Надежда Васильевна Кремень
Мидавиада
Всё будет так, как должно быть. Даже если всё будет иначе.
– Риша! – иллюзорный голос Моры Морси звучал откуда-то издалека, точно их разделяли не жалкие десять шагов, а многие тысячи тарелов. – Уходим! Пора!
"Пропади ты пропадом! " – подумал Аграт. Вслух же сказал другое:
– Я хочу, чтобы ты его взяла. Этот портрет. Пусть побудет у тебя.
Риша растерянно улыбнулась, и он тотчас пояснил:
– Не навсегда. На время. Он будет залогом… Залогом того, что мы ещё встретимся. Ведь мы встретимся, правда?
Риша неуверенно кивнула и, спрятав портрет за пазуху, чмокнула Аграта в щёку. В это время Мора Морси вновь нетерпеливо крикнула:
– Риша! Нам пора! Время не ждёт!
Возвращаясь в крепость, Аграт готовился к большому скандалу, но Зегда встретил его с обычным спокойствием.
– Я тебя не виню, – ответил он на невысказанный вопрос. – Если Мора Морси хочет войти, нет на свете силы, способной преградить ей дорогу.
Аграт молчал. Осведомлённость тяготила его. Ему хотелось, очень хотелось, чтобы всё было не так запутано, не так мучительно тяжело.
– Помнишь паргалиона Морси? – вдруг спросил Зегда и тотчас сам ответил на свой вопрос. – Конечно, нет. Ты и не должен помнить. Неважно. Он был моим командиром. Я верил ему. Верил, как самому себе. Больше, чем самому себе, миртеллион.
Аграт кивнул. Иначе и быть не могло.
– Как-то раз – это было в ливарийскую кампанию – паргалион Морси исчез. Просто исчез, оставив нас в окружении. Нам чудом удалось прорваться к своим, но о том, что случилось с нашим командиром, мы так и не узнали. По старой армейской традиции все стали считать его мёртвым. Прошли годы. И вот однажды, во время Большой Охоты… Ты меня слушаешь, миртеллион?
Вздрогнув, Аграт легонько кивнул. Он слушал так внимательно, как только мог.
– Во время Большой Охоты я встретил паргалиона Морси. Он был жив и здоров. Ты, должно быть, думаешь, что после случившегося, я отвернулся от бывшего командира? Увы, миртеллион, свои слабости есть у каждого, и, вопреки правилам, я продолжил с ним общаться. Так я познакомился с Морой. Она и была главной причиной того, что паргалион Морси бросил Белый отряд на произвол судьбы. Мать Моры умерла, и он поспешил занять её место возле дочери. Он очень, очень её любил и потому ушёл к Вольному племени, предав армию, предав всех нас!..
Зегда надолго замолчал, а после продолжил рассказ:
– Мора хотела, чтобы я тоже остался с Вольным племенем, как когда-то её отец, но у меня был долг перед моими солдатами, перед Тарией, перед самим собой. Я решил уйти, и она расценила это как предательство. Она поклялась, что никогда не отдаст мне сына. Она и не отдала бы, если бы не…
Он вдруг поморщился, точно от боли:
– К старости становлюсь нытиком. Забудь, миртелион. Скоро ты выведешь Белый отряд из крепости. Времени не осталось, пора действовать. Слушай мой приказ и запоминай слово в слово. Завтра утром ты отправишься на переговоры. Передай Риваю моё условие…
Я не верю!
Мир треснул и теперь медленно расползался на разновеликие части. Море билось о скалы, шумело, бурлило, вздувалось, разлеталось тысячей брызг лишь затем, чтобы через мгновение вновь слиться в единую пенную массу. Накрапывал дождь.
Чёрный силуэт корабля по-прежнему виднелся вдали. Только несколько пятен света неизменно оставались на прежних местах да редкие огоньки то и дело пробегали вдоль палубы.
– Я не верю! – в тысячный раз повторила Селена.
Она и правда не верила. Не хотела и не могла верить.
Дядя Зак… За ним всегда можно было укрыться, как за скалой. Зажмурившись, спрятаться и знать наверняка, что всё обойдётся. Дядя Зак не мог так поступить.
– Он не мог! – произнесла Селена вслух, поймав себя на том, что почти кричит. – Он не мог! Я не верю!
Она затрясла головой, отчаянно вслушиваясь в собственные слова, гулко звенящие в ночи:
– Этого не может быть! Этого! Не! Может! Быть!
Всё повторялось в тысячный раз, всё вращалось по кругу, как карусель на ярмарочной площади.
Где-то далеко, в сотне тарелов от холодного безлюдного острова какие-то неведомые люди жгли свечи и пили горячий морс. Они смеялись, играли в фанты, желали друг другу спокойной ночи, а после, разойдясь по уютным спальням, падали на перины, набитые гагачьим пухом, чтобы ни разу не разомкнуть глаз до рассвета. Они были счастливы и беззаботны, ведь их мир до поры до времени оставался абсолютно целым.
Селена злилась на этих незнакомцев, точно в них заключалась причина постигшего её несчастья. Злиться на дядю Зака она отчего-то не могла.
– Как ты думаешь, что сейчас делает Витас?
Она и сама не знала, зачем спрашивает. Гараш пожал плечами:
– Должно быть, спит. Или читает.
– Или пьёт морс…
– Он не любит морс.
– Ты хорошо его знаешь…
Гараш не ответил. Поднял с земли камень и зашвырнул в воду. Чёрное море отблагодарило за подарок оглушительным ударом о скалы.
– Почему он отправил тебя сюда? – этот вопрос занимал Селену с того момента, когда она впервые увидела Гараша на краю ямы.
– Разведка. Обычное дело.
– Витас мог послать кого-то другого. Не тебя.
– Не меня? – в его голосе прозвучала лёгкая обида. – Почему?
– Это опасно!
– Я выполняю приказ. Решения принимает Витас.
– Это странно…
– Он – мой король.
– Я думала, он твой друг!
Гараш молчал. Селена была уверена в том, что он до скрипа сжимает зубы, но не могла разглядеть его лица в темноте:
– Всё изменилось, верно?
– Пожалуй
– Ты тоже.
– Тоже изменился?
– Ты какой-то странный.
– А ты?
– Я беспокоюсь…
– Непохоже…
– По-твоему, мне всё равно?!
– По-моему, это не просто беспокойство. Ты сходишь с ума.
– Да, я схожу с ума, потому что мои родители… А ещё Зебу… Что если он?.. Если его…
Слёзы подступили к горлу и, прорвав плотину, потекли по щекам, смешиваясь с редкими каплями дождя.
– Он жив, – глухо произнесли за спиной.
Селена оглянулась – Мора.
– Откуда вы знаете?!
– Чую.
– Так нельзя!
– Нельзя чуять?
– Нельзя чуять всё время.
– Я чую не всё время. Только иногда.
– Мы его спасём?
– Не знаю.
– Вы же чуете.
– Так нельзя.
– Нельзя чуять?
– Нельзя чуять будущее.
– Почему?
– Будущее непостоянно. Прошлое статично, но будущее переменчиво. Оно меняется каждое мгновение.
– Кто его меняет?
– Мы сами. Только мы.
– Значит, вы ничего не можете предвидеть?
– Кое-что могу, но в этом и кроется опасность. Почуять мало, нужно понять.
– Вы разве не понимаете?
– Немного. Я чую большую бурю.
– Бурю? Начнётся шторм?
– Возможно. Буря и красный огонь.
– Что это значит?
– Не знаю. Я уже говорила: почуять мало, нужно понять.
Сказав это, Мора Морси неспешно удалилась. Селена вздохнула, глядя на её лоснящуюся от воды шкуру. Влажные щёки неприятно защипало. Пришлось потереть их костяшками пальцев:
– Пора что-то делать! Чего мы ждём?!
– Нужен хоть какой-то план, – отозвался Гараш. Казалось, он думает совсем о другом.
– Почему ты не уехал?
– Я?
– Ты выполнил задание, верно?
– Гараш неопределённо покачал головой:
– Я должен быть здесь.
– Почему?
– Так надо.
– Кому?
– Мне.
– Вот уж не думала! А как же Витас?
– При чём тут Витас?!
– Он будет сердиться.
– Я привык.
– Стоило отправить хотя бы Ришу.
– Она не захотела уезжать.
– Ты её командир, а приказы не обсуждаются…
– Я не хочу ничего приказывать.
– Всё из-за этого А-Вэ, да?
Гараш отвернулся:
– Его имя – Аграт Велссим.
– Риша в него влюбилась.
– С чего ты взяла?
– Она не расстаётся с его портретом…
– Ты тоже не расставалась с его портретом.
– Я – другое дело!
– Конечно, другое. Если бы ты в кого-то влюбилась, я бы об этом знал.
– Ещё чего!
Селена сделала вид, что обиделась, но, не дождавшись извинений, окликнула:
– Гараш!
Он не ответил. Лишь коротко дёрнул головой, показывая, что слышит.
– Гараш! Я хочу кое о чём спросить…
– Очередной бестактный вопрос? – в его голосе промелькнула насмешка.
Вот бессовестный!
– Я никогда!.. Хотя, возможно, ты прав. Вопрос, и правда, бестактный.
– Задавай.
– Тебе кто-нибудь… нравится?
Последнее слово прилипло к нёбу, и, выталкивая его, язык сделался ватным. Селена и сама не понимала, почему спрашивать об этом так трудно. Раньше бестактные вопросы давались ей куда легче.
– Ты мне нравишься, – отшутился Гараш с неожиданной поспешностью.
– Я не о том! Тебе нравится какая-нибудь девчонка?
Гараш хмыкнул:
– Ты не похожа на парня.
– Перестань! Я говорю серьёзно, а ты…
– Хочешь узнать, ношу ли я с собой чей-то портрет? Нет, не ношу. Я ни в кого не влюблён, если ты об этом.
– Понятно, – пробормотала Селена и вдруг отчётливо осознала: "Врёт!" Гараш врёт ей, и не заметить этого невозможно.
Ей не хотелось, чтобы он врал. Пришлось сменить тему:
– Если нам нужен хоть какой-то план, то у меня он есть: нападём на корабль, захватим Ривая… Что-то в этом роде.
– Есть и другие способы самоубийства…
– Гараш!
– Я давно за ними слежу. На корабле не меньше двадцати мидавов плюс команда. Думаешь, у нас есть шансы?
– Ни единого, если, конечно…
Безумная идея сверкнула в голове, точно магниевая вспышка:
– Древние бескарийцы говорили так: "Если не можешь одолеть врага в открытую, действуй исподтишка".
– Что ты задумала?
Казалось, Гараш заинтересован, и это придало Селене уверенности:
– Допустим, нам удастся проникнуть на корабль…
– Не думаю…
– Я сказала "допустим".
– Ладно, продолжай.
– Мы освободим Зебу…
– Ещё одно "допустим"?
– Думаешь, его держат в клетке?
– В клетке, на цепи или на воле… Какая разница?! Нас, в любом случае, схватят.
– Схватят, если мы их не остановим.
– Остановим? Но как?
Селена не ответила. Вместо этого она повернулась и побежала в сторону расщелины. Кажется, Гараш побрёл следом. Он явно решил, что она спятила. Ну, и пусть!
– Вилла! – позвала Селена. – Вилла, я хочу кое о чём спросить…
У костра обнаружилась не только её тётя. Ляхой, магистр Гастон, Казлай, Риша и даже Кот – все были здесь. Не хватало лишь Моры Морси. Интересно, куда она подевалась?
– О чём? – вяло полюбопытствовала Вилла. В свете костра её глаза казались янтарно-жёлтыми.
Селена замялась. Идея, только что казавшаяся гениальной, меркла, не успев разгореться.
– Эта ваша взрывчатка… Она… Её хватит, чтобы взорвать корабль?
Вилла неуверенно взглянула на Гастона и, дождавшись кивка, ответила:
– Пожалуй.
– Отлично! – выдохнула Селена. – Теперь вы не скажете, что моя идея дурацкая! Я знаю, что делать! Вот послушайте.
Пять пар глаз уставились на неё в ожидании. Только Кот продолжал дремать, свернувшись у огня. Ему, как обычно, не было дела до людской суеты.
– Мы взорвём корабль! – торжественно объявила Селена.
– Вместе с Зебу? – скривился подошедший Гараш. – Не то чтобы я против, но всё же…
– Мы освободим Зебу!
Магистр Гастон посмотрел на неё с обычной серьёзностью:
– Чтобы его освободить, нужно попасть на корабль…
– А чтобы попасть на корабль, – подхватила Вилла, – нужно пройти под носом у Ривая. Жаль, но из этого ничего не выйдет!
Предвидевшая такой ответ Селена ничуть не смутилась:
– Думаю, один из нас может с этим справиться.
Она выдержала эффектную паузу и продолжала, наслаждаясь завоёванным вниманием:
– Я имею в виду кого-то очень маленького и очень ловкого. Кого-то, кто может незаметно проскользнуть мимо целой толпы мидавов. Кого-то, кому не помешают ни двери, ни замки, ни стены. Кого-то…
Кот приоткрыл один глаз, после – второй, потянулся и внезапно вскочил на лапы:
– Ты ведь не обо мне, правда?!
Значит, не спал, а притворялся. Всё как обычно.
– Тебя?! – изобразила удивление Селена. – Что ты?! И в мыслях не было! Хотя постой! Кажется, ты подходишь лучше других…
– Я?!
– Конечно. Ты маленький, ловкий и неприметный, а, значит, сможешь пробраться на корабль и освободить Зебу.
– Я?!
– Ты.
– На корабль?!
– Ну, да.
Шерсть на загривке Кота затопорщилась. Глаза хищно заблестели.
– Знаешь ли ты, что такое корабль, девочка?!
Селена поджала губы. Пусть ерепенится, сколько угодно.
– Корабль – это вода! – взвыл тем временем Кот. – Много-много воды! А ты ещё хочешь его взорвать! Много-много воды и много-много огня! Кто-нибудь знает, почему мне не хочется там оказаться?
– Потому что ты трусишь? – подначила Селена.
– Потому что я ненавижу воду! И я не-на-ви-жу огонь!
– То есть боишься?
– То есть боюсь. И не смей меня осуждать!
– Я тебя не осуждаю, но ведь Зебу… Он – твой друг.
– Собака коту не друг!
Мэтр Казлай покачал головой:
– Ты и сам знаешь, что это неправда.
– Знаю! – неожиданно заявил Кот. – И что с того? Я готов быть лжецом и трусом, но только живым! Превратиться в обугленную тушку, которую волны выкинут на берег где-нибудь возле порта, я не готов!
– Ты прав, – легко согласился мэтр Казлай. – Не стоит рисковать. Если Зебу погибнет, в этом не будет твоей вины. Ты всегда можешь его забыть. Выбросить из головы ваши дурацкие игры и пустые препирательства. Никогда больше не вспоминать о том, как обманул его, пообещав научить искусству пускания молний. Ты ведь его обманул, Кот?
– Это была игра…
– Возможно. Но Зебу тебе верил…
Кот не ответил. В его огромных зрачках танцевало пламя. Дождь разошёлся, и теперь косые струи проникали в расщелину, угрожая залить костёр.
– Если я туда пойду, – вымолвил, наконец, Кот, – то могу и не вернуться. Мы оба можем не вернуться.
Мэтр Казлай едва заметно дёрнул верхней губой. Должно быть, это означало улыбку:
– Вы оба можете вернуться, Кот! Думай так, и никак иначе! Мы будем рядом. Я сам отвезу тебя и закреплю взрывчатку под днищем.
– А я?! – возмутилась Селена. – Это была моя идея!
– Идея хорошая, – одобрил магистр Гастон, – но будет лучше, если это сделаем мы.
– Позвольте нам, – вмешался Гараш. – Они уже видели меня и Ришу. Если нас поймают, то ни в чём не заподозрят. Для них мы рыбаки с острова.
– Меня они тоже видели! – вставила Селена. – Я иду с вами.
– Нет! – отрезал Гараш. – Девчонкам там не место!
– Риша тоже девчонка!
– Риша – гвардеец его Величества!
– "Его Величества!" – передразнила Селена. – Скоро ты начнёшь кланяться ему в ноги!
– Перестаньте! – велел магистр Гастон. – Сейчас не время для пустых ссор. Я принял решение. Гараш, Риша и Казлай отвезут Кота. Мы с Виллой будем прикрывать их на второй лодке.
В расщелину протиснулась Мора Морси. Её спина блестела от воды, с шеи падали тяжёлые капли.
– Вы должны взять меня, – сказала она, отряхиваясь. – Там мой сын.
Селена успела привыкнуть к её странной манере говорить. Никаких просьб. Никаких сомнений. "Вы должны". Должны, и точка.
Магистр Гастон прищурился и неожиданно сказал:
– Вы правы. На подготовку нам потребуется не меньше суток. Если завтра к ночи не начнётся шторм, будем действовать по плану.
Красный огонь
Аграту мучительно хотелось чувствовать хоть что-нибудь. Злость. Обиду. Ненависть. Ненависть подошла бы лучше всего, но никакой ненависти не было. Не было ничего. Только опустошённость.
На плацу выстроился весь отряд, за исключением больных и раненых. Аграт отдал последние распоряжения. Все, кто может сражаться, выйдут на ладьях, чтобы принять бой. Остальные останутся в крепости в ожидании своей участи. Если Бело-Рыжему отряду удастся прорвать окружение, за ними обязательно вернутся. Если нет…
– Господин паргалион!
Аграт обернулся не сразу. К новому обращению он ещё не привык.
– Господин паргалион!
Сестричка Кора торопливо шла к нему, кутаясь в старую, побитую молью шаль:
– Хорошо, что я вас нашла!
– Что вам, угодно, сударыня?
Девушка будто бы смутилась:
– Я лишь хотела вас поздравить…
– Вы ошиблись. Я не принимаю поздравлений.
– Пусть так. Вы смелый человек и заслужили это.
– Это не награда.
Она вздохнула и тотчас выдала себя с головой:
– Покидать крепость – безумие!
– Не большее, чем оставаться в ней!
Кора передёрнула плечами и вдруг схватила его за руку:
– Вы не должны уходить! Вы погубите свой отряд и себя самого!
Аграт мягко высвободился:
– Не сочтите за грубость, но у меня мало времени.
– Конечно. Я понимаю.
Кора снова вздохнула и достала из складок одежды пузырёк тёмного стекла.
– Что это? – удивился Аграт.
– Вам нужно восстановить силы.
– Я здоров, сударыня.
– Неважно. Выпейте.
– Что это?
– Эликсир доктора Ховела.
– Никогда о таком не слышал.
– В основе препарата – экстракт пустынного грашника. Он обладает мощным регенерирующим свойством. Кроме того, восстанавливает нервную систему.
– В таком случае, дайте его тем, кто сейчас в лазарете. Им это нужнее, чем мне.
– Кора затрясла головой:
– Не отказывайтесь, господин паргалион! Вы нужны своему отряду, а вам нужно отменное здоровье. Выпейте, прошу вас!
Аграт взял у неё из рук склянку, зубами вытащил пробку и сделал глоток. Вкус у волшебного эликсира был неприятный, с лёгкой горчинкой.
– Пейте всё, – велела Кора, когда он остановился. – Всё, до последней капли!
Над Башней Мертвеца по-прежнему трепетало лиловое знамя. Паргалион Зегда велел не снимать его до конца.
Аграт то и дело мысленно возвращался к проклятому вечеру. Казалось, с тех пор прошли годы, хотя, в действительности, не минуло и суток.
На закате Зегда сложил с себя полномочия командующего Белым отрядом и произвёл Аграта в чин паргалиона.
– Отныне это ваш командир, – сказал он перед строем.
– Человек не может нами командовать! – возразил кто-то.
Его поддержали другие:
– Он не мидав!
– Не примем человека!
– Мидава в командиры!
– Молчать! – рявкнул Зегда, и чайки, собравшиеся было пообедать на крепостной стене, сорвались с места, испуганно хлопая крыльями. – Если вы знаете кого-то более достойного, чем Аграт Велссим, назовите его или не тявкайте, как цепные собаки!
Отряд безмолвствовал. Потупив глаза и прижав уши, бойцы выражали готовность впервые в истории подчиниться человеку.
– Аграт не родился мидавом, – сказал Зегда, наблюдая за ними. – Он не родился мидавом, но он мидав. Такой же, как вы или я. В его груди бьётся сердце мидава. Большое, отважное сердце, полное любви к Тарии. Вот почему я хочу, чтобы именно Аграт повёл вас в последний бой. В бой, который принесёт бессмертие Белому отряду!
Аграт знал, что это значит. О Бело-Рыжем отряде сложат легенды, стихи и песни. В них он будет жить вечно. Жить в другом, более приземлённом, смысле ему осталось недолго.
Утром, едва рассвело, Зегда попросил отвезти его на корабль.
– Я вызвал Ривая на поединок, – сказал он, когда ладья проходила по каналу под железной решёткой – Отказаться – значит, покрыть себя позором. Ривай этого не потерпит. Если я одержу победу, он вернёт мне сына.
– Но что, если… – потупился Аграт.
– Если победит он? Не смущайся, такое может случиться. Ривай молод и силён, а я… Что ж, его желание нам известно.
– Он потребует, чтобы вы сдали крепость, а подчиниться воле победителя – дело чести!
– Если я дам слово, то сдержу его.
Аграт наконец начал понимать, что к чему:
– Вы прикажете остаткам Белого отряда сдаться?
– Верно.
– Но они не подчинятся, потому что…
– Потому что я больше не их командир.
– Но что помешает Риваю нарушить слово?
– Ничего, паргалион. Такой поворот возможен и даже вероятен. Если это случится, мою войну можно считать проигранной, но у вас, по крайней мере, будет время, чтобы высадится на берег и попытаться прорвать окружение. Без Ривая они неспособны принимать верные решения, а Ривай будет слишком занят.
– Но как же?..
– Не думай об этом. Старик Морси был не так уж неправ. Он воспитал меня, а я – тебя. Помнишь наш девиз?
– "Всегда на лапах!"
– Точно. Всегда держись на лапах, сынок, даже если у тебя всего лишь ноги! Не вздумай падать, слышишь?! Никогда!
– Никогда!
– Молодец! Помнишь, как ты звал меня в детстве?
– Дядя Зак…
– Ты обнимал меня за шею своими ручонками…
– Вы специально наклоняли голову. Сам я никогда не мог дотянуться.
– Теперь можешь.
– Теперь могу.
– Так обними меня, сынок! И помни: "Всегда на лапах!"
– Всегда на лапах!
Аграт обнял Зегду на прощание. В носу щипало. Впервые за долгие годы он снова чувствовал себя маленьким, потерянным мальчиком.
Это было только утром, но будто бы вечность минула. Скоро Аграту предстоит вести Белый отряд в последний бой. Скоро свершится неизбежное!
– Как вы себя чувствуете? – голос Коры вернул его к реальности, выдернув из глубин воспоминаний.
– Хорошо, благодарю… – начал было Аграт, но вдруг ощутил лёгкий приступ тошноты.
– Вам нездоровится? – заволновалась девушка. – Я принесу воды.
– Не беспокойтесь…
Тошнота сделалась сильнее. По спине побежали мурашки.
– Я в порядке, сударыня! Возвращайтесь к больным.
– Я вас не оставлю!
– Возвращайтесь в лазарет! Это приказ!
Его вдруг зазнобило. Рот наполнился кислой слюной. Холодный пот выступил вдоль позвоночника.
Аграт зашёл за угол, привалился к стене, и его вырвало.
– Вам нужно в лазарет! – оказывается, сестра Кора всё это время наблюдала за ним.
– Уйдите!
Он едва мог говорить, во рту было кисло.
– Я вас отведу!
– Мне не нужна помощь!
– Она вам необходима! Доктор осмотрит вас.
– Мы отплываем сейчас же!
– Вы не сможете!
– Смогу!
Аграту стало трудно дышать. Кора приблизилась, встала рядом и долго изучала его лицо. После несколько раз бережно коснулась его губ краешком шали, вздохнула и потянулась навстречу. Аграт отстранился, не глядя на неё:
– Кто вас послал?
Девушка непонимающе взмахнула ресницами:
– О чём вы говорите?
– По чьему приказу вы меня отравили?
Она побледнела:
– Как вы могли такое подумать?!
– Что было в той склянке? Яд?
– Нет! Вовсе нет!
– Не лгите!
– Я лишь хотела, чтобы вы остались?
– И потому дали мне… Что вы мне дали?!
Кора беззвучно зарыдала:
– Я не знаю! Доктор даёт это снадобье, когда нужно вызвать рвоту.
– Зачем вы это сделали?!
– Я хотела… Хотела, чтобы вы остались. Я… Я люблю вас!
Аграт содрогнулся. Новый приступ рвоты заставил его согнуться пополам.
– Пойдёмте в лазарет! – умоляюще прошептала Кора. – Я всё исправлю! Простите меня! Я так боялась за вас! Я ужасно боялась!
Аграт выпрямился и обтёр губы краешком рукава:
– Вы любите только себя, сударыня, но я не держу зла. Да светят вам обе луны! Прощайте!
На корабле Аграту стало совсем скверно. Желудок то и дело сводило тупой болью, озноб сменялся жаром, тошнота волнами подкатывала к горлу. Оставалось надеяться, что бойцы не заметят перемены, случившейся с их командиром.
– Подойди сюда! – велел Аграт пробегавшему мимо стакию2. – Назови своё имя!
Стакий вытянулся в струну:
– Фирцис Лоршин, господин паргалион!
– Хорошо.
Аграт сунул руку за пазуху и вытащил свёрнутый листок:
– У меня скверный почерк, Фирцис, но постарайся разобрать. Сейчас ты будешь читать это перед строем.
Потрясённый выпавшей ему честью, стакий раздулся от гордости, и, когда Аграт подал условный знак, начал читать, громко выкрикивая слова:
– Братья! Эта ночь может стать для нас последней, но ни капли сомнений не будет в наших сердцах! Нас вынудили стать подпольщиками на собственном поле! Нас заставили бежать с родины, в то время как узурпатор и его прихлебатели празднуют победу!
Стакий сглотнул, замешкался, но Аграт кивком головы велел ему продолжать.
– Настало время дать им отпор! Мы – законная армия Тарии! Они – жалкая горстка повстанцев, временно захвативших нашу столицу! От имени командования тарийской армией… – юноша покосился на Аграта и тот снова кивнул. – От имени командования тарийской армией объявляю Рати Ривая и его сторонников преступниками!
Покачиваясь Аграт отошёл в сторону и перегнулся через борт.
– Морская болезнь, – соврал он подошедшему Хомаку.
Откуда-то с моря послышались выстрелы. Несколько красных огней на мгновение озарили горизонт.
– Нас заметили, – хмыкнул Хомак. – Сообщают тем, на берегу, что мы идём к ним.
– Пускай! – отозвался Аграт. – Тарийские солдаты не станут подкрадываться, как разбойники!
– Сейчас будет жарко!
– Нам не помешает согреться. В этой проклятой башне было так холодно!
Он сел прямо на палубу. В голове шумело.
– Тебе плохо? – забеспокоился Хомак.
Аграт прикрыл глаза:
– Мне давно не было так хорошо!
Перед ним, будто в тумане, появилось улыбающееся лицо Риши.
– Мне очень, очень хорошо, – сказал ей Аграт и тоже улыбнулся.
