Наталья Антарес
Любой ценой. Том III

Вот так и приходит слава! Хвала небесам, что Алексашина и секретарша дружно не фанатели от «Хитмена», а лишь краем глаза видели бой Агапов-Дворжак и только по касательной зацепили циркулирующие в прессе сплетни. В противном случае я бы предпочла провалиться сквозь землю, чем комментировать свою личную жизнь, удовлетворяя чужое любопытство. На мою удачу Тагалдызин то ли не смотрел злосчастный поединок, то ли просто меня не узнал, а вот у прекрасных дам моя внешность почему-то запечатлелась в памяти.

Я стремительно ретировалась из офиса, пока ко мне не выстроилась очередь за автографами, и с облегчением вздохнула лишь после того, как села в машину. Я сделала для Интарса всё, что могла – съездила в агентство, пообщалась с риелтором и, если покупатель не передумает, то всех участников «сделки века» смело можно будет поздравлять с почином. Имелся, конечно, шанс, что клиент Алексашиной побоится рисковать и найдет предлог, не отсылать Интарсу аванс, но здесь я уже была бессильна. Моя миссия была выполнена, и у Интарса полностью отсутствовали причины обвинять меня в недостаточном усердии, а значит, свое обещание он также обязан был сдержать. Хотя к чему эти наивные иллюзии – разве я не убедилась, что категория порядочности была абсолютно неприменима к таким, как Интарс? Он уже доказал, что жажда наживы стоит для него превыше всего, а его любимые методы достижения цели великолепно характеризуются формулой «подлость, шантаж и надувательство»? Далеко не факт, что даже если деньги поступят ему на счет в оговоренные сроки, Интарс немедленно преисполнится ко мне величайшей благодарностью – да он скорее торжествующе ухмыльнется в кулак и оперативно исчезнет с радаров, чем бросится помогать мне в поисках изготовившего амулет шамана. Запросто может статься, что я вхолостую потратила полдня, и с моей стороны глупо рассчитывать не только на помощь, но даже на обычное спасибо. Интарс был настоящим королем манипуляции, и там, где я училась, он преподавал, но мне упорно не хотелось признавать, что меня банально обвели вокруг пальца, обставив все так, будто я сама охотно подписалась на авантюру с продажей доли в коммуналке.

Всё прояснить мог только разговор по душам, и я решительно разблокировала смартфон. В статус-баре по-прежнему висело уведомление о непрочитанном сообщении, и я первым делом зашла в мессенджер. Новостей о «Хитмене» не было уже целую вечность, и я сходила с ума от неопределенности, но в ту секунду, когда я открывала чат с Сэмом Броуди, мне вдруг подумалось, что вести из Америки страшат меня гораздо больше гнетущей тишины.

ГЛАВА XXXII

Промоутер надиктовал для меня голосовое сообщение, и я не сразу отважилась нажать на «play», а когда наконец нашла в себе мужества обреченно ткнуть пальцем в сенсорный экран, мое сердце на миг прекратило биться. Сообщение от Броуди я почему-то слушала с закрытыми глазами – наверное, так мне было легче абстрагироваться от внешнего мира и всецело сосредоточиться на звучащем из динамика голосе. Благодаря регулярной практике, я достаточно неплохо воспринимала английскую речь на слух, и даже ярко выраженный американский акцент промоутера меня особо не смущал. Чем чаще я путешествовала по миру, тем меньше затруднений с пониманием иностранцев у меня возникало, однако, сейчас у меня настолько громко пульсировала кровь в висках, что сквозь эти гулкие удары я едва различала отдельные слова.

«Привет, Доминик! Надеюсь, ты в порядке. Извини, но у меня нет для тебя хороших новостей. Я пытался навестить Яна в госпитале, но врачи не пускают к нему никого, кроме близких родственников. Я разговаривал по телефону с Таей – Ян по-прежнему без сознания и, как выразилась Тая, с каждым днем он будто уходит всё дальше от нас. Это значит, что Ян ни на что не реагирует, и у него нет никаких признаков улучшения, а жизнь в его организме поддерживается лишь за счет медицинского оборудования. Если «Хитмен» не придет в себя, последствия длительного пребывания в коме станут необратимыми, и может наступить смерть головного мозга. Спонтанное дыхание к Яну так и не вернулось, и это очень опасный симптом. Теоретически человек может находиться в таком состоянии годами, но его шансы на выздоровление уменьшаются пропорционально времени, проведенному в коме. Точного диагноза до сих пор нет, четких прогнозов доктора тоже не дают, так что еще раз прости, но мне совершенно нечем тебя порадовать. Нам остается только молиться за «Хитмена» и уповать на милость Господа. Полиция начала расследование инцидента, но скорее всего произошедшее будет объявлено несчастным случаем. Ян с Дворжаком ожесточенно молотили друг-друга в течение восьми раундов, а всем нам известно, что для профессионального боксера с многолетним стажем выступления на ринге любая травма может оказаться роковой. Если ты регулярно пропускаешь удары, рано или поздно тебе это непременно аукнется… Не скрою, я и сейчас подозреваю Яна в употреблении допинга, несмотря на чистые анализы, но, думаю, пока Ян в коме, правду мы так и не узнаем. Возможно, Тае известно больше, чем он мне рассказала, но я же не могу лезть в к ней в душу и силой выпытывать подробности. Вроде бы Тая собирается перевезти мужа в другой госпиталь, но я не в курсе, где именно она планирует продолжить лечение. Тая великолепно держится, но я чувствую, что она уже на пределе. Для нее все это чудовищный стресс, Ян говорил, что предыдущие беременности протекали у Таи довольно тяжело… Он всегда старался максимально оберегать ее от стресса и не посвящал в свои проблемы, в последние года два-три у них фактически не было семьи – свои интересы, свой круг общения, их объединяли лишь дети. Я очень удивился, узнав, что Тая ждет третьего ребенка… Мне казалось, что этот брак давно стал сплошной формальностью, а тут вдруг такой сюрприз. Ян и без того периодически вел себя не совсем адекватно, одно только решение уйти от Гарсии чего стоило, да и я постоянно замечал за ним определенные странности, но мне показалась, что беременность жены окончательно выбила его из колеи. А потом началась вся эта неразбериха с «Эль Гато», и руководство онлайн-стриминга потребовало от «Хитмена» отработать контракт, который он подписал в основном для того, чтобы обезопасить свои финансовые тылы в преддверии рождения малыша. Стриминговый сервис прочно связал Яна обязательствами, и ему пришлось драться с Дворжаком вместо Рамиреса. Вероятно, нервное напряжение тоже сыграло свою роль – хотя с точки зрения физической формы Ян был полностью готов к поединку, мне настораживала его неуравновешенная психика. Даже если внешне Ян выглядел абсолютно нормальным, что-то в его поведении меня необъяснимо пугало. Скажу тебе честно, Доминик, я был в шоке, когда за неделю до боя Ян попросил меня организовать билет в VIP-ложу. На мой прямой вопрос он дал мне такой же прямой ответ, уверен, ты и сама знаешь, что он сказал. У меня не было сомнений, что это ты давишь на Яна и требуешь от него обнародовать ваши отношения, признаюсь, я даже винил тебя в его метаниях из крайности в крайность и советовал Яну не спешить с публичной оглаской вашего романа. Жена в положении, на носу титульный поединок, будто бы нельзя найти более подходящего момента, чтобы вывести в свет свою тайную пассию? «Хитмен» видел мое возмущение, но менять свое решение не стал. Помнится, я сказал ему, что это глупый, аморальный и неуместный поступок, не красящий его как мужчину, и я бы и поныне так считал, если бы ты на моих глазах не прорывалась к рингу. Даже если ты гениальная актриса, такое отчаяние сыграть нельзя. Не мне рассуждать о нравственности и не в моих правилах клеить людям ярлыки, пусть эта некрасивая история останется на вашей с Яном совести, но лично я верю в искренность ваших чувств и, наверное, потому и сливаю тебе информацию из больницы, что ты заслуживаешь знать правду. Тебе не следовать уезжать из Штатов – Ян хотел, чтобы ты была рядом с ним во время боя, и сейчас ему тоже нужна твоя поддержка. Я теперь и не знаю, что о тебе думать… Там, на стадионе мне показалось, что ты действительно любишь «Хитмена», но разве ты бы его бросила, если бы по-настоящему любила? Я догадываюсь, что ты не знала о беременности Таи, а когда узнала, то не смогла смириться с обманом. Нет, я не оправдываю Яна и его недостойное поведение, но, похоже, он просто запутался и не понимал, как ему выбраться из этой паутины. Я работал и работаю со множеством боксеров, так вот, Ян никогда не таскал в номер девиц из эскорта, не устраивал пьяных оргий и не заводил подружек на одну ночь в каждой стране, где проходили его бои. С тобой у него все было серьезно, по мне так даже чересчур серьезно. Он сказал мне, что разводится с Таей, и, зная «Хитмена», я гарантирую, что он бы обязательно развелся, если бы его не унесли с ринга на носилках. Ян очень дорожил своей семьей, надо было еще поискать такого заботливого отца и мужа. Обычно большие деньги развращают спортсменов, тем более, если они выросли в страшной бедности, но к Яну это утверждение категорически не относится. Сколько талантливых боксеров загубили свою карьеру пьяными выходками, изнасилованиями и скандалами с наркотиками… А «Хитмен» прежде всего думал о будущем детей, у него не было склонности к бессмысленному транжирству. Он мечтал когда-нибудь заняться тренерской деятельностью, открыть свою школу бокса…. Ян купил огромный дом в окрестностях Лос-Анжелеса – просторный, светлый особняк в тихом, безопасном районе, и сказал мне, что не будет претендовать на него при разводе. Ян ощущал ответственность перед своей семьей, но и дальше жить с Таей он уже не мог. «Хитмен» знал, что бракоразводный процесс растянется очень надолго, и боялся, что это травмирует детей, но он так сильно тебя любил, что его ничего не останавливало. Ты не обязана мне отвечать, Доминик, но неужели Ян в тебе ошибся, и ты воспринимала его лишь как потенциальный пропуск в мир богатых и знаменитых, а теперь, когда он прикован к больничной койке и больше не может дать тебе денег и громкую фамилию, ты в нем уже не нуждаешься? Ты спокойно вернулась на родину, будто дальнейшая судьба «Хитмена» волнует тебя постольку-поскольку, но я вспоминаю, как ты в исступлении рвалась за ограждение, и не могу поверить, что ты была с Яном исключительно из меркантильных соображений. Так что же изменилось с того момента, Доминик? Я бы еще мог понять, если бы ты уехала в Канаду по просьбе Мориса Дюруа, но ты покинула Штаты буквально на следующий день после поединка, и мой звонок застал тебя уже дома… Да, Тая потребовала не пускать тебя в госпиталь, но разве это повод для того, чтобы бросить человека, который готов был ради тебя на всё?»

ГЛАВА XXXIII

Моим первым и, в сущности, вполне естественным желанием было надиктовать Сэму Броуди ответную тираду, однако, невероятным волевым усилием я всё-таки заставила себя не выпускать на волю нахлынувшие чувства и, как следствие, не совершать необдуманных поступков. В дальнейшем я бы глубоко пожалела, что в пылу праведного гнева дала промоутеру решительный отпор и тем самым окончательно лишилась более или менее надежного источника информации, но говоря начистоту, сейчас мне хотелось основательно припечатать Броуди хлесткими фразами, так и вертевшимися у меня на языке. Я бы в ярких красках рассказала промоутеру, почему я не могу торчать в США и смотреть, как Агапов угасает на глазах, а еще я бы с удовольствием поведала Броуди, что при удачном раскладе я уже этой ночью сяду в самолет и полечу в Гвинею, дабы найти там предводителя Людей-леопардов и при необходимости продать душу дьяволу ради спасения «Хитмена», но, к счастью, здравый смысл своевременно возобладал над вспышкой бесконтрольной ярости. Я хорошо понимала, что наделать глупостей никогда не поздно, а вот другого союзника в окружении Яна у меня нет и скорее всего уже не будет. Габи начальство так запугало, что она теперь и пикнуть боится, Тая даже разговаривать со мной не станет, а Броуди хотя и постепенно разочаровывается в моей противоречивой личности, все равно пока худо-бедно идет на контакт, и если я не буду строить из себя оскорбленную невинность, дипломатично спустив ситуацию на тормоза, у меня сохранятся приличные шансы на дальнейшее общение с промоутером.

По большому счету Броуди не сказал мне ничего действительно обидного, и его откровенное недоумение касательно моего стремительного отъезда на родину было объяснимо и закономерно. На его месте я бы, наверное, отреагировала точно также – со стороны мой поступок и вправду напоминал типичное бегство от ответственности. Пока Ян был на гребне славы и заколачивал бешеные миллионы даже за невнятные поединки с разнообразными «мешками», я непрерывно вилась рядом с ним и активно строила планы на будущее, но как только обстоятельства кардинально поменялись, и мои перспективы в качестве «миссис Агапов» уже не выглядели столь блестящими, я резко утратила интерес к своему любовнику и предпочла оставить не представляющего инвестиционной ценности «Хитмена» на попечение жены, которая в отличие от меня давала клятву из серии «в болезни и здравии, в богатстве, и в бедности». Пусть Тая нанимает превратившемуся в овощ мужу сиделку, пусть приспосабливает свою жизнь под нужды немощного инвалида, пусть в одиночку растит троих детей, а я слишком молода и красива, чтобы ставить на себе крест. Свободная женщина, не обремененная грузом проблем, запросто найдет себе еще с десяток по-настоящему удачных вариантов, так с какой, спрашивается стати, я должна лить слезы по несбывшимся мечтам? Ладно бы, на момент трагедии мы с Яном уже были бы женаты, и мне в любом случае причитался внушительный кусок финансового пирога, но сейчас у меня по идее должна была отсутствовать всяческая мотивация обивать пороги госпиталя. Прогнозы врачей оптимизма не вселяли, и мне впору было подыскивать новый кошелек на ножках, раз уж Агапов не оправдал моих честолюбивых ожиданий. Думаю, с позиции Броуди, да и всех прочих далеких от истины обывателей, мои интересы лежали сугубо в корыстной плоскости, но даже прожженный промоутер не предполагал, что я настолько цинична. По его мнению, я вероломно предала и «Хитмена», и нашу любовь, а мое полубезумное поведение на стадионе свидетельствовало вовсе не о страхе за судьбу Яна, а о явной неготовности смириться с крушением своих амбициозных планов. На этом фоне я была достойна исключительно презрения и порицания, но Броуди не опустился до чтения нотаций и лишь озвучил свою точку зрения в исключительно корректных формулировках, за что я должна была проникнуться к нему огромной благодарностью, а не вставать в позу и уж тем более не метать молнии.

Впрочем, меня терзали смутные подозрения, почему промоутер принимает происходящее настолько близко к сердцу. Нет, я конечно, не сомневалась, что Броуди искренне переживает за «Хитмена», но я также догадывалась и о гораздо более прозаичном аспекте трогательной заботы о своем подопечном. Именно Агапов стал для промоутера главным добытчиком, такой кассы ни делал ни один другой боксер, ранее подписавший с Броуди контракт. Если уж на то пошло, все профессиональные достижения промоутера были непосредственно связаны с успехами «Хитмена» на ринге, да и мировую известность Броуди приобрел только после того, как Ян триумфально победил в своем первом титульном бою и завоевал чемпионский пояс в миддлвейте. Но Агапов выбыл из строя, а звезд, собирающих стадионы, в загашнике у промоутера больше не было – так, проспекты, середнячки, возрастные спортсмены… Одни еще не дозрели до серьезных денежных поединков, другие элементарно не могли прыгнуть выше головы, а из третьих уже песок понемногу сыпаться начинал. «Хитмен» был для Броуди кормильцем и поильцем, дойной коровой, курицей, несущей золотые яйца, и я была уверена, что промоутер уже раскатал губу на щедрый процент от заоблачных гонораров, обещанных Яну стриминговым сервисом. Но в Лас-Вегасе вся эта радужная картина в одночасье приобрела апокалиптически мрачные тона – было очевидно, что даже если с божьей помощью Агапов чудом выйдет из комы, на ринг он уже не вернется, а без «Хитмена» Броуди с немалой долей вероятности воплощал в себе классический ноль без палочки, иначе бы вся его карьера не зиждилась на сотрудничестве с Яном.

Кто вообще слышал о Сэме Броуди, когда он еще не работал с Агаповым? Гарсия, Броуди, Майк Спенсер – все они взмыли на недосягаемую прежде высоту только после судьбоносной встречи с «Хитменом», а ажиотаж вокруг противостояния с «Эль Гато» неплохо прибавил очков в копилку каждого из вышеупомянутых специалистов. Это уже потом Ян вдруг стал проявлять строптивость и регулярно устраивать различные демарши, но билеты на его бои продолжали разлетаться, как горячие пирожки в базарный день, а руководство онлайн-стриминга не жалело средств на раскрутку, и продажи платных трансляций уверено росли несмотря на постоянно откладывающийся реванш с Раулем Рамиресом. Не последнюю роль в очередном витке популярности Агапова сыграло кровавое месиво в поединке с Дюруа, и зрители рассчитывали, что Ян также эффектно размажет по канвасу и Томаша Дворжака. Арена в Лас-Вегасе не зря была забита до отказа – публика жаждала грандиозного сражения, расквашенных носов и сломанных челюстей, но судя по коэффициентам букмекеров, увезти на Скорой должны были чешского боксера, но никак не «Хитмена». В итоге тот вечер обернулся нескончаемым кошмаром, но мне ли было не знать, до чего коротка человеческая память, и как быстро обычно наступало забвение… Сэму Броуди нужно было срочно искать запасной аэродром и зажигать на боксерском небосводе новую звезду, причем, свои услуги он мог оценить в очень недурственную сумму. А что, разве не Броуди стоял у истоков восхождения на спортивный Олимп самого Яна Агапова, разве не он прошел с «Хитменом» долгий путь от малобюджетных выступлений в Европе до заполненных стадионов в США и гигантской армии фанатов? У промоутера не будет дефицита в кандидатах, но вопрос состоял в том, захочет ли Броуди опять проходить тернистый путь, ранее уже пройденный с Агаповым? Если отбросить непредсказуемость «Хитмена», плюсы от работы с ним значительно преобладали над минусами, и проведи Ян все бои, предусмотренные контрактом со стриминговым сервисом, банковский счет промоутера непременно вырос бы в значительном объеме. Но злой фатум перечеркнул надежды Броуди, и не удивительно, что промоутер заметно нервничал, потеряв стабильность. Как бы там ни было, он уже дважды помог мне приблизиться к своей цели –передал мне просьбу Мориса Дюруа и снабдил меня свежими сводками из госпиталя, и если я неосторожно разожгу пламя конфликта, то не прощу себя за импульсивность. Орать в трубку все горазды, а прислушаться к холодному рассудку и проявить выдержку вопреки зашкаливающему градусу эмоций могут лишь единицы, и я черт возьми, не намерена была портить отношения с Броуди, даже если у меня внутри всё буквально клокотало от негодования!

ГЛАВА XXXIV

Я написала промоутеру коротенькое сообщение, где, во-первых, выразила свою глубочайшую признательность за информацию из госпиталя, а во-вторых, четко обозначила, что мое отношение к Яну ничуть не изменилось, и если бы не форс-мажорные обстоятельства, вынудившие меня срочно вернуться в Столицу, я бы и по сей день находилась в Штатах. Оправдываться перед Броуди я смысла не видела, да и все мои действия были направлены исключительно во благо Агапову, но и проигнорировать прямой вопрос промоутера выглядело бы по меньшей мере невежливо. Я должна была хотя бы в общих чертах объяснить Броуди, что о предательстве не идет и речи, и я бы без раздумий отдала полжизни за одну лишь возможность круглосуточно дежурить в палате «Хитмена». Обычно мне было плевать на частное мнение отдельных индивидуумов, с чего-то вдруг возомнивших себя чуть ли полицией нравов, но сейчас у меня сложилось настолько плохое реноме в ближайшем окружении Яна, что я отчаянно пыталась спасти жалкие крупицы, случайно уцелевшие от моей втоптанной в грязь репутации. Но разве я могла рассказать промоутеру или, например, Тае о борфиме? Что бы ни случилось с Агаповым, я поклялась сохранить эту страшную тайну, и пусть это звучало как строчка из бульварной книжицы, до дыр зачитанной пассажирами поездов дальнего следования, но, видимо, не зря говорят, из песни слова не выкинешь! Достаточно того, что весь мир поневоле оказался в курсе нашей с «Хитменом» любовной связи, абсолютно не делающей чести нам обоим, и не хватало еще дополнительно усугублять ситуацию скандальными откровениями на крайне деликатную тему. Узнаю, как помочь Яну – пулей примчусь в США, и если потребуется, штурмом возьму больницу и буду удерживать лечащего врача в заложниках, пока тот не пропустит меня к пациенту, а в нынешних условиях, мне совсем не стоит без нужды лезть на рожон. Мой дальнейший путь лежал в Африку, и чтобы мое рискованное путешествие не закончилось еще на стартовом этапе, я должна была всецело сконцентрироваться на вопросах насущного характера, а именно позвонить Интарсу, поставить его в известность о стопроцентном исполнении договорных обязательств и вне зависимости от последующего развития событий сегодня же купить билет на самолет, а в идеале и улететь из страны ночным рейсом. Я не готова была вручить Интарсу свою судьбу и в большей степени полагалась даже не на собственные силы, а скорее на милость провидения, однако, хорошо знакомый с местными реалиями проводник был необходим в любой экспедиции. По правде говоря, я во многом разделяла позицию Интарса по поводу моих шансов достичь поставленной цели в одиночку, но в тоже время я не раз убеждалась, что от ненадежных союзников куда больше вреда, чем пользы. Вроде бы как Интарс обещал прикрывать мне спину, но при этом в любую секунду сам мог напасть на меня сзади, и я справедливо опасалась, что наш внезапно образовавшийся тандем был заведомо провальным проектом. Я скрепя сердце выбрала меньшее из двух зол, но меня не покидало ощущение, что я снова попала в капкан, освободиться из которого без потерь мне теперь уже вряд ли удастся.

Подземный паркинг бизнес-центра мне вскоре пришлось покинуть. В процессе набора номера неожиданно обнаружилась, что у меня на счету недостаточно денег для совершения международного вызовы. Вчера я выговорила все «единицы», а с утра напрочь забыла пополнить баланс. Мобильный интернет работал в паркинге так плохо, что воспользоваться услугой онлайн-платежей через банковское приложение у меня упорно не получалось, и в итоге я, ожесточенно чертыхаясь, вырулила на поверхность. В даун-тауне машинами был заставлен каждый пятак, и от идеи воткнуться на свободное место я тут же отказалась по причине катастрофического отсутствия оного. Проще было доехать домой и решить вопрос в спокойной обстановке, поэтому я уверенно повернула в направлении к родным пенатам. День неумолимо клонился к закату, солнце все ниже опускалось за горизонт, и я физически чувствовала, как утекает сквозь пальцы время, а с каждой потерянной впустую секундой костлявая старуха с косой все ближе подступает к «Хитмену». День выдался невероятно насыщенным, и по факту я переделала кучу дел, но меня упорно терзало ощущение какой-то жуткой беспомощности, как если бы все мои усилия вдребезги разбивались о глухую стену. Я запрещала себе расклеиваться, но постоянные стрессы совсем расшатали мою нервную систему, и я всё хуже контролировала свой эмоциональный настрой. Такими темпами я и вовсе могла незаметно слететь с катушек, и догадаться об этом лишь после того, как мной всерьез заинтересуются психиатры. Чтобы ненароком не загреметь в дурдом, мне явно не следовало экономить на сне и злоупотреблять кофеином, но я представления не имела, откуда мне тогда предлагается брать добавочные часы в сутках и из каких резервов черпать энергию…

Даже в самые тяжелые периоды я взбегала по лестнице на одном дыхании, но к своему ужасу, сегодня я еле волочила непослушные ноги и дважды останавливалась на площадках, восстанавливая сбившееся дыхание. А ведь моя квартира располагалась всего на четвертом этаже! Если я уже сейчас напоминала выжатый лимон, то что ждет меня впереди? Нет, так нельзя! У меня молодой, неизношенный организм, напичканный витаминами и отродясь не знавший вредных привычек наподобие табакокурения и алкоголизма, так какого же дьявола я тащусь по ступенькам, как полудохлая старая кляча, которую давно пора пристрелить из жалости? Я много лет питаюсь здоровой пищей, регулярно посещаю спортзал и не пренебрегаю отдыхом, неужели менее, чем за неделю, я исчерпала все свои внутренние ресурсы и резко одряхлела телом и душой? Да, усталость имела общепризнанное свойство накапливаться, но я же не кайлом в шахте орудовала! Наверное, это было своеобразное предупреждение от организма – мол, остановись, безумная, ибо не ведаешь ты, что творишь, а то я тебе покажу кузькину мать, когда в качестве единственного способа защиты от фатального переутомления хлопнусь в обморок. В ответ я могла сказать лишь одно – только попробуй меня подставить! Если понадобится, я буду неделями сидеть на энергетических напитках, и мне фиолетово, что там со мной в конце концов произойдет. Я буду бороться за спасение Яна до последнего вздоха, но при этом очень постараюсь, чтобы дыхалка не подвела меня как можно дольше!

Сеанс аутотренинга довольно быстро привел меня в норму, и осеннюю хандру я задушила в зародыше. Голова по-прежнему побаливала, но я уже смирилась, что мигрень стала моим верным спутником, и пока боль можно было терпеть, не спешила забрасывать в себя таблетки. Я щелкнула выключателем, разулась, повесила на плечики куртку и в задумчивости прошла на кухню. Аппетита у меня не было, зато имелось непреодолимое желание рухнуть на кровать и уснуть до утра. С такими опасными тенденциями нужно было вести бескомпромиссную борьбу, и разговаривать с Интарсом я решила стоя. Я привалилась к подоконнику, перевела с банковской карты внушительную сумму на счет мобильного оператора и сразу же позвонила своему «партнеру». Теоретически я еще успевала прыгнуть в самолет, но сначала нужно было определиться с пунктом назначения, а то Интарс обладал бесспорным талантом мастерски наводить тень на плетень.

–Мика, я не могу сейчас говорить, – сходу заявил Интарс, перекрикивая фоновый шум, – перезвоню позже.

–Скажи точно, куда мне лететь, в Гвинею или в Сьерра-Леоне, и я куплю билеты, пока буду ждать твоего звонка! – также не стала утруждать себя приветствиями я и на всякий пожарный сообщила, – аванс за комнату будет перечислен тебе в течение суток.

–Конакри, – перед тем, как бросить трубку, Интарс все-таки дал мне четкий ориентир, и хотя наша беседа продлилась меньше минуты, я пришла к выводу, что сделка состоялась. Ну что ж, остается разобраться с билетами, и можно паковать чемоданы.

ГЛАВА XXXV

О столице Гвинеи мне было известно чуть больше, чем ничего, равно как и отсутствовало у меня необходимое для сбора информации время, но принимая во внимание, что с учетом стыковок средняя продолжительность перелета из Столицы составляла без малого сутки, я надеялась восполнить пробелы в знаниях уже, что называется, «по ходу пьесы». Я долго выбирала из предложенных сайтом-агрегатором вариантов и итоге, тщательно взвесив все плюсы и минусы, остановилась на рейсе через Париж. Не то чтобы для меня было критично лететь именно самолетом авиакомпании «Air France», да и перспектива купить за астрономическую сумму билет, а потом еще и отдельно доплачивать за багаж меня совершенно не радовала, но в условиях страшного цейтнота в приоритете у меня была именно скорость. На самом деле я бы с удовольствием полетела хоть лоукостером, хоть чертом лысым, и без колебаний согласилась бы на стоячие места в проходе, ежели таковые были бы предусмотрены правилами перевозки пассажиров воздушным транспортом, однако, все относительно дешевые рейсы категорически не устраивали меня по длительности вынужденного просиживания штанов в транзитных аэропортах. Да, запрошенную французами сумму можно было смело делить напополам и лететь в Конакри извилистым маршрутом с пересадкой в каком-нибудь Белграде, но разве я могла позволить себе потерять два дня на дорогу, когда для спасения Яна была важна каждая секунда? Сейчас я вообще не думала о финансовых аспектах и была готова пойти на любые траты, только бы не опоздать. К счастью, мои тылы были достаточно крепкими, а благодаря сбережениям я имела возможность не влезать в долги, чтобы покрыть растущие в геометрической прогрессии расходы. Я не планировала трогать накопления до принятия окончательного решения о переезде в Европу, но жизнь внесла свои коррективы, и деньги внезапно потребовались мне на гораздо более неотложные нужды. В гробу я видала уютную квартирку в Праге, потому что если «Хитмен» не поправится, мне надо будет не о недвижимости в Чехии грезить, а уходить в монастырь и в полном отчуждении от всего мирского на коленях замаливать многочисленные грехи. Я годами не забывала складывать в кубышку любые появляющиеся излишки – часть денег отправлялась на банковский депозит, а часть менялась на валюту и хранилась дома наличными. Весь «кэш» я сразу выгребла из сейфа, аккуратно распределила купюры по пачкам, и в дальнейшем собиралась постоянно держать при себе довольно большую сумму в долларах. С одной стороны, это, конечно, было весьма неосмотрительно, и автоматически превращало меня в идеальный объект для ограбления, но я подозревала, что найти банкомат в Конакри – это тот еще квест, а в моем случае деньги могли срочно понадобиться буквально в любой момент. Помешать местной шпане в первый же день обобрать меня до нитки способны были разве что бдительность и осторожность вкупе с минимизацией пребывания в потенциально опасных для туриста районах, но я испытывала серьезные сомнения в практической реализуемости этих вроде бы несложных по сути своей мер. Никому не ведомо, в какие дебри меня занесет причудливой волею судеб, и далеко не факт, что коренное население там вообще представляет себе, как выглядит вживую даже самый примитивный терминал оплаты. Банковская карта – это, бесспорно, удобная штука, и я непременно ее с собой возьму, но за пределами крупных городов она мне вряд ли пригодится, а вот доллары я со значительной долей вероятности смогу без труда конвертировать как в национальную валюту Республики Гвинея, так и в конкретные товарно-материальные ценности. Так что главное «не трясти тугой мошной» и не провоцировать преступников, а наоборот всячески прибедняться, подчеркивая бюджетный характер своего путешествия.