Марина Мари
Как в книге
– Очень остроумно! Мне нужно вызвать такси.
– Я тебя подвезу. Все-таки это моя вина, что ты здесь в такое время. – Звучит приговор и обжалованию не подлежит.
На мое удивление все проходит чинно-благородно, больше никаких касаний и неловких ситуаций. Нейтральная короткая беседа о работе в дороге и прощание. Проводить меня до подъезда он не выходит, но это было бы слишком странно. И так достаточно впечатлений на сегодняшний день. Надеюсь, он будет появляться в архиве как можно реже.
ГЛАВА 5
Следующие несколько дней проходят в обычном режиме, и я благополучно заканчиваю свой испытательный срок. Думаю, через месяц-два попробую поговорить о стажировке по специальности в свободное от основной работы время или же отправлю какую-нибудь из своих работ под псевдонимом. Будет интересно узнать вердикт.
После сомнительного разговора с начальником стараюсь одеваться более скромно и подобающе сотруднику такого известного издательства. Но мою любовь к кедам не победить, поэтому сегодня на мне старенькая, но невероятно удобная обувь и костюм из юбки и пиджака. Дополнила образ массивными кольцами. Со стороны похожа на подростка, о чем мне часто говорят знакомые.
Совершив плановый обход по кабинетам и разобрав бумаги, которые остались со вчерашнего дня, хочу отправиться наводить порядок в архив, но приходит мужчина, который меняет все мои планы.
Выглядит устрашающе, очевидно в плохом настроении. Я произношу стандартные слова приветствия и показываю дежурную улыбку.
– Добрый день, Максим Витальевич.
В ответ получаю топот ног, удаляющуюся спину и звук хлопающей двери в архив. Ну что ж, босс не в духе. Решаю не портить себе настроение и пропустить это мимо ушей. Нахожу себе другую работу и углубляюсь в нее. Через какое-то время мне приходится удалиться из кабинета, а возвращаюсь я уже почти к концу рабочего дня. Решаю проверить «героя моих романов», и не зря, он все еще сидит за бумагами, абстрагировавшись от внешнего мира.
Принимаю решение пойти на уступки и сгладить углы чашечкой кофе. Черного. 2 ложки сахара. Не забыла!
Когда подхожу к двери, слышу голос. Максим Витальевич говорит по телефону. Что-то серьезное. Не кричит, но от его тона подгибаются ноги, а пальцы сильнее сжимают чашку в руках. Мой кофе сейчас явно лишний. Мозгом понимаю, что надо уходить, негоже подслушивать, но не могу заставить себя отойти от двери. Уши, как у собак ищеек фокусируют внимание, цепляясь за самое важное:
– Я уже весь архив перерыл! …. Ты уверен? …. Мне нужно это найти! … Как я ей объясню? ….
Слышно урывками, потому что двери достаточно плотные. Полную картину происходящего составить у меня не получается, да и это не мое дело. Не обо мне же они в самом деле говорят. Слышу, диалог подходит к концу и осторожно открываю дверь, чтобы обозначить свое присутствие. В ответ никакой реакции, поэтому решаюсь подойти и поставить свою посылку на стол Максиму Витальевичу. Делаю все быстро и сразу же ухожу, ни сказав не слова. В ответ получаю:
– Спасибо!
И с довольной улыбкой иду на свое рабочее место. Шеф заканчивает как раз под конец рабочего дня, за что я ему очень благодарна, и мы расходимся по разным полюсам. Он – в свою дорогущую машину, я – на метро.
***
Следующую неделю все идет в обычном темпе, шеф начал чаще наведываться в архив и пропадать там часами. Я же, в свою очередь, не тревожу его и приношу кофе, до того, как он успевает попросить. А последние дни даже начала класть туда какие-нибудь маленькие приятности: конфеты, печенье или пирожное. Слишком редко он выходит на перекус. С такой комплекцией мужчина должен питаться почаще. Сначала было страшно и неловко, но потом я увидела, что он сметает все под чистую, поэтому со спокойной душой каждый день готовлю ему какие-нибудь сладкие сюрпризы. Он, не знаю в ответ ли на мою инициативу или просто по доброте душевной, всегда уходит вовремя.
После того как шеф отчаливает, приходится немного задержаться, чтобы убрать беспорядок, который царит после него, поэтому я часто остаюсь на работе подольше и уже подумала, не поставить ли мне сюда диванчик и не оставаться ли ночевать. Было бы гораздо удобнее! Но это так, фантазия разыгралась.
Обычно во время уборки я не могу удержаться и рассматриваю бумаги, которые он сегодня читал. Чаще всего это какие-то второсортные романы или неизданные рассказы. Люди часто присылают сюда свои работы, в надежде что их заметят и опубликуют, а издательство все бережно хранит. Не знаю уж для чего. Может быть, он действительно хочет найти здесь какое-нибудь хорошее произведение для публикации. Надо будет подкинуть ему мою работу! Вдруг заметит!
В последний раз, когда прибиралась в архиве перед выходными, заметила какую-то ужасно потрепанную тетрадь, застрявшую между полок. Удивительно, что она еще сохранилась, потому что многие бумаги здесь уже давно перепечатаны в электронную версию или утилизированы. Стало очень любопытно, поэтому я утащила эту тетрадь домой, все равно никто не заметит, раз столько лет валялась там. Почитаю, а потом перенесу в компьютер.
До нового чтива дома руки так и не доходят, потому что весь вечер разговариваю с подругой. Им придется задержаться в городе из-за семейных проблем, поэтому встреча переносится на неопределенный срок. Не сказать, что я разочарована. Из-за отсутствия большого количества друзей приходится цепляться за любую возможность увидеться с Евой. Так что, да. Горечь от новости присутствует.
Утром испекла своему начальнику домашнее печенье. Пытаюсь не думать из-за я делаю все это и превращаю в постоянную привычку, просто хочется как-то поднимать ему настроение. Не знаю какие тайны он хранит, но это отнимает у него много сил. Почти всегда я вижу его напряженно двигающийся стан в сторону архива или разочарованно удаляющийся оттуда. Мы не разговариваем, обмениваясь только стандартными приветствиями и прощаниями, но я чувствую, что иногда он поглядывает на меня, когда проходит мимо. Причем не исподтишка, а вполне открыто и даже откровенно, будто изучает зверька в зоопарке.
Не сказать, что мне это не нравится, но, когда он рядом, я постоянно испытываю напряжение. Все валится из рук. Спина покрывается испариной. Я не привыкла так реагировать на противоположный пол. Не понимаю, что испытываю к этому человеку и не хочу узнавать.
Сегодня он пришел почти в самое начало рабочего дня, чему я была очень удивлена. Ритуал с кофе был проведен, и я собралась ретироваться из архива, но услышала, как он говорит мне:
– Подожди. – спокойным, уверенным тоном.
Я оборачиваюсь, смотрю на него не понимающим взглядом.
– Слушаю вас.
– У меня к тебе будет просьба. Закончи все свои неотложные дела на сегодня и приходи сюда, ничего не планируй. Если спросят, скажи, что личное поручение Максима Витальевича.
Я сначала опешила, но возражать не стала. Если честно проснулось любопытно, какие это «личные» поручения он может мне дать. Освежая воспоминания с прошлой работы, начинает чесаться коленка. Пусть будет уверен, даже такому мужчине как он, я не дам опорочить свою честь и дам отпор.
Хотя, о чем это я, мне еще ничего не сказали, а я уже придумала себе кучу разных вариантов. Среди которых есть: «долго и счастливо», убийство с расчленением и т.п. Настоящая женщина…
Пока мысли витали в облаках, поймала на себе взгляд шефа и вернулась на землю. Я кивнула, сказав – Хорошо. – и удалилась доделывать утренние дела.
После обеда я пришла в архив, здесь никого не было. Снова проснулось мое любопытство и нос повел меня за стол, где сидел Максим Витальевич. Я быстро проверила, нет ли кого-нибудь в приемной, прикрыла дверь и склонилась над бумагами. Стандартные кипы макулатуры и открытая записная книжка. У шефа очень красивый, ровный подчерк, нет лишней писанины и каких-то рисунков. Все четко и по делу. У меня бы вся бумага была исписана разноцветными ручками или каких-нибудь каракулями. Что поделать, творческая натура.
Взгляд зацепился за: «Было отправлено из Штатов. Примерно в начале 90-ых.»
Не успела я перевести глаза на продолжение, как раздался кашель за спиной. Дернулась, потому что опять была поймана с поличным. Развернулась и увидела, как на меня направлен грозный взгляд этих глубоких карих глаз.
– Простите… я не специально… просто думала вы уже не придете и хотела прибраться на столе. – сказала этот бред, хоть и понимала, что оправдываться бессмысленно. Все выглядело более чем понятно.
– Тебя с детства не учили, что рыться в чужих вещах это плохо? – спокойно проговорил он, делая шаг навстречу ко мне. Я начала пятиться, но пыталась придать своему лицу максимально уверенное выражение. – И как мне тебя наказать за такое поведение?
Еще немного и я упрусь спиной в книжную полку и бежать будет точно невозможно. Стоп… что? Наказать? Он перечитал романов 18+? Мне стало дико неловко и от этого очень смешно. Почти до истерики, я действительно расхохоталась ему в лицо.
– Извините! Хпхпхп… Просто это звучит очень забавно…пхпхпх. По правилам жанра вы должны подойти ко мне максимально близко, проговорить это на ушко, ну а потом сами понимаете… хпхппх.
Я закапываю сама себя. Уже не понимаю, что несу. А он все стоит и смотрит своим непроницаемым взглядом прямо в душу.
– Вы хотели дать мне сегодня какое-то поручение? Ваша личная помощница не справляется? – Господи, что я несу? Какое мне дело до его личной помощницы?
– А ты смешная. – Наконец произносит мужчина и садится за стол, показывая рукой на соседний стул. – Присаживайся.
Я покорно сажусь, ожидая дальнейших указаний.
– Я попрошу у тебя об одной просьбе, о которой никто не должен знать.
ГЛАВА 6
– Тебе нужно привести этот архив в идеальное состояние и разобрать все работы, отправленные авторами за последние 30 лет. Если будет приходить что-то новое, то первым делом отправляй это ко мне. Пока что это твоя основная задача.
– Потом будут еще какие-то?
– Посмотрим…
– Вы здесь что-то ищите? – Произношу и после этого понимаю, что меня это касаться не должно.
– Это ты мне скажи. Мы здесь что-то ищем? – Ответил Максим Витальевич, повторяя мою интонацию.
Я считала его намек: информация конфиденциальная, для окружающих ничего сверхъестественного не происходит. Да и пока учиться держать язык за зубами.
– Вот и умница. Можешь приступать.
– Разве вы не любите работать в одиночестве?
– Я готов пойти на жертвы.
И работа закипела. До самого конца дня я торчала с ним в этом замкнутом помещении. Иногда смотрела в его сторону, а когда наши взгляды пересекались, то в тело вонзались острые иголки, оставляя после себя покалывающие ощущения. Я видела, как активно он вчитывается в материал, будто в надежде увидеть в нем что-то очень важное, что было очень стронно, ведь это работы, которые как раз-таки не подходят для публикации здесь. В патронаже представленным авторам уже было отказано.
Самому издательству более 50 лет, как я узнала позже за нашими короткими разговорами с Максимом Витальевичем. Основано оно было его отцом и досталось сыну по наследству. Его родитель недавно скончался, чуть меньше полу года назад, и босс стал полноправным и почти единственным владельцем акций. Литературное дело его никогда не привлекало, но так сложились обстоятельства, что он не мог пока что оставить свой пост. А я стою и не понимаю, как можно отдать такое место кому-то со стороны. Просто продать и забыть. Это же его наследие.
Свои мысли я произнесла в слух, за что получила смешок и неожиданное откровение:
– Если бы ты была знакома с моим отцом, то поняла бы меня. В какой-то степени я даже жажду отдать это дело, чтобы больше не иметь с ним ничего общего.
– А что с вашей матерью? Издательское дело ее не интересует? – Раз тема семьи уже была поднята, то грех не спросить интересующий меня вопрос.
Он ощутимо напрягся. Я увидела, как вытягивается его спина. Было понятно, что это не то, что он хочет обсуждать с посторонними.
– Моя мать ушла из семьи, когда я был совсем маленьким. Причин мне не известно. Где она сейчас я не знаю. Кроме отца у меня никого не осталось. – Каждая фраза, как ножом по сердцу. Стало очень жаль шефа. Как мать может бросить маленького ребенка? Какие мотивы могут побудь женщину оставить все и уехать, забыв о семье? Мне кажется, я никогда не смогу понять этого.
– Что вас сдерживает, чтобы не бросить все сейчас, раз вы этого так хотите? – Решаюсь я на отчаянный вопрос. Терять мне уже нечего. Если не сочтет нужным, то не будет рассказывать. Просто хочется понять этого человека и то, что творится в его голове.
– Бумажная волокита и оформление наследства. И еще кое-что, что твоей милой головке знать не обязательно.
Это был удар ниже пояса. Уж что-что, а снисходительное отношение я терпеть никогда не могла. Проглатываю огромный ком в горле. Больше не буду поднимать с ним серьезные темы, чтобы не получать под дых. Мог просто сказать: «Не важно. Я не хочу поднимать эту тему.» Или что-нибудь в этом духе.
Под конец рабочего дня я решаю, что сегодня не хочу проводить здесь сверхурочные неоплачиваемые часы и прошу своего начальника покинуть помещения, чтобы я смогла оставить свой пост. В ответ на такую наглость он спокойно встает. ПОМОГАЕТ МНЕ УБРАТЬ ВСЕ В ЗАЛЕ! И провожает в сторону лифта. Все происходит в абсолютной тишине. Я с глазами по пять копеек принимаю его участие.
В лифте царит умиротворяющая атмосфера и приглушенный свет. Повторяется история с дыханием, но на этот раз такое чувство, что я волосками на коже ощущаю его тело. Настолько близко он стоит. За моей спиной, протягивая руку начальник нажимает на 1 этаж, слегка задевая мое плечо. По телу пробегают мурашки, и я надеюсь, что он их не чувствует, однако слышу его учащенное дыхание. Мы застреваем в безвременье, и я хочу, чтобы это продолжалось как можно дольше. Все вокруг окутывает его запах, и я неосознанно прикрываю глаза, откидываю голову немного назад, делая глубокий вдох.
Чувствую его руки в своих волосах. Он легко проходит пальцами, как расческа, разделяя их на пряди, перебирая пальцами. От такого простого движения внизу живота все стягивается в тугой узел, и я держусь, чтоб не промурлыкать от наслаждения.
Максим Витальевич наклоняется к моему уху, убирает волосы, освобождая доступ. Я слышу его горячее дыхание:
– Чем должна была закончиться история с наказанием, будь мы в романе? – И руки немого, но ощутимо сжимают волосы, заставляя наклониться еще сильнее назад.
Звук лифта. Я просыпаюсь. Это точно было сон! На ватных ногах плетусь к выходу из здания, шеф идет следом. В голове желе, ноги свинцовые, в животе бабочки. Отлично! Нужно уносить от сюда ноги, пока я сама не сдалась ему в плен. Ускоряю шаг и двигаюсь в сторону метро, крикнув Максиму Витальевичу, не оборачиваясь:
– До свидания!
– До завтра. – Звучит ответ, и я чувствую его взгляд на своей спине до самого спуска в подземку.
***
У меня точно давно не было мужчины! Или же сильно разыгралась фантазия! Это не могло быть правдой! Или могло? В голове мысли летают роем пчел, не могу поймать ни одну, чтобы прийти к какому-нибудь выводу. Слава богу впереди выходные и я смогу остыть. Чувствую себя чайником, который закипел, а его никак не снимают с плиты.
– Мама, Пап. Я дома! – Оповещаю свою стену и плетусь на кухню заварить чай с ромашкой. Взгляд падает на тетрадь, которую я недавно прихватила из архива. Это то, что мне сейчас нужно, чтобы не думать о всякой ерунде, связанной с этим несносным мужчиной!
Переодеваюсь в свой милый домашний костюм: розовые короткие шорты и укороченный топ с рисунком зайчика. Дополняют образ огромные тапочки с заячьими ушками. Именно в таком виде я и представляла шефа. Все! Хватит о нем думать! Беру тетрадь и усаживаюсь на диванчик.
Я принесла ее домой из праздного любопытства. Была уверенна, что меня ничего не зацепит. Если какое-то произведение не приметили в издательстве, то это явно того не стоит. Просто рабочий день уже закончился, а я как истинный романтик и поклонник всей этой чепухи, люблю разглядывать почерки людей. Говорят, что по ним можно составить характеристику личности.
Например, у шефа он очень: красивый, ровный и, я бы сказала, строгий. У меня же – размашистый и неаккуратный. Я быстро пишу, пытаясь не забыть мысль, которая пролетает в голове. Часто во время редактуры своих текстов долго пытаюсь разобрать свои каракули. Я стараюсь не зацикливаться на красоте и понятности текста, пока мою владеет вдохновение. Вдруг оно улетит и больше не вернется?
У женщины, что писала в этом дневнике очень нежная и неспешная манера письма. И да, это женщина, а в своих руках я держу ее личный дневник. Не знаю почему, но я абсолютно уверена в этом. Появилось чувство, что я знаю ее. Если бы я вела свой дневник, то он был бы похож на этот.
Повествование ведется от женского лица, по ощущения ей от 20 до 30 лет. Не слишком молодая, но достаточно опытная. Она рассказывает о своей жизни, причем в очень бытовых подробностях. Слишком просто, чтобы помещать это в литературное произведение, которое хочешь отправить в издательство. Появилось чувство, что это тетрадь оказалась в моих руках не случайно. Может сама судьба хотела, чтобы я нашла ее?
Женщина из дневника не называет своего имени. Я обозначила ее Катериной, будто перенося на себя ее судьбу. У героини есть маленький ребенок – мальчик и муж – гораздо старше нее. Она описывает обычные проблемы, будни, попытки воспитания маленького ребенка и свой страх перед будущим.
Сначала все идет спокойно. Ранняя беременность, необходимость узаконить свои отношения с отцом ребенка. Ссоры с родителями приводят к тому, что она соглашается. Я могу понять ее, сейчас другое время и другие нравы, но тогда она стояла перед серьезным выбором. Общество начало бы осуждать ее и показывать пальцами. Отец ребенка был непреклонен, как и ее семья. Пришлось сдаться.
Читаю все это и по телу пробегает дрожь и непрошенные слезы. Я рада, что живу во времена, когда человек сам распоряжается своей судьбой и телом. Я благодарна родителям, которые всегда поддерживали меня, потакали всем моим капризам о выборе хобби. До поступления в институт я успела много всего попробовать: разный спорт, рисование, музыка. Когда пришло время выбора будущей профессии, мы собрали семейный совет и долго думали над этим. Я так и не смогла определиться. Мне позволили на год отказаться от поступления и решать, что же я все-таки хочу больше. В выделенное для самоопределения время я активнее увлеклась литературой, стала гораздо больше читать. К концу срока решение пришло само. Я поступила на литературный и ни разу не пожалела об этом.
Катерина не рассказывает о своем прошлом. Она открыла тетрадь и начала писать от переизбытка чувств. Снова появляется мысль: что эта тетрадь забыла на полках нашего архива? Я начинаю придумывать прошлое героини и как она могла бы выглядеть. Чем она увлекалась до всех этих событий и какой представляла свою жизнь. Надеюсь, к финалу она найдет свое счастье вместе с мужем и маленьким ребенком.
Чтение настолько сильно увлекает меня, что я забываю о времени и останавливаюсь уже на рассвете, когда глаза налиты свинцом и голова мыслит с большим трудом и задержками.
– Спокойной ночи, ребята, завтра я вам дочитаю. – Говорю своим верным поклонникам на стене. Я не редко читаю им в слух, это помогает прочистить мысли. – Доброй ночи, Катерина. – говорю я своей новой вымышленной подруге и иду спать.
Интересно, жива ли сейчас эта женщина. Я бы хотела с ней пообщаться. Надо будет попробовать отыскать ее данные в базе. Издательство отмечает кто, когда и какие работы отправляет на оценку.
ГЛАВА 7
Следующий день посвящаю домашним делам и проработке материала, который намереваюсь отправить в издательство под псевдонимом.
В понедельник, сидя за рабочим столом, доделываю свой сборник рассказов. Понимаю, что это непрофессионально и я хотела бы заниматься этим не в ущерб основной работе. Но кто увидит? Утро только началось, все заваривают себе кофе и готовятся к долгому дню. Шеф никогда не приходил настолько рано. Лишний час у меня точно есть.
Меня уносит волной вдохновения. Вот это я понимаю – работа, не то, что в архиве. Я ничего против не имею, все работы хороши. В любом занятии можно найти интерес. Однако, работа с текстом – это точно мое. Согласна, у меня мало опыта и я еще не профессионал, но я уверена в себе и хочу связать с этим жизнь. Для начала – это самое необходимое.
Настолько сильно увлекаюсь своими нерабочими делами, что теряю счет времени. Поднимаю голову вверх и натыкаюсь на изучающий взгляд. Максим Витальевич стоит около моего стола и смотри прямо на меня. Интересно, давно ли?
– Добрый день. – говорю я, натягиваю фирменную улыбку и захлопываю ноутбук. По ощущениям, вышло очень резко. Надеюсь, я не забыла включить автосохранение.
– Вы забыли, какой работой я просил вас заниматься? – Голос холодный, губы стянуты в тугую линию.
Ничего, прорвемся! И не с таким справлялись! Проглатываю нервный ком и отвечаю, подняв голову:
– Прошу прощения, немного отвлеклась. Сию секунду отправляюсь на задание. – Говорю я с легкой иронией и поднимаюсь из-за стола.
Он опускает свою огромную руку мне на плечо и легко надавливает, заставляя сесть обратно.
– Это ведь не рабочий ноутбук? И что вы там печатали?
– Я извиняюсь за то, что занималась неуместными делами в рабочее время.
– Это не ответ на мой вопрос.
– А какой ответ вас устроит?
– Честный.
Если я ему признаюсь в своей затее, то не получу непредвзятого отклика на свое творение. С другой стороны, вдруг он сам захочет посмотреть мою работу? Нет, у него и так много других дел. Он не будет возиться с недописакой вроде меня. Либо посмеется, либо уволит. Решаюсь сказать правду, как он попросил. Хотя, скорее потребовал.
– Я отправляла резюме на вакансию редактора, но она оказалась занята, поэтому мне предложили эту работу. Не подумайте, я не жалуюсь, просто хотелось попробовать себя в другой роли, кроме архивного работника. – Фух! Сказала и прямо камень с плеч.
– И вы хотите отправить свою вакансию в другое издательство? – Я увидела, как он сжимает край стола, на который опирается. Костяшки пальцев побелели.
– Нет, вы что! Просто немного стыдно признаться… – Думаю, как бы лучше выразиться.
– Я слушаю. – Строгий тон, не терпящий возражений.
Мне становится очень душно. Если он так реагирует на обычное резюме в другую контору, какой будет реакция на то, что хотела схитрить и отправить свою работу на рассмотрение сюда.
– Я хотела попробовать и отправить некоторые из своих работ сюда. Не думайте, я не питаю иллюзий на этот счет. Просто было интересно узнать ответ, вдруг это поможет в дальнейшей работе. Вы же не думаете, что я вечно хочу работать в архиве?
Я слышу выдох облегчения. Что за странная реакция? Найдут другую миловидную девушку, которая будет капаться в бумагах, и он будет уже ее мучить своими заданиями. На секунду появилась мысль, что он не хочет, чтобы я уходила и поэтому так сильно напрягся. Эта мысль улетучилась так же быстро, как и появилась.
Его лицо обрело более доброжелательно выражение. Даже появилась легкая улыбка.
– Так бы сразу и говорили. Я же не кусаюсь. Можете отправить мне свои работы. Не обещаю, что мы что-то опубликуем, но я могу оставить комментарии и рекомендации на будущее.
Моя челюсть упала. В прямом смысле! Я подняла ее рукой и, все что я смогла вымолвить в этот момент, было:
– Серьезно?
– Абсолютно. Вот моя визитка. Здесь номер телефона и почта. Отправьте мне свои работы, как будете готовы.
– Спасибо… – Мозг отказывался верить в это чудо. – Спасибо! – Сердце совершило тройной кульбит, и я не заметила, как оказалась на шее у шефа.
Он принял объятия благодарности и даже сделал взаимный жест, положив руки мне на талию. По телу сразу расползлось волнующее ощущение. Ноги стали тяжелее, а внизу живота сладко заныло. Захотелось продлить этот момент, но я понимаю, что это может выглядеть очень двусмысленно. Попыталась отстраниться. Мертвая хватка рук на моей пояснице не позволила.
Молчание затянулось. У меня не получается заставить себя сделать хоть какое-то движение. Решаюсь принять выжидательную позицию. Шеф стоит. Я чувствую, как учащается его дыхание, потому что его и моя грудь сейчас находятся в очень тесном контакте. Благо на мне сегодня плотный бюстгалтер. Соски предательски напряглись и трутся о мягкую ткань.
– Не за что, Катерина. – Проговорил Максим хриплым голосом. Мне кажется именно такой он у него с утра. Интересно, я когда-нибудь узнаю это? – Я зайду немного позже. – Прозвучало уже более собранным тоном.
Шеф отстранился, развернулся и стремительным шагом вышел из приемной. Он что, убежал от меня? Ведь он никогда не приходил просто для того, чтобы пообщаться с рядовыми сотрудниками.
С мечтательной улыбкой отправляюсь в архив, перебирая ватными ногами.
ГЛАВА 8
До конца дня Максим Витальевич так и не появился. В прочем, как и следующие несколько дней. Все это время я проводила в архиве, чтобы избежать неловких ситуаций. Вдруг он подумает, что я пользуюсь его добротой. Лимит щедрости – ограниченный ресурс. Я буду стараться использовать его только по необходимости.
Составила письмо, которое буду отправлять шефу на оценку. Дико боюсь. Мои работы – это мелочь, в сравнении с тем, чем он работает каждый день. Мировая литература, лучшие современные авторы, перевод зарубежных произведений – вот с чем должна разбираться птица его полета. Мои милые романтические рассказы – это иголка в стоге сена, которую легко не заметить. Однако, он уже предложил мне свою помощь. Я его об этом не просила. Уверена, что он помнит о своем обещании и не пропустит мое письмо.
Долго сижу напротив ноутбука и не решаюсь нажать кнопку «отправить». Я должна быть уверена в себе! Вряд ли он будет говорить необоснованную критику. Только конструктив и факты, так что бояться нечего. В будущем я смогу использовать его рекомендации. Это огромный плюс.
Нажала. Жду. Не знаю, чего. Не прочтет же он мои работы за 5 минут. Пальцы рук нервно постукивают по столу, на лбу выступает пот. В таком состоянии мне придется жить несколько дней, может быть недель, пока я не получу свой ответ.
Ближе к выходным позвонила Ева:
– Добрый вечер, старушка! Не буду томить и сразу сообщу, что у меня две хорошие новости.
– Вся во внимании.
– Во-первых, мы прилетает уже на этих выходных, так что ничего не планируй. Две бутылки сухого должны стоять на столе к моему приходу!
– Ты хочешь, чтобы я умерла от передозировки алкоголя? Я уже не так молода, как ты заметила.
– Откачаем!
– Что во-вторых?
– Егора – (так зовут ее мужа) – обязали сходить на какое-то очень важное мероприятие, где будет дико скучно. Он сказал, что я не могу оставлять его там одного. Так что я попросила его узнать, сможет ли он взять пригласительный для тебя. Ты же не бросишь свою подругу одну в этом море лести и приторной вежливости? – Говорит она сбивчиво и громко.
– Я не понимаю, зачем там нужна я?
– Просто так! Мне каждый раз тошно, когда я хожу с ним на эти мероприятия. Слишком много пафосных девиц, даже поговорить не с кем.
– Ты будешь со своим мужем.
– Ну «да». Знали, плаваем. Он уйдет куда-нибудь обсуждать дела вселенского масштаба, а мне придется развлекать себя самой. Ты мне нужна!
Я долго думаю, размышляя над ее предложением, но в итоге поддаюсь на мольбы и соглашаюсь. После этого я рассказываю ей историю с Максимом Витальевичем и моими работами.
– Он точно положил на тебя глаз! – Тема моей личной жизни у Евы всегда на повестке.
– Нет. Это невозможно. Ты видела его и меня?
– Ты себя недооцениваешь, старушка!
За такими разговорами проходит несколько часов. После я уже по инерции открываю почту и проверяю сообщения. Конечно же – пусто. Начинаю загонять себя по этому поводу. Если бы все было хорошо – он бы не молчал. Узнать бы, что у этих мужчин в голове. И я сейчас не только про работу.
До самых выходных Максим Витальевич не появляется в поле моего зрения. Ответных сообщений я тоже не наблюдаю. Снова обдумываю свой план по отправке работ под псевдонимом, но он сразу отметается. Теперь шеф видел мой сборник, я уверена, что он прочитал сообщение. Такие как он не оставляют почту не просмотренной. Значит этот вариант больше невозможен.
Посмотрела в интернете другие издательства. Наше – самое большое в городе, но для старта подойдет любое. Накидываю варианты. Маленькая язва во мне начинает говорить: «это предательство!» Но я отгоняю ее в дальний угол, потому что я никому здесь ничего не должна. Шеф сам игнорирует мои сообщения. Значит я вправе делать то, что захочу. В понедельник разошлю свои работы в другие места!
Выходные наступают, а значит и приезд моей горячо любимой подруги. Договорились с ней сходить в торговый центр. Я редко там бываю, потому что не сильно люблю это дело. Но обновлять гардероб – это необходимость. Значит будем совмещать приятное с полезным!
Ева сильно изменилась с тех пор, как вышла замуж. В лучшую сторону. Стала более спокойная, уверенная в себе и невероятно красивая. Дорогая одежда, лучшие салоны и главное – любящий муж, творят с женщинами чудеса.
Мы гуляем по магазинам, прерываемся на ужин в кафе на верхнем этаже. Разговор заходит про званый ужин, куда меня заставляет пойти эта настырная женщина.
– Ты не подумай, что я хочу тебя обидеть, но твои наряды никуда не годятся. Там жесткий дресс-код, могут развернуть на выходе.
– Если меня пригласили, значит я могу пойти в любой одежде!
– Дорогая, кажется, ты кое-что не понимаешь. Там встречают по одежке.
– Я не хочу ТАМ ни с кем встречаться. – Не унимаюсь я. Я понимаю подругу, ей не хочется позориться перед важными людьми. Это ведь ее инициатива, что на вечере будет человек в одежде из магазина «низкоцен». Я, конечно, утрирую, но пару кофточек оттуда у меня и вправду есть. И я нисколько этого не стыжусь!
– Мы подберем тебе идеальное платье. Это будет мой подарок, в честь наших редких встреч! Тем более… Я познакомлю тебя с друзьями Егора. Или ты сама встретишь кого-нибудь. – Опять она за свое. Решила меня сосватать за кого-то.
– Я иду туда ради тебя, а не противоположного пола. Особенно такого, который встречает по одежде, а не уму.
– Ладно, будь по-твоему. Но от подарка ты не имеешь право отказаться! – И как я могу отказаться от столь щедрого предложения?!
В более веселом настроении мы гуляем по торговому центру почти до самого закрытия. Находим мое идеальное платье! Так же я купила еще одно, более коктейльный вариант. Идеальное черное сатиновое платье. Отдаленно напоминает комбинацию, но более облегающее. Скромное, если не смотреть на длину. И именно в нем я решаю продолжить вечер с подругой в клубе.
