Нина Тарутина
Сумеречное состояние души. Часть II
– Завтра Дуня останется с малыми детушками, а мы в церковь сбегаем… Вот только у меня денег нет, чтобы батюшке оплатить ваше венчание! Жаль, не взяли Файку с собой: она бы венец над головой сестрицы подержала… – изрек хитрован Прохор.
Мирон только на минутку призадумался:
– Не беда, может Феня сможет в церкви быть. И деньги, для батюшки, у меня найдутся. Только вот Арину жаль: белого платья и фаты на ней не будет – а ей ведь не так мечталось…– с сочувствием, произнес Мирон.
***
В церкви, во время венчания Мирона и Арины, венец над новобрачной держала сама барыня Софья, а венец над головой жениха держал старый барин Григорий.
И моментально в поместье стало известно, что бедняжка Матрена предвидела свой скорый конец – раз уж даже старую барыню попросила: сразу после ее смерти, оженить Мирона и Арину… Какой дальновидной оказалась малявка!
***
Прохор с Дуней, в величайшем ублаготворении, покинули поместье: и дочку меньшую похоронили достойно, и дочку старшую-бесприданницу так удачно замуж выдали, и сиротки-внуки будут теперь расти в любви и заботе – как того желала сама покойница Матрена…
Уже в деревне, в свою избу они зазвали помянуть Матрену: ее крестного Евсея с его женой Ольгой и с их малыми детьми, да старшего брата Дуни… Все, с превеликим блаженством, поели: кутьи, блинков с медком и вареньем, мясного супа и гречневой каши с жареной курицей, жареных карасей и пирогов…, пирожков и ватрушек. Дети пили компот и кисель, а мужики и бабы не отказались распробовать медовуху кухарки Фени… Особенно был счастлив дед Алексей: ведь Арина замуж вышла, и теперь ее место в избе насовсем освободилось для старого отца Дуни.
На другое же утро вся деревня бурно обсуждала пышные похороны младшей дочери Прохора и Дуни – Матрены и скоропалительную свадьбу их старшей дочери Арины…
Подлый Федька, бывший жених Арины, вечером того же дня жестоко побил свою молодую жену Лиду…
***
Старые господа – барин Григорий и барыня Софья вместе навестили дом Мирона. Сам Мирон, в это время, был уже на конюшне, а сытые малыши спокойно спали в люльке – и Арина застирывала пеленки в сенях, а на печи у нее уже томились: супчик грибной и каша пшенная, молочная – во всей светлице стоял такой лакомый дух…
– Какая ты, молодец Арина! Не ошиблась в тебе покойница Матрена: повсюду у тебя чистота и дети ее, сытые да ухоженные… Мальчик –то весь в своего отца Петра уродился, а девочка, ликом напоминает вас, Софья… Не примечаете?! – барин Григорий пристально всматривался в облики спящих младенцев.
Подошла и барыня Софья поглядеть, как выглядят внуки – ее и Родиона.
– Мой друг, вы, правы! Может нам мальчика и назвать в честь его отца – Петром, а девочку…– барыня Софья призадумалась, не находя подходящего имени для своей внучки.
– И девочку в честь ее отца назовем – Петрой!!! Да, хорошее имя, редкостное! – и барин Григорий даже крякнул, от удовольствия.
***
Пожилые супруги возвращались в свой дом молча: каждый думал о своем. Барин Григорий на ходу размышлял: в каком возрасте мальчика Петра лучше отдать на воспитание их старшему сыну Роману и жене его, Марфе…
– Следующим летом и передам маленького Петра его дяде Роману, на воспитание: пущай, пока, малой подрастет немного в семье Мирона… И этот мальчик тоже не достанется вероломному Родиону!!! – так барин Григорий решил судьбу внука своей жены Софьи.
Барыня Софья предвидела нечто подобное от своего мужа, но внучку, так похожую на нее – пожилая барыня надумала самой воспитывать.
– Пускай малышка будет величаться Петрой, но она будет моей внучкой Петрой и внучкой моего Родиона! – и успокоившись, она пошла, вдыхая полной грудью свежий воздух.
– Григорий! Вы, только вдохните поглубже: воздух-то чистейший…, словно хрустальный! – с восторгом, произнесла барыня Софья и муж Григорий подозрительно покосился на свою жену.
***
После венчания, Мирон и Арина сорок дней жили, словно брат и сестра: даже и намека промеж них не было, на создание супружеских отношений.
Арина была довольна, сложившейся ситуацией: она теперь замужняя – и никто не назовет ее, пренебрежительно, старой девой. У нее теперь есть свой муж и дом, и даже малые дети есть – пусть и не она их родила – теперь Арина чувствует себя полноценной женщиной! Ранее, она не смела и мечтать о таком… И каждый день, без устали, но с удовольствием, Арина хлопочет по дому, занимается детьми: она абсолютно счастлива! Но иногда и ее гложет взыскательная совесть: ведь это счастье досталось Арине, вследствие смерти ее любимой сестренки – и в такие минуты Арине становиться не по себе…– она чувствует себя похитительницей чужого счастья!
Мирона теперь постоянно гложет совесть и преследует образ его покойной жены Матрены: она, словно красивая, восковая куколка, лежит в гробу – вся в белых кружевах… Когда Мирона особенно одолевают плотские желания, он мысленно кричит, уснувшему навечно, лику юной жены Матрены:
– Ты, прости меня!!! Прости!!!! Прости!!! Ведь я еще при твоей жизни полюбил Арину: вот, как только увидел, так сразу и полюбил!!! И сразу, после твоей смерти, я обвенчался с ней, из боязни потерять и ее… И меня давно уже одолевает страстное желание: обладать Ариной!!! Ты, прости меня, Матрена!!! Вот такой я подлец!!! Но если бы ты, была жива, я остался бы тебе верен, а свою любовь к Арине свернул бы в бараний рог! Веришь мне?! Веришь?!?– Мирон лежит один на холодном супружеском ложе – оттого ему незачем прятать свои слезы отчаяния.
Из Мира Иного, Матрена услышала стенания Мирона – и навестила его, во сне, вместе с Родионом:
– Мирон! Мирон! Не терзайся так, голубчик мой: ведь ты, никогда и не обещал любить меня вечно! Тебя женили на мне по принуждению – но лучшего мужа, чем ты, мне и желать не надобно было! Я знаю, знаю, что, если бы осталась с тобой – ты, был бы мне верным мужем… Но я здесь, а ты, остался там – и между нами пролегла пропасть забвения… Не терзайте себя напрасной совестью: случившееся со мною, не в нашей власти! Живите с Ариной в любви и заботьтесь о моих детушках – большего я и не прошу! – Матрена поцеловала в лоб Мирона и растаяла, как дымка…
На следующее утро Мирон проснулся другим человеком: он осознал свою беспомощность, перед неотвратимым – и его напрасные терзания, словно бы испарились…
Прошло сорок дней, со дня смерти Матрены – по ней снова справили «пышные» поминки. Вечером, того же дня, Мирон молча взял за руку Арину и повел ее к супружескому ложу.
– Мне, во сне, явилась наша Матрена и она благословила нас на долгое и счастливое супружество! – промолвил, наконец, Мирон и стал аккуратно снимать одежды со своей стыдливой жены Арины.
***
Этой ночью, малыши – Петр и Петра спали, на редкость, крепко – и ни, что не помешало Арине прочувствовать каждой клеточкой своего тела, каково это быть: по-настоящему любимой женщиной!
***
В следующий свой приезд в поместье, Дуня сразу отметила счастливые перемены, произошедшие с ее дочерью Ариной.
– Арина! Наконец-то я вижу тебя счастливой и любимой! Не подвел нас Мирон, в наших ожиданиях… Видно, шибко страстный муженек у тебя!? – со счастливой улыбкой на лице, полувопросительно промолвила мать своей дочери.
Смущенная Арина, заалелась, под всевидящим взором искушенной матери Дуни.
– Ой, мамочка! И почему постыдное…, так приятно!!! – только и спросила Арина.
– Какой стыд, дочка? Как можно позорную срамоту сравнивать с тем, что происходит ночами между, венчанными: мужем и женой?! Схватываешь разницу? И перестань совеститься, находясь наедине со своим мужем, просто блаженствуй!!! – повелела мама Дуня дочке Арине.
***
Планам старого барина Григория, в отношении маленького Петра, не суждено было сбыться: пятый год его бездетный дядюшка Роман забирал племянника у Арины с Мироном, но быстро возвращал сорванца, в великом смущении. Привыкший жить на деревенском приволье, в семье, где царит любовь, забота и согласие – маленький Петр сразу начинал бунтовать против надменности, холодности и чопорности огромного дома дядюшки Романа. И еще племянник, до чрезвычайности, тосковал по своей маме Арине, тятеньки Мирону и сестрице Петре… Ну и по барину Григорию, и по барыне Софье маленький Петя тоже скучал…
Марфе, супруге Романа, быстро надоедали капризы чужого ребенка – и она запиралась в своей спальне, избегая близости с мужем, поясняя свой отказ сильнейшей мигренью, вызванной вычурами негодника Петрушки! И племянника Петеньку, с нарочным, тут же выдворяли восвояси: в поместье родителей Романа.
Старый барин Григорий свыкся с тем, что сын Роман, буквально через пару недель, возвращает племянника Пьера домой – и махнул рукой на свои планы… Тем более, что с отъездом Пьера, в господском доме становиться так тихо, словно на кладбище…, а барин Григорий боготворит жизнь и любые ее проявления.
***
Старый барин Григорий, как-то с утречка, надумал обновить свою жизнь – и начал с того, что выписал из Англии мебель красного дерева, дорогие обои и текстиль…– это все для преобразования господского дома.
Поскольку в доме Арины и Мирона подрастают разнополые дети… – и вообще недопустимо, что дети почившего барина Петра до сих пор спят на печке, как дети крепостных – поэтому-то людям, которые присматривают за маленькими барчуками, барин Григорий и выделил строительные материалы, и крепостных плотников… Те срочно приступили к надстройке второго этажа дома…
Все лето кипели ремонтные и строительные работы и в господском доме, и в доме Арины и Мирона. К концу лета все успели завершить: и второй этаж надстроили, и провели все работы по внутренней отделке в домике бывшего конюха, и в большом господском доме ремонт завершили.
***
Арина с Мироном ходят по своему дому и не узнают его: окна в их светлицы увеличены и застеклены, а стены заштукатурены и обклеены красивыми обоями, обновили побелку на печке и сызнова покрасили полы – это блистание какое-то!
Но, когда Мирон с Ариной поднялись на второй этаж дома – они осознали, что значит неподдельное блистание: просторный коридор устлали длиной ковровой дорожкой, стены оклеены дорогими английскими обоями, а по обе стороны висят светильники… Четыре спальных комнаты обставлены мебелью красного дерева, стены обклеены английскими обоями, огромные окна застеклены и завешаны, от любопытных глаз, шикарными портьерными занавесями, на паркетный пол постелены немалого размера, ковры – дивного рисунка… Вокруг блеск шелка, хрусталя, загадочная томность бархата… В уютную гостиную установили и рояль, чтобы маленькая Петра могла музицировать… Теперь Петра и Петру окружает пышная роскошь, которой дети покойного барина Петра достойны по праву своего рождения! И горничную уже назначили к барчукам – Петру и Петре…
***
– В выходные и нам Арина, необходимо посетить текстильную лавку: и нам надобна тюль тончайшая и портьерные занавеси, покрывало красивое для нашего ложа присмотреть необходимо… Барин Григорий прав: наши подопечные подрастают – и не заметим, как к ним друзья, с визитами потянуться… – и, озадаченный Мирон, почесал свой затылок.
– Меня больше всего радует, что теперь мы будем ходить в теплую уборную: справлять свою нужду… Похоже, нам надобен еще некоторый запас красивых тарелок и чашек…– высказалась мужу Арина, а потом добавила: – Как нас резко отделили от наших племяшей: господа уже призадумываются о будущем внуков Петра и Петры.
– Очень похоже на то…– согласился с женой Мирон: – Но своих шумных и игривых внуков – пока, старые господа намерены держать на расстоянии… – опосля добавил Мирон.
***
На дворе 1734 год – страной правит Анна Иоанновна, но для мужчин рода Славоницких мало, что изменилось: они по-прежнему, верой и правдой, служат своей Отчизне.
Бывший крепостной Андрейка еще замечен и отмечен был…, а позднее и возведен в дворянское сословие самим Петром I: за его немалые познания в горнорудном деле, за острый ум, деловую расторопность, неординарную смекалку, что знатно послужило во благо государства… И теперь, по прошествии стольких лет, ум восьмидесятилетнего горного инженера Андрея Семеновича по-прежнему ясен, а познания в горнорудном деле приумножены весьма и весьма…! Его старший сын Алексей приносит пользу Отечеству, как военный инженер, сын средний Александр теперь преподает в Петербургской Морской академии, а младшенький сынок Родион сложил свою головушку еще в 1703 году в боях на реке Сестра… Достойная династия дворян вышла – отмечают высокие государственные умы: много пользы принесли и приносят доселе России-матушке эти Славоницкие – «птенцы гнезда Петрова» …
***
Летом сего года надумал и Андрей Семенович месяц провести в своем загородном имении, в обществе супруги своей Матрены Ивановны. Надо отметить сразу, что достопочтенная Матрена Ивановна немного «тронулась» головой сразу, после извещения о гибели ее младшенького – сына Родиона, а с годами ее заболевание только усугубилось. Андрею Семеновичу нестерпимо и жаль свою жену, и в ее обществе он долго находиться не может… Но сынок Александр, вместе со своей семьей, вознамерился это лето провести в родительском поместье.
***
А тем временем и у старого барина Григория, его старший сын Роман со своею женою Марфою замыслили недельку…, другую пожить у пожилых родителей, в их поместье…
Как прознал об этом маленький Петр, он сначала заволновался, но потом твердо объявил бабушке Софье, что, если дядька Роман опять его потащит жить в свой городской дом…– он сбежит от него, еще в дороге…
После небольшого совещания, барин Григорий согласился со своей женой Софьей, что для всех будет спокойнее, если маленький Пьер месяц поживет у дальних родственников барыни Софьи: у этой родни тоже имеются маленькие дети – Пьер там не заскучает…
***
Восьмилетнему недорослю Петру очень понравилось проживание у родственников бабушки Софьи: вместе с Сержем и Ленечкой, барскими детьми, он ловил рыбу в пруду, на костре запекал картошку, изобретал вместе с ними различные игры… А потом, в соседнее поместье, прибыл седой и властный старик – и неожиданно, для самого Пети, он поспорил с Сержем и Ленечкой, что не забоится залезть, за клубникою, в соседский сад…
Его схватил цепкий садовник и препроводил Петрушу, для серьезного разговора, к хозяину: к тому самому седому и властному старику.
В это время седой и властный старик намеревался обедать – поэтому садовник потащил Петра сразу в столовую…
– Ты, что орясина этакая, по чужим садам-то лазишь? Клубнички захотелось?! Вот накажу конюху выпороть тебя на конюшне! – строго промолвил властный старик и у Пети, от страха, похолодело в животе, но он смело ответил седому старику:
– Я не орясина какая-то – и пороть меня на конюшне вы, не имеете права: мне просто стало любопытно – и я решил прогуляться по вашему саду, только и всего… – на Андрея Семеновича, бесстрашно, смотрели, до боли знакомые, глаза незнакомого мальчишки.
– Родион, сынок! Время обеда, а вы, все неприбранный – вам стоит быстренько привести себя в порядок в детской и спуститься к обеду: вы, ведь видите, что папенька расстроен – поторопитесь, Родион! – к Петру обращалась какая-то незнакомая старушка, но он был напуган, растерян, потому и сказал:
– Бабушка, я не Родион: я Петр, а мой дедушка Родион давно погиб на войне, еще до моего рождения…– тут Петр осознал, что со страху ляпнул лишнего – поэтому и заторопился: – Мне пора домой – я пойду! – заявил уверенно Петр, тому властному старику и было направился в сторону выхода.
В столовой, тем временем, воцарилась гробовая тишина, которую нарушил, сидящий на другом конце стола, веселый дяденька.
– Куда же вы, заторопились, мальчик?! Вам было любопытно – и вы, без приглашения, проникли к нам… Теперь и нам любопытно познакомиться с таким бесстрашным мальчиком – и мы Петр, приглашаем вас отобедать с нами. Но мама права, руки вам ополоснуть все же необходимо… На десерт подадут клубнику со сливками. Вы, любите клубнику со сливками? Тимофей, набери юному барину клубники: он выиграл спор – в качестве доказательства, он отнесет ягоды друзьям. – распорядился Александр Андреевич, средний сын Андрея Семеновича.
***
Потом, за столом все молча кушали крапивный суп с яйцом и с мясом, сдобренный жирной сметаной. Петруше незнакомый суп понравился на вкус – и он решил нарушить тишину, царившую за столом:
– Вкусный суп! Наша кухарка Феня и мама Арина такого супа никогда не готовят.
– Почему вы, маму зовете по имени? – поинтересовался у Петра веселый дяденька.
Петр немного подумал, но решил все же ответить: ведь для близких людей не секрет, что его отец – дворянин, а мать – бывшая крепостная.
– Мои мама и папа – умерли. Папа Петр – он был дворянского сословия, а мама Матрена – она была крепостной… Папа был убит на дуэли еще задолго до нашего рождения, а мама умерла, сразу после родов – и нашим воспитанием занимаются наша тетя Арина – родная сестра мамы и ее муж – Мирон. – опечаленно сообщил Петр, потом он нечаянно посмотрел в сторону седого и властного старика, но тот уже не смотрел на Петрушу сердито: он смотрел на него задумчиво и с грустью…
– Пороть на конюшне меня не будут…– подумалось вдруг Петру.
А незнакомая Петру, бабушка все величала его Родионом, но он теперь и не думал противиться: Родион так Родион…
***
После обеда, взрослые дяденьки пригласили Петрушу в кабинет, но он пошел туда без опаски: Петр видел, что на него давно никто не сердиться.
Войдя в кабинет Андрея Семеновича – Петр сразу узрел, среди висящих на стене портретов, и портрет дедушки Родиона – он и не удержался, спросил:
– Вы, были знакомы с моим дедушкой?!
– Еще как знакомы!!! Я и твой дедушка – мы родные братья, а это наш папенька Андрей Семенович… Меня же зовут Александром Андреевичем, а твой дед был Родионом Андреевичем…– сообщил Петру его веселый дядя…
Ошеломленный Петр, во все глаза смотрел на седого важного старика:
– Как это может быть такое: он – мой прадедушка?!
– Как тебе живется, Петр? Почему теперь ты, проживаешь в этом имении, а не со своей мамой Ариной???! – неожиданно спросил прадедушка, Петра.
Прежде, чем ответить прадедушке Андрею – Петр немного подумал…
– Хорошо живется, пока: мама Арина и тятя Мирон нас очень любят… И бабушка Софья с дедушкой Григорием – тоже любят, но я слышал, как дедушка говорил, что дяде Роману необходимо меня усыновить: иначе у меня не будет будущего! Но с дядей Романом и тетей Марфой у меня тоже не будет будущего: они меня не любят! И потом, а как же будущее моей сестренки Петры?! Почему о ней дедушка не беспокоиться?! – рассуждал, как взрослый, мальчик Петр, и потом высказал наболевшее: – Дедушка Григорий так не любит моего дедушку Родиона, а ведь он давно уже умер! Я слышал, как он кричал бабушке, что от ее Родиона осталась одна пыль, а бабушка ему ответила, что у него есть мы, с Петрой – поэтому дедушка Родион до сих пор жив: в нас! Но дедушка Григорий кричал, что мы, его внуки: он растил и заботился о нашем отце, а теперь заботиться о нас! Через год, все же дядя Роман усыновит меня и тогда я стану настоящим внуком дедушки Григория, а что будет с Петрой – этого я не знаю. Но мама Арина говорит, что и с ней все будет хорошо: тятя Мирон уже копит ей деньги на приданое.
***
Позднее, Александр Андреевич лично проводил Петра до ворот имения, где гостит его внучатый племянник и передал ему в руки корзинку, полную клубники.
– Петруша, завтра приходите к нам на обед, можете и друзей своих прихватить – поесть клубники. – предложил дядя на прощание.
Петр, с корзинкой клубники, прошел в дом, а его уже нетерпеливо поджидали Серж с Ленечкой и их мама с бабушкой…
– Пьер, это безобразие, что за бравада такая, что за причуда: лезть в чужой сад за клубникой, да еще к этим надменным Славоницким??!!! Мы непременно попеняем Софье: нельзя так небрежно относиться к воспитанию внука!!! – словно потревоженные птицы в птичнике, «кудахтали» эти две женщины.
– Вы, зря так волнуетесь: вот мне передали корзинку клубники, чтобы я и вас угостил… Меня и завтра на обед пригласили…– Петр вдруг ясно осознал, что его дальние родственники специально вызвали его на спор, чтобы таким образом, он предстал перед взрослыми, в крайне неприглядном виде – и Петру расхотелось брать с собой Сержа и Ленечку – завтра, в гости к своему прадедушке Андрею.
***
Весь месяц, каждый день Петр пропадал в поместье своего прадеда: они много разговаривали – и мальчик многое узнал о своем деде Родионе, и о становлении дворянского рода Славоницких – вообще… Он, поневоле, проникся уважением к близким родственникам деда Родиона.
***
– Петруша, а как ты, смотришь на то, если бы мы тебя взяли под свою опеку: ведь ты, наша кровь…– как-то спросил своего правнука Андрей Семенович.
– Мне бы этого хотелось! – честно признался мальчик, но потом он вспомнил о сестре: – Только…, а как же Петра?!
– А мы ничего не имеем против Петры, только и ее согласия спросить надобно. – таков был ответ прадеда Андрея.
***
Домой, в поместье старой барыни Софьи – Петра доставил его дядя Александр Андреевич. Старый барин Григорий наотрез отказался отдавать внуков Родиона их ближайшим родственникам. Разговор между барином Григорием и барином Александром вышел трудным, а тут еще Петруша заявил, что не желает жить в доме дяди Романа, а хочет жить в доме прадедушки Андрея.
Ну тут уж старый барин Григорий схватился за сердце и осел на кушетку…: такой неблагодарности от внука, он не ожидал! Внучка Петра, которой стало нестерпимо жаль деда Григория, подскочила к нему, положила ему под голову подушечку, погладила его по щеке, предложила сыграть на пианино тихую мелодию, для успокоения нервов дедушки.
– Петра, хоть вы, не покидайте своего старого дедушку! – слезно взмолился барин Григорий, а потом добавил: – Выходит Пьер, уже отрезанный ломоть, для нас – так забирайте его, ироды! – гневно бросил он в лицо барину Александру.
***
Арина, со слезами на глазах, собирала вещи Петра: ох и быстро оперился их птенец…– они оглянуться даже не успели!!! Мирон, в это время, нервно дымил самокруткой, на крылечке дома.
На прощание, барин Александр Андреевич расцеловал Арину и Мирона – это в благодарность за заботу об их кровиночках. Потом дядя Александр подошел к притихшей и обескураженной Петре:
– Девочка моя, как только будешь готова, я приеду и за тобой! Теперь ты, знаешь, что у тебя есть прадед Андрей и мы, твои дядюшки – ты, всегда можешь рассчитывать на нашу помощь! – с чувственным надрывом проговорил барин Александр Андреевич и Петра кивнула головой, давая ему понять, что услышала дядю.
***
Позднее, уже лежа в постели, Арина и Мирон все изливали друг другу свою радость: дочка Петра осталась с ними – и их жизнь продолжается…
В это же время и барин Григорий, и барыня Софья, каждый по отдельности, благодарили Бога за то, что Петра предпочла остаться с ними…
– Добился-таки своего Григорий: прикипела к нему душой внучка Родиона – Петра, но сейчас я этому даже рада, иначе чтобы стало с нами, всеми, если бы и Петра нас покинула?! – с запоздалой тревогой, рассуждала барыня Софья.
Приехали в поместье сын Роман со своею Марфою, как узнали про возмутительную вероломность Петра – всегда кроткая сноха, в сердцах, высказалась:
– Вот Роман, а я вам всегда говорила, что нам надобно удочерить Петру: мальчишки – то чуть подросли и сразу стремятся покинуть родительский кров, а девочкам всегда необходима связь с родителями, даже если они и замуж вышли!!! – гневно выговаривала Марфа своему Роману.
– Тише сношенька, тише! Петру мы никому не намерены отдавать! Я ее сам под венец поведу!!! – сразу объявил старый барин Григорий.
***
Сноха Марфа оказалась права: Петра так и не решилась покинуть маму Арину и тятю Мирона. И дедушку Григория с бабушкой Софьей ей было очень жаль бросать: ведь они старенькие! И лишь раз в году, где-то с месяц, Петра гостила в загородной усадьбе своего прадедушки Андрея.
И с тех пор так повелось: сама Петра, ее дочка, внучка, правнучка…– они, подрастая, все же оставались на родной стороне… Славных дочек, ветви Родиона, отдавали замуж за сыновей соседей-помещиков, но сынов своих, эти славные женщины…, отправляли в Петербург: на попечение добрых дядюшек рода Славоницких… и рода Троекуровых…
***
Бесшабашная сестрица Арины и Матрены – Фаина обзавидовалась вся, едва узрела, как удачно устроилась жизнь ее младшей сестрицы – а та только-то и поспала недолго с молодым барином…
С тех пор Фаину не манили к себе прежние воздыхатели: ее теперь совсем не устраивала жизнь, пусть и с милым, но в прокопченной избе – и она стала присматривать себе совсем иного жениха…
Кокетничая со всеми парнями подряд, Фаина пыталась привлечь к себе внимание состоятельного мужчины! И прельстила Фаина мужчину солидного: по ней стал сохнуть управляющий барина Григория.
Чаровница Фаина по-деловому подошла к решению своей судьбы: она откровенно поведала влюбленному управляющему, что будет его… – только в том случае, если он оженит своего сына на ней…
Ровно через месяц, после судьбоносного разговора, состоялась свадьба Фаины с Жорой, сыном управляющего.
Счастливый новобрачный, на своей свадьбе, то ли не рассчитал своих сил или по другой какой причине, но в брачную ночь Жорик был весьма пьян…– его обязанности супруга, за него исполнил отец… По утру молодая супруга Фаина предъявила молодому мужу простынь, которая свидетельствовала о ее непорочности – до замужества… Так они и стали поживать: втроем…
Через девять месяцев Фаина родила сына, которого окрестили Егором. А еще через два года у Фаины закрутилась любовь с барином из соседнего уезда – она, незамедлительно, бросила своего любовника-управляющего и мужа Жорика… Вот сына Егора – Фаина перепоручила заботам сестрицы Арины, которая не посмела отвергнуть своего племянника Егора.
***
Восьмилетняя Петра была весьма рада появлению в их доме двоюродного братика Егора: после отбытия брата Петра в Петербург, она, было, совсем загрустила. Надо откровенно признать: двухлетний Егор, собою, почти сразу заполнил пустоту, образовавшуюся после отъезда Петра.
Вакуум, в разбитом сердце управляющего, наполнить было нечем – но теперь он частенько заворачивал, на огонек, в дом Мирона. Всматриваясь в личико Егора, управляющий все пытался понять: этот мальчик приходиться ему сыном или внуком?!
***
Через шесть лет, когда и Егору исполнилось восемь лет, и его Арина, по договоренности, отдала на попечение Александру Андреевичу Славоницкому.
И Егор, как и ранее Петр, был определен на обучение в Морской пажеский корпус…
А еще через полгода на крыльце дома Мирона и Арины возникла понурая Фаина: ее барин надумал создать семью с юной дочкой своего друга – и пылкой любовнице, в доме ее прежнего любовника, уже не нашлось места! И беременная Фаина, в поисках крова, явилась к сестре Арине.
***
В конце концов и у Фаины, позднее, жизнь сладилась. Но сначала, с перепоя, помер ее муж Жорик и все в деревне его шибко жалели: такую курву за себя взял – не приведи господи!!! От стыда, родители Фаины – Прохор и Дуня не знали куда глаза свои деть: две дочки выросли такие ладные, а Файка… А Фаина осталась вдовой…
Удрученный управляющий, не выдержав вакуума в своем сердце, распродал все свое имущество и приобрел в городе, на окраине, двухэтажный каменный домик. Потом он предложил прелестнице Фаине обвенчаться, но теперь управляющий сам поставил ей условие: родив ребенка от барина-полюбовника, Фаина должна сразу отдать его на воспитание – вот хотя бы Арине с Мироном… И Фаина вынуждена была согласиться.
В положенный срок, Фаина родила замечательную девочку, как две капли воды, похожую на свою мать – и бывший управляющий почему-то растрогался – и позволил Фаине, дочку оставить себе.
***
Окольными путями, да «по закоулочкам», перешагнув через свой стыд и мужа Жорика – Фаина все же достигла своей цели: теперь она живет с обеспеченным мужем в каменном доме, у нее есть кухарка и горничная – и сама Фаина занята только собой и своей красавицей дочкой, как и мечталось!
Изредка и ненадолго их навещает Егор: он стал таким взрослым и красивым… – теперь бывший управляющий даже не сомневается, что сынок удался в него! Его усопший сын Жорик уродился в свою покойницу-мать: такой же размазней удался – упокой Господи его душу! Теперь бывший управляющий вполне доволен своей жизнью – и перестал поколачивать Фаину: кто не без греха, а ему-то она досталась девственницей?! Зато какого сына Фаина родила ему, а Арина – ее сестра, так славно его отрока пристроила!!!
***
Жизнь женщин ветви Родиона более двух столетий складывалась, на удивление, похожей: замужество лет в семнадцать, восемнадцать и непременно за сына помещика своего или соседнего уезда – потом рождение детей. Когда их сыновья подрастали до определенного возраста, очередная Петра, Варвара, Мария, София… списывалась со своей петербургской родней и те мальчиков пристраивали: либо в инженерную школу, либо в артиллерийскую…, либо в Морскую академию Петербурга…. Дочки всегда оставались в поместье, со своими родителями – им нанимали учителя, для обучения: французскому языку, умению музицировать на рояле, вышиванию, письму и счету… Когда дочери подрастали их вывозили на «ярмарку невест»: на уездные балы…
***
Двадцатый век переиначил многие и многие жизни…
В 1906 году влюбленная барышня Наталья вышла замуж за Антона, поручика Кексгольмского полка – и последовала за своим супругом к месту его службы, в Петербург. Через год у любящих супругов родилась дочка Танечка – счастью этой немногочисленной семьи, казалось, нет предела… Но предел все-таки был – через семь лет началась Первая мировая война.
По настояния супруга Антона – Наталья, проводив мужа на фронт, вместе с дочкой тут же покинула Петербург: ее путь лежал в имение, принадлежавшее родителям Антона.
Через два года, после начала войны, умер свекор Натальи – две беспомощные женщины – сама Наталья и ее свекровь Сусанна остались одни, с девочкой Танечкой… Они не представляли себе, как им далее управляться с имением: обе женщины ничего не смыслили в пахоте, посевной и уборке урожая…– срочно требовалась чья-то помощь, содействие…
Посоветовавшись со свекровью Сусанной – Наталья отправилась в поместье, откуда родом были ее «корни»: в имение, которое пару веков назад принадлежало барину Григорию… Но ей не повезло: теперешний помещик Иван, потомок Федора – второго сына барина Григория, был в отъезде – и Наталья решилась на визит в деревню, к потомкам крепостных крестьян – Прохора и Дуни.
Мужчина в возрасте – зажиточный крестьянин Евсей внимательно выслушал барыню Наталью, почесал свой затылок, но обещался все обкумекать и помочь… – с тем Наталья и вернулась в поместье свекрови.
