Ольга Васильевна Чемерская
Атлантида. В поисках истины. Книга первая. Начало
Книга первая. Начало
Введение
– Здравствуйте, Георгий. Сейчас, накануне четвертого тысячелетия нашей эры весь мир узнал о том, что испытания наконец-то прошли успешно, и сейчас совсем немного событий отделяет человечество от путешествий во времени. Наших читателей волнует вопрос: что движет вами на пути к заветной цели? Вас все ещё не покидает прежняя идея – своими глазами увидеть и услышать Христа?»
– На карте истории самые большие провалы и белые пятна, глобально, имеют место только в трёх категориях: загадкой остаётся происхождение человечества, вопрос о существовании легендарных континентов, которые якобы уже в древности владели технологиями – Гипербореи, Му, всё той же Атлантиды. Многие генетики задаются вопросом существовали ли на самом деле химеры в Древней Греции. Полу-люди, полу-животные: кентавры, горгоны…
– Русалки?
– Да. Русалки. Дети Ехидны и Тифона. Анунаки в Ассирии.
Репортёрша захихикала.
– Да, да. Не смейтесь! Для кого-то это очень важно – установить происхождение человека от высшей инопланетной расы. В прошлом множество неразгаданных тайн. И… да, я считаю, что из всех загадок, тайна, которая дольше остальных занимает умы человечества – существовал ли на самом деле Христос.
– Видимо, сейчас уже стоит говорить «занимала»? Уже лет сто, как интерес к религии практически угас. Вы, Георгий, настолько старомодны или всё-таки искренне верите, что старые традиции могут вернуться?
– Трудно сказать, по какому пути пойдет человечество, но в сложные периоды истории вера в Бога как защитника возобновляется с новой силой. Когда нет надёжной опоры, человек стремиться отыскать её хотя бы в своём воображении. Да и ответ на вопрос: В чём смысл жизни? – так до сих пор и не найден. А он напрямую касается вопроса существования Бога. Если Бога нет, то и в нашей жизни тоже нет никакого особого смысла, – грустно рассмеялся Георгий.
Репортёр уточнила:
– Значит, по вашему мнению, отсутствие одного, глобального, для всех, смысла жизни – главная проблема человечества?
– Когда мы взрослеем, приходится самим искать смысл своего существования и доказывать самим себе необходимость жить, двигаться вперёд. «Зачем это нужно? С какой стати страдать и чего-то добиваться?» периодически спрашиваем мы, сталкиваясь с трудностями на своём пути и преодолевая немыслимые преграды. Спрашиваем и не всегда находим ответ. Если Христос существовал, существовали и ответы. Именно их Он дал своим ученикам, первым апостолам. Именно их в последствии утратило человечество. Я хочу подсмотреть, подслушать и услышать собственными ушами всё, что говорил этот человек. Или Бог?
– Значит, Георгий, главной целью ваших поисков, по сути, является установление истины от первого лица? Или всё же это поиск самого Бога? Вы меня сейчас запутали, – засмеялась женщина.
Георгий смущённо улыбнулся:
– По правде говоря, в данном контексте именно Бог является носителем истины. Существование Бога или же его отсутствие. Я мечтал увидеть собственными глазами и понять, был ли он тем самым, из-за которого ломали копья три тысячелетия. Что он говорил своим ученикам, какие тайные знания им внушал. Почему они смогли поверить в него? Как заговорили на всех языках? Как могли творить чудеса? Исцелять и воскрешать мертвых! Знания, которые потеряла церковь. Тайные знания о мире, о Боге и о человеке. Знания, без которых, возможно, мы никогда не сможем понять смысл жизни! – с печальной улыбкой на лице закончил он.
– Похоже, Вам недостаточно верить. Вы как Фома, который тоже не мог просто верить: он хотел доказательств!
– Да. И если вы помните, Иисус не выгнал его, не исключил из числа апостолов. Он с радостью предоставил ему доказательства.
– И напоследок один из самых главных вопросов о вашем исследовании. Есть ли надежда на серьёзные подвижки в ближайшем будущем? Ведь пока выход в прошлое составляет не более двух-трёх минут. Так?
– Сейчас проблема состоит не в том, как попасть в прошлое, а в том, как из него вернуться. Пока наша установка работает по принципу бумеранга. Отсюда и время. Зашёл-вышел. Как оставить портал открытым для возвращения? Не хватает, казалось бы, какой-то мелочи, некоей «частицы Бога». Ещё один «бозон». Одна капля, одна мысль, которая вертится в голове да никак не найдет выхода, – снова улыбнулся он.
– Спасибо за то, что уделили нам время, Георгий Маркович. Я желаю вам удачи! Мы все, всё человечество, будем надеяться, что у вас получится, и вы узнаете истину от первого лица!
– Спасибо.
Глава первая. Вперёд в прошлое
Утро было туманным, сумрачным и довольно неприветливым, добавляя Георгию лишний градус разочарования. После бессонной ночи он поднялся на террасу первого этажа из своего «глубокого подземелья» подышать свежим утренним воздухом. Голова пухла от расчётов и размышлений: почему? Почему эксперимент очередной раз провалился? Что пошло не так?
Погруженный в себя, он хмурился, сжимал губы, иногда даже имитировал бросок ядра руками, выплескивая наружу сгустки отрицательных энергий. Высокий, с отпущенной челкой, в белом свитере и вельветовых джинсах цвета хаки, Георгий напоминал скорее модель, вышедшую из душной студии, чтобы выпустить пар и охладиться.
Он бродил по террасе, опоясывающей огромную территорию Института Времени, почти в два раза превышающую площадь Ватикана, пока не вышел на северную сторону острова. В лицо подул прохладный бриз.
Утренние прогулки в длинных, наполненных глубокими тенями анфиладах часто были очень продуктивны для переосмысления идей и поиска новых решений. Он выходил таким образом из мозгового ступора. Во время прогулок его мысли становились хаотичными, как движения электронов, но в итоге среди этого хаоса искровым разрядом вдруг вспыхивала нужное решение: эврика!
Кто-то из гениев, помниться, часами сидел в ванной, поедая яблоки. Стравинский стоял на голове, а знаменитый Накамацу задерживал дыхание под водой, вызывая смерть мозга. Правда, в последние секунды выныривал, и мозг, получая львиную дозу кислорода, прозревал, в награду за спасение рождая очередную гениальную идею.
Георгию бывало достаточно часовой прогулки в тишине утренней Атлантиды. Свежий морской воздух обычно проникал во все клеточки и насыщал жизнью застоявшуюся кровь. Но сегодня всё изначально пошло не так. Вдалеке слышался прибой, редкие крики чаек… Он не сразу заметил, что вот уже некоторое время двигается не по чистой поверхности тротуара, вымощенного розовым мрамором, а по некоей рыхлой субстанции, внешне чем-то напоминающей снег. «Снег» падающий с неба большими серыми хлопьями.
Георгий шёл, низко наклонив голову, руки были сложены в замок за спиной. Шагал он широко и размерено, подкидывая этот «снег» носками своих до блеска начищенных ботинок. «Снег» взлетал над землей и медленно паря, опускался обратно на тротуар. Это действие было столь завораживающим, что вскоре мысли его всецело захватили эти серые хлопья, превращая прогулку в некую игру, от которой он получал, как минимум, эстетическое удовольствие. Только пару минут спустя его мозг заинтересовало, наконец, происхождение этой пушистой серой массы. Учёный поднял голову в небо. Туман стоял плотный и, «снег» неумолимо падал с неба. Ещё пару минут он изучал это явление: брал в руки серые хлопья, нюхал, оглядывался, растирал эту субстанцию, пока и нос, и пальцы рук не почернели. Тогда он отряхнул руки и быстрыми шагами отправился назад в лабораторию.
***
Уже в семь часов утра в лаборатории обрывались все телефоны внутренний связи, хотя рабочий день начинался только в девять. Он понял, что причина этого беспокойства стал «снег» и готовился заранее: снял свитер, футболку и джинсы, пропахшие гарью, надел чистую рубашку, костюм и, разминая плечевой пояс, как перед боем, настраивался морально и физически. Хорошая форма сейчас и уверенность в себе ему ой как не помешают. Сегодня был воистину знаменательный день – день триумфа… Ну или день провала: одно из двух. Георгий ещё не решил окончательно, поэтому безумно волновался.
Ректор Института Времени Клаус Густав Вебер собственной персоной позвонил и пригласил его в Большой зал обсерватории. За пять минут туда не добраться. Необходимо было преодолеть путь в несколько длинных переходов между корпусами и подняться на пятнадцать этажей вверх.
Георгий намеренно не использовал гироскутеры и лифты. Ему нужно было немного времени, чтобы «обмозговать» свой ответ. Час назад он несколько раз проверил показания приборов, посетил все контрольные пункты, где когда-то находились независимые датчики времени. И теперь он, обходя стороной эскалаторы, поднимался по лестнице пешком: преображая информацию в своей голове из нагромождения разрозненных фактов в логичный и понятный алгоритм. Он сопоставлял знания о произошедшем вчера и сегодня, пытаясь систематизировать все полученные сведения.
Вскоре цель его пути была достигнута. Он подходил к двери Большого зала обсерватории, который помимо Главного зала, часто использовался для встреч ректората. Здесь легко дышалось, и стены не давили своей мощью. А всё потому, что потолок, он же купол обсерватории, высоко парил над головой. А пространство между опорами было остекленным. Обсерватория находилась в верхней части храма Посейдона. Естественно, внешний вид здания только напоминал собой греческий храм. Внутри он представлял собой вполне современно организованное пространство. Институт, по задумке проектировщиков, должен был иметь сходство с Атлантидой Платона.
За дверью стоял шум голосов, перебивающих друг друга, спорящих и срывающихся до крика. Георгий приоткрыл дверь. В зале сидели только мэтры, старые профессора и доценты, которые рано встают и никогда не могут сойтись во мнениях. Большинство сотрудников института отсутствовало.
«Видимо в силу возраста им не спалось, и, выглянув в окно, они увидели то же, что и я…, – подумал Георгий. – Но они понимают происходящее ещё хуже меня и ещё меньше, чем я, будут обрадованы ответом на свои вопросы. Даже я пока не знаю: огорчаться или радоваться?».
Огромные панорамные окна зала демонстрировали всё тот же серый безрадостный пейзаж, что и ранее. Это завораживало и пугало одновременно. «Что скрывается там, за туманом?», – взволновано подумал Георгий и вошёл. Массивные двери высотой в два человеческих роста скрипнули, и все присутствующие одновременно повернулись в его сторону. Учёный моментально почувствовал себя школяром, на которого внезапно свалилось давящее бремя ответственности. Так было во время отдыха в Артеке, где его впервые в жизни не с того не с сего назначили командиром отряда. Да, он был руководителем проекта на исследовательской установке «МВР3990» в десятом классе, но работал достаточно обособленно, редко взаимодействуя с командой в качестве лидера.
– А вот и Георгий Маркович, – громко сказал ректор, указывая открытой ладонью на Георгия. – Извините, что побеспокоили вас в такую рань, но нас встревожил, если не сказать больше, вид за окном и, извините, отсутствие всякой связи с миром. У вас есть по этому поводу какие-то соображения? Мы уж и не знаем, что думать. Кажется, вчера вы проводили очередные испытания на своей установке… э-э времени. Уж не конец ли света наступил? – пытаясь пошутить, возбужденно и с некоторой иронией в голосе задал вопрос ректор.
Георгий решительно подошёл к кафедре.
– Здравствуйте, коллеги. Насколько смогу, я попытаюсь прояснить ситуацию. Вчерашний запуск МВР, как мне показалось, закончился неутешительным провалом, и я был бесконечно разочарован. Но сегодня, в свете последних событий, мнение на предмет резко изменилось. У меня есть одно небольшое предположение… и подтвердиться оно сможет только когда туман хоть немного рассеется… Но нас не трясёт, не слышно характерных звуков, рокота и гула. Это уже хорошо, – вторя ректору, пытался пошутить Георгий. – Извержение, стало быть, уже произошло, – продолжил он. – И вулкан, думаю… достаточно далеко. Судя по тому, что количество пепла в воздухе незначительное. Я бы сказал, остаточное… Я не вулканолог, но некоторые признаки распознать способен. Здесь поводов для волнения быть не должно…
Люди в аудитории стали перешептываться. Почему-то, несмотря на все слова утешения, они были не на шутку взбудоражены. Нарастал гул голосов, и Георгий даже слегка повысил голос. Он говорил медленно, с расстановкой, делая длинные многозначительные паузы и неловко перебирая руками какие-то бумаги, лежащие на кафедре.
– Пылевое облако может достигать сотни километров, и то, что мы видим за окном, катастрофой нам НЕ угрожает, – убедительно делая акценты на словах, закончил свою мысль он.
– Мы понимаем чёткую логику ваших размышлений, Георгий Маркович, но в этой части света не осталось действующих вулканов, – нервно и уже не пытаясь шутить, бросил ему Вебер.
– Сейчас нет, а двадцать-тридцать тысяч лет назад были, – виновато улыбнувшись, сказал в ответ учёный.
– Нас в данный момент мало волнует то, что было двадцать тысяч лет назад. Нас волнует, что происходит сейчас здесь, за нашими окнами, – ректор указал перстом в сторону мутного пейзажа, расстилающегося за окном. Голос его на пару тонов повысился:
– Ведь кто-то должен ответить за это безобразие!
Присутствующие в зале замерли, глядя на Георгия во все глаза. Почти не дыша. Они, чувствуется, уже понимали, почему именно от Георгия Симонова требует ответа ректор и о чём пытается им сказать молодой учёный-экспериментатор.
– Я представлял себе, что наш научный центр организован с одной целью – изучение времени. Так? И с точки зрения физики, и с точки зрения истории развития человечества. Времени, которое представляет собой будущее, настоящее и, извините… прошлое. Именно с целью лучше изучить прошлое с помощью экскурса в него и была создана уникальная установка, над которой я уже много лет работаю…
– Да, да, да… но ближе к делу, ближе к делу? – проявлял нетерпение ректор, желая добиться ясного и исчерпывающего ответа.
– В результате вчерашнего эксперимента мы, вероятно, переместились во времени, – собравшись с духом, прямо заявил Георгий. – Во время проведения испытаний уровень электромагнитного поля сильно возрос. Оборудование сигнализировало об опасности, и я незамедлительно прервал эксперимент. Что послужило причиной такого всплеска, тогда я понять не мог. Но сейчас возможно предположить, что наш портал синхронизировался с некоей природной электромагнитной аномалией, имеющей место в прошлом Земли. Далеко в прошлом. И мы, попав в воронку времени, буквально провались в него. Как глубоко ещё предстоит определить.
Мы переместились во времени, и приборы фиксируют на сегодняшний момент невероятную цифру ~20 000 лет до н. э. Пока даже сохраняется остаточный импульс, и портал всё ещё открыт. Это как раз то, о чём мы давно мечтали – удержаться в прошлом с открытым порталом. Но только вот мощности… м-м-м… у нас нет таких мощностей, которые позволили бы вернуться назад. Уровень электромагнитного поля снизился в несколько раз по сравнению со вчерашними показателями.
Ещё раз напомню: факт перемещения во времени, пока не рассеялся туман, подтвердить на все сто процентов не представляется возможным. На лицо отсутствие внешней сети Интернет. Да даже простой телефонной связи с миром нет – вы правильно это заметили. Пройдясь по территории кампуса, я… не нашел контрольных пунктов времени. Это вынуждает сделать единственный вывод: мы переместились всем островом. Атлантида переместилась. Это та площадь института, под которой тянется БАК – закончил Георгий.
В наступившей тишине было слышно, как кто-то из женщин заплакал. Пожилая профессор Дафна обняла плачущую:
– Ну что вы, милочка. Не переживайте. Всё непременно наладиться, – сказала она. Но эти слова неожиданно послужили толчком к всеобщей панике. Ещё одна из представительниц слабого пола истошно закричала, упав в обморок. Все повскакивали со своих мест, беспорядочно мечась в поисках выхода из Большого зала обсерватории так, словно были здесь впервые… Одни бились в истерике, другие приводили первых в сознание. Сидон с кафедры востоковедения бил по щекам обмякшую геологичку…
От этой неожиданной сцены, чем-то напоминающей мыльную оперу, Георгию стало не по себе. По телу побежали мурашки, и, сжавшись, он опустил голову, глядя в пол, где долго рассматривал грязные от пепла остроносые ботинки. Их почистить он, вероятно, забыл. Коленки тряслись мелкой дрожью. Не то чтобы он паниковал, но, видимо, подвергся общему нервозному настроению публики. Кроме того, было ещё что-то.
Глава вторая. Немного о мире
Остатки древней Атлантиды были найдены здесь в восьмидесятых годах двадцать первого века, когда заболоченный участок национального парка, плохо поддающийся изучению, попал в объятия засухи. Его давно мечтали изучить как следует, но болота не позволяли. Это место на карте долго находилось в центре догадок и версий. И вот шанс, наконец, представился.
На территории парка начались масштабные археологические изыскания. А когда на поверхность всплыли первые артефакты, весь мир кинулся копать. Археологи со всего мира требовали разрешения на раскопки.
Кто-то, как Шлиман, хотел найти золото, кто-то славу, но большинство археологов искали легендарную Атлантиду, чтобы наконец-то поставить точку над «i». Официально обозначить место погребения этого богатого и могучего государства. Тогда был раскопан целый комплекс из фундаментов, образующих собой город. Найдено множество артефактов, и мир наконец-то возликовал: Атлантида найдена. Разгадана ещё одна загадка. Раскрыта ещё одна величайшая тайна человечества!
Но не прошло и двух столетий, как этот район снова оказался затоплен после глобального катаклизма, охватившего мир. Взорвался древний неисправный котёл, извержения которого боялись веками – Йеллоустонский вулкан. И об Атлантиде на время забыли. Значительная часть старого мира оказалась погребенной под толщей ила и океанской воды, исчезнув в одночасье, словно легендарная мифическая страна.
После катастрофы мир долго не мог прийти в себя. Трагедия практически полностью уничтожила многие прибрежные страны. Гигантская волна цунами смела с лица земли многие культурные и исторические объекты, памятники, предприятия, уничтожила сельское хозяйство. Большие территории Европы, Америки и Азии представляли собой реликтовый мир первых дней творения: ил, глина и остатки растерянного, потрепанного человечества. Мир впал во тьму и хаос. Люди как будто снова окунулись в темноту страдающего Средневековья.
В это время надеждой на спасение стали страны, занимающие центральные части континентов, высокие точки Земли, не затронутые катастрофой – евразийское пространство. Россия. Мир консолидировался, объединялся вокруг сильного ядра. Страны, обладающей всеми правами духовного центра. Только Россея, Россеюшка смогла приютить и утешить всех выживших в великой катастрофе.
Остатки мирового человечества задумались о том, что наконец, появился шанс пойти другим путем – не наращивать кибернетические мышцы, а развивать дремлющие в человеке магические силы, воплотить в жизнь идеалы утопий. Недосягаемые доныне мечты.
– Но мечты, к моему глубокому сожалению, так и остались мечтами. Лень правит человеком. Чтобы встать с дивана и сделать зарядку, многим в пору становиться супергероями. Ха-х. В сражении с диваном, как правило, побеждает диван, – смеялся Всеволод Колесов, рассказывая студентам о прошлых временах. Ему часто задавали вопросы, совершенно не относящиеся к предмету. Будучи деканом на кафедре материаловедения, но считался большим гуманистом и философом. Студенты любили с ним поговорить на возвышенные темы, поговорить о прошлом…
– Неужели никто не хотел бы двигать предметы с помощью мысли – это же так прикольно! А главное, при этом можно даже не вставать с дивана! – удивлялись они.
– Можно, но сложно. Жевательные мышцы напрягать намного интереснее. Результат достигается моментально.
– Судя по материалам прессы тех лет. Как грибы после дождя появлялись всяческие духовные центры, белые братства и так далее. Люди всё-таки мечтали и старались…
– Старались заработать бабла. Девяноста девять процентов всех этих организаций были ни чем иным, как разного толка сектами. Их учителя лишь обещали указать путь к просветлению, а в это время тянули бабки с прихожан, одурманивая и без того… А самое главное – технический прогресс был необходим для воссоздания производственных мощностей, восстановления затопленных государств через сто лет после того, как отступила большая вода. Никто не собирался сдаваться. Потерять Европу со всеми её богатствами?
– А что плохого в технике и машинах? – не понимающе пожал плечами рыжий парнишка.
– В том, что чем больше работают машины, тем меньше двигаются люди. И шевелятся мозги! Только последние сто лет, наконец, потихоньку стали приходить к осознанию, что человек деградировал дальше нéльзя. Вы знаете, что многие классические гуманитарные науки вернулись к старым первоначальным доктринам?
– Например?
– Например, философия вернулась к старым идеям детерминизма. Демон Лапласа, слышали о таком? Лаплас говорил, что мир строго детерминирован. И если восстановить цепочку действий, можно протянуть нить сквозь прошлое в настоящее и будущее. Что будущее складывается из событий прошлого, и оно предопределено. Как бы не старался человек, он не в силах исправить ошибки, и последствия настигнут его неотвратимо. Это примерно то же самое, что и идеи кармического воздаяния в индийской философии. Индусы считали, что карма – последствия твоих дел. Она настигнет тебя неотвратимо, если не в этой жизни, то в будущей точно. Как в песне Высоцкого:
Стремилась ввысь душа твоя —
Родишься вновь с мечтою,
Но если жил ты как свинья —
Останешься свиньею…
– Поэтому-то от идеи предсказывать будущее не отказались, даже не смотря на полный провал в плане развития внутренних резервов человека и духовного роста. Все мы с детского сада учимся осознанности. Так? Учимся понимать себя, окружающиё мир, чтобы не допустить грубых ошибок и не мучиться потом от страха наказания, боли предательства и так далее и тому подобное. Ну, давайте не будем рассусоливать эту тему дальше. Продолжим занятие…
***
Результатом развития общества, хоть небольшого в плане его достижений, собственно и стало создание Института Времени. Мир всегда находился в поисках идеала общественного устройства, некоей утопии. И всегда символом утопии загоралась звезда платоновской Атлантиды. Так институт и получил своё рабочее название. А вот по поводу того, где Институт Времени с броским названием «Атлантида» должен находиться, вопросов не возникало. Несомненно, там, где Атлантиду всегда искали – на своей мифологической родине, в Атлантике, на краю Ойкумены Средиземноморского мира, за Геракловыми столбами в Испании…
Человечество оправилось после трагедии всего за двести с небольшим лет. А к моменту принятия решения о строительстве Института Времени его название, как никакое другое, прекрасно отражало весь смысл и функции этого учреждения: найти ответы на вопросы прошлого, решить проблемы с неточностью воспроизведения исторических фактов, дат, раскрыть все тайны и загадки человечества…
Люди мечтали исправить ошибки, приведшие его к катастрофе, и найти верный путь будущего развития. Но человека зачастую трудно изменить и заставить мыслить рационально. Видимо, человек – создание само по себе иррациональное, потому что выбирает не то, что лучше, а то, что легче. Не стремится через тернии к звёздам, а идёт проторенными путями, стараясь получить выгоду здесь и сейчас. Выбирает лёгкие пути.
Не удивительно, что идея создания машины времени в новом строящемся институте многим показалось откатом к прошлому. Мысль изменить некоторые эпизоды истории, вместо того чтобы всеми силами созидать безупречное будущее – словно раз за разом наступать на старые грабли.
