Нина Стожкова
Когда придет Волчок
«Новая работа и нормальные деньги не только помогут решить вопрос с жильем, но и подарят сюжеты для новых книг. Как говорится, два в одном», – размышляла она по дороге из Дуделкино в офис фирмы «Крыши Парижа».
Станислава Сергеевна далеко не сразу поняла, во что вляпалась. Поначалу задумываться было некогда: все рабочее и даже свободное время занимала обычная рутина. Ильинская отвечала за переводы договоров, и документов для иностранных инвесторов. Зарплату Волков платил исправно, и до поры до времени в детали его бизнеса она не вдавалась.
Прошло примерно полгода прежде чем Ильинская прозрела. Схема обмана дольщиков была предельно проста: люди инвестировали деньги в свои будущие квартиры на нулевом цикле, надеясь в итоге получить хорошее жилье за сравнительно небольшие деньги. В проекты они вкладывались охотно, не догадываясь, что фирма Волкова ничего строить не собирается. Была еще одна предельно простая схема обмана. Фирма продавала одну и ту же квартиру двум клиентам, и половина их оставалась с носом. Обманутые люди, нередко продавшие единственное жилье и уехавшие на съемную квартиру, чтобы построить себе что-то получше, негодовали, составляли петиции, писали письма и стояли с плакатами у префектуры. Руководство каждый раз бесконечно затягивало встречу директора с обманутыми дольщиками, точнее, пряталось от них, отключив телефоны. Когда скрываться становилось невозможно, Волков выходил к обманутым людям, лучезарно улыбаясь, сыпал обещаниями и опять исчезал надолго. Станислава, как и Цветков, числилась замом Волкова. Она подписывала за шефа многостраничные документы, когда генеральный бывал в отъезде. Кстати сказать, уезжал он из Москвы довольно часто, и нередко ждать его возвращения, чтобы получить подпись, было невозможно. Станислава задавала себе по ночам неприятные вопросы, однако зарплата, которая была раз в десять больше прежней, до поры до времени заглушала уколы совести. Все изменилось в один день…
«Призрак оперы»
После того, как неизвестные побывали в номере Башмачкова, писатель и Лина смогли уснуть лишь под утро. Они лежали рядом в темноте и размышляли, что делать дальше. Уехать? Все бросить? Обратиться в местное отделение полиции? А что там скажут? Скорее всего, засмеют: дескать, эти писатели слишком впечатлительные, вечно делают из мухи слона. Да и глупо сбежать из пансионата сразу после звонка следователю Васильеву. Он что – мальчик, чтобы отправлять запросы в архивы, анализировать полученные документы и принимать решения, а потом узнать, что напрасно потратил время. Если сверхурочная работа Коляна пойдет под хвост песику Лео, их другу это вряд ли понравится. Убегать с поля боя в разгар сражения тоже было недостойно частных детективов, коль скоро они себя таковыми назначили. И вообще… Интересно досмотреть, чем в итоге закончится эта странная и жутковатая мелодрама с переодеванием и сбрасыванием масок. До сих пор ведь они не получили ответ на главный вопрос: для чего Владислав Волков после сорока лет решил стать Иваном Кармашовым?
Хорошенько поразмыслив, Лина и Башмачков решили остаться в пансионате до конца смены. Придется, конечно, соблюдать все возможные меры безопасности. Во-первых, не стоит появляться на улице с наступлением темноты, во-вторых, лучше ходить повсюду вдвоем, обращая внимание на любые подозрительные моменты, и, в-третьих, надо выбирать для прогулок каждый раз новый маршрут. С едой и напитками тоже придется быть осторожнее, ведь яды как средство расправы с неугодными никто не отменял.
– Кому-то очень не нравится, что мы хотим докопаться до сути, значит, попытки запугать нас будут повторяться, – мрачно сообщил Башмачков.
– Пусть лучше весь пансионат узнает о наших отношениях, чем нас расстреляют по одиночке, – сказала Лина, и Башмачков, как обычно, с ней согласился.
После бессонной ночи они явились на завтрак с изрядным опозданием.
– О, наша рябина, кажется, окончательно перебралась к дубу! – воскликнула Мария Кармини, но никто не поддержал ее шутливый тон.
– Партия входит в эндшпиль, – сказал Егор Капустин, – до конца семинара осталось несколько дней. Когда на кону большие деньги, лично я не намерен отвлекаться на чужие отношения.
– Вот именно! – поддержала его Кира Коровкина. – Для меня теперь главное – узнать, кто из нас окажется в выигрыше и сорвет самый большой куш. Хочется верить, что это буду я. Сами знаете, какие нынче гонорары у детских писателей.
– А вы, Кира, уже написали план романа? – поинтересовалась Лина.
– Остались кое-какие заключительные штрихи синопсиса и первой главы, – детская писательница обвела всех победным взглядом. – В самое ближайшее время я ее зачитаю на семинаре. Признаюсь, коллеги, работа была не труднее, чем над детской сказкой. В сущности, схема та же: трудное детство, происки коварных врагов и наконец – достижение заветной цели: руки принцессы или королевского трона.
– Зря старались, сочиняя всю эту чепуху, – перебила ее Мария Кармини. – Я уже мысленно отправила запрос во Вселенную.
– И что же вам ответила Вселенная? – поинтересовался Егор Капустин.
– Она сказала, что в равной борьбе победит самый талантливый. Думаю, излишне объяснять, кто это. Банальные схемы мне неинтересны. Для меня Иван Кармашов – реинкарнация Александра Блока. Поступками моего героя движет любовь к Прекрасной даме, женщине старше его, но по прежнему красивой. Скорее всего, я построю мою книгу как роман в стихах. Уверена: и самому герою, и Ильинской такой литературный ход понравится. Мне что-то подсказывает, что сюжет Марии Кармини будет самым оригинальным и трогающим душу.
– Поэма о романтичном фермере? – спросила Лина, чуть не поперхнувшись от смеха.
– Автора надо судить по законам, им над собой поставленным, – назидательно процитировала Кармини кого-то из классиков и резко поднялась с места, даже не пожелав присутствовавшим за столом приятного аппетита.
– Хорошо хоть яду в кофе не подсыпала, – мрачно пошутила Кира Коровкина.
Семинаристы закончили завтрак и поспешили в зал. В столовой остались только Лина и Башмачков.
– Не торопись, – попросила Лина Башмачкова. – ешь спокойно свою овсянку с джемом и допивай кофе. Даже если опоздаем минут на десять, немного потеряем. Разве что не послушаем Кирино сочинение а-ля братья Гримм и не проникнемся поэмой Кармини в стиле поздней Ахматовой. Боже, на что только не идут в наши дни обнищавшие писатели, чтобы заработать на кусок хлеба с маслом! Пускаются, как и мы с тобой, во все тяжкие, засунув стыд и честь куда подальше. Грустно все это, Башмачков!
Минут через десять Лина и Башмачков, демонстративно державший ее под руку, вышли в совершенно пустое фойе, и тут…
Ба-бах! Лина с Башмачковым инстинктивно отпрянули назад. И правильно сделали, потому что прямо перед ними обрушилась с потолка тяжелая люстра. Вместе с этим монументальным сооружением на паркет свалился солидный кусок лепнины, и в фойе поднялось облако пыли. В зале, где начался семинар, стихли голоса, что-то шумно обсуждавшие, и наступила полная тишина.
– Ни фига ж себе! – только и смогла прошептать Лина. защищая нос и рот от пыли носовым платком.
– Как в мюзикле «Призрак оперы»! – пробормотал Башмачков. – Похоже, в этом милом местечке орудуют призраки. Жаль, что мой друг Колян Васильев в них не верит. Говорит, что там, где люди видят призраков, просто следаки еще не раскрыли преступление. В общем, надо глубже копать, чтобы засадить этих призраков за решетку.
– Еще бы шаг – и капец котенку! – не могла успокоиться Лина. оглядываясь на то место, где на боку лежала изрядно покореженная люстра.
– Что это было? – в холл вбежала администратор Милана. Увидев упавшую люстру, девушка побледнела и застыла на месте.
– Что случилось? Об этом вашего завхоза надо спросить, – сказала Лина. – Почему у вас люстры на отдыхающих падают? Мы, между прочим, можем солидную сумму у вашей дирекции отсудить. За покушение на нашу жизнь по неосторожности.
– Ой, что теперь будет! – Милана не выдержала и разрыдалась. – Перед заездом писателей в холле как раз был ремонт. Люстру помыли, почистили и повесили снова. Цветков лично крепления проверял. Ну, дела! Теперь потолок придется заново штукатурить, а былую красоту ремонтировать. Видите, вон там хрустальные висюльки разбились, а тут бронзовые детали погнулись? Страшно даже себе представить, как директор разозлится! Ведь это все дополнительные траты! Ну, а нам – новые хлопоты. Надо временный светильник повесить, а то после пяти в холле будет темнотища – глаз выколи.
Семинаристы высыпали из зала, шумно обсуждая странный грохот, а вскоре в эпицентр событий подошли и Ильинская с Цветковым.
– Вот видите, коллеги, – невозмутимо обратилась Станислава Сергеевна к Лине и Башмачкову, – то, что здесь случилось, подтверждает старую истину: на семинар надо приходить вовремя. Явились бы в зал вместе со всеми – не подвергали бы себя серьезной опасности.
– Не факт, – усмехнулся Башмачков, – в этом вашем «тихом месте» все время что-нибудь случается. Не удивлюсь, если в следующий раз в окно моего номера боевая граната залетит.
– Ох уж эти писательские фантазии! – расхохотался Цветков. До таких ужасов обычный человек вряд ли додумался бы.
– Фантазии, говорите? Помните, недавно псковский ефрейтор случайно шмальнул из танковой пушки по «Детскому миру»? Хорошо, что было раннее утро и никто из покупателей и продавцов не пострадал. Нет такой фантазии, которая не стала бы в России явью, господин Цветков!
– Что ж, друзья, в жизни всякое бывает, – спокойно сказала Ильинская. Похоже, в отличие от своего зама она никогда не теряла самообладания. – Успокойтесь, пожалуйста! Упала всего лишь турецкая люстра, а шуму столько, будто опять сгорел Нотр дам де Пари! Предлагаю, коллеги, вернуться в зал и продолжить работу. Времени у нас остается совсем мало, а мы ведь еще не выбрали открытым голосованием, какой роман о нашем герое заслуживает первой премии.
– Ведите в свои чертоги, Станислава Сергеевна! Меня самого снедает любопытство: кто же среди нас окажется самым достойным, – проворчал Башмачков. Литератор крепко взял за руку Лину, все еще находившуюся в оцепенении, и повел ее в зал. Они уселись на знакомые места в последнем ряду и стали делать вид, что слушают конкурентов, хотя литературная схватка волновала их меньше всего. Лина тесно прижалась к Башмачкову и зашептала ему прямо в ухо:
– Знаешь, пока ты пикировался с Цветковым, Милана мне кое-что рассказала. Оказывается, эта люстра имеет специальный механизм, что-то типа лебедки. Механизм скрыт за правой шторой и намертво закреплен тяжелым грузом. Раз в год, обычно ранней весной, люстру спускают с потолка, чтобы помыть к началу нового сезона. По словам Миланы, Цветков не только знал о существовании этого механизма, но помогал закреплять люстру. Неужели бульдог Ильинской решился нас грохнуть?
Тем временем семинар шел своим чередом. На сцену выходили писатели и зачитывали синопсисы будущих биографий Ивана Кармашова. Постепенно образ героя высветлялся, укрупнялся, становился почти идеальным. Разумеется, каждый участник семинара придумывал его в своем стиле и на свой лад. Мария Кармини, как и собиралась, сделала упор на любовную линию. Синопсис она набросала на этот раз не в стихах, а в прозе. По ее версии, Ваня был красивым и чувствительным юношей, писал стихи и нравился барышням. Однако на заре жизни он влюбился раз и навсегда – в женщину старше себя, красивую и талантливую. Злые люди и непредвиденные обстоятельства пытались ему помешать, однако Иван, как и его любимый поэт Александр Блок, назвал возлюбленную Прекрасной дамой, возвел ее на воображаемый пьедестал и далее добивался успехов только ради нее. Разумеется, Иван был живым, увлекающимся мужчиной, на его жизненном пути встречались порой более молодые и красивые женщины. Но краткие романы не могли затмить любовь всей его жизни. Иван пронес ее через множество суровых испытаний и не сломался, напротив, сумел построить свою жизнь наилучшим образом. В финале книги он должен сложить к ногам своей Прекрасной дамы все свои победы и достижения.
Кармини окинула победным взглядом зал, затем сверкнула блестящими бусинками-глазками в сторону Ильинской и, сорвав дежурные аплодисменты, отправилась на место.
Следом за поэтессой на сцену поднялся Егор Капустин. Писатель-фантаст неплохо поработал и ловко вписал научные термины в первые главы биографического романа. Егор изобразил героя талантливым инженером, постоянно преодолевавшим сопротивление консервативных бюрократов. Продолжение он пообещал захватывающее. Дескать, пройдя все испытания, Иван сделает серьезное научное открытие, а математический склад ума поможет ему преуспеть во многих сферах жизни, даже в сельском хозяйстве.
– По-моему, Лин, это уже не формат ЖЗЛ, скорее – житие святого Иоанна! – проворчал Башмачков, и Лина, не сдержавшись, громко хихикнула.
– Для жития нужны нетленные мощи, а наш герой вполне себе жив и здоров, – сказала она. – Жаль, что он не слышит эти оды в свою честь.
– Кира Коровкина, вы готовы зачитать нам свой синопсис? – спросила Ильинская.
– Давайте после перерыва, – попросила Кира, сжав маленькие кулачки. – Услышала выступления коллег и поняла: надо еще немножко поработать над текстом. Хочется всех удивить.
Лина и Башмачков едва дождались, когда начальство и семинаристы покинут зал. Они вышли за последними участниками и оглядели фойе. Никого! Парочка быстро подкралась к плотной шторе, обрамлявшей высокое окно в зале, и заглянула за нее. Тяжелый груз был варварски оторван от металлического троса, что называется, вырван «с мясом». Крепление было вывернуто из углубления в полу и валялось в стороне от отверстия.
– Ого! Кто-то очень хотел, чтобы мы выбыли из игры, – прошептала Лина.
– Не дождутся! – прошипел Башмачков, и от его злой решимости страх в душе Лины вдруг куда-то исчез, словно Башмачков расстрелял его из игрушечного бластера.
Как чертик из картотеки
– Понимаешь, кто-то должен был знать, что мы пройдем именно в ту минуту через фойе, – начала было Лина, но тут у Башмачкова зазвонил телефон, и литератор дал знак замолчать.
– Ну что, Колян? – Башмачков прижал трубку к уху. – Ни фига себе! Лина, записывай, диктую. Значит, так. Владислав Петрович Волков по кличке Волчок отсидел полтора года за финансовые махинации в девелоперском бизнесе и вышел по амнистии десять лет назад. Вскоре после освобождения он сменил фамилию и имя и стал Иваном Васильевичем Кармашовым. Как это ему удалось? Вступил в брак с гражданкой Кармашовой, которая была старше мужа на пятнадцать лет. Видимо, за взятку ему удалось сменить не только фамилию, но и имя.
Башмачков внимательно выслушал сообщение следака Васильева и сказал:
– Во-первых, Колян, спасибо за потраченное время. Как говорит, молодежь, сорян! Во-вторых, не беспокойся. Все бросать и мчаться сюда, как на пожар, не стоит. Мы с Линой как-нибудь сами справимся. Прикинь, эти мутные челы совсем уж допотопными методами действуют! Такое впечатление, что они Агаты Кристи начитались. Какие-то нафталинные примочки! То люстру на пол уронят, то из пневматики пальнут, то в номер в мое отсутствие залезут. Фигня какая-то! Серьезные люди так не работают. Не беспокойся, Колян! Да-да, обещаю не геройствовать. Если будет реальная угроза, мы с Линой сразу же тебя наберем. Слава богу, этот «семинар на крови» заканчивается. Главное, мы поняли… Алло, Колян, ты слышишь? Литература тут чисто для прикрытия, а цель у семинара совсем другая. Какая? Скоро узнаем. Вечером станет известно, кто всех обойдет на крутом повороте и в итоге получит солидный гонорар. Ты не поверишь, тут конкретная жесть! За деньги спонсора авторы бьются насмерть. В буквальном смысле слова! Старик, повторяю: Шекспир отдыхает! Странно, правда, для литературных бдений? Как только мы с Линой вырвемся на волю, приезжай сюда со своими ребятами! Ты уж точно с легкостью выяснишь, почему писатели мрут здесь, как мухи. Обещаю, мы будем помогать изо всех сил. Короче, скоро встретимся за кружкой пива и все вам с Березкиной расскажем. Тут такие приколы – нарочно не придумаешь! Почище неаполитанской Каморы. Короче, не волнуйся, братан, мы в полном порядке. Прикинь: у нас тут надежная защита – охранник Кузьмич. Наш, как говорится, инсайдер. Кузьмич обещал свистнуть, если что подозрительное почует. Местный бармен тоже крепкий мужик, если что – плечо подставит. В общем – до скорого! На связи!
Башмачок повесил трубку и сказал с хитрым видом:
– Колян опять велел тебя поцеловать!
– Подожди ты с поцелуями, давай о деле. То есть об Иване Кармашове. Если честно, я в шоке. Откуда Колян узнал все эти факты?
– Как откуда? Волчок выпрыгнул на него из картотеки, словно чертик из табакерки! Цифровой век давно наступил, мадам Томашевская! Мы с тобой, как и остальные россияне, находимся под колпаком, то бишь, во всех электронных картотеках и списках. Кликуши и юродивые, кричащие о цифровом рабстве, недалеки от истины. Полиция знает все! А уж о тех, кто отсидел в колонии, и подавно все до мелочей известно. Колян не зря старался, надо будет ему проставиться. Как тебе такая новость: наш герой бывший зэк?
– Я в шоке! Реальная биография Волкова-Кармашова круче любых писательских фантазий. Как говорится, жизнь опережает мечту. Только вот книга о его жизни должна быть написана в жанре милицейского протокола.
Вход рубль – выход десять
В тот день Ильинская осталась в офисе вдвоем с секретаршей. Так случалось нередко, поскольку шеф часто бывал в разъездах, пытаясь вовлечь в орбиту своего бизнеса ближайшие к столице города. Уж в чем в чем, а в безделье Волкова упрекнуть было невозможно. Вот и в тот день он отбыл на пару дней в командировку, загрузив Ильинскую и секретаршу множеством заданий. Аркадий Цветков, начальник отдела кадров, заодно отвечавший в их фирме за безопасность, уехал вместе с шефом. Ясное дело, отсутствием начальства было грех не воспользоваться. Ильинская переложила на секретаршу Милану часть поручений, данных ей шефом, попросила девушку оставаться «в лавке» до конца рабочего дня, а сама решила смыться из офиса на пару часов раньше обычного. Наконец-то появилась возможность сходить в парикмахерскую и заглянуть в бутик, где она накануне присмотрела блузку любимого цвета айвори, то бишь, слоновой кости. К сожалению, этому дивному плану не суждено было сбыться…
– Проверка УБЭП! Всем оставаться на местах! Руки на столы!
В офис ворвались трое рослых мужчин в шлемах-балаклавах, оставлявших открытыми только глаза. Началось странное представление, получившее в народе название «Маски-шоу».
Внутри у Станиславы все похолодело, однако она проявила завидное самообладание.
– Кому – оставаться? – спросила она спокойно. – Вы что, господа, не видите: в офисе всего две слабые женщины, и мы не собираемся оказывать вам сопротивление?
Говоря это, Станислава попыталась спрятать флешку с «черной бухгалтерией» в бюстгальтер, но боец УБЭПа, оказавшийся ближе других к ее столу, в два прыжка подскочил к Ильинской и больно вывернул ей руку. Здоровый детина без труда разжал тонкие женские пальцы, крепко державшие пластмассовый прямоугольник, и кинул через плечо «вещдок» своему начальнику, руководившему группой захвата и перекрывавшему «фигурантам» путь к отступлению.
– За попытку сокрытия вещдока вы задержаны, – процедил офицер, ловко поймав флеш-карту.
– С какой стати? – попробовала потянуть время Станислава Сергеевна, хотя в душе понимала, что любые слова сейчас не только бесполезны, но и разозлят силовиков. – Я слабая женщина, а вы так не по-мужски на меня орете. К тому же я тут не главная, а секретарь Милана – вообще технический работник. Директор фирмы – Владислав Петрович Волков, а его зам. – Аркадий Цветков. Вот с ними, пожалуйста, и разбирайтесь.
– Ввиду отсутствия в офисе руководства нам придется задержать вас, госпожа Ильинская, – сказал старший. – Не беспокойтесь, Станислава Сергеевна, до ваших подельников мы тоже доберемся. Если начальство решит, что вы невиновны – вас вскоре отпустят.
– А в чем, собственно, причина вашего, эээ…, с позволения сказать, внепланового визита? – спросила Ильинская. Она все еще надеялась, что удастся заболтать или, на худой конец, разжалобить визитеров. Ильинская взглянула в глаза руководителю группы захвата и громко всхлипнула.
– Вы сами пойдете или предпочитаете в наручниках? – лениво поинтересовался старший, не обращая внимания на женские слезы.
– Сама, – тихо сказала Ильинская и обратилась к секретарше: – На сегодня, Милана, ты свободна. Закрой, пожалуйста, офис и позвони Волкову и Цветкову.
Милана была смертельно напугана и не нашла в себе сил даже ответить Ильинской. Девушка молча кивнула и разрыдалась.
– Без вас позвонят, – проворчал первый силовик. Он то и дело поглядывал на часы. Было заметно, что парень торопится домой.
– Слушайте, мне этот ваш театр народной драмы в печенках сидит, идите уже, – сказал второй и слегка подтолкнул Станиславу к выходу. Она подчинилась и подумала: жизнь и вправду театр. Только играют в нем не водевили и комедии, а трагедии уровня «Гамлета». Разве могла она в детстве представить себе, что ее судьба будет зависит от Владика Волкова? От незатейливого пацана, усердно помогавшего по хозяйству ее отцу, видному советскому писателю…
