Марина Мари
Как в книге
Смотрю на Максима, который с большим аппетитом уплетает свой стейк напротив меня. На его лице появляется капля масла и стекает по подбородку. Я начинаю смеяться. Шеф непонимающе поднимает на меня голову.
– Что?
– Ты сейчас очень мило выглядишь. – Не могу удержаться и продолжаю хихикать. Этот брутальный мужчина с аппетитным куском мяса на тарелке и мааалекой капелькой масла на подбородке, которая продолжает двигаться в низ.
– Мило? – Я достаю телефон и щелкаю его, чтобы запечатлеть этот момент. Буду пересматривать дома и вспоминать. Поворачиваю экран Максу, показывая мой художественный шедевр. Он оценивает это неодобрительным покачиванием головы и угрожающим взглядом в мою сторону. Берет салфетку и вытирает причину моего смеха с лица.
– Удали.
– Почему? Как по мне, идеальное фото. – Снова смотрю в свой телефон и хохочу.
– Ты хочешь войны, женщина?
– Ты обольешь меня маслом за компанию?
– Я бы посмотрел на тебя в масле. – Я начинаю смущаться и осматриваться, проверяя, услышал ли нас кто-нибудь.
– Дурак!
Он берет со своей тарелки фасоль и кидает в меня, чуть ниже лица. Я в полном замешательстве смотрю на след от еды на свой одежде и не знаю, что ответить. Он серьезно кинул в меня овощем в кафе?
Я слишком азартный человек, чтобы отказаться от этой авантюры. Беру со своей тарелки овощ, примерно такого же размера, как фасоль и кидаю в шефа. Его глаза загораются. Ну все, это начало страшной битвы! Мы перекидываемся небольшими порциями наших блюд, пачкая одежду и смеясь. Иногда кому-нибудь из нас удается поймать кусочек лакомства ртом. Через какое-то время я сильно замахиваюсь и попадаю своей овощной бомбой в тарелку людей с соседнего столика. Чтобы избежать скандала нам приходится преждевременно покинуть заведение. Маленькие дети, ей богу.
Мы выходим на улицу и оцениваем масштабы происшествия. Испачканные лица, одежда в пятнах. Продолжать прогулку в таком виде невозможно. На часах уже четыре. Максиму скоро уезжать. Мы садимся в машину и едем ко мне. Когда оказываемся около моего подъезда, он останавливается.
– Ты не пойдешь? – Я понимаю, что ему уже пора уезжать и нужно заехать домой, чтобы переодеться, но я надеялась, что нам удастся еще немного побыть вдвоем. Когда вам хорошо вместе, хочется, чтобы время остановилось, и никто не мешал наслаждаться этими моментами. Жаль жизнь вносит свои коррективы.
– Я уже не успею. И боюсь, мне будет трудно потом выйти. – Он подходит вплотную и целует меня. Ой как целует! Так, чтобы точно остаться на моих губах надолго. Этот страстный жест, как финальная точка нашей встречи. Шикарный заключительный аккорд. Мы с трудом отрываемся друг от друга.
– Спасибо за сегодняшний день. – Я искренне благодарю его за то, что подарил мне столько приятных воспоминаний.
– А как же вчерашняя ночь? – Я оглядываюсь. Соседские уши мне точно не хочется греть новыми сплетнями о своей персоне. Я шиплю Максиму, чтобы говорил о таком тише. – Ты же взрослая девочка, Катя, и спишь со взрослыми мальчиками.
– Да тише ты! Всем об этом знать необязательно.
– Ты меня стыдишься?
– Не смеши меня! Просто мои соседки – совдеповские бабушки, которые не знают слова секс. – Говорю я почти шепотом. Максим смеется.
– Думаю, что эти женщины прекрасно все знают, просто отлично скрываются! – Я шлепаю ему по плечу и смеюсь.
– Напиши, как долетишь.
– Обязательно. – Он целует меня в щеку и уходит в свою машину. Да уж, а я еще вчера сомневалась, хочу ли этой встречи…
ГЛАВА 24
– Мам, Пап, сегодня вы познакомились с Максимом. Я не планировала, что это произойдет именно так, но что вышло, то вышло. Надеюсь, вам он понравился также, как и мне. – Может перевесить фотографии моих родителей? После того, что было на их глазах в моей импровизированной гостиной, мне становится немного стыдно. Я осознаю, что это просто фото, но для меня они все еще хранят жизнь и я люблю поговорить с ними. Они такая же неотъемлемая часть дома, как и всё здесь. Раньше я каждое утро и вечер общалась с близкими, делилась впечатлениями и обменивалась новостями за день. Мой ритуал с нашими фотографиями позволяет мне сохранить память и семейные традиции в сердце. Это красная нить, соединяющая нас, несмотря ни на что. Ладно, подумаю над этим позже. Я слишком счастлива, родители поняли бы меня, если бы были живы.
Сегодняшний день принес очень много открытий. Во-первых, Максим впервые откровенно поговорил со мной и рассказал о себе. Когда мы гуляли, он предался воспоминаниям, а я внимательно слушала, ловя каждое слово. Я давно хотела хоть немного узнать о нем и его детстве. Он рассказывал в основном про школьные годы, как много хулиганил и его отцу было тяжело справляться с буйным подростком. Про папу Максим говорил сухо и чувствовалась тяжесть и нежелание вспоминать то время. Со слов рассказчика: «Именно из-за него у меня было тяжелое детство. Понятное дело, когда мы маленькие, то видим все через призму розовых очков и пелену детского восприятия, но с возрастом я понял, что он оставил после себя большой отпечаток, как клеймо, которое я вряд ли смогу вывести.»
Отец все время был недоволен отпрыском и хотел от него только лучших результатов. Сильное давление со стороны родителя мешало молодому человеку вести нормальную жизнь подростка. Постоянная учеба, спорт, желание впечатлить попочку почти лишили его детства. Было очень тяжело слушать подобное. Я сравнивала свою счастливую семью с его рассказами и ужасалась. Зачем требовать от ребенка столь многого? Его нужно просто любить и направлять, а не заставлять и настаивать.
Про мать он не знает почти ничего, только то, что она ушла, когда он был совсем маленький. Его отец хранил эту тайну до самой смерти, а хоть какую-то информацию, с обещанием хранить молчание даже при угрозе жизни, рассказала женщина, работающая у них в доме. Как всем известно – прислуга знает больше, чем говорит. Людмила почти воспитала Максима, потому что судьба решила оставить ее без своих детей, поэтому вся любовь в ее сердце досталась мальчику. Это было взаимно. Она погибла до его совершеннолетия и за несколько лет до этого поведала о матери шефа. Скудно, конечно, но хоть что-то. Максим пытался узнать о родительнице из других источников, но никакой информации не нашел. Удивительно, для человека его статуса. Отец очень хорошо смог отчистить пятно, в виде непутевой мамаши из биографии и древа семьи.
Никто не знает, почему она ушла и куда. В один день, со слов Людмилы, она просто собрала свои вещи и сбежала. Это удивило абсолютно всех в доме. Отец запретил распространять информацию и даже угрожал всем, кто посмеет открыть рот. Его очень боялись все в доме, даже собственный сын, что не удивительно.
Теперь все встает на свои места. Жена устала от тирании, бросила все, включая сына. Слишком жестоко с ее стороны, но не мне судить человека, не побывав в его шкуре. Одно всегда утешало Максима: «Няня говорила, что она любила меня. Очень любила. Просто не смогла смириться с такой жизнью.»
Чувствовалось, что мужчина говорит искренне. С трудом и очень осторожно он подпускает меня к себе. Мы, как два израненных человека, нашли друг друга и я тешу себя надеждами, что сможем залечить старые раны. У всех нас есть свои душевные болячки. Без этого мы не были бы собой. Я начала лучше понимать шефа и благодарна ему за откровенность. В ответ я тоже рассказала ему о себе и своей семье.
Благодаря такому насыщенному дню я будто наполнилась необъяснимой силой. Начала светиться изнутри. Пока находилась в ресурсе, принялась за работу и не смогла остановиться до следующего утра. Писала без остановки, не прерываясь на еду и прочие физиологические потребности. Ближе к пяти утра поняла, что все еще одета в платье, в котором гуляла по парку. Быстро привела себя в порядок, сходила в душ и решила не ложиться спать, а то буду чувствовать себя только хуже. Проверила телефон и увидела сообщение от Максима, пришедшее несколько часов назад:
«Прилетел. Уже снова хочу чмокнуть твой милый носик.» – Ну как можно устоять перед этим мужчиной? Через час он отправил еще одно смс:
«Видимо ты уже спишь, звонить не буду. Спокойной ночи.» – Ну вот, сама виновата, что упустила возможность поговорить. Представляю какой у него загруженный график и когда он в следующий раз сможет уделить мне время. Быстро пишу ответ.
«Прости, что не ответила, слишком увлеклась работой, со мной такое бывает. Я рада, что ты долетел без происшествий и все хорошо. P.S. Тоже скучаю. Спокойной ночи.»
Отправляю свое сообщение и завариваю очередную чашку кофе чтобы не умереть от недосыпа на основной работе.
ГЛАВА 25
Последний месяц пролетает со скоростью звука. Не заметно заканчивается публикация моих рассказов и контракт с издательством. Все время я активно занимаюсь написанием новой работы и уделяю этому колоссальное количество времени. Заканчиваю как раз к приезду моего шефа. Во время его отсутствия мы активно общаемся дистанционно. Созваниваться получается не так часто, но переписываемся каждый день. Я уже привыкла видеть его сообщения с пожеланиями доброго утра, так как из-за разницы во времени он отправляет их до того, как я проснусь. Я, в свою очередь, забираю пальму первенства в пожелании добрых снов. Не жизнь – сказка. За такое короткое время осуществились сразу две мои мечты: я в отношениях с чудесным мужчиной и меня напечатали в известном журнале. Не будем забывать про роман, который я закончила и покажу его Максиму, как только он приедет, а произойдет это сегодня. Я на седьмом небе от счастья!
С каждым днем я все больше открываюсь этому человеку и подпускаю максимально близко к себе и своим чувствам. Мне кажется, я окончательно и бесповоротно влюбилась, но боюсь признаться себе в этом. Дико страшно ошибиться и сделать неправильные выводы. Мы не спешим, но движемся в правильном направлении.
За этот месяц я несколько раз узнавала у шефа, чем он занимался в архиве, что все работники строили мистические теории на этот счет. Даже Лидия, работающая на моей должности до увольнения, смогла меня удивить фантастическими предположениями сотрудников на эту тему. Шеф не так долго владеет издательством и в его подчинении есть люди, которым он может доверить мелкие дела, как поступал его отец, когда руководил «Строганов». Ему лично нет необходимости капаться во всех бумагах, только сидеть в своем огромном кресле и давать распоряжения, что печатать, а что нет. В общем, он ответил мне, что это «страшная» тайна и когда-нибудь он мне о ней поведает. Из-за дикого любопытства я начала выедать ему мозги каждую неделю. Выпросила признание по приезде. Еще один плюсик в копилку моего дикого ожидания сегодняшнего вечера. Основное, конечно, сама встреча, но сопутствующие факторы тоже имеют место быть.
«Помнишь ты говорил, чтобы я отправляла тебе свои работы сразу же, как появится?» – Я не удержалась и рассказала Максу про мой роман. Прямо сейчас он открыт передо мной в ноутбуке, и я закончила перечитывать его, наверное, в сотый раз, исправляя все нюансы и недочеты. Теперь он точно готов выйти в свет и быть прочитанным! Понятное дело, необходима работа с другим редактором со свежим, не замыленным взглядом, но в общем, я довольная проделанной работой.
«Да, конечно. Ты написала что-то новое?» – Ответил собеседник буквально через пару минут. Мои внутренние органы скрутило от волнения.
«Да! У меня столько эмоций! Твой приезд и то, что я закончила работу. Я в буквальном смысле прыгаю от счастья! Приедешь, я тебе покажу.»
«Раз слышать. Отправляй мне по почте в файле, я скачаю и как раз почитаю в самолете. Я уверен, что ты умрешь от нетерпения и не дашь мне спокойно жить, если я буду делать это после приезда.» – В какой-то степени он прав. Я бы попыталась сдержаться и не спрашивать у него постоянно про реакцию на мое произведение, но жила бы все это время на нервах.
«Серьезно?»
«Конечно.» – Я делаю глубокий вдох и отправляю свое творение на оценку. Волнительный момент. Будто сейчас решается моя жизнь. Так страшно мне не было, даже когда я отправляла Максиму свои рассказы.
«Хорошего перелета. Жду тебя! Целую. «прикрепленный файл» – Все. Дело сделано. Больше я не смогу внести пометки и что-то исправить, а я обожаю это делать постоянно. Все должно быть идеально, но, как мы знаем, совершенству нет предела, так что проверять все по миллиону раз нет никакого смысла. Я это понимаю, но моя внутренняя отличница вопит о том, что нужно еще раз перечитать и, может быть, что-нибудь исправить.
Знаете этот момент, когда ты хочешь выложить в интернет фотографию, обрабатываешь ее, постоянно смотришь, оцениваешь и из-за этого она перестает быть такой привлекательной, какой была на первый взгляд? У меня так постоянно. Поэтому я отказываюсь от еще одной перечитки романа и выключаю ноутбук. Будь, что будет.
Ближайшие несколько часов я прибываю в состоянии мандража. Мы договорились, что Максим сначала поедет к себе домой после прилета, а потом заедет за мной, чтобы забрать на свидание. Приближается время его прибытия, и я уже не могу дождаться нашей встречи. Я очень соскучилась. Дико. Хочется запрыгнуть на него и съесть. За этот месяц я успела прикипеть к нему даже на расстоянии. Не представляю, какую бурю эмоций испытаю, когда мы наконец увидимся вживую.
Я подготовилась к нашей встрече. Сегодня на мне то самое коктейльное платье, которое было надето в тот вечер, когда я напилась с Евой и осталась ночевать у Максима. Оно идеально подчеркивает мою женственность и сексуальность. Из обуви выбрала те же туфли со шнуровкой, а волосы оставила распущенными и прямыми. Я специально выбрала этот наряд, ведь для меня он ассоциируется с нашим первым импровизированным «свиданием» и посиделками в парке за поеданием вредной пищи. Думаю, шеф тоже поностальгирует, когда увидит мой наряд.
Время идет слишком медленно. Каждая минута кажется мне вечностью. На часах уже восемь вечера. Шеф прилетел несколько часов назад и должен быть у моего дома с минуты на минуту. Сообщение с новостью о своем прибытии он не прислал, что меня сильно удивило и заставило нервничать. Я сама напечатала ему:
«Ты прилетел? Я жду тебя дома. Напиши, что все хорошо, я переживаю.»
Сообщение было прочитано, но ответа не последовало. Я насторожилась еще больше. Через пару минут я позвонила ему, но он скинул. Последующие звонки настигла та же учесть. Да что происходит!? К десяти часам вечера прозвучала долгожданная мелодией сигнала телефона.
– Наконец то! Что случилось? Ты не отвечал, я испугалась.
– Ты дома? – По моему телу пробежали нервные мурашки, а в горле застрял ком, который давил на легкие. Его голос был такой отстраненный, даже немного грубый и холодный.
– Да.
– Оставайся там, я сейчас приеду. – Сказал, как отрезал и сбросил вызов, не дождавшись ответа. Я в полнейшем замешательстве. Что произошло за несколько часов? Он никогда не разговаривал со мной подобным тоном. Так. Успокоились. Не будем накручивать себя раньше времени. Сейчас он приедет, и мы во всем разберемся.
Надеюсь.
ГЛАВА 26
Никак не получается собрать мысли в кучу. Я безостановочно хожу по комнате, заглядывая в окно и проверяя телефон. Сильно волнуюсь. Так, будем думать логически. Что произошло после нашей переписки, где он вел себя вполне нормально и доброжелательно? Полет на самолете, потом приезд домой и мое сообщение. Больше ничего. Может у него случилось что-то, не связанное с моей персоной? Почему сразу я виновата в причине его плохого настроения? Да. Видимо кто-то разозлил его, и Максим просто не смог сдержаться и нагрубил мне. С кем не бывает, я готова простить такое. Главное, когда он приедет, нам нужно будет сесть и спокойно поговорить.
Слышу стук в дверь и вздыхаю с облегчением. Приехал. Сейчас мы разберемся и все встает на свои места. Радость долгожданной встречи никто не отменял, потому что я все равно дико хочу прикоснуться к нему, в каком бы настроении он ни был.
Дрожащими руками открываю дверь и вижу причину мои душевных терзаний. Как-всегда очень красивый и стильно одетый. Стоит, насупившись и смотрит на меня. Глаза чернее ночи, руки в карманах, губы вытянуты в тугую линию. По всем признакам – он чем-то недоволен. Вот только чем? Руки сами тянутся прикоснуться к нему. Последнее время мы часто общались на тему нашей долгожданной встречи, и я представляла, как это будет. В его сообщениях все было пропитано желанием увидеться и ожиданием нашей близости, поэтому у меня нет сомнений на счет его взаимности. Я делаю шаг вперед, провожу рукой по гладкому, только что выбритому лицу и мягко улыбаюсь. Он все еще стоит в проходе, как скала, которую не сдвинуть с места.
– Проходи. – Мы молча делаем синхронный шаг в мою квартиру. Я закрываю дверь и снова поворачиваюсь к нему лицом. Подхожу максимально близко, как кошка, которую срочно нужно приласкать. Мое либидо подскакивает вверх от его запаха и нахождения рядом. Волосы встают дыбом от нашей близости, даже такой холодной и отстраненной с его стороны. – Что-то случилось? – Он не шевелится, не предпринимает никаких попыток прикоснуться ко мне. Взгляд отводит куда-то перед собой и смотрит сквозь меня.
– Да. – Резкий контраст его голоса с моим. Я пытаюсь говорить мягко и осторожно, он же режет воздух своими словами ножом.
– Что произошло? – Я снова предпринимаю попытки растопить его льды физически. Температура моего тела сейчас определенно выше среднего, и я хочу поделиться этим жаром. Он убирает руку со своего лица, смотри мне в глаза и говорит:
– Нам нужно серьезно поговорить. – Я обескуражена таким заявлением, но деваться некуда. Его внешний вид и настрой не терпят возражений.
– Хорошо. Проходи. – Я показываю рукой в сторону барного стола. – Чай, кофе?
– Ничего не нужно. – Мы присаживаемся напротив друг друга. Наступает минутная пауза и воздух в помещении наполняется напряжением. Мне становится неуютно и хочется поскорее разобраться с этим дерьмом, чтобы вдоволь насладиться его присутствием рядом со мной. Ресторан в любом случае отменяется, так что я планирую отбросить весь церемониал и приступить сразу к десерту.
– О чем ты хотел поговорить? – Я первая решаюсь нарушить тишину.
– Ты сегодня отправила мне свою роман. – Тааак. И что? Как это могло послужить причиной такого настроения? При чем тут может быть моя работа?
– Тебе не понравилось? – Это мое единственное предположение.
– Это не важно. Где ты взяла материал для него? – Я сразу же порываюсь ответить, что все это благодаря одной старой тетради, найденной на рабочем месте, но что-то останавливает меня. По сути, это была кража. Маленькая и безобидная, но факт остается фактом. – Катерина, ответь на мой вопрос. – Говорит он с нажимом.
– Из головы, от куда же еще. – В какой-то степени, это правда. По крайней мере так я пытаюсь оправдать для себя то, что вырвалось из моих уст.
– Не ври мне! – Храбриться с каждой минутой получается все хуже и хуже. Плечи медленно опускаются от давления, а мокрые руки теребят края платья.
О боже… И тут до меня доходят все причинно-следственные связи. Дневник. Он знает о нем и то, что основу для произведения я взяла оттуда. Но откуда?
– Отвечай. – Повторяет он более грубым тоном. Я теряюсь, а мой язык категорически отказывается подчиняться. – Катерина, не испытывай мое терпение!
– Я… – Чувствую себя загнанным в угол животным.
– Ты. – Он пытается успокоить свой голос, чтобы не пугать меня, и я продолжила повествование.
– Я просто пришла… там грязь… начала уборку… ну… – Не получается подобрать слова. В голове желе.
– Куда пришла?
– В архив…
– Дальше, Катерина. – Чаша его терпения все меньше и меньше.
– Ну… между полок была тетрадь… я увидела… в базе не было… – Не узнаю свой писклявый, запуганный голос.
– И ты его просто взяла? Не сделала то, о чем я тебя просил? Не рассказала кому-то из работников? Просто взяла чужую вещь и промолчала? – Не спрашивает, утверждает.
– Нет! Не кричи на меня! – Я срываюсь. Понимаю, что неправа и он имеет полное право злиться, но я же тоже человек!
– Я буду делать то, что считаю нужным! Ты взяла чужую вещь, украла ее, а теперь пытаешься выставить за свою!
– Нет! Не пыталась я ничего присвоить. Я бы рассказала, что это написано на основе этого дневника.
– Это не отменяет твоего проступка.
– Что ты хочешь от меня? Чтобы я извинилась? Извини. Я не думала, что какая-то макулатура может так сильно разозлить тебя.
– Какая-то макулатура?! Не говори о том, чего не знаешь! У тебя одна минута, чтобы найти слова в свое оправдание и вернуть мне тетрадь. И я настоятельно рекомендую послушаться меня и не исполнять фокусы. – Столько времени, находясь в архиве, он искал этот дневник. Но зачем? По телу пробегают мурашки. Я украла то, что ему было очень нужно.
– Я не собираюсь перед тобой оправдываться! – Отвечаю ему на повышенных тонах игнорируя мой внутренний голос и доводы рассудка. Это защитная реакция на агрессию с его стороны, и я не могу это контролировать.
– 55 секунд.
– Боже… Я просто взяла дневник, потому что люблю находить старые вещи и разглядывать. Это глупо, я признаю. Потом увлеклась чтением и поняла, что это то, что я искала долгие годы. Понимаешь? Я проверила все базы и нигде не нашла хозяина и хоть какую-то информацию о нем. Решила, что это потеряшка, а учитывая внешний вид бумаги, довольно старая. Если столько лет тетрадь не была кому-нибудь нужна, значит я могу взять ее себе. А потом я начала писать. Много и активно. Меня увлекло и вот сегодня увидел во что это выросло. Я собиралась тебе рассказать… Правда… Только позже. – Выговорила я почти на одном дыхании.
– Я тебя услышал, а теперь верни то, что принадлежит мне. – Он сдерживается из последних сил, чтобы не повышать голос, и я вижу нетерпение в его горящих глазах.
– Сдалась тебе эта старая тетрадь?! Стоит сейчас из-за нее вот так себя вести? – Я боюсь, что могу расплакаться от его взгляда и голоса, направленного на меня. Я с детства плохо контролирую поток слезной жидкости из глаз, если кто-то давит или проявляет агрессию по отношению ко мне. С возрастом я стала справляться лучше и без труда прячу свои чувства от других, но сейчас другая ситуация. Все-таки Максим мне не чужой и каждое его грубое слово словно иголка в сердце.
– Где? Моя? Тетрадь? – Я встаю и на ватных ногах, пытаясь глубоко дышать и контролировать свое тело, приношу Максиму дневник.
– Почему ты так реагируешь? – Я потаюсь немного успокоиться и поговорить с ним более уравновешенным тоном. Не хочу в конец разругаться из-за всего этого.
– Потому что то, что сейчас лежит в моих руках, я искал это очень много лет.
– Но зачем?
– Это дневник моей матери, Катерина. А брошенный мальчик – это я. – У меня спирает дыхание, и я начинаю активно хватать воздух ртом. Боже мой… Вся картинка за секунды складывается в моей голове, как кадры кинопленки перед смертью. Вот он просит меня активно заняться архивом, чтобы найти эту тетрадь. Вот мы гуляем, и он рассказывает про свои мать и что долго ищет ее, но не может найти хоть какую-то информацию. Вот его слова про то, что он хочет поскорее распрощаться с издательством из-за памяти об отце, но сейчас не может это сделать. Значит все это время в «Строганов» он оставался из-за этой тетрадки! А я, дура, несколько месяцев не рассказывала ему про находку, хотя она была от него на расстоянии вытянутой руки.
– Прости… – Мой голос звучит очень тихо, как у котенка, выпрашивающего молока. Я не могу больше ничего из себя выдавить. Только смотрю и пытаюсь понять, что происходит в его голове сейчас. Какие выводы он делает? Что он скажет дальше и к чему это приведет? Он очень бережно держит в руке свой долгожданный приз за столько лет поисков и даже не поднимает на меня взгляд.
– Надеюсь ты понимаешь, что я не позволяю тебе публиковать твой роман?
– Что?
ГЛАВА 27
– У тебя какие-то проблемы со слухом? – Наконец Максим соизволил отвлечься от дневника и говорить глаза в глаза. Не знаю, как выгляжу со стороны, но уверена, что в моем взгляде отчетливо видно желание убивать. Прямо сейчас передо мной стоит не мужчина моей мечты, не тот Максим, в которого я успела влюбиться, а человек, которого я от всего сердца желаю придушить собственными руками.
– Ты не посмеешь… – Мы много говорили с ним по поводу моего отношения к работе и как я ценю то, чем занимаюсь. Этот роман – мой ребенок, которого я вынашивала столько времени. Случайно найденный дневник дал мне только старт, остальное – это мои эмоции и чувства. В какой-то степени я писала про себя и не готова расстаться с этой рукописью ни за что. Разве он не понимает это?
– Катерина, кажется, ты меня не понимаешь. Я. Не. Позволяю. Тебе. Публиковать. Это. – Он смотрит на меня как на маленького ребенка, для которого все это просто игрушки. Если забрать одну, то я поплачу и через секунду переключу свое внимание на другую. И он заберет ее. Строганов Максим Витальевич на первом месте, всегда и везде. Мои чувства – это мелочь. Даже учитывая, что я провинилась перед ним, поступать подобным образом – верх эгоизма с его стороны.
– Я не собираюсь спрашивать твоего разрешения, Максим!
– Этот разговор окончен. – Он встает со своего стула и начинает двигаться в сторону выхода из квартиры. В моем сердце неописуема боль и отчаянье. Прямо сейчас я теряю две очень дорогие части моей жизни. Все утекает, как песок, сквозь пальцы, а я пытаюсь собрать крупицы в одну кучу, но она рассыпается на глазах. Я переступаю через себя, делаю глубокий вдох и предпринимаю попытку наладить отношения и мирно разобраться в этой проблеме с Максимом. У самого порога ловлю его словами:
– Максим! Не уходи, прошу тебя. Давай поговорим спокойно. Ты совсем не рад меня видеть? – Мое тело вытягивается по струнке и ждет, какой ответ последует на произнесенные слова. Я чувствую, как шеф активно что-то думает в своей голове и прожигаю его затылок взглядом. Одно его слово, и я разлечусь на мелкие части.
– Ты думаешь, что теперь я захочу находиться рядом с человеком, который поступил со мной столь подлым образом? Не будь дурой, Катя. Можешь искать новую работу. – Сказал он, не разворачиваясь в мою сторону. Каждое слово, как удар плетки по моей обнаженной спине. Этого не может быть. А главное, с какой легкость он расстался со мной, будто ничего и не чувствует сейчас. Будто только меня разрывает на части от боли и обиды. Перед глазами всплывают его сообщения, наши встречи, взаимные улыбки, смех и касания. Он так просто оставит меня здесь одну и уйдет?
– Это жестоко. – Я готова расплакаться в любую секунду. Дико хочется прикоснуться к нему и отмотать время назад. Я бы не раздумывая отдала ему свою находку и не стала бы скрывать что-то, но сейчас, когда роман готов и произошел худший из всех сценариев, я понимаю, что потеряла уже и так слишком много. Хорошее отношение Максима и его симпатия ко мне – это то, что я искала долгие годы и упустила по собственной глупости. Боюсь, что теперь я не смогу забыть моих чувств к нему. Я будто проваливаюсь в пропасть, как Алиса и лечу бесконечное количество времени. Тело становится ватным, голова начинает болеть. В этот момент во мне происходит какой-то щелчок. Все эмоции в миг отключаются и остается только здравый рассудок, холод и логика. Если для него все так просто: одна проблема и мы прощаемся, то почему я должна убиваться и отказываться от своей мечты из-за этого мужчины? Пошел к черту!
– Ты не сможешь претендовать на роман по праву интеллектуальной собственности. Этот дневник не имеет хозяина, а если и имеет, то попробуй найти его и доказать это. Мы оба убедились, что это невозможно. Ты это сам прекрасно знаешь. Тем более он взят за основу лишь от части, все имена и подробности я изменила… Можешь запретить мне работать со «Строганов», это твое право, но закрыть мне все двери в этом городе ты не сможешь. – Проговариваю я уже более спокойным и уверенным голосом. Он оборачивается и испепеляет меня взглядом. Поздно, дорогой, мой броня становится щитом против этих воздействий. От прежней нежности Максима не остается и капли, только отстраненный, рассудочный мужчина, стоящий на пороге моего дома, от куда хочет уйти.
– Тебя не пустят ни на один порог даже самого богом забытого издательства. Я позабочусь об этом. – Кидает он вместо прощания и с силой захлопывает дверь, покидая мое жилище. Я ощущаю это как пощечину. Лицо горит, ноги не держат тело под тяжестью напряжения, и я падаю на пол. Обхватываю колени руками и начинаю рыдать, выплескивая все накопившиеся эмоции. Мое внутреннее состояние значительно пошатывается от сегодняшнего вечера и перенесенного потрясения. Я не могу сдержать себя и реву, размазывая макияж по всему лицу. Как он мог так просто перечеркнуть все, будто ничего и не было? Может я себе это все придумала? Нет, я же прекрасно помню его слова, то, как он смотрел на меня. Такое не делают просто так. Как же плохо. Чувствую себя опустошенным сосудом, который лишили всего, что он имел внутри себя.
Я не знаю сколько времени провожу в сидячем положении, но все-таки заставляю себя встать из-за того, что ноги ужасно затекли, а слез почти не осталось. На улице уже светает. Когда глаза высыхают, а нервы приходят в норму, в моей голове появляются другие мысли.
Как можно быть такой дурой?! Это ведь я во всем виновата и теперь придется разгребать это дерьмо. Я могла просто извиниться, согласиться с желанием Максима оставить это дело и через время мы бы обязательно помирились, но нет, я принципиально отказалась даже обдумать этот вариант. Надо написать ему и извиниться. Несколько раз порываюсь взять телефон, но сама же себя останавливаю. Он в буквальном смысле послал меня…
Приняв душ и выпив чашку кофе, я снова открываю ноутбук и свой роман. Нет, я так просто не сдамся. Не позволю обесценить свой труд, даже если это не нравится Максиму. Пусть я поступила неправильно, пусть не подумала о последствиях. Это уже не важно. Работа на первом месте. Любовь на втором. Видимо все это мне просто показалось любовью. Как всегда, работа осталась со мной, а человек, которому я доверилась – ушел. Ничего. Живем дальше. Я не отступлю от своего как бы ни любила Максима. С такими выводами начинается мое новое утро и соборы на работу, чтобы писать заявление об увольнении.
ГЛАВА 28
Захочу в отдел кадров и узнаю неприятную новость – меня уже уволили. Как он только успевает так оперативно работать?! Я пришла сюда к началу рабочего дня, а заявление на мое увольнение уже лежит на столе. Отдаю ему должное, он не стал делать это по статье, а позволил мне подписать бумагу по собственному желанию. Конечно же, две недели положенной мне отработки, отменили и я теперь свободна, как ветер. Прощай «Строганов», мне было приятно здесь находиться несмотря ни на что. Не люблю менять работу. К сожалению, я всегда успеваю слишком сильно прикипеть к людям и месту.
