отвечал на вопросы и продолжал некогда начатый разговор.
Джошуа не пропускал ничего, ни слова, ни звука сказанного, ни даже взгляда учителя. Он считал важным буквально всё, поэтому терпел, пересиливал своё желание встать и уйти отсюда куда подальше. И Иисус говорил, глядя на него, как будто это беседа с глазу на глаз, лишь иногда переключаясь на других слушателей. Они были слабо восприимчивы, и порой не понимали его, тогда как Иуда понимал без слов. Некоторое из того, что он говорил, Иуда слышал уже по пути от Мёртвого моря, но было и другое:
– Никто не в состоянии познать все тайны Вселенной, – говорил Иисус. – Но много можно понять, поднимаясь всё выше по лестнице Иакова. Существует источник происхождения всего, и как змея, кусающая свой хвост, жизнь во вселенной имеет начало и конец, являющийся источником начала. Всё рождается, развивается и вновь растворяется в новой жизни. Таким образом, смерть порождает жизнь. Этот закон действует на всех уровнях жизни души.
Великое начало, Логос, Бог – порождает семя, из которого развивается и растёт душа. Логос – постоянный сеятель живых душ. Душой наделено всё во Вселенной – звёзды, планеты, и камни, и растения, животные, люди и другие существа. Вселенная – это живой растущий организм. Из беспомощного младенца в течение ряда жизней душа вырастает на несколько ступеней выше, обогащается, и, возвращаясь к Богу, наполняет его новой силой, знанием и опытом. Великий Логос возрастает, и душа перерождается более зрелой. Так души поднимаются по лестнице Иакова. В этом колесе жизни был рожден и Я.
Но если душа после смерти не совершила свой рост, она не в состоянии обогатить Логос, а значит будет отбракована и станет возвращаться к жизни вновь и вновь на одном и том же уровне развития.
Каждый раз количество таких душ начинает доминировать над теми, что поднимаются вверх по лестнице. В итоге мириады страдающих пороками, несовершенных душ станут скитаться между жизнью и смертью, пока их дух не оскудеет. А когда оскудеет, они уже не смогут перерождаться, а будут бродить по безмолвным просторам вселенной в бессилии. Жителей на планетах будет становиться невыносимо много, их станут мучить болезни, войны и голод.
Поглощая пищу можно утолить голод тела, а голод души не сможет насытиться в пустом безвоздушном пространстве. Обиду человек может высказать и превратить в оружие мести – душа может только гореть от обиды, чувствуя полную беспомощность, скитаясь во мгле холодного космоса. Вселенная заполняется болью и страданием.
Когда пространство вселенной будет заполнено до отказа несовершенными душами, Великий Логос закроется и вывернет вселенную наизнанку, оставляя за собой ненужный мусор. И жизнь начнется сначала.
Для нас, достигших высших ступеней лестницы, этот процесс тоже превращается в катастрофу. Мы слышим крик тысячи-тысяч душ, и чувствуем боль Отца. Эти звуки нарастают и становятся невыносимыми. Приходит время вернуться в Логос, это единственное место, где можно схорониться, как в ковчеге Ноя. Лишь он защитит от выброса на помойку Вселенной. Такое происходит крайне редко. Я сам был свидетелем этого явления только раз, но знаю, такое случалось не единожды. Это неизбежно, как смерть.
Я хочу передать людям это знание и научить расти, и тогда не прекратится золотой поток, проходящий сквозь Великий Логос, и мир не будет больше знать глобальных катаклизмов. Природа начнет существовать в гармонии с человеком. А человечество…станет уверенно подниматься вверх по лестнице Иакова. Именно с этой мыслью я жил на Земле тридцать лет, иначе уже ушел бы.
Глава пятая. Безнадежность
В Иерусалим пришли прямо накануне праздника. Проповеди в некоторых селениях по дороге были неудачными, несмотря на то, что многие присоединились к ним. Тех, кто вникал в слова учителя по-настоящему, было не много, остальные ждали момента, когда начнут раздавать бесплатную еду. Они расталкивали друг друга, хватали рыбу и хлеб, быстро набивая рот, и возвращались за новой порцией. Это сильно расстраивало Иисуса, и после очередной давки за хлебом он остался очень раздражен и вошедши в Иерусалимский храм в отчаянии начал громить лавки торговцев.
– Убирайтесь отсюда вон…мошенники, это вам не рыночная площадь! Это храм Божий и он предназначен для молитвы…святой дух в ужасе покинул это место…следует вернуть дом Отцу моему! – кричал он в гневе, его руки, словно крылья, вздымались и опускались, при этом летел пух и перья, и медные монеты блистали в воздухе, задевая случайный луч солнца, проникший сквозь узкий проем окна.
Его гнев был несомненно праведным, но ученики в страхе прятались, боясь, что их поймают и посадят за решётку. Где это видано творить такие дела?
Пара торговцев бросились сразу к выходу искать подмогу в страже, стоящей на воротах. Другие стали спорить с ним, выхватывая из под его ловких рук свой товар:
– Всю жизнь мы торговали в храме, и никто никогда не запрещал нам этого делать, – кричали они со всех сторон. – Тем более какой-то безвестный голодранец.
– А это не тот миссия, про которого говорил Иоанн Креститель?– доносилось то тут, то там. – Не он ли проповедует, и творит чудеса?
Пара крепких мужиков уже кинулись, чтобы схватить Иисуса и передать страже, попутно не забывая и пускать в ход кулаки. Остановить Иисуса они никак не могли. Иуда с затаенным дыханием наблюдал, как фигура Иисуса то появлялась в толпе людей, то исчезала, переворачивая клетки с голубями, лавки и ящики. А громилы только и могли, что моргать глазами и снова выискивать его в толпе.
Но вскоре им всё же удалось. Пока ожидали стражу, вокруг Иисуса собралась толпа торговцев. В голове Иуды, наблюдавшего со стороны, стоял звон и шум. Выкрики торговцев походили на лай. Люди, как бешеные собаки, готовы были вот-вот броситься и растерзать дерзкого проповедника. Вскоре, наконец, подоспела стража, и Иисуса увели.
Ночь он провел за решеткой, а с утра ученики пришли за ним, выплатив приличную сумму штрафа за испорченный товар.
Оттуда они отправились прямиком к святому источнику в купальнях, где ждали чуда множество больных и увечных. Иуда видел, что Иисус внутри всё ещё кипит негодованием, его что-то беспокоило, и Джошуа боялся, что в субботу у Овечьих ворот появляться не стоит. Он всю ночь размышлял над увиденным в храме.
Если кто-то в суете и шуме не обратил большого внимания, то Джошуа всё это явно не показалось, как тогда у Мертвого моря. Иисус точно обладал какой-то силой преобразовывать материю, а своим телом он владел в совершенстве. Там, в храме, он то растворялся в воздухе, то левитировал ловко, незаметно для глаз. Вспоминались слова Иоанна, чудеса – вот что вызывало в нём трепет и благоговение.
– Равви, может нам лучше отдохнуть сегодня, а в купальни к источнику пойти завтра? Или собрать народ на проповедь. В купальни собирается много иудеев в субботу, это может быть не безопасно, – просил Иуда.
– Нет причин избегать наши планы, и суббота – самое подходящее время. Добрые дела во имя Бога как раз для субботы, – резко ответил ему Иисус.
– Да, но нам не стоит сейчас искать проблем. Вон, Иоанн Креститель уже поплатился за свои дерзкие речи против кесаря. Не стоит сейчас провоцировать власть.
– Мы должны сбросить с себя гнёт иноверцев, если хотим построить Царство Небесное на земле Израиля, – парировал Иисус.
– Царство небесное – это не есть ли царство духа? – повторил Иуда ранее сказанные слова Иисуса. – Дух дышит, где хочет, откуда приходит и куда уходит, знает лишь Отец Небесный. Дух абсолютно свободен от законов кесаря.
Иисус вскинул голову, глядя на Иуду.
– Да, ты прав, Иуда. Кесарю – кесарево, а Богу – богово. Еще не пришло время для жатвы. Нам необходимо больше сторонников.
– Сторонников для чего? Что ты говоришь Иисус? Не ты ли проповедовал любовь, говорил, что царство можно заслужить смирением? Не ты ли говорил, что если тебя ударили по правой щеке, нужно подставить и левую? А сейчас толкуешь нам про революцию?
– Я говорил, – он нахмурился и отвернулся от Иуды.
Вернулись Фома и ещё один Иуда с продуктами для трапезы.
Все ели молча, ведь учитель молчал и всем своим видом показывал, что в мыслях своих чем-то серьёзно озабочен. Но после ужина все собрались вокруг него и Джошуа решился спросить:
– Ты говорил про лестницу Иакова прежде. Что она из себя представляет?
Иисус нехотя начал говорить:
– Да. Пусть все послушают…Лестница Иакова в иудейской традиции прекрасно отражает положение вещей, поэтому я использую эту метафору. Вам она должна быть понятна, – сказал он, но увидел удивление на лицах. – Тогда расскажу. Я много повидал в своей жизни, но даже я не в состоянии расписать все уровни лестницы. Но что точно, это лестница иерархии души. Здесь, на Земле, сосредоточено несколько низших уровней иерархии, но они самые важные для развития. Только находясь в физическом теле, душе, возможно преодолеть столько соблазнов и испытаний, что сразу ощущается её видимый рост. Каждая Вселенная содержит в себе все составляющие Лестницы. Но только на некоторых уровнях душа имеет физическую оболочку. Многие духовные уровни бестелесные. Но их рост не менее сложен. Многие, как и Я ныне, выполняя миссию светоча на низших уровнях, испытывают великие соблазны. Имея большие возможности, они рискуют скатиться в самость. Пожелать стать «великими», властителями, да царями, а то и Богами. На этом их рост часто прерывается и они скатываются вниз по лестнице эволюции. От того низшие уровни самые заполненные. Чем выше ранг, тем меньшее количество представителей его. Всё, как на Земле, укладывается в образ пирамиды.
– А ты, на какой ступени лестницы, равви? – спросил Петр.
– Я давно миновал все физические уровни, но, видимо, сейчас Бог решил проверить меня ещё раз. Или, возможно, я прервал чью-то миссию, своим появлением…или, может, я нужен сейчас здесь, ведь ничего в мире не происходит случайно, оттого моя миссия так важна. Да, я должен сделать всё возможное в этом мире, – заявил он решительно и встал. – Пора идти к Овечьим воротам. Как ещё возможно донести до них правду? Необходима решительность. Они упорны в своем неверии, как разбередить их умы? – всплеснул руками Иисус. – Необходимо больше времени, больше чудес. Я иду к источнику сегодня, а ты, Иуда будь около меня, и если что, одёрни за руку.
Он решительно сделал первый шаг, резкий и быстрый. Ветер проскальзывал сквозь полы его хламиды, и они развивались как знамя, ещё не поднятое над головами, но уже крепкое в своем порыве. Иисус настоял на своём, исцелив больного в купальнях, он, конечно же, столкнулся с несколькими иудеями, которые обрушились на него с нападками за нарушение святой субботы. Слово за слово, и речь их вскоре приобрела агрессивный тон, а попытки Иуды встать между ними не увенчались успехом. Иисус горячился, был излишне самоуверен и просто подавлял их своими речами.
– Сын ничего не может делать сам по себе. Что отец делает, то и сын также, – пылко повторял он. – Отец показывает всё, что делать сыну! Отец исцеляет, когда будет воля его, и Сын исцеляет во славу Божью! – говорил с жаром Иисус.
– Кто же отец твой? – ждали прямой ответ иудеи.
– Вы его никогда не видели, и никогда не увидите, потому что не принимаете дела его, – настаивал Иисус.
– Кто же ты тогда, мессия? Царь иудейский, обещанный пророками? Где же твои царские одежды, сияние славы, а? – настаивали они.
– От начала сущий. Впрочем, я не ищу себе славы, меня славит Отец мой! И кто не принимает мной сказанное, не принимает и отца моего небесного!
– Похоже ты лжец, богохульник, ты – опасный мятежник! – заходились злобой они.
– Делать хорошее, и слышать дурное – удел царей! – гордо подняв голову вторил им Иисус.
– Так ты царь? – ухватился за слово один из иудеев.
– Вы сказали! – не унимался Иисус, а Иуда от ужаса закрыл лицо руками и тихо мычал.
Иудеи роптали, спорили между собой, не понимая о чём он говорит, а потом начали угрожать ему смертью за святотатство, за то, что он называл себя сыном Бога, взяли камни и хотели закидать его за это ими, верша самосуд.
Вода в купальне каждый раз, пока длился этот спор, начинала бурлить, и не один больной, окунувшись в неё, исцелился.
Это привлекло в купальни уйму людей, и Иисус, пользуясь этим, продолжал вдохновлённо проповедовать о сыне Отца своего. То мир обещал и всеобщее благоденствие – рай на земле, то говорил про меч, что вложит в их руки, дабы вырубить все плевела. Его увлеченность, вера в собственное могущество возбуждала умы слушателей. В такие моменты он походил на грозовую тучу, казалось, он становился больше ростом, мощнее, голос звучал уверенно и был более низким, чем обычно. Это походило на магию.
Но не все видели и чувствовали эту магию, ортодоксальные иудеи со злости ворчали и пятились назад, их распирала обида и зависть. Их попытки закидать его камнями тоже провалились. Слишком много людей столпилось вокруг Иисуса.
