Мария Сидней
С любовью, Джульетты
Глава 15. Пусти меня домой
– Еще кофе? – обратилась к Дане официантка.
– Да, благодарю, – улыбнулась девушка. Только не кофе и держался ее утомленный организм, но, если продолжать такими темпами, сердце, вряд ли, скажет спасибо.
Кафе, действительно, было уютным благодаря домашней обстановке. Приглушенный теплый свет, кресла, укрытые пледом, с мягкими подушками, огромное количество комнатных растений в расписных горшках, ненавязчивая музыка – идеальное место для вдохновения, как и ночное время суток. Только вот творить Дане нравилось по утрам, рассвет и тишина воодушевляли ее больше, чем темнота и непредсказуемость.
– Дана! Привет! – услышала девушка мужской голос. Подняв голову, увидела Ваню, – Заметил тебя в окне. Ты не торопишься в общежитие? Скоро комендантский час.
– Я планирую провести ночь здесь, – пожала плечами художница.
– О, романтика полуночной кофейни! Понимаю, – энергично закивал одногруппник.
– Дело не в этом. Мой сосед мешает мне заниматься, а завтра распределение по живописи.
– Сосед? Это парень?
– Да, нас поселили вместе по ошибке. Я уже отнесла заявление коменданту, но пока никаких мер не принимают, – пожаловалась Дана.
– Можно ускорить процесс, если попросить деканат связаться с общежитием. Моих знакомых поселили вчетвером в одну комнату, и они добились справедливости только после подключения декана.
– И отца Софии по совместительству? – негодующе помотала головой Дана. Почему это продолжает происходить именно с ней? Жизнь еще никогда не преподносила ей столько сложностей.
– Вряд ли он знает о ваших разногласиях: они с Соней не в самых близких отношениях. Она жила с мамой в другом городе, поступила в универ, но жить с отцом не стала, а предпочла общежитие. Наверное, на то должна быть веская причина.
Вот, значит, как все обстоит на самом деле. Скорее всего, староста не стала жить с отцом из-за мачехи. Джесси говорил, что жена декана та еще мегера и вряд ли согласилась приютить падчерицу. Подобные выводы напрашиваются и после ситуации Таи. София – недолюбленная отцом дочь, поэтому у нее такой отвратительный характер.
– А я думаю, она просто стерва, – сказала Дана, не вдаваясь в известные ей подробности жизни старосты. Рыться в чужом белье она не любила.
– Попробуй поговорить с деканом, может, и быстрее решится вопрос с переселением. А пока могу предложить позаниматься в моей комнате. Все-таки ночью в кафе не очень безопасно.
– Правда? – обрадовалась художница великодушию одногруппника. Дана ничего не боялась, но в прошлый к ней пытался подкатить какой-то пьяный тип. Девушка не испугалась, но почувствовала себя дискомфортно, – Спасибо большое, Ваня!
***
Уйти из дома Тая, конечно, предпочла по-английски. Она ненавидела что-то объяснять, и неловких ситуаций предпочитала избегать. Да и под влиянием чужих убеждений, а девушка в глубине души все же надеялась, что отец попросит ее не уходить, а не попрощается с облегчением, Тая могла в считанные секунды изменить свое решение.
В Москве девушка провела не так много времени и не успела обрасти вещами. Все ее пожитки уместились в одну багажную сумку. Закинув ее на плечо, Тая выбралась из своей комнаты, осторожно прикрыв за собой дверь. Было уже за полночь, и домашние, скорее всего, отошли ко сну.
Стараясь не создавать лишних звуков, Тая кралась по коридору. Миссия прошла успешно, и шпионка незамеченной добралась до выхода. Девушка уже собиралась выйти, как услышала жалобное поскуливание. Обернувшись, увидела Кристофера: пес тоскливо смотрел на маленькую хозяйку.
– Иди сюда, дружок, – позвала Тая лабрадора, и тот мигом подбежал, лишь получил разрешение, – я тоже буду очень скучать.
Тая трепала любимого пса, и слезы непроизвольно текли по ее лицу. Только недавно они встретились после долгой разлуки и снова вынуждены проститься. Всей душой девушка чувствовала несправедливость. Почему из-за ссоры с мачехой, она должна бросать верную собаку? И радикальное решение моментально возникло в ее голове.
– Хочешь жить со мной? – прошептала Тая псу на ухо, – Пойдем, там будет хорошо. Никакого больше сухпайка, только самые сочные бургеры.
Лариса не кормила Кристофера ничем, кроме сухого корма. Тая знала, что человеческая пища не полезна собакам, но можно же иногда устраивать разгрузочные дни, чтобы испытать блаженство от еды, а не просто удовлетворить потребность.
– Это кто у нас тут такой? – сразу бросился гладить Кристофера Бум. Он заехал за подругой и ждал, пока она совершит побег.
– Можно он будет жить с нами? – умоляющим тоном спросила Тая.
– Конечно! Как можно не взять такого красавца! – кажется, у Бума с Кристофером случилась любовь с первого взгляда.
Барабанщик вместе с сестрой снимал квартиру в одном из спальных районов города. Крис была студенткой, училась по специальности «Реклама и PR» и помогала «Последнему уикенду» с продвижением. Как узнала Тая, Бум, оказывается, тоже получал высшее образование. Заочно он оканчивал естественно-географический факультет в педагогическом университете.
– Ты будешь учителем? – смеялась Тая, не в силах представить крашенного парня с татуировками и пирсингом за учительским столом.
– Вообще-то я хорошо лажу с детьми. Да и просто нужно получить высшее образование для галочки, чтобы родители были спокойны, – объяснил Бум.
– И почему родителям это так важно?
– Думают, что таким образом мы будем более приспособлены к жизни. Не могут поверить, что теперь высшее образование не дает никаких гарантий и преимуществ, как раньше.
Крис встретила Таю, как давнюю подругу, хотя они виделись всего два раза. Девушка обняла ее и прижала к себе, сыплясь в восторгах, как она рада, что теперь у них появилась новая соседка. Бум и Крис были близнецами, и если парень красил волосы в белый цвет, то его сестра оставила природный темный оттенок. Одинаковые большие карие глаза выдавали в ребятах родственную связь.
– Бум хотел, чтобы ты жила в его комнате, но я настояла, чтобы в моей! Вдруг нам захочется обсудить моего братца за спиной, – рассказала Крис. Брат с сестрой снимали двухкомнатную квартиру, и только сейчас Тая подумала, что могла их стеснить.
– Простите, может, я лучше поеду обратно? Как-то мне все-таки неловко, – залепетала девушка.
– Что ж ты такая скромная-то, – цокнула Крис, – мы обожаем устраивать из квартиры цыганский табор. Кто только у нас не останавливается. А уж для близкой подруги Бума двери этого дома всегда открыты!
Слова новой соседки немного успокоили Таю. Девушки отправились на кухню, где уже хозяйничал Бум.
– Зефирка, тебе в чай положить три ложки сахара? Я правильно помню? – обратился к Тае барабанщик.
– Да, спасибо, – оказавшись в чужом доме, девушка неосознанно включила режим скромницы.
– И лохматому бродяге налей воды! – приказала Крис, трепля Кристофера по макушке, – Как его зовут?
– Кристофер, – ответила Тая.
– Добро пожаловать в семью, Кристофер!
Крис помогла Тае разложить вещи, и они устроились на креслах, приятно болтая. Девушка оказалась такой же легкой и смешной, как и ее брат. Тая с завистью подумала, что тоже всегда хотела брата или сестру. По факту у нее был брат Артемка, но сблизиться им так и не дали.
– Эй, Тая, пойдем, я тебе кое-что покажу! – позвал Бум, зайдя в комнату. Все это время он был не с девочками.
– Хорошо, сейчас приду!
– Это его любимый способ привлечь внимание, – усмехнулась Крис, когда Бум вышел, – ревнует, что ты сидишь со мной, а не с ним. Сейчас пойдешь, а он тебе какую-нибудь фигню бессмысленную покажет.
Тая все же зашла в комнату Бума. В ней творился настоящий хаос холостяка, разбросанные вещи являлись главным атрибутом помещения.
– И что ты хотел показать? Наверное, коллекцию палочек? – помогла другу Тая, заметив, как тот уже потянулся к статуэтке в форме оленя. Девушка решила обезопасить себя другой версией, уверенная, что не сможет отыграть искреннее восхищение этим подобием произведения искусства.
– Да! Ты читаешь мои мысли! – обрадовался Бум.
Барабанными палочками он, правда, гордился, и все уши Тае прожужжал. Коллекция оказалась внушительных размеров, экземпляры были всевозможных расцветок и из разных материалов.
– А эти принадлежали самому Стиву Джозу из «Sum 41», я заказал их на EBay!
Тая даже не стала портить настроение Буму, предположив, что на сайте могли наврать о первоначальном обладателе. Барабанщик, как ребенок, демонстрировал свои сокровища, и, получая восхищение подруги, лыбился во всю мощь. Увидев, что рот Бума вот-вот порвется от улыбки, девушка закончила осмотр коллекции.
***
Ваня жил этажом ниже Даны в общежитии. Он делил комнату с парнем с параллельного курса, но сосед на несколько дней уехал в родной город.
– Я сварю кофе, раз уж ты собираешься заниматься всю ночь, – предложил Ваня.
– А ты не будешь?
– Нет, мне без разницы, в какую группу я попаду, – пожал плечами одногруппник.
Молодой человек удалился на кухню, а Дана устроилась на диване, достав свои материалы. Девушка рисовала акварельными карандашами в скетчбуке, параллельно придумывая, как отблагодарить Ваню за доброту. Наверное, она сделает кексики, все, кого она ими угощала, становились счастливыми за секунду.
Вернулся Ваня. Он поставил чашки с кофе на тумбочку около дивана и присел рядом с Даной.
– Ого! Ты уже прорабатываешь детали? Только ведь начала рисовать, как я ушел, – поразился Ваня.
– Я быстро это делаю, – пожала плечами художница.
– А, знаешь, я тоже, пожалуй, попрактикуюсь! Нарисую твой портрет. Меня очень вдохновляет твоя родинка на щеке.
Ваня вдруг наклонился к лицу девушки и потянулся ее поцеловать. Шокированная, Дана оттолкнула одногруппника. Получилось грубо, но она не ожидала подобного.
– Ты что делаешь? У тебя же девушка! – возмутилась Дана.
– Она же не здесь, – объяснился парень, словно это было само собой разумеющееся.
– Значит, можно изменять? – еще больше вскипела художница.
– Ты же сама пошла со мной.
– Ты предложил подготовиться у тебя к распределению!
– Не строй из себя святошу, Дана. Твой парень же тоже далеко, так мы поможет друг другу справиться с одиночеством.
– Ты отвратителен!
Девушка поспешно покинула комнату, желая отмыться от грязного предложения. Она, правда, даже не допустила мысли, что Ваня может так поступить. Парень сам на днях плакался, как скучает по возлюбленной, а сам не прочь переспать с другой. Дане вдруг стало страшно, а не может ли и Эдик следовать такой философии? Она никогда не сомневалась в верности своего парня, но непрошенный страх успел закрепиться за ниточку, чтобы поселиться в мыслях.
Выйти из общежития Дана уже не могла из-за комендантского часа, поэтому поднялась на свой этаж. Однако попасть домой не удалось: замок не поддавался: видимо, Джесси не вытащил ключ из замочной скважины.
Из-за недосыпа, злости и других эмоций Дана неожиданно для себя самой взорвалась. Девушка разрыдалась и опустилась на пол, прислонившись спиной к двери. Она ненавидела этот город, общежитие, Джесси, противную старосту, разлуку с Эдиком и близкими людьми. Никогда Дана не чувствовала себя такой одинокой и брошенной. Здесь никому до нее не было дела. Некому было позвонить, не у кого переночевать. Она даже не могла попасть в свой названный дом!
На смену слезам пришла непоколебимость и решительность. Дана вскочила на ноги и стала что есть силы колотить в дверь.
– Джесси! Открывай, живо! – кричала девушка, ее не беспокоило, что можно разбудить соседей. В Дане проснулась дикая амазонка.
Через несколько минут по ту сторону послышались шаркающие звуки, и дверь открыл сонный Джесси.
– Ты чего долбишь, как ненормальная? Напилась что ли? – вяло выразил недовольство парень.
Дана толкнула его, чтобы пройти в комнату, затем включила верхний свет, что заставило Джесси зажмуриться, прикрыв глаза рукой.
– Значит, так, – решительно начала художница, вплотную подойдя к соседу, – никаких больше пьяных посиделок и футбола. И если мне будет нужно заниматься, ты притихнешь, словно мышка! Или я сделаю все, что ты вылетишь не только из общежития, но и из универа! Все ясно? – и не дождавшись ответа, девушка добавила, – А теперь я пошла спать.
Глава 16. Ты мне безразлична
Устрашающие угрозы Даны не могли остаться без внимания. Только Джесси не задрожал, словно осиновый лист, как рассчитывала девушка, а ненавязчиво отомстил. Он отключил будильник, и Дана с удовольствием проспала час подъема, восстанавливая силы после напряженной ночи. Сама красавица будильник заводить переспала, привыкнув к Элвису Джесси.
– Ты специально это сделал! – Дана метала на соседа зрительные стрелы ненависти. Она носилась по комнате, стараясь собраться за секунду.
Джесси блаженно растянулся на кровати, подложив под голову руки, и с удовольствием наблюдал за результатами своей работы. Сегодня на идти на учебу ему было не нужно, но он проснулся ради утренней пробежки и успел осуществить возмездие. Прекрасный денек.
– Вернусь и разберусь с тобой, паршивец, – прошипела девушка на прощание.
– И тебе всего хорошего, принцесса! – Джесси помахал соседке, с плутоватой улыбочкой на лице.
На распределение Дана опоздала. Преподаватель по живописи уже ушел, и в аудитории сидели только студенты. Так как девушка не успела подружиться с одногруппниками, никто не спросил, почему она пропустила первые пары. Зато София, увидев художницу, подлетела к ней, как хищная птица. Староста бросила на стол перед Даной лист бумаги.
– Что это? – последовал логичный вопрос.
– Расписание группы по живописи. Слабой, естественно, – предпоследнее слово София усиленно подчеркнула голосом.
– Должно быть повторное распределение. Уверена, я не одна его пропустила.
– Ты права, еще несколько человек не пришло. Но, знаешь ли, преподавателю не особо хочется тратить время на прогульщиков, поэтому он спросил мое компетентное мнение на ваш счет. И, уж прости, но тут твои связи не прокатили, к которым ты привыкла, – София скорчила притворно сочувствующую гримасу и пожала плечами.
– Ты даже не видела мои работы, – Дана старалась оставаться спокойной, но говорила сквозь зубы.
– И не горю желанием лицезреть каракули подмазанной душонки, – фыркнула староста.
– Комично слышать это от дочери декана.
– Я, в отличие от тебя, добиваюсь всего сама, а не за счет папочки.
– Мой папочка меня хотя бы любит, – не сдержалась Дана.
Слова подействовали как вакцина, только не от бешенства, а для него. София набросилась на одногруппницу, как дикая кошка, и схватила ее за волосы. Дана тоже не растерялась и начала отбиваться от нахалки. Во время потасовки в аудитории зашел преподаватель и, сделав девочкам выговор, отправил их в кабинет декана.
– И как вы объясните свое непозволительное для юных барышень поведение? – с мягкой строгостью спросил декан.
Это был мужчина преклонных лет с уставшим лицом и белоснежной головой. Получается, София была у них поздним ребенком и обычно такие дети очень желанные. Странно, что староста не стала для мужчины ненаглядным сокровищем. Наверное, он не питал к бывшей жене сильных чувств, это отразилось и на отношении к ребенку. Психологи вывели интересный парадокс: мужчины испытывают трепет к детям любимых женщин, даже если они не родные, и равнодушие к детям нелюбимых, даже своим. От таких выводов становилось горько.
– Дана опоздала на распределение по живописи, я определила ее в слабую группу, и таким агрессивным образом она выразила недовольство, – уверенно заявила София, будто искренне верила в свою версию. От неожиданности Дана даже не сразу сообразила возразить.
– Это правда? – обратился к Дане декан.
– Конечно, нет!
– Вы не опаздывали?
– Опоздала, но…
– И не возражали против слабой группы?
– Возражала, потому что я хорошо рисую! – художница понимала, что оба выворачивают все так, что виновата она сама.
Декан устало вздохнул. Скорее всего, ему не в первый раз приходилось фабриковать доказательства, выгораживая свою дочь.
– София, вы можете идти, – сказал мужчина, и староста удалилась с самодовольным выражением лица.
Дана не встречалась с деканом раньше, но знала, что он посодействовал ее зачислению благодаря рекомендации знакомого Михаилу Павловича преподавателя. Девушка никогда не задумывалась, что, действительно, поступила не совсем честно, по крайней мере, не по общепринятой схеме. Но она же, правда, хорошо рисовала и была трудоголиком. На конкурсе просто разволновалась, разве этого достаточно, чтобы отобрать шанс на осуществление мечты? Она собиралась в тысячекратном размере доказать, что заслуживает этого места.
– Мой коллега заверил меня, что вы талантливая, дисциплинированная девушка, и я пошел на некоторые уступки, – пристыдил Дану декан, – у вас нет права вести себя подобным образом.
– София первая набросилась на меня.
– Я не хочу разбираться в вашем детсадовском поведении. Вы пришли сюда учиться, верно? И не заставляйте меня и вашего отца разочароваться.
– Ты несправедливы ко мне, – от скребущего внутри чувства хотелось кричать и доказывать свою правоту, но Дана сохраняла самообладание.
– Вы ставите под сомнение мои умозаключения? Не слишком ли вы высокого мнения о себе? – мужчина не повышал голос, но ясно дал понять, что дальше переходить черту опасно, – Вы можете идти. И, надеюсь, больше не создадите никаких проблем.
Дана вежливо попрощалась и вышла из кабинета. Ей хотелось как следует оттаскать лживую старосту за волосы, но она приказала себе приструнить внутренних демонов.
***
Жизнь в квартире близнецов принесла Тае спокойствие: она перестала находиться в вечном состоянии тревоги, готовая обороняться при любом случае. Ее телефон разрывался от звонков отца, которые девушка игнорировала.
– Может, все-таки ответишь? – посоветовал Бум.
Он вел машину, а Тая сидела на переднем пассажирском сидении, ребята ехали в студию.
– Не хочу в очередной раз слушать, какое я говно.
– Ладно, не отвечай, но хотя бы напиши, что с тобой все в порядке и скажи, что живешь у друзей.
– Лучше ему не знать, где я: вдруг еще отберет Кристофера! – этот пугал Таю больше всего.
– Ради этого стоит хранить молчание. Согласен, – улыбнулся Бум, успевший привязаться к лабрадору.
– А у вас хорошие отношения с родителями? – спросила девушка, чтобы отвлечься от вибрирующего телефона.
По рассказам Крис она поняла, что ребята уехали из родного города сразу после школы. Сначала они жили в студенческом общежитии, потом начали работать и смогли позволить себе снять квартиру. Домой они ездили только на праздники. Тая все это знала, но хотела услышать откровение от Бума.
– Обычные, никаких крайностей ни в хорошую, ни в плохую сторону. Отец у нас немного отрешенный, а вот мама всегда все стремилась контролировать. Я хоть пацан, и на меня она не так напускалась, как на Крис. Мама хотела работать в судебной системе, но не получилось, и она всю жизнь проработала учительницей. И через сестру хотела реализовать свои несбывшиеся мечты. Крис с восьмого класса хотела уехать, чтобы получить свободу, и меня взяла с собой за компанию. На расстоянии любить родителей как-то легче, – рассказал парень.
– Это точно. Когда я жила не с папой, представляла его идеальным героем, а маму считала мегерой. А он оказался подкаблучником.
– А по маме ты скучаешь?
– Да, сильно. Перед моим отъездом мы стали очень близки, хотя всю жизнь постоянно ссорились, – ощутив тоску по маме, Тая немного приуныла.
– Ну, не печалься, зефирка! Возьми конфетку в бардачке!
Тая с удовольствием прислушалась к совету и открыла бардачок.
– Чио рио! Мои любимые конфеты! – радостно воскликнула девушка и принялась уплетать лакомство, – Будешь?
– Нет, они слишком сладкие, – поморщился парень, и Тая распылалась в благодарной улыбке, осознав, что приятель купил конфеты специально для нее.
На репетиции витало напряжение. В этом месяца намечался концерт, и «Последний уикенд» готовился в ускоренном режиме, что выражалось в общей усталости и раздражении. При очередном повторе Синий снова ошибся, сбив и остальных.
– Ядрен батон, Синий! У тебя паралич пальцев, что ли? Сыграй уже нормально! – взорвался Лексус. У него болело горло, и каждый повтор приносил дискомфорт.
– Простите, пацаны, тут холодно, и пальцы не слушаются, – оправдался клавишник.
– Надень перчатки! – посоветовал Лексус.
– У меня их нет.
– Тая, дай ему свои перчатки! – попросил Бум, точно помня, что у подруги они имелись.
Девушка с некоторым смущением достала из кармана куртки бархатные розовые перчатки, которые ей подарила мама, и протянула Синему.
– Ох, у нас за роялем теперь леди! – прыснул Бум, – Можно после мероприятия пригласить вас в ресторан?
– Если вы пообещаете вести себя прилично, – поддержал шутку Синий.
Когда ребята начинали прикалываться, Рекс всегда издавал раздраженное рычание и уходил курить. Для него «Последний уикенд» был возможностью играть, никакие дружеские связи его не интересовали.
Тая смеялась вместе с парнями, но, заметив отсутствие гитариста, догадалась, что он вышел на улицу, и тоже незаметно улизнула. Рекс стоял недалеко от выхода и неторопливо курил. Он никогда не спешил с этим занятием, даже если нужно было поторопиться. Всегда делал это медлительно, растягивая удовольствие. Тае нравилось, как парень смотрелся с сигаретой: он источал пленительную дерзость.
– Можно мне тоже? – попросила девушка.
– Ты разве куришь? – приподнял одну бровь Рекс.
– Когда дерьмовый период в жизни, да.
Гитарист молча достал пачку и открыл ее, разрешая Тае взять сигарету. Она давно не курила, но, к счастью, ей удалось нормально подкуриться, не выставив себя идиоткой. Они делали глубокие затяжки, изредка посматривая друг на друга.
– Ты на меня обижен? – задала Тая волнующий вопрос, решив, что совместное курение сближает.
– Обижен? – с усмешкой переспросил Рекс, – С чего ты взяла?
– Не разговариваешь со мной, – объяснила девушка свою догадку. Они и раньше не болтали без умолку, но теперь музыкант, словно специально ее игнорировал в двойном размере.
– Что за ересь? – снова усмехнулся парень, – Ты не вызываешь во мне никаких чувств, тем более, обиду.
Тае стало неприятно от признания Рекса, но она сама напросилась. Непонятно, чего она ждала. Что гитарист скажет, что не общается с ней, потому что ревнует к Буму? Такой бред мог прийти в голову только полной идиотке, какой Тая и являлась.
– Пойдешь на день рождения Бума? – непринужденно спросила девушка, стараясь не выдать себя дрожью в голосе.
– На утренник сопляков? Нет, увольте.
Рекс часто называл участников «Последнего уикенда» малолетками, хотя сам был старше всего на четыре года. Но мнил себя самым взрослым и умудренным опытом.
– Понятно, – только и сказала Тая, понимая, что снова влюбилась безответно.
