Лило Грин
Мрачные сказочки Гренлока
***
И да, я находила эту идею весьма волнующей. Ведь бал Ворожей – это нечто поистине восхитительное! Восхи-ти-тительное, если хотите знать! (простите, чертовы кекексы сбили мой внутренний речевой генератор).
Здесь было все, чтобы обезуметь от красок, всплесков, звуков, пятен и фактур! И огненные шоу, и первоклассные иллюзии, и танцпол-маскарад, и фонтаны из шампанского, и бумажные драконы, летающие над парком, и соревнования на мечах, и выступления левитантов, и музыка лучших приглашенных вокально-инструментальных ансамблей, и пачки, и сотни великолепных платьев наших студенток, которые пытались перегнать преподавательниц, но тщетно – ведь те владели магией преображения куда лучше! Чувствуете, каким солидным бюджетом здесь пахнет? Конечно, никто бы не отменил Бал, потому что не было в ГУТСе события более громкого и значимого. Ради такого массового зрелища к нам даже захаживали перебежчики из других вузов. Нередко это заканчивалось потасовкой с применением магических заклятий первой ступени и обидных обзывательств. Например, студентов КГУТЯ1 мы звали «гутятами» и смешно крякали, а вот они боялись придумывать нам прозвища, потому что магическая подготовка у нас была несравненно выше. Зато они писали про нас скабрезные стишки. В общем, как вы поняли, на балу каждый мог найти себе занятие по душе. Кроме того, кульминацией Бала должен был стать танец Ворожей, на котором знаменитая на всю Критию древняя чаша дриад должна была отметить самую красивую и самую чарующую Ворожею. Предвосхищая ваш вопрос, для этого не нужно было надевать чашу на голову, все было несколько изящнее. Ворожеи танцевали вокруг чаши, и в конце танца из нее поднималось мерцающее голубоватое облако, которое окутывало будущую знаменитость Гренлока волшебным туманом. Считалось, что всю следующую неделю избранницу ждала потрясающая удача.
Вот вы, наверное, сейчас думаете, что ход сюжета обязательно приведет главную героиню, то есть меня, в самый центр всего этого действа, чтобы сделать ее самой лучшей и самой прекрасной. Но ничего подобного – я не собиралась участвовать в этой гонке, хотя удача мне бы не помешала. Но вы же понимаете, что Ворожеи должны были быть милыми, прелестными, нежными созданиями, сводящими с сума томностью своего взора. Но это был явно не мой случай. Но я-то по крайней мере честна с собой. А вот некоторые не совсем. Отсюда все эти слезы, слюни, рыдания, и зависть. По мне так удача избранной Ворожеи вся уходила на то, чтобы в следующую неделю ей не подсыпали в еду зелье облысения или заикания, и не закидали прыщавым порошком. Такая вот суровая реальность!
Но вернемся ко мне. Некоторое время я была почти счастлива! Мы с девчонками вовсю отрывались на этом празднике жизни, танцевали, шутили, смеялись, что-то пили и не пропускали ни одного конкурса или демонстрации. Но потом я заметила Айко в толпе. Он тоже увидел меня и отвернулся, тут же исчезнув. И я скисла. Вот как стояла, прям на том же месте. Сэйни потащила меня в какую-то кипишню, Уна унеслась с Тамрой глазеть на водяные иллюзии. Не в силах веселиться дальше, я не без усилий отодрала цепкую ручку Сэйни от своего запястья, уверив способную на любые подлости дриаду, что пошла за тем вот синим ликерчиком и обязательно принесу и ей, а сама спустилась в парк. Нужно было погрустить и успокоить совесть. Да, я была не права, но и Айко отреагировал слишком резко. Еще никогда я не получала такой от ворот поворот. Хотя… получала вообще-то. Но никогда еще мне не было так обидно. Вообще никогда не было обидно, если честно. Что за фигня?
В общем, шла я меж кустов и порхающих огоньков, и грустно грустила. Еще по парку шныряли орденцы расплывчатыми тенями в погонах, но их и на площади было много, просто здесь это было заметнее.
– Зелла!
Я подняла голову и поняла, что уткнулась прямо в нума Арктария, друговрага или врагодруга моего папеньки. Суть их извращенного соперничества была мне не до конца ясна. Я знала лишь то, что они учились вместе, но отец ушел в политику, а нум Арктарий – служить на юг. Там, в боях за мыс Уркутук, он потерял ухо и вдобавок получил вместо него щедро расцарапанные когтями гигантских орлов грудь и шею. Во всем были «виноваты» ганглы – партизаны из местных, которые были недовольны присоединением Есеи вместе с мысом Уркутук к Критии. А что поделать? Критии нужен был этот кусок суши, бесхозный после падения империи вереидов. Точнее, нашему дражайшему монарху. Там он возжелал построить себе сто двадцатую летнюю резиденцию. В общем, нум Арктарий знал, кто был во всем виноват на самом деле, и ненавидел всю правящую верхушку, потому что из-за приобретенного им «несовершенства» его невеста его бросила. Да, шрамы можно было залечить, но вот ухо заново не отрастишь. Так что и папенька попал под опалу. И хотя нум Арктарий честно служил миссии Ордена, это нисколько не мешало ему взращивать в себе неприязнь к чиновникам и разлагать систему изнутри. И вот теперь он радужно раскинул руки и улыбался мне. Я сразу почуяла, что сейчас произойдет нечто недоброе.
– Какая вы красавица, Зелла! Как ваши успехи? Отец наверняка вами гордится! Вы ведь выпускница в этом году?
– Добрый вечер, нум Арктарий! Да, я выпускаюсь, – миленько улыбнулась я. – Все хорошо, готовлюсь к диплому!
Нум Арктарий растянул сладостную улыбочку, но его глаза жрали меня целиком.
– Чудесно, чудесно! – он потирал ладони. – И каково же это, быть выпускницей у нумы Антинуйи, при том, что все мы знаем о произошедшем недавно скандале с твоей великой бабушкой?
– А… – я старалась не опустить лица, хотя вот сейчас мне страшно хотелось перестать улыбаться, вот же гад! – Вы знаете, мне очень повезло с научным руководителем, потому что нума Антинуйя очень профессиональный педагог, и, смею вас заверить, этот, как вы изволили выразиться, скандал, нисколько не повлиял на мое дипломирование!
– Правда? – сочувственно вывел нум Арктарий. – Чем же тогда вы объясните ставки, которые делают на вас все без исключения члены Ордена, имеющие хоть сколько-нибудь значимые посты?
– Что?! – я открыла рот и не удосужилась его закрыть.
– О, конечно, вы не знали, что мир так жесток. Юной особе, вроде вас, еще не стоит морочить голову подобными гнусностями, – осклабился нум. – Все, все! – он поднял руки. – Больше не говорю ни слова, был не прав!
И он попятился назад, удаляясь.
– Нет, нет, стойте! – я невежливо схватила его за широкий рукав мантии. – Что еще за ставки? И почему…. Почему я привлекаю столько внимания? Я же всего лишь…
– Всего лишь дочь претендента на пост главы правительства, – полушепотом произнес нум, глядя мне в глаза.
Я сглотнула слюну. Папенька ничего не говорил. Так вот почему его почти нет дома. Все эти мужские клубы и крикет с высокопоставленными чинами, постоянные поездки по Критии…
– Правая рука короля должна быть безупречно чистой. Но у вас ведь все хорошо, как вы сами сказали?
– Да… – я кивнула, но уже не так уверенно. – Мой диплом уже почти готов. И он сразит всех наповал!
Сдам я или не сдам – я подставлю отца… Все становилось еще глобальнее и значительнее! А что если нума Антинуйя вовсе не хотела мне мстить, но ее «попросили» дать мне невыполнимое задание, завершив которое я поставлю себя и отца в самое невыгодное положение? Где я могла бы взять столько запрещенных ингредиентов? И ладно, будь это штатная защита диплома, никто бы и не спросил, но когда все исподтишка наблюдают за твоей судьбой… дядя Геральт показался мне странной и смешной преградой. Но… но… как же тогда сама нума Антинуйя собиралась выкручиваться из ситуации?? И что если она вовсе не собиралась выкручиваться? Или в журнале она напишет другой состав? Что же я готовлю?!! Мамочки!
– Ну-с, желаю вам успехов, Зелин! Передавайте привет отцу.
Нум Арктарий ухмыльнулся и, сложив руки за спину, ушел уверенной походкой настоящей сволочи.
Я, разумеется, могла допустить мысль, что он лжет. Но… что если нет?
Я бросилась в толпу искать нума Батиста, уж он-то сказал бы мне правду! Он вхож в эти самые «круга», и даже пересекался с папенькой в клубе. Я бежала, расшатывая сумасбродные волны из людей и распихивая их локтями. Где же он мог бы быть? На выставке диковиных животных? В зале с преподами, курил сигару? Танцевал с какой-нибудь молоденькой Ворожеей, чувствуя себя юным? И тут кто-то резко схватил меня за руку.
– Ай!
Я затормозила и повернулась, готовая бросить в негодяя первым попавшимся сглазом. Но это был Айко. Моя рука ослабла, и я растерянно остановилась, глядя ему в глаза. В эти его ужасно странные глаза. Он был сам не свой, почти как в моих кошмаристых снах, и вокруг его радужек яростно носилась рыжая полоса огня. Никто не видел нас в шуме и веселье.
– Выбери Альказара! – прошипел он.
– Чего?
– Выбери Альказара!
Он выпустил меня и тут же исчез в толпе. Его голос был злым и жестким. Неужели укурился с горя? Я потерла саднящее запястье, где от пальцев Айко остались красные отметины. Да что происходит? Я сморщила лицо в попытке выразить свое отношение к странностям этого мира. Неужели все вокруг посходили с ума? Или только я? Боги, надеюсь все это мне снится, и сейчас я проснусь на нежных пуховых перинах в цветочек, а наша старая давно почившая собачонка Мукля будет дряхло сопеть у меня над головой, свесив язык и пуская пузыри из носа!
Кто-то задел меня плечом, и я отмерла. Помотав головой, чтобы сбросить с себя это странное наваждение, я поплелась дальше в поисках моего будущего работодателя.
***
Нум Батист нашелся в зальчике с фонтаном. Он попивал вино, интеллигентно держа бокал в правой руке, и беседовал с нумами Ледой и Суми, которые приехали в ГУТС совсем недавно. Увидев меня, шпионски выглядывающую из-за кустов, он вежливо кивнул дамам и спустился в парк.
– Зелла?
Он заглянул меж стволов листреи, но не сразу смог меня найти.
– Зелин? Почему вы прячетесь? Что-то случилось?
– Вы знали про ставки?
Я появилась из-за его спины, я была знатоком эффектного появления. Нум Батист чуть не выронил бокал. В целях безопасности он даже примостил его на бортик балюстрады и отошел. Он смотрел на меня с удивлением.
– Отвечайте честно, а то я не пойду к вам работать! И плакала ваша маркетинговая компания!
– Марке… что? Зелин, ты о чем? Какие ставки?
– Не врите мне в лицо! – я вплела трагизм в эту фразу. – Я в вас верила! Вы бы сказали мне, если бы на мой диплом делали ставки? Вы! И ваши дружки в атласных сюртуках!
– Ну… – смутился нум, – атлас это пошло. Уже никто так не ходит…
– Не меняйте тему! – чуть не выкрикнула я, выдавливая слезу.
– Зелла… я… – нум вздохнул и на секунду отвел взгляд. – В свое оправдание скажу, что я болею за вас. Я уверен, что у вас все получится.
– О, нет… – я закрыла рот руками, округлив глаза. – Так это правда?!
– Я знаю вашего отца, Зелин. И он мне симпатичен, – нум снова вздохнул. – Я сделал для вас все, что мог. Я не могу помочь вам больше, даже если бы захотел. Ставки… – он осекся, – слишком высоки. Я рискую.
– Отец знает?
– Что я вам немного помог?
Я кивнула.
– Нет. Он не видит проблемы. Он верит в вас беспредельно и уверен, что нума Антинуйя не опустится до мести… и что вас не вовлекут в политические игры. Что это слишком мелко…
– Да… это в его духе… он очень любит все упрощать…
Выдержав паузу, нум спросил:
– Вы расскажете, что у вас за задание? Как называется ваше зелье?
Я покачала головой.
– Я не знаю. Оно очень странное, ни в одном учебнике я не нашла ничего подобного. В рамках университета такое явно не преподают. Я даже не представляю себе, где искать сведения. Да и нужно ли мне.
Нум вздохнул в третий раз.
– Я говорил вам, Зелин.
– Что меня втянули в опасную игру? – вспомнила я.
Нум кивнул.
– В этой игре слишком много игроков, и большая часть из них вам не знакома. Уверяю вас, вы никогда не узнаете кто дергает за нити и для чего.
– И что же мне делать?
Нум помолчал.
– Ваш единственный выход, Зелин… это хитрость. Вы должны перехитрить всех.
Теперь вздохнула я. Я никогда не считала себя умной для такого. Я всегда была простой, как заклинание мгновенной диареи. Щелчок, и готово! Какие уж там хитрости.
– Это этому вас учат в одном из самых прославленных вузов страны? – нум Батист даже поморгал от удивления.
Ой.
– Я что сказала это вслух?
Мой тайный защитник тепло улыбнулся.
– Уверен, Зелин, вы еще многого не знаете о себе. Вы не знаете всех ваших возможностей. В любом случае, не пытайтесь решить все проблемы этого мира. Они лежат не на ваших плечах. Пускай с ними разбираются взрослые. Вы всего лишь юная девушка, только-только выходящая в большую жизнь. Ваша миссия – быть честной и счастливой!
– Да я почти уверена, что стану лучшей ведьмой ГУТСа в этом году… – преувеличила я. – А вы мне про честность!
Нум рассмеялся.
– Вы не знавали настоящих ведьм, Зелин. Я вижу ваше сердце. Вы совсем не похожи на них… на вашу бабушку, например…
– Так вы все-таки знали мою бабушку? – ухватилась я.
Нум покачал головой, оправдываясь.
– Нет, но я слышал о ней и ее делах. Все слышали.
Я нахмурилась и покачала головой.
– Спасибо за честность, нум Батист. Надеюсь… надеюсь, вы правы… И все эти проблемы…
– Все решится, Зелла. Я уверен.
Я попричитала еще немного и ушла.
Но вот если бы я осталась и подслушала, то наверняка увидела бы, как смутное облако мглы окутало нума Батиста и прошептало ему на ухо хрустальным эхо: «Урвин, она наша единственная надежда… если мы потеряем ее…». А потом я бы услышала, как нум Батист, хмуря бровь, ответил: «Я знаю, Йентэль, я знаю… но она еще дитя… подумай… я не могу повесить на нее еще и это. По крайней мере не сейчас».
***
Озадаченная и опечаленная я вернулась на бал. Но теперь в каждом веселом лице мне чудилась усмешка, а все без исключения случайные взгляды казались подозрительными. Но… один-то уж точно был таковым на самом деле – это лорд Кекула, заметив меня, сузил глаза и сжал челюсти, так что я увидела желваки на его скулах. И чем я ему так досадила, скажите на милость? Пока он глазел на меня, его приспешник и подпевала Хин-Хин подавился креветкой. Это отвлекло чернейшего лорда, и пока Хин-Хин получал подзатыльник за выплюнутую на ботинок лорда креветку, я успела смыться за ближайшей аркой. Возможно, Кости Судьбы и правда помогали мне. Но, все это могло быть лишь совпадением.
В коридоре было тихо. Даже парочки не спешили прятаться здесь для поцелуев и неприличных объятий – скоро должен был состояться тот самый танец Ворожей. Так что большинство народу толпилось на площади, в парке или в актовом зале. А я обходила его вокруг по мрачной чернокаменной галерее. И мне почти никто не попадался на пути, кроме одного блистающего доспехами рыцаря.
– Стоять!
Я остановилась. Исключительно от неожиданности.
– Предъявите студенческий!
Я подняла голову, чтобы увидеть высоко вверху сверкающее забрало.
– А чего это? – спросила я, ведь надо знать свои права.
– Вы что, не знаете о чрезвычайной ситуации?! Мы проверяем всех подозрительных лиц! – гулко ответили мне изнутри доспехов.
– И чем это мое лицо вам подозрительно? – опешила я.
– Вы подозрительно ходите тут во мраке, пока все честные студенты веселятся на балу! Так что… ваши документики, сударыня!
– Ну, ладно, хотите документики, вот, пжлста!
И я подняла две своих кудряшки и поболтала ими в воздухе.
– Волосы?
– Волосы! Спросите у кого угодно, я тут единственная рыжая студентка! Местная достопримечательность, можно сказать!
– Пхах! Так это можно покрасить!
– Это я-то крашеная?! – из глубины души возмутилась я. – Нет уж извините, это мой натуральный цвет!
Доспехи сгорбились и затряслись, внутри слышались какие-то кряхтения и сдерживаемый смех. Я уперла руки в бока. Да что эти орденцы себе позволяют! Но потом… смех показался мне знакомым. Я возмущенно вскрикнула.
– Ах-ты подзел!!
– Кт.. кто? – ржали внутри.
– Подлец и козел, вот кто! Ненавижу тебя!
Я с силой треснула кулаком в металлическую грудь, но только ударилась. Тогда я раза четыре с размаху наступила этому недоделанному рыцарю на обутые в металлические сапоги ноги, но он только продолжал ржать, причитая о том, как это смешно, и что он собирается помереть от смеха. Вот и помирал бы!
– А ну сними свой шлем, чтобы я могла тебя ударить!
– Ну, попробуй, достань!
Рыцарь откинул забрало и отвинтил свою металлическую голову, обнажив беспредельно счастливое лицо моего двоюродного брата Мико в обрамлении вихра темно-русых кудрей. Я зеленела от злости, ведь Мико был выше меня на две головы, а это значит, что до его лица мне было все равно не дотянуться и тем более не оттаскать его за уши!
– Ненавижу, когда меня разыгрывают! – бушевала я. – Ненавижу!
– Я знаю, Зелка! Какая же ты смешная и миленькая!
Мико сгреб меня в охапку и прижал к себе, будто плюшевую игрушку, продолжая хихикать. Мои ноги нелепо болтались в воздухе. Так вот что чувствовала Мукля в свои лучшие времена…
– Соскучился по тебе и твоим ругательствам! Ну-ка, скажи еще что-нибудь?
– Мерзагрюб!! Дудон! – плевалась я.
– А это «дурак» и …? – вопросил Мико.
– Сам догадаешься!!
Я пыталась вырваться, но тщетно. Вот вы когда-нибудь вырывались из металлических тисков высокого и спортивного мага? В конце концов Мико усадил меня на подоконник и пристроился рядом, так мы были на одном уровне.
– Ну, давай, хлещи! – он смело подставил мне свои щеки.
– Нет, так не интересно, – пробурчала я. – Лучше теперь ты будешь мне должен!
– Ах, ведьма ты, Зелка! – подмигнул Мико. – Хитрючая и вреднючая. Ну, давай, рассказывай! Слышал, ты у нас теперь отсидевшая? За что декана побила, анархистка? И по темноте шляешься. Что, снова свидание?
– И ты туда же?
– Ладно, этот вопрос оставим на потом. Чего тут одна бродишь?
– Брожу и брожу. Никого не трогаю, между прочим. Сам-то чего тут ошиваешься?
– Тебя вот увидел, и в моей голове тут же родился план!
– Дебильный план, если хочешь знать!
– Хочу знать зачем декана побила, а это мелочи! Ну?
– Да не била я его! Откуда такие слухи?
– Да уж какие тут слухи! Подглядели с парнями за тобой в подзорную трубу, которая смотрит в прошлое. Всем хотелось узнать, что это за «несанкционированное насилие в отношении профессорско-преподавательского состава». Ты у нас звезда сезона в КПЗ!
– А что это за труба? – заинтересовалась я. – Это вообще законно?
– Таскать декана за грудки тоже незаконно, знаешь ли! – парировал Мико.
– Да, но я-то за это отсидела! А вы? – я прищурилась.
Мико осмотрелся по сторонам.
– Зелка, мы с тобой с детства повязаны, еще когда подкладывали гайки в начинку для пирожков на семейных сборищах, так что какие тут вопросы, сволочь ты моя ненаглядная!
И он поцеловал меня в лоб. Хамлун! (Хамло и болтун, если вы не поняли).
– Колись давай, а то я приступлю к щекотке!
– Э, нет…. – увернулась я.
– Тогда рассказывай!
Я вздохнула. Щекотки я страшно боялась.
– Мне нельзя, это диплом.
– Ободрать декана это часть диплома? – хохотнул Мико. – Хороший факультет. И дипломы интересные!
Я возвела очи к потолку.
– Это долгая история, ты не поймешь.
– Зелл, – Мико посерьезнел на секунду, – если у тебя проблемы, ты скажи, я же твой брат и подельник, я тебя всегда выручу.
Я посмотрела на Мико, на его честные голубые глаза, в которых светилась вселенная, и задала неожиданный вопрос.
– Ты в курсе про то, что на мой диплом ставят ставки?
– Зелл, да ты… да ладно? Да ну, Зелла!
Я покачала головой.
– Ну ты хотя бы ставил на меня, я надеюсь?
Мико пожал плечами.
– Такой извилистой ведьмы, как ты, я еще не знаю, так что ваша Антинуйя, – он изобразил свист, – в глубоком пролете рядом с тобой!
– А что если мои дела не так уж хороши? – печально спросила я.
Братец посерьёзнел второй раз.
– Чем я могу тебе помочь?
Я осмотрелась по сторонам и несколько секунд болтала ногами, глядя на Мико и выдерживая драматическую паузу.
– Мне нужен карантук2 и драконья ресница.
– Нафига тебе урукчачий жир? – засомневался Мико.
– А драконья ресница тебя не волнует? – улыбнулась я.
– Ресницу я тебе добуду, не вопрос. У нас как раз скоро драконий забег. Кстати, придешь? Я теперь с новой броней!
– Приду, но погоди, ты не знаешь условий! – таинственно произнесла я. – Мне нужна ресница именно белого дракона с одной черной крапинкой на брюхе возле левой лапы, собранная пока он спит после того, как поел лебединый паштет! И чтобы спал обязательно на левом боку. Но ресница с правого глаза.
Мико замер и с полминуты растерянно смотрел на меня, прикидывая чем там занимаются еще на нашем факультете. А потом хмыкнул и чуть дернул плечом.
– Ладно, обеспечим, не вопрос. Крапинку нарисуем… лебедей отловим…
Я захохотала. Мико цыкнул и тоже засмеялся.
– Засранка!
Я замолчала, обиженно глядя на него.
– Замечательная, скромная, красавица южанка! – перевел он, нахально лыбясь.
Я поджала губу, но мне пришлось признать поражение. Эту игру в слова надо было прекращать.
– Ладно, я пойду. Мне надо Сэйни притащить какой-то синий ликер. Я обещала.
– Ммм, Сэйни.
Брат ухмыльнулся, дернув бровями.
– Поздняк, у нее уже есть ухажер.
Я спрыгнула на пол.
– Ухажёр – это не муж! И вряд ли он один, Сэйни слишком красивая для такого скромного списка. Но ведь я же лучше! А это что, какой-то особенный ухажер? – всерьез заинтересовался Мико.
– Да так, оборотень один.
– Ну, так ты бы объяснила ей, что оборотни – тупые шкуры, у тебя-то уже есть в этом опыт!
Я брызнула в братца-расиста недовольным взглядом.
– Ну, это же ради меня! – театрально взмолился Мико.
– Ну-ну, вот поэтому и не буду. Моих дорогих подруженек я тебе не отдам!
– А за пачку драконьих ресниц?
– Хм… – я задумалась.
– Плюс отборная чешуя! Могу даже собрать ее в полнолуние седьмого месяца!
– Это мне уже поздновато будет, – вздохнула я.
– Да ладно, злючка, прорвемся!
Мико пихнул меня в плечо и увязался следом – с благородной целью проводить и убедиться в том, что прекрасная дриада получит свой синий ликер.
***
На что я надеялась, когда хотела отыскать Сэйни там же, где и оставила, я не знаю. С высоты роста Мико макушка дриады тоже не наблюдалась. Мико послал мне полный разочарования и осуждения взгляд и махом осушил бокал ликера, который мы все-таки умудрились найти. Я пригубила второй ради интереса, но тут же сморщилась. Мико стащил из моей руки это пошлое пойло и отправил к первому бокалу. Надо было искать своих, я предложила Мико пойти со мной, если он не хочет напугать еще какую-нибудь деву в той темной галерее. Он посмеялся, но отказался.
– Не стану мешать твоим планам, сестрица.
– Это каким это планам?
Мико красноречиво дернул головой и подмигнул. Я обернулась и поняла, что надо драпать. За моей спиной стоял Альказар. Точнее, возвышался, как какая-то гора в мутном мареве зловещего тумана, сложив руки на груди. Нет, реально, из-за его спины вился красноватый туман от очередного магического шоу.
– Это, слышь, отвлеки его, а я быстро скроюсь, ладно? – прошептала я.
– А что, козявка, успела и ему подпортить жизнь? – ухмыльнулся Мико.
Я треснула его по металлическому плечу.
– Ладно, вали, защитничек, я сама разберусь.
Мико обнял меня одной рукой за шею, а второй поздоровался с Альказаром.
– Зар, здорово! Кого из нас ты хочешь пригласить на танец?
При этом мой братец белозубо улыбнулся и шаркнул ножкой. Паяц!
– Здорово, Мик. Давно хотел тебя, но боюсь толпы разъяренных поклонниц. И вообще твоя сестра нравится мне больше. Она вроде как женщина. А ты нет. Так что прости.
– Вроде как?! – возмутилась я.
Мико покачал головой и, подняв меня за плечи, чмокнул в макушку.
– Она мне самому нужна. Смотри, какая пушистая.
Альказар позволил себе улыбнуться.
– Клянусь, что не собираюсь причинять ей вред и мстить за ее пакости.
Мико поставил меня на землю.
– Ну, тогда я удаляюсь. Но если что, – он выставил вперед указательный палец, – я тебя убью. А останки скормлю Губасику3.
– Как это не собираешься? – не поверила я Альказару. – А как же я? – спросила я у брата.
– Ты скользкая, выкрутишься, – махнул рукой Мико.
Альказар промолчал, не удосужив меня ответа и продолжая изображать стража каких-нибудь врат. Мико потрепал меня по волосам, попрощался с Альказаром и нырнул в толпу. Моя большая и опасная проблема посмотрела прямо на меня.
– Отойдем? Тут шумно.
Я огляделась по сторонам.
– Никуда я с тобой не пойду! И вообще, моя бабуленька…
– Да знаю я про твою бабуленьку, – оборвал меня Альказар. – Сто раз уже слышал. Уже все это сто раз слышали. Мы все всё знаем. И про то, что ты любишь злоупотреблять ее памятью тоже. Слушай, Зелин, тебе никогда не хотелось избавиться от ее тени и жить своей собственной жизнью?
– А что это такое «собственная жизнь»? – быстро нашлась я. – Оглянись вокруг, мы все повязаны между собой общественными договорами и убеждениями, какая уж тут «собственная жизнь». Выживает тот, у кого убеждения покрепче! Сила рода, так сказать. Сила группировки! – я подняла кулак.
– Сила стада, – передразнил Альказар и покачал головой. – Такая красивая голова и так забита мусором.
– Не цыкай мне тут! – пригрозила я и улыбнулась – он назвал мою голову красивой.
И не просто красивой, а «такой красивой».
– Ты меня поражаешь, Зелла. Неужели ты не понимаешь, что все вы живёте в иллюзии! Мир ваших «убеждений» – не есть истинный мир.
И тут я зачем-то ввязалась в философский спор.
– Неужели ты не понимаешь, что все понимают, что живут в иллюзии, – парировала я. Это общественный договор, «государство» называется, не слышал?
– Может, кто-то и понимает. А кто-то нет. Но ты… ты ведь умная девушка, ты знаешь, что иллюзия в глазах смотрящего, она есть только пока ты веришь, что у тебя нет другого выхода.
Я снова старательно подавила улыбку. Он назвал меня умной! Но потом я сообразила, что за ересь он несет. Я испуганно осмотрелась и зашептала.
– Ты потише! Знаешь сколько здесь орденцев? Если они тебя услышат, то поймают, воткнут в задницу фейерверк, и будут радостно хлопать в ладоши пока ты летишь на Персек4, а твои кровавые ошмётки разлетаются над землёй вместе с революционными высказываниями про собственное мнение и собственную жизнь! Ещё и в газетку об этом напишут! Но, скорее всего, на последнюю страницу, так как на первой будут фотки претендентов на пост губернатора Гренлока, скошенных таинственными заклятиями за последние четыре месяца!
Альказар рассмеялся.
– Страх делает тебя слабой.
– Но живой! – я подняла указательный палец вверх.
– Эх, Зелла, а Айко говорил, что ты здесь единственное мыслящее существо.
Я вытянула шею и приосанилась.
– А что он ещё говорил?
– Что ты так его достала, что у него начинается мигрень каждый раз, когда он слышит твой голос, – честно ответил Альказар.
– Мог бы и приукрасить… – расстроилась я.
– Взять бы и потрясти тебя как следует, чтобы вся эта ерунда из тебя вывалилась, – мечтательно вывел Альказар.
– Ну и фантазии у тебя, то к стенке лопатками, то потрясти…
Видя, что я не собираюсь вести серьезные диалоги, Альказар вздохнул и предложил то сокровенное, что я так часто слышу от людей, когда много говорю:
– Может, хватит?
Я насупилась.
– Удели мне пять минут, просто поговорить. Пойдем.
Хм… Я сощурилась так, что почти ничего не стало видно. Но Альказар продолжал стоять на месте и внимательно изучать мои действия.
– Да прошло уже десять!
– Зелла…
– Ну, ладно, ладно, но…
– Я понял, если ты почувствуешь угрозу, хотя для этого и нет причин (потому что я человек слова), то сначала ты меня покалечишь, потом твой брат меня убьет и скормит Губасику.
– Э…
Я сама не сказала бы лучше!! Люди научились читать мои мысли, неужели я стала такой предсказуемой?!
Меж тем, не обращая внимание на терзающие меня подозрения, Альказар направился в сад, к маленькому фонтанчику, окруженному живой изгородью. Я пошла за ним.
У фонтана мы остановились. Как будто ничего не видит, журчала водичка. На каменной рыбе примостилась волосатая гусеница. Чья-то потеряшка. Жаль ее, но…
– Я хотел извиниться.
Ииии… в воздухе как будто бы моментально взорвалась бомба тишины – мне казалось, я даже начала видеть, как капли фонтана в замедленном танце хрустально разбиваются о волнующуюся поверхность подсвеченной огнями воды. Я повернулась к Альказару и коротко и емко спросила:
– Чо?
– Мы не с того начали, – Альказар как будто виновато качнул головой, глядя куда-то вверх. – Ты неправильно расценила мои действия, и я сам в этом виноват. Извини. Мне не стоило повышать голос в нашу первую встречу и… – он замялся на минутку, – прижимать тебя к стенке тоже.
– Ах, это… – я понимающе качнула головой.
Хотя я ничего не понимала. Передо мной никогда в жизни никто не извинялся. Я ведь живу в Гренлоке, так его и раз так. Среди ведьм, вампиров, оборотней и всякой другой нечисти. И тут такое. Я тоже закачала головой, поджав нижнюю губу и глядя в бесконечную пустоту смыслов, разверзшуюся передо мной в одно мгновение.
– Зелла?
Альказар помахал рукой у меня перед глазами, в попытке вернуть на землю.
– Я тебя обидел. Естественно, ты разозлилась, – продолжил рассуждать он. – Хотя нельзя не признать, что это был умный ход. По хорошему ты бы не нашла желающих пойти в волонтеры за такое короткое время. Так что… я уважаю твой поступок. Надеюсь, это не помешает нам… хотя бы не быть врагами. Ты ведь… не сделаешь меня своей мишенью на оставшуюся часть года?
– Чо? – второй раз спросила я, моргая.
– Зелла… – Альказар подошел ко мне и, бережно взяв за плечи, внимательно всмотрелся в глаза, – с тобой все в порядке?
Я смотрела на него, как кролик на удава-вегетрианца.
– И как ты… как ты… как…
Он выпустил меня и улыбнулся.
– Ну, я тоже не дурак. Не знаю на что ты рассчитывала. Я сказал, что мы выберем для участия в ритуале только одного, но ему будет запрещено рассказывать об этом даже своим друзьям под страхом проклятия.
– Гениально! – восхитилась я. – И каждый будет думать на другого, и никто не сможет рассказать… что ничего и не было…
Альказар пожал плечами.
– Как-то так.
– Ты меня обезоружил, – признала я.
– Очень рад. Не хотелось бы иметь во врагах такую ведьму, как ты.
– А что? – я снова прищурилась. – Что тебе про меня еще понарассказывали?
– Что ты очень добрая и приятная в общении девушка. Честная и искренняя. И что на тебя можно положиться. Видишь, как друг ты интереснее.
Я хихикнула.
– Хорош прикалываться.
Альказар снова пожал плечами.
– Ну… судя по всему, вспоминая наш первый диалог, это не мне нужно опасаться за честь родословной истинных злодеев.
– Вот ты…
– Кто?
– Да ну тебя.
Я махнула рукой.
– Так я прощен?
– Прощен, – недовольно скуксилась я. – Скучно на тебя злиться. Слишком уж ты правильный.
– Ну, что ж… Тогда я могу пригласить тебя на танец?
Он протянул мне руку.
