Кристина Юрьевна Юраш
Закон подлости гласит…
Глава девятнадцатая. … поддайся соблазну. А то он может не повториться
Чтобы отстоять свои права иногда
приходится переступить через закон
Теперь у меня есть моя маленькая и сладкая тайна. Я специально дожидаюсь, когда Альберт уснет, выжидаю момент, когда меня на время подменит подушка, ложусь рядом и вкушаю запретный плод. Нет, ну в процессе «ареста с последующими пытками и дознанием» мне это с неохотой позволяется, но просто так подойти и проявить нежность, увы… А мне этого, если честно, сильно не хватает. В полумраке ночи я с удовольствием запускаю руку в длинные волосы, провожу пальцами по щеке, глажу плечо, украдкой ласкаю спину, а потом с наслаждением целую спящего, внутренне содрогаясь от мысли, что сейчас я отстранюсь от его губ и встречусь со взглядом-лезвием, со взглядом – ожогом, который на мне живого места не оставит. Мое сладкое преступление волнует меня так, что этой ночью я просыпалась еще два раза.
«Мне просто интересно будет, что он с тобой сделает, если узнает об этом?» – усмехнулся демон. Сонный и влюбленный ангел умолял меня «ну пожа-а-а-алуйста!» поцеловать еще раз спящие губы, провести ладошкой «ну еще разочек» по груди и «я сейчас умру!» осторожно просунуть руку между рубашкой и спиной, нежно погладив плечи, на которые их обладатель добровольно взвалил все грехи этого мира.
«Да ты – просто опасная преступница и держишь в страхе всю округу!» – усмехался демон. – «Все, не ведись на сопли пернатого. Закругляйся и спи! Не хватало быть пойманной за руку на месте преступления!».
Вчера Альберт, не подозревающий о моих ночных приключениях и своем непосредственном участии в них, принял решение, что если я не пишу список, он сядет и напишет его сам. И чтобы я потом не жаловалась. Это было сказано безапелляционно и сопровождалось суровым взглядом правосудия. Полчаса я наблюдала, как он сосредоточенно думает, потирая пальцем переносицу, изредка бросая взгляды на меня. Я заметила несколько интересных жестов, которые свидетельствуют о том, что Альберт нервничает. Когда он нервничает, он постоянно поправляет свои красивые очки в золотой оправе. На пятом пункте Альберт сдался.
В качестве «эксперта» по «женским вопросам» была привлечена миссис Бэнгз, которая давала советы.
– А это для чего? – негромко поинтересовался Альберт, глядя на миссис Бэнгз. Та подняла глаза к потолку, а потом бросила взгляд на меня. Такое чувство, будто для меня пояс верности выбирают. «Из нержавейки!» – заметил демон. – «С комплектом запасных ключей! А если замок еще и магический, то пусть орет громко: «Попытка измены! Убить на месте!»
– Вообще-то мужчина приличной девушки не должен вникать в такие тонкости!– не вынесла пуританская душа служанки, строго глядя на меня. Во мне сразу проснулся упитанный тролль, который завидев кормушку, сладко облизнулся.
– Я вообще сижу и молчу. Просто сижу и переписываю статью на чистовую! – ангельским голосом заметила я, бросая невинный взгляд на замерших домашних бюрократов. Терпеть не могу «списки», «записки» и прочую домашнюю бюрократию. «Купить. Двоеточие», «Сделать. Двоеточие», «Собрать. Двоеточие». Моя память пусть меня и подводит иногда, но не настолько, чтобы жить по списочку. Я любовно перечитала статью.
«Халатность красных халатов»
«Целитель Лечебницы не может поставить правильный диагноз с первого раза, но вы не расстраивайтесь, вашу платежеспособность он оценит за считанные мгновения. Его взгляд способен за секунду понять, сможете ли вы заплатить за лечение или нет. Представляете, как он расстраивается, узнав, что у вас с собой нет ни гроша, но вам действительно плохо. Скрепя сердце вас помещают в палату, в которой очень хочется выздороветь как можно быстрее, чтобы покинуть ее в кратчайшие сроки. Грязный матрас, отсутствие подушки и одеяла, немытый горшок и еда, которую не будет есть даже неизбалованный кулинарными изысками, обыватель, уже давно стали визитной карточкой палаты «для бедных». Пока целители на глазок угадывают ваш диагноз, вы вынуждены снимать с себя фамильные украшения, чтобы обзавестись, хотя бы одеялом.
В Лечебнице лечат все, кроме потери памяти. К сожалению, этот недуг поразил не только всю администрацию, но и часть персонала. Они почему-то забыли о том, что государство выделяет на лечение каждого пациента 60 эрлингов в день, зато почему-то помнят о том, как правильно начислять себе премию и зарплату.
Так было до вчерашней внеочередной и внеплановой, от того и неожиданной, проверки. Сомневаюсь, что мистер Фишер, заведующий лечебницы, прочитает эту статью. Сомневаюсь, что администрация, которая еще вчера выбирала позолоченную мебель в тон обоев в свои кабинеты, тоже подержит в руках эту газету. А все потому, что в их камерах им не полагается даже газета. Но они не унывают. Ведь у каждого из них есть тот самый матрас, на котором лежали и умирали несчастные больные, горшок, который лень было мыть и миска с распаренными отрубями – гордость больничной кухни. Это должно освежить им память и вылечить временное ее расстройство.
Диагнозы им уже поставили. Сколько придется «поболеть» тем, кому было плевать на здоровье своих пациентов, решит закон. А.Э.»
Сегодня утром мне заплатили за два интервью. Интервью, принесенное Освальдом, и интервью, написанное под чутким и нежным руководством цензора, который в процессе написания обнимал меня за талию, положив подбородок мне на плечо: «Запятая, а теперь с новой строчки», «Я что? Так сказал? Когда и где? Назови точное время и место!», «Если бы я говорил такими предложениями на пять строчек, то я бы задохнулся», «У меня, правда, такой взгляд? Никогда раньше не замечал! Что не так с моим взглядом?» и так далее. Это было еще хуже, чем тащить клещами правду из особо стеснительного невротика. Я сама стала превращаться в невротика, не смотря на поглаживание и дыхание возле моего уха.
– Альберт! Может, ты сам ответишь на вопросы? А? Просто я не очень люблю, когда смотрят мне через плечо!– предложила я, протягивая ему листок и ручку. – Это – обычное интервью-пустышка. Я задала стандартные вопросы и получила стандартные ответы. Да, согласна, это – обман, но с другой стороны…
– Странные вопросы, – вздохнул критик, потершись о мою щеку щекой. – Другие есть?
«Боже! Как романтично!» – вздохнул ангел, умиляясь. «Прелесть, как прагматично! Это у него щека просто зачесалась, а руки заняты. Одна обнимает тебя, другая упирается в спинку дивана!» – завредничал демон, показывая язык смущенному ангелу.
Знаешь, Альберт, обычно спрашивают о семье, об увлечениях, о том, чем живет человек помимо работы… – заметила я, глядя на пожеванный колпачок ручки, примерно таким взглядом, как смотрят «диетчицы» на холодильник. – Некоторые вспоминают какие-то интересные истории из жизни. Часто рассказывают о своих родителях, братьях, сестрах. Некоторые любят говорить о себе и о своем детстве. О какихто счастливых, веселых, трогательных и радостных моментах. Иногда делятся секретом успеха.
– О детстве? О счастливых моментах? Давай попробуем. Перед смертью мать сказала мне, что в тот момент вышла бы замуж за любого, кто заберет ее из этого проклятого дома. А отец после смерти матери сказал: «Не думал, что она такая зануда!». Но в одном они были единодушны. До моего рождения у них была любовь. Это считается счастливым моментом? Или радостным? Как на счет интересного момента? Мой отец умел просадить всю свою зарплату за считанные дни. Это – настоящий талант. Я так не умею. Из-за этого мать его часто пилила. Она даже хотела вернуться обратно к Эрланс, в надежде, что там хотя бы накормят, но Эрланс разговаривали с ней сквозь зубы и дверь. Мать умерла, потому, что не было возможности заплатить за лечение, – услышала я, мысленно содрогаясь от такого детства.
Альберт вздохнул, поглаживая меня пальцами и снова потирая мою щеку своей щекой. «Да что у него там чешется?» – возмутился демон. «Тс!» – прошептала я. – «Тут нам автобиографию рассказывают!»
– Хотя нет! Был веселый момент. Отец работал преподавателем в университете и любил симпатичных студенток. Каждую юбку, которая переступала порог нашего дома, мой отец требовал называть «мамой». Дамы не задерживались, несмотря на то, что мой отец умел красиво ухаживать. И сразу трогательный момент. Когда я был ребенком, при виде меня ..хм… «мамы» начинали умиляться: «Бедный мальчик! Ему так тяжело! Иди сюда, я обниму тебя! Иди ко мне, малыш, я поцелую тебя!». И даже романтичный найдется. Когда я стал постарше, а отец состарился, одна …хм… «мама» попыталась меня соблазнить. «Ну почему ты на меня так смотришь! Твой папа ничего не узнает! Это будет нашей маленькой тайной!» Я молча выставил ее за дверь своей комнаты, в которую она пробралась под покровом ночи. Согласись, очень романтично. Был еще романтичный момент. Помню девушку на потоке, которая убивалась по мне.
– И как? Успешно убилась? – ревниво спросила я, понимая, что сама не без греха. Отличное детство. Опыт соблазнения передается по наследству.
– Я не помню. Мне было не до нее, – задумчиво заметил Альберт. – Есть и секрет успеха. Чтобы заработать деньги и не дать отцу сдохнуть с голоду, поскольку в долг ему уже не давали, нужно просто писать дипломы и решать контрольные за половину потока. И за целителей, и за анимагов. Если так посудить, то всю мою жизнь можно описать на одном листе бумаги.
– Радуйся, что не в двух словах! – ответила я, заправляя прядь волос за ухо. – Можно я не буду это писать?
– Я рассказал это тебе не для того, чтобы завтра увидеть свои откровения на первой странице под искрометным заголовком, – об меня снова потерлись щекой. – Ничто так не роднит людей, чем взаимный шантаж. Про взгляд – вычеркивай. Не понимаю, почему ты к нему прицепилась? Что с ним не так?
– Хорошо, вычеркиваю. Где у нас проходило интервью? Дома за чашкой чая или в кабинете? – поинтересовалась я, с сожалением зачеркивая целый абзац.
– В кабинете. Напиши, о том, что застала меня за процессом сборки бумажных корабликов. Я сосредоточенно, высунув язык от усердия, сидел и складывал кораблик из очередного рапорта, – Альберт усмехнулся.
– Ты обижен за статью про кораблик? – напряглась я, краем глаза глядя на его лицо.
– Конечно. Я спал и видел, как тебе отомстить. И вот, видишь, насколько страшной оказалась моя месть, – Альберт высвободил руку, взял меня за правую руку и поцеловал ее, глядя на кольцо. – Нет, на счет взгляда, ты меня сильно удивила. Не могу понять, что с ним не так?
– Просто ты на всех смотришь одинаково… хм… недоброжелательно, – вздохнула я, заканчивая интервью и ставя жирную точку.
– Как одинаково? – поинтересовался Альберт, заметно напрягаясь.
«Прямо как веган смотрит фотографии с чужих «шашлыков», – предложил демон. – «Или как водитель маршрутки, когда ты с утра протягиваешь ему смятую крупную купюру, с которой у него не наскребется сдачи. Есть еще вариант. Директор предприятия-банкрота в день зарплаты. Инструктор по вождению на блондинку-адреналинщицу за рулем. Выбирай!»
– Как будто ты мысленно разрезаешь на ленточки, сжигаешь на костре, а потом собираешь пепел в бумажный пакетик, – ответила я, понимая, что пояснять, что такое «веган», мне не хочется. – Даже, когда ты улыбаешься, твой взгляд не меняется. Как-то так.
– Не знаю. Раньше я не замечал. Я иногда думал, почему люди всегда отводят взгляд, когда я на них смотрю… А ну посмотри на меня! – Альберт развернул меня к себе лицом и вытащил из моих рук ручку.
«Большой, хищный и мудрый Каа сейчас съест маленького вертлявого бандерлога!» – прокомментировал демон, отворачиваясь. – «Я не могу на это смотреть! Это – насилие над моей расшатанной психикой!»
– Сейчас я смотрю на тебя с нежностью… – заметил инквизитор, не отводя взгляда. «Смотри, пернатый. Этот взгляд у нас лаской зовется!» – ужаснулся демон, толкая локтем ангела.
– Эм… Это – нежность? Надо будет запомнить… – икнула я, боясь отвести взгляд.
– А вот теперь я смотрю на тебя с осуждением, – заметил Альберт. «Если не видно разницы, зачем платить больше?» – сардонически вздохнул демон, подхватывая упавшего в обморок ангела.
Я заставила себя согласиться.
– Откладывай ручку и интервью… – тихо заметил Альберт, вытаскивая у меня из рук бумагу. – Тебе не стыдно работать, когда я отдыхаю? Это – самое страшное преступление в моих глазах.
Этой ночью я снова выждала момент, привстала на локте, осторожно убирая волосы с лица моего будущего супруга. «О!» – простонал ангел, переживая и заламывая ручки. «Целуй быстрее спящего красавца!» – закатил глаза демон. «Только нежно-нежно!» – жалобно заметил ангел, трепеща от волнения. «Ага! Сейчас сбегаю за ключом от склада под названием «нерастраченная нежность»! – усмехнулся демон. – «Мы что зря столько лет ее копили?».
Я положила пальцы на чужую щеку, нежно, погладила. Стоило мне чуть приподнять руку, как Альберт сам подсунул щеку под мою руку. Мне показалось, или уголки его губ дрогнули? Демон молча достал бутылку шампанского и два бокала. «А мне?» – спросил ангел, надув губки. «А ты из пробочки попьешь!» – усмехнулся демон, протягивая мне бокал.
Я наклонилась, прикоснулась губами к чужим губам, закрывая глаза от наслаждения. Я несколько раз отрывалась, проверяя, спит ли моя жертва. Спит… Эх! Гулять, так гулять! Черт, не могу оторваться. Как представлю, что придется ждать до следующей ночи, так сразу расстраиваюсь… От наслаждения я слегка покачнулась, чувствуя, что это – лучшие мгновения моей жизни. «И худшие!» – подавился шампанским демон, роняя бокал. Стоило мне оторваться, я поймала на себе холодный взгляд. Господи, хоть бы это мне просто приснилось! «Интересно, это нежность или осуждение?» – прокашлялся демон.
– Я же дал тебе понять, что мне это не нравится, – услышала я сонный голос, чувствуя себя крайне неловко. «Попалась, которая целовалась!» – закатил глаза демон. – «Судя по взгляду, он простил бы тебе шесть трупов и окровавленный нож, который ты прячешь за спиной, а не тайный поцелуй!» Ангел всхлипывал, утирая слезы ладошкой. «Сейчас веселой и находчивой все объяснят грустно и доходчиво!» – подытожил демон.
– Альберт, я не представляю себе отношений без этого! – ответила я, заворачиваясь в одеяло.
– Это – подло с твоей стороны, – услышала я сонный вздох Альберта. – Еще раз так сделаешь, мы будем спать раздельно.
– Подло? Подло с твоей стороны переносить неудачный жизненный опыт на меня, – со вздохом ответила я, вставая с кровати, беря свою одежду и наскоро одеваясь. Мой взгляд, наполненный слезами женской обиды скользил по силуэту спящего. «Офигеть! У меня такое чувство, будто мы на его глазах у сирот конфеты отнимали!» – плевался демон.
Я поймала ручку на столе, взяла свои бумаги, а потом достала из секретера ключи от своего дома. Отдельно, так отдельно. Как пожелаете, мистер Совершенство и Принципиальность! Я тоже умею быть принципиальной. Зачем ждать следующего раза?
Я молча вышла в коридор. На шум моих шагов выбежала заспанная миссис Бэнгз.
– Вы куда на ночь глядя? – спросила она, протирая глаза.
– Спать отдельно, – ответила я, положив руку на ручку двери. Свои права нужно отстаивать. Свои интересы надо защищать. Тем более, я видела, что ему приятно, когда я его глажу. И это вдвойне обидно. Я повернула ручку и закрыла за собой дверь, чувствуя, как погружаюсь в ночной сумрак и прохладу. Я быстро справилась со своим магическим замком, вошла в коридор, вдыхая запах пыли и сырости.
– Воры! – заорала бабка, грюкая посудой.
– Хуже, – усмехнулась я, проводя ключом по облезлым обоям.
– Ах, это ты? Да как ты посмела вернуться! Ноги твоей не будет в доме Эрланс! – заорала бабка, но тут же ее голос стал противно вкрадчивым. – Неужели вы поругались? А? И теперь, ты как твоя тетка, приползла в отчий дом? Умолять меня на коленях простить ее?
Я поднялась по лестнице, шаря в темноте рукой в поисках дверной ручки. Волшебный свет я не стала зажигать, потому что хотелось спрятаться в темноте. Через минуту я сидела, прижавшись к холодной стене, и смотрела в никуда. «Недолго музыка играла, недолго фраер танцевал!» – мрачно усмехнулся демон. Ангел рыдал так горько, так надрывно, что мне показалось, как кто-то невидимый сжал мое сердце в кулаке. Не знаю, сколько просидела так, но очнулась я, когда на улице начало светать. «А ты что хотела? И так мужик со всеми удобствами попался!» – вздохнул демон. «Любимый, за что ты нас так? А?» – ангел рыдал на плече демона. – «Мы же лю…лю…бя…я!». «А ты прямо хотела олл инклюзив?» – скептически вздохнул демон. – «Где-то всегда есть подвох… И вот твой подвох! Да, принципиальный попался! Смирись…». «Нет!» – вздохнула я. – «Если бы меня интересовали деньги, я бы смирилась. Но меня интересуют не деньги». «А если он в силу принципиальности решит, что раз ушла, то гуд бай, май лав, гуд бай?» – поинтересовался демон. Я совсем поникла, кусая губы.
Через полчаса меня накрыла волна отчаяния. Я сорвала с пальца кольцо, которое, наверное, лучше было бы оставить самому принципиальному мужчине на свете, и со злостью швырнула на пол. «А как на счет найти того, кого можно тискать?» – поинтересовался демон. – «Тискаешь одного, а представляешь другого!». «Теория придорожного чебурека?» – мрачно осведомилась я. – «Если дома не кормят, то почему бы не купить сомнительный чебурек и не съесть его на свой страх и риск? Нет!». Ангел уже выплакал все глаза.
Часы спокойно тикали. То, что в восемнадцать кажется концом великой любви, ближе к тридцатнику называется «началом серьезных отношений». Я сидела и боролась с желанием броситься на пол, чтобы найти куда закатилось «моя прелесть».
Я сползла с кровати, зажгла свет, чихая от пыли и стала шарить руками по полу. Да где же оно? Я полезла под кровать, зацепилась за какой-то гвоздь, громко ойкнув, а потом решила на всякий случай обезопасить себя от повторной встречи. Я попыталась вынуть гвоздь, но он вылетел вместе с доской. Вау! Тайник! В тайнике лежали какие-то бумаги, среди которых оказались документы на недвижимость, два каких-то кольца, причем на одном из них были какие-то узоры, один медальон с синим камнем, который заискрил в моих руках, заставив бросить его на пол, какая-то бумага с магическим кругом и два свернутых листочка. Я подошла к окну, развернула первый из них. Какие-то формулы, написанные от руки. Единственное слово, которое было мне знакомо «смерть». Хотя нет, вот тут еще написано слово «дух умершего». Все. Помимо вышеперечисленного я вытащила какие-то старинные рукописи, ветхие, как половая тряпка уборщицы старой закалки. В глубинах «тайника» был обнаружен портрет бабки, которая в молодости была очень даже ничего, и маленькое потускневшее колечко с гравировкой: «Амелия Эрланс».
«Хм…» – задумался демон, разглядывая находку. – «Интересно, а в доме еще много тайников и тайн? Интересно, призрак появился сам по себе или ему «помогли»?»
Я посмотрела на сокровища Анабель и сложила их обратно, осторожно прикрывая доской. Кольцо Альберта я нашла под столом. Часы пробили шесть утра.
«Может, поспим ради приличия?» – предложил демон, зевая и подтягиваясь.
«Перехотелось!» – вздохнула я, отряхивая платье от пыли и доставая заначку в виде почерствевшего печенья. Вприкуску с чаем было вполне съедобно. Стоило допить чай, как меня сразу потянуло в сон. Поспав пару часов, я проснулась с хорошим настроением, которое тут же испортилось, когда поняла, где я и почему.
Я потащилась в редакцию, чтобы сдать статью и получить за нее уже вполне нескромное вознаграждение.
– У нас тут целый выпуск посвящен Лечебнице. Жалобы просто хлынули к нам. Но я оставил для тебя кусочек. Напиши что-нибудь… Я даже не знаю.. Ну, например, про состояние дорог? Как тебе такая тема? Или про то, что в первой секторали разбили стекло в магазине «Магические Новинки». Тоже отличная тема. Или про то, как благополучно отремонтировали канализацию под Академией! – вздохнул редактор, перебирая письма читателей. – Подумай, я уверен, что ты найдешь повод.
«А про то, как котенка с дерева снимали, писать не надо?» – возмутился демон. «Ага, и преподнести это как спасение населения от глобальной катастрофы всемирного масштаба!» – скривилась я. – «Дожили! Писать не о чем!». «Это значит, что все хорошо!» – обрадовался ангел и тут же его лицо омрачилось.– «А то мы как стервятники!». «А ты про котенка подумай! Представляешь новый анекдот? Маги, когда снимали котенка с дерева, сожгли половину квартала, включая дерево и кота. Альберту достаточно было бы одного взгляда, чтобы кот не просто сам слез с дерева, но еще и извинился перед каждым за причиненные неудобства!». «Спасибо, что напомнил!» – огрызнулась я, пытаясь поймать падающее настроение.
Я сидела на лавочке и смотрела, как мимо меня проходили люди. При виде черных плащей инквизиции, я стиснула зубы. «Я уверен, что он рассуждает просто. Куда ты денешься от него с подводной лодки?» – усмехнулся демон, провожая взглядом патруль. «Как куда?» – вздохнула я. – «В открытое море! Просочусь в канализацию! Эх! Напишу-ка я про ремонт канализации под Академией!»
Доковыляв до Академии, где было на редкость тихо и спокойно, я вежливо поздоровалась с вахтершей. Ее взгляд напоминал мне бультерьера, готового в любой момент сорваться с цепи и броситься на меня явно не с целью облизать с ног до головы.
– Я хочу написать статью про ремонт канализации. Есть какая-нибудь информация? И посмотреть бы на этот ремонт… – вздохнула я, подавляя зевок. – Хотя бы одним глазком.
У меня такое чувство, словно я в святая-святых попросилась! Не к трубам и фекалиям, а к древним артефактам и утерянным записям. Пока половина Академии выясняла, кто главным по какашкам, где он сейчас и сможет ли он провести мне персональную экскурсию, я терпеливо ждала. В итоге какой-то маг, молча потащился мне показывать результат. Мы спускались в сумрачный подвал, откуда веяло сыростью и прохладой. Бесконечный спуск закончился дверью, которую мне любезно открыли. Я увидела мрачное подземелье, освещенное редкими проблесками магических кристаллов. Где-то отчетливо слышался звук капающей воды.
– Мы отремонтировали трубы, поставили новые краны, клапаны и вентили, сделали освещение, – зевая ответил маг, поигрывая ключом.
Я делала пометки. «Клапаны, вентили… освещение…»
– Заметьте, все сделано на совесть! – вздохнул маг, нетерпеливо поигрывая ключами, мол, быстрее можно? «По-любому что-то здесь не чисто!» – усмехнулся демон, глядя на главного по фекалиям. – «Ну не может такого быть, что все исправились и стали работать, как надо!». «Нет, ну а вдруг?» – вздохнула я, разглядывая влажные стены. «Смотри выше!» – заметил демон. Я подняла голову на потолок и увидела, что он просто в безобразном состоянии.
– А потолки? – спросила я, задирая голову. – Разве это нормально, когда на голову капает? Я боюсь, как бы он не обрушился внезапно на голову!
– Нормальные потолки! – возмутился завхоз. – Чего вы придираетесь? Они прослужили пятьсот лет и еще столько же прослужат! Кто не придет, все придираются к потолкам! Вчерашняя комиссия тоже, когда принимала, начала «потолки-потолки»! Отойдите подальше и смотрите!
У него из пальцев вырвалось заклинание и ударило в потолок. Ничего не произошло.
– Вот видите! – вздохнул маг. – Пойдемте наверх! Посмотрели и хва…
Я услышала странный звук, будто рядом упал увесистый камень. Через секунду я поняла, что это – обвал. Бежать к двери не было смысла, потому, что там был настоящий камнепад. Маг успел телепортироваться. Я бросилась к стене, прижалась к ней, прикрывая голову руками. Ой! Больно-то как! Прямо по руке попал камушек… Оглушительный грохот напугал меня. Я поползла вдоль стены, чувствуя, как рядом падают камни. Все стихло. Я открыла глаза, радуясь, что выжила. Там, где только что была отсыревшая дверь, был настоящий завал, причем такой огромный, что сразу же запахло … разорванными трубами. «Шир-мыр, тяп-ляп! Справились!» – предложил заголовок демон. – «Плевали, мазали, белили!»
Один огромный камень упал мне на подол платья, намертво прижимая его к полу. Пришлось оторвать кусок подола, чтобы освободиться. «Повезло!» – вздохнул ангел. «Да как сказать?» – усмехнулся демон. Сначала я была полна оптимизма. Завал показался мне не таким уж и большим. Я ловко стала отбрасывать в сторону мелкие камни, но под ними были крупные… Я попыталась покричать, но бесполезно. Гулкое эхо уносило мой голос в темный туннель. Я просидела на камне около часа, вдыхая миазмы, думая, как одним словом емко и лаконично охарактеризовать сложившуюся ситуацию. Взобравшись вверх по завалу, я отковыряла при помощи своего карманного ножичка кристаллы – светильники. Двух вполне достаточно. Плюнув на все, я двинулась по коридору, в надежде, что если есть вход, то где-то есть и выход. Несколько раз мне попадались металлические лестницы, ведущие куда-то наверх, но допрыгнуть до них я не сумела.
«А теперь определи, какая из них куда ведет! Вдруг в мужской туалет? А там сидит какой-нибудь престарелый профессор магии с чьей-то диссертацией в руках, оценивая научную новизну темы соискателя, прикидывая на каком листе лучше оставить рецензию!» – усмехнулся демон. «Ты, конечно, ха-ха, но мне уже не смешно!» – заметила я, пытаясь подпрыгнуть и уцепиться за лестницу. Я лишь едва соприкоснулась в прыжке с мокрой ржавой перекладиной. Ладно, пойдем дальше.
Мимо меня прошмыгнула светящаяся зеленая крыса размером с собаку. «Мой любимый цвет! Мой любимый размер!» – вздохнул демон. Я села передохнуть на развилке с опаской глядя в темноту двух одинаковых туннелей. «Я бы пошел направо!» – встрепенулся ангел. «А я – налево!» – ответил демон. «А я пока посижу! Сомневаюсь, что все маги дружно бросились на мои поиски. Что-то мне подсказывает, что они вздохнули с облегчением!» – усмехнулась я, расправляя пыльное и рваное платье.
