Наталья Гимон
Цвет мантии
Крупная рысь не сводя глаз с детей, бесшумно спрыгнула на землю. Потом сделала несколько нерешительных шагов вглубь леса и, обернувшись, звонко мявкнула и замерла на месте.
– По-моему, она зовёт нас за собой, – громким шёпотом произнёс Божеслав.
Издав короткий урчащий звук, хищница прыгнула в густые заросли подлеска и исчезла.
– Эй! – тут же окликнула её Марька, раздосадованная тем, что пушистая красавица так быстро сбежала. Но с другой стороны стены из кустарника снова раздался громкий утробный зов. – За ней! – сразу же ринулась следом девочка, но Вилька поймала её за рукав:
– Стой! Куда ты?
– Туда! Вдруг ей наша помощь нужна?
– Да мы себе здесь ноги переломает, когда солнце сядет! – возмутилась старшая, но, посмотрев в насупленное личико Марьяны, поняла, что этот спор она уже проиграла. Чтоб малышка оставила бедную котю без помощи? Да никогда! Её отсюда теперь только волоком утащить можно было. Вместе с парой ближайших берёзок, за которые та будет цепляться.
Вилея обернулась к Божеславу:
– Ты ещё что-нибудь умеешь, поджигатель сараев?
Вместо ответа, мальчишка подхватил с земли какую-то палку и несколько раз дунул на неё. С четвёртого раза от верхнего конца ветки заструился тонкий дымок, и она вспыхнула, ярко озарив светом окружающий детей лес.
– Огонь оградить не забудь, – напомнила Вилька, потом забрала у Божеслава факел и, пробормотав: «Боги, что ж нам сегодня так везёт-то?..», бросилась за рысью. Что-то подсказывало ей, что зверь хотел показать им нечто очень важное. И это сейчас было даже важнее, чем маленький призрак, при мысли о котором кто-то невидимый словно шептал ей на ухо: «Всё хорошо… Всё хорошо…» И она верила этому шёпоту, не в силах сопротивляться.
Они долго почти бегом пробирались, а вскоре и продирались сквозь подлесок и нетронутый деревенскими бурелом. Уже давно стемнело, когда в круг света попал, наконец, не кончик рысьего хвоста, а весь зверь целиком. Он сидел на небольшой поляне возле исполинского ствола гнилого поваленного временем дерева и довольно жмурился на пламя. Дети с облегчением застонали и повалились с ног.
– Ну, и куда ты нас привёл? – с трудом переводя дыхание, сидя на коленях, просипела Вилька. Рысь сразу же принялась разрывать дёрн под боком погибшего дерева. Дети озадачено переглянулись. И вдруг услышали доносящийся из-под земли едва различимый голос:
– Помогите! Пожалуйста, кто-нибудь!
– Эй! Вы кто? И что там делаете? – закричала Марька в неширокую щель между древесным боком и краем оказавшейся прямо под ним ямы.
– Это те горе-кладоискатели, которых разыскивают в деревне, – прозвучал за спинами склонившихся над щелью детей незнакомый мальчишечий немного хрипловатый голос. Взвизгнув от неожиданности, дети подскочили на месте.
– А ты кто такой?! – испуганно пролепетала Вилька, загораживая собой малышей.
– Корс, – спокойно ответил мальчишка.
– А…
– Я вас сюда привёл.
– Так ты что – оборотень?! – аж подпрыгнул от своей догадки и от восторга Божеслав.
– Волхв-перевёртыш.
Теперь, когда страх от внезапного появления мальчишки прошёл, в свете горящего зачарованным огнём факела Вилька смогла его разглядеть.
Корс был постарше Марьки. Взъерошенные тёмно-рыжие волосы оттенком очень напоминали мех пятнистого зверя, за которым они совсем недавно спешили сквозь ночной лес. Глядя на них, ещё приходило в голову странное сравнение: «волосы цвета осени». Большие карие, как спелые вишни глаза не очень вязались с обликом рыси, но взгляд их всё-таки был такой же настороженный и одновременно смелый. На нём была странная – дикая, что ли – одежда: кожаные штаны и меховая безрукавка, а ноги были и вовсе босые.
– Слушайте, мне, вообще-то, помощь ваша нужна, – напомнил мальчишка и кивнул на заваленную яму. – Они там уже несколько дней сидят. И судя по запаху, один из них ранен. Может, господа будущие чародеи поторопятся и сделают что-нибудь? Я один это брёвнышко с места не сдвину.
Дети замерли от удивления.
– А как ты узнал?
– А как кошка узнаёт о мышах в подвале?.. – пожал он плечами и насмешливо взглянул на Божеслава. – Ну, что, попробуешь… Божик?
Тот, встрепенувшись, вдруг обиженно выкрикнул:
– Я не Божик!
Кулачок белоголового рванулся вперёд, но до Корса ему было не достать. Однако резкий шум, словно от порыва ветра, вдруг прошил тишину. Рыжий отлетел назад и врезался спиной в стоящую позади берёзу.
– Что это было? – растерянно замерев, произнёс Божеслав одними губами. Корс поднялся на ноги, отряхнулся и потёр ушибленную поясницу.
– Ну, наконец-то… А сильнее можешь? – Он посмотрел на восхищённо-перепуганных девочек и, предугадывая их вопросы, сказал: – Сила перевёртышей в основном в том, что мы видим, слышим и чувствуем намного больше остальных людей. От него не пахнет жаром – огонь не его врождённая сила. Но у него запах свободы – он пахнет небом и ветром. Это учуял мой нос. – Корс улыбнулся, касаясь пальцем кончика носа. – И если он очень постарается, то, благодаря ему, мы спасём пленников из этого капкана.
Божеслав был упрямым и старательным мальчиком. С двадцатого раза ему снова удалось поймать в свои руки ветер, а после, бог знает с какого – отодвинуть накрывшее яму дерево ровно настолько, чтобы в увеличившуюся щель смог пролезть гибкий, как кошка, Корс. Рыжий мальчишка оказался очень запасливым: у него даже верёвка нашлась, с помощью которой из нечаянной западни и были извлечены двое грязных ребят. Один из них был без сознания и бредил, и Вилька подтолкнула к нему замешкавшуюся маленькую целительницу. Та сразу положила ладонь себе на бок, где обычно висел маленький полотняный кошель с травками, которые Марька всегда собирала просто так, не думая, вместо букетика в пять былинок, а потом всегда оказывалось, что маленькая ручка каким-то чудом выудила из полевого или лесного разнотравья какой-нибудь болегон или затвор-траву.
– Ой! – вдруг вскрикнула девочка и замерла, широко открытыми глазами глядя на старшую подругу.
– Что случилось?! – Вилька посмотрела на пустую ладонь малышки и сразу всё поняла. Кошеля на месте не было.
– Виля, я не нарочно! – всхлипнула маленькая. – Я его на крыльце у той женщины позабыла. Случайно. От удивления. Когда Божик сарай поджёг. – И опустила личико, вытирая ладошками побежавшие по щекам слёзы.
Вилька про себя снова пообещала при первом же удобном случае устроить мальчишке хорошую взбучку и тут же обняла Марю за плечи.
– Ну-ну, ничего страшного. Подумаешь – травок нет. Мы сейчас другие найдём. – Она огляделась по сторонам и поправила сама себя: – Хотя, нет, не найдём. Темно слишком… – Затихшая было, малышка в её руках заревела почти в голос. – Нет-нет! Не плачь! Послушай меня, Маря, послушай! – Девочка заглянула в заплаканные глаза маленькой целительницы. – Мы не обойдёмся без тебя. Он не обойдётся. – Она кивнула на бледного мальчугана, с закрытыми глазами вытянувшегося рядом и постанывавшего в забытьи. – Прошу тебя! Я же знаю: ты ведь и без травок справишься.
Марька, всхлипывая, затрясла головой, но внезапно раздался хриплый голос второго из спасённых ими ребят:
– Пожалуйста, помогите ему. Он здесь из-за меня. Это ведь я его подбил. И если с ним что случится…
– Маря, – снова позвала её Вилька. – Если бы такое случилось со мной, что бы ты сделала?
– Поменялась бы с тобой местами, – тут же, не раздумывая, выпалила малышка. И Вилея знала, что с неё бы сталось. Она бы действительно смогла. Поэтому девочка сразу же протестующее замотала головой.
– Нет, ну, так уж совсем-то не надо… Нам бы как-нибудь его в деревню доставить. Чтобы он дорогу перенёс. А там или твои травки найдём, или местному знахарю его передадим.
– А вдруг у меня не получится? – жалобно хлюпнула носом Марька. И старшая ободряюще ей улыбнулась.
– Получится! Я знаю: обязательно получится! Нужно только постараться!
Марька судорожно вздохнула, вытерла кулачками глаза и, ещё раз взглянув на подругу, придвинулась поближе к тяжело дышащему мальчишке. Все замерли, но целительница неожиданно твёрдо буркнула:
– Не смотрите.
Разочарованно отвернувшись, дети погрузились в ожидание.
Как и что она делала, Марьяна сама толком не понимала. Просто иногда она с такой силой желала чего-нибудь – например, немедленного срастания нечаянно подсечённой косой ноги Вильки или прекращения болотной лихорадки у младшего братика прошлой осенью, – что желание её исполнялось само собой. Правда, почему-то это срабатывало только тогда, когда дело касалось недугов или серьёзных ран. И как бы она не старалась, а нажелать себе целый кулёк сахарных крендельков у девочки никогда не получалось.
Спустя несколько минут дети заметили, что стоны бредившего мальчишки прекратились.
– Не вытянула!.. – обернувшись, тихо воскликнул Божеслав и затаил дыхание, но тут же схватил несильную затрещину от рыжего Корса.
– Думай, что говоришь!
– А чего?! – обиженно набычился на него белоголовый.
– Если будешь отовсюду только плохого всегда ждать, то никогда ничего хорошего у тебя не получится, – объяснил тот. – Так мой отец говорил.
Тем временем Вилька посмотрела на исцелённого. Мальчишка спокойно и ровно дышал во сне, и восковая бледность его лица сменилась обычной бледностью сильно утомлённого человека. Сидевшая рядом Марька вытирала тыльной стороной ладони мокрый лоб, а личико у неё напротив было розовым, словно от натуги. Вилька молча обняла маленькую за плечи.
– Слышь? – раздался у неё над ухом смущённый голос Корса. – У меня тут… это… молоко есть. – И он протянул ей небольшую флягу.
Осторожно влив немного молока в рот с трудом пришедшему в себя мальчонке и разделив остальное между двумя младшими детьми и вторым найдёнышем, Вилька вернула рыжему пустой сосуд. Тот потряс его с сожалением, слушая пустоту внутри, и спрятал на пояс под безрукавку.
И вдруг Вилея почувствовала, как глубоко внутри неё неожиданно родилась и стремительно накрыла её с головой волна необъяснимой тревоги. Шевелящаяся, будто живая, заставляющая вздрагивать и переминаться с ноги на ногу, она вызывала почти непреодолимое желание немедленно бежать с этого места. Глаза девочки с тревогой обежали приютившую их поляну и внезапно споткнулись на огромном стволе поваленного дерева. Словно ожидая чего-то. В какой-то миг ей показалось, что ночная тьма за пределами круга, очерченного зачарованным огнём лежащего на траве факела, шевельнулась, и по спине у девочки побежали мурашки. Там точно кто-то был. Или что-то? «Юм?..» – неуверенно позвала Вилька, но ответа не последовало. Тогда она прикрыла глаза и глубоко вздохнула, стараясь успокоить встрепенувшееся сердце и сосредоточиться. Когда память нарисовала перед сомкнутыми веками девочки кусочек леса со старым стволом на земле, она беззвучно сказала неведомому: «Я тебя вижу».
Это был самый обычный наговор. Вилька иногда накладывала его на смешливых русалок, когда те, забавы ради, таскали на речке из её корзины бельё и прятались вместе с ним то в камышах, то в омутах. Никакого вреда зеленовласым красавицам оно не причиняло, а просто выводило их, словно мать за руку, на свет божий. Проказницы для вида, конечно, надували губки, мол, испортила им всю игру, да и кому понравится, когда тебя из укромного местечка волокут пред очи человечьи. Но по-настоящему на девочку никогда не обижались. Сами же, всё-таки, виноваты.
Вот и сейчас Вилея хотела только взглянуть на того, кто так недобро, как ей казалось, разглядывал их из-за ночной завесы. Но лесная темнота вдруг резко оттолкнула её порывом ледяного ветра.
– Как-то мне… неспокойно… – неожиданно прозвучал рядом напряжённый голос Корса.
