Лен Корвус
XYY. Ковчег пустоши
Третий экран передавал изображение с камеры, откатившей картинку на максимальное удаление. То там, то здесь по краю рыжего круга появлялись сначала коричневые пятна, а потом в их центре вылезала чернота, будто вспухали нарывы…
Лерх прерывисто выдохнул и, схватив кокон, бросился к выходу из медблока… но тут же напоролся на замершего в проеме Тенериса.
– Ты не вытащишь его, – альба шагнул вперед. – Сними с меня блокировку. Я помогу.
– Некогда, – рявкнул Лерх. – Пусти!
– Нет. Сними блокировку. Сейчас! Иначе он сдохнет от болевого шока.
– Ты сдохнешь от болевого шока! – в отчаянии закричал Лерхис. – Между ступенями должен быть восстановительный период.
Альба кивнул и высыпал на стол перед ним три десятка разноцветных инъекторов.
– Это заменит.
– Лерх, – если бы динамики умели плакать, Лерхис поклялся бы, что слышит всхлип. – Он просто потерял сознание, да?
Кхейтен на начавшем мерцать экране медленно заваливался на бок.
– Ложись.
Тенерис, не проронив больше ни слова, скинул тунику и забрался в капсулу разблокиратора. Лерх сунул альба в зубы плотно скрученный жгутом рукав его собственного одеяния, защелкнул на белой голове держатель, включил силовое поле…
Вопль, заглушаемый тканью, стиснутой клыкастыми челюстями, резонировал в нервах Лерхиса адской музыкой невыносимой боли, заставив зажмуриться и закусить изнутри щеку, чтобы не заорать в унисон.
Выжигание чипов длилось не дольше минуты, но Лерху казалось, будто он пытает Тенериса часами. Ударив, наконец, по тумблеру, он дрожащими пальцами торопливо загнал в посиневшую, мокрую, судорожно дергающуюся шею сразу десяток инъекторов, не разбирая, что вводит, а потом с другой стороны воткнул оставшиеся.
Десять мучительно долгих секунд спустя Тенерис, наполовину свесившись из капсулы разблокиратора, выблевал на пол полупереваренный завтрак, на миг замер и пополз прочь из пыточной машины.
Увидев это, Лерхис сокрушенно качнул головой, вновь схватил кокон и решительно зашагал к выходу.
Он не дошел до распахнутого стыкового отсека всего несколько метров, когда прямо на него из-за угла вывернул один из кэвэбэшников. Что-то в лице парня Лерху не понравилось. Может быть, кривая дебильная ухмылка, а может, текущая из ушей кровь…
Лерх отступил на шаг, не спуская взгляда с идиота, у которого в мозгу явно «отказала электроника», и аккуратно опустил кокон на пол. Драка голыми руками с таким здоровяком, учитывая, что Лерхис уже много лет протирал штаны в лаборатории, ничего хорошего не предвещала.
– Отойди в сторону, док, – раздался у него за спиной хриплый голос Тенериса.
Лерх, вновь подхватив сверток с триплоидом, прижался к стене.
Полуголый альба стоял, немного покачиваясь, и исподлобья смотрел на дебильно ухмыляющегося бывшего кэвэбэшника. Длинные белые волосы, местами перепачканные темной, подсохшей кровью, рассыпались по широким молочно-белым плечам.
Альба склонил голову набок и тоже усмехнулся, обнажив клыки. Здоровяк побледнел, попятился… и вдруг, дико заорав, бросился прочь, врезаясь в углы и переборки и оставляя на них красные следы своего безумия.
– Тильс, ты еще контролируешь механизмы? – опомнился Лерхис.
– Хуже, чем обычно, – неузнаваемо проскрипели динамики. – Я не вижу Кхейта! Внешние камеры отказывают…
– Отключи! Отключи все, что можешь! Сейчас же!
Лерх почувствовал, как от ужаса леденеют руки. Электромагнитная волна, явно излучаемая вновь активизировавшейся поблизости «заразой», могла уничтожить корабль и… убить Тильсха!
Он беспомощно обернулся к Тенерису.
– Тильхсар… Спи! – коротко скомандовал альба и под гаснущим освещением, пошатнувшись, шагнул к Лерху, все так же совсем не по-доброму ухмыляясь. – Доктор Грэйст… Или лучше: доктор Дельхорэ? Нам очень нужен первый пилот. Пойдемте-ка спасать вашего мужа.
Лерх скрипнул зубами, но промолчал. Чего уж…
5
Если бы не Тенерис, он и впрямь никогда не вытащил бы Кхейтена из кольца серой смерти (чем бы та в действительности ни являлась).
Когда они добрались до покореженного вездехода, потоки плазмы уже иссякли. Кажется, зараза, которая свела стрелка с ума, наконец дотянулась и до несчастного его тела.
Кхейтена колотило будто в лихорадке, серые глаза закатывались, а вокруг рта подсыхала перемешанная со слюной кровь. Плазма заживо запекла внешнюю сторону его левого бедра и голени, покрыв рану твердой, воняющей паленой плотью коркой. Кхейт был при смерти… но по-прежнему судорожно прижимал к себе завернутый в китель кокон.
Альба присел на корточки и положил ладонь на шею цепляющегося за уплывающее сознание диклона. Оба вздрогнули… и с окровавленных губ Кхейта сорвался вздох облегчения.
– Вот так, капитан Дельхорэ, умница… – шепнул Тенерис. – А теперь – спи.
Кхейтен отключился мгновенно, Лерх едва успел подхватить выпадающий из ослабевших рук сверток с триплоидом. Альба улыбнулся каким-то своим мыслям и вдруг взмахом руки поднял бесчувственное тело в воздух.
Лерх и прежде, на тестированиях альба, видел, что могли вытворять эти мутанты. Но сейчас он впервые за долгие годы испытывал не жалость и неприязнь, а искреннее восхищение. Генуа наделяла своих детей воистину невероятными способностями.
* * *
– Мы можем вытащить оттуда Йанга? – спросил Лерх, когда по-прежнему крепко спящий Кхейт был раздет, уложен в неработающую сейчас капсулу автохирурга, под завязку накачан биохимическими коктейлями, и страх за его жизнь отступил.
– Уже поздно, – холодно отозвался Тенерис. – Вытаскивать там нечего. Пустошь его доедает.
Лерх нахмурился.
– Пустошь?
– Вольный перевод, – хмыкнул Тенерис. – Оно так себя ощущает.
– Что значит «ощущает»? Кто «оно»?
– Думаю, тебе лучше спросить об этом хельсу, Лерхис Дельхоре, – пожал плечами Тенерис. – Это – хельсаарийское орудие защиты. Будем забирать с собой ее кокон?
– Нет, – Лерх помрачнел и отвернулся. – У нас нет такого приказа.
– У нас приказ уничтожить улики против Терры…
Лерхис буквально кожей ощущал, как буравят его спину синие глаза альба. Он вновь посмотрел на капсулу автохирурга. Хорошо, что Кхейт спит…
– Да. У нас приказ уничтожить улики…
– Я установлю заряды, – кивнул Тенерис.
– На энергоблок, – почти шепотом подсказал Лерх. – Тильсх точно спит?..
Альба прислушался.
– Как младенец.
– Хорошо…
* * *
На орбиту выходили тяжело. В какой-то момент Лерхис даже решил, что Тенерис не справится. Подключиться к системе управления было несложно, а вот не потревожить кибер-нейронные узлы, хранящие сознание усыпленного сейчас Тильсха – почти нереально. Слишком сильно за долгие годы врос в искусственный мозг корабля их с Кхейтом общий брат… Церберова пасть… После этой проклятой экспедиции КВБ просто обязан заплатить им двоим достаточную сумму, чтобы купить наконец мальчишке донорское тело!
Через час кругового подъема они вырвались из атмосферы, и Лерхису в тот момент казалось, что у него отчаянно ноет каждая мышца, будто он самолично вручную приводил в движение все механизмы корабля.
Тенерис молча поднялся из кресла первого пилота и вышел из рубки. Когда он вернулся, на шее его краснели следы от десятка только что использованных инъекторов.
– Подсядешь, – предупредил Лерх.
– Это уже не важно, – почему-то ответил альба и вывел на лобовой экран картинку с пораженного Пустошью участка Е274. – Медленно ползет…
Лерхис несколько секунд изучал изображение. Действительно, чернота расползалась по поверхности крайне неохотно. За время их пребывания новые очаги появились всего в паре мест, если не считать почти полностью «схлопнувшегося» круга, который раньше удерживали триплоиды, запечатанные в вездеходе.
– Ее можно убить взрывом? – спросил Лерх.
Почему-то ему казалось, что Тенерис знает об этой штуке больше, чем говорит.
– Пустошь? Она боится голода. И хельсаарийцев… или их коконы, – альба пожал плечами и положил пальцы на кнопку запуска детонаторов. – Но мы сейчас уничтожаем не ее.
Взрыв на экране казался маленьким, каким-то игрушечным и несерьезным. Лерх с облегчением вздохнул. Хорошо, что так… Ведь ему с этим жить.
Через пятнадцать минут Тенерис разбудил Тильсха, и все системы корабля начали возвращаться к нормальной работе. Автохирург, хвала Геенне, тоже заработал, продиагностировал пациента и вывел на мониторе: «Полное восстановление через 38 часов».
– Слишком долго, – пробормотал альба, задумчиво побарабанив пальцами по стеклу автохирурга, и, перехватив вопросительный взгляд Лерха, любезно оскалился: – Если зависнем здесь, скоро придется встречать на борту хельсу, док. Вряд ли ты будешь рад.
Лерх покусал губу, размышляя.
Тенерис был прав. Задерживаться рядом с развороченным хельсаарийским хранилищем триплоидов неразумно даже на лишний час, а уж ждать восстановления Кхейта двое суток…
– Тильсх, у нас есть повреждения, несовместимые с жизнью?
– Ну… Я не вижу грузовой отсек, камеры сдохли. Но по ощущениям… Там все в порядке. Информационные блоки в порядке, энергоблок целый, система подачи…
– Тильсх!
– Повреждений, несовместимых с жизнью, нет, второй пилот!
– Второй пилот? – удивленно крякнул Тенерис.
Лерх усмехнулся и направился к выходу из медблока.
– Пойдем, альба, поучу тебя летать. Тильсх, веди нас в ближайшую открытую портзону. Карты на лобовой… Управление на второго пилота.
* * *
Он довольно долго изучал возможные пути возвращения на Геную и в итоге выбрал самый долгий (если считать время, проводимое кораблем в прыжке, а не на стоянках в ожидании очереди на выход в портационную), самый сложный… и для них самый безопасный. Лерх решил добраться до Генуи в один беспрерывный гиперпрыжок, не заходя в чужие космопорты, не выныривая в транзитных портзонах… не рискуя нарваться на сканирование и досмотр.
Тенерис его поддержал. Тильсх поворчал, но тоже согласился… И через четыре часа они прыгнули.
Убедившись, что все идет как по маслу, Лерх перевел «Тильсар» на автоматическое управление.
– Теперь надо поесть… – устало пробормотал он, откидываясь на спинку кресла.
– Неплохая идея, – отозвался альба. – Но сперва я – в душ.
Лерхис кивнул и опустил веки:
– И поспать…
– На борту, кроме капитана Лироя, лейтенанта Тенериса и доктора Грэйста, остались четверо безымянных терранцев, – будто между прочим проговорил Тильсхар.
Лерх распахнул глаза. Твоего ж папу!
По пути к каюте, в которой он лично запер четверых несчастных, некогда бывших геологами, Лерх рычал себе под нос все известные ему терранские и шипел все почти забытые хельсаарийские ругательства.
– Тильсх, кто еще? Парни капитана Йанга?
– Нет, Лерх. Ты уже спрашивал.
– А докторесса? Где докторесса Келер? Она не могла покинуть корабль!
– Лерх! – динамики насмешливо фыркнули. – Это тебе Исхара залила всю нужную базу прямо через мозжечок…
– Через гиппокамп, – автоматически поправил неразумного брата Лерх.
– Без разницы… Ты понял. А у этой Келер, наверное, полбашки состояло из киберблоков!
– Думаешь, перегорела, сдвинулась и вышла?
– Ну… я ее не вижу. По логике…
Тенерис, быстро шагающий рядом с Лерхом, вдруг тормознул, развернулся и почти бегом бросился в другую сторону.
– Эй? Что происходит? – Лерх растерянно обернулся.
– Я проверю в грузовом! – крикнул, не оглядываясь, Тенерис. – Там не работают камеры…
– А… Ну да… – пробормотал Лерхис. – Хорошо.
«Спасенные» геологи находились в полуобромочном состоянии. Перед тем как загрузить их на «Тильсар», Кэвэбэшники накачали уже тогда голодных и обезвоженных бедолаг поддерживающими препаратами, и сейчас, когда действие химии закончилось, бедолагам стало в разы хуже, чем было бы без подобной помощи.
Лерх сходил на камбуз, заглянул в медблок и, вернувшись к своему полудохлому, но пока еще живому грузу, сделал все, чтобы до Генуи эти психи доехали. Он блокировал переборку, когда в конце коридора показался Тенерис, ведущий перед собой необычно тихую и почему-то через шаг спотыкающуюся Келер.
– Хвала Геенне! – пробормотал Лерхис и направился им на встречу.
При виде него Келер вдруг просияла…
– А я видела изумрудики, – доверительно сообщила она и для убедительности закивала, заглядывая ему в глаза. – Видела… Там… Драгоценненькие. Драгоценненькие изумрудики…
Тенерис положил ладонь ей на плечо, и взгляд ее вдруг расфокусировался, будто она мгновенно потеряла мысль… и сама потерялась.
Лерх вопросительно вскинул бровь.
– Коконы надо спрятать, – недовольно скривившись, буркнул альба. – Стоят «изумрудики» в медблоке на виду: заходи, кто хочешь, бери, что хочешь…
Лерх усмехнулся и открыл перед притихшей Келер дверь в пустующую каюту.
Через полчаса, наспех перекусив и заглянув в медблок, чтобы действительно спрятать коконы да проверить, как идет восстановление Кхейта, Лерх добрался-таки до собственной каюты и, упав в койку, блаженно вытянулся.
Рядом тут же беззвучно возник Тильсх. Лерх немного подвинулся, освобождая ему место, и мальчишка без лишних вопросов забрался на постель.
– Следить за Кхейтом, пока спишь?
– Угу…
– А уже можно не держаться подальше от альба?
– Угу…
– Он, вроде, неплохой, да?
– Угу…
– А он меня загипнотизировал тогда… когда сбои пошли, да?
– Угу…
– Это значит, что я живой, да, Лерх?
– Твоего папу, Тильсх! Конечно, ты живой! Можно я посплю, а?
– Извини…
Мальчишка больше не болтал, просто лежал рядом, и Лерх очень быстро провалился в глубокий и совершенно пустой сон.
* * *
Он проспал почти двадцать часов, и даже тогда проснулся с огромным трудом, вытолкнутый в явь исключительно физиологической потребностью. Потирая все еще отказывающиеся открываться глаза, Лерх вслепую дошел до туалета, а потом так же вслепую забрался в душевую кабинку и только под теплыми струями постепенно начал приходить в себя.
Голодный как химера после родов, он все же первым делом зашел к Кхейту и убедился, что нога друга активно возвращается в исходное состояние. В сущности, хозяина ноги уже можно было почти безболезненно вывести из медикаментозного сна, но Лерх предвидел, сколько воплей ожидает их с Тильсхом, когда Кхейтен узнает о столь затяжном гиперпрыжке без его ведома и участия… Ну его к церберу, пусть спит!
Добавив питательных смесей в дозатор капельницы, Лерх с чистой совестью отправился на камбуз, размышляя: пожрать сперва самому или все-таки покормить психов?
– А это больно? – услышал он заинтересованный голос Тильсха, доносящийся из открытого проема ведущей на камбуз двери.
– Неприятно. Но терпимо, – отозвался альба.
– А правда, что раньше вообще все вырезали?
– И сейчас вырезают, если поймают, а не сам сдашься.
