Мария Сидней
С любовью, Джульетты
Глава 9. Разве это профессор
Всегда волнительно приходить куда-то в первый раз. Ты заранее прокручиваешь сценарий, как все должно пройти, а если что-то начинает идти не по плану, начинаешь расстраиваться и переживать.
Дана много раз представляла, как пройдет ее первый день в университете, как она познакомиться с ребятами из группы, как они вместе пойдут отмечать начало учебного года, а потом прогуляются по ночному Питеру. Произошло все совсем не так.
Утро началось с великолепной песни Элвиса «My love», Дана сразу заулыбалась, услышав знакомые нотки. Открыв глаза, девушка увидела, что Джесси уже проснулся. Сегодня он не казался ей противным, может, это из-за нового сигнала его будильника.
– Элвис? – Дана потянулась, – С твоим музыкальным вкусом еще не все потеряно.
– Ненавижу песни этого прилизанного слюнявчика, – сморщился Джесси, – поставил, зная, что сразу проснусь, не в силах слушать эту ваниль.
– Как ты можешь так говорить о нем? Элвис музыкальная легенда, у него прекрасные песни.
– Мне интересно, он сам верил в то, про что поет? Его песни безумно сладкие, я не представляю, кто может их слушать. Хотя нет, – архитектор указал на Дану двумя указательными пальцами, – вот она, фанатка старого слюнтяя номер один!
– Ты никогда не попадешь в рай.
– Почему? Я не тронул ни одну тварь Божью.
– Потому что на небесах все слушают Элвиса.
– Ты узнавала? – усмехнулся Джесси, надевая спортивные штаны.
– Все это знают.
Этим утром Дана была даже рада столь раннему подъему, потому что было больше времени, чтобы собраться.
Пока Джесси бегал, девушка успела нанести естественный макияж и принялась за прическу. В это время молодой человек вернулся и с интересом наблюдал за процессом, чем жутко раздражал художницу. Дана накричала на соседа несколько раз, но, осознав, что парень смотреть не перестанет, постаралась его не замечать.
Красавица заплела свободную косу на одну сторону и украсила прическу невидимками с ракушками.
– Мне нужно одеться, – заявила Дана, когда Джесси продолжал пялиться на нее, удобно устроившись на кровати, – выйди, пожалуйста.
– Оденься в ванной, – предложил парень, – или, как я, прямо здесь, ничего не стесняясь.
– Мне надоело одеваться в ванной! Выйди на пять минут.
Джесси проявил понимание и вышел из комнаты. Дана надела платье-пиджак светлого оттенка, на ноги кремовые туфли с розоватым оттенком. Девушка одновременно хотела сохранить дух официальности и не быть серой мышкой, что ей вполне удалось.
Сосед зашел в комнату, когда Дана крутилась перед зеркалом.
– Ничего себе! – воскликнул Джесси, – откуда такая честь, что декан лично посетил мои покои?
– Ты идиот? – Дана посмотрела на соседа, как на дурачка.
– Я пошел уже на учебу, ты со мной?
– Нет, спасибо, воздержусь от твоей компании, – Дана смотрела на себя в зеркало с меньшим восхищением, чем до прихода Джесси. Когда парень уже покидал комнату, девушка его окликнула, – Эй, я серьезно выгляжу, как декан?
– Все нормально, – улыбнулся архитектор, – я пошутил. А как тебе мой внешний вид?
Джесси не стал заморачиваться и оделся в повседневном стиле: джинсы с подтяжками, футболка, наверх кожаная куртка, черные кеды на ногах и дополняет образ черная шляпа. Дана осмотрела парня с ног до головы и попыталась улыбнуться.
– Тебе не нравится, – понял парень.
– Да нет, хорошо, но не для первого учебного дня.
– Точно, первый день, надо произвести хорошее впечатление. Надеешься, здесь тоже стать гламурной принцессой?
– Я никогда такой не была, – начала злиться Дана.
– Знаю, – Джесси развел руками, – ты была просто принцессой.
– Удачного дня, – Дана повернулась к отражение в зеркале и стала поправлять наряд.
Представления Даны об удачном входе в аудиторию рухнули, когда она увидела знакомую ненавистницу. Девушка стояла за трибуной в окружении двух подруг. Художница попыталась незаметно пройти мимо, но староста ее увидела.
– Дана, если не ошибаюсь? – спросила девушка. Дана незаметно вздохнула и повернулась к трибуне, – Я София, староста группы.
– Я помню, – Дана вежливо улыбнулась.
– Займи вон то место в последнем ряду, – София указала пальчиком в конец аудитории.
– Но тут много свободных мест, – растерялась Дана.
– Они для одаренных студентов, декан попросил меня познакомиться со всей группой и составить список, кто, на мой взгляд, более перспективный.
– Что за бред? – нахмурилась Дана, – Как ты могла это определить?
– Декан верит моему чутью и согласиться с любым моим решением.
– Ты с ним спишь? – не выдержала Дана, возмущенная поведение старосты.
– В одном доме, – Софи ухмыльнулась, – я его дочь.
– Замечательно, – Дана закатила глаза, – я сяду, куда захочу. Если декан будет недоволен, может лично со мной поговорить и объяснить причину, почему я не могу сидеть на передних местах, если они свободны.
Дана посмотрела на Софию презрительным взглядом и прошла на третий ряд, сев рядом с неприметным парнем. Он прошептал одногруппнице слова восхищения и назвал свое имя, которое Дана не запомнила. Девушку больше волновало, что ее ненавистница оказалась дочерью декана. Конечно, он не будет выполнять все просьбы дочурки, но некую власть задира все же имела. Дана любила соперничать, но ей не хотелось делать это в незнакомом месте, где свои законы и принципы.
После каникул в родном городе Тая вернулась в Москву и через несколько дней отправилась к репетитору, куда ей идти совсем не хотелось. Арсений оказался не горбатым мужчиной с намечающейся сединой и в очках, а приятным молодым человеком с пронзительными голубыми глазами и темно-русыми бакенбардами, что делало его похожим на кавалера девятнадцатого века.
Репетитор был одет строго, но современно: зауженные вельветовые брюки и серый пуловер, из-под которого торчал белый воротничок рубашки, на руке красовались черные часы. Тая не ожидала увидеть такого молодого и симпатичного репетитора и от удивления остановилась в дверях, вытаращив глаза.
– Доброе утро, Тая, – Арсений поднялся из-за парты и, посмотрев на ученицу, поправил очки, – проходи, меня зовут Арсений Леонидович, но думаю, тебе будет удобнее называть меня Арсений.
– Здравствуйте, – растерянно улыбнулась Тая и подошла к парте, – рядом сесть?
– Ну если тебе удобнее разговаривать на расстоянии, можешь сесть в конец зала, – улыбнулся Арсений.
– Нет, с вами удобнее, – Тая засмущалась, Арсений смотрел на нее таким пронзительным взглядом, что она чувствовала неловкость и стеснение.
– Отлично, – Арсений положил на парту несколько учебников и большую тетрадь с собственным материалом, – начнем с самого начала. Что ты знаешь о «Слове о Полку Игореве»?
– Там плакала Ярославна, – неуверенно ответила Тая.
– Все не так безнадежно, как говорил твой папа.
– Папа меня плохо знает, – девушка с интересом изучала внешность репетитора, – я думала, вы настоящий профессор, там в клетчатом пиджаке и с сединой на висках.
– Прости, что не оправдал ожиданий, – улыбнулся Арсений, – я работаю в университете методистом и иногда читаю лекции. Я тоже тебя немного не такой представлял.
– А какой? – стало интересно Тае.
– После рассказа твоего папы о завале экзаменов и тусовках с рок-группой, я решил, ко мне придет трудный подросток в берцах, с цветными волосами и ярким макияжем. Оказалось все не так страшно.
– А если бы я была такой, как бы вы со мной справились?
– Зачем мне это делать? Если человек заниматься не хочет, я заставлять не буду.
– Вы бы даже не попытались смотивировать?
– Поступление в университет разве не мотивация? Когда я оканчивал школу, занимался целыми днями, ходил на курсы, чтобы поступить туда, куда мне хотелось. Мне кажется, что добиться своей цели намного приятнее, чем бессмысленно кидать понты, выражая всем протест.
– Думаете, почему чаще всего подростки выражают протест именно яркой внешностью?
– Потому что привлечь внимание внешностью быстрее и легче, чем по-настоящему стать интересной личностью. Постой, – Арсений прищурился, – ты пытаешься меня отвлечь, чтобы не заниматься?
– Нет, что вы, – Тая, улыбаясь, отвела глаза.
– Пытаешься, пытаешься, но я не поддамся.
– Ладно, – сморщилась Тая, – давайте растекаться мысью по древу, серым волком по земле, сизым орлом под облаками.
– Ты совсем не безнадежна, – одобрительно кивнул Арсений и открыл учебник.
Глава 10. Очередная сердечная травма
За несколько дней Дана, наконец-то, смогла дозвониться до Эдика, когда он был незанят. Молодой человек как раз отдал поручение Юлии и заскочил в офис, чтобы взять необходимые бумаги.
– Привет, любимая, – Эдик присел за стол, включив Фейс Тайм.
– Привет, ты свободен или снова поговорим второпях?
– У меня есть только десять минут, – печально вздохнул Эдик, – но эти десять минут я хочу провести только в разговоре с тобой.
– Я не буду тебя отвлекать, лишь хотела узнать, как у тебя дела. От Таи я узнала о твоем повышении. Почему ты мне об этом даже не написал?
– Забегался, честно. С новой работой прибавилось новых дел. Но у меня теперь есть личный помощник.
– И как он тебе? Смышленный парень?
– Это Юлия, – сообщил Эдик.
– Юлий? Как Цезарь?
– Нет, Юлия, это девушка.
– Хм, – нахмурилась Дана, – и какая она?
– Серьезная и целеустремленная.
– Прямо твой вкус.
– Ты ревнуешь? – игриво подмигнул Эдик.
– Не надо тут подмигивать.
– Как твой первый день в университете?
– В моем воображение он прошел лучше, – Дана вздохнула, – такое ощущение, что с каждым днем здесь становится хуже и хуже. Я не жалуюсь, но это странно: у меня были неудачи, но тут они меня просто преследуют.
– Какие неудачи?
– Например, сегодня я узнала, что девушка, которая меня ненавидит, – дочь декана.
– Привет, детка, скучала без меня? – в комнату вошел Джесси, бросил рюкзак на пол и плюхнулся на кровать, – я собираюсь поспать пару часиков, не хочешь со мной?
– Кто это, Дана?! – Эдик поменялся в лице.
– Моя неудача номер один. Это мой сосед по комнате, если бы ты говорил со мной чаще, знал бы про него.
– К тебе подселили парня? Они совсем что ли?
– Видимо, – Дане уже не хотелось возмущаться и жаловаться на Джесси, она просто сообщила Эдику, что он ее сосед, – придется нам сейчас попрощаться, а то мой сосед устроит мне бессонницу, если сейчас не дам ему поспать.
– Правильно мыслишь, детка.
– Почему он зовет тебя деткой? – нахмурился Эдик, пытаясь рассмотреть парня.
– Потому что он невоспитанная скотина. Пока, любимый, удачи на работе.
– Спасибо, созвонимся.
Дана взяла сумку, чтобы достать из нее наушники. Она, правда, решила не злить Джесси, а дать ему поспать. Фильм можно смотреть и не на весь звук, да и через наушники не будет слышно храпа.
– Как прошел день? – архитектор приоткрыл один глаз.
– Ты говоришь во сне?
– Да, и наутро я забуду наш разговор.
– Тогда можно я скажу все, что о тебе думаю?
– Назовешь хуже, чем скотина?
– Скотина самая лучшая твоя характеристика.
– Лучше я проснусь.
Джесси сел и стал снимать кеды.
– Так бы ты спал в обуви? – Дана с отвращение смотрела на кеды.
– Да, ты так никогда не делала?
– Нет, и в повседневной одежде тоже спать некрасиво.
– Перед кем мне красоваться?
– Я не хочу с тобой разговаривать, – Дана снова воткнула наушники.
– Кто твой декан? – Джесси лег на бок, чтобы видеть Дану.
– Кресцов.
– Слышал о нем не самые лучшие отзывы. Жена у него мегера, а он подкаблучник, и срывается на студентах. Дочь у него еще есть, думаю, такая же командирша, как и мать.
– Да уж, она учится вместе со мной.
– Серьезно? – засмеялся Джесси, – Верное у меня о ней представление?
– Я познакомилась с ней еще раньше, она невзлюбила меня и, кажется, хочет настроить всех против.
– Ну ты попала! Не угодила дочери декана. Ты все еще хочешь здесь учиться?
– Конечно, я мечтала об этом много лет, и никакая выскочка мне не помешает.
– Мне нравится твой настрой, и не терпится посмотреть, как ты будешь с ней воевать.
– Зрелище бесплатным не бывает. Как ты со мной расплатишься?
– Натурой можно?
– Нет, я даже готова сама заплатить, что ты этого не делал.
– Противная ты, все-таки, девка, – усмехнулся Джесси, перевалившись на спину.
– Не противнее тебя.
Дана задумалась, почему София жила в общежитии и назвала себя приезжей, если декан ее отец. Ей непременно нужно разобраться в этой истории.
***
Радостью после долгого занятия пусть и с симпатичным репетитором послужила для Таи репетиция. Девушка устроилась в кресле и наблюдала за парнями. Ее забавляли равнодушные постукивания по клавишам Синего, смешные физиономии, которые корчил Лексус при пении, Бум специально веселил подругу, корча всякие рожицы во время игры на барабанах, а Рекс просто играл, вкладывая в это всего себя.
Тая засмотрелась, как одновременно с любовью и с большой силой гитарист зажимает аккорды, как энергично изгибается при смене положения рук, как запрокидывает голову вверх, позволив непослушным волосам находиться в свободном полете. Девушка смотрела на Рекса и не могла оторвать взгляда: ее поражало, с каким удовольствием парень играет и как отдается делу, хотя это всего лишь репетиция.
Тая не заметила, как ребята закончили играть, и продолжала любоваться Рексом, пока он не тряхнул головой так, что волосы с лица слетели, и глаза ребят встретились.
– Нормально отыграли, Тай? – Бум подлетел к девушке и уселся на подлокотник кресла.
– Да, классно, – Тая медленно повернула голову, чтобы посмотреть на Бума.
– Ты в порядке? – встревожился парень, – Выглядишь какой-то… пьяной.
– Пьяной? – засмеялся Лексус, – Наша поэтесса любит употреблять перед репетициями?
– Нет, я не пьяная, – Тая бросила на Рекса беглый взгляд, он убирал гитару, – Бум, ты чего меня все смешишь, пока играешь? Я же могу заржать и сбить вас.
– Да ладно, твой смех нас бодрит, – Бум взлохматил Тае волосы, – уже поздно, я отвезу тебя домой.
Тая взглянула на прощание на Рекса, и их взгляды снова встретились. Девушка заметила, что призрение в его глазах исчезло и сменилось некой заинтересованностью. Она заставила себя подняться и покинуть студию, как ни в чем не бывало.
– Дана, кажется, я влюбилась в Рекса, – рассказала позже подруге Тая.
– Ты уверена? Может быть, это мимолетная вспышка?
– Нет, – мотнула головой Тая, – он мне нравился, но я чувствовала неприязнь с его стороны и не думала об этом, а сегодня почувствовала что-то другое и, наконец, призналась себе, что влюблена.
– Может все же подождать, когда в твоей жизни появится новый парень, более серьезный?
– Но я хочу Рекса! Он такой, кто посылает к черту все правила и для него не существует ничего, кроме музыки. В нем столько энергии, он такой степной ветер, который гуляет сам по себе, и на всех ему плевать.
– Разве это хорошо? Тебе приключений снова захотелось? – с небольшим упреком спросила Дана.
– Возможно, – пожала плечами Тая, – но мне требуются впечатления, я не могу представить себя со спокойным парнем.
– Да не обязательно со спокойным. Я знаю, что ты непоседливая, и тебе требуются ощущения, но такие парни чаще дают негативные эмоции, чем позитивные.
– Любовь состоит из разных компонентов, и это нормально.
– Ты уверена, что Рекс сможет дать тебе любовь? Сама сказала, что он как степной ветер, а ты видела, чтобы ветер кто-то приручил?
– Я не собираюсь его приручать.
– Будто сможешь терпеть, если он будет с тобой и с кем-нибудь еще?
– Он не будет.
– Как ты можешь быть уверена? Он как раз из таких людей.
– Ты его не знаешь!
– А ты знаешь, и, я думаю, не дурочка и сама все понимаешь, – Дана не любила включать тон мамочки, но с такой непутевой подругой приходилось.
– Мне нравится Рекс, и я не хочу думать, что из этого получится. Я живу сегодняшним днем.
– Тая, ты обрекаешь себя на очередную сердечную травму. Подумай еще раз хорошенько, отключив это глупое «я молодая, хочу развлекаться». Сама знаешь, к чему приводят всякие глупости.
– Спокойной ночи, Дана.
– Я ведь помочь тебе хочу, Тай.
– Пока.
– Пока.
Глава 11. Доброта спасет мир
После того, как Джесси поменял сигнал будильника, Дане нравилось просыпаться по утрам. Элвис заряжал ее приятной энергией, и, как бы ни хотелось понежиться в кроватке, призывал вставать и вершить великие творческие дела, но все же художница позволяла себе поваляться на шелковом белье еще немножко, пока сосед не возвращался с пробежки.
– Доброе утро, моя милая! – Джесси выглядел бодрым. Он вернулся в комнату, захватив с собой с улицы утреннюю свежесть, – Погодка сегодня классная, все-таки когда-нибудь я и тебя приучу к утренним пробежкам.
– Повтори свою реплику еще раз, избавившись от непозволительного местоимения в мой адрес, – Дана наливала в стакан апельсиновый сок.
– Я не могу называть тебя моей? – парень не стеснялся переодеваться прямо перед Даной. Она не смущалась его голого пресса, но из вежливости каждый раз отводила глаза.
– Не можешь, – отрезала Дана, – тебе налить сока?
– Да, давай, – бытовые детали часто вмешивались в разговор ребят, они уже не замечали, как начинали создавать общий быт, – и все же, почему я не могу так тебя приветствовать? Ты же отчасти моя.
Брови Даны поднялись вверх, Джесси понял ее возмущение без слов.
– Ну ты же МОЯ знакомая, МОЯ соседка, возможно, в будущем МОЯ подруга, – Джесси умышленно выделил голосом притяжательные местоимения.
– Но не твоя милая, – напомнила Дана, – так меня может называть только мой молодой человек.
– Твой ненаглядный Эдик?
– Именно так.
– Ох, – скривился Джесси, – ты из тех моногамочек, которые принадлежат одному единственному?
– А ты из тех парнишек, которые принадлежат всем подряд? – тоже съязвила Дана.
– Не угадала, я из тех, кто не принадлежит никому.
– Дай продолжу, свободная душа, степной ветер и такое прочее. Не поверишь, но я вот только на днях обсуждала с подругой такой типаж парней.
– Вы еще верите, что существуют типажи парней? Сколько вам лет, девочки? Это сплошной миф, все парни разные, и не надо их равнять под одну гребенку.
– Не обманывай себя. Ты как раз и строишь из себя бэд боя, типа тебе по барабану на все, что можешь дрыхнуть в кедах и ходить передо мной голым. Забил на все и считаешь себя классным. Таких, как ты, куча.
– С чего ты взяла, что я на все забил? Меня многое волнует, и, представь себе, даже учеба.
– Может, ты еще и примерный ученик? – усмехнулась Дана.
– У меня нет ни одной плохой оценки, Дана, и ты выглядишь глупо с этими речами про типажи. Вот ты как раз застряла в школьном времени, когда все кого-то из себя строили. Заканчивай со своим образом принцессы, здесь тебя никто не будет боготворить. Здесь тебя каждый видит в первый раз, и никто не знает, какой ты была раньше. Ты не сможешь справиться с трудностями, пока не оставишь свой школьный образ, который к тебе прилип.
Дана нахмурилась, в словах Джесси была доля правды, но он тоже не прав: говорит, что все здесь видят друг друга в первый раз, а сам уже составил мнение о ней и считает, что знает, какой она была в школе.
– Предположим, я с тобой согласилась, что, конечно, неправда. Как ты предлагаешь мне себя вести?
– Будь проще, не задирай высоко голову. Все здесь равны, не нужно себя превозносить.
– Я никогда себя не превозносила, у меня адекватная самооценка.
– Хочешь сказать, что ни разу не обижала людей? Никогда не указывала им на их недостатки?
– Это другое, – Дана была готова разжечь спор.
– То самое. Попробуй быть добрее к людям, в первую очередь к своему соседку по комнате, – Джеси слегка улыбнулся, нечасто Дана видела на его лице что-то кроме ухмылки, – сегодня я непроизвольно проявил к тебе немного нежности, назвал ласково, а ты нашла какой-то подтекст, стала диктовать свои правила, все усложнила и превратила меня в какого-то безнравственного преступника. Может, у меня просто хорошее настроение, и я хочу поделиться им и с тобой.
– Никто ни с кем не делиться чем-то просто так, – озвучила правду жизни Дана.
– Если будешь жить с такой позицией, счастье тебе не видать. Наслаждайся этим городом, этим днем, окружающими людьми, а не борись с ними, принимая все враждебно.
Дана была слегка ошарашена: Джесси давал ей советы, они были не только мудрыми, но и необходимыми ей в данный момент. Она, серьезно, только и делала в последнее время, что жаловалась на Питер, его жителей, трудности, даже не попыталась обернуть все в свою пользу.
Из-за проблем и неприятностей, человек начинает так хандрить, что есть шанс, что он и вовсе потеряет себя. Дана поняла, что она должна, если не покорить этот прекрасный город, то хотя бы обрести с ним гармонию.
– Знаешь, что я хочу сказать тебе?
– Чтобы я закрыл свой рот и не лез в твои дела? – несмело предположил Джесси.
– Нет, во-первых, неси мне свой стакан, пока я мою посуду, а, во-вторых, спасибо за совет.
– Ты не шутишь? – парень с опаской подал девушке стакан.
– Я серьезна, как никогда. И, не бойся, не убью тебя этим стаканом.
– Я рад, что ты меня услышала. Мне пора на учебу. До вечера, моя милая.
– И все-таки, не надо меня так называть, – Дана решила ослабить давление своих принципов, но не уничтожать их полностью, – я не буду собой, если буду терпеть то, что мне не нравится.
– Ладно, – засмеялся Джесси, – над этим мы еще поработаем.
***
Приходилось ли вам становится невольным свидетелем чужих разговоров, которые не предназначались вашим ушам? Если да, то можете понять, что почувствовала Тая, когда услышала диалог отца с мачехой, когда спустилась раньше времени на кухню, чтобы незаметно схватить пару хлебцев на завтрак.
– Я все понимаю, Лариса, – Артем Викторович выглядел подавленным.
– Нет, не понимаешь! – возмущалась Лариса, – Ты привел в дом какую-то тунеядку. Прости, Артем, но она такая. Я понимаю, что она твоя дочь, и закрыла глаза, что она не прибирает дом, живет здесь просто так, потому что завалила школьные экзамены, шляется с рокерами и огрызается на меня. Но теперь она стала настраивать Артемку против меня. Вчера, когда я поругалась, увидев в очередной раз ее разбросанные грязные носки, он сказал мне, чтобы я не обзывала его сестру. Подумать только: она посмела использовать ребенка!
Тая внутри себя кипела от негодования: она никогда не раскидывала носки, даже не клала их в корзину с грязным бельем. Девушка всегда стирала сама мелкие предметы гардероба, да и в последнее время чаще надевала капроновые колготки с гетрами.
– Лариса, все совершают ошибки, у меня тоже были проблемы в школе. Артем прав, ты не можешь обзывать Таю в его присутствии: она его сестра и не желает ему ничего плохого.
– Она подает ему плохой пример, Артем. Он может в любую секунду заявить, что тоже не хочет учиться и начнет только гулять и развлекаться.
– Тая работает, не забывай об этом. В том месяце она и так отдала тебе почти всю свою зарплату, хоть я и был против.
– А что у тебя опять за осуждение в голосе? Она должна хоть как-то компенсировать свое пребывание в моем доме.
– В нашем доме! – повысил голос Артем Викторович, – А если быть точнее, в юридическом смысле, в моем доме, потому что я оплачиваю его содержание.
– Как мы заговорили, получается, я в этом доме чужая? Может быть, назовешь меня второй тунеядкой? Я твоя жена, и у тебя от меня сын. А если все пойдет и дальше так, то эта девчонка разрушит нашу семью. Она здесь чужая, и для тебя тоже чужая. Ее воспитывала твоя бывшая жена недалекого ума, и дочурка твоя пошла вся в нее.
– Замолчи, Лариса, – негромко, но требовательно приказал Артем Викторович, – ты не имеешь права так говорить о моей бывшей жене и дочке. Я не хочу с тобой ссориться, но еще одно подобное слово, и мы будем разговаривать с тобой по-другому.
Артем Викторович торопливо покинул кухню, Тая не успела убежать, и он заметил ее, спрятавшуюся за стеной. Он печально посмотрел на нее, в его взгляде читалось: «Не думал, что с тобой будет столько проблем», и прошел мимо, выдавив ободряющую улыбку.
Тая закрыла глаза и вздохнула: ей было очень стыдно за себя, за то, что папе нелегко, за то, что она принесла в этот дом только раздор. Теперь и Артемке попадет, а он ведь попытался лишь защитить свою сестру.
***
– Привет, подмазанная, – именно так встретила Дану ее староста, – не буду напоминать тебе, где твое место.
– Ты считаешь, что сможешь меня оскорбить? – спокойно спросила Дана: она помнила утренние напутствия Джесси.
– Твое присутствие – это оскорбление для нашей группы.
– Странно выслушивать намеки на связи от дочери декана.
– Займи свое место, я не хочу тратить нервы на спор с такой особой, как ты, – брезгливо надула губки староста.
– Это, что, театр, чтобы занимать места? Тогда дай мне мой билет.
– Была бы моя воля, ты бы вовсе не получила билет в этот университет.
Дана начала закипать, и если бы в аудиторию не зашел преподаватель, она бы высказала, что думает о надоедливой стерве.
– Вы чего стоите у двери, девушки? – спросил преподаватель, а потом обратился к старосте, – София, ты уже отметила, кто отсутствует? После звонка я никого не пущу.
Дана не знала, как разобраться с Софией. Она согласилась с Джесси, что ей нужно стать добрее и попытаться сглаживать все углы, но староста выводила ее из себя. Если бы она не боялась отчисления, давно бы оттаскала эту выскочку за волосы. Дане не терпелось спросить у соседа по комнате, как вести себя с соперницей и убедить парня, что его теория доброты работает не всегда.
– Хорошо, что я застала тебя дома, – обрадовалась Дана, не успев переступить порог.
– Ты рада меня видеть? – Джесси подозрительно покосился на Дану из-за ноутбука, – Кажется, ты чересчур буквально восприняла мой совет.
– Об этом я и хочу поговорить.
Джесси поставил ноутбук на тумбочку, открыв спрятанный под ним голый живот и сел на кровати, приложив ступни друг к другу. Кажется, этот парень вовсе не признавал футболки или майки. Дана присела рядом.
– Я тебя внимательно слушаю.
– Помнишь, я говорила тебе про свою старосту, которой не нравлюсь?
– Помню, дочь декана.
– Да, дак вот она не перестает задевать меня, и, по-твоему, к ней я тоже должна проявлять доброту и понимание?
– Нет. Против нее можешь использовать все методы, и допустимые, и запрещенные.
– Я серьезно, Джесси.
– Я тоже, – улыбнулся парень обаятельной улыбкой, – по твоим словам, она та еще стерва, а с такими надо бороться.
– По твоему мнению, я тоже стерва, но ты же не стал со мной бороться.
– Почему? Я боролся, но цивилизованным способом, и, вижу, это помогло. Ты сидишь на моей кровати и просишь моего совета.
Дана сморщилась, осознавая, что, на самом деле, сидит на кровати соседа, где он совсем недавно лежал в грязных кедах, и отодвинулась на краешек.
– Я спрашиваю, потому что хочу, чтобы ты признал, что твоя теория не на все случаи распространяется.
– Признаю, – пожал плечами Джесси, – меня не волнует, как и в каких позах она будет распространяться на других людей. Главное, чтобы ко мне ты изменила отношение.
– Ты эгоист, – поняла Дана, – но если я рушу твою теорию, то рушу совсем. Значит, и к тебе отношение вернется старое, хотя оно и новым не становилось.
– Оно уже поменялось, – самодовольно усмехнулся Джесси, – ты думала, я тупой, а я оказался достаточно умным. Кстати, если будут проблемы с учебой, можешь ко мне обращаться.
– С чего такая доброта? Следуешь своей теории?
– Да я по натуре добрый, – парень состроил умилительную рожицу невинного котенка, – и еще я должен тебя предупредить о том, что касается сегодняшнего вечера.
– Что там будет?
– Мы будем смотреть матч с моим другом. Обычно я не предупреждаю о гостях, но, раз уж теперь между нами царит доброта и понимание, считаю своим долгом сообщить тебе это.
– Раз уж между нами царит доброта и понимание, я должна разрешить? – Дана недовольно вздохнула, – Ладно, смотрите. Только не кричите громко, я должна почитать.
– Хорошо.
