Никас Славич
Всадники Перна. Сквозь тысячи лет
Глава 3
В Промежутке
Чернее мрачной темноты,
Злей стужи – Промежуток стыл,
Мертвы объятья пустоты
Для драконьих хрупких крыл.****
Энн, легендарная сказительница Перна
****Вольный перевод автора с английского, в оригинале:
Black, blacker, blackest,
And cold beyond frozen things.
Where is between when there is naught
To Life but fragile dragon wings?
(с) Anne McCaffrey
Чтобы отвлечься от леденящего мороза Промежутка, всадница повторяла про себя старый стишок, некогда услышанный в Зале арфистов: «Чернее мрачной темноты». Её окружала непроглядная тьма – и ничего больше, кроме неё и извечного холода. Так в стишке и говорилось: «Злей стужи – Промежуток стыл». Обычно, когда она проговаривала про себя слово «Промежуток», всадница выскальзывала из его мёртвых объятий. Но на этот раз они застряли. После слов «Мертвы объятья пустоты для драконьих хрупких крыл» ничего не произошло.
Вокруг по-прежнему царили лишь холод и мрак. Всадница не чувствовала ничего, кроме ледяного ужаса, в том числе и золотой королевы – но женщина твёрдо знала: дракон под ней.
Она повторила про себя стишок ещё раз в надежде, что снова увидит солнечный свет, но нет – ледяной холод всё ещё сковывал её тело. Всадница со страхом поняла, в чём дело. Она совершила непростительную ошибку – не представила изображение места, куда они летели! Неужели она навечно останется в Промежутке?
«Нет!» – хотелось закричать женщине, но Промежуток поглощал все звуки, и его холодная, мертвящая, бездушная пустота угрожала смертью. Всадница с трудом совладала с собой, и панический страх ушёл – всё равно поздно что-то менять. Вместо ужаса женщина ощутила усталость и приходящую постепенно безмятежность. «Не ожидала, что перед смертью меня охватит странное спокойствие», – подумала она.
Всадницу пронзила другая мысль, заставила не столько испугаться, сколько отчаяться. Ей не хотелось умирать в расцвете сил, способной ещё на многое – и всё из-за глупой ошибки, вызванной невероятным напряжением последних дней! Но поздно, и всадница вместе с драконом на веки вечные останется в ледяной, поглощающей всё пустоте Промежутка.
Во внешнем мире – радостном и солнечном! – драконы почувствовали, что всадница и королева погибают в небытии Промежутка, и проводили их в мир смерти горестным плачем. Слёзы навернулись на глаза всех, кто находился рядом.
Они летели в Промежутке – обречённые на смерть; вскоре всадница почувствовала, что задыхается. Не вдохнуть! Вспомнила, сколь прекрасно – дышать полной грудью на свежем воздухе, в окружении величественных скал и оживающей после очередного Падения Нитей природы.
«Всё, это конец, и больше ничего не будет – ни изматывающих боёв с Нитями, ни вдохновляющих и захватывающих дух брачных полётов», – подумала золотая всадница. Конечно, хотелось подольше пожить, сделать для Перна ещё не одно доброе дело, но… Всё решено, и остались лишь попытки ещё на мгновение задержать воздух в груди.
Бесполезно – её сознание померкло, и всадница больше не ощущала холода Промежутка…
***
Коричневый дракон привык называть всадника скоращённо – М’лиан. Мужчина почувствовал охвативший душу страх, когда они вошли в тёмное нечто, льдом сковавшее тело. Юноша хотел вскрикнуть, но звуки тонули в мрачной пустоте. Всадник, конечно, знал, что существует некое пространство для телепортации, но никак не ожидал оказаться в нём. Дракона он не чувствовал, отчего М’лиан запаниковал ещё больше и вместо того, чтобы телепатически нащупать разум коричневого, дёрнулся, чтобы вырваться из невидимого плена окружившего мрака.
Нельзя двигаться там, где ничего нет и всё застыло под обжигающим дыханием темноты. Всадник понял, что бороться бесполезно и окончательно сдался. Он подумал: «Всё. Бесславный конец. Ещё мгновение назад я радовался жизни и тёплому южному солнышку, а отныне – лишь мрак и лёд».
Но он не потерял сознание. М’лиан узрел перед собой нечто серое, тусклый свет. Глаза не обманывали молодого всадника. М’лиан с трудом нащупал сознанье коричневого, из последних сил рванулся вперёд – не своим телом, а слившись воедино с драконом. Всадник почувствовал, что задыхается, но через мгновение серое марево вместе с ледяной тьмой развеялись, и дракон вынырнул из облаков над Райской рекой…
Глава 4
Сквозь тысячи лет
Арфист воспоёт
Великий полёт
Из тьмы да во свет
Сквозь тысячи лет…
Менолли, вступление к балладе «Сквозь тысячи лет»
Д’лин растерянно переступал с ноги на ногу, пока думал, что ответить на вопрос незнакомки. Перселлан почувствовал себя крайне неловко и не сразу сообразил, что пора помочь всаднице подняться. Когда женщина застонала от усилия, Д’лин опомнился и подошёл к кровати. Он приподнял хрупкое тело. Всадница с трудом уселась и долго озиралась вокруг, а потом принялась засыпать мужчин вопросами:
– Южный Вейр? Я по ту сторону Промежутка? Или я всё ещё призрак? А если нет, что это за место?
Предводитель Южного снова не нашёлся, что ответить. Перселлан присел рядом, пощупал слабый пульс всадницы и сказал:
– Простите, мы не совсем понимаем, о чём вы нас спрашиваете. Что значит – по ту сторону? И что за призраки?
Женщина замялась с ответом. Она поправила съехавшую на лоб прядь густых, но не очень длинных светлых волос, и снова огляделась. Она увидела сзади старую королеву и надолго остановила на ней взгляд. Наконец, всадница промолвила:
– Я не ожидала увидеть здесь поселение. Похоже, я снова заблудилась и наш эксперимент со сменой королев не удался. Но как вы нашли меня? Вы тоже… – она сделала паузу, словно не решалась произнести следующие слова, – патрулируете Промежуток?
– Ч-что?! – изумлённо переспросил Д’лин. Определённо, незнакомка способна лишить дара речи даже арфиста!
Перселлан удивился не меньше всадника. На безумную женщина не походила; но разве можно патрулировать Промежуток?!
Всадница в третий раз огляделась и, видимо, сделала для себя вывод. На пару мгновений воцарилась тишина, а потом женщина озвучила свои мысли:
– Нет, видимо, я не заблудилась. Что это за Южный Вейр?
Д’лин наконец нашёл в себе силы ответить:
– Это поселение всадников на Южном континенте. – Он замолк, увидев, что всадница в страхе отпрянула от него.
– Что случилось?! – взволнованно спросил Перселлан и прикоснулся ко лбу женщины, подозревая жар или огненную лихорадку. Но нет – она, похоже, совершенно здорова, если не считать некого оттенка бледности на лице – и неподдельного испуга.
– Вы с ума сошли? Подцепите Великий Мор!
Д’лин тяжело вздохнул:
– Думаю, если за все эти Обороты мы ничем не болели – кроме двух-трёх всадников – то не заразимся. Похоже, нам нужно многое узнать друг о друге и всё объяснить вам. Но, раз вы нас засыпали вопросами, позвольте задать один простой: ваше имя?
Всадница чуть отодвинулась от них, словно боялась чем-то заразиться, и снова долго молчала, не решаясь ответить. А потом она произнесла слова, после чего целитель и всадник надолго лишились дара речи:
– Меня зовут Морета.
***
Марко Галлиани ждал. Впереди – целая вечность. Поэтому он терпеливо наблюдал за тускло-серым не то туманом, не то маревом, расстилавшимся вокруг. И вспоминал.
Вспоминал, что, будучи мальчишкой, он впервые увидел Перн – на экранах «Йокогамы» показывали потрясающую планету, она напомнила ему Землю. Оставалось ещё несколько часов до высадки, а он, совсем молодой и нетерпеливый, гнал время. А потом Саллах Телгар улыбнулась курносому мальчугану и сказала, что ждать больше не придётся.
Он вспоминал: его семья поспешно усаживалась в челнок, а Саллах ободряюще смотрела на них и остальных пассажиров. Это был её второй рейс на Перн. Она уже видела красоты места, где им предстояло жить. Марко и его семья мечтали о том, что построят ферму возле устья реки.
Перн превзошёл все ожидания. Чистый, пьянящий воздух, лёгкое дуновение тёплого ветра, величественные вулканы возле Посадочной площадки и не тронутые людьми джунгли – всё это манило и шептало о возвращении к природе. Марко помнил, что он, вне себя от счастья, скинул тесные космокроссовки – они давно жали ноги, – босиком побежал по приятно щекочущей пятки траве. Он смеялся, улыбался, радовался вместе со всеми. Они прилетели на планету своей мечты.
Колонисты мало-помалу обживали Перн. Посадочная площадка нравилась Марко, но вместе с отцом, Цезарем Галлиани, страстно мечтали найти красивую реку и расположиться возле неё. Когда поселенцы принялись выбирать для себя места проживания, отец договорился с пилотом скутера, и семья получила возможность облететь часть побережья Южного континента.
Марко первым заметил реку внизу. Цезарь увидел, куда показывает сын, и попросил пилота приземлиться. Семья Галлиани вышла из скутера, и все поняли: перед ними желанное место!
Они и ещё две семьи основали фермерский посёлок, назвали его Райской рекой. Так началась счастливая жизнь, свободная от ужасов войны и смрадного неба загрязнённой Земли.
Цезарь, верный своему имени, основал в глубине материка ещё один небольшой посёлок, и назвал его Римом. Это место идеально подходило для разведения скота, и Цезарь надеялся: когда сын подрастёт, Рим будет в надёжных руках.
Шли годы, Марко взрослел и обучался фермерским премудростям. Он прекрасно ладил со всеми животными, но приручить местный необычный вид – маленьких дракончиков, или файров, как их иногда называли колонисты, у мальчика не получилось. Но Марко не расстраивался и радовался окружающему миру. Он узнал, что такое настоящая, неподдельная свобода!
…А потом счастье закончилось. В один час, страшно и жестоко. Марко до сих пор не мог без боли вспоминать тот роковой день. Они с мамой отправились на Посадочную площадку, чтобы попросить на складе Лилиенкампа необходимые материалы. Пилот скутера первым заметил странное серебристое марево на горизонте.
– Дождь, что ли? – удивился он: над посёлком ярко светило солнце.
Но то шёл не дождь.
Когда они приземлились, мама не без испуга сказала:
– Подозрительно тихо.
Миг назад шумели джунгли близ площадки, стрекотали местные птахи и насекомые – и вдруг всё умолкло. Люди привычно сновали туда-сюда, каждый в своих заботах и проблемах.
Пилот удивлённо качнул головой и велел им поспешить. Он остался ожидать внутри скутера. Это спасло его, но не маму Марко.
Они заторопились – не желали угодить под дождь. А потом юноша и его мать увидели, что происходит.
Целая стая маленьких дракончиков в небе над одним из зданий в центре посёлка сражалась, выдыхая пламя, с серебристыми нитями. Они падали сверху и извивались – а на земле ненасытно пожирали траву.
– Ч-что эт-то? – заикаясь, выдавил Марко. Мать побледнела от страха и промолчала. Она схватила сына за руку и побежала подальше от места страшного сражения.
Они мчались к складу Лилиенкампа, не подозревая, что сзади их почти настигли падающие Нити.
Мама споткнулась. Неудачно приземлилась. Зашипела от боли, схватилась за левую руку. Марко подошёл помочь ей – и увидел прямо над собой сражающихся дракончиков.
Их мужеству хоть ставь памятник – отчаянная стайка выжигала непонятные нити, маневрировала и едва спасалась от них. Почудилось, что одна из прядей вот-вот упадёт на крыло или спину дракончика, но тот внезапно исчез – и пару мгновений спустя появился в другом месте и выдохнул пламя.
У мальчика не хватило сил, чтобы помочь матери, а она всё не поднималась – схватило спину. Тогда он побежал к складу, чтобы позвать Лилиенкампа. Ничего не объясняя, Марко схватил его за руку и потащил наружу. Мужчина опешил от неожиданности, а потому замешкался и опоздал. Через несколько мгновений они, находясь под безопасной металлической крышей склада, увидели, что Нити делают с человеком. С матерью Марко Галлиани.
Серебристое нечто вонзилось в тяжело вздымающуюся грудь женщины. Она истошно закричала, не в силах бороться с неведомым врагом. Марко чуть не бросился к матери, но Лилиенкамп остановил его: догадался о смертельной опасности, падающей с небес.
Тело матери свело судорогой; она перестала кричать. Из её живота полезли Нити, они пожирали плоть. Женщина замерла. Из её тела вылезли ещё две небольшие Нити. Горькие слёзы текли по лицу Марко; у него не осталось сил ни пошевелиться, ни броситься к телу матери, когда запоздавший бронзовый дракончик спикировал с небес и сжёг Нити. Наверху продолжалось страшное сражение, а Марко всё стоял и не мог отвести взора от сгорающего тела матери – Кармелии.
Лилиенкамп успокаивающе обнял мальчика – Марко отчаянно рыдал. А в небесах над ними бились дракончики, и мальчику отчаянно захотелось стать одним из них – чтобы выдохнуть пламя и сжечь проклятые Нити!
Сражение вскоре закончилось, а взбудораженные жители Посадочной площадки долго не приходили в себя. И лишь через час после трагедии губернатор Эмили Болл объявила о неведомом враге из космоса.
Количество жертв и ущерба после первого Падения не поддавалось подсчётам; сотни людей, кто отправился в джунгли охотиться, погибли. Растительность вокруг стремительно исчезала – деревья и листву пожирали упавшие на землю Нити, а летающие без устали дракончики выжигали врага везде, где видели. Огромные засаженные поля превратились в пустоши; повсюду лежали истерзанные тела людей и животных. Марко неостановимо рыдал; счастье оборвалось вместе с жизнью матери.
Вскоре пришедший в себя пилот скутера доставил Цезаря из Рима; отец весь осунулся, а когда увидел обугленные останки Кармелии, он зарыдал, не скрывая чувств. Далеко не сразу отец и сын успокоились. Они оттащили то, что осталось от тела женщины, в джунгли близ пещеры Катрин, где и предали земле.
С той поры Марко редко улыбался; маска печали надолго затмила его лицо, и лишь одно страстное желание – отомстить – давало силы продолжать жизнь.
Весь следующий Оборот – так стали называть года на Перне, – Марко, Цезарь и пилот истребляли Нити. Мальчик освоил обращение с огнемётом, выставил орудие из скутера нарущу и нещадно палил. Но Нити падали ещё не раз, и вскоре поселенцам стало понятно, что неведомый враг пришёл не сам по себе, а был захвачен странной планетой с неправильной орбитой- её называли Кровавой, или Алой Звездой.
А потом появилась надежда. Китти Пинг, женщина-генетик, нашла способ увеличить файров. Зародыши драконов хранились в специальном инкубаторе. Вскоре созревшие яйца перенесли в специальное помещение, куда насыпали горячий песок. То, что файры мысленно и чувственно привязывались к человеку, давало шансы на подобный отклик и со стороны драконов. Для кладки искали партнёров – одарённых телепатически юношей и девушек. Марко никогда ранее не проявлял подобных способностей, но его борьба с Нитями впечатлила адмирала Пола Бендена – тот взял на себя командование перинитами. Юноша попал в число претендентов на Запечатление – так назвали необычную связь, возникающую между людьми и файрами.
Более шестидесяти юных и не очень претендентов пришли на Площадку Рождений. На полу огромной комнаты насыпали горячий песок, на нём разместили яйца. Люди благоговейно молчали, а слетевшиеся отовсюду файры завели торжественную песнь – ею они отмечали любое рождение. Марко невольно ойкнул, когда сквозь башмаки его обжёг горячий песок. Кто-то из зрителей посоветовал ему разуться —стопа быстрее привыкнет к жару, да и обувь будет целее. Юноша весьма удивился, когда босиком ступил на раскалённый песок – и почти не почувствовал боли, только приятное тепло, и оно растеклось по всему телу.
А файры пели всё громче и торжественней, их трелям позавидовал бы любой маститый музыкант. Одно из яиц зашаталось и затрескалось. Претенденты безмолвно наблюдали. Маленький угловатый дракончик пробил скорлупу и выбрался наружу – а потом, жалобно пища, направился прямиком к одному из них. Подобно файрам, драконы при рождении испытывали страшный голод, а потому парнишка, сразу принялся его кормить. Он сообщил публике, что Полент – так звали бронзового «малыша» ростом по грудь отроку – очень голоден.
Драконы вылуплялись, счастливые претенденты находили на всю жизнь крылатого друга. Они уходили с Площадки, чтобы накормить жалобно пищащих новорождённых. Марко не успевал наблюдать за всем сразу – за счастливцами, кого избрали драконы, за яйцами, за зрителями и за файрами. Они усиливали торжественную песнь Рождения. А потом в его сознание проник голос:
«Привет, меня зовут Дулут. Покормишь?»
Марко обернулся и увидел коричневого малыша. Дракон тыкал клиновидной головой ему в ноги. Юноша не сразу сообразил, что отныне он и Дулут – единое целое.
– Конечно, покормлю, – вслух сказал он и взял одно из заготовленных заранее блюд с мясом. И добавил для собравшихся зрителей: – Его зовут Дулут!
С этого момента жизнь Марко круто изменилась. В ней появились мгновения счастья, забота о новом друге и затаённая надежда подняться в воздух на драконе и сразиться с Нитями. И, когда через несколько месяцев Дулут действительно поднял юношу в воздух, Марко понял – началась настоящая жизнь! Они скоро полетят, чтобы сражаться с Нитями.
Но это не сбылось. Вулкан возле Посадочной площадки, доселе дремавший, пробудился, и периниты начали спешную эвакуацию на север – там они укроются от Нитей в огромных пещерах. Пол Бенден задействовал весь воздушный транспорт – и драконов тоже. Часами Марко и Дулут перевозили различные грузы на побережье, откуда их переправляли на кораблях. В воздухе царила полная неразбериха, повсюду сновали драконы и скутеры. После очередного перелёта у юноши закружилась голова. Дулут сочувственно склонил голову к присевшему отдохнуть возле него Марко – и впервые обратился к нему по имени, но сократил его: «М’лиан, может, закончить на сегодня?»
«Ещё один последний полёт – и всё, – ответил ему Марко. – А почему ты меня так назвал?»
«Мне удобнее сокращать твоё имя», – ответил Дулут.
Марко тяжело поднялся на ноги, в очередной раз за день вскарабкался на коричневого, чтобы отправиться за новой партией грузов.
«Полетели!» – сказал он дракону и поднял вверх руку с зажатым кулаком – у всех новоиспечённых всадников этот жест означал готовность ко взлёту.
Увы, он слишком устал, чтобы осмотреться. Дулут ещё не набрал высоту для манёвра и увидел, что прямо на него летит скутер. Он инстинктивно рванулся… в тёмное нечто.
М’лиан, он же Марко Галлиани, с содроганием вспомнил то, самое первое ощущение ледяного холода непроглядной бездны, что окружила их с Дулутом. В момент, когда он готовился к смерти, перед ним возникло марево, куда М’лиан – давно не юноша, но чудом сохранивший внешнюю молодость – с напряжением вглядывался…
Он смотрел в эту пустоту и надеялся увидеть величественный полёт двух королев. Марко наблюдал за серой пеленой, в очередной раз ощущая боль из-за нерешительности. Нет у него той храбрости, что движет всеми остальными Всадниками. Он всё ещё боится смерти – и того, что случится по ту сторону.
Более тысячи Оборотов наблюдает он за серой пустотой, выискивает «заблудившихся» в Промежутке, отправляет их к тому месту, что инстинктивно нашёл Дулут – к опустевшему холду Райской реки. Многие рвались назад, но во внешнем мире превращались в призраков, бесплотных духов, пугали людей. В итоге они возвращались, чтобы совершить последний полёт. На него до сих пор не решился М’лиан. И, возможно, уже не решится.
Марко терпеливо ждал. Он поражался храбрости Мореты: она упорно отправлялась во внешний мир, чтобы вернуть свою золотую королеву – волею судьбы она «потерялась» в Промежутке вместе с золотой старшей Госпожи Форт Вейра. М’лиан завидовал упрямству и решимости Мореты, решившей во что бы то ни стало вернуть Орлиту.
Две золотых искры показались в отдалении, яркие среди серого марева. Марко неспешно приблизился и увидел двух королев. Всадник затаил дыхание – он не решался помешать последнему полёту. Но вместо того, чтобы отправиться на ту сторону, обе королевы внезапно замерли напротив Марко и Дулута.
– О, нет, – застонал М’лиан. – Что-то пошло не так.
Всадницы пару минут смотрели в недоумении на расстилавшийся вокруг туман, а потом их королевы полетели навстречу Марко.
– У меня получилось! – крикнула ему Морета. – Но… почему мы не свершили последний прыжок?..
Марко тяжело вздохнул и не сразу ответил.
– Это сложно объяснить. Давайте отправимся в Райскую реку и там всё обсудим? Здесь не очень удобно разговаривать…
Всадницы – одна довольно старая, лицо покрыто многочисленными морщинами, вторая моложе, но уставшая от бесконечной борьбы с Нитями – согласно кивнули. Вскоре три дракона вынырнули из серого марева над полузаброшенным холдом Райской реки…
***
С самого утра дельфины вели себя странно. В пещере у холда, основанного Ридисом, собрались десятки стай – и все возбуждённо гомонили, прохаживались на хвостах и совершали невообразимые сальто. Они приплыли, видимо, издалека и не успокаивались. Наконец, Ридису это надоело, и он зазвонил в колокол, призывая стаи к порядку. Дельфинер просигналил «рапорт». Он удивился: все вмиг притихли, а из задних рядов выплыла нынешняя Тиллек. Она держалась достойно и произнесла:
– Привет тебе, Тиллек людского рода. Наши стаи приплыли сюда, чтобы свершить великое деяние. Долго мы ждали момента, и он наступил – мой сонар не ошибся и показал грядущие события.
– Подожди. – Ридис растерялся. – Ты имеешь в виду, что увидела будущее?
– Я точно знаю, – уверенно ответила Тиллек. За Обороты тренировок Ридис немало дельфинов научил лучше разговаривать, но речь тех, кто удостаивался звания Тиллек, всегда звучала безукоризненно. – О ритуале спасения знали многие поколения дельфинов, и нам выпала честь провести его.
– Кого необходимо спасти? И почему я раньше ничего не слышал об этом?
– Рассказы о спасении дракона считались красивой выдумкой людей. Очень давно один мужчина рассказал о том, что, возможно, дельфины спасут дракона и всадницу. Я точно знаю: это произойдёт. Сонар открыл, что сделают все дельфины Перна ради укрепления связей между нами, драконами и людьми.
– Потрясающе!
За все те Обороты, что Ридис провёл с дельфинами, он привык ничему не удивляться, но такие новости ошеломили его. Он спросил:
– Но кого именно спасёте, и почему всадники ничего не знают?
– Те, кто летает на драконах, пока не видят будущего – ни люди, ни большие друзья дельфинов не научились этому. Но сонар – знает. Золотая и её старая всадница упадут в воду без сил, и дельфины спасут их.
– Но каким образом?
– Это великое деяние, и в нём примут участие все люди, что сблизились с дельфинами. Те, кто живёт здесь вместе с тобой, уже поплыли со своими стаями, а ты отправишься со мной.
Тиллек медленно повернулась, подставила плавник. Мусклистый дельфинер давно привык к многочасовым плаваниям. Он прыгнул в воду, и Тиллек подхватила его. Вместе со стаями отправились в путь по тёплым волнам южного моря…
