Ольга Васильевна Чемерская
Атлантида. В поисках истины. Книга четвертая. Истина рядом
Глава вторая. Схватка
Когда они проходили города и селения, Джошуа проявлял себя опытным, бывалым путешественником – он быстро находил ночлег, ловко торговался с владельцами постоялых дворов и торговцами на рынках. Так, именно благодаря Джошуа они дошли до Галилеи, сохранив немного монет из того нищенского скарба, что у них имелся. Да и не только монет, жизни их тоже не раз подвергались опасности. Джошуа не уставал повторять Эммануилу, смеясь и подшучивая:
– Я тебе удивляюсь, как ты ещё жив, дружище? Такой тихий и нерешительный, прошел полмира! Тебя уже сто раз могли убить бандиты с большой дороги, да задрать дикие звери! Что бы ты без меня делал, не повстречайся я у тебя на пути?
И это было правдой. Однажды они чуть не стали добычей льва, когда собрались переночевать в горной пещере. Это случилось ещё в начале их совместного похода, когда уже два дня прошло с тех пор, как они миновали Иерихон и шли берегом Иордана. Местность была скалистая, удобная для того, чтобы заночевать в пещере, месте скрытом от ветров, сохраняющем тепло костра. Большой чёрный проём пещеры они увидели издалека, словно открытую пасть великана, и уже входили в холодный сумрак, как оттуда донесся зловещий рык. Джошуа мгновенно вынул из переметной сумки бамбуковую палку и запихал в неё пару дротиков, смазанных соком олеандра. Друзья бросились наутек, но лев быстро настигал их, и Джошуа, повернувшись, выстрелил почти в упор, попав в мощную львиную шею обеими дротиками. Но льва это не остановило, тогда Джошуа выхватил из-за пояса кинжал. В этот момент лев бросился на них и опрокинул Джошуа навзничь. Падая, он зацепил и Эммануила.
Они оба падали на камни, словно в замедленных кадрах старого кино. Даже боль от падения с лихвой перекрыл неминуемый страх смерти. С огромной силой несколько раз вонзил Джошуа кинжал в шею огромного льва, нависшего над ними словно черная грозовая туча. Лишь после четвертого удара тот замер, издал подавленный рык, по его телу пробежала судорога, и он завалился всем телом на Джошуа так медленно, как будто прилёг, устав после тяжелой битвы. Наступила тишина. Ошеломлённые Джошуа и Ила ещё пару минут не могли пошевелиться. Морда льва и его широко открытые глаза смотрели прямо на них, а они вовсю пялились на него.
Джошуа стал медленно выбираться и спустя несколько минут, уже вытягивал из под грузной туши своего онемевшего попутчика.
Уже час спустя они сидели в пещере перед костром и, как два задорных мальчишки, вспоминали эту страшную схватку. Их голоса немного дрожали и руки плохо слушались, но они сгоняли с себя оцепенение, пытаясь весело шутить.
– Это было ужасно, но ты необыкновенно быстрый и ловкий. Ты сам был похож на льва, с твоей лохматой гривой! И правда, два льва сражались сегодня на равных. Хвала Богу, что ты оказался рядом. Хвала Богу! Ты такой хладнокровный и собранный в момент опасности. Не каждый смог бы такое провернуть. Славный сын иудеи, ты был подобен великим героям древности, бесстрашно ходившим на зверя. Думал не сбыться уже моим планам…но сейчас я нашел того, на кого смогу дальше положиться.
– Ну вот, начал за здравие, кончил за упокой, что за планы такие, ты наместника римского свергнуть решил? – засмеялся Джошуа.
– Не шути так, – раздалось в ответ серьёзным голосом. – Расскажи лучше, где ты так наловчился и как узнал об этом оружии? – Эммануил указал рукой на духовую трубку.
Джошуа не сразу додумался, как ответить. Но Ила не дал ему много времени на раздумья и сам начал рассказывать, как видел подобное оружие в Индии.
Так удалось избежать объяснений. И Эммануил, уже готовый снова уйти в себя, вдруг разговорился.
Джошуа всегда поражала эта способность Эммануила быть таким разным. Сейчас он шутит, но через минуту шутка уже превращается в философское эссе. В один момент – он наивный, добрый ребёнок, в другой – мудрый, суровый старик, перед глазами которого стоит вечность.
– Расскажи про себя. Чем ты занимаешься в жизни? – вдруг спросил Ила.
– Я? Обычно путешествую, батрачу раз от раза, чтобы прокормиться… Не поверишь, но я ищу мессию, – выпалил Джошуа тихим, загадочным тоном прямо в глаза собеседнику. – Мне кажется, пришло время исполниться пророчествам! Оттого провел почти год с зилотами, чуть головы не лишился и решил, что с ними мне не по пути. Да и вряд ли мессия будет среди них?
– Да, это вряд ли. Он же не разбойник или мятежник какой, он посланник Божий!
– Я тоже так подумал, но где же его искать? Я прошел всю Палестину от края до края. Уж, иногда кажется, что и не найду!
– Верь в свою удачу, Джошуа, и она тебя не оставит, – улыбнулся Ила.
Они ещё долго обсуждали произошедшее, пока ум не успокоился, и их не сморил сон. Наутро же пришлось гадать, что делать с тушей. Жалко бросать такое богатство. Они решили выйти к дороге и дождаться одного из проходящих здесь торговых караванов.
Ждать суждено было не долго, небольшой караван в три телеги показался из-за поворота в ущелье уже к полудню. Недолго поторговавшись купцы заплатили им хорошую цену, удивляясь тому, как обыкновенные с виду мужики смогли победить громадного, дикого льва. Караванщики освежевали тушу, а друзья-попутчики купили у них на вырученные деньги пару ослов, и присоединились к каравану.
– Давай, Иуда, ты будешь хранить наши деньги во время путешествия. Ты более прозорлив в таких делах, я даже торговаться не умею, а? – вдруг выпалил Эммануил.
– Почему ты назвал меня Иудой? – опешил Джошуа.
– Ну, ты спас меня, хвала Богу! А Иуда значит – Хвала Богу. Это имя настоящего иудея, я вижу тебя таким!
Джошуа сглотнул.
– Ладно, так и быть, я позабочусь о деньгах, только ты не зови меня Иуда, пожалуйста, мне от этого становится не по себе. Я буду хранить казну «Вашего Величества»! А «Вы» царствуйте на своем «троне – валуне», – пошутил Джошуа с какой-то горькой усмешкой.
– Всё тебе шуточки. Не заставишь меня отказаться. Ты – Иуда, сын Симона, не иначе. Давать прозвища мой конёк, – прокомментировал он, иронично подняв брови.
С караваном они шли долго. Миновали границы Иудеи и уже находились в окрестностях горы Фавор, когда сзади послышался топот лошадей. К ним приближалась группа людей, которых любой путешественник, любой караванщик знающий эти места, опознал бы как разбойников. Джошуа уже рассмотрел, что они вытаскивают из ножен свои секиры, и стал трепать за плечо Эммануила, который в это время медитировал. Караванщики тоже засуетились, не зная, что предпринять. Всадники неумолимо приближались, поднимая тучи пыли. Ещё минута и они настигли их.
Послеобеденное солнце палило нещадно. Мир казался до боли контрастным. Белое, черное…Джошуа уже открыл рот, чтобы закричать, как пыльное облако окутало его, и он закашлялся. Пыль скрыла группу приближавшихся всадников. Джошуа слышал только стук копыт, проносящихся во весь опор мимо них лошадей. Они гнали без остановки. Где-то там в пыли.
– Странно, как будто мираж. Я один это видел?
Пыльное облако уносилось вместе со всадниками вдаль. Через некоторое время он увидел весь караван. Люди повскакивали со своих мест и, окликая друг друга, смотрели по сторонам, пытаясь осмыслить произошедшее.
Вы видели? Это, часом, не разбойники были? Только пыль столбом, – переговаривались караванщики.
– Да, я тоже испугался, что бандиты. Уже два каравана потерял. Аж, сердце схватило от страха.
– Это ты точно говоришь, сердце в пятки так и провалилось! – делились они пережитым, отряхивая одежды от пыли.
Только Ила все сидел в позе лотоса, и его лицо выражало полную безмятежность.
– Ну твой приятель и дает. Мы со страху готовы умереть, а ему и море по колено! Слава Всевышнему, беда прошла стороной!
Только через два часа Ила вышел из транса, и Джошуа поведал ему о разбойниках.
– Куда-то торопились, то ли на свадьбу, то ли на похороны, видимо, так неслись, – посмеялся Джошуа.
Но его попутчика это ничуть не заинтересовало. «Видимо, еще летает в облаках», – подумал Джошуа.
Через некоторое время Ила спросил:
– А кто твои родители, Джошуа, откуда ты родом? Об этом ты мне не рассказывал.
Джошуа не раз приходилось «придумывать» историю своей жизни, поэтому он с легкостью рассказал всё «от и до». Он не врал, он привирал в тех местах, где детали не соответствовали реальности. Прятал непонятную правду, чтобы не шокировать, не казаться сумасшедшим, или не быть не так понятым. В остальном он правдиво рассказывал, останавливаясь подробнее на личном. Истории из детства, про папу, маму. Родился, учился, влюбился. Про первую любовь. Трудности и победы, друзья, семья и дети.
– Х-х-х, – хитро усмехнулся Ила. Интересно, и когда же ты успел стать скитальцем, привыкшем к дорогам и мытарству? Относишься ко всему скептически, а веришь лишь в то, что видишь. Ты силён и привычен к тяжелому труду. Сноровист, у тебя много разных полезных приспособлений на все случаи жизни. Ты удивительно умный и практичный. Но при всём при том уже разочарован в жизни, и людям не доверяешь? Потерял веру, а любовь стала для тебя пустым звуком вдали от семьи. Но ты все ещё ищешь. Ты ищешь правду…А она тебе нужна? – серьёзно спросил Эммануил, а потом продолжил, не давая ответить: – Можешь помочь в одном деле? Кроме тебя, пожалуй, я никому довериться больше не смогу. Ты поможешь мне, а я тебе? – загадочно сказал он.
– Конечно, я помогу! Мы с тобой уже связаны одной цепью…Мне нужно посетить одно место… даю тебе слово, я лишь заскочу кое-куда. Мы встретимся позже, и я сделаю для тебя всё, что пожелаешь, – то ли в шутку, то ли всерьёз выкрикнул Джошуа сквозь проходящий мимо шумный караван, состоящий из ослов, весёлых ребятишек, бегущих гурьбой и цыган, в любые времена готовых устроить шумную заварушку.
– Ты же отправляешься в Назарет? Ты где остановишься? Где можно тебя найти, Ила? – спросил Джошуа, когда шум толпы поутих.
– Я собираюсь идти дальше в Капернаум. Там я остановлюсь у сестры, она вышла замуж за тамошнего рыбака. Дом стоит прямо на берегу озера, в небольшом заливчике, с голубыми створками на окнах. В саду растут оливы, инжир и персики. К берегу там пришвартовано несколько лодок. Муж рыбачит сам и держит небольшую артель. Так описала это место сестра в письме к Иоанну. Я буду ждать тебя там. А мать навещу позже.
На развилке Джошуа повернул осла в сторону Назарета.
Джошуа успел измениться за время странствий по Иудее. Его одежда была пыльной от дорог, волосы отросли и торчали нечёсаной копной, неровно стриженая борода скрывала лицо ещё молодого, по сути, человека. Ему было только сорок, но он всегда был в пути, всегда торопился не пропустить время. Взгляд его стал бегающий, а действия торопливыми и небрежными.
Он удалялся всё дальше по пыльной дороге, поворачиваясь и махая рукой уходящему каравану.
Глава третья. Роковое открытие
Спустя неделю он уже с комфортом ел и пил в доме своего знакомого атлантийца: крупного римского помещика Антония. Когда-то, получив у него место управляющего винодельни, Георгий сблизился с ним, и ненароком выяснилось, что старик вот уже 300 лет живёт в различных римских провинциях, иногда меняя имена. Он потихоньку записывал всё, что видит, слышит, расспрашивая торговцев и путешественников. А будучи человеком состоятельным водил знакомства и с власть имущими. Те смотрели на мир со своей колокольни и были способны поведать ему о делах более крупного масштаба – государственных. Так, собирая факты по крохам, он писал исторические хроники.
Антоний, как и планировал, путешествуя, обосновался вначале на восточном побережье Испании, в крупном и влиятельном городе Эмпорион, а затем некоторое время пожил в Фесалии; так, постепенно продвигаясь до Италии он планировал посетить все крупные мегалитические центры на северо-западном побережье Средиземного моря. Он заходил в Сардинию и Корсику, долгое время проживал на юге италийского полуострова. Он только недавно, совсем недолго пробыв в древнем и богатом Библе гостем у Сидона, переселился в Назарет, незадолго до того, как Иудея стала римской провинцией.
Антоний был боязлив, жил тихой, умеренной во всём жизнью. Капитал свой собирал потихоньку, ладил с людьми, и оттого всегда находил поддержку и опору среди своего окружения.
Назарет был местом тихим, поэтому Антоний Фасулаки и остановился здесь лет на пятьдесят раньше Георгия. Виноградники, которые он приобрел, были в запущенном состоянии. Он организовал хорошую систему полива и ухода, имея всего два батрака в помощь. Теперь Антоний собирал здесь настолько богатый урожай, что даже выстроил небольшую винодельню. Так он превращал излишки винограда в вино. На винодельне работало не больше десяти батраков, но сам он, находясь в достаточно преклонном возрасте, за всем уследить не мог и решил нанять управляющего.
Как был рад Георгий, выразить невозможно. После стольких лет скитаний, он уже и забыл, кто он и что, в невозможности с кем-то нормально пообщаться. Около пяти лет он работал на винодельне, помогая Антонию управляться и с другими делами.
С тех пор, как он перестал работать у Антония, каждый раз посещая Назарет, он надолго задерживался в гостях, при этом чувствуя себя как дома. Коллеги обменивались мыслями и наблюдениями, разговаривая сутки напролёт.
– Приветствую, приветствую! Сколько лет, сколько зим! – обнялись они как старинные друзья.
В этот раз Антоний встретил его с мальчиком лет десяти.
– Проходи в дом, – указал он в сторону двери, протягивая обе руки, как бы приглашая, в небольшом поклоне.
– Сам не пройдешь вперед, как хозяин указывая мне дорогу? – пытался пропустить вперед старика Георгий.
– «Дверная ручка – это протянутая рука дома», – процитировал кого-то Антоний. – Сынок, обмой-ка уважаемому Джошуа ноги с дороги. Он, поди, сбил с десяток сандалий, пока дошел наконец к нам.
Мальчик принес таз и начал обмывать Георгию ноги, смазывая их ароматным оливковым маслом.
Пыль, жаркий климат и постоянная ходьба делают ступни ног грубыми, шершавыми, пятки покрываются глубокими трещинами, болят, и стоит присесть ненадолго, вставая, чувствуешь себя индийским йогом, стоящим на битом стекле. Распаренные, влажные ноги, ещё и сдобренные целебным маслом: как бальзамом на душу, дают отдохновение и негу.
– Когда ты уже сыном обзавелся? Вот ещё год назад ты и женат не был, – весело спросил Джошуа.
– Да уж какая женитьба, не смеши старика. В тот год как ты ушел, вот тогда и обзавелся! Прикормил сиротку. На рынке хозяин овощной лавки загонял его до смерти и видно не кормил совсем! Мальчишка наелся гнилых фруктов, и у него началась лихорадка и понос. Тогда жестокосердный хозяин, выгнал его совсем, умирать в подворотню, – рассказал Антоний. – Пришлось взять его к себе. Антибиотики только и помогли. Ходил за ним, как за сыном родным. «Стареть – значит переходить от чувств к сочувствию». Миха, принеси фруктов и хорошего вина кувшинчик, – позвал он мальчишку.
– А ты всё цитатами балуешься? – заметил Георгий.
– Альберт Камю. Я собираю мудрость по всему свету. Только так можно оценить богатый опыт человечества – пользоваться его открытиями. У нас ведь как? Человечество будто заново рождается каждые сто лет, проходя все стадии взросления. Они забывают, что до них люди жили и получали опыт, который можно использовать, не наступая на грабли каждый раз заново.
И пары месяцев не прожил Георгий в доме профессора, как с разных сторон к ним потекли вести о появлении очередного пророка. Вести шли с разных сторон. Давно уже заговорили об Иоанне, и Георгий прежде Кумрана посетил то место у Мертвого моря, где Иоанн крестил народ в водах Иордана. Он три дня слушал его проповеди о приходе мессии и лично беседовал с ним в кружке учеников. Иоанн тепло и в тоже время восторженно рассказал ему о своём сводном брате Иисусе, с которым провел большую часть детства. Он считал его необыкновенным во многих отношениях, от того даже ребенком испытывал к нему благоговение и трепет. Не многим доверял Иисус свои секреты, и то, что видел тогда Иоанн, общаясь с ним, не знал, пожалуй, никто, кроме матери, от взора которой, не могло укрыться «волшебство» и необыкновенная сила её малыша.
Именно так говорил о нём Иоанн, с любовью, с горящими глазами, поэтому по телу Георгия побежали мурашки:
– Неужели?
– Сейчас нет смысла скрывать его природу, – говорил Иоанн. – Многие должны узнать его так же, как я, и уверовать в мессию.
«Вот и пришло время…», – подумал Георгий и начал глубоко дышать в волнении.
И когда слуга Антония вернулся из соседней Каны, куда доставлял вино, заказанное к свадьбе, и рассказал о чудесах превращения воды, Георгий очередной раз собрал свою переметную сумку и отправился в путь. Оказалось, что Иисус с учениками уже вернулись из Каны на берега Галилейского озера. Джошуа направился туда.
Пару дней Джошуа не подходил ближе пятидесяти метров, он наблюдал за происходящим со стороны. Благо, постоянно большое скопление народа вокруг пророка, это позволяло. Но сегодня он уже не раз ловил на себе чей-то взгляд.
