Ольга Назарова
По ту сторону сказки. Дорога в туман
Глава 2. Первая встреча с туманом
Катерина видела и Жаруся успела поймать Кота, и как остальные прекратили погоню. Видела она и то, что всех серьёзно потрепали клювы больших и очень сильных птиц. Если обычный лебедь или гусь ущипнет, это очень больно, а тут лебеди-то огромные!
– Как же я не поняла, что это лебеди, слуги Яги, её посланники! Вот шляпа! Сама виновата! Дались мне эти кроссовки! Стоп! А что, если… – Катерина подтянула к себе сумку, достала несчастную пару кроссовок и, закрыв сумку, внимательно их осмотрела. – Вот уж что не жалко, так это вас! – сообщила Катерина несчастной обуви и, дождавшись, когда лебеди снизились к речке и полетели невысоко над землей, метнула правую кроссовку в летевшего справа вожака.
И попала!
Лебедь, не ожидавший нападения, нелепо замахал крыльями, закрутился в воздухе. Второй, на котором Катя летела, невольно начал оборачиваться, чтобы уточнить, что случилось. И тут же уточнил, получив второй кроссовкой по голове.
Земля приблизилась стремительно. Катерина кувырком слетела с птичьих крыльев и укатилась под какие-то колючие кусты. И замерла там. Лебеди, придя в себя, начали искать беглянку и нашли бы непременно! И кусты бы не помогли, если б Катерина не вспомнила про серую мягкую шапочку, шапку-невидимку, которую, собираясь в Лукоморье, бережно спрятала во внутренний карман сумки. Выхватить и надеть её было делом одной секунды.
– Вот и ищите теперь до морковкина заговенья! – сердито прошептала Катя в адрес лебедей, на бреющем полете прочёсывающих местность. Она дождалась, когда птицы в полной растерянности улетят, а потом, аккуратно придерживая колючие ветви боярышника, чтобы не содрали и не порвали шапку-невидимку, вылезла из кустов.
– И куда это они меня затащили? – Катерина медленно осматривалась, пытаясь понять, что же ей делать. Слева река, назад вернуться не получится, там непролазный бурелом совершенно поганого вида, справа лес, и тоже неприветливый… Видимо, разумнее всего идти вперед по берегу реки. Русло реки поворачивало направо, а за поворотом Катерина увидела то, что её пугало больше всего: прямо перед ней замерла стена зеленоватого густого тумана. Катя и сама замерла на месте. Медленно повернула голову в сторону леса и увидела там тот же туман.
– Бежать! Немедленно бежать отсюда! Хорошо, что хоть обувь нормальная. Ой, ну о чем я, при чём тут обувь! Надо через бурелом. Я проберусь, потом как-нибудь до Дуба, а там решу, может, они кого-то другого найдут. Ну что я им, герой, что ли! – свистели в голове отрывочные мысли. Тяжёлое дыхание мешало думать.
Добежав до бурелома, Катерина с ужасом обнаружила, что там, в глубине, тоже повис тот же отвратительный туман. Она села под куст и заплакала.
– Ну кто я им? Добрыня Никитич, что ли? Витязь-герой? Как я должна помочь сказке, если к ней надо лезть в эту гадость? Я боюсь, я просто боюсь! Я честно говорила, что ничего у меня не выйдет! Я им так и скажу! Я не могу! Я… – Катерина подняла голову и прислушалась.
В лесу явно что-то происходило. Её начала бить нервная дрожь, застучали зубы. А ну, как кинется из тумана вампир или ещё монстр какой-нибудь?
– Катя!!! Катерина-а-а!
– Голос похож на Волка, но он же не может в туман? Нет, это какая-то хитрость, точно! – метались мысли.
И вдруг Катя вспомнила слова, которые тут же доставят её к воротам. Она даже представила их: ворота, витые столбы… Только коснись, створки откроются, а там ждет её семья. И дача, и сад, и… Сад, который с ней говорил, терем, светлый и теплый терем, подарок от сказочных героев. Она больше не посмеет в него войти. Никогда.
– Катерина-а!
Голос Волка становился все слабее. Чтобы не поддаться на хитрость, Катя зажала уши и забилась ещё глубже под куст.
– Катя! – слабый вскрик и тишина.
Тишина проникла сквозь ладони, как будто в Катю плеснули ледяной водой.
– Стоп, какая такая хитрость? Какие монстры могут знать, как тебя зовут? Чего ты под кустом трясешься, как заяц? Это же Волк кричал! Зная, что уснет в тумане, он всё равно бросился тебя искать, а ты, гадость трусливая, даже крикнуть ему побоялась!
Катерина медленно отвела ветви куста и сняла шапку-невидимку. Потом спрятала её, заставляя себя успокоиться. Распрямилась и, как будто ныряя в прорубь, шагнула в лес, в туман, туда, где слышала голос Волка.
Туман совсем не походил на обычный. Очень плотный, почти ничего не было видно, так, на пару шагов вперёд. Цвет у него противный, грязно-зеленоватый, тоскливый и душный.
Катя бежала в тумане, точнее не бежала, а просто торопливо двигалась, спотыкаясь на каждом шагу, старательно вглядываясь вперед и отчаянно надеясь услышать свое имя. Она начала звать сама, уже совсем забыв про страх. Но в лесу стояла полнейшая тишина, так как сон победил всех, кто был рожден и жил в Лукоморье.
– Волк, Волк, где ты! Во-о-олк! – Катерина совершенно случайно увидела взрытые пласты мхов и кинулась по этому следу, который привёл её к высоченной сосне. У её подножия и лежал на боку Волк. Было видно, что он пытался ползти до последнего, пока сон окончательно не связал его силы и не заставил упасть.
– Проснись, ну пожалуйста! Прошу тебя, проснись! – Катерина и плакала, и теребила Волка, и пыталась хоть волоком вытянуть его из тумана, но даже не сдвинула с места огромного и тяжеленного зверя.
– Это все я виновата! Он же пришел к людям за помощью, он так обрадовался, когда я его разбудила тогда в зоопарке, он надеялся на меня все это время, потом кинулся меня спасать, а я? Я тряслась под кустиком и всё себе рассказывала, чего я не могу. Дура! – Катерина плакала над Волком и никак не могла успокоиться. – Не могла отозваться, окликнуть его! Может, он успел бы выскочить из тумана и не уснуть! Что теперь делать? – Почему-то идея вернуться к воротам уже даже не возникала в голове. – Так, а что если всё-таки попробовать разогнать этот гадский туман? – Катерина мрачно подняла голову и осмотрелась. Потом достала свой свитер и подложила Волку под голову, ей казалось, что так ему будет удобнее. Прогладила бурую шерсть, решительно перехватила сумку и пошла вперёд.
Вперёд идти казалось логичнее. Она не видела никакого жилья, когда лебеди её несли, и вполне возможно, захваченные туманом сказочные персонажи были именно впереди.
– Даже если они позади, справа, или на том берегу, плевать! Я всё равно их найду! Буду прочёсывать лес, пока не наткнусь! И буду стараться убрать эту гадость мутную. Волка так оставлять нельзя, хоть тресни!
В таком опасном настроении Катерина ходила, почти на ощупь обыскивая лес, пока не наткнулась около реки на женщину, замершую в удивительной позе. Катерина сначала опять перепугалась, но взяла себя в руки и приблизилась. Молодая и красивая женщина тянулась к чему-то, отвернувшись от коряги, на которой висело нечто похожее на шкурку странного зверька. Левая рука женщины явно отшвырнула шкурку, а правая была протянута куда-то в туман. Катя решительно обошла вокруг находки, совершенно сбитая с толку. А потом повернулась и шагнула туда, куда тянулась рука красавицы. И вздрогнула от неожиданности. Там, в тумане, стояла старушка, прижимая к груди маленького ребёнка.
Катерина села на землю поодаль и схватилась за голову.
– Да что же это за сказка такая! Шкурка, женщина, ребёнок, бабулька вот тоже тут зачем-то. Со шкуркой помню только Царевну-Лягушку, но это точно не она. Так, ладно, давай логически размышлять, – уговаривала себя Катерина, решив рассмотреть героев получше. – Женщина явно отбросила шкурку и теперь спешит к бабке с малышом. То есть это явно мама к ребенку торопится.
Она опять начала ходить вокруг замерших фигур.
– О, а одежда-то у женщины дорогая, и украшения серебряные, красивые. Ребёнок завернут в пеленку с вышивкой, а у старушки одежда явно гораздо проще. Она, видно, няня. Ой, а что это такое странное на берегу?
Катерина на коленках проползла от женщины до воды, брови её от удивления поднимались все выше. Странные следы на берегу оставил явно не человек. Четыре лапы с перепонками, а потом след женской ноги. Не касаясь, Катя внимательно осмотрела брошенную шкурку. Точно, лапки с перепонками, болтаются как пустые носочки.
– Во-о-от как оно! – Катя там же, на песке, открыла свою сумку и выхватила планшет со сказками. Экран матово засветился, – Работает! Ура! Что же это может быть, а? Читать все сказки нет времени… А, вот как надо: отброшу то, что точно не подходит!
Катя в азарте рылась в планшете, пока не наткнулась на странное название «Арысь-поле».
– Да, кажется, это подходит! Да! Молодая мама сбрасывает шкуру зверя Арысь-поле, которую на неё накинула злая ведьма. Ой, хорошо, что я шкурку не взяла, ещё бы сама превратилась! Так, шкурку она сбрасывает, чтобы покормить ребёнка. Это сказка Арысь-поле! – последние слова Катерина произнесла вслух и громко начала читать сказку. Она не отрывала глаз от экрана и не увидела, как потихоньку бледнеет туман, а дочитав последние слова, услышала рядом громкий плач голодного младенца.
Катя кинулась в лесок и уже оттуда смотрела, как мама кормит ребёнка, а вот из-за кустов за этим наблюдает подкравшийся муж, его Катерина сразу и не увидала в зарослях. А потом муж потихоньку подцепляет шкурку палкой, кидает её на кучку толстых сучьев, разжигает огонь… Молодая женщина, потянувшись за шкуркой, обнаруживает, что её спас любимый, уничтожив заколдованную вещь. А вокруг таял, таял, растворялся плотный зеленоватый туман.
Наконец оторвавшись от самой сказки, Катя со всех ног кинулась в лес, туда, где остался Волк. Туман уходил, отступал, его клочья разносил ветер, и когда девочка добежала до мшаника, на котором уснул Волк, туман там превратился в дымку, которая растаяла от движения Катерины.
Волк с трудом поднял голову и обнаружил рядом Катю, которая вытирала с лица слёзы и все прочие следы своего расстройства. Голова у Бурого сильно кружилась, он снова её уронил на мох и ещё на что-то мягкое. Чего он так и не смог обнаружить, – так это тумана…
Сивка и Жаруся по очереди летали над туманным лесом, надеясь найти Катерину и Волка. Кот метался на границе тумана, то выдирая на себе клоки шерсти, то впадая в полное уныние, сопровождаемое тоскливейшим мявом.
– Куда его понесло! Ну, куда! Он же пропадет там совсем! А Катя! А если она упала и сломала себе ногу? Или обе? Или в овраг скатилась? Или её там нашел упырь какой-нибудь? Мя-а-а-а-а!
– Баюн! Баюн! Туман уходит! – крикнул Сивка на очередном круге разведки.
Жар-Птица тут же взлетела и унеслась в сторону, куда ткнул копытом Сивка. Во-первых, новости были невероятные, а во-вторых, Кот своим нытьем ей надоел ужасно.
– Мя-а-а-а, что же делать-то теперь, а-а-мя-а-а-а?! – выл Баюн, ничего не уловивший в принесённой Сивкой новости.
В следующий момент его прихватили зубами за загривок и закинули на широкую конскую спину.
– Держись крепче и смотри! Мы столько об этом мечтали! Смотри! Он уходит! Туман уходит!
До Кота доходило медленно.
– Не может быть! Где?
– Там, где эти носатые твари уронили Катю. Она сумела прогнать туман! Мы сможем найти и её, и Волка!
Пока Сивка догонял Жарусю, Кот успел убедить себя в том, что никогда и не сомневался в исчезновении тумана. И ехал на Сивке уже c совершенно довольным видом.
Они приземлились, когда Жаруся нашла на песке у реки Катины следы, и отправились в лес. Стоило Баюну позвать Катю, как они тут же услышали её голос и, кинувшись на него, скоро обнаружили и её, и Волка.
– Он почему-то никак толком не просыпается, – переживала Катя. – Откроет глаза и опять засыпает. Почему, Котик? Может, что-то не так? Может, на него туман как-то очень плохо действует?
– Да сейчас оклемается, не волнуйся! Надышался сильно. Туман быстро усыпляет, а он вон сколько боролся со сном! Бежал, а потом и полз, как я вижу, – утешал Катерину Баюн, самодовольно оглядываясь по сторонам.
Правда, почему-то от его слов она начинала переживать ещё больше. Катя никак не могла выкинуть из головы, как чуть не погубила своего друга.
Жаруся легко зацепила загривок Волка коготками и отнесла его на песчаный берег, а сама полетела полюбоваться на проснувшихся обитателей старой сказки. Катерина подобрала свой свитер и, печально оглядываясь на пропаханный Волком мох, пошла к реке. Кот с видом победителя сидел около просыпающегося Волка. Наступал вечер первого дня Катерины в Лукоморье.
***
Катю легко несла Жаруся, и Катерина с высоты видела, сколько пространства захватил туман. Где-то он поднимался до верхушек деревьев, где-то стелился низом, чуть выше человеческого роста.
Рядом на Сивке ехали Кот и Волк. Волк практически пришёл в себя, но ровно взлетать у него ещё не очень получалось, поэтому, несмотря на его протесты, пришлось ему ехать на Сивке. Он всё удивлённо оглядывался на берег, с которого они взлетели, а потом, когда уже и речка скрылась за деревьями, просто оборачивался в ту сторону. Или озадаченно поглядывал на Катю. Пытался поблагодарить Катерину, но та сразу начинала плакать, поэтому Волк успокаивал сам себя:
– А ты чего хотел? Она и от лебедей отбилась, и упала, и ты её напугал, спящее чудовище, и туман… Это же жуть жуткая, если задуматься. Да и такую старую сказку разбудить! Как она сообразила, ума не приложу! Не лезь ты, Бурый, пока к ребёнку!
Кате от этих взглядов Волка становилось ещё хуже! Они все думали, что она что-то хорошее сделала, а она-то мечтала сбежать из Лукоморья, бросить их и про них забыть. Забыть, затянуть туманом ещё несколько полей, а может, и больше. Она же сказочница, с неё и спрос другой. Ой, как стыдно-то!
Перед Катиными глазами стоял мох, перепаханный немыслимым усилием друга, который из последних сил старался её спасти…
– Опять плачет! – переживал про себя Баюн. – Да что же её так расстроило? – Он считал, что отлично понимает Катю. И никак не мог дождаться, когда сможет с ней поговорить, выяснить, что же случилось и почему она в таком настроении.
– Волк, а Волк, ты что-нибудь помнишь? Может, там ещё кто-нибудь был и Катю огорчил? – Баюн потеребил бурую шерсть.
– Ничего такого я не видел, и более того, ничего и не чуял, – озадаченно отвечал Волк. – Сам не могу понять. Она же молодец просто, умница! Это же надо – войти в туман, в незнакомом лесу, ничего не зная про сказку, её найти, понять, что это она самая, да ещё такую старую! Про неё совсем мало кто слышал, даже Катина бабушка вряд ли её знает. А про лебедей я совсем молчу. Они так и не поняли, ни что в них прилетело, ни куда девочка делась. Вот уж от Яги им достанется! Так чего же она такая расстроенная? – Тут Волк сразу пожалел, что про Ягу сказал, потому что Баюн начал распушаться, звереть на глазах, задел когтями Сивку, и тот чуть не сбросил Кота на землю.
– Я не знаю, что я с ней сделаю! – вопил Кот, уже долетев до Дуба и войдя внутрь. К Кате на руки с дубовой ветки кинулся Дубок, обнял её палец (на большее не хватило лапок) и юркнул в сумку, решив про себя, что теперь точно никуда от неё не уйдет. Он-то мог бы хоть остриём грифеля лебедя уколоть! А так Катя и вовсе без защиты осталась.
А внутри Дуба мебель вовсю уворачивалась от разъяренного Баюна. Кот накрутил себя до мартовского кошачьего воя и метался, пытаясь придумать для Яги достойную месть. Он бы метался и дальше, но наткнулся на Катерину.
– Кот, я тебя очень люблю, но Яга права! – твёрдо сказала Катя.
Баюн выглядел так, будто на него вылили бочку ледяной воды.
– Чаво? – Растерявшись, он утратил свое правильное произношение.
– Я же не на экскурсию сюда пришла. Тумана очень много, даже там, где мы летели, а это от Дуба совсем рядом. А что дальше? Все затянуто? Да? – Катя смотрела строго. – Кот, что там дальше? Что ты видел в зеркальце?
Вздыбленная шерсть Баюна опала, искры на ней погасли, когти втянулись. Кот выглядел усталым, несчастным и облезлым.
– Баюшенька, прости меня. Я же понимаю, что ты меня оберегаешь и защищаешь, что вы все меня спасаете. – Катя кинулась к Коту, гладила острые серые уши и круглую голову с проплешиной, оставленной лебединым клювом. На Волка она даже смотреть не могла, так стыдно было. – Но я так не могу. Надо мне что-то делать, а не вами закрываться.
– Нет, Катюша, Яга неправа. – Голос Сивки, который говорил не очень-то часто, заставил Катю обернуться. – Тумана много, я сам видел, да и ты видела, но ты для нас очень важна. Кроме того, что мы тебя просто любим, ты действительно можешь сделать то, что не может никто из нас. Никто не бросает полководца в лобовую атаку. В битве при Куликовом поле князя Дмитрия Донского в поединок с Челубеем, лучшим воином Мамая, не пустили, хоть он и рвался. От князя зависела вся остальная битва. Если бы он погиб или его бы сильно ранили, битва была бы проиграна. На поединок отправился инок Александр Пересвет. Победил, но погиб. А князь остался жив и выиграл битву! Так что украсть тебя и швырнуть в туман к сестре Яги было огромной глупостью! – Сивка подошел к Кате и положил тяжеленную голову ей на плечо. – Не торопись, послушай Кота.
Катя обернулась посмотреть на Баюна. Кот опять принял свой обычный самоуверенный кошачий вид и начал демонстративно вылизываться, исправляя урон, нанесенный лебедиными клювами.
– Да, вот меня лучше слушай, я умный! – скромно провозгласил он. – А что тебя так расстроило? Ты плакала все время, – решился спросить Баюн, но ответила не Катя, а Волк.
– Я понял, что. Это я её расстроил! Я её разочаровал, не смог защитить и сдался. – Волк тяжело встал, повесив голову, и, едва волоча лапы, поплелся к выходу из горницы.
Катерина вообще не собиралась рассказывать о том, как она дрожала под кустом, никому, кроме мамы. Она мечтала, как доберется домой и выплачется. Но услышав, как неправильно Волк понял произошедшее, смолчать уже не смогла и крикнула сквозь слёзы:
– Волк, ты что! Вернись немедленно! Ничего ты не понял, это я, я виновата! Я чуть тебя не погубила там, я струсила так, что забилась под куст и ревела! Я даже отозваться боялась, думала, а вдруг это монстр какой-то меня зовет. Я хотела к воротам, вернуться домой и никогда не вспоминать Лукоморье! А ты же меня спасать побежал, зная, что можешь никогда не проснуться. А я… Я просто трусиха! – Катерина закрыла лицо руками,
«Да… – пронеслось в голове. – Плакать красиво, как русалки, мне уж точно не грозит. И как назло, где эти салфетки потерялись? Физиономия в пятнах, нос покраснел и распух, глаза стали щёлками, сопли ручьем, слёзы градом. Фу-у, гадость какая. Да это как раз всё и неважно, а вот что они про меня сейчас поду-умают!»
Мягкие кошачьи лапы с неожиданной силой отвели ладони от лица, и Катерина, которая больше всего мечтала провалиться куда-нибудь под корни Дуба и там тихонько отсидеться ближайшие несколько дней, сквозь слёзы посмотрела на ошарашенную компанию.
– Кать, ты что? Ты в самом деле из-за этого плачешь всё время? – Волк топтался рядом, растерянно глядя на ревущую в три ручья Катерину. – Да кто бы ни испугался-то? Я бы и не удивился, если бы ты вернулась к себе. Это же очень страшно было. Схватили, похитили, и упала, и туман этот, будь он трижды неладен! И вовсе ты не трусиха. Ничего себе трусиха! Сумела сбить лебедей, пошла в туман. Да не выскочила оттуда обратно с визгом, хоть и это неудивительно было бы… А ещё меня нашла и решилась сказку разбудить. И отправилась героев искать… – Волк замотал головой. – Ты же меня спасла, а сама плачешь! Нет, ты меня удивляешь!
– Да, кстати, а как же ты пошла искать уснувших сказочных персонажей, если ты так боялась? – мелодично спросила Жаруся, которая с завидным самообладанием чистила левое крыло на спинке стула.
– Не знаю, – всхлипывая и вытирая остатки слёз какой-то бархатной накидкой, протянутой Котом, ответила Катя, – Я уже к тому моменту, наверное, ничего не боялась и так на себя злилась, что мне уже всё равно стало.
Смеяться первым начал Сивка, потом его смех подхватил и Волк, он от облегчения лег на пол, и фыркал там, Кот растекся по лавке, прижавшись боком к теплой печке. А Жаруся серьёзно осмотрев Катерину с бархатным покрывалом у носа с ног до головы, сказала:
– В тумане твой главный враг – это страх. На сегодня ты его победила. Так что Яга своим хулиганством всё-таки сделала одно приличное дело. А теперь полетели. Умоешься, переоденешься, и будем праздновать, у нас есть что отметить!
Жаруся порхнула к стенке, и там тут же образовалась дверь, пропустившая Жар-Птицу с Катериной в светёлку, которую Кот отвел для своей сказочницы.
