Кристина Юрьевна Юраш
Закон подлости гласит…
Я снова зевнула, глядя на Альберта, который скрестил руки и терпеливо ждал, чем закончатся «выборы». Судя по взгляду, он уже прикидывал, кого он будет будить среди ночи.
– … слушайте, а точно… – зашевелилась магическая делегация, понизив тон. – … нигде же не написано… В уставе тоже не упоминается… И заслуги… Точно! И далеко ходить не надо… Слу-у-ушайте! Это просто … А вы представляете… Ой-ой-ой! Не представляю… А ремонт! Да это же… Тс! … Да!
Маги внезапно притихли, а потом повернулись к инквизиции.
– Мы определились с кандидатурой. Единогласно, – покачнулся на носках маг в зеленом, потирая вспотевшую лысину. Рожи у магов были довольные, словно они только что получили деньги на ремонт своей многострадальной канализации и несуществующего этажа. – Мы голосуем за Анабель Эрланс! Или за миссис Краммер! Она – дипломированный маг. Закончила с отличием. Есть научная работа… Так сказать, прорыв в науке… Заклинание телепортации в нарушении всех законов. Считайте, это – новая страница в магии! Мы еще подумаем, как его назвать. Эрланс-Краммер, или Краммер-Эрланс. Есть также не магические, но очень веские заслуги… Кто за?
Все дружно подняли руки вверх. Освальд закашлялся и обернулся. Альберт перевел свой взгляд с довольных магов в мою сторону. Я посмотрела на магов, все еще единогласно голосующих за мою кандидатуру, потом перевела взгляд на Альберта, который буквально час назад сообщил мне, что на работу он меня таки не берет, не смотря на мое хотение, стремление и умения.
Альберт отрицательно качал головой, не сводя с меня глаз. Я вздохнула и закусила губу. Такой шанс выпадает раз в жизни… Мммм… А в Лечебнице поставим ящик для жалоб… Отличная мысль. Можно также попробовать сделать информационный стенд для пациентов, чтобы они знали свои права. И в Академии вместо стендов со стишками про «быть магом – это круто!», установить стенды «сила – это ответственность!»
– Хорошо. Я согласна, – ответила я, разворачиваясь и направляясь к выходу. – Завтра я приступаю к работе.
– Хвала Арадалу! – выдохнули маги. – Заседание окончено! Фух…
– Стоять! – услышала я голос Альберта. Ага, сейчас любовь моя побежит мне предлагать все вакансии инквизиции в ассортименте. – Анна! Стоять!
– Дома поговорим! – сладенько ответила я, разворачиваясь и улыбаясь. А что? Инквизицию возглавляет маг. Что мешает немагу возглавить магию?
***
Понимаю, что в семье одного канцлера было бы вполне достаточно, но что поделаешь… Разложив все по полочкам, взвесив все «за» и «против», Альберт вздохнул и закрыл лицо руками.
– Что скажешь? – поинтересовалась я, глядя, как он повел плечами. Еще раз повел… Понятно. Мне тут на что-то намекают… Я с удовольствием стала гладить и расправлять любимую спину, иногда прижимаясь к нему и вдыхая запах его волос. – Я к тебе три раза на собеседование ходила! И упрашивала, и умоляла. Возьми меня, любовь моя, на работу! И что ты мне сказал? Хотел, чтобы я сидела дома и вышивала, вместо того, чтобы вышивать по городу!
– Ладно, – вздохнул Альберт, выгибаясь вперед, пока я впивалась пальцами в его плечи и скользила кулачком по позвоночнику. – Могло быть и хуже…
– Знаешь, я хочу с тобой посоветоваться… – вздохнула я, обнимая его сзади. – По поводу работы… У меня есть предложения по улучшению качества обслуживания пациентов Лечебницы.
«Я говорил, про хитрющее шило в попе?» – закусил губу Опыт. Любовь рассмеялась в кулачок.
– Иди ко мне… – прошептал Альберт, соглашаясь со всеми моими предложениями и находя их очень интересными. Я присела к нему на колени, щедро делясь планами на будущее…
Через полчаса тяжелый вздох – поцелуй с его стороны, довольная улыбка стали подтверждением, что мужскому коварству нет предела. Меня целовали, обнимали и прижимали к себе. Мы так не договаривались! Так нечестно! Это подло пытаться отправить жену в декрет в самом начале ее политической карьеры!
– Я просто не хочу, чтобы ты рисковала… – слышала я шепот, изумляясь, тем, как усыпив мою бдительность, меня ловко обвели вокруг пальца. – Ко мне недавно пришел патруль и сообщил, что моей супруге сломали руку! Пока до меня дошло, что имели в виду памятник…
– Я тут вот что подумала, – перебрила я, прижимаясь к коварному супругу и не желая слушать о памятнике, который мне не терпелось снести. Вот после того, что только что было, памятник я сносить не буду! – Хорошо отлаженная система будет работать годами! И девять месяцев маги как-нибудь потерпят мои капризы! И скажу тебе, любовь моя, еще не факт, что твои планы сбудуться! Так что завтра я приступаю к своим обязанностям.
Альберт простонал, уткнувшись лицом в мою грудь.
– Кстати, Джеральд рассказал про то, что когда памятник установили, кто-то пустил слух, что если пожать мне руку перед входом в Академию – преподаватель не спросит! – заметила я, скребя пальчиками раскрытую исключительно для этих целей, ладонь любимого. – Говорят, что работает. А если поцеловать в щеку – удастся списать. Но если приложиться к левой груди … Альберт, что ты делаешь? Хватит, прекрати! Так… Я не… Ну что ты со мной делаешь? У тебя совесть есть? А если я тебя так поцелую? Ну… не надо… пожа-а-алуйста… Я требую ....ам…ам..амнистии… У тебя была только одна попытка… Так нечестно!
«Зачем учить теорию вероятности», – усмехнулся Опыт, целуя Любовь, – «если есть закон подлости?»
Эпилог. …
– Я с тобой не разговариваю! – из комнаты слышался строгий голос Альберта. Я стояла возле приоткрытой двери, не решаясь войти. – Я тебе где сказал стоять? На безопасном расстоянии! Почему ты полез туда? Ты хочешь, чтобы я нес твой труп домой? Чтобы я потом рассказывал, как ты решил героически прикрыть всех щитом и самолично обезвредить тварь? Я в последний раз беру тебя в патруль! В последний раз!
– Мистер Краммер! – услышала я голос Марко. Говорил он спокойно, с достоинством. Для него каждый раз, как в «последний раз». Он уже привык.– Я решил, что будет лучше, если возьму удар на себя. Отвлеку ее! Поверьте, если бы опасность была, я бы телепортировался. Я вообще удивлен, откуда там это чудовище! Мы же недавно патрулировали канализацию. Все было чисто! Я знаю эту канализацию, как свои пять пальцев. Не было там никого! Даже крыс! Ума ни приложу, как оно там очутилось?
– Это ты не у меня спрашивай. Сейчас придет наша канцлер от магии, вот мы у нее и поинтересуемся, откуда в канализации появилась эта тварь! Раз канцлер от магии, не смотря на наши протесты, ходит на работу, значит, мы у нее спросим! Так! Ты решил задачу? Показывай решение! – услышала я голос Альберта, который сменил гнев на милость. У меня появились шансы, что мне просто погрозят пальчиком и слегка поругают.
Заходить в комнату мне немного перехотелось. Меня там ждали два инквизитора и....
За это время мы стали воспринимать Марко, как своего. Он стал полноценным членом семьи. «Тут главное – не перехвалить!» – однажды заметил Альберт. Он гордился Марко. А Марко восхищался Альбертом. Со временем я заметила одну странную деталь, которая не ускользнула от моего женского взгляда, Марко одевался точно так же как Альберт, и даже отрастил волосы. Он перенял почти все привычки Альберта, вызывая у меня сначала скрытое раздражение, а потом умиление. Я стала присматриваться внимательней. Мне самой было интересно, чем дело кончится. Со временем я поняла, что он уже не подражает. Умение держаться, манера разговора, привычка стоять, заложив руки за спину – все это стало частью личности Марко. Серьезно, однажды, я увидела Альберта, стоящего у окна в кабинете канцлера от инквизиции в своей любимой позе, а это оказался Марко. «Мистер Краммер сейчас вернется!».
Единственное, что огорчало Марко – это то, что у него нет проблем со зрением. Он с вожделением смотрел на очки Альберта и вздыхал. Зато желания учиться, было хоть отбавляй. Упорства Марко было не занимать. Я даже не знаю, кто был еще более упрямым он или его наставник, но в лице Марко Альберт получил группу поддержки. И пусть говорят, что двое против одной – это нечестно, не сомневайтесь, я просто дала моим инквизиторам фору, поигрывая ключиками к сердцу каждого. Однажды я попросила мастера сделать Марко очки с обычными стеклами. Точно такие же, как у Альберта, а потом презентовала в качестве подарка. Счастью Марко не было предела.
Альберт постоянно возмущался из-за того, что Марко всегда лез на передовую и был готов спасать всех и каждого ценой своей жизни. Привычка это делать сильно огорчала Альберта, который вынужден был его оттаскивать, ругать, отчитывать, отстранять от дежурств. Не помогало. При первой же возможности рискнуть, Марко таки рисковал. На семейном совете встал вопрос об увольнении Марко из инквизиции, что для Марко было трагедией. В итоге я решила поговорить с виновником скандала. В процессе разговора выяснилось, что дело в … фамилии и в том, что совершил его отец. Марко всеми силами пытался доказать, что он больше не сын ректора. Он – инквизитор! И его магия служит на благо! Как вы не понимаете?
Правительство обсудило этот вопрос, неоднократно обмениваясь поцелуями в знак согласия. Альберт заметил, что уже неоднократно слышал от своих подчиненных «сын ректора». Конечно, это пресекалось, наказывалось, но… Людская память очень избирательна. Она помнит только зло. Чтобы оправдать себя в своих же глазах, они свалили все на бедного Марко, вспомнив с чего все началось. Марко держался, тренируя презрительный взгляд и несвойственную для столь юного возраста выдержку. Его пытались травить в патрулях, зная, что Марко слишком горд, чтобы побежать жаловаться, и слишком дисциплинирован, чтобы ответить на провокацию. Прошлое действительно тяготило его и не давало ему спокойно жить. Он чувствовал свою вину за случившееся, часто вспоминал тот злополучный день и переживал.
В итоге Альберт не выдержал. Он заявил о том, что Марко – его сын. И точка. И с этого момента носит фамилию Краммер. Но в отличие от «папы-ректора», «отец-инквизитор» гонял Марко и в хвост и в гриву, не давая спуску и поблажек. Все, что другим инквизиторам сходило с рук, Марко не прощалось никогда.
Первое время на Марко было страшно смотреть. Работа-учеба, работа-учеба. Я не выдержала и заметила, что поговорю с Альбертом. Нельзя же так издеваться над человеком! Марко возмутился, отрываясь от учебника: «Я не хочу опозорить фамилию Краммер!». И снова обложился книгами. А однажды, лежа у меня на груди, Альберт заметил, что глядя на Марко он видит себя в юности. И если бы не «отойдите, я сам справлюсь!» все было бы вообще замечательно.
Я вошла в комнату, понимая, что сейчас ко мне будет много вопросов… И пощады мне не будет. Разве что потом пожалеют. Накажут, а потом снова пожалеют… Как обычно.
Альберт сидел в кресле, разглядывая решение Марко. Марко уже получил новое задание и сидел за столом, напряженно думая и сосредоточенно что-то выписывая из книг.
Раздался звонкий голосок и топот ног. Из смежной комнаты вырвалось маленькое чудо, спасая маму от неминуемой расправы. Теория вероятности и закон подлости работают в паре. Это – трогательная попытка Альберта низвергнуть свежеизбранного канцлера от магии в декрет. «Мама! Папа! Малко! Я плоснулась!». Мисс Сто Движений в Секунду тут же схватило свою любимую игрушку – мамин старый планшет, стянуло у Марко со стола ручку, заглянуло в книги, поморщило носик, встряхнуло русыми волосами и нарисовало «каляку-маляку» на своем листочке. Критично осмотрев свою работу, мисс Я Пишу Статью Не Мешайте, добавила к «каляке-маляке» еще что-то, высунув язык от усердия.
Через пару секунд оно бросилось ко мне показывать «лаботу». Я вздохнула, глядя на планшет и корявые буквы, хаотично собранные со всего алфавита, похвалила и только хотела поцеловать… Все. Не успела! Маленькое чудо бросилось к Марко, брать «интелвью».
– Малко! Ты любишь папу? – поинтересовался маленький «урналистик», положив планшет на стол. Это я случайно оговорилась, и теперь мы называем наше маленькое чудо «урналистиком» из-за того, что каждая бумажка превращается в «статью», а потом отправляется в корзину для бумаг. Из всех игрушек, которые у нее были, а поверьте, их было столько, что хватило бы целому детскому саду, ибо раскрутить папу на новую игрушку для нас – плевое дело, мамин старый планшет и ручка были самыми любимыми.
– Я безмерно уважаю Мистера Краммера, – начал Марко со вздохом, листая книгу и краем глаза заглядывая в «записи» мисс Не Смотри, Я Пишу. – Я ему очень благодарен. Он стал для меня настоящим отцом. Я хочу во всем походить на него и буду стараться!
– Говоли медленней. Та-а-ак! Малко, а маму любишь? – наседал на него четырехлетний «урналистик» по имени Элизабет, названный единодушно в честь бабушки. – Малко! Отвечай!
– Да, я очень люблю Мистера и Миссис Краммер! – ответил Марко, откладывая учебник и беря на колени маленькую егозу. Но фирменная заноза, переходящая по наследству по женской линии, не дала ей усидеть на месте. Поправляя задравшуюся юбку, демонстрируя всем окружающим кружевные панталоны, Мисс Наследница Особой Приметы решила, что без внимания остался папа, в связи с чем, нужно срочно исправлять несправедливость. Вы не подумайте, что папу она любит меньше нас. Папу она любит больше всех. Она считает своим долгом оставить любимого папу на десерт.
Маленький «урналистик» бросился к папе, споткнулся о ковер и упал. Бух! Быстрее всех среагировал папа, подлетая к ней и беря ее на руки.
– Больно? – в голосе папы была вся мировая скорбь. Папа прижимал к себе свою маленькую радость и наказание по совместительству, целуя ее в висок. В этот момент в голосе папы звучали такие нотки, от которых мне становилось завидно. – Я же тебе говорил. Не нужно бегать. Я кому говорил? Кто меня не послушал и упал? Сильно больно?
– Нет! – чихнул «урналистик», обнимая папу. Все. Теперь Мисс Точная Копия Мамы пожинает плоды маминой работы над папиной психикой. Папины волосы наматываются на детские пальчики, детские губы звонко целуют папу в щеку, маленькие ручки отрывают папе пуговку, гладят его, а маленький нос тыкается в его грудь…
А папа тает и млеет. Папа в неописуемом восторге, одергивая на Мисс Мне Щекотно платье. Только у папы на руках «урналистик» может посидеть дольше пяти минут, болтая в воздухе непоседливыми ножками в красивых туфельках. Папа вдруг вспомнил, что нам нужно тренировать букву «р». «Урналистик» порычал, глядя на папу. Все. А что вы хотели?
– Я закончил! – внезапно произнес Марко, вставая и протягивая Альберту листок.
Альберт пробежал глазами решение, придерживая сползающую егозу одной рукой.
– Неправильно. Проверяй. В книги не заглядывай. Ты должен знать наизусть.
Марко вздохнул, взял лист и сел проверять. «Урналистик» все-таки сполз с папиных колен, а потом подошел к Марко, дернув его за рукав. Марко наклонился. Мисс Конспирация встала на цыпочки и заявила, ничуть не понижая голос:
– Я отвлекаю папу, а ты смотлишь в книгу! Договор-р-рились?
Мама, выдыхай… Еще выдыхай… Папа уже выдыхает, теперь моя очередь.
– Я к миссис! – заявил «урналистик», вылетая пулей за дверь. Ну да. Мы тут какие-то скучные… Топот детских ног по коридору закончился эпичным «Бух!». Я дернулась к двери, а потом услышала звонкое: «Все нолмально!». «Приличные девушки не бегают по коридорам!» – раздалось в ответ. – "Осторожней, я несу посуду! Скоро будем ужинать!"
– Итак, – улыбнулся Альберт, подзывая меня к себе и усаживая на свои колени. – А теперь наш маленький канцлер от магии расскажет мне, кто живет в канализации? Я так понимаю, мой хитрый канцлер от магии уже в курсе? Пусть не стесняется… А мы подскажем…
– Большой? – спросила я, чувствуя, как меня целуют в шею.
– Большой… – услышала я вздох. Эм… Большой… Хм…
– Чешуйчатый? – поинтересовалась я, перебирая в голове возможных авторов «канализационного шедевра».
– Больше да, чем нет, – сузил Альберт круг моих «подозреваемых». Вот заразы, слили в канализацию головастика! Ничего, завтра их ждет разбор полетов.
– Но есть и хорошая новость. Инквизиция довольна вашей работой. Магических помоев обнаружено не было, – произнес Альберт, гладя меня по плечу. Я сидела и вдыхала запах его волос. Любимый запах… Внезапно раздался крик! Кричала миссис Бэнгз!
Мы втроем, чуть не поседели! Альберт поставил меня на землю. Марко метнулся к двери. Через минуту мы открыли дверь столовой, откуда доносились пронзительные вопли.
В углу сидела миссис Бэнгз и орала, рядом с ней валялись разбитые тарелки. Но это была ерунда. Посреди комнаты стояла «урналистка» а перед ней стоял Боня. Даже у меня сердце, чуть не встало.
– Альберт… – простонала я, с ужасом глядя на картину.
– Плохой! – услышала я голосок. «Урналистка» сжимала в руках папин браслет и ложку. Боня смотрел на ложку с ужасом. – Папулилуй!
«Тумс!» – Боня получил ложкой по морде. Судя по команде, просто так. Для профилактики.
– Папулилуй! – рассержено сопела «урналистка», выставив вперед ложку. – Папулилуй! Я кому говор-р-рю! Ходи туда-сюда! Папулилуй!
Альберт осторожно подошел к Мисс Что Ни День, То Что-то Новенькое, осторожно вынул у нее из рук браслет и ложку, не сводя глаз с загнанного в физический и моральный угол Бони. Через секунду Боня под дружный выдох исчез. Фу-у-ух!
– Ты где это взяла? – строго спросил папа, присаживаясь на корточки рядом с юной дрессировщицей и укротительницей крупной зубастой живности.
– У тебя в комнате! – созналась дрессировщица, ковыряя носком туфелек ковер.
– Она меня отвлекла, сказав, что кто-то пришел… Простите… Я не разрешала ей заходить в комнату… Я забыла закрыть дверь… – всхлипывала миссис Бэнгз, собирая дрожащими руками осколки тарелки.
«Урналистка» поняла всю неизбежность наказания, поэтому сложила ручки в жесте «арестуй меня» и протянула их папе. Папа арестовал «урналистку» и понес ее обратно в комнату под замок. Все, теперь она заключенная в объятия. И никуда с папиных колен не денется. Еще минут пятнадцать точно!
– На счет твари я разберусь. Я уже вычислила кто это, – вздохнула я, присаживаясь на ручку кресла и положив руку на плечи Альберта, заодно погладив по голове «урналистика», у которого тут же отлегло от особой приметы. – А, забыла сказать, у меня для тебя есть подарок!
Я достала из кармана «Диплом с отличием», где красивым почерком было выведено «Альберт Краммер». Лучше поздно, чем никогда! Альберт в свою очередь достал аккуратно сложенный листок. Я взяла его, развернула и увидела рисунок. С того самого дня, когда мы втроем, стали одной семьей, с того самого дня, когда мы чуть не потеряли друг друга, я не видела новых рисунков.
На рисунке был изображен знакомый кабинет, в котором сидел … я присмотрелась… Альберт? А рядом стояла я и целовала его. Старый рисунок.
– Нашел свой старый рисунок? – спросила я, глядя на то, с какой любовью мы смотрим друг на друга. Такое чувство, что еще немного и меня усадят себе на колени…
– Нет, – покачал головой Альберт и вздохнул. Я присмотрелась. Нет, это не Альберт. Похож, но не он. Это… Я бросила взгляд на Марко, который сосредоточенно писал решение. Марко станет канцлером от инквизиции. Это здорово… Я очень рада. А потом я посмотрела на девушку, чтобы тут же перевести взгляд на маленького «урналистика», которая пыталась совершить побег с папиных колен.
– А ничего, что у них шестнадцать лет разницы? – спросила я шепотом, глядя на красивую пару. Разница в возрасте меня слегка смущала… Хотя, Марко – единственный, кому бы я доверила «урналистика». Ну все, укротительница, попадешь ты в лапы к правосудию. Пойдешь по стопам мамы. Воспитает тебе папа мужа…
– Я не знаю… – вздохнул Альберт, глядя на будущего зятя. – Пусть сами решают. Но это еще не все.
Мне в руки перекочевал следующий рисунок.
– А это кто? – удивленно спросила я, глядя на то, как за столом сидит красивый мужчина лет тридцати. Я присмотрелась. Взгляд … Теперь понятно… Я вздохнула. Я подозревала, а тут и на узи не ходи… Кабинет был знакомый, поэтому сомнений уже не было.
Ректор Академии. … Отлично, – вздохнула я, понимая, что за будущее Академии можно не волноваться. Альберт положил руку на временное убежище ректора. – А мы хоть доживем до этого дня?
– Доживем, – вздохнул Альберт, убирая волосы с моей шеи и целуя ее, и снова поглаживая будущего ректора.
«Урналистка», воспользовавшись моментом, когда папина рука решила уделить внимание маме, сползла с колен, подбежала к Марко. Она полезла к нему на колени, бодаясь головой и заглядывая в его писанину.
– Чай будете? Ужин скоро будет готов! – спросила миссис Бэнгз, заглядывая в комнату с подносом. Будем! Конечно, будем! Кружки перекочевали в руки. Я посмотрела на ложечку и тяжело вздохнула. Да-а-а.... Держись, Марко… Судьба тебе приготовила большой сюрприз…
– Покажи светлячка! – потребовала Мисс Непоседа, обнимая Марко и вытирая об него нос, пока он размешивал свой чай.
– Можно, Мистер Краммер? – спросил Марко, откладывая ложечку. Альберт кивнул. На ладони Марко появился светлячок, вызывая бурный детский восторг. Мисс Покажи Еще Разочек готова была расцеловать Марко, повиснув у него на шее.
– Я вот думаю, кто будет следующим канцлером от магии, – вздохнула я, поднося кружку ко рту.
– Не знаю, – отозвался Альберт, делая глоток. – Меня одно утешает, что маленькая мисс Непоседа – немаг. Я проверял. У нее нет магических способностей…
– Я тоже так могу! – шмыгнул носом «урналистик», уворачиваясь от платка, в который Марко хотел ее высморкать и слезая с его колен.
Она долго сосредоточенно смотрела на свою ладонь, морща лобик и сопя. Ничего не получалось. Марко взял кружку, украдкой любуясь маленькой непоседой.
– Получайся! – приказывала непоседа, еще сильней хмуря лобик. – Ну! Получайся!
Она даже топнула ножкой. Мы умилительно смотрели на эту картинку. Ладошка тряслась, личико было умилительно-сосредоточенное.
– Получилось! Смотрите! – раздался детский возглас, а вокруг нее порхал сорвавшийся с ее ладони светлячок.
Мама плюется чаем дальше всех. Даже дальше папы. Зато папа громче всех кашляет. Он не только кашляет, а еще и постанывает.
***
– Так, ложись спать! Я кому говорю! – я накрыла «урналистика» одеялом, которое она тут же скинула. – Иначе ничего рассказывать не буду!
Для нас уложить спать эту маленькую непоседу – целый ритуал. Мы с папой по очереди развлекаем ее перед сном, чтобы мисс Ну Можно Я Еще Немного Поиграю уснула. Сегодня моя очередь рассказывать сказку на ночь.
Сказки, которые мне рассказывали в детстве, тяжело вспоминались и воспринимались, потому что были далеки от ее реальности. Половину сказки мне приходилось объяснять, что такое «медведь» или «курочка». В итоге меня внимательно выслушали, все поняли и нарисовали мне хтоническое чудовище, от которого даже у Бони шерсть встала бы дыбом. Так, сказка про курочку Рябу, стала пахнуть полноценным триллером, а сказка про медведей – фильмом ужасов. Я решила не травмировать детскую психику и перекладывать знакомые сказки на понятный для ребенка лад. Но больше всего мисс Я Не Хочу Спать любила, когда я рассказывала ей о похождениях магов, которых я в свое время удачно вывела за город. Когда мне впервые рассказали эту «сказку», я чуть сама не поседела, узнав, что они сожрали и случайно сожгли половину поля, а потом долго маялись желудками и совестью. Трое магов, вопреки моему запрету, решили искупаться. Трое нырнуло, двое выплыло, третий благополучно освободил генофонд… Мораль сказки простая. Маму надо слушать! Ладно, сегодня попробуем про репку. Для разнообразия.
– Жила-была семья агромагов. И вывел агромаг новое растение и назвал его «репка», – начала я, укрывая непоседу одеялом. – Выросла репка большая – пребольшая....
– А потом плишли папа и Малко и отлафовали за лепку, – зевнул мой картавый и прагматичный не по годам «урналистик».
– Ладно, давай расскажу другую сказку. Два мага создали при помощи заклинания золотой шар. Чудесный, золотой шар… Они были уверены, что его нельзя сломать. Один маг бил его – не разбил. Второй маг бил его – не разбил....
– А потом плишли папа и Малко и лазбили, – мечтательно вздохнула мисс Я Люблю Мамины Сказки.
Но мама не сдавалась. У мамы был еще в запасе «Колобок»! Мама уселась поудобней и начала рассказывать:
– Жили-были, старенький маг и его жена. И не было у них деток… – загадочным голосом начала я. «Урналистик» внимательно слушал.
– И вот однажды они колдовали-колдовали и создали Колобка!
– Пять лет тюльмы… – грустно сообщила «урналистик», глядя на меня светло-карими глазками. – Но ты пр-р-р-одолжай…
У мамы в горле ком стоял. Мама нервничала. Сейчас мама наговорит на статью. Как ни крути, получалось, что все сказки мамы пахнут уголовщиной.
– Положили они Колобка на подоконник. А он «прыг!» и ускакал. Катится колобок по первой секторали. Катится и песенку поет! – я погладила мисс Никак Не Усну по голове.
«Урналистик» смотрит на меня внимательно, но пока молчит.
– Так вот, а навстречу ему … – нараспев продолжила я.
– Патлуль! – не выдержал «урналистик», обрадовавшись тому, что колобку не придется кататься и собирать собой мусор по всем секторалям. Административку он себе и так заработал. Но мама – хитрая.
– Да, патруль инквизиции, – вздохнула я. – Колобок-колобок. Ты арестован! А Колобок им отвечает: «А давайте, я вам песенку спою?».
– Он дулак? – ужаснулся «урналистик», глядя на меня. – Это же тюр-р-р-рьма! Штр-р-р-раф! А это было утр-р-ром или вечер-р-ром?
Мама, выдыхай… Тут дело нечисто. Я чувствую…
– А какие сказки тебе папа рассказывает? – сладенько спросила я. Ничего, сейчас все выясним! – Может, ты сама маме сказку расскажешь?
Мама легла рядом и обняла Мисс Сдадим Папу с Потрохами. Сказка про то, как мама пыталась дать папе взятку. Любимая. Сказка про то, как мама прилипла к стулу и клеила папе папки. Сказка про то, как папа посадил маму в тюрьму и кормил с ложечки. Сказка про то, как папа отмывал маму после торта. И многие другие, вызывающие у меня горячее желание поговорить с глазу на глаз с этим Оле Лукойле. Потом была сказка про двух магов, но ее я не дослушала....
Я задремала, а потом чувствую рукой, нет ребенка. Я занервничала.
– Тише! Мама устала и спит! Я маму потом заберу! – услышала я голос Альберта, набросившего на меня одеяло.
– Я люблю маму… Вот только сказки у нее не интер-р-р-ресные! – вздохнул «урналистик», целуя меня в щеку. Мама лежит, как шпион, прикинувшись бревном и ждет «интересные» папины сказки. Я чуть приоткрыла глаза и увидела, как Альберт усаживает мисс Люблю Папины Сказки себе на колени.
– Итак, что у нас тут? -загадочным голосом спрашивает Альберт, доставая бумагу.
– Лаполт! – обрадовалась наша маленькая радость и захлопала в ладоши от восторга.
– Рапорт! Ра-порт. Повтори! – услышала я голос Альберта. Я услышала раскатистое «р-р-р-р». «Р-р-рапор-р-рт!». Порычала. Молодец. – А что у нас в рапорте? Маг, живущий на третьей секторали, вместе со своим другом решили улучшить заклинание расширения пространства. В качестве подходящего места они выбрали собственный дом. Им видите -ли мало места показалось! Раздался взрыв!
– Постр-р-р-радавшие есть? – оживился и заурчал «урналистик». – Если нет, то админислативка! Ад-ми-ни-стр-р-р-ратив-ка! Штр-р-раф!
– Да, моя маленькая. Административная ответственность и штраф за нарушение общественного порядка. В сумме, покрывающей ущерб, причиненный городу. А теперь еще один рапорт. Один гражданин, под покровом ночи, выждав, когда пройдет патруль инквизиции, решил нарвать с городской клумбы цветы для своей супруги. Он знал, что так делать нельзя, но ему очень не хотелось покупать то, что уже было сорвано профессионалами. Гражданин залез на клумбу, стал рвать цветы. А тут идет еще один патруль…
Я сама напряглась. Сказочный подход Альберта меня только что размазал по стенке. Он просто ищет на работе интересные рапорты, несет их домой и рассказывает вместо сказок!
– Пятьсот эр-р-рлингов! – возликовала мисс Мой Папа Инквизитор. – Камер-р-ра до утр-р-р-ра! Ур-р-ра!
«А про кого ему еще рассказывать?» – удивился Опыт, играя с Счастьем, пока Любовь сидела рядом и любовалась семейной идиллией. – «Подход целиком одобряю! Кто еще ребенку про мир расскажет? Энциклопедия «Я познаю законы» работает отлично. Это у тебя, мама, сказки – фантастические. А у папы – жизненные и поучительные! В десять лет ваша дочь сможет защитить научную степень по праву!»
Я смотрела на Опыт с тоской. Мои сказки не нужны. Я – плохая мама… Я пыталась рассказать «урналистику» сказки про магов, но на каждый волшебный чих и шмыг, у неблагодарного слушателя находилась статья и штраф.
– Тише, маму разбудишь! Анна… Ты что, не спишь? Мы тебя разбудили? – шепотом спросил Альберт, глядя, как я приоткрываю глаза. «Урналистик» перелез ко мне. В итоге мы с ней вдвоем сидели и слушали рапорты. Меня клонило в сон, но мисс Административка и Штраф Всем, успокаиваться не собиралась. Время было позднее. На часах было двенадцать ночи, мы с Альбертом просто засыпали, зато мисс Море Энергии была бодра, весела и полна сил!
– Мистер Краммер! – раздался шепот за дверью. – Я решил. У меня получился ответ, как вы и говорили.
Через пять минут мы сидели вчетвером и дружно зевали. «Урналистик» быстро переключилась на Марко.
– Сейчас отправлю спать маму, а то она уже зевает, и вернусь… – вздохнул папа. Мы вышли из комнаты, потом нас отвлекла миссис Бэнгз, засыпав вопросами, что готовить на завтрак. И тут мы прислушались. Тишина. Подозрительная тишина.
Осторожно проскользнув в комнату, мы увидели, как эти двое спокойно лежат в обнимку на детской кроватке. Марко спал на краю, разметав волосы по подушке и поджав под себя ноги. Это мне кроватка почти по росту, а им – нет. «Урналистик» встрепенулся, поднял на нас сонные глазки и прошептал:
– Мар-р-рко спит. Тс!
А потом накрыла его одеялом, и спряталась рядом.
– А потом два мага были ошлафованы… – шептала мисс Не Видите Я Тут Сказку Рассказываю. Она зевнула. – Завтр-р-ра пр-р-родолжение…
Через минуту наши дети вместе сопели, обнимая друг друга. Я молчала. Альберт молчал. Но мы друг друга поняли.
Я почему-то вспомнила бабку, которой тут же стало бы плохо при виде такой картинки. Кстати о бабке. На месте моего старого дома раскинулся красивый сквер, с клумбами и скамейками. Так вот, некоторые соседи поговаривают, что ночью на лавочке видят призрачную бабушку – божий одуванчик, которая сидит и жалуется всем прохожим на свою судьбу. Сидит она всегда на одной и той же деревянной скамейке и рассказывает о том, как ей плохо, как ей одиноко, как все ее покинули. Жалуется на неблагодарных родственников. Существует легенда, что для одной из скамеек использовали уцелевшие доски моего старого дома. Странно, но за эти годы я ни разу не видела призрака. Альберт – тоже. Мы даже однажды специально ночью вышли прогуляться. Мы гуляли долго, но на скамейке так никто и не появился. Может быть, это – городская легенда, а, может, и правда. Я не знаю.
